Текст книги "Казак в Аду"
Автор книги: Андрей Белянин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава четырадцатая
О том, что наши самые страшные враги всегда достойны жалости. Они ведь искренно не понимают, с кем связались…
…Задом и Умору покидали дружно, так же одновременно перешагивая белую линию на выходе, как недавно на входе. Обычно болтливый эльф молчал, над горной грядой пробивалось серое подобие рассвета, а наши герои шли спотыкаясь, еле-еле передвигая ноги, сказывались катастрофический недосып, нервы и общая усталость. Дороги не выбирали, скорее даже наоборот, двигались наугад, по возможности скрытно. Белое Братство не могло уйти далеко, бритоголовые молодчики явно не являлись постоянными жителями весёлого городка, а значит, могли встретиться на пути где угодно. Поэтому смысла удирать так уж далеко не было, привал объявили в ближайшей же сонной лощине (чёрный юмор!), на маленькой сухой полянке, окружённой чахлыми карельскими берёзами…
Ушлый толкиенист (единственный выспавшийся…) бодро уверял, что уж он-то всегда успеет загодя предупредить влюблённых о подходе врага, ибо эльфийский слух остёр, как их же уши, а ухом эльфа можно бриться! По крайней мере, так говорил Арагорн, а ведь он не один день провёл в компании Леголаса, ему можно верить…
Иван и Рахиль были слишком умотаны, чтобы хоть как-то оспаривать этот бред. В конце концов, они просто поддались на уговоры и повалились на сухую травку, как сонные котята. Благо, земля в Аду всегда тёплая, если не сказать горячая, простыть или замёрзнуть здесь невозможно и при желании.
Миллавеллор действительно некоторое время прохаживался вокруг них дозором, бдительно вглядываясь в суровые и скудные детали пейзажа. О чём он думал в это время, никому доподлинно не известно. Может быть, о своей пожилой принцессе, может, о запасах травки, а может, и вообще вёл мысленный спор с профессором Толкиеном, эльфы такое любят…
Но как бы то ни было, появление постороннего персонажа он заметил слишком поздно. Да фактически и не заметил бы вообще, если бы зверь, презрительно обнюхав спящую парочку, не подошёл к бдительному «часовому» без предупреждения, похлопав его по плечу. Миллавеллор вздрогнул, медленно обернулся и невольно отступил на шаг…
– Узнаёшь? – хрипло спросил волкодлак, глядя ему в глаза.
Седой наркоман лихорадочно кивнул, пытаясь пригладить встающие дыбом волосы.
– За что ты убил меня, брат? – Зверь поднял подбородок, демонстрируя скверную рану от знаменитого меча святого Джона. – Мы ведь оба дети Холмов, нас связывали древние узы, а ты поднял на меня руку из-за каких-то людей… Неужели они тебе дороже, чем зов крови?
– В моей крови нет твоего зова, – постепенно приходя в себя, ответил вечный бродяга. – Эльфы не знаются с оборотнями, и я защищал тех, кто мне дорог. Уходи. Не заставляй меня убивать тебя ещё раз…
– Ты думаешь, это возможно – убить мёртвого?! – с каким-то кашляюще-лающим смешком уточнил волкодлак. – Сегодня мой день, я ждал этого момента очень долго…
Безоружный Миллавеллор отважно заслонил спиной спящих друзей и сурово сдвинул брови.
– Мне нужны не они… Теперь мне нужна только твоя жизнь, предатель…
– Подъём! Тревога! Враг у ворот наших! – в полный голос завопил отважный фанат популярной трилогии, но…
Ответом ему послужило лишь трогательное посапывание безмятежно дрыхнущей парочки. Молодёжь слишком утомилась за последние два дня, сейчас их не пробудили бы и легендарные трубы Иерихона! Храбрый эльф побледнел…
– Настал час расплаты, брат, – широко улыбнулся оборотень. – Месть так сладка, что от предвкушения твоей крови у меня сводит скулы…
Его звериный прыжок был стремителен и полон хищной грации прирождённого убийцы. Бывший толкиенист увернулся отрепетированным танцевальным пируэтом, говорящим о хорошей практике в деле увиливания от тумаков. Миллавеллор попробовал было схватить винтовку Рахили, но даже во сне израильская военнослужащая держала оружие крепко-накрепко, не отнимешь. Времени на вытаскивание златоустовской шашки у беззаботного подъесаула оборотень уже не дал. Теперь он старался двигаться между седым эльфом и его друзьями. Условия были заведомо неравными…
– Ты умрёшь, брат, – вновь и вновь бросаясь в атаку, хрипел волкодлак.
– Сегодня не тот день по китайскому гороскопу, – отмазывался остроухий, подхватывая с земли ближайший булыжник.
Но, видимо, камнеметание не входило в список его редких талантов, оборотень легко увернулся. Поединок затягивался… Курящий эльф с посаженными лёгкими начал сдавать уже на четвёртой минуте, было ясно, что он не выдержит ритма.
Для волка-оборотня настал звёздный час, сделав два ложных броска в стороны, он заставил противника метаться и в одном прыжке, тяжёлым ударом передних лап сбил его на землю. Дико треснувшись затылком, Миллавеллор едва не потерял сознание. У него потемнело в глазах, словно огромная тень накрыла небо и землю…
– Я ещё никогда не пробовал крови древних…
– Подавись, – храбро зажмурился тощий эльф, услышав в ответ лишь удовлетворённое хихиканье. Мёртвое дыхание коснулось его лица, и…
Раздался шипящий звук, резко запахло палёным, и, скосив глаза, уже простившийся с миром наркозависимый философ увидел рухнувшую на песок отрезанную голову оборотня. Лазерный луч провёл ещё одну черту в пузырящемся песке… Волосатое тело зверя постояло, наверное, с полминуты, прежде чем безвольно опрокинулось навзничь. А над местом разыгравшейся трагедии беззвучно парила тусклая тарелка инопланетян. Казалось, довольную мордочку Дока вполне можно было разглядеть в иллюминатор…
…Ивана и Рахиль так и завозили в летательный аппарат сонными, погрузив на низкие носилки с колёсиками. Миллавеллор с Гансом проявили недюжинную смекалку и упорство, возясь с этой парочкой, категорически не желавшей просыпаться. Отрезанная голова волкодлака показывала все признаки жизни, вращая глазами и пуская злобную слюну, но безголовое тело уже ни на что не реагировало, так и валяясь безобразной, поломанной игрушкой.
Думается, всё это было справедливо и закономерно. Причём справедливо не по законам жанра, а по более высокому счёту. Многим ролевикам наверняка знакома эта проблема – чем чаще играешь отрицательного персонажа, тем легче даётся роль. Скоро ты уже не хочешь (или не можешь?) снять эту маску, она словно прилипает к лицу, бросая тёмный отблеск на саму душу. Не стоит заигрывать со Злом, это всегда чревато…
Тарелка плавно взяла старт, практически вертикальным взлётом, нарушая все привычные законы гравитации, и быстро ушла под небеса. Адепты Белого Братства появились буквально через полчаса. Они тщательно осмотрели место, о чём-то пошептались и непонятно зачем расстреляли останки оборотня. После чего вся команда дружно двинулась вдоль мелкой горной гряды. Казалось, маршрут наших героев они знают абсолютно точно и будут идти по следу до конца. Тающего черепа Дэви-Марии над ними не было, но кто бы поверил, что она тут ни при чём. Я – нет, а вы?
Когда Иван Кочуев наконец-то открыл глаза, то первое, что он отметил, это приятный факт того, что Рахиль ещё спит, уютно устроившись кудрявой головой на его казачьей груди. Первое, что поняла сама юная еврейка, проснувшись, но не открывая глаз, это то, что она лежит в постели с любимым подъесаулом, в обнимку и… практически голая. Как, собственно, и сам молодой казак, к которому она так сладко притулилась.
Таким образом, когда мысли нашей парочки вышли разными путями на одну стезю и чёткое понимание происходящего открыло новый взгляд на «неприкрытость» реальности, дикий визг и отборный мат раздались умилительно одновременно!
– Ваня, шоб вас… какого вы… прямо у меня под боком, в таком интимном виде, и уже пригрелись?!!
– Рахиль, дура! Прекрати орать, я сам ни хрена… Сплю, сплю, раз – тут ты, сопишь, пристроилась так, дышишь нежно… Я-то при чём?!
Багряная израильтянка, стянув на себя всё шёлковое одеяло, хлопая круглыми глазами, уставилась на сброшенного с кровати возлюбленного, стыдливо прикрывающегося отвоёванной подушкой. Весь вид героического астраханского парня был настолько жалостен и комичен, что у Рахили дрогнуло сердце. Не могло не дрогнуть…
– Ша, погорячилась… А вы тоже хороши, чуть шо не так, сразу дура! Проснулись бы вы в голом виде, на груди знакомого мужчины, таки послушала б я, как вы завизжали…
– Извинения принимаются.
– Какие извинения?!
– Всё, проехали, не начинай сначала. – Притормозивший казак всё ещё не мог вытряхнуть из головы картинку, нарисованную шустрой иудейкой – он, традиционный гетеросексуал, просыпается на груди какого-то знакомого мужчины. Хотя знакомого – это ещё ничего, незнакомого было бы хуже… Впрочем, и на груди знакомого проснуться всё равно невеликая радость…
– Где мы? – Израильская военнослужащая заинтересованно обвела взглядом небольшую уютную комнатку.
Всё белое, стерильное, похожее на номер в отеле, но как-то более ухоженно, что ли… Кружевное бельё на полутораспальной кровати, столик с фруктами, неоткупоренная бутылка вина в ведёрке со льдом. Окон нет, зато на стене милый гобеленчик с двумя лебедями в пруду – чёрным и белым. Под кроватью эмалированный горшок, а по обе стороны постели одинаковые белые тапочки больничного образца. Чувствовалось, что дизайн наводился впопыхах, но от души и старательно…
– Мы на летающей тарелке, у Дока и Ганса, – безошибочно угадал молодой человек, всегда отличавшийся трезвой логикой.
Его подруга, подумав, кивнула, но строго добавила:
– Таки если эти пушистые недомерки намерены размножать вас мною, как эльфа, я с них поимею не тока моральную компенсацию! Они же нам на корню изрубили основную задачу – кто мне теперь откроет дверь в Рай, если я спала прямо с живым подъесаулом и он щекотил мне усами ухо?! К тому же вся без ничего, один армейский медальон на шее…
– А у меня крест, – как-то сразу заинтересовался казак, присаживаясь на краешек кровати. – Что, серьёзно, больше ничего нет?
– Ваня, фу! Во-первых, резко встаньте, во-вторых, держите подушку крепко обеими руками, шоб не вырвалась! А теперь отойдите и постучите им пяткой в дверь, пусть откроют и вернут нашу одежду. Нет, ко мне поворачиваться не надо! Пятьтесь задом, и стучите, как я вам говорю…
Смутившемуся подъесаулу не оставалось ничего иного, как подчиниться еврейскому диктату. Сама горбоносая воительница лишь раздавала команды, натянув одеяло почти до подбородка. Но тем не менее, совершенно невероятным способом умудряясь выглядеть под ним изумительно соблазнительной. Или у Ивана просто разыгралось воображение, с мужчинами такое периодически бывает…
На стук откликнулись быстро. Не прошло и минуты, как снаружи раздался знакомый топот маленьких ножек, и сияющий новым передничком Ганс поспешил открыть дверь. Выстиранную, высушенную и выглаженную форму двух родов войск он доставил по первому требованию. После чего доложил, что Док желает их видеть в кают-компании, завтрак, обед и ужин (на выбор!) будет сервирован там же. Так не угодно ли «экспериментуемым» пройти? Невольные жертвы науки и прогресса едва не поперхнулись этим словом…
Неоднозначность жизни хороша уже тем, что вчерашний враг вполне может обернуться сегодняшним другом. Вот вроде бы сколько времени прошло от их первой драки с Доком и Гансом до совместных посиделок в операционной за спиртом и колбасой, а, согласитесь, какое радикальное изменение взаимоотношений. Разумно ли считать злым волка, если таким он создан природой и маленькие кудрявые овечки – его естественная среда питания?
А отсюда – стоит ли упрекать инопланетного учёного, что он со всем пылом исследует человека (и человекообразные особи) в попытке понять, разобрать, клонировать и синтезировать для воспроизводства в промышленных масштабах? Учёные чаще всего представляются злыми именно из-за бесконечной любви к госпоже науке, которая по большому счёту принимает только самопожертвование и не выносит компромиссов…
– Так, так, так, – задумчиво кивал Док, водя пальчиком по карте предполагаемого маршрута. Жирный след после колбасы отмечал ключевые моменты, но все слушали внимательно. – Эльфийская женщина на белом коне (компьютерная биомодель, по-прежнему функциональна, но устарела, до архетипа…) была замечена радарами вот здесь, здесь и здесь тоже. Наша техника позволяет отследить её движение и взять сетью, с конём или без коня. Но вы гарантируете, что эльф будет с ней размножаться?
– Э-э-э… да, процентов на пятьдесят, – осторожно подтвердил подъесаул, переглянувшись с умненькой еврейкой.
– Пятьдесят процентов – это серьёзный аргумент…
– А то! – поддержала Рахиль. С её специфичной точки зрения, этот «серьёзный аргумент» отлично вписывался в градацию «повезёт – не повезёт», поэтому всё честно.
Старый влюблённый толкиенист вообще не произносил ни слова, а только жалобно заглядывал всем в глаза. Если бы за столом сидели собаки, то наверняка получил бы самую вкусную косточку, за образ…
– То есть остальных самок пускаем на суп? – деловито уточнил Ганс, конспектирующий всё в маленькую книжечку.
Юная иудейка с тихим ужасом уставилась на тонкие косточки, оставшиеся после куриного жаркого. Иван успокаивающе похлопал её по плечу:
– Нет-нет, это другая птичка. Та, что в лаборатории, раза в полтора крупнее тебя. Не надо их никуда использовать, граждане учёные. Оставим для чистоты эксперимента, наука ошибок не прощает.
– Золотые слова, друг мой! – едва не прослезился Док. – Когда вы решите оставить эту безумную беготню за призрачным Раем, загляните ко мне, думаю, у нас отыщется вакантная должность штатного лаборанта. Уборка операционного стола, мытьё пробирок, чистка клеток с подопытными…
– Живенькая перспектива, – не стал спорить разумный казак. – И всё-таки где сейчас мы намерены искать принцессу?
– Вот она!
На чёрном экране радара тускло вспыхивала маленькая алая искорка. На общем фоне россыпи остальных она выделялась лишь цветом. Но пылкому сердцу Миллавеллора было достаточно и этого, он бросился покрывать экран поцелуями. Хозяйственный Ганс возмущённо оттаскивал его за ногу…
– Мы будем там ровно через двадцать минут. А пока позвольте поднять тост за единственную самку в нашей компании, чей замечательный гипофиз столько времени вдохновлял наш маленький экипаж на научные подвиги и свершения!
– Таки следующий тост будет за межрёберную невралгию, – устало пробормотала насытившаяся Рахиль. – И почему у меня так нехорошо на сердце?..
Ровно через двадцать минут их летающая тарелка была атакована по полной программе…
Глава пятнадцатая
О том, что проявления Божественной сущности в окружающем мире мы видим почти ежеминутно.
Проявления чёрта гораздо более редки. Поэтому и запоминаются ярче…
Как человек православной веры Иван Кочуев всегда был убеждён, что Ад должен выглядеть традиционно. А традиция у нас, как вы помните, всего одна, с веками не менялась и особой критике, за «неправдоподобие», тоже подвергалась нечасто. Гоголь, Пушкин и Котляревский по-русски красочно и по-украински смачно живописали адское пламя, пилы терзающие, неугасимые огни, цепи и плети, раскалённые угли и прочие муки, непременно ожидающие грешников в этой скорбной юдоли «плача и скрежета зубовного»…
Данте с его «Божественной комедией» в расчёт не берётся. Во-первых, там всё писалось исключительно для католической Европы; во-вторых, политизировано до икоты (вплоть до сведения мелких счётов); а в-третьих, будем уж совсем откровенны, комедией там не пахнет и близко! Вернёмся к своему, родному, кондовому, и отдадим предпочтение нашей исконной версии…
Так вот, неоднократно вопрошал себя главный герой нашего повествования: где муки, где Геенна Огненная, где костры и вилы, где оно всё?! Одной сковородки с вилкой и мытья нестандартных мужиков в металлическом ящике явно мелковато. Страха нет, ужасы не те, откровенно не те, господа…
Так куда же их сунули? Это место не похоже на Ад так же, как прошлое на Рай! То есть названия подходят, элементы интерьера соответствуют, ощущение правильное, но деталей и доказательств практически нет. Ну ладно, там ни одного ангела не дали посмотреть, здесь-то хоть чертей покажите! Вот именно такие желания и опасно высказывать вслух…
Первые два-три попадания по корпусу инопланетная тарелка выдержала без особого напряжения: били садовыми вилами с большого расстояния, да и скорость движения летательного аппарата заметно гасила силу ударов.
– Что за хрень?! – чисто по-казачьи удивился Док.
Ганс колобком метнулся из операционной в будку управления, остальные проследовали за ним без особого волнения, так как плохо представляли себе, что, собственно, произошло. А вот когда дружно уставились на большой экран, то…
– Таки предупреждала я всех, но кому оно надо?!
– Ох, мать твою за ногу… Рахиль, это я не о твоей маме… опусти оружие!
– «Садовый инвентарь мне под ногу попался – всю россыпь ярких звёзд я днём увидел разом!» Сакральный смысл этой китайской загадки заключён в…
– Ганс, штурвал крепче и пустите меня за пульт! Я сам их отделаю, как Бакланов даргинцев…
Как видите, наше маленькое сообщество было настроено крайне решительно и споро действовало по обстановке. А обстановка заметно накалялась… Не менее двух десятков классических чертей (см. учебник магии Папюса), паря на кожистых крыльях, продолжали упорно бомбардировать передвижную лабораторию инопланетных бесов. Искажённые нечеловеческой злобой лица нечисти едва ли не заглядывали в иллюминаторы, а их мускулистые руки с олимпийской сноровкой швырялись закопчёнными в адском пламени вилами. Естественно, стальную обшивку корабля они пробить не могли, но нервы трепали изрядно.
Чисто психологический эффект этой атаки поддерживался всё нарастающим гулом – в сером свете дня смутными тенями показались крылатые фигуры куда более мощных демонов. Они неумолимо приближались, словно сумрачные охотники, спешащие к верным псам, загнавшим в угол очень одинокого медведя. В роли всеми обижаемого мишки на этот раз оказалась летающая тарелка, битком набитая нашими отчаянными героями. Не думайте, что они только паниковали, вопили, цапались друг с другом и привычно философствовали не по существу…
– Какая жалость, Ганс, что у нас по штату только одна лучевая пушка, – бормотал себе под нос Док, уверенно водя джойстиком.
Такой ловкости и практики от рыхлого толстячка никто попросту не ожидал, особенно сами черти. Неумолимый лазерный луч срезал их одного за другим, беззвучно, почти без промаха, блистая яростным мечом архангела Уриила в погоне за движущейся целью!
Иван и Рахиль только успевали восторженно визжать или материться, в то время как неизменный помощник Дока виртуозно бросал машину из крайности в крайность, выводя её под самым невероятным углом с линии очередного хаотического обстрела. Они бы, вне всяких сомнений, выкрутились и даже вышли победителями, если бы не подоспевшие демоны…
Эти монстры вилами уже не бросались – из их отверстых пастей вырывались многометровые струи пламени! В одно мгновение летающий агрегат инопланетян оказался в бушующем кольце огня…
– Есть ещё специфические казачьи выражения, мой ненаучный друг?
– Я вас умоляю, а почему вы не хотите пару чисто еврейских словечек суммарно подходящей степени крепости?!
– Чешите на идише, самка…
Дальнейшее развитие патовой ситуации напоминало столь любимую критиками фэнтези компьютерную игру в месилово-рубилово. Два пушистых инопланетника, закреплённые туго в своих креслах пилотов ремнями безопасности, вершили так называемое «рубилово», а «месиловом» занимались наши главные герои, которых дружно швыряло в псевдохудожественной интерпретации от пола до потолка, от стенки до стенки, из угла в угол и так далее, кого куда чем угораздило…
Может быть, в первый (и дай бог, чтоб в последний!) раз за всё время своего знакомства Иван и Рахиль обнимались, хватались, падали друг на друга и стукались лбами без малейшего удовольствия. Да ещё тощий эльф, произвольно разбрасывающий где попало свои несуразные конечности, тоже никак не добавлял сцене романтического флёра, а, наоборот, ухитрялся одновременно раздражать всех, поскольку поэтично ныл о своей Нюниэль, не затыкаясь! Кстати, на мой взгляд, хуже всех было именно ей, ибо, согласно устоявшемуся суеверию, эльфийская принцесса должна была икать не переставая…
– Док, ухожу на бреющем, – упоённо прорычал Ганс и бросил машину вниз, закрутив по спирали так, что едва не вырвало даже закалённого казака.
Но не успели они выровняться почти у самой поверхности дымящейся кратерами земли, как из засады ударил дружный залп! Бритоголовые дети Дэви-Марии-Христос, вопя и подпрыгивая, радостно палили по такой огромной и беззащитной мишени…
– Вынужденная посадка! Кажется, у нас что-то повреждено в двигателе…
– Им нужны только мы, – кое-как на полусогнутых ногах доковыляв до кресла Дока, объявил Иван. – Выпустите нас и улетайте, тарелка уйдёт на одном крыле. Даю слово – погони не будет!
– Право, не знаю, мы с вами столько пережили, столько выпили…
– Таки не сомневайтесь, Ваня прав! – тонко, но твёрдо поддержала юная еврейка. – У вас, мужчин, всё просто – с кем пили, с тем и полетели. Поплыли, поехали, понеслись, покатили, помчались и так далее… Но при чём тут буду бедная я? Выкиньте меня из вашей сугубо мужской компании, шо вам оно стоит?! Десантируйте меня навынос, а господин подъесаул увяжется сам, я так подозреваю…
– А как же научный эксперимент по размножению эльфа?
– Без моей блуждающей самки не сработает, – весомо вставил Миллавеллор. – Я прыгаю вместе со всеми. Если я разобьюсь о жестокую землю, полную лжи и бездушия, скажете ли вы моей возлюбленной, что я погиб с её именем на устах? И закопайте меня, как собаку в…
– С наслаждением! – хором пожелали Иван, Рахиль, Док и Ганс. Такого трогательного единодушия они не достигали ещё никогда.
Дальнейшие события летели в бешеном ритме, без диалогов и пустопорожней описательности, так любимой фантастами-интеллектуалами. Термин неустоявшийся, но им нравится так себя называть, рьяно презирая всех тех авторов, в романах которых действие опережает мысль. А чего презирать-то?! Ведь доподлинно известно, что если очень долго и очень старательно думать над какой-то сверхглобальной темой, то в конце концов непременно придёшь к выводу, что лучше заняться медитацией и не делать там вообще ничего!
Фиг бы вам Гамлет замочил папочку Офелии, если б минут пять перед этим подумал. Конечно, девушка не осталась бы сиротой и сохранила мозги в порядке, но из чего бы тогда тот же Шекспир, Уильям наш, высасывал мировую трагедию?!
Сладкую казачье-еврейскую парочку быстро запаковали в золочёную сеть-ловушку, экстренно спуская из зависшего летательного аппарата вниз. Док не отходил от лазерной пушки, Ганс суетился за штурвалом, а Миллавеллор крутил лебёдку. Автоматику заклинило, и «ценный груз» пришлось доставлять на землю вручную. То есть по старинке, надёжно, неторопливо и… неаккуратно. Возможно, это была одна-единственная лужа на всей территории Ада, но надсадно вопящих Ивана и Рахиль опустили именно в неё. Плавно, красиво, с гарантией… Один мощный плюх – и брызги во все стороны! Осталось запеть хором: «Я тучка-тучка-тучка, а вовсе не медведь…»
– Классно выглядишь, подруга! Если это, конечно, ты…
– Таки теперь вы понимаете, почему евреи не едят свинину? Потому как если розовые хрюшки всю жизнь лежат в разных лужах, то они знают, где кошернее. А если бы мы их сразу ели, то как бы узнавали для туристов, какая грязь лечебная, и потеряли бы на этом кучу шекелей на курортах Мёртвого моря…
Где-то невдалеке, прерывая их взаимные комплименты, вновь загрохотали выстрелы и раздались голоса преследователей. Казачья шашка легко освободила тарелку от «лишнего груза», и летательный аппарат косо ушёл под небеса. Наши герои тупо постояли на месте минуты две, дружно ожидая десантирующегося эльфа. Однако яркого выброса вопящего наркомана-философа почему-то не произошло…
То ли сам Миллавеллор передумал выпрыгивать, то ли бесы-учёные решили попридержать столь ценный экспонат для будущих лабораторных исследований, то ли что-то ещё, рассуждать можно было долго, да где ж на всё взять время? Прекрасно понимая, что на них вот-вот обрушатся настырные адепты Дэви-Марии, Иван и Рахиль без предупреждения пустились наутёк…
Бежали бодро и слаженно, не зарываясь на обгонах, плечом к плечу, без спешки, сохраняя дыхание и ритм. Хотя сам казак бег трусцой ненавидел с детства, а юная иудейка предпочла бы тактическому убеганию хорошую засаду с ожиданием выхода противника на линию огня. Нет вопросов, она бы по-любому так и поступила, просто подходящего места как назло под руку не попадалось.
Тропа вела их узкой извилистой линией по своеобразному ущелью, чьи почти отвесные стены, казалось, были причудливо склеены из человеческих костей. А может, и не казалось, может, всё так и было на самом деле, но все нуждались в положительных эмоциях, а потому о грустном думать не хотели. Тем паче что стены незаметно сужались, и последние метров пятьдесят Рахиль уже практически дышала подъесаулу в спину. Ещё через пару минут она с разбегу упёрлась в неё носиком, потому что Иван резко встал…
– Таки тупик?
– Не совсем. Смотри. – Дав возможность юркой девушке пролезть у себя под мышкой, молодой человек молча указал взглядом вперёд.
Стены из костей сходились под тупым углом, тропа обрывалась, но заканчивалась не тупиком, а пещерой. Чёрный абрис входа напоминал лампочку Ильича или традиционный череп. И в том и в другом случае это выглядело достаточно зловеще… Хотя чего особенно оптимистичного можно было бы надеяться увидеть в Аду?
– Занимаем ударную позицию, с этого картинного блиндажа я смогу держать под обстрелом всю дорогу! С вас останется только картинно размахивать мне шашкой и кричать «За Родину, за Сталина!» Ой, ну не хотите, можете скандировать: «Нет усилению НАТО в Европе!»
– А если нас загнали сюда специально?
– Таки фигово и фиолетово! Но других вариантов на горизонте всё равно нет…
Что верно, то верно. Пыхтение и топот преследователей уже практически стучались в уши, а перспективы разрешения недоразумений чисто дипломатическим путём не стояло по определению. В казачьей среде хитроумные дипломаты встречались крайне редко, а в среде иудейской лучшим методом переговоров с террористами, по библейским канонам, считалась знаменитая практика красавицы Юдифи по отношению к наивному Олоферну.
Убедила в любви, пленила телом, умотала в постели, а когда мужик задрых после трудов праведных – хрясть его по шеям его же мечом. Специфичный подход к мирному урегулированию, но ведь сработало же!.. Однако прежде, чем они успели влезть в пещеру в поиске максимально удобного размещения для снайперской стрельбы, им навстречу вышел странный человек…
