Текст книги "Оккультизм в православии"

Автор книги: Андрей Кураев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Как меня критикуют – 4

26 июня 1997 года правление Международного центра Рерихов выпустило «Обращение к представителям рериховских организаций» (Исх. № 170-1/25), в котором, в частности, говорится:

К Вам, представителям общественных организаций, объединившихся под Знаменем Культуры Рериха!

К Вам, устремленным к осознанию и освоению основ Живой Этики, Учению о новом Миропонимании!

К Вам, устремленным в Будущее и осознающих глубинную взаимосвязь миров, всего живущего!..

Ко всем, кто полон убеждения и уверенности утвердить и защитить молодое, но уже достаточно много испытавшее общественное Рериховское движение обращается Правление МЦР. Восемь лет тому назад прозвучал голос С.Н. Рериха на страницах газеты "Советская культура" в публикации "Медлить нельзя". Созданный по его инициативе МЦР развернул широкую просветительскую деятельность... Но обновляющееся мышление людей России вызвало особенное беспокойство отдельных представителей православной церкви. Особенно обострились взаимоотношения между церковью и членами общественных организаций, разделяющих идеи семьи Рерихов, после выхода в свет решения архиерейского собора в 1994 г., где говорилось об отлучении от церкви Рерихов и всех тех, кто изучает их труды.

Случилось так, что в новом демократическом государстве свобода мысли стала заложником церкви, а ярым идеологом-поносителем всех устремившихся к новому мышлению, стал дьякон Кураев. Сотрудники МЦР имели возможность встретить этого "идеолога" в Госдуме, на чтении цикла лекций об Основах Живой Этики. Его акультурное поведение во время лекции, раздача провокационных воззваний до и после лекции, лживое заявление о том, что он является доверенным представителем Госдумы, ярко продемонстрировали злобную, недружелюбную безнравственную фигуру. За последние годы дьякон Кураев развернул широкое оповещение общественности через церковные приходы, выступления по радио, телевидению, в печати, где намеренно искажает всемирные заслуги наших великих соотечественников – Рерихов. Эту чашу терпения переполнила недавно вышедшая книга Кураева "Сатанизм и интеллигенция". Эта книга одновременно унижает достоинство и покрывает грязью интеллигенцию, т.е. лучших представителей общества, являющихся носителями Культуры. В ней до неузнаваемости искажаются ориентиры человеческого совершенствования, такие как... Культура, Дружелюбие, Добротолюбие и Человекопочитание, все то, что является основой... учения Рерихов...

Один человек, намеренно искажая действительность, стремится убедить общественность в том, что люди, объединившиеся в общественные организации во имя Культуры и ее защиты от разрушения, являются сектантами или сатанистами.

Мы убеждены, что наше общественное движение способно противостоять такому мракобесию и насилию над свободой мысли.

Сейчас настало время дать понять таким "пугалам", что человек, устремленный к новому мышлению не из пугливых, шатающихся и неспособных противостоять такому насилию над нравственностью. Пусть тот, кто устойчиво и действенно осмысливает происходящее в стране решительно заявит и пресечет это невежественное давление со стороны отдельных представителей церкви. Возможностей для этого бесконечное множество, если горит сердце любовью и болью за попрание священных имен и истины.

Только конкретным действием мы получим опыт защиты нашего общественного движения, укрепим мужество и стойкость.

Пусть живое слово в защиту свободной мысли прозвучит по радио, телевидению, найдет свое место на страницах газет и журналов в вашем городе, поселке, районном центре, селе.

Ждем ваших вестей с мест о том, что предпринято обществом, отдельными личностями в ответ на невежество и грубое попрание человеческого достоинства в нашем обществе...

В ожидании меры пресечения...

В книге, посвященной проникновению оккультизма внутрь Православной Церкви, приходится немало говорить о рериховцах. Эти новые гностики, подобно гностикам первых веков, не склонны открыто противопоставлять себя Церкви. По ясному суждению В. Болотова, гностики «не столько отрицали Церковь, не столько противополагали себя ей, как заблуждающейся, сколько ставили себя над нею, признавая у себя высшие истины, а в Церкви только низшие... Вступление язычников-синкретистов в христианство было вступление соглядатаев с намерением перестроить по своему и захватить в свои руки христианский лагерь»[390]390
  Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви М., 1994, т. 2, сс. 367 и 170


[Закрыть].

Методы работы гностиков очень узнаваемо описаны Климентом Александрийским еще во II столетии: "Что делают они (еретики)? Они с намерением останавливаются на некоторых неясных местах, толкуют их своеобразно и согласно со своими личными предвзятыми мнениями, ограничиваются отдельными словами и придерживаются буквы вместо того, чтобы вникать в истинный смысл и значение священных текстов. Обращая же внимание лишь на некоторые слова, они искажают их значение; настоящего их смысла они или не знают, или же связывают с ними смысл произвольный, через что первоначальные намерения Святого Духа, выраженные в тех речениях, рушатся. Толкование всегда должно соответствовать правде, чести; объясняемые места Писания, кроме того, должны оказываться сходствующими по смыслу и с другими такими же. Идя в народ, чтобы разливать яд своих новшеств, и очень хорошо понимая, что находятся в противоречии со всем Писанием, а равным образом и нами будучи на всех пунктах опровергаемы, они воочию всех отбрасывают те и другие из священных книг или целые части их. При сем они бесстыдно и на нас клевещут, сожалея о бесталанности нашей, о неспособности нашей понять учения их, отличающиеся будто бы величественной возвышенностью. Если кто их уличит во лжи, то они отрекаются и от своих учений, стыдясь признаться и во всеуслышание объявить то, чему они учат втайне и преподаванием чего хвалятся во мраке. И это над еретиками наблюдается всякий раз, когда кто выступает против превратности их размышлений" (Строматы, 7, 16).

Вот также и сегодняшние гностики публично сожалеют о бесталанности нашей, о нашем невежестве и о "беспробудной кладбищенской тишине формальной Веры"[391]391
  Аблеев С. Неведомое учение Христа. Некоторые мыс№ о церковном христианстве // Мир огненный. – Рига, 1995, № 2 (7), с. 60


[Закрыть]. И сегодня их стремление притворяться «духовными христианами» понуждает вспомнить, что и в древние времена церковные писатели к еретикам прилагали библейское высказывание: «Голос Иакова; а руки Исавовы» (Быт. 27,22).

В только что приведенном "Обращении" настойчиво звучит мысль о том, что проблемы у МЦР есть только с "отдельными представителями православной церкви". Вот если бы не было моего акультурного поведения, то рериховское движение тихо-мирно уживалось бы с Православием. И даже решение целого Собора (между прочим, уже второе в истории теософского движения: впервые теософию Блаватской как антицерковное и масонское изобретение осудил Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей в 1932 г.) не мешает рериховцам вновь и вновь твердить, что их доктрина вполне совместима с Православием.

К сожалению, немало тех, кто верит подобным заявлениям. С еще большим сожалением следует отметить, что порой и вроде бы вполне церковные люди ни во что ставят решение Собора и тем способствуют поддержанию мифа о кровном родстве теософии и христианства. Например, II октября 1996 г. на Международной общественно-научной конференции Международного центра Рерихов "Духовный образ России в философско-художественном наследии Н. К. Рериха и Е. И. Рерих" прозвучало выступление некоего Бориса Александровича Соловьева. По его словам, он выступал "от имени русской православной общины церкви Спаса Нерукотворного Образа Петербурга". Его выступление (цитирую по видеозаписи) гласило: "Я приехал ради обращения к российской рериховской общественности, потому что надежда только на вас. Необходимо 1997 г. сделать годом поминовения успения Н. К. Рериха. Я уверен, что в 1997 г. вся православная общественность Петербурга будет по-православному поминать Николая Константиновича Рериха. Благословение на это я получил еще в 1989 г. от митрополита Иоанна. Нам нужно сообща создать Музей-квартиру Рериха в Петербурге".

Оратору, дерзающему выступать от имени "всей православной общественности", следовало бы знать, что человека, отлученного от Церкви решением Собора, поминать по-православному просто нельзя. Как кощунственны модные ныне призывы "похоронить Ленина по-христиански", так же духовно невыверен и призыв Б. Соловьева "православно помянуть" человека, составившего знаменитое "Письмо махатм вождям Советского Союза", в котором приветствовалось разрушение Церкви. Если уж г-н Соловьев так интересуется рерихианством, то он должен бы иметь представление о том соборном решении, которое прямо касается учения Рерихов, и знать, что в нем говорится о тех, кто, не разделяя полностью учение теософии, тем не менее помогает его распространению: "Архиерейский Собор считает недопустимым использование православной символики (икон, фресок, изображений храмов и монастырей) в изданиях оккультно-языческого и сектантского характера, а также не благословляет участие православных в мероприятиях, организуемых указанными в сем Определении группами".

Как бы ни хотелось рериховцам обратного, но ситуация все же такова: Церковь ясно и официально высказала суждение о несовместимости теософии и Православия. Отдельные же люди, богословски необразованные и церковно недисциплинированные, но тем не менее продолжающие считать себя членами Церкви, разрешают себе участвовать в рериховских мероприятиях. Правление МЦР, конечно, знает, что не "отдельные представители Церкви" полемизируют с ними вопреки-де убеждению всей Церкви. Но из тактических целей рериховские идеологи предпочитают в своей пропаганде переворачивать все с ног на голову: мол, это все дьякон Кураев мешает нашему творческому слиянию...

Таким образом появилось на свет и вышеприведенное "Обращение", посвященное специально мне. Что ж, у меня тоже есть с чем обратиться к представителям рериховских организаций.

Я попросил бы их подумать над тем, соответствует ли рериховское движение, членами которого они являются, своим официальным декларациям.

Во-первых, в рериховских текстах не раз говорилось: "Не бойтесь мысли! Не бойтесь нового! Не бойтесь дискуссий!" Так отчего же при первой же попытке всерьез заговорить о вашей доктрине – такая паника у вашего начальства? Почему критика в адрес христианского вероучения, которой полны книги Е. Блаватской, письма Е. Рерих и нынешняя рериховская пресса, воспринимается как нечто допустимое, а ответный критический анализ теософии, сделанный с позиций христианской мысли, есть нечто попирающее "права человека"? Этично ли, что сторонники "Живой Этики" применяют такой очевидно двойной стандарт?

Во-вторых, согласно официальным декларациям, теософия есть учение научное и здравомыслящее. Но можно ли назвать трезвомыслящими людей, которые пишут, что "в новом демократическом государстве свобода мысли стала заложником церкви"? Это в мире-то "Московского комсомольца" и НТВ, которые и дня не могут прожить без выпадов в адрес Церкви, свобода слова и мысли оказалась нашим заложником? Подсчитайте, сколько публикаций "на страницах газет и журналов в вашем городе, поселке, районном центре, селе" проповедуют идеи, несовместимые с Православием (тут и публикации протестантских пасторов, и рекламы колдунов и экстрасенсов, и повести о летающих тарелочках и "аномальных феноменах" и т.п.), а сколько – выражают точку зрения Православной Церкви? Более того, – чтобы понять, чьим заложником является пресса в нашей стране, нужно просто взять пасхальные номера центральных московских газет и посмотреть, что именно они считают возможным публиковать в главный христианский праздник. Даже в этот святой день число материалов с антицерковной интонацией превышает число светлых публикаций (рекорд "свободомыслия" на Пасху 1997 г. поставили "Аргументы и факты", опубликовав – естественно без фактов и без всяких аргументов – статью, уверяющую, что Христос был гермафродитом).

Утверждение о том, что в нашем государстве "свобода мысли стала заложником церкви", было бы уместно, если бы на моей лекции по православному богословию вдруг появилась г-жа Шапошникова, выразила бы свое возмущение тем, что в стенах Государственной Думы ведется религиозная пропаганда, – и была бы оттуда удалена. Но все было ровно наоборот. В стенах Государственной Думы о "космическом магните" из созвездия Ориона рассказывала Л. Шапошникова. А нежеланным гостем, который на этом пиру религиозной фантазии со скучноправовой интонацией вопрошал о правомерности религиозной пропаганды в парламенте, был я. Если бы мысль была нашим заложником, то не появилось бы послание председателя Госдумы Г. Селезнева участникам Международной общественно-научной конференции "Духовный образ России в философско-художественном наследии Н. К. Рериха и Е. И. Рерих", утверждающее, что "именно в наследии семьи Рерихов мы находим то конкретное знание, которое может помочь нам выйти, прежде всего, из духовного тупика, а как следствие – из экономического. В последние годы Рериховское движение, и, в частности, Международный центр Рерихов, играет все более активную роль в общественной жизни России, привнося в нее эволюционные идеи, показывая нравственные ориентиры, открывая духовные идеалы"[392]392
  Мир огненный. – Рига, 1996, №3 (11), с.8


[Закрыть].

Так можно ли назвать хоть сколько-нибудь серьезным утверждение правления МЦР о том, что "свобода мысли стала заложником церкви"? По этой мелочи видно, что ради пропагандистских целей рериховские ученики готовы на самые буйные фантазии. К трезво научному мышлению это не имеет никакого отношения.

Сколь вольно обращаются рериховские пропагандисты с реалиями, видно из того, как они поняли суть решения Архиерейского Собора. С радостью и с удивлением я обнаружил, что в вышеприведенном "Обращении" решение Собора излагается почти корректно. (Словечко "почти" употребить здесь необходимо, так как и на этот раз рериховцы не удержались от маленькой лжи: Собор не осуждал тех, кто изучает книги Рерихов; он говорил о тех, кто разделяет взгляды Рерихов и способствует их распространению. Иначе мне следовало бы и себя считать отлученным от Православной Церкви). Обычно же рериховцы при упоминании Собора 1994 г. позволяют себе гораздо больше фантазии, заявляя, будто "Архиерейский Собор 1994 г. запретил деятельность «еретических» религиозных сект, в число которых были внесены и культурные организации, которые изучали и популяризировали идеи «Живой Этики»"[393]393
  Шапошникова Л. Новое планетарное мышление и Россия // Мир огненный. – Рига, 1996, №3 (II), с. 26


[Закрыть]. Церковь не может запретить деятельность других религиозных организаций. Л. Шапошникова прекрасно знает, что решения Церкви ничего не значат для государства. Собор принимает решения, действующие только среди тех людей, которые признают его, Собора, авторитет. Секты явно не относятся к числу таких общин. Да, Собор запретил православным христианам участвовать в деятельности рериховских сект, но это все же нельзя рассматривать как факт гонения. Л. Шапошникова не предоставляет мне возможности выступить в МЦР. Мои книги о Рерихах не продаются в книжном магазине МЦР. Но я не считаю, что этот факт свидетельствует о нарушении моих прав человека или автора. Каждый сам имеет право решать, – с кем ему дружить, кого поддерживать, а кого не пускать на порог своего дома. МЦР не пускает на свои собрания меня. Церковь не допускает к своим Таинствам рериховцев. Никакого «насилия над свободой мысли» ни в том, ни в другом случае нет.

Если же Л. Шапошникова считает, что ее поведение по отношению ко мне нормально и корректно, а нежелание Церкви видеть в своих рядах рериховцев недопустимо, – в таком случае я вновь вынужден обратить внимание "представителей рериховских организаций" на то, что их руководитель живет по принципам двойного стандарта. Одна мерка – для своих и для оправдания своих действий; вторая мерка для оценки поступков других людей. Вновь спрашиваю: этично ли это, господа последователи "Живой Этики"?

Еще я хотел бы попросить "представителей рериховских организаций" подумать над тем, почему же их движение, как будто возвещающее свободу и самостоятельный, творческий поиск истины, так стремительно идет по пути превращения в банальную тоталитарную секту с культом непогрешимого лидера. Всем ли рериховцам известно, как они должны смотреть на своего лидера? "Николай Рерих, а вслед за ним и Людмила Шапошникова – это высочайший пример, сочетающий в одном лице крупнейшего мыслителя и радикального деятеля. Ее образ в жизни красноречиво подчеркивает цитата из ее же письма: "Мы живем в МЦР как на фронте. Все время воюем". Несгибаемый борец, настоящий духовный лидер, творец и носитель нового мышления, ставший для многих главным авторитетом нашей смутной эпохи, Людмила Шапошникова неустанно зовет в будущее, вдохновляет и вооружает нас на этом пути". Так возглашает В. Черняев, руководитель пресс-центра МЦР[394]394
  Мир огненный. – Рига, 1996, №3 (II), с. 99


[Закрыть]. Должен заметить, что аттестуемый такими словами «крупнейший мыслитель» является автором только одной научной работы: в 1954 г. Людмила Шапошникова защитила кандидатскую диссертацию на тему «Борьба рабочего класса Индии за руководящую роль в национально-освободительном движении накануне Второй мировой войны (1934-1939)».

Из цитируемого В. Черняевым письма его начальницы видно, что разговоры о миролюбии и безграничной терпимости рериховцев – также из области мифов для внешне-пропагандистского употребления. На деле "мы все время воюем".

Вышеприведенное "Обращение" показывает, с кем именно "все время" воюет Л. Шапошникова. Мне даже как-то неудобно, что жизнь этой почтенной дамы и ее окружения я превратил в нечто "фронтовое"... Надеюсь, что элементарные бытовые удобства в усадьбе Лопухиных, где разместился рериховский центр, оборудованы более комфортно, чем фронтовые приспособления, описанные Ремарком в книге "На Западном фронте без перемен".

Вообще, кем я выгляжу в глазах Л. Шапошниковой, – для меня загадка. То она заявляет, что я полный невежда (как, например, в этом "Обращении"). То ее представление обо мне становится более позитивным, и я возвожусь до уровня человека "полуграмотного" ("На его же полуграмотные оценки гуманистической деятельности нашего великого соотечественника трудно было отвечать"[395]395
  Церковь и культура. Из выступления Л. Шапошниковой//Мир огненный. – Рига, 1997, № 1 (12), с. 125


[Закрыть]). А иногда я даже кажусь ей ученым («Ученые богословы, ринувшиеся в атаку, называли создателей нового планетарного мышления „сатанистами“»[396]396
  Шапошникова Л. Новое планетарное мышление и Россия // Мир огненный. – Рига, 1996, №3 (II), с. 26


[Закрыть]).

Но в любом случае представление обо мне, сложившееся у г-жи Шапошниковой, кажется мне не вполне соответствующим действительности. Да, я могу согласиться с тем, что мою фигуру нельзя назвать изящной, но все же, сколько я ни смотрю на себя в зеркало, – признать ее "злобной" я не могу. А вот Л. Шапошникова при взгляде на меня видит "злобную, недружелюбную безнравственную фигуру". Спорить всерьез с такого рода оценками было бы просто глупо. Нельзя же доказывать, будто я "добр, дружелюбен и высоконравствен"... Однако со стороны "крупнейшего мыслителя" доводы такого рода все же звучат весьма странно. На "фигуру" оппонента указывают только в том случае, если рациональных и научных аргументов более нет.

Так вот, не собираясь спорить с г-жой Шапошниковой по поводу своей фигуры, я готов оспорить другое ее утверждение. Л. Шапошникова приписывает мне "лживое заявление о том, что он является доверенным представителем Госдумы". И в самом деле, – увидев рериховскую агитацию в Госдуме, я поинтересовался, на каком основании они позволяют себе такие действия и через какие именно думские кабинеты они получили разрешение на использование парламентских помещений. И эти свои вопросы я задал не как христианин, раздосадованный тем, что вместо его Церкви проповедует какая-то другая организация, а как член Экспертно-консультативного совета по вопросам свободы совести при Комитете по делам общественных организаций и религиозных объединений Государственной Думы Российской Федерации. Если это сложное титулование, приведенное мною, г-жа Шапошникова не смогла запомнить и свела его к короткому: "Доверенный представитель Госдумы", то это – проблема ее памяти, а не моей "лживости".

То, что Л. Шапошникова называет "акультурным поведением во время лекции", являлось попыткой задать вопрос после окончания лекции. Вопрос мой был естествен в той ситуации: докладчика, который в течение всей своей лекции утверждал, что учение Рерихов строго научно и совсем не религиозно, я спросил, как же он понимает слово «религия» и по какому критерию он разграничивает научную деятельность от религиозной. Мне было сказано, что время лекции истекло, и потому отвечать мне не будут...

Никаких "провокационных воззваний" в раздаваемых мною материалах не значилось. Там вообще не было призывов. Вся моя листовка состояла из цитат (из работ Блаватской и Рерихов), которые вполне ярко говорили сами за себя: "Пчелы и муравьи были принесены Великим Учителем с Венеры в назидание человечеству. Пшеница была принесена Изидою с Венеры" (Письма Елены Рерих 1932-1955. – Новосибирск, 1993, с. 159), "На Венере совсем нет насекомых и хищников. Там настоящее царство полетов, летают люди, летают птицы, и даже рыбы. Причем птицы понимают человеческую речь" (там же, с. 334), "Змей – величайший Свет в нашем плане" (Блаватская Е. Тайная Доктрина. – Рига, 1937, т. 2, с. 269), "Именно сатана является Богом нашей планеты и единым Богом" (там же, т. 2, с. 293), "Разъясним этот вопрос раз и навсегда: тот, на кого священство всех догматических религий, преимущественно христианских, указывает как на Сатану, врага Бога, в действительности является высочайшим божественным Духом – Оккультною Мудростию на Земле – которая естественно антагонистична каждой земной, преходящей иллюзии, включая и догматичные, или церковные, религии" (там же, т. 2, с. 473), «Естественно рассматривать Сатану, Змия в Книге Бытия, как истинного создателя и благодетеля, Отца Духовного Человечества» (там же, т. 2, cc. 303-304).

Думаю, что даже этих строк достаточно, чтобы понять, что теософия не является ни научным мировоззрением, ни мировоззрением, совместимым с христианством. Зная такие места из теософской литературы, теософию нельзя назвать иначе, как "сатанизм". Моя книга, кстати, называется "Сатанизм для интеллигенции", а не "Сатанизм и интеллигенция" (как ошибочно сообщает "Обращение").

Как верно (опять же – к моему удивлению верно) говорится в "Обращении", эти "провокационные воззвания" я раздавал "до и после лекции". Прежде в изложении г-жи Шапошниковой это выглядело иначе: "Я не буду голословной и расскажу вам о диаконе Кураеве. Такие, как он, позорят Церковь, потому что они выступают против национальной культуры. Представьте, что в этом же зале идет лекция о Рерихе, о том, что он собой представляет, каково мировоззрение Рериха. Нигде не сказано, что это антигуманное, сатанинское, злое учение. Но появляется диакон Кураев и начинает перед лекцией раздавать листовки. Вы представляете: ученый читает лекцию, а один из его оппонентов начинает раздавать листовки! Затем тот же Кураев начинает кричать: "Кто вам разрешил читать такие лекции в Государственной Думе?" Диакон был крайне агрессивен, что не должно быть свойственно представителю Церкви. На его же полуграмотные оценки гуманистической деятельности нашего великого соотечественника трудно было отвечать"[397]397
  Церковь и культура. Из выступления Л. Шапошниковой // Мир огненный. – Рига, 1997, № 1 (12), с. 125


[Закрыть].

Здесь создается представление, что, именно в то время как "ученый читает лекцию", появляется полуграмотный диакон Кураев и начинает раздавать листовки прямо в зале на глазах изумленного, но смиренного докладчика, который терпеливо продолжает свой научный труд. Кроме того, этот текст создает опять же ложное впечатление, будто имел место диалог: диакон, мол, агрессивно нападал, а докладчик (то есть сама г-жа Шапошникова) пытался отвечать, но это было сделать трудно из-за моего невежества и агрессивности. На самом деле, вновь повторю, со стороны рериховцев не было предпринято даже попытки ответа, даже попытки вступить со мною в разговор. В течение же лекции я просто сидел, слушал доклад г-жи Шапошниковой и листал купленный тут же рериховский журнал. Что же в этом такого, что подпадает под суровое определение: "Акультурное поведение во время лекции"?

Теперь о том, что моя книга "унижает достоинство и покрывает грязью интеллигенцию". Я приведу все места из этой книги, где я говорю о послереволюционной (то есть современной) интеллигенции. Итак, из первого тома:

"Интересно, что мышление современных российских интеллигентов, столь яростно боровшееся против казарменного коммунизма, столь ценящее плюрализм и многообразие, неповторимость и индивидуальность во всех областях жизни, – в религии мечтает всех загнать в казарму "единой мировой религии". Ну чем для вас так нестерпимо своеобразие христианства, что вы так стараетесь растереть его в буддизм?.. Мода на религиозный синкретизм – это именно фундаменталистское движение. Все должны быть единомысленны и единоверны. Христианство должно подравняться под шаблоны буддизма. Теософскому переосмыслению должны быть подвергнуты все практики и все тексты всех религий, – как бы они этому ни сопротивлялись. Это искушение агрессии на историю. Происходит как бы посмертное обращение всех великих религиозных проповедников прошлого в модную сегодня веру. Если сегодня интеллигенции нравится теософия, – Христос обращается в стопроцентного теософа... У Достоевского один либерал-прогрессист как-то говорит о себе: "Чем больше я люблю человечество вообще, тем больше ненавижу каждого человека в отдельности". Что-то очень похожее происходит в либеральных религиозных настроениях нынешней интеллигенции. Все чаще встречаются люди, чья устремленность ко "вселенскому духовному братству", к экуменическому объединению конфессий имеет своим ближайшим плодом нечто совершенно противоположное: усугубление религиозных разделений... Есть в истории религии вещи, с которыми христианство несовместимо. От этого факта нельзя отгородиться привычным интеллигентским рефлексом: "Ах, как Вы нетерпимы!"... Никакая "терпимость" не сможет отменить тот факт, что Пушкин не писал "Стихов о советском паспорте"... Недавно на одном монархическом съезде, где с трибуны постоянно звучала триада "Православие-самодержавиенародность", я заметил, что три весьма милые и интеллигентные женщины впереди меня оживленно и "на троих" читают книжку под названием "Руническая магия", причем явно воспринимая ее в качестве "учебного пособия". Я попросил этих активисток "русского возрождения" хотя бы здесь не баловаться играми с сатаной. В ответ мне глубоко убежденно прошептали, что "надо же все знать! со всем познакомиться!". Вот, правда, когда я их спросил, – знают ли они "Отче наш" или библейские заповеди, – ответом было молчание... Постепенно даже христиане забывают, что значит – "быть христианином"... Лазарев сервирует на стол читателей традиционное блюдо российского интеллигента под названием "каша в голове"".

Из второго тома: "Проповедник зачастую даже против своей воли подлаживается под настроение и вкусы своей аудитории. Сегодня, например, модна идея свободы и прав человека, и потому нередко церковные катехизаторы (если они обращаются к интеллигенции) всячески подчеркивают, что идея свободы укоренена в Евангелии... Опять рериховцы скажут, что призываю к "крестовым походам". Но я призываю всего-навсего к богословскому просвещению. Богословская невежественность сегодня слишком легко может привести к исповеданию почти неприкрытого сатанизма. Человек, не приложивший усилий для серьезного ознакомления с Евангелием и церковным богословием, может купиться на рекламные призывы Агни Йоги и – поначалу незаметно даже для самого себя – стать адептом этого сатанизма для интеллигенции... Близость отрицательной программы далеко не всегда означает сходство положительного идеала. В мирской жизни, например, мы видим, что общая для всей интеллигенции нелюбовь к советской власти отнюдь не сделала нас едиными в исповедании положительных ценностей... Столь решительно и столь неизменно российская интеллигенция не признает за Православной Церковью права на полемику с кем бы то ни было, что даже Лев Карсавин был вынужден вступиться за право Церкви на дискуссию... С. Зарницкая и Л. Трофимова еще в 1965 начали приучать советскую интеллигенцию к эзотерическому коммунизму Рерихов... В силу многих причин оказалось так, 410 интеллигенция России уже несколько веков больше наслышана о западной богословской мысли и церковной практике, чем о своей, православной. Рясу православного священника чаще называют по-католически – сутаной. Вместо "батюшка" к нему обращаются на католический же манер – "святой отец". И так – не только тогда, когда человек что-то принимает в церковном быте, но и тогда, когда он ищет причины т своего отталкивания от Церкви. Немалое число богословских формул, происходящих из западной схоластики и неорганичных для Православия, обжились в расхожих богословских представлениях нецерковной интеллигенции".

Как видно, единственное, чем в этих текстах я упрекаю интеллигенцию, – так это тем, что она недостаточно интеллигенция, что она слишком часто бывает невежественна в вопросах религии, богословия и философии, что она не всегда дает себе труд мыслить логически последовательно. Я критикую интеллигенцию не за то, что она мыслит (и тем самым якобы подрывает "средневековые догмы" моей Церкви), а как раз за то, что она мало мыслит, что она бывает слишком отзывчива на стереотипы, что слишком часто ее представители оказываются неспособны к критическому осмыслению шаблонных мифов, предлагаемых расхожим "общественным мнением".

И я не могу сказать, что российская интеллигенция обиделась на мою критику.

Две ругательные рецензии на книгу были только в рериховском журнале "Мир огненный"[398]398
  Чечехина Г. Лебединая песнь дьякона Кураева // Мир Огненный. – Рига, 1997, № 4 (15); Самохина Н. Доброе когтями // Там же


[Закрыть]. В столице Хакасии летом 1997 г. газета «Абакан» привела недовольные отзывы рериховцев о моей книге[399]399
  «Сотрудники Международного центра Рерихов, с которыми мне довелось беседовать, рассматривают выход двухтомника как реакцию тоталитарного сознания (а на почве Церкви – инквизиционного) на изменения в духовном пространстве России. „Живую Этику“, философское учение, искажают и перекраивают, изменяют, приписывают ей то, чего она не несет. МЦР не ставит своей задачей отвечать на каждый богословский выпад, уговаривать диакона или Патриархию не делать того, что стыдно» (Анненко А Не делать того, что стыдно // Абакан. – Абакан, 8.7.1997, №№ 149-150


[Закрыть], но после моего приезда туда в декабре и диспута с местными рериховцами изменила свое критическое отношение к моей деятельности[400]400
  «Конец уходящего года для нас, абаканцев, был отмечен многими событиями, встречами, не побоимся этого слова, откровениями. К числу последних можно отнести встречи и беседы посетившего наш город известного деятеля Русской Православной Церкви Андрея Кураева...» (Полежаева Л. Откровение диакона Андрея // Абакан. – Абакан, 1.1.1998, №№ 1-2


[Закрыть].

Церковная пресса, как обычно, и этой моей книги просто не заметила. А в светской мне попались две рецензии на эту книгу и два упоминания о ней.

Максим Соколов совсем не почувствовал себя оскорбленным "Сатанизмом для интеллигенции". "Автор книги – как раз в отличие от привычных либералов – взял на себя труд ознакомиться с весьма большим количеством авторитетных оккультных сочинений... Широта и разнообразие практикуемых россиянами оккультных увлечений, вполне обретших права светской благопристойности, явно свидетельствуют о сильно пониженном, если не вовсе утраченном обонянии <не могущем различить явственный запах серы)... Труд диакона склоняет к поучительным рассуждениям обстоятельствами своего бытования. Стандартный упрек нашей общественности по адресу Церкви в том, что та занимается чем угодно: торгует папиросами, стяжает имения, надзирает за сеткой вещания НТВ etc., – лишь бы не заниматься своим прямым делом – самоотверженным апостольским трудом, научая народ слову Божию. Труд отца диакона в высшей степени соответствует и заветам апостольского служения, и просто пастырскому долгу по взысканию заблудших овец, но парадокс в том, что та же самая общественность, так изнывающая от тупого обрядоверия клира, в упор не заметила труд отца диакона, вроде бы полностью соответствующего ее же представлениям об истинной пастырской миссии. Так что дело, возможно, не в Церкви, пороков и настроений которой никто, в том числе и автор разбираемой книги, отнюдь не скрывает, а в специфических представлениях общественности о Церкви, мыслимой ею как некое вполне светское филантропически-правозащитное учреждение, устроенное на началах широчайшего плюрализма и всетерпимости и, как положено всякому интеллигентскому кружку, увлеченно и безоглядно оппонирующее власти. В глазах людей, исповедующих такой взгляд на Церковь, убежденное свидетельство о Христе и вытекающие из этого свидетельства разумные выводы ничуть не приятнее, чем торговля папиросами"[401]401
  Соколов М. Новый опыт христианской апологетики// Русский телеграф. – М., 26.2.1998, № 33 (105)


[Закрыть].