Текст книги "Тост за Палача"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 5

Изотов не обманул. Посетитель оказался из разряда зануд и пришел в центр с претензиями. Последние он вдумчиво и неторопливо излагал уже битых полчаса.

– Вы должны понять меня правильно, мы живем клиентурой, и если коллега переманивает наиболее прибыльных пациентов, это выглядит не слишком корректно…

Гость явно следил за речью, подбирая осторожные окатистые фразы, однако заявился он сюда далеко не с миром. То ли хотел пригрозить, то ли выпрашивал откупное.

– Когда вы забрали Липатова, это еще можно было понять, но за Липатовым вы переманили Тычинского и Ваганова. Если так пойдет дальше, я вынужден буду обратиться…

Вадим Дымов со вздохом выложил на стол руки – ладонями вверх. Жест столь же обескураживающий, сколь и обезоруживающий. Для него, впрочем, это значило кое-что другое. Люди неискушенные мало что знают о человеческих ладонях. Между тем, последними можно не только крепко бить, но и править суставы, гасить боль, проводить великолепные массажи. Ладони – естественный излучатель энергии, а уж какую энергию способны были излучать ладони Вадима – он и сам в точности не мог бы сказать. Тем не менее, должного эффекта он достиг. Его вальяжный посетитель смолк на полуфразе.

– Так вот, уважаемый коллега, ни Липатова, ни Ваганова, ни Тычинского я не переманивал, – тихо заговорил Дымов. – Они пришли в наш центр сами. И сами подписали с нами договор. Кроме того, тот же Липатов был приговорен. Особо отмечу – приговорен вами. Ну, а мне удалось поставить его на ноги.

– Вполне возможно, то же самое с ним случилось бы у нас! – сварливо произнес гость.

– Возможно, не спорю, – Вадим миролюбиво кивнул. – Но, так или иначе, человек жив-здоров, и я не слишком понимаю, о чем идет речь? Пожалуй, случись с ним худшее, я бы принял ваши упреки, но его жизнь вне опасности.

– Еще неизвестно!

– Вам – да, а нам очень даже известно. Признайтесь, коллега, все объясняется значительно проще: вы жалеете об упущенной выгоде – только и всего.

– Вы забываетесь!

– Бросьте! Все, что вы могли предоставить бедолаге Липатову – и предоставить, кстати сказать, за очень солидные деньги, вряд ли могло бы его спасти. Возможно, подарили бы ему пару лишних месяцев, вот и все. А мы в отличие от вас дали ему твердые гарантии – и вылечили. Хотите взглянуть на договор? Там, кстати, оговаривается возврат денежных сумм в случае смертельного исхода. Уверен, ничего подобного в документации вашего заведения не содержится.

Посетитель нервно заерзал на стуле.

– Но согласитесь, все, что мы предпринимали в отношении данного больного, укладывалось в предписанные наукой каноны. Усиленный курс химиотерапии, сеансы облучения, резекция операбельных тканей. Последнее мы так и не успели сделать из-за поспешного бегства больного. Вполне допускаю, что после операции он бы почувствовал улучшение и у нас.

– Какая там операция! О чем вы? – Дымов вздохнул. – Операции Липатов попросту бы не выдержал. С его-то сердцем. И вы его, кстати, честно об этом предупредили.

– Да, предупредил, потому что не считаю сокрытие подобных вещей правомерным…

Не слушая гостя, Дымов поднялся. Покопавшись на полках, достал толстую синюю папку. Папку смертников, как величала ее порой неделикатная Аллочка. Спелая налитая девочка еще знать не знала, каково это болеть и шаг за шагом приближаться к бездонной пропасти, за которой поджидает пустота и вечный холод. На больных эта юная секретарша смотрела, как на инопланетян. Ну, да не о ней речь… Вынув наугад пару рентгеновских снимков, Дымов зашел со стороны окна и продемонстрировал их гостю.

– Взгляните!

Снимки были отчетливыми и снимки были ужасными. Как на первом, так и на втором отчетливо прорисовывался опухолевый очаг. Маленький спрут, распластавший щупальца по телу человека, капля за каплей высасывающий из организма жизненные соки.

– Безнадежно, не правда ли?

– Да, но… Насколько я помню, у Липатова было совсем другое.

– Верно, это не Липатов. У него случай был еще более запущенный. А теперь, положа руку на сердце, скажите честно, возьметесь вы сейчас за лечение обладателей этих снимков?

– Разумеется, мы можем попытаться их лечить, хотя при такой картине…

Дымов оперся о стол руками, рывком подался к гостю.

– Да скажите хоть раз самому себе правду! Какое, к черту, лечение? Резать вы их станете, а не лечить! И получится вместо месяца агонии – шесть или семь. При определенном везении – возможно, год или полтора. Со всеми сопутствующими удовольствиями.

– Вы можете похвастать большими успехами?

– Мы не хвастаемся, мы доказываем наши успехи делом. Я показал вам старые снимки. Им более трех лет.

– И вы… – голос у посетителя дрогнул. – Вы хотите сказать, что этих людей вы поставили на ноги?

– Могу даже познакомить с ними, если желаете. Сейчас они как раз на занятии в спортивном зале. Поинтересуйтесь у них самочувствием, проверьте в своем диагностическом центре. Это если они, конечно, изъявят желание прийти к вам.

– Но если вы их давно вылечили, что они делают в ваших залах?

– Так уж выходит, что мы не бросаем свох подопечных на полдороге. Всем пациентам обычно прописывается еженедельная профилактика в нашем центре. Осмотр, собеседование, трудотерапия.

– Трудотерапия?

– Она самая. Кстати, мероприятие – весьма полезное и пользуется у наших пациентов большой популярностью. – Дымов продолжал смотреть в упор на коллегу. – Чего вы хотите, дружище? Чтобы клиенты к вам вернулись? Так я их не держу. Тем паче, я не онколог и не эндокринолог. Всего-навсего скромный психотерапевт.

– У вас лицензия знахаря!

– А у вас диплом врача, и что с того? Идут-то все равно ко мне. Поэтому давайте не будем размахивать бумажками. Вас учили одному, меня – другому, но как бы то ни было дело мы делаем одно.

Посетитель на мгновение опустил голову. Видно было, как ходят на его щеках желваки. Дымов терпеливо ждал. Этот делегат по счету было уже десятка из третьего. Официальная медицина всерьез обижалась на Дымова. И при этом абсолютно не в состоянии была ему навредить. Мелкие пакости, сплетни – это да, но не более того.

Гость наконец-то поднял голову. Глаза у него сумрачно поблескивали.

– Но как?!.. Как вы, черт подери, добиваетесь таких результатов?

Дымов обошел стол кругом, сел в кресло.

– По большому счету этого добиваются сами больные. Не волнуйтесь, плясок под бубен мы не устраиваем и секретными технологиями также не располагаем. Все, что я знаю, помещается в одной-единственной фразе.

– Что? В одной фразе?

– Именно! – Вадим вздохнул. – Так вот, если человек действительно хочет жить, он обязательно выживет.

– Чушь! Неужели есть такие, кто не хочет жить?

– Увы, есть. Скажу даже, что таких обычно большинство – процентов шестьдесят, а то и семьдесят.

Дымов кисло улыбнулся. Из года в год он в сущности повторял одно и то же. Но понимал, что обязан повторять и дальше. Люди в белых халатах вовсе не были ему врагами. Более того – среди них нередко встречались действительно стоящие профессионалы. Вся беда нынешних лекарей заключалась единственно в том, что их не так и не тому учили.

– Хотеть жить и не хотеть умереть – разные вещи. – Вдумчиво проговорил он. – Смерти боятся все или, скажем так, почти все, но и жизнь, увы, привлекает немногих. Персонал нашего центра пытается их переубедить, вот и весь секрет.

– Но я слышал, у вас есть специальные терапевтические залы…

– В этих залах, – перебил Дымов, – наши больные в массе своей сколачивают обычную мебель. Частенько по собственным проектам и, кстати сказать, не такую уж плохую. Да, да! Не удивляйтесь, зачастую даже такой банальной работы оказывается достаточно, чтобы вернуть интерес к жизни, а попутно и ликвидировать самое тяжелое заболевание.

– Я вам не верю.

– Что ж… Ничем не могу помочь. Разве что тоже окажетесь в сложном положении, тогда приходите. Поможем. Тем более, что у вас в самом деле может появиться весомая причина.

– Что вы имеете в виду?

Дымов чуть замешкался и все же щадить гостя не стал.

– Видите ли, дорогой коллега, у вас аденома. Аденома крайне запущенная. То есть, возможно, рецидив наступит еще не скоро – может быть, через год, а может, и через пяток, однако настоятельно советую обратить внимание на свою предстательную железу.

Побелев, посетитель вскочил с места. Нервно схватился за очки, принялся протирать их платком.

– Хотите что-нибудь сказать? – Дымов покачал головой. – Не надо. После сами будете жалеть. Давайте уж просто попрощаемся.

Гость дико взглянул на Вадима, губы его дрогнули, но он сдержался. Судорожно кивнув, неуверенной походкой покинул кабинет.

А минутой позже ожил селектор. Ехидная секретарша не замедлила поделиться наблюдениями.

– Что вы сделали с этим франтом? Вышел как в воду опущенный. Даже «до свиданья» не сказал.

– Тебя всерьез это беспокоит?

– Ну… Все-таки любопытно. Обычно мужчины прощаются со мной вежливо.

– Эх, Аллочка, мне бы твои заботы! – Вадим вздохнул. – Ладно, что у нас с клиентурой?

– Сейчас небольшая пауза – минут так на сорок, а после записано сразу пятеро человек. Да! Еще звонил Сережа Миронов из милиции, умолял о встрече.

– Со мной или с тобой?

– К сожалению, с вами. Уж такому большому мужчине я бы не отказала.

– И что ты ответила этому большому мужчине?

– Ответила, что на сегодня время у вас уже расписано, а завтра, если ненадолго, можно будет подойти с утра. Что-то не так?

– Все так, золотце. – Вадим озабоченно потер переносицу. – Значит, говоришь, сейчас у нас пауза? Тогда, может, организуешь мне чайку с каким-нибудь коржиком?

– Коржиком? И вам не стыдно, Вадим Алексеевич? Питайтесь, словно бомж из подворотни. Других лечите, себя калечите.

– Давай, давай, детка, не спорь. – Вадим хмыкнул. – Ты ведь знаешь, я разносолов не люблю.

– Как скажете, Вадим Алексеевич. – Голосок Аллочки мгновенно утерял ехидство, став ангельски-медовым. Вот так с ней всегда. И милая девушка, и улыбчивая, а в шелковой плеточке тоже время от времени нуждается.

Прикрыв глаза, Дымов прислушался к себе. Команда была достаточно вялой, и все-таки внутренние шестереночки послушно завертелись. Горячий ветерок наполнил голову, подобием водопада устремился вниз. Расслоение происходило беззвучно и безболезненно. Не дожидаясь завершения бессмысленной процедуры, Вадим рывком поднялся, отойдя в сторону, оглянулся. В кресле сидела его копия, его виртуальный голографический мираж. Темные волосы с отчетливой сединой на висках, застывший взгляд зеленоватых глаз, тонкий овал лица, отчасти подпорченный парой небольших шрамиков – над правой бровью и на подбородке. К слову сказать, шрамы несложно было свести, однако они напоминали о прошлом, а лишать себя памяти Вадим не желал. Что примечательно, ног у «миража» не было. Ниже колен материя расплывалась, обращаясь в ничто. Да и туловище, если честно, материализовалось не полностью, местами откровенно просвечивая, позволяя созерцать обивку кресла. Слой получился поверхностным, нестойким, зато и энергии забрал немного.

Передернув плечами, Дымов приблизился к окну. Сунув руки в карманы, качнулся с пяток на носки. Мир за стеклом был куда примечательнее расплывающегося за спиной миража. Абсолютно реальные пичуги скакали по веткам боярышника, склевывая желтоватые ягоды. Сквозь плывущие по небу чахлые тучки нет-нет, да и выглядывало осеннеее солнышко. Оборачиваться не хотелось. Он без того знал, что энергетическую копию уже торопливо «поедают» слетевшиеся со всех сторон глоны. Существа, сотканные из мглы, кишащие в земной атмосфере, как рыба в доброй реке. О своих ближайших соседях люди не имели ни малейшего понятия. Наверное, и хорошо, что не имели…

Чуть подавшись вперед, Вадим разглядел пробегающего мимо парковой ограды лохматого трехногого песика. Четвертая лапа у беспородного дворянина была загнута под столь неестественным углом, что искалеченное создание просто не в состоянии было на нее опираться. Этого приметного пса Дымов наблюдал уже неоднократно, но только сейчас в голову пришла столь простая и правильная мысль.

Быстрыми шагами выйдя из кабинета, он прикрыл за собой дверь на ключ и уже в прихожей почти столкнулся с Аллочкой, несущей на подносе чай с печеньем.

– Очень кстати! – схватив пару печений, Вадим ринулся к выходу.

– Куда вы, Вадим Алексеевич? Как же я буду тут одна?

На страстный призыв секретарши он даже не обернулся.

* * *

Пес, конечно, уже убежал. Четвероногое племя не любит стоять на одном месте. Кто-то и где-то даже подсчитал, что дворовые собачки успевают за день пробегать по двадцать, а то и по тридцать километров. В отличие от ленивого человека, который и свои положенные пять-семь проходит далеко не всегда. Поэтому, оглядевшись возле литой парковой оградки, Вадим мысленно посвистел. Обычно такой свист животные способны были слышать даже на удаленном расстоянии. Услышали его и теперь. Спустя каких-нибудь полминуты к ногам подбежали сразу две дворняги. Виляя хвостами, присели рядом, преданно уставились в глаза. Прихрамывающий трехногий инвалид к «финишу» подошел только третьим. Дымов бросил печенье на асфальт, и овсяные сладковатые кругляши в мгновение ока исчезли в розовых пастях. Бедолага трехножка опоздал и здесь. Более того, одна из дворняг, отпугивая конкурента, то и дело покусывала его за плечо. Все у них было как у людей. Не лучше и не хуже…

Поморщившись, Вадим склонился над псом-калеком, стремительно подхватил его на руки.

– Вот так, уродец. Сейчас получишь свое печенье, а заодно подлечим тебя немного.

Сил побаловаться еще хватало, и Вадим без особого напряжения попытался угадать имя беспородного пса. Отчасти это походило на подбор ключевых слов на допуск к электронным сетям. К числу умелых хакеров Вадим никогда себя не причислял, но такие вот ребусы порой доставляли ему удовольствие. Сначала пес «отозвался» на нужную букву, потом на слог, а уж к полученному «Би» прибавить недостающую «м» было и вовсе несложно.

– Стало быть, Бим? Или Бима? – он потрепал пса между ушей. Потерянное создание ответно заскворчало и заурчало. Совсем как пригревшйися кот.

Пронеся дворнягу мимо изумленной секретарши, он вновь прошел в кабинет. Призрак, оставленный в кресле, успел к этому времени полностью рассеяться. И слава Богу! Не хватало еще, чтобы Аллочка наткнулось на это чудо в его отсутствие.

– Где купили зверя? С рук или на птичьем рынке? – крикнула вслед язва-Аллочка. Не оборачиваясь, Вадим ногой прикрыл дверь. Пес по-прежнему не сопротивлялся, целиком доверившись незнакомцу.

Опустив его на стол, Вадим прикрыл лохматые уши руками, послал в ладони привычный импульс. Кожа немедленно потеплела, подушечки пальцев расправили незримые лепестки, которые легко и просто обволокли голову пса. Глаза животного закатились, оно повалилось набок.

– Вот и молодец, Бима. Боль будет недолгой, обещаю… – Вадим мягко огладил изуродованную лапу, в голове сами собой поплыли непрошенные картинки. Бампер огромного автомобиля, визг тормозов, обжигающая боль и подталкивающий в спину страх. Вопль какой-то сердобольной старушонки и грязный вонючий подвал на протяжении долгого-долгого времени… Не увлекаясь калейдоскопом горестных дней, Дымов сосредоточился на пальпации «объекта». Суставы, по счастью, были целы. Кость, сломанная и вывернутая чуть ли не под прямым углом, так и срослась. Вероятно, в том самом вонючем подвале. В месте уродливого сращивания Вадим нащупал огромнейшую кисту и лишний раз посочувствовал песику. Должно быть, болевые ощущения рядовых человечков этому четвероногому созданию показались бы сущей забавой. Сам песик определенно пережил более сильные ощущения, однако выжил, не погиб, вновь обретя свое крохотное местечко под солнцем.

Дымов огладил пальцами покалеченную конечность, сдавив словно в тисках, напряг мышцы. Лапа переломилась с отчетливым хрустом, и одновременно Вадим услышал, как с обморочным стоном за его спиной рухнула на пол Аллочка. Любопытствующая секретарша, видимо, решила поинтересоваться судьбой подобранного на улице четвероногого – за что и поплатилась.

Фыркнув, Дымов оставил пса на столе и торопливо склонился над Аллочкой. Первое, что он сделал, это ощупал голову девушки, зажмурившись, просканировал затылочную часть. По счастью, ничего серьезного не произошло. Обычно в подобных случаях у людей подгибаются колени, а посему падение получается относительно мягким. Наверное, имело смысл перенести Аллочку на кушетку, и Вадим уже собрался было приподнять ее, но, чуть поразмыслив, передумал. Вместо этого, наклонившись, убрал золотую прядь с лица девушки и осторожно поцеловал. Кожа у Аллочки была нежной и бархатистой – точь-в-точь как у ребенка. Собственно, она и оставалась в каком-то смысле еще ребенком. Вадим поймал себя на мысли, что до сих пор еще не видел ее метатела. Просто не решался посмотреть. Потому что не считал ее пациентом, и, возможно, с самого первого дня знакомства испытывал к симпатичной девушке далеко не начальнические чувства. Впрочем, об этом можно было порассуждать как-нибудь позже. Тем более, что и Бим мог прийти в себя в любую минуту, а это отнюдь не сладкая штука – очухаться со сломанной костью, без наркоза и анальгетиков…

Вернувшись к животному, Вадим выправил сломанную лапу, ищущими движениями пальцев слепил раздробленные кости в единое целое. Теперь оставалось только срастить ткани и ликвидировать внутреннее кровоизлияние, что он и сделал, запрокинув голову и сконцентрировав внимание на руках, сжимающих конечность пса. Мелкие сосудики он попросту запаял, крупные срастил частыми шовчиками. Чуть позже поддалась его воздействию и изуродованная кость. Словно сунутый в печь пластилин, она послушно оплавлялась, принимая положенную форму. Деление клеток ускорилось в сотни и тысячи раз, принося свои результаты. Уже через полминуты, Дымов понял, что не видит более никаких трещин. Легкими разглаживающими движениями он окончательно разровнял давнюю кисту и, с шумом выдохнув из себя воздух, заставил пса очнуться.

– Все, вставай, лежебока! Хватит, належался. Хромать ты еще некоторое время будешь, но это уже твои проблемы. – Вадим оглянулся. – Ну-с, а теперь давай разбудим нашу спящую красавицу.

Помотав башкой, Бим неуклюже соскочил со стола на пол, привычно припадая, подбежал к лежащей Аллочке.

– Лизни ее в щечку, – подсказал ему Вадим и даже показал, как это следует исполнить. Разумеется, пес не понял его, но повторил команду, рефлекторно скопировав действие человека. Теплый язык скользнул по виску Аллочки, и она послушно распахнула глаза. Недоумение, возникшее на ее лице, сменилось испугом, а в следующее мгновение, оправив на себе коротенькую юбочку, девушка торопливо поднялась на ноги.

Изображая деликатность, Вадим притворно прикрыл рукой глаза.

– Я что, упала в обморок?

– Увы.

– И долго я так лежала?

– Всего-то одну минутку. Признаться, я просто растерялся. Скажи спасибо Биму, – это он привел тебя в чувство. Так что надо бы выделить ему паек из твоих секретарских запасов.

Аллочка непонимающе переводила взгляд с виляющего хвостом пса на Дымова и обратно.

– Но вы… Вы сломали ему лапу. – На красивом лице ее читалось смятение. – Я видела все своими глазами!

– Вот что делает с людьми разгулявшееся воображение. – Вадим подмигнул Биму. – Какая лапа, о чем ты, милая? С песиком все в порядке, сама видишь. А вот тебе, похоже, следует глотнуть успокоительного.

В огромных глазах девушки блеснула предательская влага, полные губы чуть дрогнули.

– Вы издеваетесь надо мной?

– Ни в коем случае, прости. – Дымов шагнул к секретарше, ласково приобнял. – У Бима был вывих. Самый банальный. Я вправил ему лапу – только и всего. А вот ты, голубушка, признаться, меня удивила. Кажется, не первый год здесь работаешь – и на тебе! Бухаешься в обморок, словно девочка первоклашка.

Аллочка продолжала дрожать телом, и Дымов добавил в голос стальных нот.

– Ну все, поговорили, успокоились. Дай этому красавцу чего-нибудь пожевать и выпроводи во двор. А я сполосну руки и приготовлюсь к приему пациентов.

– Каких еще пациентов?

– А ты уже забыла? Сама сказало, что у меня записано пять человек.

– Да, да, извините. – Шмыгнув носом, секретарша отстранилась от Вадима. Привычным движением поправила прическу, неровным шагом покинула кабинет.

– Ну? А ты чего встал, дружище? Все твои конечности отныне функционируют, так что здесь тебе делать больше нечего.

Теснимый незримыми толчками Дымова, Бим нехотя вышел из комнаты и затрусил следом за девушкой.