Текст книги "Жандарм"

Автор книги: Андрей Саликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

– Сергей, ты что, идиот? Из ума выжил? – орал на меня Михайлов. – Ты понимаешь, что натворил?

– Отлично понимаю. Поставил на место зарвавшегося урода. Командир, любую другую часть он своим приказом обрекал на уничтожение.

– Знаю. Но как теперь с ним отношения налаживать? И не тебе, а полковнику. Что воротишься?

– С волками жить…

– Вот именно, а ты все лбом…

– Понял.

– Поздно. Теперь надо думать, как выкручиваться.

– Вашбродь, – сунулся в комнату дежурный, – вас офицер спрашивает.

– Пусть заходит, – раздраженно ответил Михайлов. – А ты сейчас просто молчи, – продолжил он, глядя на меня. – Понял?

– Так точно.

В комнату вошел сотник Хоменко.

– Господа, вас вызывает полковник Боголюбов.

Спустя десять минут мы стояли перед ним.

– Итак, господин прапорщик, я вижу, вам объяснили, что вы сделали?

– Так точно.

– Я понимаю, что приказ был откровенно глупым, но что вам мешало его выполнить? Молчите? По результатам боя вам полагалась как минимум «клюква», а возможно, и чин поручика, но сейчас об этом не может идти и речи. Вам я хотел поручить командовать авангардом отряда. Теперь все придется переигрывать. Капитан Михайлов.

– Я.

– Вы назначаетесь командиром авангарда. Вашим помощником назначается прапорщик Дроздов.

– Есть, – одновременно ответили мы.

– Можете быть свободны.

– Есть.

6 сентября наш отряд подошел к Плевне. К этому времени он стал именоваться сводной жандармской стрелковой бригадой. После Ловчи мы получили пополнение – две роты пластунов и четыре пехотные роты, обещанной еще одной батареи скорострелок Барановского мы не получили. В сутолоке пришедшего обоза я увидел знакомого по Никополю поручика.

– Здравствуйте, – обратился я к нему.

– Здравствуйте, – ответил он. – Прапорщик Дроздов?

– Да. А вас как величать?

– Дмитрий Иванович. А вас? Мы так и не успели познакомиться.

– Сергей Петрович.

– Как у вас здесь дела? – спросил он, с интересом разглядывая мою форму и амуницию. – Слышал, жаркое дело было?

– Да, дело кровавым было. А дела? Не очень хорошие. Слишком наши генералы опираются на свой старый опыт.

– А чем это плохо?

– Тем, что изменилось оружие. А они воюют как при Наполеоне. Вот и несем большие потери. А у вас что нового?

– Все как всегда. Интенданты воруют так, что уже не удивляешься их наглости. – И, понизив голос, добавил: – Покровители у них…

– Там. – И я показал глазами наверх.

– Да. И такие, что не подступишься.

– Они? – И глазами указал на Ставку.

– Да, – с тоской подтвердил он.

– Как же вы работаете?

– С Божьей помощью, – ответил он. Но теперь передо мной стоял опытный опер. Похоже, они всех ворюг за глотки держат.

– Господин поручик, – окликнул его замотанный интендант.

– Извините, Сергей Петрович, служба. До свидания.

– До свидания.

Присланный нам обоз можно сравнить с «Золотым флотом». Восемьдесят тысяч патронов к берданкам, двадцать тысяч патронов к винчестерам, пятьсот шрапнелей и шестьсот гранат к скорострелкам Барановского.

* * *

Как обычно, сразу же после размещения войск мы выслали разведку. Утром 7-го на совещании после уточнений выяснялось, что правый фланг турок висит в воздухе.[12]12
  В реальной истории так и было. Правый фланг заканчивался Кришинским редутом (Юнус-бей-табия). Больше укреплений у турок не было.


[Закрыть]

– Так. Вы мне это точно скажите, – обратился полковник к офицеру-кубанцу и Михайлову. – Мне нужны точные сведения. Делайте что хотите, но данные о турках у меня должны быть завтра. Можете быть свободны.

Мне досталась разведка боем небольшого городка Кришина.[13]13
  В реальной истории этого сделано не было.


[Закрыть] Он был как бы форпостом, за которым скрывался редут. Турки любили посадить в такие городки роту, которая потом будет обстреливать наши части безнаказанно, а при небольшом нажиме легко отойдет на свои позиции. Поэтому полковник не стал жадничать, а придал моей группе артиллерию и роту кубанцев под командованием Хоменко. Расположив батарею скорострелок метрах в девятистах от окраин и выставив в трехстах метрах впереди разведчиков, я начал движение вперед. Выйдя к окраинам, разведчики остановились: сейчас нарваться на засаду проще простого. Причем непонятно, что впереди, с десяток солдат или полнокровный табор. Соваться в город не хотелось, карты или хотя бы примитивного плана у нас не имелось. Повезло, что хоть городок был небольшой. Разделившись, начали его прочесывать, и здесь мне сопутствовала удача – город оказался свободен от неприятеля. Я тут же выслал посыльного к пушкарям, чтобы они немедленно присоединялись к нам, а мы сами тем временем начали закапываться в землю. Срочно прибывшая рота саперов помогла возвести на высоте укрытия для орудий и траншею. Дома на окраине Кришина превратили в форты и редуты, соединенные ходами сообщений. Едва успели окопаться, как на КП прибыло командование бригады.

– Господин полковник, во время разведки…

– Уже доложили, – махнул рукой Боголюбов. – Молодец, хороший плацдарм захватил.

– Так не было боя.

– А это еще лучше. Значит, не ждет нас здесь турок. Продолжай.

– Есть.

Видимо, турок заинтересовала наша активность, и со стороны редута к нам направилась группа численностью не менее двухсот человек.

– Артиллерии огонь только по моей команде, – крикнул я. Не хватало еще сразу раскрывать наши карты.

– Пехота, товсь. Стрелкам огонь и выбор целей самостоятельно.

Первыми огонь открыли турки, метров с восьмисот, но ущерба он нам не причинял. Ответный огонь стрелки открыли с шестисот метров, но, к моему удивлению, потеряв с десяток ранеными и одного убитым, турки отступили. Это никак не вязалось с их обычной тактикой: контратаковать противника всеми силами. Поэтому я немедленно отправил посыльного с докладом о действии противника. И через пару часов я сдавал командование Михайлову, прибывшему к нам с подкреплением.

– Что у тебя?

– Не понял я турок. Они всегда всеми силами атакуют, а тут две сотни. Немного постреляли и разошлись. Похоже на разведку боем.

– Думаешь, повторят?

– Не знаю. Они о нас тоже ничего не знают. Могут и повторить.

– Ладно. Отведи своих орлов на запасные позиции. Будешь пока в резерве.

– Есть, – повеселел я.

Возможность отдохнуть подняла мое настроение, и, обустроившись на новом месте, я провалился в сон. Разбудили меня часа через два. Ополоснув лицо, я с интересом огляделся. Похоже, пока я спал, вся бригада переместилась сюда, но долго сачковать нам не дали, направив на изготовление туров. Зарывались в землю капитально, на моей памяти такого еще не было. И полковник Боголюбов спешил как можно сильнее укрепить город, пока турки не очухались. Справа доносились звуки артиллерийского огня. По слухам, уже ходившим по ротам, штурм должен начаться завтра. К вечеру Кришин превратился в настоящую крепость. Ночью в него вошли отставшие части бригады, и тогда же кубанцы выслали разведку за языками. Сколько их приволокли, не знаю, но при мне пластуны протащили спеленатого турка. Понимая, что необходимо отдохнуть, разогнал своих ребят с приказом спать.

Утром началась пристрелка батарей. Пристрелявшись, пушкари сразу открыли беглый огонь по укреплению.

– Сергей, начинаешь атаку через два часа, – кричал мне Михайлов.

Спустя минут сорок над передней стенкой редута взлетели части орудия и донесся мощный взрыв. Но турки огня не открывали, понимая, что оставшиеся пушки будут немедленно уничтожены. К сожалению, больше орудий уничтожить не удалось. И по окончании двух часов мы начали атаку, но не так, как хотелось туркам и нашим генералам: никаких развернутых знамен и стройных колонн, которые так хорошо расстреливать, – одиночные фигурки, вытянутые в цепи с большими промежутками начали неспешное движение в сторону редута. И вслед за ними метрах в трехстах покатили на руках четыре орудия.

Батареи перенесли огонь вовнутрь укрепления, а мы броском сократили расстояние до четырехсот метров. Пришедшие в себя турки начали нас обстреливать, но стрелки не позволили им тщательно целиться: кто задерживался слишком долго, получал пару пуль в голову. Видя позиции двух уцелевших орудий, мы немедленно их обстреляли и послали посыльных к пушкарям сообщить, где они расположены. Успев сделать по одному выстрелу, они были уничтожены поставленными на прямую наводку скорострелками. Но потери у нас все равно были: одним из снарядов убило трех пластунов и пятерых ранило. Среди погибших был командир нашего ударного отряда. Но это уже не могло нас остановить.

Как уже сложилось, на острие атаки была моя саперная группа. Если бы нас увидел любой генерал, его хватил кондратий, зато под Верденом наш отряд не вызывал бы никаких вопросов. Мы, согнувшись и пробежав не более пяти шагов, падали на землю и ползли к валу редута. Причем саперы и я ремень винчестера пропустили через левое плечо. Это позволило нам при метании гранат не закидывать его, как раньше, за спину, а всегда иметь его под рукой. Стрелки плотным огнем не давали туркам высунуться, а мы закидали вал гранатами и закрепились.

Небольшой отрезок, всего тридцать метров. Но теперь мы были прикрыты валом, а не турки. «Эфки» и «колотушки» буквально смели противника с валганга.[14]14
  В реальной истории этого не сделали.


[Закрыть] Ну а дальше подоспевшие стрелки добили оставшихся в живых турок и сразу стали закрепляться. Саперная рота, подошедшая сразу после штурма, начала исправлять повреждения редута. А остальные привычно закапывались в землю. В бою мы потеряли убитыми семьдесят девять человек и сто сорок семь ранеными, из них три сапера и один стрелок убитыми и пять саперов и три стрелка ранеными. Турки потеряли четыреста одиннадцать убитыми и шестьсот семьдесят три пленными, большинство которых было ранено.

* * *

Взятие Кришинского редута сняло угрозу левому флангу Владимирского полка, который занял второй гребень Зеленых гор.[15]15
  Горизонтальная площадка в верхней части вала, предназначенная для размещения стрелков и орудий.


[Закрыть] К нам подошло подкрепление, посланное Скобелевым, – 9-й стрелковый батальон. Вот только командование не учло, что турки не будут сидеть смирно. Редут обороняли четыре пехотные роты, две роты кубанцев, 9-й стрелковый батальон, моя саперная группа, батарея четырехфунтовых орудий и батарея скорострелок. Всего восемь орудий, но на каждое приходился двойной комплект снарядов. В 14 часов турки при поддержке четырех орудий пошли в атаку.

– Не стрелять, – слышал я команды пехотных офицеров. – Пусть супостат поближе подойдет.

– Стрелки, товсь, – скомандовал Михайлов.

Рассматривая противника, прикинул, что нас атакуют не менее пяти-шести таборов.[16]16
  То есть около 3500 солдат.


[Закрыть] Нет, ну умница Осман-паша. Сразу атакует, и крупными силами, а нам теперь нужно удержать редут. Удержим, значит, Плевна наша. Нет, значит, умоемся кровью, как и раньше, без результатов.

Около часа нас обстреливала артиллерия, правда, особых успехов не достигла. Дальность до наших позиций у турок была около двух километров, поэтому особых успехов они не добились. Да и наши пушкари не спали, и в этой дуэли подбили одно орудие.

– Дальность восемьсот, – доложил Михайлову офицер-артиллерист.

– Стрелкам, огонь, – крикнул капитан.

И тут же раздались залпы. Под огнем турки прошли еще метров двести, и тут сказали свое слово пушкари. Восемь орудий дали два залпа шрапнелью, и турки не выдержали. И я не могу их осуждать, почти полторы тысячи свинцовых пуль калибра 12,7 меньше чем за минуту выкосили почти пятьсот человек. Теперь ситуация изменилась, мы вместо того, чтобы терять сотни солдат, сами заставляем противника атаковать нас и нести тяжелые потери. Турки, подгоняемые залпами стрелков, в расстройстве отступили. Бой занял всего час сорок. Мы потеряли двенадцать убитыми и тридцать девять ранеными, а турки не менее семисот убитыми и ранеными. Но это была не победа, я не сомневался, что скоро турки атакуют нас куда большими силами и так легко мы не отобьемся. Вопрос, который мучил, похоже, не только меня, но и других офицеров: а помогут ли нам?

Глава 11

Разговоры в высоких кабинетах

Николай Владимирович[17]17
  Мезенцов (Мезенцев) Николай Владимирович (1827–1878) – российский государственный деятель. С 1864 г. начальник штаба корпуса жандармов, с 1876 г. шеф жандармов.


[Закрыть] сидел в своем кабинете, читая донесения, пришедшие из Дунайской армии. Перечитав последний абзац, он отложил страницу. Из прочитанного вырастала жуткая картина злоупотреблений. Буквально все старались урвать деньги на казенных заказах, пойманные за руку, не смущаясь, называли такие имена и показывали расписки с инициалами высочайших особ.[18]18
  Великий князь Николай Николаевич-старший.


[Закрыть] Бог с ними, не у нас одних такое творится, плохо, что присутствие государя, не каравшего воров, плохо сказывалось на спокойствии в империи. С ранеными рассказы проникали в Россию, постепенно подрывая веру в цели войны. Потихоньку пошли слухи, один нелепее другого, но народ пока в них не верит. Пока.

А тут еще канцлер со своей камарильей. Судя по данным заграничных агентов, в Европе особо не скрывают, что русские, ослабив турок, уберутся обратно. Эх, втравил князенька нас черт знает во что, гнида лицейская. Правильно говорили, что чересчур много из него бунтовщиков и смутьянов вышло. А тут еще покойницы[19]19
  Императрица Мария Федоровна, мать Александра I.


[Закрыть] шайка, до чего живучая. Не добил покойный император их, сил не хватило, и так все на волоске висело, по самому краю буквально прошли. Не ждали, если честно, что подавит мятеж Николай, а потом поздно стало. Вот только не простили они ему этого и вредили, как могли. Полвека уже, как эта невидимая война идет… Теперь все решается там, на Дунае.

* * *

– Смотри, рычаг вниз, вставляешь патрон. Рычаг назад. Стреляешь, – обучал унтер пехотинцев обращению с трофейными винтовками. – Рычаг вниз, вставляешь патрон. Все ясно?

– Так точно.

Прохожу мимо и убеждаюсь, что процесс перевооружения идет полным ходом. Пехота, пришедшая с последним пополнением, вооружена «крынками».[20]20
  «Крынка» – винтовка системы Крынка.


[Закрыть] С «огромным» боезапасом в шестьдесят патронов. Посовещавшись, начинаем закапываться в землю: внутри редута роем траншеи, возводим капониры для орудий, короче, готовимся уменьшить потери, насколько это возможно. В том, что устоим, я не сомневаюсь. Две батареи, которые стреляют туда, куда нужно, гора трофейного оружия и боеприпасов и два стрелковых батальона. И эта сила сосредоточена в одних руках. Правда, мы надеемся на поддержку. Все-таки теперь командир нашего отряда Скобелев.[21]21
  В реальной истории артиллерия не имела централизованного управления.


[Закрыть] Но на Бога надейся… и роем мы траншеи, как кроты. Приходит последнее подкрепление, рота кубанцев.

– Вашбродь, а зачем нам-то? – обратился ко мне сапер.

– Что? – переспросил я.

– Щели копать. Как турок нас достанет?

– Я не понял, боец, что, приказ не ясен?

– Никак нет. Ясен.

– Тогда копай.

В таких случаях, как сейчас, лучше загрузить подчиненных работой, чтобы особо не думали. Посмотрев, как выполняется приказ, я направился к Овцыну.

– Вань, командир вызывает. Пошли.

– Немов.

– Я.

– Остаешься за старшего.

– Есть.

Через десять минут мы стояли перед Михайловым.

– Садитесь. Как стемнеет, пойдете в рейд по тылам, – начал он.

– Ночью полазить у турок. Неплохо бы. Даже необходимо. И, господин капитан, есть у меня одна задумка, – оживляюсь я.

– Рассказывай.

– Имеет смысл заминировать дороги.

– Нет, – резко оборвал меня Михайлов. – Это не слишком нам поможет, а в случае обнаружения возможны большие потери.

Похоже, переубеждать капитана бесполезно. В чем-то он прав. Но риск, на мой взгляд, был оправданным.

– Сергей, не стоит раскрывать все наши козыри. Не волнуйся, – продолжил он.

– Да я спокоен.

– Вот и отлично. Возьми своих ребят и поработай у турок. А минировать… Ладно, действуй.

– Есть. – Вот это другой разговор.

– Выход ночью. В общем, будешь делать то, что мы и должны были делать изначально. Иди готовиться.

Вот это да. Нет, в принципе нас и готовили к «малой» войне. Но после прошедших боев перестроились мы, кроме Овцына и его следопытов, а теперь придется привыкать по новой. Здесь мы только стрелки, хорошие, но свои возможности используем только наполовину. А в турецких тылах… Так, теперь подумаем об амуниции. Шлемы и бронники придется оставить здесь – почти семь килограммов. Вместо них возьмем побольше взрывчатки и продовольствия. Прошерстил своих орлов и двоих оставил. Ребята клялись, что не подведут, но я был неумолим. Со сбитыми ногами далеко не убежишь. После утруски число бойцов составило восемнадцать саперов и тринадцать стрелков. Прошло только три боя, а половины состава нет.

– Мы готовы, – докладывал я Михайлову спустя два часа.

– Сергей, вы там поосторожней. Не лезьте на рожон.

– Понял. Пожить тоже охота.

– Вот и хорошо. С Богом.

На юге темнеет гораздо раньше, чем у нас, поэтому в девять вечера мы уже покинули редут. Наша цель – это лес, добравшись до него, мы будем в безопасности. Относительной, конечно, но для этого нам нужно сделать крюк не менее восьми километров. Так что наш главный враг пока – время. В лес мы должны успеть попасть к полуночи. Дозоры я выслал, и не только вперед и назад, но и боковые. Но это для того, чтобы всем не попасть в засаду, так как мы несемся вперед, как лоси. Конечно, так нельзя передвигаться, велик риск нарваться на противника, только другого выхода у нас нет. И через пару часов мы входим в лес.

Итак, проникновение в тыл врага прошло успешно. Теперь надо заняться делом, то есть уничтожать противника, но вот здесь надо действовать очень аккуратно. Лес, служащий нам укрытием, не очень большой, и если турки обидятся, то, прочесав лес, положат нас в два счета. Мне такой вариант не подходил. И это не трусость, а нормальная реакция, меня послали не геройски умирать, а уничтожать врага. Воспользуемся опытом 41-го года, тогда здорово отличился «Бранденбург». Попробуем его тактику. А что? Наша экипировка на русскую форму не походит. Кстати, надо будет предупредить всех, чтобы поаккуратней при соединении со своими. Подстрелят ненароком, от незнания, будет очень обидно. Для начала попробуем потихоньку уничтожать курьеров, сейчас от их быстроты зависит судьба сражений, и минировать дороги. Это должно замедлить перемещение войск противника.

Углубившись в лес километра на три, останавливаемся на короткий привал. Ориентируюсь, сверяюсь с картой и даю сигнал на продолжение движения: уходим вверх по ручью. Спустя пару часов мы вышли на край леса – ручей протекал в низине между двух холмов на открытой местности. Пришлось забирать правее, чтобы не выходить на всеобщее обозрение.

Если не везет, то не везет. Открывшаяся картина навевала уныние: впереди простиралась открытая местность, вдававшаяся в лес, лезть вперед было глупо. Я не сомневался, что дальше мы точно можем нарваться. Интуиция это или нет, но примерно такое же ощущение было и у Овцына.

– Вань, если туда попремся, – указал я рукой в сторону на стоящие напротив деревья, – нас положат. Ощущение какое-то хреновое.

– Угу. Согласен. Давай обратно отойдем. Мне хочется показать тебе кое-что.

– Что именно?

– Похоже на траншею.

– Ладно, отходим. Веди смотреть.

Интересно, что же он обнаружил?

– Видишь? – спросил он. – Прямо.

– Похоже на траншею, – подтвердил я, осматривая в цейс укрепление, расположенное километрах в двух впереди нас.

– Вань, а что на карте там есть?

– Дорога из Софии. Проходит через реку.

– Надо заняться мостом. Его уничтожим, и турки подкрепление не перебросят. А то проходной двор устроили, а наши ни мычат ни телятся.

– Сделаем.

– Но сначала, Вань, надо посмотреть, что там делается. – И я указал на траншею.

– Это я сам сделаю.

– Знаю. – Жестом попросил его не перебивать.

– Ты скажешь, что я тебе нужен здесь, – нахально продолжил Овцын. – Но там я буду нужнее. Сам же это прекрасно понимаешь.

– Ладно, давай действуй.

– Есть.

Спустя пару минут Овцын с четырьмя следопытами растворился в ночи, а через час они вернулись с языком.

– Ваня, скажи мне, – шепотом, чтобы никто ни услышал, вставлял «фитиль» своему заму, – тебе что приказывали?

– Командир, ты мне поверь. Этот, – он кивнул на связанного турка, – курьер.

– Ты это по его одежде понял? Кто он? – продолжил я «воспитание».

– Башибузук.

– Тогда он не один должен ходить. Допрашивайте его.

Спустя пятнадцать минут мы покинули место привала. Пленный турок сказал, что с десяток его сослуживцев отстают от него на полчаса. Сам он остался там, аккуратно спрятанный, с перерезанной глоткой.

– Вань, раз ты начал, то тебе и заканчивать.

– Понял.

– Встреча здесь, – указал я на карте место рандеву.

Через час вернулся Овцын с бойцами, таща на себе трофеи. Кроме винтовок с патронами они принесли четыре комплекта турецкой формы.

– Переодевайтесь в темпе. Время поджимает, – скомандовал я.

Через десять минут четверо следопытов красовались в «обновках».

– Вань, снимаешь часовых и идешь к мосту. Снимешь охрану, не нашумев? От твоих действий зависит вся операция.

– Командир, я не подведу.

– Тогда действуем так. Снимаешь охрану, оставляешь двух ребят на стреме, а сам идешь вперед.

– Ясно. Это мне нравится.

– Тогда с Богом.

9 сентября, Кришинский редут

Турки хорошо подготовили свой реванш за прошлое поражение, скрытно оборудовали огневые позиции. С рассветом их орудия открыли огонь, Оман-паша пошел ва-банк, приказав подтянуть резервные орудия к редуту Таль-аттабия. Против наших восьми орудий турки выдвинули одиннадцать, не побоялись, в отличие от наших артиллеристов, стрелять с дистанции в километр. Но подготовка наших пушкарей сыграла в этой дуэли роковую для турок роль.

Развив сразу максимальную скорость стрельбы, турки засыпали редут снарядами, но вывести из строя орудия и прислугу им не удалось. А потом наши их переиграли по классу. В результате этой дуэли турки потеряли два орудия и четверть прислуги. Наши потери составило подбитое четырехфунтовое орудие.

После часовой артподготовки турецкое командование продолжило штурм. Выставив четыре табора в заслон против Владимирского полка, остальные пятнадцать атаковали редут. Удар наносился от редута Таль-аттабия. Таборы буквально затопили пространство между высотами. План турок был несложен – сначала огонь пушек, а затем удар пехотой: редут им нужно было вернуть, не считаясь с потерями. Наши орудия немедленно открыли огонь по пехоте, и здесь впервые в истории себя проявили с самой лучшей стороны скорострелки Барановского. На дистанции в километр они буквально начали выкашивать наступающих турок, да и надежды турок на бездействие русского командования не оправдались. Владимирскому полку, занявшему второй гребень Зеленых гор, Скобелев прислал конную батарею[22]22
  В конной батарее по штату было шесть орудий.


[Закрыть] и приказ сбить неприятельский заслон. Батарея, лихо развернувшись перед полком, сразу открыла огонь шрапнелью. Правильнее это было назвать расстрелом, поскольку у турок орудий не было и противопоставить русским было нечего. Спустя пятнадцать минут противник начал отступление, превратившееся в бегство. Четыре табора как воинской единицы более не существовало. Подкрепив владимирцев Суздальским полком и батареей[23]23
  По штату в батарее было восемь орудий.


[Закрыть] четырехфунтовок, Скобелев начал охватывать левый фланг турок.

Одновременно с посылкой суздальцев Ревельский полк с двумя батареями, Донской и Кавказской бригадами и Донской конной батареей во главе с Куропаткиным начал движение для удара по правому флангу турок, но из-за несогласованных действий полностью реализовать намечающиеся Канны не удалось.

К сожалению, все забыли про центр, которому пришлось обходиться наличными силами. Чтобы помочь редуту, полковник Боголюбов выдвинул батарею, дав в прикрытие саперную роту. Только спустя час было направлено подкрепление в составе 11-го и 12-го стрелковых батальонов и батареи девятифунтовых орудий. По счастью, атаки турки производили теми же потрепанными таборами, морально сломленными большими потерями и неудачами. А с прибытием резерва атаки прекратились.