Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №12"

Автор книги: Андрей Пасхин

Соавторы: Ирина Камушкина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– А что вас интересует? – вопросом на вопрос ответил Виталий, вспомнив старую, советских еще времен, миниатюру Карцева и Ильченко. Когда-то, наверно, это было актуально… Странная штука – память.

Мэнтаг изучающе смотрел на Виталия.

– Ваш адвокат… Спенсер. Быстрый малый, вы, должно быть, платите ему немалые деньги?

Имело ли смысл отвечать или лучше дождаться, когда Мэнтаг наконец договорит то, что хотел сказать?

– Пока вы беседовали с профессором, он объявился в офисе Макинтоша. Можете себе представить, как тот был рад.

Дальше, господи, что же он тянет?..

– А оттуда сразу пошел к судье Джексону, благо надо было лишь подняться на три этажа.

Что затеял Спенсер, и ведь не сказал ни слова…

– Адвокат подал прошение об освобождении мисс Гилмор под залог, – сообщил Мэнтаг, глядя Виталию в глаза и ожидая его реакции.

– Под залог… – Виталий понял уже, что хотел сказать детектив, но еще не верил, и потому реакция его оказалась не такой бурной, на какую, возможно, рассчитывал Мэнтаг. – Но ведь судья постановил оставить Ай… мисс Гилмор до суда… потому что…

Виталий не мог заставить себя закончить фразу: «потому что по обвинению в убийстве первой степени под залог не освобождают». Мэнтаг кивнул.

– В связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Дело в том, видите ли, что Макинтош… понятно, ему очень не хотелось этого делать, но… гм… могу себе представить сцену, как ваш адвокат… В общем, Макинтош пошел со Спенсером к Джексону и объявил, что обвинение не располагает… Черт возьми, Дымов, вы прекрасно знаете, что после гибели сестры Болтон всю доказательную базу нужно строить иначе!

– Судья назначил новое слушание?

Наверняка Джексон не станет торопиться. Неделя, может, две…

– Когда прокуратура отзывает обвинение, – Мэнтаг ткнул пальцем в грудь Виталия, тот от неожиданности уперся спиной во что-то твердое, и, видимо, какая-то кнопка оказалась наконец нажата. Лифт дернулся и пошел, Виталий не понял – вверх или вниз, все внимание было сосредоточено на словах детектива, а тот специально сделал паузу, иезуит чертов, ждет ведь, что Виталий не выдержит и скажет что-нибудь, позволяющее Мэнтагу достать из кармана наручники… наверняка они у него припасены на подобный случай.

– Когда прокуратура отзывает обвинение, – Мэнтаг улыбнулся и закончил наконец фразу, – нет необходимости заслушивать прения сторон, понимаете? Судья назначил сумму залога, получил от адвоката гарантийное обязательство и…

– Айша… – губы не слушались.

– Э-э… да.

Лифт остановился, двери с шелестом раздвинулись, это был не первый этаж: незнакомый коридор, большие окна справа, двери палат слева…

– Нет, – сказал Мэнтаг, – вы не на ту кнопку нажали. Позвольте…

Он отстранил Виталия и нажал нужную кнопку. Лифт поехал вниз – Виталий ощутил, как пол ушел из-под ног.

– Залог. Сколько?

На счету у него осталось не так много денег, а сумму судья наверняка назначил пятизначную.

– Сумма стандартная, – сообщил Мэнтаг. – Сорок тысяч.

– Господи!

У Виталия не было таких денег. Неужели Айша останется в тюрьме из-за того, что…

– Я же сказал, – с заметным раздражением произнес детектив, – адвокат представил гарантийное письмо, что равнозначно…

– Гарантийное… Кто?

Кто-то заплатил сорок тысяч долларов?

– Баккенбауэр. Он вам не сказал? Я думал, вы знаете.

Профессор? Когда он успел? «А вас, Дымов, я попрошу остаться…» Потом он не покидал комнаты.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Виталий.

– Да? – удивился Мэнтаг. – А я-то надеялся, что вы мне наконец объясните, что, черт возьми, происходит, почему следствия опережают причины, каким образом стопроцентные доказательства оказываются фальшивкой и…

Лифт остановился – на этот раз они оказались в холле, у дверей ждали люди, желавшие подняться наверх, пришлось протискиваться сквозь небольшую толпу, Виталия ослепили вспышки – репортеры, конечно, куда ж без них, в лицо нацелились черные бликующие кружки объективов, кто-то что-то спрашивал, но голоса сливались в белый шум. Мэнтаг громко произнес несколько слов и потянул Виталия за собой – не к выходу, где тоже толпились журналисты, а в глубь коридора, мимо незнакомого охранника, с интересом наблюдавшего за столпотворением. Шум остался позади, Мэнтаг задал какой-то вопрос, кто-то, кого Виталий почему-то не видел, ответил, распахнулась дверь в кабинет… или это был склад?., стеллажи вдоль стен, коробки, похожие на почтовые посылочные ящики…

– Вит!

– Айша!

Как она изменилась за несколько дней! Виталий провел ладонями по ее щекам, по ее волосам, по ее шее, он, будто слепой, ткнулся носом в ее губы, какие холодные, а что было потом… наверно, больше ничего не было, долго-долго вообще ничего не происходило, только губы и что-то соленое… вода… слезы… чьи?

Через какое-то время, сравнимое с возрастом Вселенной, Виталий пришел наконец в себя, ощутил руки Айши на своих плечах, увидел ее глаза так близко, как не видел никогда… Слезы, это нормально, поплачь, милая, как замечательно, что тебя отпустили, сейчас мы поедем ко мне и будем говорить, говорить…

Айша отступила на шаг, взглядом показала, что они не одни. Мэнтаг стоял, прислонившись к закрытой двери, будто подпирал ее, не позволяя никому снаружи войти в комнату. Спенсер сидел за хлипким на вид пластиковым столиком и демонстративно рассматривал лист бумаги, поднеся его так близко к глазам, что Виталий почти не видел лица адвоката, только уши торчали по обе стороны листа, так смешно…

Спенсер опустил бумагу и сказал:

– Ну, все? Имейте в виду, дело не закрыто и не переформулировано. Верно, детектив?

– Верно, – сказал Мэнтаг. – Убийство первой степени. Расследование будет продолжаться до…

Он пожал плечами.

– Вы оба, – объяснил адвокат, – остаетесь под подозрением, поэтому мой вам совет – ничего ему (кивок в сторону детектива) не говорите, не посоветовавшись со мной.

– Для начала, – Мэнтаг отлепился наконец от двери и присел на край стола, отчего стол, крякнув, просел, и адвокат поспешно убрал из-под него ноги, – для начала посоветуйте, пожалуйста, своим клиентам не создавать сущностей сверх необходимого. И не смотрите на меня, будто я Аристотель. Это не я придумал, это называется «бритва Оккама», был такой…

– Я знаю, кто такой Оккам. А вы…

– Вообще-то, – сообщил Мэнтаг, – у меня в колледже был высший балл по физике, я уже говорил об этом мистеру Дымову.

– Верно, – пробормотал Виталий. Он смотрел на Айшу, видел только ее, остальное воспринимал на слух – видимое не совпадало со слышимым, реальность с представлением о ней, и фразу, произнесенную Мэнтагом, он, возможно, придумал сам, потому что… вряд ли детектив вдруг проникся физическими идеями о природе темного вещества…

– Теперь, когда Линдон по эту сторону, – говорил Мэнтаг, – а миссис Дымов – по ту, я надеюсь, сюрпризов больше не будет. То, что зафиксировано следствием на данный момент, останется неизменным, и я могу работать без опасения, что одни улики исчезнут, а другие изменятся. Да?

– Да, – сказала вместо Виталия Айша. – Да. Да.

Виталий пожал плечами. Он, как и детектив, очень на это надеялся.

– Хорошо, – с удовлетворением произнес Мэнтаг. – Пойду к экспертам. Кстати, доктор Дымов, вы можете заехать за своим компьютером завтра с утра. К сожалению, на диске не окажется некоторых файлов, но уверяю вас, это не вина наших ребят – вы, должно быть, то есть они так полагают, записали файлы таким образом, чтобы, если их кто-нибудь попытается открыть… пароля там, кстати, не было, потому ребята и удивляются, как вам самому удавалось… Короче, когда попытались вскрыть кое-какие файлы, они исчезли с диска.

– Дневник, – пробормотал Виталий.

– Что вы сказали?

– Неважно. Я сам уже не помню, что там было.

– Да? – в голосе детектива звучала ирония.

Виталий действительно не помнил. Он знал, конечно, что было на скрытых файлах, он сам это писал, но сейчас ему казалось, что он придумал фантастический роман, текст которого извлекал не из другой вселенной, а из собственного воображения. Хорошо, что файлов этих больше не существует.

Кольнуло сердце. Дина… Ее действительно больше нет. Нет – здесь. Здесь и сейчас. А разве существует что-то, кроме «здесь и сейчас»?

– Значит, договорились, – сказал Мэнтаг и направился к двери. – Мы еще с вами увидимся, доктор Дымов, и с вами, сестра Гилмор.

– Айша, – сказал Виталий, когда дверь за детективом закрылась, – милая, поедем ко мне. Я очень устал. Ты тоже.

– Погодите выходить, – предупредил Спенсер, засовывая бумаги в кейс. – Там журналисты у главного входа. Я посмотрю, можно ли выйти незаметно…

Он и сам вышел незаметно – Виталий и Айша остались одни.

– Он… этот детектив… сказал, что расследование не закончено.

– Конечно. У них масса проблем с отчетностью: протоколы осмотров противоречат друг другу, экспертные заключения не совпадают. Разбираться будут долго.

– Вит, как мне было страшно…

– Да, да.

– Вдруг стало так тяжело, мне показалось, что я умру.

– Милая…

– Ноги подогнулись, я упала, и тогда, наверно, сломала этот…

– Конечно, нет. Это сделала Дина. И мальчик с восьмого этажа, Линдон.

– Аутист? Из восемьсот двенадцатой?

Да.

– Значит, то, что ты говорил о темном веществе…

– Ты не верила?

В дверь заглянул адвокат, сказал коротко:

– Можно идти.

Они вышли в темный коридор и направились не к лифту, а к лестнице, где горели аргоновые лампы, и мир казался нереальным, придуманным, нарисованным – сделаешь лишнее движение, все исчезнет, и окажешься там, где Дина, где человек может летать… «Ощущение полета, я начал забывать его, разве это не самое удивительное ощущение в жизни?»

Мы летаем во сне – в детстве, когда связь с реальностью еще недостаточно крепка. Мы ощущаем себя во всех вселенных, где мы есть, дети все немного аутисты, и связь детского сознания с темным веществом сильна, но человек растет, и соотношение меняется – темное вещество перестает взаимодействовать с нашим сознанием, и мы теряем способность попадать туда, где способны летать, изменять законы природы, жить как хотим…

– Вит, – сказала Айша, – ты со мной?

Они спешили за адвокатом, а Спенсер едва поспевал за темнокожим парнем в униформе охранника. Остановились у наполовину раскрытых ворот, выходивших на ярко освещенную улицу.

Сейчас вечер? Или уже ночь?

– До свидания, мистер, – сказал охранник и протянул Виталию руку. Рукопожатие оказалось крепким и долгим.

– До свидания, мисс Гилмор, – охранник повернулся к Айше. – Вы вернетесь на работу, верно? Больные вас очень любят, я знаю, и никто не верит, что вы…

– Не знаю, Уолт, – устало произнесла Айша. – Еще не думала об этом.

– Возвращайтесь! – с энтузиазмом воскликнул Уолт и пропустил их в створ ворот, на площадь, где стояли освещенные ярким прожектором машины, это была – Виталий узнал сразу – больничная стоянка, не для посетителей, а для персонала, и если обойти вокруг, можно было выйти на Риджент-стрит.

– Отвезти вас домой? – деловито спросил Спенсер. – Я пойду за машиной и подъеду к этому углу, вы подождете?

– Послушайте, – Виталий задал мучивший его вопрос, – сколько сейчас времени?

– Половина одиннадцатого, – сообщил Спенсер, бросив взгляд на часы. – А что? Ваши отстают или спешат?

– На моих семнадцать часов шесть минут. Я чувствую, что так и есть…

– Опять ваши штучки, – недовольно сказал адвокат. – Пять часов? Вы понимаете, что это невозможно? Час у меня ушел, чтобы уломать Макинтоша, потом два часа мы провели у судьи Джексона, показывая бумаги, еще час судья звонил по телефонам и писал постановление. Потом я отправился с бумагами в тюрьму. А для вас все уложилось в минуту?

– Мы разговаривали с Линдоном, – сказал Виталий, – мальчик был еще не в своей тарелке, так что с реальностью могло случиться всякое.

– Эти ваши штучки, – повторил адвокат. – Подождите здесь.

– Вит, – сказала Айша, – все кончилось?

– Надеюсь… – неуверенно протянул Виталий.

Зазвонил мобильник. Виталий посмотрел на дисплей.

– Эндрю, – сказал он. – Я как раз собирался вам звонить, поблагодарить за то, что вы для меня сделали. Для нас с Айшей.

– Виталий, нам необходимо встретиться. Есть соображения относительно структуры взаимодействия адронов темного вещества с аксонами головного мозга. Я тут посмотрел кое-что по биохимии, это не моя специальность, и, возможно, я кое-чего не понял…

– Только не сегодня! – взмолился Виталий.

– Хорошо, не сегодня, я буду в Лансинге до завтрашнего вечера, самолет у меня в половине восьмого. Когда вы сможете заехать в гостиницу? Или, если хотите, встретимся в университете?

– В университете, – сказал Виталий. – И без хорошего биолога, наверно, не обойтись.

– Приезжайте с Айшей, она биолог по образованию.

– Только учится. – Виталий обнял Айшу, приложил аппарат к ее уху. – Мы приедем. Созвонимся утром, хорошо?

– Договорились. – Ланде помолчал несколько секунд и, когда Виталий решил, что разговор окончен, сказал: – Почему бы вам не переехать в Нью-Йорк? Не думаю, что сейчас вам будет комфортно работать, а в Колумбийском у астрофизиков есть вакансия гостевого профессора.

– Спасибо, Эндрю, – смутился Виталий. – Спасибо, но… Я не могу уехать, Мэнтаг решит, что я сбежал, следствие не закончено. Фактически оно начинается заново. И Айша…

– Я понимаю… Хорошо, тогда до завтра.

Короткий сигнал заставил Виталия обернуться – машина адвоката стояла на краю разметки, в месте, запрещенном для стоянки, и Спенсер подавал знаки: садитесь быстрее. Они опустились на заднее сиденье, прижались друг к другу, хотя места в просторном «Крайслере» было достаточно. Адвокат посмотрел на них в зеркальце.

– Куда? – спросил он.

– Ко мне, – сказал Виталий.

– Ко мне, – сказала Айша.

Спенсер выехал со стоянки, включил радио, динамик неразборчиво забормотал, передавали то ли новости, то ли чей-то занудный, судя по голосу, комментарий.

– По Глен-авеню ехать минут пять, – сказал адвокат, – а потом надо повернуть направо или налево. У вас есть пять минут, чтобы принять решение.

– Вит, – Айша смотрела в сторону удалявшегося больничного комплекса, – мне теперь все время будет мерещиться этот детектив… показалось, будто он…

– Мэнтаг? – услышал ее слова Спенсер. – Вы правы, я тоже его видел. Не исключаю, что он поедет за нами. Он от вас не отстанет, задета его профессиональная честь. В темное вещество он верит не больше, чем в привидений. Для него это – загадка запертой комнаты, и он собирается решать ее обычными полицейскими средствами. Полицейские – люди консервативные.

– А адвокаты? – спросил Виталий.

Спенсер бросил взгляд в зеркальце.

– Адвокат обязан верить клиентам, – усмехнулся он, – если не возникает проблем с гонораром.

– Это намек, – сказал Спенсер минуту спустя. – И что-то я не слышу ответа.

Ответа и быть не могло: Виталий и Айша целовались.

Спенсер остановил машину перед светофором.

– Так направо или налево? – спросил он самого себя и усилил громкость радио, будто ответ мог услышать от комментатора.

«…И судья указал на недостатки в проведенном расследовании. Очень небрежное отношение к служебным обязанностям, – так охарактеризовал действия полиции помощник городского прокурора Джеймс Макинтош, вынужденный отказаться от ранее заявленных обвинений против мисс Айши Гилмор, медицинской сестры из больницы университета штата Мичиган, и ее друга, ученого-физика, доктора Виталия Дымова. Наши репортеры пытаются связаться с сестрой Гилмор и доктором Дымовым, и, как только это удастся, вы узнаете…»

Спенсер сменил волну и под бодрые вопли неистовой поп-группы тронул машину.

– Налево, – сказал Виталий. – Ко мне.

– Поздно, – философски отозвался адвокат. – Мы едем прямо, я вас высажу у супермаркета, и разбирайтесь сами. Друг с другом и с вашим мирозданием, в котором я ничего не понимаю. Надеюсь, пока начнется суд, вы мне все толком объясните, чтобы я не молол чушь, как сегодня утром.

– Кстати, – сказал он, когда Виталий выбрался из машины и подал руку Айше, – у одного моего клиента – не хочу называть имени – дядя уже лет пять спит летаргическим сном праведника. Завещание он написать не успел, а умереть может в любую минуту, как, впрочем, и проснуться. У моего клиента проблема, дело зависло. Может, попросить Линдона…

– Оставьте мальчика в покое, – отрезал Виталий. – А проблема интересная. Поговорим завтра, хорошо?

– До полудня я буду занят, приезжайте в два.

Виталий и Айша остались одни. Совсем одни, будто два прижавшихся друг к другу острова в бурном море.

– Где мы? – Айша крепко держала Виталия под руку.

– Я плохо знаю город… Знаешь, о чем я подумал? Индусы, когда впадают в нирвану… Или медитируют так, что выпадают из реальности. Может, они…

– Я поняла, – Айша прижалась щекой к плечу Виталия. – Ты все еще думаешь о ней. Ты все еще к ней хочешь. Не говори ничего, это так. Ты не можешь без нее.

– Айша, о чем ты? Дина сделала все, чтобы мы с тобой были вместе.

– А ты все равно с ней…

– Пожалуйста, родная…

– Ты с ней. И будешь с ней всегда.

Кто это сказал? Айша? Дина? Может, он сам сказал себе это, не называя имени, потому что знал его всегда. И сейчас знал, не решаясь произнести вслух. Стоя на перекрестке с девушкой, которая любила его больше жизни, Виталий понял, что главный выбор ему еще предстоит.