Текст книги "Стоять насмерть!"

Автор книги: Андрей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 22

Было уже около одиннадцати вечера, и толпы отдыхающих, как с митинга, возвращались с танцплощадок. В этой разношерстной толпе я был неприметен и поэтому шел спокойно и неторопливо.

Все, о чем рассказал мне Виктор, с трудом укладывалось в голове. Было такое ощущение, словно я долгое время плыл на крохотном кусочке льда, где едва умещался, а потом оказалось, что это гигантский айсберг, на многие десятки метров уходящий вглубь. Такое со мной случилось впервые в жизни – приняли за крупную фигуру в наркобизнесе. Интересно, думал я, а как это расценить? Мне это льстит или претит?

Выйдя на шоссе, я решительно свернул к даче. Хотелось встретиться с Анной и обсудить с ней все то, что мне стало известно. В какой-то степени я снял с нее подозрения. Джо и ее референт не имели ничего общего, и вряд ли когда Анна могла иметь контакты с чеченским киллером.

Анна сидела во дворике под тусклой лампочкой и кормила нескольких котов сразу. Задрав разноцветные хвосты, они старательно бодали ее ушами и без толкотни и суеты поглощали тушенку с блюдца. Увидев меня, Анна обрадовалась, взмахнула руками, но не произнесла ни звука, быстро взяла меня за руку и ввела в домик.

– Все в порядке? – спросила она. – Я только что звонила тебе домой.

Она хорошо загорела за эти дни, и я с удовольствием смотрел на ее милое лицо, в котором было что-то лисье – глаза, что ли?

– Слушай! – сказала она, подталкивая меня к койке и сама садясь рядом. Она была возбуждена, глаза ее горели. – Я раскусила твоего Гришу!

– Прости, – не понял я. – Что ты раскусила?

– Твой Гриша – стукач. Чем, думаешь, я занималась полдня?

– Раскусывала Гришу.

– Я следила за альпинистами. И теперь мне многое стало ясно.

Я еще не совсем хорошо понимал, что она имеет в виду, а когда смысл ее слов дошел до меня, то я не смог сдержать возгласа удивления.

– Гриша?! Не может быть! Ты ошиблась, Анна! Гришу как раз я подозревал меньше всего.

– Вот-вот. Это принцип Агаты Кристи. Меньше всего в ее книгах подозреваешь преступников… А меня, значит, ты подозревал больше всего?

Я постарался уйти от этой щекотливой темы, коснулся ладонью ее смуглой щеки и поторопил:

– Ну, давай, выкладывай! Поверить не могу тому, что ты мне сказала.

Анна несколько путано, перемежая слова междометиями и восклицаниями, рассказала мне про свои приключения. В результате мне стало ясно следующее.

Около семи часов утра она заняла позицию недалеко от палаток альпинистов, укрывшись среди камней и деревьев, и стала наблюдать. Сначала она видела у палаток только Князева – он возился с примусом. Потом показался я. Мы пили кофе, затем Князев взял рюкзак и пошел в сторону поселка – должно быть, за продуктами. Я – что Анна, по ее словам, предвидела – тотчас надел страховку и полез по стене к прилепившимся к ней плотным облакам.

Через некоторое время из палатки выполз сильно припухший Гриша. Сначала он бесцельно бродил по лагерю, растирая ладонями лицо, затем взял радиостанцию, сел на камень и стал настраивать ее как транзисторный приемник. Полчаса спустя он принялся кричать мне, я быстро спустился вниз, и мы минут десять о чем-то говорили – я-то знаю, о чем.

– После того как ты ушел, – продолжала Анна, – Гриша стал вести себя как-то странно. Он нацепил на пояс радиостанцию, занес в палатку все вещи, которые лежали у очага, застегнул «молнию» и трусцой побежал вслед за тобой. Я едва успевала за ним. Он бежал по серпантину, а я срезала через лес и потому не потеряла его из виду.

Затем, как сказала Анна, Гриша стал все ниже и ниже пригибаться к земле, словно на его плечи накладывали мешки с мукой. Постоянно озираясь по сторонам, он дошел до Портовой башни, пристроился у ее стены и не меньше часа наблюдал в бинокль за моей дачей и соседними домами. Дважды он снимал с пояса радиостанцию и выходил с кем-то на связь.

Анна находилась выше его – на склоне Болвана. Она видела, как я вышел из дачи, поднялся по тропе к крепостной стене, перелез через нее и спрыгнул на ту сторону. Гриша снова вышел на связь, но за мной не увязался, а медленно, время от времени останавливаясь и прячась за деревьями, пошел к моему дому, покрутился недалеко от магазина, затем вышел на Приморскую и стал спускаться к морю. Он прошел через санаторий «Сокол», снова свернул к Портовой башне и там снова надолго застрял с биноклем, на этот раз наблюдая за пляжем.

– Он вернулся в свой лагерь не раньше двенадцати часов. Там я и отстала от него, – завершила свой рассказ Анна. – И что ты об этом думаешь?

Я пожал плечами.

– Если честно, то ты меня шокировала. Меньше всего я ожидал, что Гриша будет следить за мной.

– Учись, мальчик! – Анна легонько щелкнула меня по носу. – Теперь тебе ясно, откуда Джо известен каждый твой шаг?

– Выходит, – вслух размышлял я, – это был вовсе не радиоперехват. Просто Гриша передал мне содержание своего разговора с Джо. Ясно теперь и то, почему он так расплывчато отвечал мне на вопрос о радиусе действия радиостанции. А как ловко он кинул тень на Князева!

– Постой, постой! – поморщилась Анна. – Какой радиоперехват?

Тут уже я, ничего не утаивая, рассказал Анне о том, что Гриша якобы поймал радиопереговор Джо с незнакомым мужчиной, который предупредил о моем намерении ехать в Ялту, как я пробрался домой и там услышал сообщение о внезапной смерти водителя Новоторова, как мне позвонил Виктор и назначил встречу и о нашем с ним разговоре на Девичьей башне.

– Вот, – сказала Анна и от волнения принялась ходить по комнате. – Я так и думала. Борьба кланов. А ты случайно попал между этих жерновов, как зерно… Ну что, мафиози Вацура? Зачем пристрелил Новоторова?

Анна иногда так неузнаваемо меняла тон, что трудно было сразу разобрать: шутила она или спрашивала серьезно.

– Вот теперь картина немного проясняется. Пока ты не в милиции, Джо будет кружить вокруг тебя. Собственно, это крючок – пусть слабый, ненадежный, но все-таки крючок. А как ты думаешь, чего Джо опасается больше всего?

– Самому загреметь в милицию.

Анна скорчила гримаску и покачала головой.

– Нет, Кирилл, это очень маловероятно, к тому же людей типа Джо органы правопорядка волнуют в такой же степени, как нас тараканы. Он опасается двух вещей. Первое: чтобы ты не заполучил железное алиби. И второе: чтобы с тобой не дай бог чего-нибудь не случилось.

– В каком смысле?

– Чтобы тебя не грохнули какие-нибудь левые преступники, чтобы ты не попал в аварию, которую можно будет расценить как имитацию убийства. Представь: воротила теневого бизнеса Кирилл Вацура убирает своего конкурента, чтобы подняться выше по иерархической лестнице, а спустя несколько дней сам становится жертвой убийства. Это можно расценить только так, что в игре принимает участие третья сила. Два убийства в одной группировке моментально высветят истинного противника, которому эти смерти были выгодны, то есть чеченскую сторону.

– Логично. Я всегда говорил, что у тебя светлая головушка.

– Не надо грубой лести! Ты всегда думал, что я шпионю за тобой. Ну ладно, тебе все зачтется… Однако вернемся к нашим баранам. Представь себе ситуацию, что я, любовница Новоторова, поверившая в то, что моего возлюбленного убил ты, возвращаюсь из Ялты в Судак с целью отомстить тебе. И эту легенду через Гришу мы ненавязчиво подкидываем Джо.

– Нет! – Я неожиданно сильно хлопнул рукой по тумбочке, и косметический набор, стоящий на ней, подпрыгнул как живой, а потом многозначительно постучал себя пальцем по виску. – Девочка, ты хоть понимаешь, что предлагаешь? Чтобы я использовал тебя в качестве приманки?

– Но ведь ты и, скажем, Клим будете постоянно подстраховывать меня.

– Мы и глазом не успеем моргнуть, как он отправит тебя на тот свет!

– Но подставлять на эту роль кого-нибудь другого мы не имеем морального права, Кирилл.

– Значит, мы вообще откажемся от этой идеи!.. Все! – еще раз отрезал я. – Не хочу слушать твой наивный лепет!

– Тогда похорони надежду выловить Джо и доказать милиции, что ты не верблюд, – нахмурилась Анна.

Мы так ни к чему и не пришли. Я со спокойной совестью пошел спать домой, чтобы с раннего утра начать дежурить у телефона, ожидая звонка от Виктора, и даже не предполагал, что Анна все-таки кинется ломать дрова. Позже от Князева мне стало известно, что рано утром следующего дня она нагрянула в лагерь альпинистов и разыграла леденящую душу сцену. «Где этот подонок? – кричала она, обыскивая палатки под недоуменными взглядами скалолазов. – Где вы его спрятали? Это дерьмо погубило самое дорогое, что было в моей жизни! Его кровавые руки перечеркнули всю мою жизнь! Он не жилец на этом свете, клянусь всеми богами! Не позднее чем завтра его труп будет протухать на жаре!» В общем, она постаралась на совесть, и мои товарищи безоговорочно поверили ее угрозам. После этого Анна вернулась на дачу, надела ярко-красное платье, чтобы ее было хорошо видно, и несколько часов подряд фланировала по набережной, заставляя толпы мужчин обращать на себя внимание.

К счастью, этот эксперимент прошел благополучно. К Анне клеились лишь поклонники, среди которых не было ни одного даже приблизительно похожего на Джо. Правда, она без труда заметила две знакомые перепуганные физиономии, которые на протяжении всей ее долгой прогулки на подиуме выглядывали из кустов. Это скалолазы на всякий случай крутились рядом, видимо, на тот случай, если Анна повстречает меня и попытается устроить кровавую расправу.

Глава 23

Виктор позвонил в четверть восьмого, когда я уже давно кругами ходил вокруг телефона, как кот вокруг рыбных консервов, которые хозяин почему-то забыл вскрыть.

– Привет! – сказал он немного охрипшим голосом. – Джо только что звонил, сказал, что будет у меня через пятнадцать минут.

– Что?! – не поверил я своим ушам и в удачу. – Через пятнадцать минут? У тебя в номере?

– Да. Но ты мне скажи, что ты собираешься делать?

– Потом, Виктор, потом! – От нетерпения я даже пританцовывал у телефона. – Слушай меня и запоминай! Когда он войдет, постарайся не закрывать за ним дверь на замок. Сам держись поближе к окну, лицом к двери, но не стой напротив нее! Ты понял?

– Понял, понял.

– Какой у тебя номер комнаты?

– Триста шестая. Как поднимешься на третий этаж – налево, в конец коридора.

– Все будет хорошо, не волнуйся! Гуд бай, до встречи! – И я кинул трубку на аппарат.

Что я, собственно, говорил Виктору? – думал я, напяливая на себя черную футболку с изображением какого-то дурацкого орла. Я предупреждал его так, словно намерен ворваться к нему в номер с «калашниковым» в руках. А у меня нет даже газового баллончика.

Я позвонил Климу, но его мать ответила, что он с утра уехал в Феодосию за товаром. Бежать под Сокол за Князевым у меня не было времени. Я посмотрел на часы. Пять минут уже прошло, пять минут потеряно!

Я выскочил из квартиры, еще совершенно не представляя, как буду брать Джо. Но почему у нас такие идиотские законы? Почему я должен идти на особо опасного преступника с голыми руками, в то время как у Джо пистолетов в рюкзаке, наверное, как у Деда Мороза подарков?

Посреди улицы на меня снизошла вроде абсурдная, но спасительная идея, и я даже остановился, не зная, в какую сторону двигаться дальше. Свернул к санаторию, побежал со спринтерской скоростью к бювету. У телефона-автомата остановился как вкопанный, сплюнул, выругался – у меня не было с собой жетона. Но уже через мгновение я хлопнул себя ладонью по лбу и решительно поднял трубку – в милицию звонят бесплатно.

Мне ответил дежурный по отделению, и я, задыхаясь от бега, попросил срочно позвать к телефону старшину Кныша по делу особой важности.

– Старичок, привет! – радостно сказал я, когда Кныш гукнул в трубку. – Вацура тебя беспокоит.

– А-а, – тоже радостно протянул он. – Это ты? Очень хорошо. Откуда звонишь?

– Только не торопись меня выдавать, – предупредил его я. – А то за вознаграждением поедет все ваше отделение. Бери пистолет и гони к гостинице «Сурож». Я сам подойду к тебе. Если приведешь «хвост», мы не увидимся и ты многое потеряешь. Договорились?

– Договорились, – растягивая звуки, ответил старшина, попутно обдумывая мое предложение.

Ну вот и хорошо, подумал я, вешая трубку на рычаг и снова устремляясь бегом по шоссе. Автобус на Судак, как назло, только что отошел, и я, срезая, побежал через старое немецкое кладбище. Пятнадцать минут прошло, думал я. Допустим, Джо уже вошел в номер. Сколько они будут разговаривать? Ну пусть пять, десять минут. Лишь бы не подвел Кныш!

Я подбежал к гостинице без двадцати восемь, перешел на противоположную сторону улицы, заскочил на бордюр и спрятался за пропыленным кипарисом. Только я стал наблюдать из-за своего укрытия, как к остановке подкатил автобус и из него выпрыгнул Кныш. Я мельком взглянул налево-направо. Похоже, он один.

Я вышел из своего укрытия, свистнул. Кныш обернулся, сдвинул фуражку на затылок, подбоченил руки. Он встретил меня широченной улыбкой, пожал мне руку, похлопал по плечу.

– Ну молодец! – сказал он, с интересом разглядывая мое лицо. – Ловкач!

– Володя, – обратился я к нему по имени, – мы с тобой раньше были в хороших отношениях?

– А мы и сейчас не в плохих.

– Ну, слава богу! Тогда я предлагаю тебе заработать денег и заслужить досрочно очередное звание. В этой гостинице, в триста шестом номере, находится убийца Новоторова – профессиональный киллер по кличке Джо.

– Откуда информация? – Улыбка моментально сошла с лица старшины.

– Потом, Володя, потом! Сейчас наша задача – взять его, а потом мы все вместе придем в отделение и я очень подробно обо всем расскажу.

– Ладно, я тебе поверю. Хотя за это мне могут и башку оторвать.

Смелый парень, подумал я, следуя за старшиной, который, опять нахлобучив козырек фуражки на самые глаза, быстро зашел в фойе. Его рука уже непроизвольно потянулась к кобуре, и администраторша, увидев это, тотчас вскочила со стула.

– Сколько выходов из гостиницы? – крикнул Кныш.

– Этот! – кивнула администраторша на двери, через которые мы вошли. – Единственный. Есть еще, но там двери заперты.

– Вход запереть на замок! – приказал Кныш. – Никого не выпускать!

Мы побежали по лестнице на третий этаж. Я второпях пояснял:

– Там сейчас двое. Ты сгоряча не хлопни второго – такой здоровый, молодой, «качок». Он ни в чем не виноват.

– Я сгоряча ничего не делаю, – сквозь зубы ответил Кныш. – Иди за мной и не высовывайся!

– Понял, понял!

Мы выбежали в коридор и свернули влево. Кныш перешел на шаг. Теперь он держал пистолет в одной руке на уровне бедра. Наша милиция всегда держит оружие именно так. По-моему, намного удобнее, чем полиция в американских фильмах: обеими руками, на уровне лица и стволом вверх. Черт знает что!

У триста шестого номера он остановился, беззвучно пошевелил губами, приказывая мне прижаться к стене, сделал глубокий вздох и толкнул дверь свободной рукой.

Дверь с грохотом припечаталась к внутренней стене. Кныш слегка присел, выставив пистолет вперед. Прошла секунда, похожая на вечность. Старшина медленно выпрямлялся. Склонил голову набок. Нахмурился.

– Та-ак, – протянул он. – Опоздали…

У меня екнуло сердце. Я подскочил к старшине и заглянул внутрь. Виктор находился там, где я ему и посоветовал находиться, – у окна. Только он не стоял, а сидел в кресле, уронив голову на колени. Руки его были опущены вниз, словно он пытался счистить ладонью с ковра темную лужу крови.

Я со стоном врезал кулаком по стене.

– Я должен был это предвидеть! Это произошло только что, я полчаса назад говорил с Виктором по телефону.

Кныш покосился на меня.

– Хреново дело.

Он присел рядом с убитым, слегка приподнял его голову за подбородок. Пуля вошла точно в переносицу, вышла через затылок, выбив полчерепа. На спинке кресла отвратительное пятно, будто разбилась банка с вишневым вареньем.

– Кто этот парень? – спросил меня Кныш.

– Дублер Джо. Он подстраховывал его.

– Ликвидация свидетеля?

Я отрицательно покачал головой.

– Мы встречались вчера с Виктором. Он пообещал мне помочь вывести на Джо. А тот, может быть, догадался…

Кныш убрал фуражку на затылок, стал вытирать лоб платком.

– И чего я в отпуск не пошел? – пробормотал он. – Предлагали же. Нет, отказался.

– Володя, но ты хоть веришь, что Новоторова убил не я?

– Я-то верю, а симферопольская бригада, которая сейчас у нас работает, не верит. Ищи себе алиби, мне больше нечего тебе посоветовать.

– А это, – кивнул я на труп, – не алиби?

– Нет, это еще одно незаурядное убийство, которое вряд ли будет раскрыто. Работа киллера, браток, это не убийство кухонным ножом на почве бытового пьянства. У него все до мелочей просчитано.

– Может быть, он еще в гостинице?

– Вряд ли. Что тебе сказал по телефону этот… несчастный?

– Что ему звонил Джо и зайдет он через пятнадцать минут.

– Ну, что тут еще не ясно? – Он развел руками. – Эта информация предназначалась для тебя… И как ты еще догадался меня вызвать? Представляешь, что было бы, если бы ты сам влетел сюда? Второе убийство. Попробуй докажи, что не ты хлопнул парня! Администраторша тебя видела, посторонних отпечатков пальцев, уверен, здесь нет. Нашлись бы еще свидетели, которые видели вас вчера вместе. И все! Труба. Вышка.

Кажется, у меня вспотела спина и между лопаток защекотала тонкая струйка.

– Володя, неужели так просто осудить невиновного?

– Проще пареной репы… Ну ладно. Я тебя не видел, ты сюда не заходил. В отделение милиции поступил анонимный сигнал. Сейчас вызову бригаду, пусть начинают копать.

– Послушай, но ведь я уже засветился у администраторши! – с ужасом воскликнул я. – И алиби у меня нет.

Кныш снова стал прятать глаза.

– Ну чем я могу тебе помочь, браток? Ты крепко вляпался. Если попадешься, я, так и быть, смогу подтвердить, что без двадцати восемь ты находился на улице рядом с гостиницей.

– Как? И все? Так ты же, наоборот, сразу могилу мне выроешь этим подтверждением! Ты что, всерьез думаешь, что…

– Ничего я не думаю, – оборвал меня Кныш. – Топай, браток, отсюда, пока я добрый. Ищи алиби. Спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Понял?

– Уж куда понятнее, – пробормотал я, спиной выходя из номера. – А как мне выйти-то из гостиницы? Двери ведь заперты.

– Это твои проблемы! – Старшина потянулся к телефону, поднял трубку и стал набирать номер милиции.

Я почувствовал, как мои ноги становятся тяжелыми, ватными, и с большим трудом заставил себя побежать по коридору. Мне она откроет, думал я, спускаясь по лестнице в фойе. Она видела меня рядом с Кнышем и наверняка приняла за оперативного работника.

Глава 24

С Анной я встретился вечером на даче, уже зная от Князева, что она намерена не позднее завтрашнего дня лишить меня жизни и весь сегодняшний день разыскивала меня на набережной. Ни о чем не догадываясь, она снова надела красное платье, навела броский макияж, заколола на затылке волосы и сказала мне, что хочет погулять с подругой. Я без лишних слов отволок отчаянно сопротивляющуюся даму под душ и тщательно выкупал ее прямо в одежде.

– И чтобы больше никакой самодеятельности! – выговаривал я ей, обертывая мокрую, трясущуюся в ознобе Анну большим банным полотенцем. – Гриша, между прочим, вместо того чтобы выйти на связь с Джо и сообщить ему о твоем коварном замысле, весь день вместе с Князевым пас тебя. Они боялись, что ты и в самом деле зарежешь меня.

Она согрелась лишь после того, как я напоил ее горячим портвейном.

– Что это ты делаешь? – спросила она, глядя, как я извлекаю из князевской радиостанции аккумуляторы и подсоединяю контакты к сетевому адаптеру.

– Музыку будешь слушать круглые сутки, – ответил я, втыкая вилку адаптера в розетку. Послышался тихий шум.

– Ну и музыка! – недовольно сказала Анна и потянулась рукой к радиостанции. Я успел перехватить ее руку.

– Не прикасаться! – предупредил я. – Иначе собьешь настройку. Ничего здесь не крутить, договорились?

– Договорились. А для чего это?

– Сейчас мы настроены на волну, на которой Гриша якобы слышал разговор с Джо. На всякий случай проверим эту версию. Пусть рация будет все время включена на прием. Сегодня ночью, но особенно завтра утром постарайся находиться рядом с ней. И внимательно слушай все, что услышишь.

* * *

Я ночевал у альпинистов. Интуиция подсказывала мне, что после встречи с Кнышем ко мне домой или на дачу может вломиться бригада правоохранителей и безопаснее будет провести ночь в непосредственной близости от стены Сокола, где меня никто никогда не догонит.

Я поднялся раньше Князева и Гриши, с удовольствием искупался в море, так как утро было ясным и безветренным и вчерашние тучи растаяли за ночь.

Анна ждала меня, выглядывая из-за калитки. У нее было выражение лица ребенка, который разбил тарелку.

– Ну, что еще? – спросил я, заходя во двор.

– Кирилл! – проскулила она. – Ты меня убьешь!

– Настройку сбила? – предположил я.

Она отрицательно покачала головой.

– Я пропустила, о чем они говорили.

– Ну как же так, Анна! – произнес я с возмущением. – Я же просил! Когда они выходили на связь?

– Полчаса назад. Я все время была рядом, а там только шипело. Я только на минутку сбегала в душевую, а когда вернулась, они уже заканчивали разговор.

Я простонал от досады.

– Ну хоть что-нибудь услышала?

– Да! Смотри, я даже все записала дословно! – Ей очень хотелось чем-нибудь искупить свою вину.

Я взял из ее рук листок, на котором было написано:

«…КТО ОН, ОТКУДА ЗНАКОМЫ…»

«ХОРОШО. СДЕЛАЕМ ПО-ДРУГОМУ. СКАЖЕШЬ ЕМУ, ЧТО ВЫШЕЛ НА МОЙ СЛЕД, НАЗНАЧИШЬ ВСТРЕЧУ, ГДЕ ОН САМ ПОЖЕЛАЕТ, И СРАЗУ ЖЕ СООБЩИШЬ МНЕ. В 21.00 Я НА ПРИЕМЕ. А ЗАВТРА ВСТРЕТИМСЯ. ОТБОЙ!»

– Это что? – показал я на верхнюю строчку.

– Это? – Анна взглянула на листок. – А это первый человек говорил.

– Чей голос, не разобрала?

Она отрицательно покачала головой.

– Я бежала из душевой и только эти слова расслышала. Зато этого второго я записала, как стенографистка.

– Эх, Аня, Аня! – вздохнул я. – Если бы не душевая, мы бы уже знали намного больше.

Я спрятал листок в карман.

– Что мы с этого имеем? – подумал я вслух. – Кто-то из моих товарищей должен сегодня сказать мне, что вышел на след Джо, и для чего-то назначить мне встречу.

– Ну вот! – обрадовалась Анна. – А ты говоришь, что этого мало.

Я взглядом дал ей понять, что не принимаю ее защиты.

– И в девять вечера, – добавил я, – он выйдет на связь с Джо… Ну что ж, может быть, сегодня нам откроется эта таинственная вторая фигура. Только вот как мне вести себя? Искать встречу с каждым из троих? Князев собирался сегодня идти за авиабилетами – он в кассе полдня проведет. У Гриши поведение вообще непредсказуемое. Клим наверняка уже уехал куда-нибудь за товаром.

– Значит, надо сделать так, чтобы зверь сам бежал на ловца, – подсказала Анна.

– А как это сделать?

– В девять часов он должен связаться с Джо и сообщить ему о месте встречи. Значит, до девяти – кровь из носу – этот человек обязательно тебя разыщет.

– Логично.

– А потому тебе лучше всего часикам к восьми появиться там, где тебя наверняка можно найти, скажем, у альпинистов. Предупреди всех, что будешь там, что ждешь всех на большой совет. И когда пробьет девять, мы, так сказать, наглядно увидим, кто есть ху.

Я сменил гнев на милость.

– Ладно. Ты искупила свою вину. А теперь надо побыстрее позвонить Климу, пока он не уехал куда-нибудь.

Мы уже были готовы открыть калитку, как Анна схватила меня за локоть.

– Тихо! – негромко сказала она. – И не делай резких движений. Я его вижу.

– Кого?

– Гришу.

– Где ты его видишь?

– Только не крути головой. У башни.

Я скосил глаза. В самом деле, сидит на корточках, прижавшись плечом к стене, в руках блестит оптикой бинокль.

– Ах ты мой родненький! – пробормотал я. – Сейчас же мы его тепленьким возьмем. Пошли за мной!

Я зашел в домик, по коридору – в душевую. Показал Анне на лаз, прикрытый виноградником.

– Я подсажу. Вперед!

Ловкая и сильная, Анна почти не нуждалась в моей помощи. Встала на раковину, закинула ногу и юркнула в лаз. Мы спрыгнули со стены вниз, оказавшись на территории санатория.

– Теперь так. Ты его отвлекаешь, а я подойду сзади.

Анна пошла напрямик – по мосту, перекинутому через глубокую расщелину, а мне пришлось бежать по кругу, подняться до середины на Болван и уже оттуда спускаться к башне. Мы замкнули кольцо почти одновременно. Ну вот и все, подумал я, и не надо ждать до девяти часов.

Я не беспокоился по поводу того, смогу ли справиться с Гришей, и был почти уверен, что он вообще не станет сопротивляться. Когда берут, как говорится, с поличным, какое уж тут сопротивление.

Я добежал до стены башни, выложенной из булыжников неопределенной формы коричневого цвета, немного напоминающей заполненные медом соты, и заглянул за угол. Анна с торжествующей улыбкой приближалась к Грише. Он продолжал сидеть, подавая ей какие-то сигналы рукой.

Я быстро подошел к нему, сдавил рукой горло, повалил на траву. Бинокль выпал из его рук. Гриша, слабо сопротивляясь, дикими глазами уставился на меня.

– Ну все, Григорий, поиграли, и хватит! – сказал я.

– Вы что?! – произнес он хриплым голосом. – Очумели? Помирились и взбесились, что ли?

– Не валяй дурака, – сказала Анна, поднимая с травы бинокль. – Нам все про тебя известно.

– Это мое личное дело! – крикнул Гриша и заерзал подо мной.– Да отпусти же ты!

– Иуда! – сказал я ему. – Учти, что у нас с Князем хватит сил затащить тебя на стену и сымитировать трагический срыв.

– Придурок! – заорал Гриша. – Моралист! Это мое личное дело, и не тебе учить меня морали!

– Твое личное дело? – усмехнулся я. – Стукачей надо давить, как вшей.

– Ну кому, кому я буду на нее стучать, недоумок? – взорвался Гриша и постучал себя по лбу. Моя рука ослабла, он выскользнул из-под нее и сел, застегивая пуговицы рубашки. – Хахалю ее? Или ей на работу? Да эту стерву только могила исправит!

Мы с Анной посмотрели друг на друга, затем снова на Гришу.

– Так ты… э-э… за кем… – с ужасом произнес я, подозревая страшную ошибку.

– Что – за кем? – Гриша яростно стряхивал с себя прицепившиеся соломинки. – Если вы так сильно интересуетесь моей супругой, я могу доставить вам удовольствие и рассказать, как она в очередной раз тайно от меня приезжает в Судак и проводит целый месяц с какой-то волосатой обезьяной в человеческом образе.

Анна вдруг ахнула, прижала ладони ко рту и расхохоталась.

– О боже! – простонал я, с состраданием взглянул на Гришу и стал помогать ему отряхивать рубашку.

– Эта стервоза поселилась, между прочим, рядом с твоей дачей, – продолжал выкрикивать слова Гриша. – Спит с ним в одной комнате! Жрет с ним из одной тарелки! Распивает с ним винишко! И думает, что я ничего не знаю. Но я представлю ей подробный отчет!

– Гриша, – сказал я, заискивающе глядя ему в глаза и кидая испепеляющие взгляды на Анну, – мы пошутили. Мы всего лишь хотели тебя разыграть. Ты ради бога не обижайся.

– Ничего себе шутки! – Гриша покрутил шеей. – Чуть не придушил.

Мы с Анной чувствовали себя полными болванами, и это слово подходило нам куда больше, чем живописной горе, названной так явно несправедливо.