Текст книги "Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом (СИ)"

Автор книги: Андрей Рейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава VIII

Среди деревьев вновь замелькал Яаскелайнен. Двое морферимов и один дракон в человеческом обличье затаились недалеко от городских стен  и стали ждать. Долго ждать не пришлось. Уже через пять минут показались дозорные.

Йорвин, находившийся в пяти шагах от Юрки, подал ему знак поиграть на дудочке. Юрки сделал то, что скомандовал Йорвин. Услышав трель дудочки, дозорные мгновенно встрепенулись и вооружились. Юрки снова заиграл. Дозорные двинулись на звук с заряженными луками наперевес. Один из них натянул тетиву и направил наконечник стрелы на куст дикого шиповника, за которым, как ему казалось, сидел неприятель. Вдруг из-за сосны слева выглянула мускулистая черная рука Юрки, схватила нерадивого лучника за горло и с силой приложила затылком об ствол. Второй обернулся, и из-за папоротника выскочила длинная рука Йорвина, схватила солдата за шиворот и затащила в папоротник, где глухой удар по черепу вырубил второго дозорного.

– Ладно, это было несложно, – негромко произнес Йорвин. – Теперь вы двое переодеваетесь в их шмотки и ведете меня «в плен».

– И долго они будут без сознания? – спросила Зуали.

– Думаю, достаточно, – ответил Юрки, снимая с солдата капюшон и кирасу.

– Друзья, а вы не могли бы... – попросила Зуали.

– Ладно, ладно, – Ответили оба, синхронно  отворачиваясь.

Через некоторое время переодетые Юрки и Зуали подвели связанного Йорвина к воротам. Юрки выглядел вполне убедительно, старательно изображая солдатскую походку. С Зуали все было менее оптимистично. Солдатские шаровары  на ней прямо-таки висели, удерживаясь лишь на хвосте и на бедрах, которые, как назло, не по-солдатски покачивались. Йорвин старательно изображал ушибленного по голове, болтая ей из стороны в сторону, и еле волоча ноги. Когда они подошли к воротам сверху их окликнули:

– Дозорные, кого вы привели?

– Человек. Тот, самый, который сбежал, – ответил Юрки.

– Тот самый? И как вам удалось его утихомирить?

– Чудом. Будь я один, предстали бы перед Праматерью.

– Это точно. Заходите, – ворота медленно отворили. Лжедозорные вошли в город. Им навстречу вышел очень высокий бурый морферим.

– Я вижу только одного. А в докладе о побеге фигурировали еще двое предателей. Где остальные?

– Мы не знаем. Он напал на нас в одиночку, – Юрки нахлобучил капюшон подальше на глаза. – Простите, кару, не имею чести. Обычно пленными распоряжается лисан Кагорри.

– Я Аччи, заместитель Кагорри. У него сегодня заслуженный отгул. Жена у него рожает, – Аччи присмотрелся к Йорвину. – Моргает чертяка. Очухался! – С этими словами Аччи долбанул Йорвина по голове древком копья. Его голова на этот раз обвисла по-настоящему.

– Матти! – крикнул Аччи в сторону казармы. Дверь открылась, на пороге показался солдат. – Тащи мешок и веревку, самую толстую, что есть.

Через некоторое время солдат вернулся с мешком и толстенной веревкой, которой, казалось, можно только бревна обвязывать. Тем не менее, Юрки справился со связыванием Йорвина по рукам и ногам и надел ему на голову мешок.

– Теперь делаем так, – сказал Аччи, – Несете этого в яму, потом на полусогнутых сюда. Соберем отряд и прочешем территорию, отыщем еще двоих. Все понятно?

– Так точно, – ответил Юрки, Зуали кивнула.

– А он не маленький. Точно справитесь? – Спросил Аччи, видя, с каким трудом Зуали поднимает ноги Йорвина.

– Справимся, – выдохнул Юрки.

Для Зуали это оказалось поистине испытанием на прочность. Мало того, что Йорвин был неимоверно  тяжел, но еще донимали вечно сползающие штаны, которые приходилось то и дело поправлять.

Через два поворота было принято решение поступить так, как велел Аччи, то  есть оставить Йорвина в яме и пойти дальше без него, мотивируя это тем, что Йорвина яма все равно не удержит, когда он очнется. А вызывать подозрения у наблюдающих дозорных пока рановато.

Перед тем, как спустить Йорвина в яму, Зуали развязала ему руки и ноги и опоясалась веревкой в качестве ремня. Затем оба «дозорных», как ни в чем не бывало, двинулись патрульным шагом через город. Прохожие, спеша по своим делам, не обращали на Юрки и Зуали никакого внимания, поэтому у постовых тоже не было причин для беспокойства.  Чем глубже они входили в город, тем больше морферимов становилось на улицах, что было им только на руку.  Со временем они затерялись в толпе и без проблем добрались до центральной площади.

Добравшись до дома, Юрки сорвал с головы капюшон, бросил его на землю и закричал во весь голос:

– Бэйзи! А ну-ка выметайся из моего дома! Слышишь? – Сиплые крики Юрки привлекли к себе внимание не только зевак, но и стражников. Один из них кивнул своим соратникам пойти посмотреть, в чем дело.

– Бэйзи!!! – Еще громче крикнул Юрки. – Если ты сейчас же не выйдешь, я сам тебя оттуда вытащу.

Стражники, привлеченные криками Юрки, похоже, разобрались, что тот, кто вызывает као подобным образом, вряд ли из городской стражи, несмотря на одежду. Четверо достали копья, еще двое достали луки. Юрки и Зуали даже не заметили, как были окружены.

– Застыть, оба! – громко прозвучал приказ. Юрки медленно повернулся к говорившему, и увидел с десяток натянутых луков, смотрящих наконечниками стрел ему в грудь. Два острия копья замерли в мизинце от шеи его сестры, смиренно поднявшей руки.

– Преступник всегда возвращается на место преступления, так, Юрки? – спросил десятник. Юрки промолчал.

– Вы не имеете права нас арестовывать, – заговорила Зуали. – Мы вызываем Бэйзи на судный поединок Чести.

– Судный поединок проходит один на один. И я сомневаюсь, что твой брат спрячется за спиной сестры. Так что тебя мы брать можем. Советую не дергаться. – С этими словами, десятник отдал приказ солдатам.

– Вы взяли Зуали, теперь подайте мне Бэйзи, – сурово прогудел Юрки.

– Я тебе не ужин, чтобы меня подавать, – в дверях дома Ояярви показался Бэйзи в накидке као.

– Снимай эту накидку. Ты недостоин даже держать ее в руках. Снимай и иди сюда. Подавать твою тушу на блюде я буду после.

Бэйзи изобразил что-то вроде ухмылки и медленно зашагал по ступеням. На ходу он неторопливо снял накидку и отдал слуге. Затем также нарочито неспешно снял рубаху. Оба противника не сводили глаз друг с друга, очевидно, размышляя, каким образом лучше прикончить врага. Наконец оба бойца замерли друг напротив друга. Юрки был покрупнее Бэйзи и более крепкого телосложения. Бэйзи поднял руки, сжав ладони в кулаки. Юрки поступил также. Бойцы соприкоснулись кулаками в знак честности Судного поединка и уважения друг к другу как к сопернику. Народ стал отступать, образовывая почти правильный круг. Судный поединок чести начался.

Бэйзи первым пошел в атаку. Его удары были очень быстрыми и меткими, но, тем не менее, он быстро выдыхался и был вынужден переходить из атакующей стойки в оборонительную. Юрки наоборот, бил с отдачей и наповал. Два удара в цель – хук и апперкот, и Бэйзи оказался на земле. Удары Юрки были сокрушительными для человека, но даже самый тщедушный из морферимов может похвастать невероятной выносливостью. Уже через мгновенье Бэйзи снова был на ногах. Снова бойцы закружились в схватке. Бэйзи снова пошел в атаку, нанося молниеносные удары, но Юрки уже был подготовлен и приноровился уклоняться и блокировать большинство ударов, перепрыгивать через глолву противника и перекатываться по земле. Бэйзи попытался свалить Юрки ударом по лапам, но то ли Бэйзи не хватило практичности, то ли этот удар был слишком медлительным, но Юрки увернулся, и сам Бэйзи снова оказался на земле. Лежа, он попытался оттолкнуть Юрки лапами на как можно дальше, чтобы разорвать дистанцию и успеть снова занять оборонительную стойку прежде, чем получит порцию ударов. Но и этот маневр не удался. Юрки поймал Бэйзи за обе лапы, перехватил их поосновательнее, и применил прием, который у людей называется «катапульта», запустив Бэйзи через себя в то, что стояло у  себя за спиной. С громким воплем Бэйзи врезался головой в колонну, подпиравшую крышу над входом. Череп Бэйзи проверил бревно на прочность. Оно оказалось прочнее. Бэйзи повис на бревне, вытряхивая из глаз искры, и, пытаясь твердо встать на обе лапы. Он уже с трудом дышал, вывалив язык, и наверняка осознавая, что эту битву ему не выиграть. Вдруг из толпы кто-то с криком кинул к ногам Бэйзи тот самый кинжал Йорвина, который Бэйзи сутки назад отнял у него.  Оглушенность Бэйзи как отошла на второй план. Он бросился на кинжал, и вскочил, держа его в руке. С ревом он бросился на Юрки. Это уже было грубое нарушение правил, но Бэйзи это не волновало. Истерично размахивая кинжалом, Бэйзи порезал Юрки запястье.

В этот момент появился Йорвин. Раздвигая одной рукой народ, а другой, держась за шишку на лбу, Йорвин вышел в первый ряд. Один из солдат стражи попытался на него напасть, но, получив промеж глаз, лег на месте. Больше на Йорвина никто не нападал. Все были увлечены поединком.

Юрки удалось поймать Бэйзи за руку, когда он чуть не проткнул Юрки живот. Юрки заломал руку Бэйзи о свое плечо – ладонь Бэйзи болезненно дернулась и выронила кинжал. Ударом локтя Юрки оттолкнул Бэйзи и поднял с земли кинжал. Бэйзи не удержался на ногах и упал. Грозный вид Юрки с кинжалом в руке сбил с него последнюю спесь.

– Стой! Постой, брат, не убивай меня. Я все тебе объясню. Я убил их. Я давно хотел их смерти. Всю жизнь я жил в твоей тени, и мне было мало того, что я имел. Я хотел власти, но знал, что  я – последняя кандидатура на должность као, – Бэйзи затрясло. И голос его задрожал. – Прости меня брат. Можешь делать со мной все, что хочешь. Посадить в яму, выгнать из города, только прошу, не убивай.

– В отличие от тебя, я не братоубийца, – Заговорил Юрки, опуская кинжал. – Нет у меня желания марать о тебя руки. Ты падаль. Мне искренне жаль, что такие ходят по нашей земле, но еще больше жаль, что когда-то я считал тебя членом нашей семьи. У тебя было все, что пожелаешь – достаток, влияние, множество друзей. Танни любила тебя, а что ты с ней сделал? Ты убил ее только из-за  простого домысла. А теперь ты убил дядю с теткой. И нас с Зуали ты хотел убить. Чего такого грандиозного дала тебе накидка као, чтобы ради нее идти на все это? – Бэйзи смолчал, тяжело дыша, и глядя в землю. Народ, собравшийся вокруг, загомонил. Морферимы затрясли кулаками и прочим, что было в руках. Сказать, что недовольству толпы не было предела, значит не сказать ничего.

– Я не убью тебя, пусть род решит твою участь, – Заключил Юрки, указывая на толпу у себя за спиной. Затем без предупреждения метнул кинжал в Йорвина, скрестившего на груди руки. Тот отреагировал мгновенно. Поймал кинжал и благодарно кивнул Юрки. Солдаты, удерживавшие Зуали, опомнились, и попрятали оружие. Та стряхнула со своего плеча чужую руку, поправила шаровары, и отошла к Йорвину. Юрки развернулся и взошел по ступеням на порог отчего дома. Йорвин и Зуали присоединились к нему. Бэйзи оказался окружен сотней взбешенных морферимов, которых никто не посмел останавливать. Вскоре по площади прокатились душераздирающие крики Бэйзи, которому жители Яаскелайнена учинили зверский самосуд. Когда вопли Бэйзи стихли, морферимы снова загалдели и заулюлюкали, но на этот раз радостно. Они кричали: «Да здравствует као Юрки!», потрясая над головами оторванными конечностями рыжего предателя, свистя и улюлюкая. Но у нового као был долг не только перед собственным народом. Йорвин ждал помощи от него и от его сестры.

Глава IX

Всего пару часов назад Юрки, Зуали и Йорвин выступили с речью перед всем народом Серого Лиса с речью, касательно их ухода на неопределенный срок. Юрки во всеуслышание объявил имя наместника и распорядился, что если ему не суждено будет вернуться, то сын прокуратора станет полноправным као и будет передавать этот титул своим сыновьям. Разумеется, радости эти известия не вызвали, но, к счастью, народ Серого Лиса с уважением относился к понятиям чужого долга и чести, оттого принял эти новости смиренно.

Теперь, когда Юрки отлучился по своим делам, Йорвин сидел в гостиной дома као, любуясь пламенем самого красивого в Яаскелайнене камина, в блаженном безделии. Он сидел, покачиваясь на стуле, закинув ноги на кедровый стол. В руке он держал крупный спелый плод репы, от которой отрезал ломтики своим заветным кинжалом, и с хрустом разжевывал. За окном смеркалось, и с улицы в комнату попадал свет ночных фонарей. Там, на той стороне, как ни в чем не бывало, суетился лесной народ, и в сердце Йорвина закралась тоска по человеческим лицам, каждое из которых рассказывало свою историю. В его голове вставали образы детей, играющих на мостовой, добрых стариков, улыбающихся беззубыми ртами, красивых девушек и удалых парней. Но все они были где-то там, в сотнях миль отсюда.

Йорвин не хотел спать, но почему-то его вдруг сморила дрема. Реальность, в которой он находился, вдруг стала незаметно сменяться другой. В этой новой реальности Йорвин не был прикован к телу, а был бесплотным духом, парящим над землей на высоте птичьего полета. Перед его бесплотными глазами начала стремительно разворачиваться история. То, что он годами вычитывал в храмовых исторических хрониках, теперь обрело новый, более красочный и объемный облик.

Сначала Йорвин наблюдал за первобытной человеческой общиной тундр Гестории. На его глазах люди, обмотанные шкурами животных, суетились как муравьи. Йорвина поразили высокие, мускулистые, бородатые мужчины, которые, вооружившись дубинами и копьями с каменными, как у морферимов, наконечниками, загоняли огромного мамонта. Он также восхитился стройной и гордой статью женщин того времени. Кто знает, быть может, и их потомки сохранили достоинства предков.

Далее перед глазами Йорвина предстали коренастые жители подгорных недр, которые в это же время уже овладели техникой ковки железа и простейших механизмов. Когда человек активно занимался собирательством и убивал животных камнем да дубиной, в подгорных тоннелях гномов уже горели горны и стучали молоты.

Взор Йорвина переметнулся на древних эльфов. Рядом восседали  и драконы, которые появились прежде них всех, и сейчас находились в апогее своего могущества. Огромные, статные, гордые и могущественные драконы наставляли эльфов тонкостям и премудростям магии. И с высоты взора Йорвина эльфы выглядели как дети, которым взрослый на примере настоящей лопаты показывает, как обращаться с совочком.  Драконы пока не знают, что пригревают змей.

Ветры перемен  зашумели в древесных кронах, и Йорвин перенесся на пятнадцать тысяч лет вперед. На этом периоде человеческая раса разделилась на четыре Великие народности – Суаран, Мидшнит, Норлим и Кедонэй. У каждой был свой язык и своя культура.

Жители Суарана – темнокожие, черноглазые люди с орлиными чертами лица и гордой осанкой. Они облюбовали пустыни на юго-востоке Эрдероса и осели там. Их культура считается самой мрачной и жестокой. Пирамидальные храмы из гранита и минареты до небес не встретишь больше нигде. В стылых глубинах пирамид они проводят ритуальные жертвоприношения таинственному и могущественному Скилосу. Этот жестокий бог обожает жертв женского пола или несовершеннолетних. Суаранцы считают, что чем дольше жертва будет биться в агонии, истекая кровью, тем больше будет удовлетворен великий Скилос, и тем более благосклонен он будет.

Прямо посередине сегодняшней карты мира располагалось государство Мидшнит – сердце людской цивилизации. Эта страна достигла расцвета после того, как ввязалась в войну эльфов с гномами, разразившуюся по вине гномского короля Нустафельдрина, который позволил себе сально пошутить про грудь сестры короля эльфов во время дипломатического визита в их столицу – Альвиал. Гномы при всей их оружейной мощи оказались в меньшинстве и невыгодном стратегическом положении. Король Мидшнита, Нидомир предложил гномам военную поддержку. По завершению этой войны, которая длилась год и восемь месяцев, эльфам была выплачена немалая по тем временам контрибуция, отчасти за счет бюджета Нидомира. Надо ли говорить, что после этого был заключен первый межрасовый политический союз. Он назывался «Дружба вечная, пока зеленеют луга и  высятся горы».  И до сих пор этот союз крепче, чем гномья сталь. Оба экземпляра этого союза хранятся в золотой раме в тронных залах дворцов в столицах обоих королевств – в Гунгорне и Тартаве. При поддержке гномов, Мидшнит сделал огромный шаг в индустриальном развитии. Уже на следующий год Мидшнит начал колониальную войну по захвату южных земель у коренных жителей – орков. Орки – огромные зеленокожие человекоподобные существа восьми футов ростом, ужасающей физической  силы. Эта раса, о которой до этого не знал цивилизованный мир, дала людям такой отпор, что, несмотря на численное превосходство и передовое вооружение, война с орками закончилась лишь через двадцать один год. Мидшнит колонизировал юго – западные территории, но какой ценой! Армия Нидомира сократилась на треть. Военные расходы были так велики, что Мидшнит залез в долги, которые выплачивал сорок лет. Больше с тех пор и до прихода к власти императора Торака в истории Мидшнита не было ни одной войны.

Норлим – родина высоких и сильных людей с белоснежной кожей. Согласно преданиям, именно их предки, снежные обезьяны являются прародителями человеческой расы. По мнению Мидшнитцев, норлимы являлись варварами. По ярости, с которой они защищают свои земли, с ними могут тягаться разве что орки. Десятилетия норлимы делили границу с кочевниками с крайнего севера. Конфликт этот длился поколение за поколением, но в конце концов, когда пролитой кровью можно было заполнить море, кочевники свернули шатры и ушли восвояси. С тех пор о них ничего не было слышно, разве что путешественник, отправлявшийся в те снежные пустоши, не возвращался. Тем не менее, агрессивно защищая свои границы, Норлим никогда не посягал на чужие. В  странах, с которыми он граничит, Норлим ассоциируют с наковальней, валяющейся на дороге. Лежит себе, никого не трогает, разве что обходить приходится. Но поднять и оттащить – дашь грош. Большую часть  территории, на которой жили норлимы, унаследовали их потомки, и назвали Гесторией. Их языческая культура, почитающая силу меча и руки, в некороторых уделах сохранилась  с тех времен практически без изменений.

Кедонэй – самое таинственное из всех людских государств. Закрытая ото всех остальных стран Шадогарским горным хребтом, эта развивалась своим собственным путем. Ее история уходит корнями чуть ли не глубже норлимской. Непонятно, откуда они взялись, и кем были их предки. Совершенно ясно, что кедонейцы отличаются от остальных людей. В первую очередь внешними чертами. Также, у них свои, неповторимый по богатству и сложности язык и письменность, состоящая из более ста тысяч иероглифов. Старинные физические и духовные практики, а также боевое искусство Таг – Табо позднее прославили Кедоней на весь мир. Любой мирный путешественник, сумевший преодолеть туманные горные выси, мог обучиться этой технике в городке Юльсэ, находящемся рядом с монастырем. Всего за пару месяцев можно овладеть азами этого искусства. Полное обучение занимает куда больше времени. Десять лет – вот это уже кое-что. Адепт Таг – Табо, отучившийся десять лет, и прошедший экзамен, мог называться мастером. Философия кедонейцев, а также их боевое искусство построено на основном принципе табоизма, что Бог есть Добро. А Добро должно быть без предрассудков и с кулаками.  Примечательной чертой Кедонэя является то, что в его истории никогда не было гражданских войн. Географическое положение защищает его от иноземных посягательств, и ничто не указывает на то, что Кедонэй когда-либо предпримет их сам.

Период относительной стабильности продлился еще девятьсот лет и завершился рождением в Мидшните принца Торака. С детства принц жил мечтами объединить Эрдерос под эгидой единого государя. Он сутки напролет проводил в библиотеке, изучая историю мировых войн. Анализировал стратегические недостатки проигравших и приемы победителей. Однажды он обратился к отцу с предложением пойти войной на соседние государства. Но отец ответил твердым отказом. Тем более, то рвение, с которым Торак настаивал на начале войны, разозлило его отца, и у них случилась ссора. Торак воспринял ее так остро, что подготовил заговор. Ему не терпелось покорить мир, а отец был для него помехой. И вот однажды за ужином король погибает жертвой заговора от смертельного яда. Но при дворе была распущена  весть, что король подавился рыбьей костью.

Не успели похоронить старого короля, как Торак идет войной на Суаран. Эта война не была долгой. Юго-восток был покорен за семь месяцев. Но Мидшнит запомнил эту войну как полную ужаса. Суаран защищался изо всех сил, пуская в ход все, чем был славен его народ. На полях боя свирепствовали чудовища, призванные из самых глубин преисподней. По ночам на шатры неприятеля суаранские колдуны спускали плотоядных мух, сеющих проказу и неизлечимый тиф. После взятия Суарана солдат умерло больше, чем погибло в сражениях.

Оправившись от захвата Суарана, Торак, нарекший себя императором, идет войной на непреклонный Норлим. Зная, какая молва ходит об этом народе, император Торак решает вышибить клин клином. В этой войне на поле боя выходят рабы – орки. Их боевая мощь, и животное жизнелюбие, вкупе с оружейной мощью людей императора помогли им прорваться вглубь страны и захватить столицу Норлима – Мьёлхайм. Но жертвы были огромными даже со стороны орков. Непрекращающиеся сражения длились почти год. Битвы полыхали за каджую деревню, холмик, речушку, за каждую улицу, но в конце концов, Империя водрузила свой флаг в сердце Мьёлхайма. С этой даты также берет начало Новое Летоисчисление.

Окрыленный победами, Торак продолжает движение на северо-восток, осваивая ранее дикие земли. Его путь заводит его в непролазные глуши, наполненные зверьем неимоверного размера, а также совершенно невиданными тварями. А в самой глубине этого жуткого леса люди императора обнаружили неизвестную доселе расу полу – людей, полу – зверей. Лесные жители встретили людей чрезвычайно враждебно, засыпая летящими из ниоткуда стрелами и несокрушимыми воинами, сметающим все на своем пути. Никакой численный перевес не мешал людям находить там свою смерть, пока однажды в голову к одному талантливому генералу не пришла беспрецедентная мысль: «Не можешь победить – возглавь». Вместо того, чтобы ломиться к ним с мечом и щитом – пойти на мирный контакт с дарами. Этот ход сработал. Лесные нелюди опустили оружие и даже согласились выслушать. Они назвались Морфериам. У них был примитивный язык, переговоры велись с трудом. Посланцы императора попросили разрешения исследовать лесные земли и оставить в поселениях своих людей, зная, что им ничто не угрожает. Морфериам согласились, но при условии, что люди оставят оружие за стенами поселений. В обмен люди подарили морфримам (как они их называли) формулу стекловарения, домостроения, железные инструменты и имперский язык, который довольно быстро распространился среди обоих звериных кланов, став вторым народным.

Пока людская Империя развивалась и процветала, то в не людских цивилизациях все было не так безоблачно. Один из самых могущественных драконов, из тех, кто занимался наставлением эльфов, Кайлур из Вакхрисалу имел неосторожность поведать им о еще некоторых видах магии, помимо природной. Это была запретная магия Света и Тьмы. Разумеется,  запретный плод сладок. У эльфов возник непередаваемый интерес именно к этой области магического знания, но как они ни уговаривали драконов поведать им больше, им не удалось добиться от них ни слова.

Бросив тщетные попытки выведать у драконов вожделенное знание, эльфы поставили себе цель, во что бы то ни стало научиться магии Света и Тьмы. Отныне драконы больше не были их покровителями и учителями. С этих пор эльфы смотрели на них искоса и с презрением. В их коварных умах зрели планы достичь невероятного могущества и возвыситься над всеми расами Эрдероса. В том числе и над драконами. Несмотря ни на что.

Эльфы разослали своих лучших чародеев в дальние дикие земли проводить испытания новых магических формул, призванных ослабить или вовсе погубить даже самых могущественных из живых существ. Последствия этих экспериментов до сих пор выносят те, кому непосчастливилось родиться в тех краях. Те же кто остался в обители драконов, тоже сложа руки не сидели. Еженощно, под покровом мрака проникали они в древний драконий Зал Знаний. Страшась шорохов и теней, они исследовали древние скрижали, на которых драконы отобразили всю мудрость, накопленную за неисчислимые века своего существования. Зал Знаний был самым величественным и самым обширным из всех хранилищ знаний, когда-либо существовавших в этом мире. По меркам смертных, не один земной срок занял поиск сокровенных записей в Зале Знаний. Но, в конце концов, эльфы добрались до вожделенного.

Даже овладев всеми видами магии, эльфы были слабее драконов, которые пока не знают, что эльфы точат на них не только зуб, но и нож. Точилом для этого ножа стали сведения о том, как подчинить живое существо силе света или тьмы. Эльфы недолго думали, как обратить это себе на пользу. Все так же тайно, эльфы стали проникать  в жилища драконов, в их святая святых, где дожидались своего часа еще не вылупившиеся из яиц дракончики. Похищая яйца, эльфы без жалости убивали драконов или дракониц, заставших их за этим преступлением. Далее, проводя сложные и длительные ритуалы, эльфы делали яйца либо черными как сам мрак, либо сияющими как солнце. Детеныши, вылупившиеся из этих «измененных» яиц были всем сердцем преданы своим создателям. Выросшие на идеях превосходства над всеми остальными расами кроме них самих и «эльфов – породителей», драконы Света и Тьмы были идеальным аргументом, чтобы отправить «изначальных» драконов в небытие.

В истории драконов началась кровавая полоса, названная Веком Гибельных Лучей и Теней. Драконы Света и Тьмы, обученные эльфами, начали методичное и безжалостное истребление истинных драконов как расу. Днем драконов истребляли сотни свирепых драконов света, слепящих своим светом перед тем, как убить жертву. Но и ночью драконам стихий было не спрятаться, так как на охоту выходили драконы Тьмы, дети ночи.

С таким террором драконам сталкиваться еще не приходилось. Великий ужас поселился в их сердцах и надежда на спасение таяла. Последние триста драконов собрались на последний совет. На нем был поднят вопрос, что делать. Драконы были в панике и чуть не перегрызли друг друга, но тем не менее, смогли прийти почти к единогласному решению. Было решено раствориться среди смертных  мира сего как слеза в океане. Объединенными усилиями драконов был создан артефакт, Рог Даннигала, дающий дракону человеческий облик, и запирающий в нем его силу. В облике человека дракон лишался своих магических сил, за исключением ситуаций, когда его жизнь оказывалась под угрозой. С другой стороны дракона невозможно было отследить эльфу. Только другому дракону, и то, если они столкнутся нос к носу. От драконьего оставался лишь рунический отпечаток на теле, означающий принадлежность дракона к той или иной стихии.

К тому же действие Рога не имело обратного эффекта. Четверо драконов отказались от этой меры. Только те, кто не без причины считался сильнейшими в роду драконов. Среди них был и великий Кайлур Красный, хранитель артефакта.

Эльфы провозгласили себя победителями, но радоваться им пришлось недолго. Увлечение запретными таинствами и мистериями оставило на них несмываемый отпечаток. Вскоре необратимые изменения затронули их внешний облик. Те эльфы, что посвятили себя созданию драконов света сами стали на них похожи. У них посветлели волосы и кожа. Глаза стали либо небесно голубыми, либо салатово зелеными. В довесок, магия Света стала им лучше подчиняться.  Тем же, кто работал над драконами Тьмы, повезло меньше. Пигмент их кожи стал пепельно-серого цвета, волосы и кровь почернели. Глаза стали желтыми и светящимися в темноте. А то мастерство, с которым они управлялись с магией тьмы и разрушения, стало пугать их светлых братьев. Судя по всему, магия, которая не зря зовется запретной, вышла из под их контроля. Род эльфов разделился на два лагеря, и они более не могли жить вместе на одной территории. Тьма пропитала темноэльфов насквозь. Внушал тревогу всегда мрачный вид, темнота в мыслях. Темных эльфов боялись. А там где есть страх, поблизости бродит презрение.

Темные эльфы вместе со своими драконами ушли из Элораса.  Сразу после этого светлые эльфы подняли его в воздух и оградили эту землю Багровой Завесой. Так, что никто не мог ее пересечь и остаться в живых. Темные отправились в изгнание. Их сопровождали драконы, которые выполнили то, что от них требовалось, и теперь стали никому не нужны. А темные эльфы, в свою очередь, стали неуклонно терять свой авторитет в их глазах.

И эльфов и драконов гнали из всех городов людей и гномов. Не давали даже запастись едой и переночевать на конюшне или в хлеву. Тогда темные драконы сами накинулись на своих породителей. Единственное, что они испытывали теперь это ненависть. Ненависть к эльфам, драконам, и всем смертным созданиям. По Эрдеросу прокатилась волна налетов драконов Тьмы. И это было поистине самая ужасная беда за всю историю Империи людей. Драконы нападали на города десятками. Разрушали крепости, сжигали черным пламенем дома, жестоко убивали людей, разрывали на куски или съедали всех на своем пути. Покидая разрушенный город, они оставляли после себя лишь руины, смерть и тишину.

Спасаясь от ярости темных драконов, эльфы тьмы бросились в рассыпную. Не найдя места на Эрдеросе, часть темных эльфов сели на корабли в северных портах и отправились на поиски земли, которая их примет. Их поиски длились недолго. Уже через несколько дней плавания на пути кораблей появилась земля, покрытая снегом и льдом. Эльфы исследовали эту землю. Как оказалось, это был не новый материк, а всего лишь остров пятнадцати лиг в диаметре. Но под коркой льда эльфы обнаружили вход в пещеру огромного размера. Настолько огромную, что в ней мог поместиться крупный город, или несколько маленьких. Посередине этой пещеры текла подземная горячая река. Поэтому в этой пещере была очень даже высокая температура. Достаточно высокая, чтобы ходить в легкой одежде, несмотря на бушующую на поверхности вечную мерзлоту.

Темным эльфам понравилось это место. Так понравилось, что они осели здесь, и очень быстро при помощи своих научных и магических знаний воздвигли город целиком из камня. Они назвали его Дарготал. В настоящие дни он является одним из самых прекрасных мест в мире. В своей архитектуре он имеет немало сходств с Альвиалом светлого Элораса. Но и отличается он него своей мрачной и печальной красотой.