Текст книги "Рыжий рыцарь"

Автор книги: Андрей Белянин

– Благословенная… шутит! – Растерянность на лицах девушек старательно скрывалась натянутыми улыбками. – Не сомневайся, Благословенная Невеста, когда Сиятельный Супруг укроет тебя в спальне, дабы открыть своим рубиновым ключом твои яшмовые ворота…

– Тогда придет Белый Рыцарь Нэд Гамильтон, и ваш Пророк по гроб жизни забудет, куда тыкаться со своей открывалкой!

Илона Щербатова встала в ванной в полный рост, уперев руки в бока и с удовольствием наблюдая, как круглые глаза девушек наполняются здоровым фанатичным страхом.

* * *

Щур долго и старательно разыскивал среди «Песен Мальдорора» нужную страницу. Времени не хватало, дворцового мага постоянно дергали по поводу тысячи разных дел, но, даже засиживаясь порой до утра, карлик упорно вчитывался в полустертые буквы. Первое упоминание о Белом Рыцаре он обнаружил лишь к середине. В нескольких строфах прямо говорилось о воине в белых одеждах, на черном коне, в плаще с крестом на спине. Имя не значилось. Якобы этот Белый Рыцарь в одиночку выступил против полчищ Мальдорора и обратил их вспять. Поражение было ужасным: «…земля вставала на дыбы, дым застил солнце, а металл и огонь рвали на куски все живое…» Щур еще подумал, что это ему очень напоминает, но так и не смог вспомнить что. Могущественный Воин и Прекрасная Принцесса встретились по тексту гораздо позже. Получалось, как будто бы Белый Рыцарь в одиночку не мог попасть к стенам замка, а Могущественный Воин ходил туда как к себе домой. Какую конкретно роль играла Прекрасная Принцесса, придворный волшебник так и не понял, возможно, об этом будет сказано далее. Щур, конечно, знал, что все представители королевской династии еще с детства играли в своеобразную стратегическую игру под названием «Белый рыцарь на черном коне». Расчерчивался на бумаге путь, препятствия, просчитывался ритм ходов, фишки делали из сахара, таким образом в конце концов «враг» обязательно съедался. То, что Королева решила поиграть уже в зрелом возрасте, заменив сахарные фигурки живыми людьми, тоже не смущало карлика. Но почему она выбрала никому не известного Нэда Гамильтона? Щур чувствовал, что ответ все-таки таится именно в этой книге.

* * *

В тишине ночного города грозно цокали тяжелые подковы черного коня. Белый Рыцарь, или сэр Нэд Гамильтон-младший, обнажив меч, рыскал по улицам в поисках врага. Валера и Рада потерялись, свернув не за тот угол, но об их судьбе Нэд особо не беспокоился. Леди Илона – вот кто занимал сейчас все его мысли. И дело не в том, что он давно и безнадежно был влюблен в эту девушку, рыцарское воспитание требовало от него безоговорочной помощи любой даме, попавшей в беду. Сердце бедного крестоносца разрывалось от самых противоречивых чувств. Леди Роксолана по-прежнему оставалась дамой его сердца, а Илона, признаться, ни капли не соответствовала его представлениям об истинном облике настоящей леди. По идеализированным меркам Средневековья его бедовую знакомую можно было смело счесть вместилищем всех пороков. Невозможно даже представить, чтобы такое сокровище переступило порог их тихого английского дома. Что бы сказали соседи, что сказали бы родственники, что сказал бы сам король Ричард… А надо признать, уж они бы высказались от души! Нет, рыжий рыцарь не строил иллюзий и прекрасно понимал, что между ним и эмансипированной девушкой двадцать первого века нет ничего общего. Меж ними бездонная пропасть устоев, морали, общественного мнения, даже сама история восстала бы против подобного союза. При всей романтичности натуры Нэд Гамильтон все же дружил с головой, изо всех сил стараясь идти наперекор собственному сердцу. Сейчас он молил судьбу только об одном – увидеть еще раз этих людей в масках, а там пусть все решит заточенная сталь. Поэтому он очень обрадовался, углядев при скудном лунном свете уродливую морду скалозубого динозавра.

– Эй, рыцарь! Не пугай мою зверюшку, мы тут все свои. – Из темноты подворотни выдвинулась квалифицированная колдунья Рада, держа на «коротком поводке» Валеру Люстрицкого, который явно рвался броситься к другу с поцелуем.

– А… вы разве не в плену? – Рыцарь с трудом скрыл разочарование, отцовский меч раздраженно вернулся в ножны.

– Нет, адепты нас не догнали, а где вы пропадали столько времени?

– Милый Нэд, вы чудовищно жестоки! Не смейте, никогда больше не смейте меня так бросать! Это было просто бессердечно! Я же волнуюсь, у меня нервы совершенно издерганы.

– Я искал леди Илону, – сухо ответил Нэд. Валера все-таки вырвался и со слезами припал к его колену. Черный Бред раздраженно фыркнул, оттолкнув несчастного плечом. Люстрицкий обиделся и показал ему язык.

– Вы не там искали. Она ведь Скорбная Невеста, следовательно, ее похитили для Великого Пророка. А Пророк живет в другом конце города, у него роскошный особняк напротив Лебединого озера. Лебедей, правда, там давно нет.

– Ведите меня! – Рыжий рыцарь вновь сдвинул брови. – Пока я жив – никто не посмеет безнаказанно похищать моих друзей.

– О, только не оставляйте меня!

– Сэр Люстрицкий, вы можете сесть сзади. Добрая девушка укажет нам путь?

– Разумеется, – охотно откликнулась Рада, – всегда любопытно посмотреть на подвиги героя из легенды. При дворе Вшивамбапшипутры собрано не менее пятисот человек. Они преданы ему безоговорочно и сделают все, чтобы свадьба состоялась. Вы настолько храбры или безрассудны?

– Рыцарский долг велит мне отдать жизнь за честь дамы! Но это не значит, что я готов пренебречь дружеской помощью или добрым советом.

– Тогда пойдемте, нам есть о чем поговорить.

Дальнейший план действий обсуждался шумно и эмоционально, со слезами, битьем кулаками в грудь, вырыванием волос и злорадным ржанием скептически настроенного коня. Именно с конем-то и пришлось возиться дольше всего. Нэд обнял друга за крутую шею и битый час уговаривал не противиться возложенной на него задаче. В конце концов Бред согласился, позволив усадить себе на спину облезлый манекен в рыжем парике, для полного сходства бывший крестоносец отдал свой шлем, плащ, дедовский щит с девизом и даже крепко привязал к пластмассовой руке двойника длинную жердь для гардин. Всем барахлом друзья разжились в разрушенном магазинчике, по городу вообще было разбросано много пустующих зданий… Дальше – проще, отправившись кратчайшей дорогой к Лебединому озеру, аферисты пустили Бреда вперед, на первом же перекрестке рыцарский конь попал в засаду! Оголтелая толпа религиозных фанатиков, размахивая факелами, попыталась взять всадника в кольцо, но поднаторевший в боях скакун грудью разметал нападавших и дал деру. Вопящие адепты «Обновленного Мира» ринулись в погоню.

– Пошли? Путь почти свободен.

– Почти… я вижу еще троих в белом, – показал рыжий рыцарь, из всего вооружения у него теперь оставались лишь меч, кинжал да кольчуга. – Если мы нападем врасплох – я успею снять двоих, третий – ваш.

– Только дайте мне этот страшный ножик, – попросил Валера. – Я пойду с вами и изо всех сил напугаю вон того, слева… Нет, нет, слева! Тот, что блондин, мне блондины более симпатичны.

– Глупости! – отмахнулась Рада. – Идите за мной и ни о чем не беспокойтесь, я их заколдую.

– Хм… прошу прощения, но, как христианский рыцарь, я не могу принять участия в акте чернокнижия! Думаю, что пара добрых ударов мечом решит все гораздо…

– Никакого чернокнижия! Только самая белая магия! Любовная. Честное слово.

Мужчины пожали плечами, почему бы и нет? Трое героев, не скрываясь, двинулись по остаткам грязного тротуара к мосту, за которым матово блестел прямоугольный водоем. Стражи Тропы были начеку, мгновенно взяв наизготовку импровизированные трезубцы, переделанные из безобидных садовых вил. Нэд Гамильтон продолжал идти широким шагом, холодная уверенность позволяла ему, не хватаясь за меч, презрительно глядеть в лицо опасности. Валера Люстрицкий, наоборот, был жутко напуган: крепко вцепился в ремень друга, жмурил глаза, спотыкался, держа на отлете обнаженный кинжал рыжего рыцаря. А отчаянная Рада необыкновенно легкой, танцующей походкой подскакала к суровым охранникам и, щелкнув пальцем по ближайшим вилам, непринужденно поздоровалась:

– Добрый вечер, мальчики! Как служба, как дела, какие планы на после дежурства?

Невероятно, но парни глупо разулыбались и опустили оружие.

– Как вас зовут? Женя? Женечка, очень милое имя, такое домашнее и уютное… А вас? Дима! Как это сразу располагает и даже чуть интригует, не находите? Вы не подумайте, что я о вас забыла… Владимир. О, это звучит строго, надежно и мужественно, на вас можно положиться.

Нэд и Валера обменялись недоуменными взглядами, но результат был налицо – вся троица смотрела на девушку влюбленно-выпученными глазами, с благоговением ловя каждое ее слово. Рада вроде бы не делала ничего, однако все происходящее объяснить чем-либо, кроме магии, было бы вряд ли возможно…

– Мальчики, мы пройдем к апартаментам Пророка, вы не против? Спасибо, как вернусь, обязательно потанцуем. Когда вернусь? Скоро, теперь уже скоро… Ой, пока не забыла – вы не одолжите нам свои белые накидки? Ну пожалуйста, ну ради меня, ну что вам стоит?! Ага, к утру я сама их верну свежевыстиранными. Вы ведь закаленные, не простудитесь. Женечка! Димуля! Володик! – Рада лучезарно улыбнулась, щедро посылая воздушные поцелуи.

Счастливые стражи лихорадочно раздевались.

* * *

– Как наши успехи, Щур?

– Ваше высочество, мне удалось ее найти… – От распиравшего чувства довольства собой карлик едва не лопался.

– «Песни Мальдорора»? – недоверчиво сощурился Валет. – Я полагал, что они давно утеряны. Мне доводилось листать эту книгу еще в раннем детстве, но не припоминаю ни одной строчки о Нэде Гамильтоне.

– Пока и мне они не встречались, хотя я штудирую летопись очень тщательно. Но разве вы ничего не помните об Игре?

– «Белый Рыцарь на черном коне»? Даже в пятилетнем возрасте эта игра уже была для меня скучной. Бросаешь кубик, двигаешь по листу фигурки, пропуск хода, переход хода, двойной бросок… Кстати, я никогда не съедал сахарную фигурку рыцаря. Это отдает варварством и каннибализмом.

– Мой господин, я не теряю надежды все-таки отыскать объяснение.

– Чему, правилам?

– Нет, правила подобных игр одинаковы во всех мирах. Я пытаюсь своим скудным умом объяснить появление именно этих героев. Какую роль играют Могучий Воин и Прекрасная Принцесса?

– М-м… сколько мне помнится, если Рыцарь попадает на клетку Воина, то получает право перехода вперед на четыре клетки или что-то вроде этого.

– А Принцесса?

– Благодаря Принцессе можно перескакивать через ловушки и выходить из лабиринта.

– Мой господин, а почему именно они? Почему Воин, почему Принцесса, почему не кто-то другой?

– Понятия не имею, – похоже, Валет всерьез заинтересовался проблемой, – но ты ничего не сказал о Нэде Гамильтоне.

* * *

– Они ничего не вспомнят, – пояснила Рада, когда все трое напялили поверх одежды свободные белые балахоны, – обычно любая любовная магия имеет четко ограниченный срок действия от одного часа до пятидесяти лет. Сейчас мальчики получили довольно легкую дозу и к утру вообще забудут, что где-то кого-то видели.

– Куда мы направимся теперь?

– Нэд, ну зачем спешить… Рада, душенька, хоть вы объясните ему, что жизнь – не сплошная череда рыцарских подвигов. Ведь есть еще и эта дурманная ночь, есть легкий шаловливый ветерок, есть таинственно мерцающие звезды и полупрозрачные тени, скользящие за… мама!

– Ради всего святого! – Рыжий рыцарь накрепко запечатал ладонью рот вырывающегося Валеры.

Бедный студент юридического факультета тыкал дрожащим пальцем в сторону особняка Пророка. Там, среди жидких кустов сирени под окнами, бесшумно кралась гибкая мужская фигура. Присмотревшись, Нэд Гамильтон так же едва удержался от удивленного вскрика – он безошибочно узнал очкастого научного сотрудника, того самого красавца, чье тело позаимствовал сбежавший жрец Аршубанапул. Из-за угла здания показались темные силуэты вооруженных воинов. Опытный глаз рыцаря даже при таком скудном свете узнал их костюмы и оружие.

– Воины Мальдорора!

– Кто?

– Мы уже сражались с ними, леди. Сэр Люстрицкий и я вступили в неравный бой, но Господь даровал нам победу. Конечно, это не рыцари, однако я готов прозакладывать голову, что эти негодяи из замка Мальдорор. Как вы считаете, мой друг?

– Хм… кх… м… – попытался ответить Валера, так как рыжий умник в задушевной болтовне по-прежнему зажимал ему рот.

Меж тем жрец собакоголового бога нашел в ряду окон открытое и ловко влез внутрь. Стражи, видимо, неотступно шли по его следу; посовещавшись, они тоже махнули в окно.

– А мы пойдем через парадный вход, – предложила юная колдунья, – ведь если будут ловить кого-то еще кроме нас, то нам это только на руку.

– Но ведь сейчас ночь, мы наверняка всех разбудим?

– Так там никто и не спит, ну, может, кроме Пророка. Остальные всю ночь готовятся к свадьбе, дел немало, а надо успеть до утра. Церемония Благословения начнется часов в семь, и будет тянуться до самого вечера.

– Вы говорите так уверенно, словно все знаете заранее, – удивился Нэд.

– Я видела не меньше двенадцати свадеб, две расстроила, на девятую едва не угодила сама, – кивнула Рада. – Мы обязательно спасем вашу спутницу, вот только…

– Что?

– Отпустите своего друга, по-моему, он уже задыхается.

Свежевымытая леди Щербатова деловито воздавала должное ужину. За свою дальнейшую судьбу она не волновалась ни капельки. В ее девичьей головке не было даже тени сомнения в том, что в самый критический момент появится рыжеволосый рыцарь на черном коне и сразу ее ото всех спасет! Прислуживающие девушки шумно восхищались ее аппетитом, дважды заходили скромные молодые парни – у завернутой в простыни Илоны деликатнейше взяли все необходимые размеры. Сразу же после ужина появились два парикмахера и мастер по маникюру. Часом спустя прическа, макияж и маникюр девушки блистали умопомрачительной красотой. Почти сразу же было принесено четыре смены платья.

– Для церемонии Представления народу – Махаматры, для явления Пророку – Кумпабаба, для Первой Сладкой Ночи – Вагирама и для Общей Медитативной Молитвы «Обновленного Мира» – Вшивамбапширамакумбана, – кланяясь, пояснили девушки.

– Нормально, в принципе все как у людей, – согласилась Илона. – А что там у нас по плану в этой церемонии Представления народу? Меня, что ли, показывать будут?

– Нет, лучшие сыны «Обновленного Мира» удостоятся чести увидеть край платья Благословенной Невесты и поднести ей свои дары.

– А где буду я?

– За ширмой, красота Благословенной может оказаться слишком впечатляющей для неподготовленного сознания. Люди просто ослепнут!

– Ой, ну не надо так уж грубо льстить! Да ладно, ладно, мне приятно… Только неясно, если им всем достаточно видеть край платья, то зачем же там я? Разве нельзя манекен нарядить или вообще подвесить на вешалочке?

– Как можно?! – ужаснулись девицы. – Для Благословенной в течение всей церемонии будут читаться стихи и поэмы, прославляющие ее несравненную красоту. Лучшего поэта вы должны наградить, позволив ему в знак великой милости взглянуть на кончик вашей туфельки.

– Значит, кто похвалит меня лучше всех, тому я туфлю под нос… – задумчиво протянула Илона. – Традиции у вас… я бы расстреляла массовика-затейника, даром хлеб ест! А вообще, как долго мне там, за ширмой, торчать?

– До начала следующей церемонии.

Объевшаяся невеста скорбно вздохнула и полезла в пышное ярко-зеленое платье из парчи, бархата и массы перьев, для отдыха между церемониями. Когда ей застегивали последние крючочки, двери в апартаменты бесцеремонно распахнулись и несколько охранников под руководством человека в железной маске бросились осматривать все углы. Визжащие девушки тут же с головой прикрыли Благословенную покрывалами. Илона орала, ругалась, плевалась – бесполезно! Ее выпустили только после ухода мужчин.

– Нельзя, чтобы посторонние видели красоту избранной невесты самого Пророка.

– Тьфу! Тьфу на вас и на Пророка вашего! Я вам не попугай в клетке, чтобы мне тряпки наголову набрасывали. Какого лешего они вообще сюда приперлись?!

– Но, Благословенная, во дворце обнаружены следы врагов!

– Да? Значит, наши уже в городе, – смягчилась Илона. – Ну, тогда другое дело. Какие конкретно враги, как выглядят, чего хотят?

– Их видели убегающими по коридору Познания Гармонии Внутри Себя. – Похоже, девушки тоже были рады возможности от души посплетничать. – Говорят, их было трое.

– Правильно.

– Один высокий красавец в белом костюме.

– Правильно, правильно, продолжайте!

– Такой стройный, элегантный брюнет в дорогих очках.

– Чего?! Это уже не из той оперы… вертаем взад! Он же должен быть рыжим, красный крест на плаще и меч такой здоровущий на поясе.

– Нет… увы, Благословенная, такой враг к нам во дворец пока не заходил.

– Ладно, значит, еще зайдет… Двое других?

– Это зрелые воины с бородами, они одеты во все черное и следуют за брюнетом чуть сзади, как подобает почтительным слугам.

– Ничего не понимаю, – честно призадумалась Илона, – хотя, по описанию, этот тип в очках определенно кого-то напоминает. Что-то безумно знакомое… Может быть, мы встречались в институте, или в музее, или… а, все равно не помню! Девочки, вы уж, пожалуйста, предупредите меня, когда придет Белый рыцарь.

– Кто?! – в ужасе взвыли болтушки.

– Сэр Нэд Гамильтон-младший! – удовлетворенно пояснила Скорбная Невеста.

* * *

– Мой господин, я нашел их!

– Неужели?

– Да, да! Мне удалось отыскать всех троих. Эта злобная фурия, травившая меня собаками, наверняка не знает, как пользоваться свойствами черного чугуна. А я могу отследить путь собственного медальона, правда, с большим трудом. Мне пришлось затратить уйму магических средств, прочесть десятки заклинаний, принести в жертву…

– Не утомляй меня болтовней, раб! – Стальные пальцы кронпринца замком сомкнулись на тощей шее карлика. Щур жалобно захрипел, вытаращив глаза и пуская пену.

– Медленно и внятно объясни мне, где сейчас находятся рыцарь, девушка и тот… необычный воин?

– В… ваше высочество… я… я… я и пытаюсь рассказать вам… Не давите так!

Валет брезгливо отер ладонь о разноцветный плащ дворцового мага. Он уже устал от вынужденного безделья, Королева пребывала в тоскливой прострации, и после трагического случая с танком воины Мальдорора не покидали стены замка. Слияние Сфер никогда не имело четких временных границ, и никто не мог сказать, протянется оно день, два, месяц или год. Но все это время обычно использовалось для вылазок и нападений на Иные Измерения, так велось исстари, и нервозность обитателей Мальдорора была вполне понятна. Они во все века оставались воинами, трусливое сидение взаперти их раздражало.

– Прошу сюда, мой господин. Вот хрустальный шар, смотрите не отрываясь. Я прочту заклинание, и вы сможете увидеть Нэда Гамильтона.

– Только увидеть?

– Не в моей власти перенести вас на такое расстояние, но мы можем оставить лазейку для темных сил. Возможно, кто-то и проскользнет. Вам ведь необязательно убивать его собственными руками? Полюбуемся на это со стороны.

* * *

Таким образом во дворец Вшивамбапшипутры они попали без проблем. Рада даже хвасталась, что вот так раздевает стражей уже в третий раз. А вокруг царила предпраздничная суета. Адепты «Обновленного Мира», все в белом, сплошь молодые и красивые, носились взад-вперед по всем трем этажам, готовясь к Махаматре. Кто-то тащил цветы, кто-то – коробки с подарками, кто-то вслух декламировал стихи, кто-то пел. Рада в этой толчее чувствовала себя как горошина в салате – ярко, вкусно, празднично. Она смеялась, шутила, что-то намурлыкивала, Нэд и Валера, вынужденно следуя ее примеру, тоже начали ритмично прихлопывать в ладоши. Меч рыжего рыцаря, висящий у него на поясе, никого не смущал, в зале были люди с оружием. Пока к нашим героям никто не цеплялся – их приняли за своих. Отважные герои во все глаза смотрели по сторонам, безуспешно выискивая украденную подружку. Вскоре часть гостей была приглашена в церемониальный зал. Колдунья потянула за рукав Нэда Гамильтона:

– Идите с ними, я попробую пробраться в покои Благословенной. На представлении Махаматры она все равно обязана присутствовать, так что в любом случае встретимся там. И улыбайтесь шире, рыцари, на вас все смотрят.

Нэд старался изо всех сил, но вымученная улыбка выглядела пришитой, Валера улыбался тоньше и искренней, так что на него действительно заглядывались многие молодые люди. Сначала в зал вошли адепты, нагруженные подарками, а уж потом были призваны барды и поэты. Друзья переглянулись и пристроились в хвост колонны. Зал для Представления Благословенной Невесты народу был аскетически прост в убранстве. Небольшая сцена, занавешенная пестрым бархатом, горы цветных коробок с подарками по углам и широкий коридор, по которому стихотворцы поднимались на сцену, дабы, отчитав свое, красивым шагом вернуться обратно. Вскоре занавес задергался, среди поэтов повисла почтительная тишина. С той стороны занавеса послышалась шумная возня, приглушенная ругань, возмущения по поводу отсутствия какой-то там ширмы, складки бархата зашевелились, и взорам восхищенных зрителей была явлена нога! Не кончик туфельки, как это полагалось этикетом, а стройная девичья ножка в пене белых кружев, с подолом, задранным выше колена, и упором на каблук. У сраженной поэтической братии перехватило дыхание. Носок туфли, вызывающе торчащий вверх, плавно качнулся вправо-влево, и красная от смущения девица, высунувшись с другого края занавеса, напряженно объявила:

– Высокая Махаматра отмечена явлением Благословенной Невесты. По несказанной милости святейшего Вшивамбапшипутры, звуки имени которого наполняют светом мир внутри нас, мы можем вознести хвалы его новой избраннице. Благословенная принимает ваши дары и готова отметить счастливца лицезрением кончика своей туфельки.

Присутствующие неуверенно переглянулись – какая там туфелька?! Им уже столько продемонстрировали.

– Давай, давай, пацаны! – нахально раздалось из глубины сцены. – Не сомневайтесь, самый классный стишок я вам так отмечу лицезрением… заикаться станете!

– Благословенная… она… это… – кое-как выдала дочь «Обновленного Мира». – Она дарит всех нас невероятной милостью, соизволяя собственным голосом открыть церемонию Представления народу.

– Да здравствует Благословенная Невеста! – на одном дыхании выдал зал.

Занавес вновь задергался, ножка спряталась, показалась опять, и в установившейся тишине явственно прозвучало:

– Убери руки, идиотка! Что ты мне суешь под нос эти фрукты?! Хочешь, чтоб я замолчала? Ладно, дай сюда банан, так и быть, помолчу немного.

Валера дважды порывался добраться до занавеса, дабы наверняка проверить, там Илона или не там. Оба раза его возмущенно отпихивала толпа претендентов на «лицезрение». Рыжему рыцарю все было ясно без доказательств – скандальную манеру речи своей тайной любви он отличил бы от тысячи других. «Я спасу вас, леди Илона, – мысленно клялся он, – никто и никогда не посмеет похищать вас и принуждать к браку. Я знаю, что нас разделяет неумолимое время и мне не суждено даже в самых смелых мечтах дерзнуть коснуться губами вашей руки. Но верьте мне – вы пойдете под венец только с тем человеком, которого выберете сами, своим сердцем и своей волей! А теперь пусть хоть все силы Ада…»

– Нэд?

– А… что? Это вы мне?

– Нэд, очнитесь! – Валера старательно замахал ладошками перед носом друга. – Надо же что-то делать! Рады все нет, значит, мы должны обсудить с вами план военно-стратегических действий. Нэд, вы меня не слушаете!

К ним укоризненно оборачивались. Под неодобрительными взглядами друзья чуть отступили, виновато пожимая плечами, всем видом демонстрируя готовность впредь молчать как рыбы. Однако стоило первому поэту шагнуть к сцене и начать чтение, разговор продолжился, но, конечно, уже на заговорщицком полушепоте. Благо, поэт старался так, что из-за раскатов его голоса вряд ли можно было хоть что-то услышать.

 
Вы слышали, как лают грачи,
Когда между глаз им всадишь кинжал?!
 

– Что он несет, сэр Люстрицкий?

– О, Нэд… это такая новая поэзия – концептуально-супрематический сюрреализм. Вы – обыватель, вам не понять…

– А зачем он так орет?!

 
Маленькая девочка догорала на пустом столе
Разбито окно, выбит нерв, и стекает с губы череп кожи
 

– В свите нашего короля Ричарда был один именитый менестрель, так вот, он убил бы его своей же мандолиной!

– За что, дикий необузданный вандал?

 
В лесах облаков воют чайки,
А я – испражняюсь стихами!
 

– Ну, если за это… тогда я его понимаю.

Поэтическая элита уважительно кивала автору. Видимо, новая поэзия в полной мере отвечала эстетическим взглядам Пророка Вшивамбапшипутры. Когда следующий вышедший бард начал тянуть лирическую песенку про «плевки фонарей», рыжий рыцарь всерьез стал задумываться, от скольких бодрых хулителей Божьего Слова он сможет избавить мир, если сейчас же возьмется за меч. Валера, искренне желая помочь другу, все пытался расшифровать ему некоторые особо замечательные образы. На сцене в это время, благодаря творческим изыскам авторов, «бесстыже умирали рыжие девочки», мальчики, плача, «грызли их сандалики» и неповинным человечкам «солнце долго и мучительно выжигало глаза». Нэд чувствовал, что тупеет. Каждый рыцарь умеет сочинять стихи. Искусство стихосложения в честь прекрасной дамы было одним из семи обязательных умений всякого образованного дворянина, носящего рыцарские шпоры. Может быть, не каждый из них сочинил за свою полную ратных подвигов жизнь и пять добротных сонетов, но что такое Поэзия – они знали точно. Можно представить, каково приходилось бедному Нэду Гамильтону, чье пристрастие к сочинительству было известно самому последнему слуге в войске короля… Бывший крестоносец зажмурил глаза и заткнул уши, пока поток поэтов ни за что и чем попало ославлял Благословенную Невесту. Что испытывала в это время сама Илона – являлось тайной, покрытой самым глубоким мраком. Нэд молил небеса дать ему силы до конца вынести это концептуальное словоблудие. Он открыл глаза, лишь когда встревоженный Валера начал изо всех сил трясти его за плечо: – Наша очередь, милый Нэд. Все ждут…

* * *

– Мой сын рассказал мне, как ты нашел убежище Нэда Гамильтона. Он очень заботится о тебе, Щур. Пока я не задумываюсь относительно причин, толкающих принца крови на непонятное заигрывание с рабом. Даже если этот раб – наш дворцовый маг.

Карлик глядел в глаза Королевы с немым обожанием, ибо в таком настроении их величество могла как наградить, так и отрубить голову.

– Я еще не решила, чем именно отблагодарить тебя за труды, это зависит от того, каких успехов мы добьемся на этот раз. Итак, ты точно знаешь путь в тот мир, где скрывается наш враг?

– Да, да, моя госпожа! Я видел его в хрустальном шаре и внимательнейшим образом отмечал дорогу. Теперь надо всего лишь…

– Я скажу, что мне угодно с ними сделать. Постарайся запомнить и ничего не менять. Вы с моим сыном наделали достаточно ошибок, впредь вы должны принимать поменьше самостоятельных решений.

В знак покорности карлик склонился низко-низко, едва ли не распластываясь по полу. Тонкие губы Королевы на мгновение тронула улыбка снисходительного удовлетворения.

– Итак, Нэд Гамильтон не должен умереть. Я хочу видеть его здесь живым и здоровым. Первой необходимо убить девчонку, она слишком часто встает наперекор моей воле. Вторым умрет Воин. Что бы там ни наговорил про него ты, что бы ни напридумывал мой сын, ясно одно: этот человек слишком непредсказуем, чтобы жить. Как и где они погибнут – мне все равно. Но я хочу, чтобы ты накрепко запомнил: рыцарь ляжет к моим ногам живым! Смерть – это слишком просто. У меня появились на него иные виды…

* * *

Рыжий рыцарь бросил в сторону друга взгляд, полный отчаяния. Стихи у него, конечно, были. Дневник Нэда Гамильтона, кроме путевых заметок и литературных отступлений, грешил и десятком вольных сонетов и неоконченных баллад. Крестоносец, краснея, полез за пазуху, лихорадочно пытаясь извлечь из-под туники, кольчуги, верхней и нижней рубахи потрепанную тетрадь в кожаном переплете. Поэты недовольно заворчали, задержка чтения нарушала всю церемонию Махаматры. Положение изволил спасти благородный сэр Люстрицкий. Деликатнейше шагнув вперед, он изящно откашлялся, поклонился выглядывающей из-за занавеса ножке и хорошо поставленным фальцетом выдал:

 
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
 

Когда он закончил, в зале повисла недоуменная тишина. Потом грянул гром! В смысле – шквал! Шум, свист, крики, топанье ногами, вопли и слюни во все стороны – возмущению поэтов не было предела. Рыжий рыцарь прикрыл собой перепуганного друга, которого уже были готовы разорвать на куски за «идолопоклонническую приверженность к устаревшим традициям»! Нэд Гамильтон почти до половины вытащил меч из ножен, потому что не видел иной возможности остановить безумцев, когда голос из-за занавеса заставил поэтов заткнуться. Как всегда, Илона орала отменно:

– Всем – цыц!!! Валерыч, если это ты, то прими мое большое русское мерси. Кто там следующий? Пусть тоже Пушкина почитает, а то косею я от этого авангарда.

Поскольку взоры всех присутствующих однозначно уперлись в рыжего рыцаря, Нэд понял, что дальнейшая судьба «спасения дамы» зависит исключительно от него. Прочти он сейчас нечто подобное предыдущему, и кровопролития не миновать. Молодой человек вздохнул, перекрестился и начал:

 
Рыдающим веслом скользя по мути моря,
Где берег от песка
Скрипит
Во время пищи…
Вдыхаю напролом зеленую печенку
Фламинго,
Что застрял в бледнеющем позыве!
А запах…
Никогда, слезливый нос собачий,
Вот так не подражал пронырливой свирели…
О Пан!
О Лебеда!
О злачный привкус Слова!
Невеста, поспеши!
Пророк изрыл простынку,
А я еще стою
В доверчивой свинарне… Но близок, узок час.
Люстрицкий на исходе!
Внемли стихам моим и выдворись наружу!
 

Зал взорвался аплодисментами! Такого успеха не добивался еще никто. Рыжий рыцарь, то краснея, то бледнея, отступил в сторону, давая место следующему претенденту. Из-за занавеса, наоборот, не доносилось ни звука, только выдвинутая вперед ножка Благословенной Невесты дрожала мелкой дрожью.

– Милый Нэд, вы были великолепны! – едва не рыдая от умиления, подскочил Валера. – Это нечто! Вы одним махом перекрыли все достижения сюра, сразили конформистов, заново перекроили футуризм и внесли новую струю в реку русской «зауми». Я не нахожу слов…

– Заткнитесь, дорогой друг, – не поднимая глаз, едва слышно процедил сэр Гамильтон-младший, – или я вас задушу!

Как вы заметили, он изо всех сил старался складывать слова так, чтобы они взаимоуничтожали друг друга. Он думал, что, услышав этот явный бред сумасшедшего, поэты хоть на мгновение задумаются об истинной природе собственного творчества. Он хотел посмеяться им в лицо, доказать, как легко и высокопарно можно нести всякую чушь, не имеющую ничего общего с Поэзией. Ради этого он перешагнул через самого себя, предал свою Музу, совершил страшный грех, ибо если слово было от Бога, то Господь наверняка не осквернял уст такими «стихами». Увы… ирония самопожертвования не была оценена. Ее даже не заметили. Певцы стиля Вшивамбапшипутры одержали несомненную победу, признав Нэда Гамильтона лучшим среди равных. Рыжий рыцарь впервые задумался о самоубийстве.