Текст книги "Конец века (СИ)"

Автор книги: Андрей Респов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

С другой стороны, арифметика говорила в мою пользу. Сколько было охранников у босса, когда я сидел в засаде накануне поездки? Пять. Троих я сминусовал, двое в машине на улице. Вероятность, что внутри есть сюрприз, минимальная. Значит, нечего рассиживаться!

На этот раз я просунул в дверной проём сначала ствол, затем практически сразу рванулся вперёд, обшаривая неожиданно большую гостиную.

Мда…везёт дуракам. В комнате никого не было. Вернее, не было живых. На большом длинноворсовом ковре распростёрлись тела босса и племянника. Причём у Мишани было располосовано горло буквально от уха до уха. Кровь частично свернулась, частью впиталась в ковёр. У меня хватило ума остановиться и не вляпаться. Вот бы был подарок криминалистам.

Бос с простреленной головой валялся ближе к стене, в которой была раскрытая дверца небольшого сейфа. Рядом с его головой лежал большой смятый целлофановый пакет и обрывки бельевой верёвки. Руки босса были связаны за спиной.

Мда, классика. Ребятки не церемонились, размениваясь на пресловутые паяльники и утюги. Придушили хозяина слегка, а, может, пригрозили в комплекте порезать племянника. И дядечка быстро сдулся. Вот его и приговорили. Или на племяннике продемонстрировали серьёзность намерений. Нападение явно не предусматривало оставлять живых свидетелей. А тут, как на грех, случился Миротворец. Мимо проходил.

– Люди гибнут за металл, – тихо пропел я, заметив раскрытые на угловом диване знакомые чемоданы.

Вышел из рапида. Прислушался. Пока тихо и в доме явно никого нет. Аккуратно обошёл гостиную по периметру, стараясь не вступить в растекающуюся из-под хозяина лужу крови. Следов я, конечно, уже оставил прилично, но кто сказал, что они появились не до, а после?

Заглянул и в чемоданы. Мля…вся жизнь в горошек?! Вот это попадалово. В туго перетянутых скотчем пакетах был упакован явно не сахар и даже не мука. Кокаин, героин? Какая уж мне теперь разница… А Орлинду божился мне, что в подобный блудняк ни-ни! С-сука чернокожая… Ё-моё! Да простят мне поборники толерантности. Ну как же так-то?

Я вспомнил, что у ребяток, что привезли товар на парковку аэропорта, был уж очень характерный смуглый оттенок кожи. Неужели самолётом такую партию доставили? Хотя сейчас, имея серьёзные деньги, можно было бы даже милицейский кортеж в сопровождение нанять. Мля… Значит, босс решил влезть в наркотрафик. И тут вырисовывается совсем другой расклад. Я-то думал, что положение – жопа, а, оказывается, – ЖОПА. И жадные охранники, похоже, сами в достаточной мере не понимали, на что замахнулись. Хоть и действовали предельно жёстко. Может, и правда думали разжиться ювелиркой и американскими трусами?

Если не я, их всё равно бы нашли…вряд ли хозяин один в цепочке. Это утверждение справедливо, если босс уже нашёл покупателя на товар. Блин, почему это должно меня волновать в первую очередь? Нужно искать возможность выскочить из ситуации без потерь. Так, товар нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Хорошо, что после доставки я не касался чемоданов. Ручки протереть будет не лишнее.

Дальше. Кто в теме моего участия? Хозяин, его женщина? Мертвы. Мишаня? Тоже прижмурился. Охранники? Ибрагим? Четыре – минус. Остаются те, кто на шухере, в машине у ворот. Вроде бы всех посчитал.

Так, хорош тут умничать, Гавр. Тоже мне, Эркюль Анискин выискался. Из полученной информации следует, что тех, кто на улице нужно тоже валить наглухо. И чем быстрее, тем лучше. Только умно и по-тихому. Законопослушные граждане ещё спят. И никакой жалости, анавр. Жалко – оно, как известно, у пчёлки…тут или ты, или тебя. Причём, наркоторговцы, если достанут, быстро не грохнут, а постараются растянуть удовольствие, как бы я им не пел про Веер Миров и Закон Сохранения Реальности. Тьфу! Опять понесло не туда. Это нервы, анавр. Нехорошо!

Стоп, забыл ещё очень важный момент. Надо обязательно выключать из схемы Орлинду. Мочить в общаге – лишний след, да и я пока до крайнего предела не скатился, а вот напугать и, возможно, подкупить – самое оно будет. Пусть валит из города, а лучше из страны. А чтобы не так обидно уезжать было, прихвачу-ка я ему кое-что на дорожку.

Скачущие с пятого на десятое мысли сложились наконец в чёткий план, едва я внимательно оценил содержимое сейфа. Возможно жаль, что особых сокровищ босс там не держал. Ни золота, ни бриллиантов. Только наличные. Но сколько!!! Дяденька явно по заветам Жоржа Милославского не доверял сберегательной кассе.

Как я удачно зашёл. Да тут помимо забитой целой полки совзнаками ещё и вечнозелёных прилично напихано. Хм, а хозяин-то не дурак. Купюры все двадцатипятирублёвые. Эхо недавней горбачёвской реформы. Но валюта! Если пачки полноценные, то тут несколько десятков тысяч гринов!

Так-с, как бы их теперь поаккуратнее экспроприировать?

Я сунулся в коридор, потом в ещё одну из комнат, обшаривая пространство взглядом в поисках подходящей тары. Блин, ни сумки, ни пакета. Как люди живут? На кухню решил не соваться, не хватало там наследить.

Наконец, прихватил на спинке одного из стульев небрежно брошенное полотенце. В технической нише в коридоре отыскалась швабра и большое цинковое ведро. Хм, не самая привычная тара для купюр, но тоже сойдёт.

Проходя мимо журнального столика, прихватил початую бутылку армянского коньяка, хорошенько смочил им полотенце и намотал на кисть правой руки. Протиснувшись к сейфу вдоль стены и просунув внутрь руку в полотенце, аккуратно сгрёб пачки купюр, подставив ведро, благо все они лежали компактными кучками.

Выйдя снова к двери гостиной, ещё раз внимательно осмотрелся. Протёр бутылку с остатками коньяка, вернув её на столик, затем ручку двери и её край (не помню, касался его, но на всякий случай), не забыл и ручки окаянных чемоданов. Не преминул обработать и ремингтон с «ксюхой», положив их рядом с владельцами. Как не хотелось затрофеить себе какой-нибудь огнестрел, сдержался.

У хозяина помповухи заприметил на поясе ножны. Холодняк был особенно кстати. Работать с двумя охранниками придётся либо прямо в машине, либо выманивать. Как фишка ляжет.

Одна очередь из «ксюхи» решила бы проблему на раз, но соседи! Не расстреливать же мне сидящих в копейке словно боевиков итальянской мафии, стоя в полный рост на всеобщем обозрении. К тому же запасных магазинов у убитого мной первым бандита я не видел. Ладно, решу по ходу дела.

А ножичек-то приметный! Хозяин даже толком не очистил его от крови жертв. Забыл, спешил? Сейчас уже не важно. А улика знатная, поэтому просто перемещу-ка я его в гостиную, рядом с бедолагой Мишаней.

Скинув кроссовки, в рапиде пробежался по комнатам. И выдохнул с облегчением. Никаких признаков детской комнаты и других обитателей дома нет. Значит, хозяин жил со своей женщиной один. Да и по возрасту у него могли быть скорее внуки, чем дети. Но мне очень бы не хотелось, чтобы в доме вдруг оказались ещё какие-нибудь свидетели. Пора было приступать к завершающей фазе операции «СтыбзингСвалинг».

Для начала решил внаглую вытащить охранников во двор, благо калитка и ворота едва освещались далеко отстоящим от дома уличным фонарём. Оставив ведро с деньгами у BMW, я хорошенько намочил лицо и волосы, измазав их ещё и грязью. У одного из убитых мной охранников волосы на голове были зачёсаны назад и чем-то обработаны так, что блестели. Искать масло или что-то подобное у меня не было времени, поэтому обошёлся подножными средствами, тем более что от калитки в заборе до припаркованной перед домом машины с наблюдателями было не менее двадцати метров.

– Эй, идите сюда! …зовёт! – я наполовину высунулся из калитки. Моему хриплому голосу смог бы позавидовать сам Никита Джигурда. Поспешив скрыться во дворе, я успел заметить, что охранники распахнули обе двери копейки, но вылез только тот, что на соседнем с водителем сиденье. Второй остался в машине, продолжая курить.

Ну да, наверняка у них задание не бросать транспорт. Но и посмотреть, что твориться в доме тоже интересно. А ну как подельники сейчас добычу делят? А им, лохам, не достанется.

Раздались шаркающие шаги по асфальту дорожного полотна. Пора! Я в который раз ушёл в рапид, замерев справа от входа. В ускоренном режиме ожидание растянулось на целую вечность. Наконец, охранник шагнул во двор, прищурившись глядя в сторону дома.

Я дал ему сделать пару шагов, чтобы нанести рубящий удар в основание черепа. Бил, не сдерживая силу удара, на добивание времени не будет, а орущий подранок не входил в мои планы.

Хруст шейных позвонков не почувствовал – угадал на уровне интуиции. Даже не будь рапида, силу и результаты своих ударов я прекрасно опробовал ещё в лесу. Шести-восьми сантиметровый берёзовый ствол сносило, как подрубленный. И ведь это не предел.

Пара секунд на контроль: захват головы охранника за подбородок и затылок, рывок! Вот теперь хруст, даже растянутый в рапиде, слышен отчётливо.

А теперь – рывок на улицу, к машине, в которой продолжает беспечно курить второй охранник. Он лишь только разворачивался ко мне, когда я оказался у открытой двери, стекло было опущено, сигарета выпала из открывающегося рта и зависла в воздухе.

С этим мужиком я разобрался уже привычным со времён немецкого лагеря сокрушающим прямым ударом в горло, ломающим трахею и вбивающим кадык в позвоночник. Вышло не совсем чисто, бил сверху вниз. Похоже, сломал и нижнюю челюсть. Ты обзаводишься собственным почерком, Гавр.

Нашарил ключи в замке зажигания, открыл багажник, перетащил в него ещё неостывшее тело охранника. Огляделся. Улица была пуста, лишь где-то далеко, на грани слышимости брехала собака. Начинался рассвет.

Надо же, почти не заметил, как вышел из рапида. Дождь превратился в ледяную морось. Похоже, ускорение и его завершение теперь выходят у меня автоматически. Надо бы поосторожнее. Организм может взбунтоваться в самый неподходящий момент. Да что ж такая холодрыга-то? Ещё и середины ноября нет. Или это меня после адреналиновой ванны отпускает?

Вернулся за охранником, которого грохнул у калитки, перенёс и его в копейку, уложив на заднем сиденье. Едва не позабыл ведро с деньгами. Вот растяпа! Осталось протереть торпеду в BMW напротив переднего сиденья и дверцу с моей стороны, ну ещё до кучи металлическую ручку калитки. Всё! Вроде бы всё, а там, как фишка ляжет.

Ещё когда решился убрать двух охранников в машине, понял, что копейку бросать с трупами напротив дома нельзя. Чем позже обнаружат побоище на хате у босса, тем лучше для меня.

Сейчас чехарда с уликами указывает на ограбление то ли охранниками, то ли залётными. А исчезнувшие двое бедолаг на копейке ещё больше затянут дело, уводя его в ещё одну тупиковую версию. Вряд ли хоть кому-то из ментов или наркоторговцев придёт в голову, что во всём виноват студент-второкурсник. Чем больше бифуркаций в системе фракталей, тем сложнее понять её наблюдателю, находящемуся внутри.

Выруливая на светофоре, неожиданно почувствовал приступ волчьего голода. Ну да, прыжки из реала в рапид и обратно так просто не проходят. К тому же последний раз ел у Машки, а изменённое тело аватара при стрессе, похоже, увеличивает расход энергии в разы. Ладно, сейчас разберусь с машиной и забегу домой, кинуть чего-нибудь на клык. Ну а потом к Орлинду. Откладывать нельзя. Африканец должен свалить из города ещё до того, как обнаружат трупы на Серова.

Насчёт машины была всего пара вариантов. Я остановился на самом простом. У выезда, не доезжая до поста ГАИ, был съезд с главной дороги в сторону заброшенного пустыря на краю города. Лет через десять, помнится, здесь будет построен большой благоустроенный автовокзал. А пока это был пустырь среди брошенных нагромождений из складированных бетонных плит перекрытия, пустых кабельных катушек.

Моей целью была не сама строительная свалка, а находившийся за ней глубокий овраг, крутые склоны которого поросли терновником. В него-то я и спровадил копейку, предварительно усадив за руль и на переднее сиденье незадачливых грабителей.

Угрызения совести? А вас умоляю! А ежеминутно ловил себя на вопросе, кто сейчас всё это делает? Заключённый шталага 304? Или ефрейтор Пронькин?

Одно знаю точно, эти ребятки в копейке даже не задумываясь перерезали бы мне глотку, как Мишане, или прострелили башку, как его дяде. Они ведь даже женщину не пожалели. Это уже край. Туда им и дорога.

Толкать машину почти не пришлось. Копейка перекатилась через край оврага и, почти мгновенно достигнув его дна, подскочила на камне и перевернулась на левый бок. Что такое не везёт и как с ним бороться. Хорошо, хоть крышка бензобака доступна

– Да…маловато будет… – пробормотал я, вытаскивая из ведра пачки долларов и перекладывая их к нескольким килограммам рублей, которые я сложил в старый брезентовый чехол, отыскавшийся в багажнике хозяйской бэхи.

Люблю автомобили советской эпохи: никаких тебе фильтров или клапанов защиты в горловине. Оставалось надеяться, что виденного мной в багажнике короткого шланга хватит, чтобы достать до уровня топлива в перевёрнутом бензобаке. Старый дедовский способ «отсоса» не слишком безопасен, но прост, как кувалда. А искать топливную магистраль у копейки, особенно если не знаешь где она, такое себе удовольствие…

Всё сложилось как нельзя лучше, разве что пришлось приложить усилия при открывании немного заклинившего багажника. Ну и как водится глотнуть толику бензинчика, да ещё понервничать в поиске спичек и зажигалки. Последняя необходимая деталь отыскалась в бардачке.

За криминальными заботами не заметил, как утро вошло в полную силу. Но осенняя мгла рассеиваться не спешила. Ледяной дождь сменился обильным снегопадом. Что ж, погода на стороне Миротворца…

Бензиновая дорожка занялась блёклым бездымным пламенем, которое быстро побежало к многострадальной копейке. Я не стал дожидаться фаер-шоу и постарался ретироваться вдоль дна оврага к более пологому склону. Уже находясь наверху услышал неожиданно громкий взрыв и обернулся: клубы жирного чёрного дыма контрастировали с грязно-белым цветом неба, с которого медленно и величаво падали крупные хлопья снега.

Глава 18

Глава восемнадцатая

Это – тебе… Это – мне… Это – опять тебе… Это – обратно тебе…

Это всё время тебе!

Попандопуло. «Свадьба в Малиновке»

Домой добирался битый час. От мокрого снега дороги раскисли, будто и не по городу шёл. Хозяйка ещё спала, когда я тихонечко пробрался к себе в комнату, скинув промокшие насквозь кроссовки. Уже внутри стащил с себя всю одежду, в которой пережил ночные приключения и без жалости скомкал её в один узел, запихнув в старую рваную наволочку.

Натянув едва просохшие за ночь штаны от афганки, метнулся в баню, прихватив кусок хозяйственного мыла. Там в предбаннике наскоро помылся едва тёплой водой из чана, избавляясь от остатков грязи, пота и посторонних запахов. Тёр кожу так, будто пытался соскрести все свои грехи. Очиститься получилось, а вот насчёт грехов – не знаю.

Растёрся полотенцем до жгучей красноты и, вернувшись в комнату, переоделся в слаксы, водолазку, новые туфли и кожаный пиджак. С сожалением посмотрел на наволочку с грязными вещами.

Выданная Орлинду куртка, джинсы, с которыми почти сроднился, кроссовки «Рибок» – всё на выброс. Эх… Нечего причитать, Гавр! Это улики. Возможно это и паранойя, но бережёного, как говорится, Бог бережёт, а не бережёного – конвой стережёт. Опять же, мы нынче при деньгах.

– Чуть свет – и он уж на ногах. Денди, как есть истинный денди! – встретила меня выглянувшая из кухни Валентина Петровна, – опять на тренировку затемно бегал?

– А то! – бодро ответил я, – в здоровом теле здоровый дух!

– А побриться бы не мешало, Гаврила. Да и потеплей бы оделся. Душу отморозишь. Иди, творожку отведай, у Митрофановны раздобыла. Знатный творожок. Да ещё с медком.

– Эх, Валентина Петровна, вы же мёртвого уговорите!

– Так с устатку и сухарь кренделем покажется, иди садись, потом побреешься. Я воду поставила.

– Я вас обожаю, Валентина Петровна! – садясь, я изловчился и чмокнул хозяйку в щёку.

– Вот ещё! – нахмурилась женщина, но в глазах её блестели весёлые искорки, – давай ешь, не то на занятия опоздаешь.

– Не опоздаю, – промычал я, набивая рот творогом, щедро сдобренным мёдом, – у нас первой пары нет, – нагло соврал я.

После сытного завтрака, последовав совету хозяйки, тщательно побрился и побрызгал на щёки найденным в своём небогатом скарбе одеколоном «Атташе». Когда-то в нулевых, ностальгируя по прошлому, тщетно пытался найти его на интернет-площадках. Лишь на паре аукционов мелькнул и пропал. А запах замечательный. Вот ведь как: неожиданно заново «снюхаться» пришлось.

Надушенный, чистый и целеустремлённый с неизменным дипломатом выдвинулся…нет, не в институт. Понедельник обещал выдаться нелёгким, но не тяжелее воскресенья. Альма-матер пока подождёт.

Долбанный африканец всё никак не выходил из головы. А в дипломате лежали тщательно пересчитанные сорок две тысячи долларов с хвостиком. По нынешним временам о-очень приличная сумма! И не только по нынешним.

До свободного обмена валюты гражданами будущей России ещё больше полугода. А пока, в доживающем последние месяцы СССР, это всё ещё статья уголовного кодекса. 88-ая, если память не изменяет. «Бабочки» на языке тех, кто в курсе. А учитывая размеры суммы… на том же самом сленге мне корячилась пятнашка, и если бы не нынешний бардак, то и вышка по соразмерности.

Увы, учитывая четыре трупа, часть из которых догорает в овраге, а остальные ожидают перемещения в морг в доме на Серова, это сущие мелочи. Не знаю, как у местных криминалистов с выполнением служебных обязанностей, но при упаковке баксов решил на всякий случай использовать перчатки, благо их у студента-медика в загашнике, как у дурака махорки.

Господин Орлинду изволил дрыхнуть, дверь открылась только через несколько минут настойчивого стука ногой. Заспанный африканец, облачённый в ярко-алый шёлковый халат, соизволил явить свой лик цвета подсохшего гуталина. Пахнуло перегаром.

– Ола, Орлинду! Ты один?

– Сим, кларо…э-э-э…

Я запихнул тормознутого по утреннему времени африканца внутрь и закрыл за собой дверь, повернув ключ в замке.

– Люговой, ти что? – к Орлинду от неожиданности вернулся акцент.

– Спокойно, эмку, я Дубровский! Шутка. Или ты знаешь, кто такой Дубровский? Ладно, не парься. Присядь, амиго. Я принёс тебе два известия: пренеприятное и дающее надежду.

– Что случилось, виджана? – африканец сел в своё кресло, потянувшись за банкой импортного пива, батарея которых громоздилась на журнальном столике среди свежих номеров «Плейбоя» и «Пентхауса».

– Красиво живёшь, Орлинду. Хочу тебя уведомить, ты всё-таки меня подставил.

– Так…ты можешь толком сказать, Люговой?! – нахмурился африканец, – ты выглядишь раздражённым. Тебе что, не заплатили за работу?

– Ты проницателен, мой друг, но недостаточно. Заплатили. И ещё как! Сейчас в большом и богатом доме твоего компаньона на улице Серова дожидаются милицию пять трупов, два больших чемодана с наркотой и куча левого огнестрельного оружия. В подробности я не вдавался, в чемоданах то ли кокс, то ли героин. Не это главное. Его собственная охрана решила пощипать своего босса. Получилось довольно жёстко. Кто там чего и зачем – мне до лампочки. Но в доме сейчас только трупы. Милиция пока не в курсе. Надеюсь, мне удалось уйти чисто. О передаче твоему компаньону товара, я так полагаю, знают ещё как минимум курьеры, которых мы встречали в аэропорту. К тому же наверняка есть люди, которые работают с хозяином помимо тебя. Кто-нибудь из них в курсе твоих отношений с хозяином? Знает, что ты, к примеру, меня сосватал в помощники?

– Погоди…э-э-э, Люговой, не части, – я впервые видел вживую, как бледнеют негры. Лицо Орлинду стало необычайно серого цвета, но нужно отдать ему должное, бывший начальник службы безопасности президента, пусть и банановой республики, быстро пришёл в себя и как-то подозрительно сразу мне поверил. Уж не связан ли товарисч с нападавшими?

– Сколько времени прошло, как ты ушёл оттуда?

– С момента нападения? Часа четыре. Ты не ответил на мои вопросы, эмку, – надавил я голосом.

– Меня знают, о тебе нет. Так, погоди, не отвлекай! – он порывисто вскочил, пробормотав: «Ки порра эсса? Мерда!»

– Надо валить, и быстро, пока на тебя не вышли. Вряд ли хозяева чемоданов и подельники хозяина будут к тебе снисходительны. Что у тебя на родине грозит за подозрение в крысятничестве?

Орлинду молча провёл большим пальцем по горлу и мрачно посмотрел на меня.

– Как не вовремя…бизнес только пошёл в гору. Но ты должен знать, Люговой, я не крыса.

– Мне это по барабану, эмку. Вот доказать твою непричастность к происшедшему будет сложно. Да и не будут наркоторговцы особенно разбираться. Кстати, по поводу свалить, никто ведь не заставляет тебя насовсем покидать эту страну, Орлинду. Уедешь на годик-другой, всё утихнет, там или ишак сдохнет, или падишах, потом вернёшься. Такой сообразительный и ловкий мачо найдёт чем заняться.

– Издеваешься? – Орлинду рухнул обратно на кресло, сцепив пальцы рук на затылке. Пальцы его дрожали.

Чего-то поплыл чувак. Надо бы немного подбодрить африканца. Дипломат в студию!

Я поставил чемоданчик на край стола, прямо на чью-то сочную американскую задницу, сверкавшую на обложке журнала, и развернул его к африканцу. Щёлкнул замками.

– Я не стал трогать товар, Орлинду, но кое-что из дома прихватил. Извини, не удержался. Мне валюта ни к чему, слишком заметный хабар. Да и объяснять, как она оказалась у обычного студента, честно говоря, нет никакого желания (я лукавил, была парочка вполне реальных вариантов сдать баксы, но не говорить же об этом Орлинду?)

Лицо африканца резко изменило выражение паники на глубоко заинтересованное.

– Сколько здесь? – его невольно потянуло к дипломату.

– Почти сорок тысяч. На год хватит, может, на два, если ещё и прокрутить сумеешь. Уж в тебе-то я не сомневаюсь. Для Африки довольно неплохая сумма, да и для Европы со штатами тоже вполне. Ну? Я ведь вернул тебе немного надежды, эмку? Главное, всё сделать быстро и не затягивать.

– Да, ты прав! Сейчас же пойду в институт, оформлю академический отпуск, потом…надо что-то с товаром делать, – Орлинду снова завис.

– Эй, эй! Погоди, Орлинду, не гони лошадей, жадность сейчас плохой советчик! Соображай лучше. Чем быстрее ты свалишь, тем выше вероятность твоего выживания. Написать заявление в деканате дело нескольких минут, остальные документы ты им по почте можешь отправить. Сдавать комнату в общежитии? Реализовывать остатки на складе? Я тебя умоляю! Землякам свистнешь, они только рады будут дополнительной жилплощади и оставшейся мебели. В конце концов, сунешь комендантше денег. Делов-то… А тряпки? Новые купишь. Возьми с собой только самое необходимое. Визы у тебя действующие?

– Да, – Орлинду смотрел на меня разинув рот. Похоже, он только сейчас стал реально осознавать, что ему грозит.

– Вылетай ближайшим же рейсом в Москву или Ленинград. Там остановись на квартире, ни в коем случае не снимай никаких гостиниц. И форсируй выезд за границу. И не надо недооценивать нашу милицию. Если там проволынят со следственными действиями, то слить информацию о тебе заинтересованным людям успеют гораздо быстрее. Я не уверен, что и ко мне не придут. Но с меня взятки гладки. Покупал у тебя вещи. Ничего не знаю, никого не видел. Дело житейское.

– Да, ты прав. Во всём прав, виджана. Вот только…ты же мне правду говоришь? – запоздало попытался отступить безопасник.

– Нет, Орлинду, это я для прикола сорок тысяч бакинских тебе притащил! А внизу тебя ждёт оперативна группа КГБ СССР! Ты охренел, нигер?

– Оу! Ладно, ладно! Не шути так, виджана. КГБ – это слишком серьёзно, – он снова заметался по комнате, затем снова успокоился и вытащил с антресолей два объёмных кожаных чемодана, куда стал складывать одежду из шкафа. Туда же последовал небольшой двухкассетник, фотоаппарат, электробритва и куча других мелочей.

– Ты отстал от жизни, Орлинду. В конторе глубокого бурения после августа этого года такая чехарда и танцы с бубнами, что им ещё долго в непрекращающемся бардаке не будет до тебя дела. А у ментов руки коротки. Лови момент.

– Твоя правда, Люговой, – было видно, что африканец уже совсем взял себя в руки. Что ж, время дожимать.

– Надеюсь, Орлинду, ты не думаешь, что всё это я делаю только из моего к тебе доброго расположения?

– Что? – африканец замер над раскрытым чемоданом.

– Как ты справедливо заметил в самом начале нашей беседы, за мою работу мне не заплатили. Всю валюту я принёс тебе. Это, во-первых. Во-вторых, я предупреждал, чтобы ты не втягивал меня в откровенный криминал? Предупреждал! В-третьих, мне пришлось уничтожить почти новую одежду и обувь, в которой я был. Думаю, я имею право на небольшую компенсацию?

Орлинду на секунду прищурился и заиграл желваками.

– Что ж, это будет справедливо, виджана. Нужной суммы, эквивалентной принесённой тобой, в рублях у меня нет. Но я знаю, как выйти из положения: не люблю оставаться в долгу, – он нырнул куда-то за диван и достал туго перетянутый резинкой целлофановый пакет, – здесь тридцать пять тысяч рублей, Люговой. Есть ещё немного, но ты же понимаешь, советская валюта до отъезда мне ещё понадобится. Поэтому вот, держи, – он протянул мне брелок с Микки Маусом и парочкой ключей, – на четвёртом этаже в конце коридора есть комната восемьдесят один. Там у меня склад. Возьми всё, что тебе нужно, пока я собираюсь. Полчаса тебе хватит? Потом ключ вернёшь, и мы в расчёте. Идёт?

– Нормальный ход. Тогда я пошёл, – я внутренне усмехнулся, пряча отданные мне деньги во внутренний карман пиджака. Хитрожопый африканец рассчитал правильно. Полчаса. Один человек. Ну сколько я могу взять? Сумку? Две? Тряпки, они и есть тряпки. Сто против одного, он оставит товар другим иностранцам, пусть и по бросовой цене, но себе не в убыток. Бизнесмен, мать его! Жопа горит, а о прибыли не забывает.

– Иди, иди, виджана, не отвлекай! – Орлинду уже с головой закопался в своих чемоданах.

Я же не стал тормозить и отправился в пещеру местного Алладина, вернее, на тайный склад спекулянта. Общага была почти пуста по причине уже начавшихся занятий и в коридорах мне вполне закономерно не встретилось ни одного человека.

Запасами Орлинду я был несколько разочарован. Нет, я, конечно, не ждал шкафов с брендовыми вещами и ящиков, ломящихся от упаковок импортного пойла, сигарет и прочих фарцовочных ништяков, но запасы африканца особо не впечатляли. Думаю, это на мой искушённый взгляд.

Удивило присутствие нескольких советских стиральных машин, кажется «Вятка-Автомат», цветных телевизоров в упаковке и даже целого холодильника, хотя дефицит подобных товаров и галопирующая инфляция вполне могли стать причиной вложения капитала предприимчивого торговца.

Я распахнул один из двух шкафов, занимающих стены комнаты.

Ага, это я удачно зашёл! Вот и плащик подходящий, длинный, неброского болотного цвета, да ещё с тёплой подстёжкой. Модный в этом сезоне. Я пробежался глазами в поисках куртки. Увы, ни ветровок, ни кожаных курток не было. Берём что есть, однозначно.

А внизу у нас что? Ага, картонные коробки с рубашками. Я разорвал одну из упаковок. Шёлк? Ё-моё, а попроще чего-нибудь? И не такое помпезное. Блин, нету.

Оп-па! А это что? Водолазки. Берём, даром, что чёрные и кофейные. Африканский шик? Зато моего размера целых пять штук.

Попутно, разбираясь с товаром, прихватил и освободил от плотно забитой колготками вместительную кожаную сумку карамельного цвета с ухватистыми ручками с медными шильдиками. Удобно и практично. Продолжаем шопинг.

Заодно удобно сложить награбл…то есть полученное за услуги. Со штанами и обувью – полный швах. Джинсы – сплошные «Мальвины», «Пирамиды» да всякие там бермуды. К тому же только женские модели. Может Машке прихватить? А не треснет? Да ладно, чего мелочиться? От парочки сумка не порвётся.

От огромного количества цветных футболок с кричащими надписями начинало подташнивать. В клетчатые китайские сумки с пачками лосин, леггинсов и свитерами с идиотской вышивкой я даже не стал заглядывать. Бусы для папуасов. А после того как со шкафа на меня свалился тюк с бейсболками и попугайскими спортивными костюмами, заставив меня расчихаться от тронутой пыли, попросту плюнул в сердцах и решил больше тут не копаться. Конечно, не имей я искушения постперестроечных тридцати лет, то грёб бы всё подряд. Ещё бы в трусы и за пазуху напихал.

Похоже, Орлинду решил от меня отделаться всякой дешёвкой. Ну да ладно, хоть денег неплохо отвалил. А вместе с теми, что я взял из сейфа сумма и вовсе выходила о-очень внушительная.

Полчаса истекли, не то чтобы я решил скрупулёзно следовать условиям Орлинду, но брать тут было решительно нечего. На самом деле можно было бы вообще ничего не брать, но должны же быть какие-то принципы? Да и про паршивую овцу и клок шерсти не зря поговорка есть.

Я последний раз оглядел комнату, и мой неожиданно взгляд зацепился за не по-советски яркие цвета картона одной из упаковок, краешком выглядывающей из-за новенького холодильника «Саратов». Я не поленился, вернулся и сдвинул стиральную машину, чтобы рассмотреть упаковку поближе.

Моё любопытство было вознаграждено с лихвой. Что ж, Орлинду сам сказал: «Возьми, что тебе нужно». Мимо этих вещей действительно грех пройти. Я вытряхнул из двух клетчатых сумок их содержимое прямо в один из шкафов и аккуратно упаковал две найденные коробки. Каждую в отдельную сумку.

Как хорошо, что в силу лени я не снял со своей связки ключи от моей комнаты в общежитии. К тому же так и не нашёл времени забрать оставшиеся под моей кроватью домашние заготовки: то недосуг, то забываю напрочь за другими делами. Теперь же был неплохой повод по пути к Орлинду заглянуть к себе.

В комнате, как и ожидалось, никого не было. И я беспрепятственно затолкал под свою кровать сумки с коробками, немного заставив их банками с соленьями, отметив про себя, что их количество значимо поубавилось. Ну да, ты бы, Луговой ещё месяц-другой не приходил и твои «вещественные доказательства» стоматологи бы употребили по всем канонам «временного пользования». А не хрен хлебалом щёлкать, пацан!

– Прошу, – я протянул связку с диснеевским мышонком Орлинду.

Африканца я застал в комнате с каким-то незнакомым мне его земляком.

– Уже? – он скользнул по мне взглядом, зафиксировав плащ и плотно набитую кожаную сумку, – и всё?

– Мне много не надо, эмку, – скромно пожал я плечами, пряча взгляд за делано-равнодушным поворотом головы, – спасибо, конечно. А тебе пожелаю, как говорится, бон вояж!

– Мерси, Люговой. С тобой было приятно иметь дело.

– Не могу сказать того же, эмку. Но в целом я доволен. И зла не держу. Бывай!