Текст книги "Черный меч царя Кощея"
Автор книги: Андрей Белянин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Тока не делай глупостей, Никитушка.
Я молча кивнул. То, что Кощей сейчас перед нами разоткровенничался, ещё ничего не значит и никак не помешает ему под шумок избавиться от нас.
– В глаза смотреть, правду говорить!!! – неожиданно взревел гражданин Бессмертный, сбрасывая маску библейского мученика. – Зачем вы ко мне пришли? На кого работаете? Ты кого крысой сделать хочешь, вертухай в погонах?!
– На Никитушку голос не повышай, – тихо попросила бабка, и в её глазах загорелись нехорошие огоньки. – Мы к тебе, ироду, своей волей пришли, своей и уйдём. А покуда зубы спрячь, не то с ноги выбью! Коли сам боишься Змея, так нам свой страх не навязывай!
– Ах ты, изменница старая...
– Можно подумать, сам кобель молодой, – равнодушно откликнулась Яга. – Не тебе изменила, не перед тобой и оправдываться буду, упырь костлявый!
– Да я вас обоих... прямо тут... сей же час...
– Змея с нами бить будешь?
– Буду! – не раздумывая, согласился хозяин, застенчиво пряча кривой нож за спину.
– Тогда присядьте, пожалуйста, – рискнул взять слово я. – И давайте спокойно обсудим все предложения. Нам известно направление, адрес, сила и возможности противника. Однако мы по-прежнему даже не предполагаем, в чём его слабость.
– А ты ещё не догадался, ищейка участковая? – Кощей подмигнул порозовевшей Яге и постучал себе по лбу. – К женскому полу он слабость имеет. Не задаром же невест себе крадёт? И ест-то не сразу, а тока как наскучит дурында синеокая слезами да ласками...
– Допустим, – вынужденно согласился я, вспоминая слова Орла. – Хотя это заставляет серьёзно задуматься о том, какие у него комплексы.
– Да, поди, как у всех мужиков, – окончательно смутилась глава нашего экспертного отдела. – Уж я-то энтих комплексов, прости господи, навидалася-а... Как кто к избе ни подъедет, сразу – накорми, напои, в баньке выпари да спать уложи! И, главное дело, в мою же постелю со своими комплексами тычутся! Тьфу, срамота-а...
Я почувствовал, что разговор уходит в другую плоскость. Кощей, видимо, тоже, поскольку привстал, щёлкнул плюснами, и по его приказу безмолвные слуги быстро накрыли для нас невысокий круглый столик на колёсиках.
– А ну жрать, ищейки милицейские. – Подчёркнуто ласковый тон гражданина Бессмертного резко контрастировал с его словами. – Не боись, не потравлю, покуда сие не в моих интересах.
Я посмотрел на Бабу-ягу. Она, не раздумывая, развела руки над блюдом с рыбным пирогом, миской красной икры и кувшином пива.
– Навродь чисто. – Бабка на всякий случай перекрестила еду. Вверх взлетело чёрное облачко пыли. – Ага! Заместо рыбного пирога пирог с мертвечиной нам подсунул, морда бандитская...
Повинуясь невнятному импульсу, я поднял тарелку с печевом и надел её Кощею на голову. Моя домохозяйка только охнула, хватаясь за сердце...
– Ох и приятно же с тобой дело иметь, Никитка-участковый, – широко разулыбался Кощей Кирдыкбабаевич и ещё раз щёлкнул пальцами. Подбежавшие слуги протёрли его череп до зеркального блеска и быстренько заменили нам обед. Теперь наша эксперт-криминалистка только удовлетворённо кивнула – есть можно, всё кошерное.
– И Митю расколдуйте, пожалуйста.
Гражданин Бессмертный встал, раздражённо передёрнул плечами и что-то пробурчал, не разжимая зубов, после чего без объяснений покинул комнату. Наш младший сотрудник хлопнул глазами, чихнул и, не задав ни одного вопроса, набросился на пирог!
– Изголодался, бедненький, – всхлипнула бабка.
– И не подавится, – завистливо поддержал я.
– Ой, – опомнился Митяй, когда на большой тарелке не осталось ни крошки. – Чёй-то увлёкся я, да? С товарищами верными не поделился, гадом себя показал, толку от меня никакого, только деньги на прокорм сквозь карман улетают. И нет мне ни дна ни покрышки?
Больше книг Вы можете скачать на сайте – ReadRoom.net
Мы с Ягой переглянулись и кивнули.
– Стыд-позор маменьке на деревне, раз такого сына беспутного произвела! Чё уж тут скажешь, правы вы, все правы, я один, сиротинушка, горькой судьбой вдоль хребта ошарашенный, во всём виноват. Меня и казните по всей строгости!
– Митя, закрой рот и ешь.
– Энто как? – удивился он.
Я подумал и решил не углубляться.
– На тарелке ещё что-нибудь осталось?
– Нет.
– Ну и... приятного аппетита. Мы с Бабой-ягой как-нибудь перебьёмся до ужина. В конце концов, у нас в избушке целый дьяк есть. Сможем его на продукты обменять, если что?
– Отчего ж не смочь, Никитушка? – почесав бородавку, ответила бабка. – У Кощея слуг немного, но и тех, кто есть, кормить-поить надобно. А Филимон Митрофанович для борща хороший навар даст, энто я тебе как опытная домохозяйка говорю...
– Вообще-то я шутил.
– Дык и я тоже, соколик. – Яга подмигнула мне, тихо прошептав на ухо: – Правильную линию гнёшь, участковый, не надо Митеньку зазря пугать. А дьяк ужо и впрямь зажился, хватит ему небо коптить...
Я уставился на неё, как на мать Терезу в маскхалате с автоматом Калашникова наперевес. Бабка у нас хорошая, это просто нахождение в таком злачном месте так на неё влияет. Вот вернёмся в Лукошкино, она сразу опять подобреет...
– Сыты ли, пьяны, гости милицейские? – Дверь в кабинет снова распахнулась, и на пороге появился Кощей, одетый уже по-домашнему.
Длинный персидский халат почти до пола, подпоясан широкой алой лентой на испанский манер, восточные тапки с загнутыми носами на босу ногу, на голове турецкая феска, а в зубах длинная трубка с гнутым чубуком в турецком стиле.
– Гламурненько, – признал я.
Гражданин Бессмертный кокетливо улыбнулся от уха до уха и предложил:
– Покуда я думу думаю, как бы половчей вас всех под корень извести, не изволите ли по домику моему ничтожному с экскурсией прогуляться?
– Отчего ж ноги не размять? – с готовностью вскинулась Яга.
Мне тоже было небесполезно посмотреть, что у него тут и где. В те наши короткие, несанкционированные визиты мы, разумеется, даже не пытались осмотреть весь дворец. Цель была иная – навести шороху только в кабинете и паре прилегающих помещений. Оказалось, что дворец у Кощея Бессмертного несколько больше, ну то есть примерно раз в пять-шесть, чем царские палаты.
Правда, размещалось всё на одном этаже, зато разветвлённо, кучей комнат во все стороны. И, уж поверьте, посмотреть там было на что. И не мне одному...
– Никита Иванович, а можно мне вон ту бабу мраморную пальцем в пузо ткнуть? Уж больно на живую похожа. – Бедный Митя метался как ужаленный от одной картины или статуи к другой. – А ежели фавна вот энтого за шерсть на спине дёрнуть, он меня по-человечески пошлёт али по-козлиному?
Кощей шёл впереди, вальяжно пуская клубы дыма из трубки, но было видно, что простодушное восхищение нашего младшего сотрудника такой галереей искусств явственно льстило его самолюбию. У бандюганов такое бывает.
Баба-яга больше крестилась да плевалась, у неё «развратное Возрождение» вызывало скорее тихую зависть за бесцельно прожитые годы. Пару раз бабка даже проворчала сквозь зубы, что уж она-то в молодости ещё стройнее была, но всех желающих ейные красоты голыми изобразить без сомнения в печь отправляла, вместе с холстом и кисточкой!
Я же ещё со школы был приучен к Пушкинскому музею и Третьяковской галерее, поэтому в экстаз не впадал, пока не увидел полотно со святым Георгием на разноцветном коне с шестью ногами. Лицо драконоборца было просто разделено на две половинки жёлтым и синим, копьё изогнулось в радугу, а змей скорее походил на полосатый бабкин носок с зубами.
– Новичков! – безошибочно угадал я.
– Он, он самый, – довольно подтвердил Кощей. – Прикупил по случаю пару картин, поддержал художника копеечкой. На перспективу взял, потом втридорога продам.
Получается, не одни мы в Лукошкине оценили творчество иконописца-авангардиста. На миг я даже проникся симпатией к культурному уровню гражданина Бессмертного, хотя и знал – верить ему нельзя. Ни в чём, ни на миг, особенно в вопросах союзничества и гостеприимства.
А Митька меж тем продолжал беготню по залу, издавая совершенно неконтролируемые вопли и стоны...
– Ой, гляньте-ка, лошадь полосатая! А энто что ж за зверь невиданный, с карманом на брюхе? А вон то чудо в перьях, с ногами лысыми, как дьякова маковка?
– Бабуль, у нас что, младший сотрудник милиции элементарной зоологии не знает? Страуса с гражданином Груздевым ассоциирует?
– Откуль, Никитушка, – смутилась Яга. – Они ж тока грамоту и прошли. Да и в той одни обзывательства неприличные, как тока у дьяка язык не отсохнет сочинять...
Это, кстати, да. Это серьёзно. Было дело, когда наш непримиримый борец с милицией пришёл в наше же отделение с жалобой на самого отца Кондрата, который запретил ему Евангелие в детские стишки переводить. Для лучшего начального образования!
Как сейчас помню:
Говорит Адаму Ева:
– А я без одёжи.
А Адам ей отвечает:
– Я, как видишь, тоже.
– Хочешь яблочка отведать?
Я уж откусила.
Съел тут яблочко Адам,
Чует, прёт в нём сила!
...Ну, дальше, наверное, не надо, там уже полный беспредел пошёл, даже для взрослых. Фантазия у нашего дьяка богатая, а личная жизнь бедная, вот он и компенсирует творчеством.
– А это что у вас? – невольно дёрнулся я у одной полуоткрытой двери.
– Зеркало волшебное, – скрипнул зубом Кощей. – Купил по случаю, взамен того, что вы в прошлый раз испортили!
– Извините, – попытался припомнить я. – Одно разбилось случайно, причем по вашей же вине. Второе... Ну, мы включили, посмотрели, и всё.
– И всё?!! А кто мне там настройки сбил, что оно теперь только девиц на купанье и показывает?!
Митя покраснел до ушей и попытался спрятаться за бабку.
– Шестерых мастеров извёл, ни один заразу эту выковырять не может! Пришлось венецианское брать, а оно со мной только на итальянском и разговаривает! Забодался уже: «Си, синьор Кощенто! Бонджорно! Грацие милле! Пер фаворе!» Пошли уже отсель...
– Дяденька Кощей, а позвольте с вопросом домогнуться? – осторожно начал наш младший сотрудник, когда мы прошли по галерее дальше. – Вот вы хоть и злодей, каких свет не видывал, но всё ж таки где-то в глубине души...
Митины слова были прерваны громким лязгом упавшей стальной решётки. В одно мгновение мы всей опергруппой оказались заперты в полупустой комнате, а этот лысый гад в халатике хладнокровно выпустил трубку из зубов и без улыбки заключил:
– Вот вы и попалися, менты поганые. Лютой казни я вас завтра предам, как придумаю каждому из вас смерть страшную, муку нестерпимую, боль жуткую...
Я рванулся было ответить, но Баба-яга мягко удержала меня за рукав. И правильно. Всё, что я мог бы и хотел ему сказать, он сто раз слышал от других пленников. В любой ситуации стоит сохранять достоинство.
– Ну а покуда вы тут втроём с жизнию прощаться будете, я, пожалуй, пойду вздремну. – Кощей Бессмертный повернулся к нам спиной и, уже уходя, бросил: – И это, Яга, подружка старая, ты уж колдовать-то не вздумай. Иначе и до утра не доживут сотруднички твои разлюбезные...
Размеренный грохот его шагов ещё долго раздавался в гулких коридорах, а я чувствовал, что вот-вот расплачусь от обиды. Мы же ему поверили! У нас реально был и есть общий враг! Он мог нам помочь разобраться со Змеем, а уж потом строить свои... тьфу!
Господи, как же всё наивно и глупо...
Я прислонился спиной к каменной стенке. Яга, не чинясь, присела прямо на пол в уголке, вытянув ноги в дорожных лаптях. Митя поочерёдно посмотрел на меня, на неё, подёргал решётку (надёжная ли?), пнул плечом дверь, через которую мы вошли (крепка ли?), убедился, что силой тут не взять, и начал приставать с глупостями. В смысле с вопросами, но в его случае это, как правило, одно и то же.
– Это что ж, мы теперича в плену, а не в гостях, получается? А что он там непонятное про казнь лютую на заре придумывал? Я ить категорически возражать буду! Нет такого закону, чтоб преступники над честной милицией верх брали, верно, Никита Иванович? Чего молчите, пугаете сироту деревенскую...
Видя, что ничего вразумительного от меня ждать не приходится, Митя бросился с тем же к моей домохозяйке:
– Бабуленька-ягуленька, уж сотворите такую милость, избавьте меня от злой смерти образом расчудесным! Заставьте по гроб жизни за вас Богу молиться. А не то двор более мести не стану и за котом прибирать! Ишь, нашли самого молодого...
– Митенька, – ласково откликнулась бабка, – отвались в сторону, не то башку откушу.
– А не посмеете при Никите Ивановиче...
Яга так страшно цыкнула зубом, что двухметровый балабол мигом нашёл себе уголок и уселся там по древнерусскому обычаю – «повесив буйну голову ниже плеч». Я же рискнул подойти к бабке.
– Есть идеи?
– Мыслишка имеется, – туманно откликнулась она.
– Превратить Митю в петуха, чтоб он здесь всех матерно обкукарекал?
– Не пройдёт, соколик. Я и двух слов в заклинании связать не успею, как Кощеюшка здесь будет. Слыхал, поди, его предупреждение?
– Естественно.
– Так вот, супротив него я ровно кошка домашняя супротив медведя-шатуна, – честно признала Яга. – И нет нам отсель выходу, ежели тока-а...
– Мм...?! – многозначительным мычанием уточнил я.
Ответ пришёл с другой стороны запертой двери, и не от Бабы-яги.
– Живы ли, аспиды милицейские?
Дьяк! Мать его за ногу, да кто бы поверил, что неугомонный гражданин Груздев будет послушно сидеть в избушке на курьих ножках и никуда не попытается влезть?!
Дьяка Фильку надо знать! Без него у нас в Лукошкине ни одно дело не обходится, ни хорошее, ни плохое. Если помните, даже на каникулах в деревне он нас нашёл! Оказывается, в любом расследовании можно обойтись без кого угодно – без Еремеева, без царя, без бояр, но не без дьяка!
– Живы! – бодро откликнулась Яга. – А вот не сподобитесь ли дверь открыть?
– Недопонял. Вы заперты ли? Дык энто ж радость-то какая, милость господня!
– Не заперты мы, – повинуясь взгляду бабки, нагло соврал я. – Просто дверь открывать не хотим, нам и тут не дует...
– А ежели я в гости напрошусь?
– Митя, прячь копчёную севрюгу и водку «Президент»!
Ну, после таких слов гражданин Груздев просто не мог не купиться. Лязгнул стальной засов...
– Примите во компанию, фараоны негостеприимные! Ибо изголодался я весь в избушке вашей, ажно ногу куриную грызть пробовал, да та сдачи дала! Зараза несознательная...
На этом откровении Филимон Митрофанович резко заткнулся, поскольку ничего похожего на богато накрытый стол не обнаружил. Пока он справедливо не решил, что его кинули, мы все трое в едином порыве бросились на выход. Митя успел удачнее всех, потому что ещё подхватил под мышки нашего невольного спасителя. Дьяк был не очень рад, что его головой выбивают дверь, но с учётом того, что она была уже открыта, разрушения оказались минимальными. Он просто потерял сознание...
Мы же наконец вырвались на свободу! Кстати, совершенно не зная, что с этой свободой делать. Куда бежать? Каким образом строить взаимоотношения с вполне себе нужным нам Кощеем?!
– За мной, – тихо приказала бабка, – пора нам отселя дёру давать!
– Филимона Митрофановича тут оставим? – по ходу уточнил Митя. – Он своё отслужил, вину искупил честно, и гражданину Бессмертному какое-никакое утешеньице...
Искушение было столь велико, что мы с Ягой, не сговариваясь, кивнули. Мгновением позже нам стало стыдно, и бессознательный дьяк продолжил бегство на Митином хребте. Забегая вперёд, честно скажу, что потом мы ещё не раз об этом пожалели...
– Никитушка, скока Кощея помню, спит он – пушками не разбудишь, – пустилась в подозрительные откровения глава нашего экспертного отдела. – Слуги его верные, и дрыхнут столь же верно, тут их не упрекнёшь. Так что ежели я колдовать не стану, так, глядишь, и выберемся на волюшку...
– Может, хоть зеркало волшебное, венецианского стекла, злодею негостеприимному во второй раз расколотим? – от всей щедрости души предложил Митька. – Вона у Филимона Митрофановича лоб твёрдый какой, хоть в стену им бей, а без дела пропадает!
– Я супротив, – чётко предупредил дьяк и тут же вновь потерял сознание.
Пришлось цыкнуть на обоих и продолжить путь за бдительно озирающейся по сторонам бабкой. К моему немалому изумлению, Яга ориентировалась в незнакомом помещении так, словно отлично знала тут все ходы-выходы. Сколько же ещё секретов таит прошлая, долукошкинская, жизнь нашей бабули, приходилось только гадать...
Задавать уточняющие вопросы не имело смысла, всё равно не скажет. Перед какой-то маленькой дверкой после бесчисленных поворотов и коридоров она остановилась, перевела дыхание и посмотрела мне в глаза:
– Беги, Никитушка. Выводи остальных, там, за дверью, выход в лес будет. А я задержусь на минуточку, похулюганю чуток.
– Митя, слышал приказ? Марш вперёд, ищи избушку, занимай круговую оборону. Каждого, кто полезет без пароля, гаси кочергой!
– А вы?
– А мы тут героически оторвёмся, – успокоил я. – Ничего не бойся. Мы просто скажем «спасибо» хозяину и догоним.
– Ежели до рассвету не заявитесь, я сюда мстить приду, – насупившись, пообещал он, и даже хитрозадый дьяк поднял вверх большой палец. – А ежели я мстю, так держите меня семеро-о...
Далее я его просто вытолкнул – сколько можно? Яга покосилась в мою сторону, что-то прикинула, но особо брыкаться не стала. Поняла, что вдвоём мы способны на большее. Да и настроение у обоих было подходящее...
– Ну, участковый, держись! Сам за мной следом увязался, теперича не жалуйся – я на преступную стезю ступать буду.
– Ещё сам Шерлок Холмс говорил, что хороший сыщик всегда умеет поставить себя на место преступника, – подмигнул я, хотя меж лопаток змеился предательский холодок. – Что будем делать?
– Красть, грабить, рушить, ломать, громить, – пустилась загибать пальцы наша эксперт-криминалистка. – Ну, в общем, ежели без лишнего шуму, то «гуляй, братва, за всё уплачено!». А я так, чисто по-женски, повредничаю...
Мы обнялись, как два партизана перед рейдом в гитлеровский тыл, и разошлись в разные стороны. Если бабка сказала, что Кощей спит крепко, значит, так оно и есть. Слуг и прихлебателей я тоже не боялся, живых душ во дворце мало, а скелеты-рыцари держат охрану по внешнему периметру. Значит, внутри нас никто не ждёт и надо сделать всё, чтобы гражданин Бессмертный не сразу пустился за нами в погоню.
– А что у нас в этом крыле? Хм, хозяйственные помещения. То, что доктор прописал!
Передо мной открылся широкий коридор с рядом дверей и табличками: «Конюшня», «Кладовая», «Сортир домашний», «Ванная по-французски», «Гардеробная», «Оружейная», «Гримерная» и что-то ещё. Я ощутил давно забытый азарт семилетнего мальчишки, подкладывающего кнопку на стул вредной соседке по парте. Разумеется, красть или ломать что-либо мне было не по душе, но мелкое хулиганство отнюдь не шло вразрез с моими моральными принципами. По крайней мере, на данный момент..
– Сначала конюшня, – почему-то решил я.
Осторожно сдвинул засов и заглянул внутрь. В довольно большом помещении, прикованный к четырём каменным столбам, стоял огромный чёрный конь со злющими глазами. При виде меня он прижал уши и оскалил зубы, свирепо захрапев.
– Хороший мальчик, добрый мальчик, хочешь сахару? – дико жалея, что вообще сюда влез, пропел я, пятясь задом.
Чёрный конь Кощея, показав, что слова «добрый» и «хороший» – это не о нём, так кинулся в мою сторону, что один из столбов даже покачнулся.
– Вот сволочь. – Я выпрыгнул за дверь, потом сунулся обратно и предупредил: – Я ещё вернусь. Мы не закончили.
Страшный зверь лошадиного племени послал мне пылающий взгляд, говорящий, что он только и мечтает, чтоб я подошёл поближе. Ну ладно. Думаешь, сила есть, ума не надо? Я тебя удивлю...
– Пойдём другим путём. Сначала кладовая, туалет и ванная. По крайней мере, там я точно знаю, что делать.
Минут десять – пятнадцать мне хватило на всю диверсионную операцию. Кощеев сортир представлял собой богато отделанную мраморную комнату с высоким троном посередине. В сиденье дырка, под ней ведёрко. В ванной комнате всё то же, только вместо трона большая ванна из чистой меди. Что со всем этим делать – ума не приложу. Слив не забьёшь – нет его, набок перевернуть – скучно, плюнуть туда – мелко...
– Ага-а, – обрадовался я, когда решение нашлось в кладовой. Помимо всех и всяческих продуктов там обнаружилось несколько горшков сливочного масла и три-четыре бочонка гречишного мёда плюс мука и батарея иностранного алкоголя.
– Наверняка несертифицированный товар, – сквозь зубы сплюнул я. – С контрабандистами у нас строго. Ай-ай-ай, гражданин Бессмертный. Нарушаете?!
Первым делом я вернулся в конюшню и, невзирая на опасность, вылил две бутылки элитного шотландского виски в ясли коню. Чёрный жеребец принюхался, лизнул и не поверил своему счастью! Когда я вернулся с мукой и мёдом, он был уже практически ни-ка-кой...
– Дизайнерский окрас волос, – оповестил я, старательно обливая страшную скотину мёдом, а потом ещё осыпая мукой. Конь балдел и не брыкался.
– Через пять минут на выход, – предложил я. – Поймаешь меня – укусишь. Не поймаешь – сам дурак. Так честно?
Кощеев конь пьяно кивнул. Я нашёл ключи на стене, отомкнул замки на его цепях, ещё раз напомнил про пять минут и рванул за дверь. Половина коридора уже блестела от подсолнечного масла. Подхватив ведро, я быстренько залил и вторую половину, пятясь назад.
Всё. Надеюсь, когда этот четвероногий гангстер бросится в погоню, он проведёт время так же весело, как любая корова на льду. А мне пора. Баба-яга тоже не станет хулиганить дольше положенного времени. С туалетом и ванной заводиться не буду, не успею. Полчаса на всё про всё нам достаточно, пора и честь знать...
– Никитка, ты, что ль? – Из-за угла выпорхнула совершенно чёрная фигура тощего андерсеновского трубочиста. Только почему-то в женском платье и с характерным бабкиным носом.
– Я. С заданием справился. А где, собственно, вами пол мыли?
– Поязви у меня ещё, – беззлобно погрозила пальцем бабка и едва успела отскочить в сторону, как мимо нас проскользил не хуже бобслеиста чёрно-белый конь гражданина Бессмертного. Взгляд безумный, язык набок, все четыре копыта в стороны, едет на заднице, и довольный как не знаю кто...
– Спаси господи, такое-то чучело ночью приснится, – перекрестилась Баба-яга. – Ить не каждый до горшка добежать успеет, а?
– Давайте эту деликатную проблему обсудим по дороге? Нам явно пора. Не хочется видеть благодарные глаза хозяина дома, уйдём не прощаясь, по-английски?
– И то дело. Вона держи-ка. – Она вытащила откуда-то из-под кацавейки сложенные листы бумаги. – В избушке поглядим да обсудим. А теперь давай ноги в руки, покуда не рвануло...
Я даже не стал уточнять, что она имеет в виду. Если ей нельзя здесь колдовать, то это не значит, что бабка не нахимичила как-то по-другому. Ума и фантазии у неё хватит, а диверсионная работа в тылу противника – просто её призвание! В конце концов, именно на пакостях в своё время она и сделала себе имя...
– Йя-а-го-го! – Счастливый конь в муке прокатился мимо нас на крупе в обратную сторону.
Мы тихо вышли, аккуратно затворив за собой маленькую потайную дверь. Низкий подземный ход, отделанный кирпичом, довольно быстро вывел нас в самую чащу леса. Где, в какой стороне осталась верная избушка на курьих ножках, оставалось только гадать. Хорошо ещё из темноты вдруг вышло что-то огромное, как Кинг-Конг, и, схватив нас за шиворот, заорало Митиным голосом:
– Пришибу обоих лбом об пенёк! Где сотрудники мои отважные, Бабуля-ягуля да Никита свет-Иванович?!
– Тута, – пискнули мы с бабкой.
Гигант мгновенно прижал нас к груди и расплакался...
– Не надо, Мить.
– Надо! Слёзы сами рекой текут. Не позволили вы мне с вами остаться, дак я уж и решил, что вы в норе Кощеевой смертью храбрых сгинули. А мне, сироте, куда без начальства любимого да хозяйки тихой?! Утопиться в какой-нибудь луже, и вся недолга...
– Пусти, ирод, косточки ужо хрустят с подозрением, – сипло взмолилась Яга, но Митя не слушал.
– Да я за-ради вас, за-ради милиции любимой, за-ради отделения Лукошкинского, я ж...
Всерьёз опасаясь поломки бабкиного позвоночника, я, не целясь, пнул Митю коленом между ног.
– Упс! – сообщил нам наш младший сотрудник и, разжав объятия, рухнул ничком.
– Спасибо, Никитушка, – отдышавшись, поблагодарила глава экспертного отдела и с развороту пнула Митю лаптем под рёбра. – Ить вся жизнь перед глазами промелькнула, от детства босоногого до работы оперативной! С такими-то друзьями за каким хреном нам ещё и враги сдались?!
– Согласен, – подтвердил я и протянул стонущему напарнику руку, помогая подняться. – Спасибо, что дождался. Ты в порядке?
– Ещё не знаю, – фальцетом откликнулся он, подумал и уже нормально ответил: – Жить буду, а вот насчёт женитьбы да детишек не уверен...
– Я те потом, когда надо будет, средство чудодейственное дам. Мажь не жалей! – осторожно пересчитывая старческие рёбрышки, пообещала Баба-яга. – А счас... Ой!
– Что? – дёрнулись мы с Митей.
– Дык спросить его хотела. Вспомнилось вдруг. Дьяк-то где?
В общем, как вы, наверное, и сами поняли, гражданин Груздев, пользуясь случаем, резко пришёл в себя и сбежал без малейших проблесков совести. Искать его в тёмном лесу, в непосредственной близости от Кощеева жилища, мы не рискнули. Просто пошли в дремучий лес куда подальше, вышли на широкую поляну и уже почти перед самым рассветом, замёрзшие и голодные, кое-как развели костёр.
– Как думаете, куда он мог пойти?
– Дьяк Филька-то? Да куда угодно! Рази ж кто предугадает, в какой момент ему что в голову стукнет! Может в Лукошкино вернуться, может к Кощею пойти, а может и просто так по лесу тёмному круги наворачивать, лешего веселить.
– Так леший здесь?! Мы с ним вполне контачим. Давайте я...
– Энто образное выражение, – обрезала Яга, подёргивая плечами. – А ты, Митенька, чего на меня уставился? Неумытая бабушка, да?
– Черней эфиопской царевны Тамтамбы Мумумбы, – честно признал наш младший сотрудник. – Боюсь даже спросить, где вы так личико изгваздали-то?
– В печь кухонную к Кощеюшке лазила, – не особо охотно призналась хмурая старушка. – Все документы важные, книги ворожейные, планы записанные ему туда ухватом упаковала. И гореть долго будет, и Кощеюшка в тепле поспит.
Мы с Митей уважительно кивнули.
– Да ещё углем древесным на картинах евонных всем усы подрисовала, а на скульптурах неприличные места стрелками пометила с указанием, чего как по-простонародному называется.
На этот раз мы с тем же Митькой столь же дружно покраснели, но бабку уже было не остановить.
– А то что ж, он тут бесстыдство всяко-разно выставлять будет, а я, значит, молчи?! Не бывать тому! Да я, может... в молодости-то... и то не выставлялась! А он, паскудник эдакий, уже сам лысый, а туда же?! Себя, стало быть, красотой окружать, а всему Лукошкину – шиш, а не картинная галерея?!
Яга ещё долго распалялась по этому поводу. Причём так громко и страстно, с явной обидой, что я ещё раз крепко задумался, какие же на самом деле отношения связывали её с Кощеем. И по моему скромному разумению получалось, что никак не рабоче-деловые...
– Ну что, если все отдохнули, – привстал я, – то, может быть, мне и Мите стоит отправиться на поиски избушки? А вы пока здесь посидите.
– Ну найдёшь ты её, и что? – скептически покривила губки бабка-экспертиза. – Избушка за тобой не пойдёт, твоих приказов слушать не станет, а оттого что ты парнишку отправишь ночной лес частым гребнем чесать, тоже толку на грош. Ещё потеряем друг дружку волкам на радость...
– А тут и волки есть? – радостно подскочил Митяй. – Ой, пустите подраться, кровь кипит, душа праздника требует! Я ж ещё крохой пятилетним у волков хвосты отрывал да девчонкам дарил, сзаду на сарафан привесить для индивидуальности стильной...
– Сядь, балабол, – даже не улыбнулась Яга. – Если ты слов умных, корня латинского, по верхам нахватался, дак энто ещё не значит, что умным стал. Сейчас отдышусь ещё минуточку, да и сама сюда избушку вызову. Небось Кощей на Лысой горе моего чародейства и не почует. Всё ж таки не у него дома колдую...
Данный план всех устраивал. Я, признаться, тоже быстро пожалел о своём скоропалительном решении рваться в глухую чащу в неизвестном направлении, пытаясь найти передвижную однокомнатную квартиру на курьих ножках. Ну а нашёл бы, так что дальше?
Баба-яга права, слушать меня она не станет, и где потом в лесу искать всех наших и ещё раз найти тропинку к избушке, вообще непонятно. Я не Зверобой и не какой-нибудь там Дерсу Узала, так что без компаса просто пропали бы поодиночке, и всех делов...
– Вообще-то рассвет скоро, – как бы промежду прочим напомнил Митя.
Действительно, стало как-то заметно попрохладнее, и вокруг нас поползли серебристые волны тумана.
– Пора, – приподнялась бабка, но тут же ойкнула: – Охти ж мне, нога проклятущая, как на сырость-то в колене прострельнуло-о...
– Сей момент, бабуленька, – рванулся с поводка наш герой-спаситель. – Дозвольте только ножки вашей докоснуться, и я её, заразу, в один миг выпрямлю! Забудете, что вообще когда-никогда болела!
Раньше мне не доводилось видеть, с какой скоростью уважаемая глава лукошкинского экспертного отдела лазит по деревьям. Ей позавидовала бы любая кошка, спасающаяся от собак...
– Слезайте, я его держу!
– Не слезу, Никитушка, ох не слезу-у...
– Не бойтесь, Митя больше не будет, – громко пообещал я, отвешивая нашему младшему сотруднику заслуженный подзатыльник. Он у нас без них, как без пряников.
– Ловите, сотруднички! – Бабка разжала пальцы и с высоты трёх-четырёх метров бухнулась в наши подставленные руки. – В смоле изгваздалась, липнуть теперь буду, как банный лист к округлостям впечатляющим.
– Просто не стоит всё так близко принимать к сердцу. Ну подумаешь, Митя предложил помассировать вам больное колено. Что уж тут такого, в конце концов?
– А ты знаешь ли, сокол участковый, скока лет меня мужские руки за коленку не лапали? – с тяжёлым придыханием заявила бабка, краснея, как краснознамённый хор им. Александрова. – А что, ежели не удержуся, а?! Не заводите без дела, сотруднички, мало ли чего...
Я стиснул зубы, чтоб не заржать в голос, Митя понял не сразу, но когда и до него дошло, так сразу включил заднюю передачу и ретировался, подняв руки, на три шага назад.
– Помню, было дело лет эдак десять назад. Напал на меня по ночи за огородами...
– Маньяк?
– Ой, мама, да если бы?! Так, хвастался больше. Еле-еле потом уполз, горемычный. Говорят, откачали его...
Не дожидаясь продолжения скользкой темы, я напомнил Бабе-яге об избушке. Наша бодрая старушка вернулась в реальный мир, сунула два пальца в рот и издала протяжный разбойничий свист.
С ближних сосен и ёлок посыпалась хвоя, кусты пригнулись, туман развеялся так, словно его и не было. А уже через каких-то пять-шесть минут в лесу раздался треск веток, и протискивающаяся бочком-бочком избушка на курьих ножках встала перед нами, как Сивка-Бурка! Нет, лучше как лист перед травой, потому что Сивка-Бурка та ещё капризная скотина. Ну вы помните...
