Текст книги "Отель «У призрака»"
Автор книги: Андрей Белянин
Соавторы: Галина Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Это тот, которого я слегка толкнул? – уточнил я. – Спишите это на необходимую самооборону. Негодяй приказал товарищу давить нашего сотрудника.
– Вы сами это слышали?
– Нет, в то время я ещё был оглушён. Но в академии нас учили читать по губам. И я абсолютно уверен, что он сказал: «Это полицейский! Жми на газ, сбивай его!»
– Хм… кхм… Вообще-то он сказал: «Сбрось газ, объезжай его», – деликатно прокашлялся шеф.
Я хотел было возразить, но потом вспомнил, как только что неправильно отвечал на вопросы Флевретти. Значит, в искусстве читать по губам мне ещё стоит потренироваться.
– Ну и какая, к бабуину, разница, что они там сказали? Кому я должен верить? Террористам или собственному офицеру?! Пройдёмте-ка в мой кабинет, я дам вам почитать их показания. Даже самый мягкий прокурор влепит этим придуркам не меньше десяти лет.
– А где месье Бронштейн? Нужно найти его, пока он не сбежал.
– Вы правы. Его показания нам пригодятся. Поезжайте за ним в мастерскую, а Чунгачмунка я отправлю к нему домой. Но будьте осторожны, у него там взрывчатка. К вечеру туда приедут сапёры, все обыщут и заберут пластит и что у него ещё там.
– Хорошо, шеф.
– Но не накаляйте обстановку, действуйте деликатно. Скажете, что сажать мы его не будем, пусть не волнуется. Нам ни к чему лишняя шумиха. Женщины. Вы же меня понимаете…
Я одолжил служебную куртку у Флевретти, хотя влезть в неё не мог, но нужно было хоть что-то накинуть на плечи. Взяв машину комиссара, я поехал, уже в третий раз за день, по названному адресу. Подъехал прямо к главному входу. Перед дверью стояла какая-то ведьма, яростно дёргая за ручку.
– Заперто? – скорее констатировал, чем спросил я.
Дама сердито обернулась:
– Да. А у меня назначена примерка! А у вас что, тоже?
– У меня уже была, – пробормотал я, поворачивая в переулок.
Так и есть. Наш ушлый портной торопливо запирал заднюю дверь. Мне сегодня весь день казалось, что всё это я уже где-то видел. И теперь я понял где. Всё происходящее до икоты напоминало женский сериал «Уродина». Там тоже всё было завязано на террористах. Ещё там был чёрт-предатель и его психолог, тайный агент спецслужб Уродина.
– Решили сегодня закрыться пораньше?
Изя Изряилевич подскочил на месте едва ли не на метр в высоту.
– Таки это ви, пан Брадзинский? Рад, что ви опять в порядке, – весёлым до фальши голосом протянул он.
– Сержант Брадзинский, – с нажимом поправил я. – Вам придётся проехать со мной. Уже в который раз.
– А шо с террористами?
– Они за решёткой.
– Ви хотите посадить меня к ним? Я категорически не согласен! Лучше убейте меня на месте, или я зря родился?!
– Нет, нам нужны только ваши показания. Если не будете больше убегать, то пройдёте как свидетель.
Я крепко взял его за локоть, и… тут раздался взрыв! Задница Люциферова-а…
Вылетели стёкла, от грохота заложило уши, и ударной волной нас обоих отбросило метра на два. Я рухнул на спину, больно ударившись копчиком о тротуар. Изя приземлился рядом, вспахав носом асфальт.
– Зачем вы взорвали своё ателье?! – закричал я, пытаясь перекрыть шум огня.
– Таки это не я! Или я зря родился?! – едва не плача, взвизгнул он, с хрустом выпрямляя пострадавший нос.
Я с трудом поднялся на ноги и, прихрамывая, выбежал на улицу. Ведьмы у дверей ателье уже не было. Мне оставалось лишь мысленно проклинать себя за то, что не разглядел в той дамочке прожжённую террористку. Жаль сапёры не успели вывезти из дома всю взрывчатку. Собственно, о доме как таковом тоже речи уже не шло…
Всё было в дыму, уцелели только чёрные прокопчённые стены, от мебели остались выгоревшие обломки, а сверху сыпались разноцветные лоскутки тканей. Вроде как и на Веницуанском карнавале, но почему-то нам было невесело. Ведь там осталась и моя почти новая куртка.
Портной подполз ко мне на коленях и начал с большой осторожностью биться головой о тротуар, изображая неконтролируемую истерику.
– Таки я же вам говорил, что они меня разорят?! Они мне взорвали-и ателье-э!
– Зато вы живы.
– И чем оно компенсирует мне убытки? – взвыл месье Бронштейн, пытаясь поймать меня за щиколотку. – Ви же дадите мне справку для помощи из средств городского бюджета, или я зря родился?!
– Мне слабо верится, что вы не подсуетились вовремя застраховать ваш бизнес…
– Ой вей, а ви знаете, какие у них выплаты?! Это же чистой воды грабёж! – сменил тон Изя Изряилевич. – Но я таки подам на вас в суд и получу компенсацию! Ви мне за всё заплатите! Я буду жаловаться, долго и нудно, ви устанете первым.
Смысла заходить и искать в развалинах какие-нибудь улики не было. Я вызвал пожарных, второй раз за день. Стараясь быть максимально вежливым, посадил портного в машину и поехал в участок. По пути позвонил шефу, на всякий случай, вдруг он уже засобирался домой. Старина Базиликус пробурчал, что из-за всех этих взрывов он скоро станет ночевать в участке, а жена выгонит его из дома.
Я только-только успел поставить машину на стоянку, как шустрый Изя Изряилевич выскользнул наружу, кинулся в отделение и чуть не ногой распахнул дверь в кабинет комиссара полиции. Визг был такой, что у нас чуть электричество не вырубило…
– Таки они взорвали моё ателье! И где теперь ваша милая жена, шоб она жила ещё сто лет и была всё так же красива, будет шить себе платья? Я уже почти заказал для неё двадцать метров лучшего парашютного шёлка на модненький пеньюар! – вопил пособник террористов, стараясь привлечь к себе как можно больше внимания.
Я слегка вздрогнул и удивлённо покосился на смутившегося комиссара. Никогда не видел его жены, но каких же габаритов она была, если на один её пеньюар нужно двадцать метров шёлка?
– Вы в порядке? – Шеф поманил меня, игнорируя пылающего неправедным гневом Бронштейна.
Я устало кивнул.
– Что там произошло?
– Взрыв. Всё сгорело подчистую. Я думаю, все улики уничтожены. И если это не он, – я кивнул на Изю, – то, возможно, я видел ту, которая это сделала.
– Женщина?
– Да.
– Таки вся из себя тощего телосложения, неопределённых лет, длинное платье, тёмные волосы, нос крючком, на голове чёрная шляпа и страшная, как моя жизнь?
Я подозрительно посмотрел на портного:
– Так вы её знаете?
– Большинство моих клиенток так выглядят, или я зря родился? – Он задрал подбородок, как ангел-шпион на допросе в прокуратуре ада.
– Ведьма? – предположил комиссар.
– Именно. Обычная чертовка не стала бы взрывать здание в центре города, а вот ведьмы способны на всё. Давайте спросим у самих террористов, думаю, они наверняка её знают.
Я развернулся на выход, в сторону камеры предварительного заключения. Но шеф остановил меня смущённым кашлем.
– А их уже нет, – досадливо поморщился он. – Только что увезли. Я вызвал подмогу из окружного управления, ещё когда вы поехали в ателье Бронштейна, чтобы уменьшить количество взрывчатки. Они их и забрали. Вроде как распоряжение из центра, террористов сейчас приравнивают к особо опасным преступникам. Кстати, надо сообщить им о втором взрыве, и пусть спросят у задержанных про ведьму.
Он пошёл за свой стол и поднял трубку телефона, а я отвлёкся на шум в передней. Оставив Изю Изряилевича наедине с комиссаром Базиликусом, я вышел из кабинета. Неподкупный Чунгачмунк преграждал дорогу странному визитёру с горящими глазами и короткими рожками. Мужчина был в строгом полупальто, с дипломатом в руке и явно не привыкший к полицейским правилам.
– Месье, мы работаем до пяти, заявления принимаются с восьми утра, – сказал я. – Или у вас случилось что-то серьёзное?
– Я к Изе Бронштейну. Таки я его адвокат!
Из моей груди вырвался глухой стон. Мало нам было одного такого Изряилевича, так второй припёрся. Я деликатно постучал в дверь кабинета шефа.
– Тут ваш защитник пришёл, – сообщил я Изе, недоумевая, когда же он успел озаботиться адвокатом.
– Таки какой ещё защитник?! Я только что из-за вас потерял ателье, а ви ещё навязываете адвоката-защитника за мой счёт?
– Значит, это не ваш адвокат?
– Я его впервые вижу! – заявил он, вглядываясь в пришедшего через моё плечо.
Я обернулся к «адвокату»:
– Чмунк, арестуйте этого афериста, он не…
Индеец не успел. Потому что этот тип, отскочив, мгновенно вытащил из дипломата длинную полосу зелёной ткани, намотал себе на голову и рванул на груди полупальто. Мы ахнули – под ним был уже такой приевшийся нам всем за день жилет шмахида. Только у этого пуговицы были синие, в отличие от чёрных Бронштейна.
– Н-не хватайтесь за оружие, господа полицейские, – сказал он, слегка заикаясь от страха, но уже без всякого акцента. – Просто отпустите моих боевых товарищей, и останетесь живы.
– Вы немного опоздали. Их уже увезли, – бесстрастно отрезал шеф прямо из кабинета.
– Это правда? – Террорист обвёл всех отчаявшимся взглядом.
Я, капрал, вождь и даже Изя Изряилевич по очереди кивнули.
– Задница архангелова! Ну не зря же я ездил в соседний город за жилетом… Тогда… тогда я здесь, чтобы наказать предателя! Извините, что попадёте под раздачу. Но ничего, дьявол в пекле узнает своих!
Побледневший Базиликус замер, Флевретти икнул и спрятался за компьютером, Чунгачмунк запел погребальную песню, с которой он должен был встретить предков, я с трудом удержал свою руку над табельной кобурой, и лишь один Изя Изряилевич сохранял невозмутимое спокойствие.
– Таки за что? – искренне возмутился он. – Где был суд? Где присяжные, где сам приговор? Шо такого я вам сделал?! Разве кто-нибудь скажет, что Изя Изряилевич шил плохие жилеты, или я зря родился? Да на них ни разу не было ни одной жалобы! Потому что жаловаться было некому. А теперь ви взрываете моё ателье, лишая меня куска хлеба без масла, и у вас хватает наглости ещё прийти сюда и клеветать на меня перед этими уважаемыми господами, говоря, что я предатель? Таки где у вас совесть?! Кого я вам предал?
– Родину, – глухо пробормотал фальшивый адвокат.
– Ах Родину… Таки, значит, опять несчастный Бронштейн виноват во всех бедах? Он вам всё предал и продал. Где мой гешефт, я вас спрашиваю?!
– Да, действительно, – деликатно вставил шеф. – Если у вас претензии исключительно к господину Бронштейну, то не могли бы вы решить с ним все вопросы где-нибудь за чертой города? Обещаю, что мы всё спишем на несчастный случай.
Это была ошибка. Террорист резко покраснел, сдвинул брови и яростно заорал:
– Это не несчастный случай! Это святая месть! И мы хотим, чтобы об этом все знали. Каждый предатель будет жестоко покаран! Тьфу, дурацкое слово. Наказан! Тоже дурацкое слово. В общем, всех предателей покарает наш праведный гнев! Хвала Амбару!
И он рванул на груди жилет. Пуговицы так и полетели во все стороны. А мы все повалились на пол кто куда. Но… вместо ожидаемого взрыва в полной тишине раздалась только плохо сдерживаемая ругань Флевретти, которому пуговица угодила в глаз. Мы встали с пола и развернулись к террористу. А он с отупелым видом держал в руках расползшиеся лоскуты так и не взорвавшегося жилета.
– Таки я их предупреждал, шо на том самом швейном комбинате гнилые нитки, – гордо выпячивая грудь, напомнил Изя Изряилевич. – Что они кроят по кривым лекалам, а не по фигуре. Что за такое шитьё надо давать в морду! Но кому оно интересно, кто меня слушает? Все хотят, чтобы оно у них взорвалось даром. Или я зря родился?!
Пользуясь заминкой, я быстро шагнул к террористу, повалил его на пол и надел на негодяя наручники.
– В камеру его, – невозмутимо распорядился Базиликус, так и не покинув уютного кресла, чтобы никто не видел, как у него дрожат колени.
– Ну что, месье Бронштейн, надеюсь, вы готовы дать подробные показания, не пытаясь больше ничего утаить?
– Обещаете, шо закроете швейный комбинат? – тут же выдвинул своё условие ушлый портной.
– Посмотрим, – неопределённо сказал шеф.
– Всё равно я попаду в ад, а вы все в рай! – грозился по дороге в камеру вырывающийся террорист.
– Сколько ваших в городе? – спросил я, пинком отправляя его в камеру.
– Я ничего вам не скажу!
– Ну что ж, и не надо. Это лишь увеличит срок вашего пребывания в тюрьме.
– Хвала Амбару!
– А вот ваши товарищи получат условный срок, потому что уже всё рассказали.
– Вы… вы всё врете! – едва не плача, закричал он, вцепившись в прутья решётки.
Я нарочито громко лязгнул ключом, запирая его на замок. И подумал, что надо будет всё-таки почитать перед уходом показания задержанных террористов, чтобы понять, какими они вообще теориями руководствовались. Впрочем, «теории» нам тут же огласили на всё отделение: несложившийся террорист-неудачник орал так, что даже на улице было слышно:
– Всех не пересажаете! Сатрапы интеллекта, палачи культуры, душители духовности! Мы будем продолжать свою деятельность по просвещению населения. Мы будем взрываться, потому что это кайф и знак протеста, потому что власть всё делает неправильно, и мы всегда будем ей на это указывать! И пусть мы не знаем, как надо, зато точно знаем, как не надо! Мы будем взрывать во имя прогресса и благополучия-а! Пока вы не станете культурными и демократичными и не отдадите свою нефть!
Слушая бредовые вопли этого лжеадвоката, было совершенно ясно, что, скорее всего, мы имеем дело с очередными социальными психопатами. Но не успели мы толком его дослушать, как Флевретти поднял трубку телефона, и тут началось самое весёлое…
– Отделение полиции Мокрых Псов! Да. Ага. Нет. Да, уверен. Нет, могу и переспросить. – Он привстал с ветхого стульчика и громко крикнул: – Шеф, а мы будем забирать из больницы террориста со сломанной ногой? А то они там размышляют: «Если жилет шмахида снять, рванёт или нет?» Но в принципе больница у них старая, всё равно сносить собирались…
Комиссар слегка изменился в лице. Потом шустро выскочил из-за стола, бросился вперёд и выхватил трубку у капрала. Через пять минут разговора в больницу были направлены сапёры из центра, а лечащий персонал пообещал в ожидании специалистов вколоть террористу двойную дозу снотворного. Надеюсь, они там не переувлекутся и не затыкают бедолагу шприцами.
Как вы уже догадались, это был тот самый сбитый детским велосипедиком пешеход, о котором мне утром говорила Эльвира. Будучи террористом, он не стал обращаться к нам по факту ДТП, но очень дорожил здоровьем и доковылял с переломом ноги в больницу. Там ему профессионально наложили цемент, а жилет шмахида обнаружили, только когда силой заставили снять куртку, которую он весь день упорно отказывался снимать.
Подъехавшие сапёры аккуратно вытащили из жилета взрывчатку и увезли раздетонировать. Как позже выяснилось, он просто сделал второй заказ на руанской швейной фабрике, для подстраховки. А так как у террористов всё завязано на секретности, то он даже не пытался никого предупреждать. Как оказалось, они и телефонов друг друга не знали и выходили на связь с помощью шифров на левых страницах в социальных сетях.
Из-за этой путаницы террористы в масках зайчиков действительно подумали, что я их собрат по общему делу. И я слишком возгордился, говоря шефу, что всем тут известен. Как оказалось, далеко не всем, не такая уж я и знаменитость. Но это и замечательно.
Изю Бронштейна шеф всё-таки распорядился посадить под арест, поскольку, давая показания, тот так юлил и изворачивался, что Базиликусу это просто надоело.
– Пусть посидит пока. Я сам виноват, давно надо было им заняться.
Подытоживая это расследование, скажу, что никто из террористов так и не признался, кто была эта ведьма у ателье. Вернее, все они дружно заявляли, что никакой ведьмы в их организации нет. Комиссар подумал и вновь взял за шиворот гражданина Бронштейна, практически обосновавшегося у нас в камере и даже пытавшегося там шить. Оказалось, что это всё-таки он сам взорвал своё ателье, чтобы скрыть улики и получить страховку, которой якобы у него не было.
А помните тот анонимный звонок, предупредивший шефа о террористах? Оказалось, это была жена Изи Изряилевича, которой просто надоело, что он сотрудничает с террористами и уже столько времени «таки нет никакой финансовой выгоды». Запланированный на тот же день теракт был просто совпадением, я бы сказал – удачным совпадением. Она сама пришла на следующий же день, написала заявление с просьбой о материальной помощи и потребовала, чтобы Изе поставили в камере швейную машинку и разрешили принимать клиенток. Пробивная женщина, уважаю…
Вы спросите: кто же тогда взорвал мусорник? Это оказался один из террористов, схвативших меня на площади. Он сделал это втайне от товарища, потому что сам претендовал на задание, которое якобы досталось мне. И он решил подкараулить «счастливчика» и отомстить. Чисто из зависти. А ещё, видимо, ему просто хотелось что-то взорвать, и непременно сегодня.
Но вернёмся к вечеру накануне. Только я закончил с делами в участке, как позвонила Эльвира и назначила время встречи. Купив по пути бутылку шампанского, в девять вечера я уже стоял у дверей отеля «Уотергейт». Каким бы я ни был усталым и побитым, ни за что не отменил бы такое многообещающее свидание. Да и ни один мужчина на моём месте не смог бы.
Она прислала мне эсэмэс, где было написано: «Номер 312». Я немного смутился под всепонимающим взглядом рогатого портье. Однако он ничего не спросил, и я постарался выпрямить спину, хотя поясницу страшно заломило, всё-таки мне сегодня пришлось раза три крепко приложиться об асфальт. Хромая, я поднялся на третий этаж, постучал в дверь с номером «312», выждал минуту и толкнул её плечом. Оказалось не заперто.
…В прихожей царил мягкий полумрак. Зато из комнаты лился слабый мерцающий свет. «Свечи», – подумал я, снимая ботинки и окликая Эльвиру:
– Привет, любимая! Я пришёл.
– Иди ко мне, мой пылкий жеребец! Мой дерзкий пёс! Мой страстный котик!
Она встречала меня почти обнажённая, в одном чёрном кожаном белье, высоких сапогах на двадцатисантиметровых каблуках, обтягивающих латексных перчатках и в маске. В её руках подрагивал длинный хлыст. Густые рыжие волосы волнами струились по голым плечам, а маленькие рожки были подкрашены золотистым лаком для ногтей. При виде этой восхитительной картины я мгновенно забыл обо всех ушибах…
– Ты опять плохо себя вёл? Снимай рубашку. Ты заслужил наказание. – Она стегнула по полу хлыстом.
Я, не совсем понимая, куда она клонит, начал поскорее стягивать рубашку. Эльвира помогла мне, едва не оторвав рукав и зашвырнув её куда-то на люстру.
– Слышала, ты стал террористом. Ничего не объясняй, – жарко прошептала она, проводя по моему лицу сложенным вдвое хлыстом. – Расскажешь всё завтра. А сегодня ни слова о твоей проклятой работе. Тебя ожидает дьявольская ночь!
У меня в подмышках словно закололо иголками, я замер, пока она медленно вела хлыстом по моей шее, груди, животу…
– Что такое? Ты уже избитый? Это я должна была тебя избить! – вдруг резко остановилась она.
– Ну извини, – с некоторой досадой буркнул я. – Меня сегодня три раза пытались взорвать. Так что да, пара лишних синяков уже есть.
– Бедненький. – Она отбросила хлыст и обняла меня, осторожно коснувшись пальчиком ссадин.
Даже самое нежное прикосновение отозвалось болью, хотя и сладкой, конечно, но болью.
– А я-то ещё в обед отпросилась с работы, чтобы подготовиться к свиданию, и ничего не знала.
Это было на неё не похоже. Я на миг отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Никакого микрофона, – пояснила она, краснея. – Честно, я не пытаюсь вытянуть из тебя информацию. Просто решила, что пора наконец заняться личной жизнью.
Я улыбнулся, потянувшись к ней с поцелуем.
– Нет, нет, я же не садистка. Ты хоть у врача-то был? – Эльвира уперлась руками мне в грудь, строго отстраняясь от меня. – Я серьёзно. Конечно, не был. Я же тебя знаю. А вдруг у тебя внутренние повреждения? Ты очень бледный, даже слишком.
Я понял, что торопиться с ласками не стоит, и для прелюдии решил открыть шампанское.
– Безумным, яростным, грубым, сводящим с ума до потери сознания, восхитительным жёстким сексом мы и потом сможем заняться. Сейчас твоё здоровье важнее.
Наверное, впервые её забота меня не порадовала.
– Ты же ещё не показала мне всё, что собиралась. Может быть, мы ещё… – Я попытался снова притянуть её к себе.
Как вдруг, возможно от резкого движения, пронзила острая боль в боку, всё поплыло перед глазами, ноги подкосились, и последнее, что я помню, – это крик рыжей журналистки, пытающейся удержать меня над полом. Закон притяжения победил.
Когда я пришёл в себя в луже ледяной воды, понял, что лежу на полу, а Эльвира с кем-то ругается по телефону.
– Что значит, вы не выезжаете на поздние вызовы?! Тут, ангел вас раздери, честный чёрт умирает!
– Но ещё не умер, – пробормотал я. – Ты меня утопить решила?
Она тут же бросила трубку.
– О, милый, ты очнулся! Я звонила в «скорую». Но там никто не подходил к телефону. Тогда я позвонила в главную больницу, но они не ездят на вызовы, сволочи. Ты сможешь подняться? Нам надо ехать самим!
– Не надо, ты моё лучшее лекарство.
– О, Ирджи, ты прелесть. – Её глаза наполнились слезами умиления. – У нас в университете все педагоги говорили, что лучший секс – это когда твой партнёр умирает от любви прямо в процессе!
Я невольно вздрогнул и почувствовал, что ещё очень хочу жить.
– Какие у нас разные традиции… – прохрипел я, вставая на ноги.
Голова ещё кружилась, но боль почти ушла, то есть второй раз упаду уже вряд ли.
– О, я тебе даже больше скажу. – В попытке успокоиться Эльвира нервно потянулась за шампанским, отхлебнула прямо из горла и, чуть покачнувшись, пустилась вспоминать юность.
Я слушал не перебивая, с самым живым интересом на лице, задним умом понимая – секс мне сегодня точно не светит.
– А ещё у нас в университете безоговорочно считалось, что первый раз должен быть с тремя парнями! С точки зрения студенток, это было разумно и правильно, разве можно доверять кому-то одному? А если он неопытный, а если скорострел, а если маньяк, а если припадочный, да мало ли ещё чего весёлого!
В общем, все трое её избранников решили выпить для храбрости. Ну и выжрали по полтора литра дешёвого коньяка, и в результате ей же пришлось везти двоих в больницу. А третий оказался настолько никакой, что проспал два дня под кроватью, а проснувшись, вообще не понимал, где он находится и кто такая Эльвира…
– Лесбийский секс я тоже пропустила, как ни стыдно признать, – пылко продолжала моя любовь, не забывая прихлёбывать из бутылки. – Когда я была в группе поддержки, мне очень нравилась одна из моих подружек. Но настал решающий момент, мы наконец уединились, она сняла джинсы и – о ужас! – представляешь?!
– Что? – невольно зевнул я.
– Оказалось, что она побрила ноги! Можешь представить черлидершу с побритыми ногами?
– Нет, – честно признал я, поскольку ни одной черлидерши в жизни не видел и, правду говоря, вообще смутно представлял, что это такое.
– Я была в таком шоке, что убежала в слезах, – продолжала она, упиваясь горькими воспоминаниями и сладким алкоголем. – Мама считает, что меня в детстве заколдовала добрая ведьма. На меня наложили венец чистоты!
– Жестоко, – поддакнул я, обнимая её за плечи. – А тебе не много?
– Вот поэтому с любовью у меня ничего не получается. И с тобой вот…
Мне пришлось поспешно вознести молитвы в преисподнюю, надеясь, что она не собирается пересказывать всё, то есть все свои неудачи.
– Я никак не могу расстаться с этой проклятой девственностью. Ирджи, если вдруг ты встретишь добрую ведьму – арестуй её, а лучше сразу пристрели! Сейчас я тебе расскажу ещё одну историю. Это ва-аще нечто! – Эльвира сделала большой глоток из бутылки, сощурилась, что-то прикидывая. Потом её повело, и она мягко повалилась на кровать, засопев в обе дырки.
Мне ничего не оставалось, кроме как стянуть с неё высокие сапоги, потеплее укрыть одеялом и поцеловать в лоб. Сам я устроился на полу, положив под голову куртку. Сегодня был тяжёлый день. Сладких снов, любимая…
