Текст книги "Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Южная лесостепь

Россия, вперед!

Поначалу Родион подумал, что это продолжение спектакля для будущих посетителей музея. Но уж слишком натурально все выглядело. Даже кровь…

– Нега! Нега! Ты что? Ну, хватит уже. Вставай!

И сердце не бьется! Черт! Что тут такое происходит?

На соседнем дворе что-то звякнуло, послышались грубые голоса, смех. И вдруг кто-то закричал протяжно и громко:

– Го-о-оты! Готы! Го…

Крик оборвался так же резко, как и прежние. Но кричавший старался не зря. По деревне уже слышались голоса, люди выбегали из домов, вооруженные разным холодным оружием. Еще и военно-исторический клуб у них тут? Но, черт побери, как…

На глаза ему попался Доброгаст в кожаном доспехе с металлическими бляшками; кое у кого из мужчин и парней имелся римского типа панцирь, у некоторых поблескивали в руках мечи, однако куда больше было секир и рогатин.

– Оровид, Путимысл – к воротам, – деятельно распоряжался староста. – Вы двое – к бане, вы… Ты, Истр, беги к соседям, узнай, что там? Смотри, осторожней!

– Не беспокойся! – откликнулся Истр, вооружившийся рогатиной, с какой ходят на медведя. – Я проберусь. Ждите!

Дожидаться не пришлось – парень едва успел тронуться с места, как по всему селению снова пронесся крик:

– Готы-ы-ы!

Из утреннего туманного марева, словно из какой-то мрачной саги, вдруг вынырнули вооруженные люди в сверкающих кольчугах и шлемах, в разноцветных плащах, с мечами.

– Водан! Водан! – кричали они.

С ходу перемахнув через плетень, враги оказались уже во дворе. И закипела битва! Настоящая, без дураков – засвистели стрелы, мгновенно поразив нескольких нападавших. Доброгаст взмахнул секирою, зазвенели мечи…

– Да поможет нам Свентовит и все боги!

Родион находился в полнейшем шоке! Он отказывался понимать, что происходит. Яростные крики, звон клинков, ненависть – не чересчур ли даже для самой убедительной постановки? Здесь убивали по-настоящему – вокруг уже валялись трупы.

Ну, сволочи!

– Рад, держи! – подбежавший Истр кинул гостю копье.

Ага, еще бы знать, как им действовать? Всплыло в памяти, как совсем недавно старшина Дормидонт Кондратьевич учил орудовать штыком на карабине Симонова – коли, раз-два!

– Истр! Что здесь такое про…

– Берегись, брат!

Свистнула рядом секира, и Родион едва успел уклониться. Не присел бы – снесли бы голову.

Гот – или кто он там был, этот негодяй – подбежал сзади, из-за кузницы. А с ним еще целая толпа. С бандитами тут же схватился Истр и прочие Доброгастовы парни. Хлопать глазами было некогда: глядя на врага, Родион вдруг во всей отчетливостью понял – этот молодой, еще безбородый воин в низко надвинутом шлеме и с мечом в руках намерен его убить! Просто как врага – ничего личного.

В-вух!

Радик рефлекторно отбил меч лезвием копья и отпрыгнул в сторону, внимательно следя за всеми движениями нападавшего. А тот действовал незамысловато – пер напролом, как трактор, размахивая мечом.

Удар! Удар! Удар!

Хорошо, копье попалась крепкое, да и парень этот был весьма предсказуем. Глаза его смеялись, выражая полную уверенность в победе. Но Родион, как и учил старшина (вот кому спасибо!), сжимал копье и смотрел как бы сквозь противника, что позволяло вовремя замечать любое намерение. Точно зная, куда будет нанесен следующий удар, Радик успел уклониться, отскочил и тут же сделал, как учил старшина – коли, раз-два!

Гад успел подставить щит – круглый, красный, с большим блестящим умбоном, хорошо видным в утреннем свете.

Бум-м!

С силой воткнувшись в щит, копье застряло. Родион был озадачен: что теперь делать-то, как вытащить? Не ногой же упираться – достанет мечом.

Ну, тогда черт с ним, с копьем этим. Готу теперь тоже от щита проку мало. Наверное, сейчас попробует перерубить древко.

Но нет – враг просто отбросил щит, захохотал, закрутил над головой меч и бросился на безоружного парня.

Оставалось одно: ноги в руки и бежать. Радик живо скользнул в кузницу, но гот не отставал. Под руку попался серп, хоть и без рукоятки, и Родион метнул его в преследователя, однако тот отбил бросок, с торжеством ухмыляясь, и снова полез вперед. Родион отскочил, но споткнулся и упал. Вражеский меч взвился, будто железная птица, жаждущая крови…

И застрял, зацепившись за балку – всего на какой-то миг, но Радику вполне хватило времени, чтобы метнуть подвернувшийся под руку молот. Тяжелое орудие труда, конечно, летало плохо и недалеко, но угодило врагу по ноге, и тот взвыл от боли!

Не тратя ни секунды даром, Родион сунулся было наружу, но гот не пустил. Теперь он прихрамывал, но меч держал так же крепко. Гад, ведь едва не достал!

Они закружили по кузнице вокруг столба, подпиравшего крышу. Родион метал в противника все, что попадалось – косы, подковы, гвозди, но враг, уверенный в успехе, лишь ухмылялся. Сделав обманное движение, хитрая сволочь загнал-таки Радика в угол и засмеялся, уже считая себя победителем. Сейчас ударит в шею – с размаху, слева, разрубит чуть не напополам, если меч острый. Веселится, сука! Родион прижался к стене. Ну, давай, бей!

Мгновенно пригнувшись, юноша дернулся в сторону, к кузнечным мехам и горну, схватил горсть золы и швырнул противнику в глаза, надеясь выиграть хоть какое-то время. И в этот самый миг увидал в ближайшем углу аккуратно поставленные рогатины на крепких тяжелых древках. Такими не помашешь – бить надо наверняка.

В-вух! – опять свистнул над ухом меч. Схватив копье, Родион очень вовремя подставил древко, потом отскочил, примерился и, как учил старшина, сделал резкий выпад, ударив прямо в прикрытую блестящей кольчугою грудь. Гот попытался отбить удар, но куда там! Не спасла и кольчуга. Слабый скрежет железа… противное чавканье… И вот уже гот, с удивленно выпученными глазами, медленно сползает по стене…

Гот затих на полу, лишь изо рта вытекла тягучая черно-красная струйка. А Радика, едва он осознал, что сделал, тут же вытошнило прямо на мертвое тело – всем тем, чем вчера закусывал брагу. Тошнило долго, до желчи, но все никак не верилось: он, Родион Миронов, только что убил человека? Заколол копьем… Господи! Это же была защита, самооборона… И все равно – ужас что такое.

Юноша поднял вражеский меч – тускло блеснуло лезвие, и тяжесть оружия в руке неожиданно показалась приятной. А снаружи доносился непрекращающийся шум битвы. Стыдно воину отсиживаться в кузнице, надо помогать своим. Ничего другого, похоже, и не остается.

С мечом в руках молодой человек выскочил во двор и без раздумий ринулся в гущу битвы, на помощь Истру – парень из последних сил отбивался аж от троих.

– Водан! Водан! Эрмольд! – орали готы.

– Свентовит! Сварог! Велес! – славяне тоже призывали своих грозных богов.

Вокруг слышался звон мечей, крики ярости и боли, стоны раненых… Бей! Коли! Убивай! Все бегали с выпученными глазами, кидались один на другого, толпа на толпу, мешая своим же. А тут – втроем на одного. Сейчас ведь достанут пацана!

– Держись, Истр! – отмахиваясь мечом от выскочившего на пути врага, Родион бежал, влекомый колдовской музыкой битвы, орал, как все, ибо иначе было нельзя. – Россия, впере-о-од! – выкрикнул он первое, что пришло в голову.

Удар! Удар! Удар! Эх ты, гад… ты так, да? Вот тебе, на! Получай!

– Держись, Истр!

– Бей их, Рад, рази! Заходи слева! – командовал Доброгаст.

Не слабый старик оказался: тяжелая секира на длинной рукояти бабочкой порхала в его руках, сокрушая головы врагов, словно гнилые поленья – хэк! хэк!

– Россия-а-а-а! А-а-а-а! – Вращая глазами, Родион пробился-таки к Истру, встал рядом, по пути полоснув мечом одного из врагов.

– Брат! – на миг скосив глаза, улыбнулся парнишка. – Я рад, что мы вместе!

– И я…

Бам-м!

Звякнули, взорвались разноцветными искрами скрестившиеся мечи, раздался скрежет.

А здорово оказалось орудовать клинком! Как удобно лежал в руке трофейный готский меч, как влек вперед, как жаждал крови! И парировал, отбивал удары, рубил – ловко, будто сам по себе! Видно, недаром мечам давали собственные имена! Интересно, как зовется этот?

Родион погрузился в стихию битвы, чувствуя, как поет душа, словно ничего естественнее и быть не могло. Звон мечей, свист стрел, стоны и кровь врагов – что может быть лучше для воина? Особенно когда в руках надежный меч, пусть даже и готский.

Удар! Удар! Удар!

Родион и сам раньше не знал, что в нем таится подобная ярость! Шум сражения, запах вражеской крови наполняли все существо непередаваемой радостью.

– Россия-а-а-а! Россия, вперед!

Глава 6

Южная лесостепь. Поселок

Тризна

Очнулся Родион сидя на вытоптанной траве у самых ворот, распахнутых настежь. Левой рукой он опирался на плетень, правой сжимал красный от крови меч. Никаких готов вокруг больше не было – вместо звона клинков и яростных криков по всему селению раздавались лишь стенания да бабий вой, протяжный и жуткий.

Уцелевшие Доброгастовы парни расхаживали по двору, деловито собирая трупы. Своих складывали отдельно, врагов – отдельно. С готов при этом стаскивали кольчуги и кожаные панцири с блестящими металлическими деталями. Не гнушались и поясами, и обувью – все это кидали в кучу.

Господи! Что же тут такое было-то?

Родион покрутил головою, окончательно приходя в себя. Над дальним лесом вставало солнце – красное, словно напитавшееся кровью; от кузницы, амбаров и хат тянулись длинные тени.

Боже! Радонега! Неужели…

– Ты славно бился, брат! – К нему подбежал Истр, поклонился.

Слава богу, парнишка выглядел здоровым, лишь левая рука ниже локтя была обмотана кровавой тряпицей.

– Задели все-таки?

– Так, чуть-чуть. – Подросток пожал плечами и рассмеялся.

Веселится, ишь ты! У них тут что, каждый день такое?

– Если бы не ты, Рад, меня бы точно живота лишили!

«Убили бы» – понял Родион. Он вообще на удивление хорошо понимал местный диалект, будто внутри сидел переводчик.

– Слышь, Истр… – начал Родион, но запнулся и поморщился: опять вдруг замутило. – Можешь мне объяснить: что тут такое случилось-то? Кто эти отморозки, откуда взялись?

– Это готы! – усевшись рядом, хмуро пояснил Истр. – Ты что, не узнал их клич?

– Ах, да… Они что же, живут с вами рядом? Община у них целая?

– Не сказать чтобы рядом, скорее далеко. Но, вот… пришли.

– Надо срочно сообщить в полицию! – Родион встрепенулся и в волнении схватил приятеля за плечо. – Понимаешь, у меня даже в голове не укладывается – как такое могло случиться? Совершенно открытый беспредел! Бандитский налет! У вас так часто бывает?

– Нет, – подросток покачал головой. – Не часто. Очень редко. Последними гунны приходили, но я помню плохо – мал еще был.

«Бо детеск», он сказал…

– Такое нельзя оставлять безнаказанным! – сплюнув, твердо заявил Радик. – Ни в коем случае!

– Верно говоришь! – Истр одобрительно хмыкнул. – Мы и не оставим. Вон, посмотри, Доброгаст идет, довольный такой. Еще бы! Боги на этот раз были милостивы – мы отбились и не так уж много людей потеряли.

– Они тоже потеряли немного, – Доброгаст улыбнулся, показав крепкие желтые зубы, и пригладил волосы. – Ты славно бился, Рад, гость наш! Меч пел в твоих руках, словно птица!

– Не понравилась мне эта музыка, – невесело отозвался юноша. – В полицию пойдете заявлять?

– Пойдем… – староста на секунду задумался. – Пойдем, глянем. Осмотрим врагов. Сегодня же похороним всех с честью!

– Похороним? А как же следствие, экспертиза? Их надо всех в морг отвезти, и поскорей сообщить хотя бы участковому. Ну, вы, думаю, уже это сделали.

– Мы сделаем все, что нужно! Вставай же, гость и славный воин. Идем посмотрим.

Убитые налетчики уже были освобождены от доспехов и шлемов, а кое-кто – и от рубах. В целом насчитали девять человек, все как один молодые парни. Этому, что с краю лежит, больше пятнадцати не дашь – ему бы книжки читать, на лето заданные, а не… Господи… И все равно жалко! И Радонегу жалко… и даже этого готского паренька с пробитой грудью, бурой от запекшейся крови.

– Ну? – Доброгаст взглянул на молодых спутников. – Что скажете, парни?

– Мы славно бились!

– Это понятно, – староста слегка поморщился. – Но я сейчас не о том.

– Здесь только молодежь, нет ни одного по-настоящему взрослого человека… – тихо промолвил гость. – И во время сражения я ни одного зрелого не заметил.

– Верно, Рад! – Старик кивнул. – У тебя острый глаз. Учись, Истр. Все так – одни молодые парни, думаю, еще не женатые. А что это значит?

– Я понял! Понял! – неожиданно взвился Истр. – Готы… они… они сделали, как в старину – собрали дружину! Но гунны вряд ли стерпят!

– Может, и не стерпят, – согласился Доброгаст. – А может…

– А что если и нам возродить дружину? – Подросток распахнул глаза, обмирая от собственной дерзости. – Как было в старые добрые времена, при воеводе Радомире! А что? Гунны сейчас далеко, тем более мы платим им дань.

– Как и готы.

– Ну, вот! Им же позволили…

– Откуда ты знаешь, что позволили? Готы коварны и хитры.

– Никогда не думал, что они так близко.

– Вряд ли так уж близко. Но вот эти пришли, – Доброгаст с усмешкой кивнул на убитых. – И нашли здесь то, за чем явились.

– Так и нам нужно собрать дружину! И еще выстроить укрепления, настоящий град, как у ромеев! Я про них слышал от Василия.

– Ты еще молод, Истр. – Староста вновь покачал головой. – Еще очень и очень молод. Наши предки никогда не строили укреплений – было незачем, но сейчас, как видно, настала пора, в этом ты прав, сын мой. А вот дружина… Три, четыре дюжины молодых мужчин станут воинами и будут заниматься только войной – мы не сумеем их прокормить! А богатых соседей, чтобы жить за счет добычи, у нас нет. Ты сам видишь, на счету каждая пара рук, особенно сейчас, когда впереди уборка урожая. Да, были прежде дружины, но в те времена были возможности их содержать – многолюдные селенья, ремесло, торговля с Римом… Давным-давно, еще до прихода гуннов. Они все разорили, словно смерч пронесся. Даже горшки с тех пор вручную лепим, только для себя, а ведь наши предки торговали посудой! Вот укрепления, думаю, к зиме выстроим – выроем ров, поднимем вал. А дружина…

– Но ты мог бы хоть немного научить молодых владеть мечом! – взмолился Истр. – Ты же умеешь!

– Умею, – Доброгаст усмехнулся в усы и кивнул на Родиона. – Наш гость тоже умеет. И очень неплохо! Если сможете уговорить, пусть он вас поучит.

– Ага, меня бы кто поучил! – с ходу отмахнулся юноша.

Сказал и тут же осекся, вспомнив вдруг, как уверенно держал в руке клинок – и как тот жаждал крови, будто живой, как рвались сухожилия врагов, трещали кости…

И неужели он, Родион, всему этому радовался еще совсем недавно? Точно, радовался, чего уж перед самим-то собой притворяться?

Идиот… А эти двое сумасшедших – старый да малый? Рвы копать собрались, дружину заводить. Какие, на хрен, рвы, когда тут такое? Сейчас вот-вот ОМОН явится, следователи приедут, показания брать будут… А эти дебилы еще тризну какую-то справлять собираются. Сумасшедший дом тут, а не музей этнографический. Свихнулись они тут все, помешались на древности.

– Вы тут снова про похороны говорили, или мне послышалось?

– Тебе не послышалось, о доблестный гость наш! – пафосно изрек Доброгаст. – Да, мы устроим сегодня тризну, достойно похороним павших.

– С ума тут все посходили, что ли! – не выдержал наконец Родион. – У них убийства массовые, а они шоу устраивать собираются, пляски на костях!

– Да, плясать будем! Не сомневайся, в последний путь мертвых проводим как полагается! Во славу богов.

На все у них один ответ – во славу богов! Как с ними разговаривать? Психи ненормальные, давно уже можно было догадаться. Где их набрали столько? Но тогда другой вопрос возникает: кто им музей доверил? Да и кто были те отморозки, пресловутые «готы»? Конкурирующий дурдом? Господи… Скорей бы полиция, следствие… Хоть что-то бы прояснилось. Хоть бы один нормальный человек появился! А до тех пор…

Родион посмотрел в небо, где желто-белым шаром сияло жаркое солнце.

– Знаете что? Пойду-ка я прогуляюсь. До своих дойду, здесь недалеко. А если полиция спрашивать будет, скажете, на турслете я, в лагере. Миронов Родион Даниилович. Ну, все, пошел…

Никто его не удерживал, все были заняты делом: девушки подметали двор, мужики чинили плетень и ворота, да и от всех прочих дел по хозяйству никто никого не освобождал.

В целом музейная деревня от налета не пострадала, лишь на соседнем дворе дымились крыши, и то начавшийся пожар уже тушили, заливая пламя огромными бадьями воды из колодца. Интересно, у соседей тоже трупы валяются? Но хозяевам все равно, потому что они такие же сумасшедшие? И у всей деревни тот же диагноз? Ладно, сейчас полиция приедет – разберется. Умышленное убийство бы только не повесили, хотя не должны – тут ведь необходимая самооборона выходит.

Ну и отморозки в селе орудовали! И, главное, – зачем, почему? Допустим, имелись у музея конфликты с местными, но не до такой же степени! Радонегу вон… стрелою… с-суки! Заигрались в старину, сволочи… Ничего, сейчас следствие начнется… И уж он-то, Родион, молчать не будет, ему скрывать нечего.

Миновав околицу, молодой человек зашагал по дорожке, накатанной явно не автомобильными шинами, а скорее тележными колесами, и, пройдя через поля, поднялся на холм. Не обнаружив в пределах видимости асфальтированного шоссе, в задумчивости спустился к речке – не широкой, зато с омутками, плесами и песчаными пляжиками на излучинах. С рекой все было как положено, вот только загорающих что-то нет. Или уже докатились слухи о ночном побоище? Деревня – она и есть деревня, всегда все всё про всех знают.

Правда, рыболовы имелись – и на берегу, и на лодках, причем только дети.

– Ловись рыбка большая и маленькая! – спустившись, помахал им Родион. – Мне к шоссе как выйти? Ну, к дороге?

– Ты из Доброгастовых? Из села? – откликнулся с лодки маленький рыжий парнишка, веснушчатый, с оттопыренными ушами.

– Оттуда.

Усевшись на мостки, путник устало вытянул ноги, посмотрелся в речку – м-да-а… Вот ведь будет фурор, когда он в таком прикиде в лагере покажется. Вышитая рубаха, башмаки с обмотками, пояс… Меч – Господи, его-то зачем взял? Забыл оставить.

– На дорогу, говорю, как выйти-то?

– А у нас нет дороги, дорога у вашего Доброгаста. – Сидевший в лодке пацан неожиданно засмеялся. – У нас один зимник да гать через болото.

– Зимник, – передразнил Родион.

Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Трупы настоящие, от этого никуда не денешься. Опять Радонега вспомнилась – совсем еще девчонка была… Сволочи!

– В вашем селе телефон есть?

Мальчишка не ответил – то ли не понял, то ли не услышал. Родион повторил вопрос, на этот раз громче, но с тем же результатом.

– Не хочешь отвечать, и не надо, уши бы тебе надрать… – проворчал Родион и, сплюнув, поднялся на кручу, а там зашагал вдоль берега к лесополосе, которая отсюда казалась густой непроходимой чащей. Еще посмеивался над собой: – Вот чучело! Давно надо было вдоль речки к лесочку двинуть, а там и лагерь. И пяти километров не будет, скорее даже три.

Тропа тянулась мимо лугов, поросших высоченной травою; радовали глаз бесчисленные цветы – трехцветные полевые фиалки, синие васильки, лиловые колокольчики, нежно-голубые незабудки, розовые бутончики клевера, желтые купальницы и лютики, ромашки… Раньше Родион как-то не замечал, что здесь столько цветов, даже когда шел по этой самой тропке с Катериной Олеговной.

Вот и лесополоса… густая, однако, натуральный лес! Где тут дорогу искать? Лучше по-прежнему вдоль реки идти.

Прошагав километров пять – сперва в одну сторону, потом обратно – никакого лагеря Родион не обнаружил и понял, что заблудился. Снова спустился к реке, немного отдохнул, напился, потом выбрал на обрыве кривую сосну и вскарабкался чуть не на самую вершину. Огляделся – от открывшейся перспективы захватило дух!

В оранжево-золотых лучах заходящего солнца блестела река, вдалеке хорошо просматривались и лес, и знакомое селение, и еще несколько хуторков из трех-четырех домишек, тоже крытых соломой. Да что тут у них, нормального человеческого жилья совсем нет? Какого же размера этот исторический заповедник?

Родион проглядел все глаза, но так и не заметил ни шоссе, ни железной дороги, ветка которой проходила поблизости, ни вышки мобильной связи. Ни силосной башни, ни элеватора какого-нибудь – короче, ни единого признака цивилизации. Одно кондовое унылое сельское бытие! И не диво, что все тут сумасшедшие. От такой тоски хоть вешайся, хоть пьянствуй, покуда здоровье да средства позволят. Впрочем, как говаривал незабвенный старшина Дормидонт Кондратьевич, для винопития поганого деньги не нужны, а нужно только желание.

Прикинув, в какую сторону пойти на разведку завтра, молодой человек слез с дерева и зашагал обратно к селу. А что оставалось делать? Где ночевать? В поселке пусть и психи, но уже знакомые. Даже можно сказать, товарищи по оружию – ведь сражались плечом к плечу. Черт! Как же Радонегу-то жалко! Может, выжила она? А стрела… показалась? Пойти еще раз глянуть? У них ведь «шоу продолжается» – тризну справляют. Да наверное, и полиция уже приехала. Тогда и лагерь отыскать помогут – все документы там остались, без них и личность-то не установишь. На полицию Родион сейчас только и надеялся, ибо на «музейщиков» надежды уже не было никакой.

Пока дошел, стемнело, на косогоре у реки загорелись костры – высокие, почти до неба!

Подойдя ближе, Родион нервно закусил губу. Показалось вдруг… Нет, правда – Доброгастовы родичи сжигали покойников! Что, и Негу тоже?

– Величайся, величайся, Темная Мать, жизнь и смерть, погибель и возрождение, – стоя у самого пламени, громко причитал дед с длинной седой бородою, выглядевший куда старше Доброгаста. – Хладное дыхание за левым плечом и свет далеких звезд, непостижимая, несказанная, несущая ужас и бесконечно прекрасная, юная и старая, ослепляющая маято-морокой и дарующая прозрение, убивающая и возрождающая – хвалы возносим Тебе! Гой, Черна Мати[3]3
  По «Черной книге Мары» волхва Велеслава. (Прим. ред.)


[Закрыть]!

Родион только диву давался: ну, бред, бред чистый! Да и в целом дед был из главных психов, судя по повадкам. Буйный еще окажется… Клюка в руке, пояс из птичьих черепов, что ли? Или скорее змеиных. Тоже еще – шоумен, Борис Моисеев!

– Вещий Бог проведет вас, внуки Перуновы, из темной Нави к свету Сварожьей кузни, там Отец Сварог перекует ваши души со старых на новы, и Матерь Лада облечет вас в одежды из света, и будет каждому дадено по мере его…

– Рад!

Кто-то потянул за руку, Родион обернулся, оказалось – Истр.

– Рад, вот хорошо, что ты пришел. Я тебя искал. И Доброгаст искал, и все наши.

Паренек лучился радостью, и почему-то она не пришлась Родиону по душе. Искали его! Или это наконец полиция приехала? Что-то машины не видать.

– Вот он я. Где следователь-то? Небось, поговорить со мной хочет?

– Мы все хотим. Ты – добрый воин.

– Следователь, говорю, где? Ну, или кто там – опер, участковый?

– Ты – изгой, – продолжал Истр, не слушая. – Помнишь, говорил, что сирота?

– Сирота, сирота… Куда идти-то?

– Потом. После тризны.

– Ха! – Родион недоверчиво прищурился. – Это что же, полиция тут до утра ждать будет?

– Поли-циа? – наконец услышал Истр, но, похоже, не понял. – Это кто? У нас такой девки нет. Я говорю, все мы тебя ждали, дело есть к тебе, Рад! У всех нас, у молодых…

– Какое еще дело? – недовольно переспросил Родион. – Ну, говори, коль уж начал, глазами-то не хлопай попусту!

– Потом! – с неожиданной твердостью заявил подросток. – После…

– Слышь, Истр, а это что еще за чучело? – Родион хмыкнул, указывая на завывающего старика.

– Где? Чучело по весне сжигаем.

– Ну, дед этот – кто?

– Это же Влекумер, навий!

– Типа жрец, что ли?

– Не жрец. Навий, – пояснил подросток, и в голосе его сквозило уважение, смешанное со страхом.

– Да-а… – с сожалением покачал головой Радик. – А говорят, «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков»… Вам бы всем тут психиатр не помешал. И санитары…

Влекумер между тем замолк, поняв клюку к небу, словно вслед за взвивающимся ввысь пламенем, что жадно пожирало плоть умерших. В наступившей тишине слышно было, как трещали дрова.

– Истр, а Радонега что? – шепнул молодой человек. – Ее тоже… того?

– Всех, – так же шепотом отозвался Истр. – И наших, и готов. Только пепел наших мы захороним по обычаям предков, а готов – развеем над рекой.

– Ох! Ох! У-ух! – Влекумер вдруг отбросил клюку и стал кататься по земле, квохча и завывая. – Недоволен Велес, повелитель мертвых! Недовольна Мара, волчица, воющая в ночи! Ух-х… Недовольны духи предков! Полоняника, полоняника надо!

– Чего это он причитает? – Родион передернул плечами.

– Пленника надо было, – охотно пояснил подросток. – И вместе с нашими на краду.

– Куда?

– На костер! И – к небу.

И это он серьезно? Не улыбнется даже – неужели правда? Но пленника на костер? Что за инквизиция такая? Все-таки это шутка, наверное…

– Эх, что ж вы так… без пленных-то? – не удержавшись, с сарказмом бросил Родион.

– Ты сам видел, как готы сражались! Они ведь знают, что будет с пленными, поэтому никто не сдавался живым. Даже своих раненых прикончили.

– Молодцы, – мрачно усмехнулся Радик. – Что уж тут скажешь?

– Да, готы – славные воины, – вполне серьезно кивнул собеседник.

Пламя, прежде взлетавшее до самых небес, тем временем улеглось. Сразу вокруг сомкнулась тьма, а луна и звезды сделались словно ближе и ярче. При свете их можно было даже разглядеть выражение лиц собравшихся, у большинства почему-то благостное, чуть ли не веселое.

– Сейчас будет пир, – улыбнулся Истр. – Помянем павших, как следует. Эх, Радонега, сестрица моя… Теперь ты на небесах – заступница наша.

Родион ничего не сказал, лишь вздохнул. Радостное настроение Истра как-то плохо подходило человеку, потерявшему сегодня сестру и многих других родственников.

Тут же на траве расстелили холсты, расставили горшки с ухою и кашей, разложили хлеб, большие куски жареного мяса, которое полагалось есть руками, отрезая ножом понемногу. Не обошлось и без медовухи, но теперь гость проявлял осторожность и почти не пил, едва мочил губы, благо в темноте не видно.

Зато Истр… вот уж чудище мелкое! То говорил, не дозволено, а сам уже один рог выдул, за второй принялся. Конечно, Родион ему не отец и не мать. Отец – Доброгаст, а мать умерла вроде. Сама ли умерла? Или тоже убили?

– Ты чего пьешь-то? – Молодой человек ткнул приятеля локтем в бок. – Ведь говорил, что нельзя.

– На тризне можно, – отозвался парнишка. – То приятно павшим. И сестрице…

– Жаль сестру-то?

– Очень! – В глазах Истра блеснули слезы. – Я отомщу, клянусь всеми богами, отомщу этим мерзким готам! Мы все отомстим. И очень скоро. Ты, брат, с нами?

– С вами, а как же? – Родион поспешно спрятал усмешку: не хотелось обижать мальчишку в столь скорбный час. – И далеко эти готы живут?

– Далеко.

Вот и хорошо. Не бесконечен же этот заповедник гоблинов, выберется он когда-нибудь из заколдованного места!

– Пей, брат, поминай Негу… сестрицу… – Парнишка зашмыгал носом, но быстро овладел собой. – Доброгаст… Мы хотели поговорить с ним сегодня. Я, Хотобуд, Творимир, Доможир и прочие. И ты с нами. Сегодня поговорим, а завтра отправимся, чтобы до страды вернуться. А сейчас пляски будут.

Кроме плясок им заняться нечем!

– Истр, дружище, скажи-ка – а полиция когда приезжала?

Да только опоздал Родион с вопросами – парнишки уже рядом не было. Скинув рубаху и схватив копье, Истр вместе с другими парнями встал в круг возле костра, в который навий Влекумер подкинул дровишек. Как говорится – гори-гори ясно, чтобы не погасло!

– Зрите, сородичи: ветры буйные – внуки Стрибожьи реют во небе! – Факелом Влекумер указал вверх, куда поднимался густой черный дым. – Слава!

– Слава! – отозвались люди, простившись с ушедшими.

– Ладья Дивия над землей летит, птицы ирийские ей путь указуют! Слава!

– Слава!

– Зрит род небесный – родные боги и предки наши, честных потомков своих! Роду Всебогу Вседержителю Всесущему – слава!

– Слава!

– Роду небесному и предкам святым – слава!

– Слава!

– Роду земному и всем сородичам честным, по Прави живущим – слава! Дедам и прадедам, щурам и пращурам рода, старшим во роду нашем, во свет ирийский ушедшим – светлая память! Гой!

Кто-то забил в бубен, тревожно и страстно, парни выстроились в две шеренги перед крадой. Поклонились, подпрыгнули и по знаку махнувшего клюкою жреца начали битву – ибо танцем происходившее нельзя было назвать. Подростки целили друг в друга копьями вполне серьезно, и вот уже полилась кровь! Кого-то ранили в грудь, кого-то в руку… Ага! Истр нарочно подставился, Родион ясно видел! Рисковый чувак: повернулся левым боком, и наконечник копья сорвал лоскут кожи. Рана быстро закровила, и довольный мальчишка, в свою очередь, тоже нанес удар по охотно подставленной ладони.

Нет, все же они бились не по-настоящему, и это сильно огорчало жреца, вызывавшего у Родиона все меньше и меньше симпатий. С длинной узкой бородою и крючковатым носом, с кустистыми седыми бровями над темными ямами глаз, высокий, худой, но жилистый, старик производил отталкивающее впечатление, чему сильно способствовали змеиные головы, птичьи черепа и клюка с головой козла в навершии. И злой шепот:

– Доброгаст, старче, отроки должны биться насмерть!

– Нет! – весьма решительно отрезал старейшина, надо отдать ему должное.

Что и понятно – кому охота множить трупы, особенно после того, что здесь было? А этот Влекумер – точно сумасшедший! И как такого на свободе оставили? А с другой стороны, здесь бы всех по палатам разместить – и Доброгаста с Истром, и прочих. Без психиатра тут никак, надо будет сказать на допросе.

– Наши мертвые будут недовольны… – продолжал бубнить мерзкий старик. – Их некому сопровождать, им не оказан должный почет!

– С ними целый отряд готов! – Доброгаст оставался непреклонным. – Да не простых, а молодых и сильных. Это ли не почет? К тому же скоро страда. Мне нужны люди убирать урожай.

– Смотри – боги разгневаются, тогда и урожая не будет!

– А ты на что? – Похоже, старейшина не испытывал перед жрецом особого трепета. – Это твое дело – ублажить богов.

Плюнув, Влекумер выдул рог бражки и погрозил кому-то клюкою. А парни все продолжали прыгать и размахивать копьями – вот ведь, блин, ансамбль песни и пляски!

А между тем за лесом уже светало. Опять всю ноченьку проквасили: вчера на радостях, сегодня с горя.