Текст книги "Я бриллианты меряю горстями"

Автор книги: Андрей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Вскоре Гера понял, что если не остановится, то станет калекой. Тогда он оставил двери в покое и принялся за решетки на окнах. Тот же результат!

Он метался по комнате, расшвыривая ногами обрывки обоев и куски штукатурки, и рычал, как голодный лев. Проклиная все на свете, он называл себя самыми ужасными прозвищами. Он смеялся над своей доверчивостью, из-за которой так легко попался в ловушку, подстроенную двумя лживыми курицами.

Когда его бунтарские силы исчерпались, он сел на пол в углу в позе васнецовской Аленушки и загрустил. Под окнами подскакивали на колдобинах грузовики, грохоча расшатанными кузовами и поднимая в воздух цементную пыль, кричали рабочие, шуршала щебенка. Гера думал о том, что жизнь – это океан, полный неожиданностей.

Так он просидел в своей камере почти два часа, не зная, что его ожидает и на какие мерзости еще способен изворотливый женский ум. Наконец за дверью раздался цокот каблуков. Если на второй этаж поднималась Дина, то она была не одна.

В скважине звякнул ключ, и дверь со скрипом отворилась. В комнату вошла Римма Назарова. Она была одета в пронзительно-красный костюм с черной розой в петлице лацкана. Сделав два неуверенных шага, она остановилась посреди комнаты, с изумлением глядя то на Геру, то на стены, то на окна в решетках. За ее спиной беззвучно появилась Дина.

– Что это значит? – сердито спросила Назарова.

Гера не понял, кому был адресован этот вопрос. Дина, кажется, тоже не поняла. Актриса повернула голову к девушке и повторила вопрос:

– Что это значит, Дина?

– Как что? – растерянно ответила Дина, медленно выходя на середину комнаты. – Вы же сами сказали…

– Что я сказала? – перебила Назарова. – Я сказала, что буду ждать молодого человека в мастерской театрального костюма… А это что? Почему здесь? Почему под замком?

Гера поднялся на ноги, отряхивая джинсы от известковой пыли.

– Присаживайтесь, в ногах правды нет, – предложил он.

Дина, заметно волнуясь, раскрыла сумочку и вынула оттуда изрядно помятый листок с адресом.

– Вот! Вы мне сами продиктовали: улица Хозяйственная, дом двадцать девять, комната номер пять…

– Что? – Назарова выхватила листок из рук Дины и поднесла его к глазам. – При чем здесь «двадцать девять»? Двадцать дробь девять! Девушка, вы невнимательно слушали меня, и из-за вас молодой человек попал в глупое положение!

Дина сконфузилась, но все же попыталась оправдаться:

– Даже если я ошиблась адресом… Вы сказали мне, чтобы я заперла его в комнате, а потом позвонила вам.

– Вы что? – возмутилась Назарова. – Вы в своем уме? Я сказала вам, чтобы вы провели его в комнату номер пять и позвонили мне. У вас со слухом все нормально? А в отряде юных дзержиновцев вы не числитесь?.. Нет? Странно…

Эти разборки Геру уже порядком утомили. Две бабы что-то напутали, в результате чего ему пришлось провести два часа в одиночной камере, а не в офисе театральной мастерской за чашкой кофе.

– Извините, – дрогнувшим голосом произнесла Дина. – Я просто неправильно вас поняла.

– А вы меня извините, – сказала Гере Назарова и мило улыбнулась. – Но вы тоже виноваты. Позвонили бы мне, как мы условились, и не было бы всей этой путаницы. Идемте, мне надо с вами поговорить.

Гера многозначительно взглянул на Дину. Девушка не выдержала его взгляда и опустила глаза. «Неплохо играет, – подумал Гера. – Вот только смысл игры в чем?»

Актриса вышла из комнаты первой и, приподняв руки, чтобы ненароком не коснуться покрытых белой пылью перил, пошла вниз. Гера последовал за ней, чувствуя себя инфантильным подростком, которого в уличной драке защитила мама.

– Это ваша машина? – спросила Назарова, кивая на «Мерседес».

Он не успел ответить утвердительно, как она открыла дверь и села на переднее сиденье.

– Поехали! По дороге и поговорим.

Она угадала его желание больше не видеть с собой рядом Дину. Гера, сев за руль, завел мотор и тронулся с места. Белое облако поглотило и фигуру девушки, и допотопный сарай.

* * *

– Вы думаете, она нарочно «перепутала» номер дома? – спросил Гера.

Назарова уже немного остыла и предпочла не наносить влево-вправо сабельные удары.

– Не будем на нее всех собак вешать, – сказала она. – Может быть, девчонка и в самом деле плохо расслышала номер… Журналисты – народ своеобразный. Они смотрят на жизнь не так, как мы с вами. Все событийное полотно они мысленно режут на заметки и статьи. Отходов не бывает. В дело идет даже совершенно пустяковое событие. Этим и определяется способность к журналистике – умеешь ли ты из мухи сделать слона, а из заурядного факта – сенсацию… Да что это я вам объясняю? Если не ошибаюсь, вы тоже журналист?

– Будущий, – поправил Гера. – Редактор «Комсомолки» пообещал мне должность собственного корреспондента по Алтайскому краю, если я получу диплом. А до диплома еще как до Пасхи.

– Получите, – уверенно сказала Назарова. – Вы учитесь в МГУ?

– Нет, в гуманитарном институте.

– Жаль, – ответила Назарова. – В МГУ, на кафедре журналистики, у меня есть знакомые. Я бы вам помогла… Так вы с Диной раньше не были знакомы?

– Нет.

– Вот это девчонка! Вот это фантазия! – покачала головой Назарова. – Хотите знать, как все было?

– Хочу.

– Я действительно знала Макса. Как-то он мне помог. Обещал еще что-то там сделать с топливопроводом, но когда я приехала в мастерскую… Это было ужасно! Я не могла выйти из шока. Меня убеждали криминалисты, что состава преступления нет, что произошло банальное воспламенение электропроводки, но я не поверила. Мне казалось, что Макса убили. А тут еще предстояла запись телепередачи. И я сама придумала сценарий. Это было похоже на сумасшествие. Я так жаждала мщения, что сама вошла в образ убийцы…

Она замолчала. Гера мельком глянул на нее. Глаза актрисы были полны слез. Торопливыми движениями она вынула из сумочки пачку сигарет «Блэнд» и закурила.

– Потом я поняла, что это было глупо. Когда увидела вас в гримерной, то мне стало ясно, что мы с вами почти родственные души: вы, как и я, хотите найти убийцу. Убийцу, которого нет и никогда не было. Вы были слишком возбуждены, под ногами все время крутилась эта странная девчонка, и я не могла обо всем откровенно рассказать вам… Зачем вы отдали ей мою визитку?

– Так получилось…

– Не знаю, чем вы ей не понравились, но Дина решила, что вы каким-то образом причастны к смерти Макса.

– Причастен! – возмутился Гера этому чрезмерно мягкому слову. – Да она была полностью уверена, что я самолично сжег Макса!

– Она еще очень молода, простите ее… Она позвонила мне и сказала, что видела у вас в руках пейджер, и попросила назвать его абонентский номер. Я не знала, для чего ей это надо… Я ждала вашего звонка, хотела встретиться с вами в театральной мастерской, а Дина, оказывается, уже сплела для вас сети. Глупо все получилось.

– Не думаю, – ответил Гера. – Эта представительница древнейшей профессии хитрее нас, вместе взятых. Такие фокусы просто так не делаются.

Гера остановился на светофоре. Какая-то бабуся, переходя дорогу по «зебре», зачем-то замахнулась на «мерс» клюкой.

– А вы знаете, я ведь был абсолютно уверен, что вы… что вы каким-то образом…

– Я знаю, – прервала его Назарова и опустила ладонь ему на колено. – Не переживайте по этому поводу. И не думайте про Дину плохо. Все мы ошибаемся… Остановите здесь, пожалуйста.

Гера тормознул рядом с дворцом спорта «АЗЛК». Прежде чем выйти, Назарова протянула ему два театральных билета.

– Очень интересный спектакль. Придете?

– Приду. Вы в нем играете?

– Нет! – улыбнулась Назарова. – Я играю другую роль. Как-нибудь увидите.

– А зачем два билета?

– Ну есть же у вас девушка!

– Здесь нет.

– Тогда придите с Диной.

Гера не понял – шутка это или какой-то очередной фокус.

– Спасибо, – ответил он, пряча билеты в нагрудный карман. – Жаль, конечно, что у вас другая роль.

* * *

Назарова раскладывала пасьянс, но сегодня карты путались, не шли к нужной масти, и в конце концов она смела их в одну кучу и кинула на пол. Она терялась в догадках, чувствуя, что сделала ставку не на того человека. «Гера – наивный мальчик или же только притворяется им? – думала она. – А Дина? То, что она ворвалась в гримерную, было проявлением юношеского максимализма и наивного отношения к журналистике? Или же она очень серьезно заинтересована судьбой Макса?»

Даже приблизительных ответов на эти вопросы у Риммы не было. Она села на пол и стала перебирать карты. Сначала нашла в колоде короля и положила его перед собой. Затем – пикового валета. Рядышком с королем, почти вплотную. Червового валета она долго держала на ладони, рассматривая его светлые кудри, а потом положила его слева от короля. Подумала и передвинула за валета пикового. Осталась дама. Бубновая шатенка с серыми глазами.

Все остальные карты, кроме туза и нескольких шестерок, в игре не участвовали, и Назарова смела их под батарею. Безликий туз, представляющий из себя щит, обрамленный какими-то иголочками, веточками, фазановыми хвостами, и в жизни был таким же: безликим, но могущественным. Назарова поцеловала его и поставила сверху карточного ряда. А вот шестерки она долго перебирала в руках, не зная, куда их пристроить и нужны ли они вообще.

Потом она выпила шампанского, подняв с пола карту, положила ее рубашкой вверх в пепельницу и щелкнула зажигалкой.

«ДОРОГОЙ ДРУГ! – через несколько минут набирала она на компьютере. – В ПЯТНИЦУ, 18 ИЮНЯ, ПО РТР СОСТОИТСЯ ПЕРВЫЙ ВЫПУСК ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ «ИСПОВЕДЬ»…»

* * *

Как ни странно, в мастерской он еще застал Гочу. Хозяин был в синей спецовке, с черными руками, и потому выглядел непривычно.

– Хорошо, что ты приехал, – сказал он, когда Гера вернул ему ключи от «мерса». – Быстро хватайся за это… ТО[1]1
  ТО – техническое обслуживание.


[Закрыть] по полной программе… Ну, ты понял, да? Масло слить, промыть, залить, антифриз, тормозуха, вымыть с шампунем… Давай, действуй!

Гера не сразу сообразил, что ему предстояло ковыряться с милицейским «УАЗом». Грязная и до жалости старая машина с серой раскраской, от которой где-то на генетическом уровне хотелось унести ноги, стояла посреди цеха над смотровой ямой.

– Сам понимаешь, да? – обрисовывал ситуацию Воркун, когда Гера залез под днище и открыл краник масляного картера. – Бабок за эту машину не будет. Так сказать, субботник. Отрабатываем свои грехи, понял, да?

– Не понял, – ответил Гера, подставляя под черную струю ведро. – В чем заключаются лично мои грехи?

– Что за базар? – возмутился Воркун и, насколько мог, расширил свои маленькие бесцветные глазки. – Что не понятно? Ментов надо обслуживать, чтобы не было проблем… Понял?

Гера промолчал. Масло вязкой струйкой, беззвучно, как мед, сливалось в ведро. Он видел только ноги хозяина – несуразно длинные ноги в огромных коричневых ботинках. Макс как-то рассказывал Гере, что Гоча Воркун до недавнего времени служил в армии и по званию был полковником. Гера с трудом верил в это. Ему всегда казалось, что у полковников должен быть хоть какой-то интеллект.

– В общем, так, – произнес Гоча уже иным тоном, в котором легко угадывались нотки трогательной заботы. – Ситуация складывается хреновая. Из-за этого козла нам будет несладко… Придется закрыть контору… Видимо! – поправился он и шаркнул огромным ботинком. – Я не знаю, как будет, но, сам понимаешь, всякое может случиться, и чтобы это не было для тебя неожиданностью… Чтобы, знаешь, не было потом разговоров, что я не знал, не готов, а где мои деньги… Я вот тебе сейчас почти официально говорю: короче, нас могут закрыть, а потому давай подыскивай себе другое место… Менты наезжают, а этой машиной мы ни фига с ними не рассчитаемся… За все надо платить, понял, да?.. Ну ладно, работай, я на заправку сгоняю, если кто спросит, скажешь, что только вышел, через минуту будет…

«Не менты на него наезжают, – подумал Гера, услышав, как во дворе завелся мотор «мерса». – А тот господин в белом, на спортивной «Ауди».

* * *

В дачный поселок Гера вернулся на электричке. Пока состав не тронулся и не помчался стрелой сквозь лесные дебри, он стоял на платформе и читал завтрашний номер «Мира молодежи», который купил в вагоне у разносчика газет. Глупой заметки с претенциозным заголовком «Работникам автосервисов надо выдавать молоко» не было ни на первой странице, ни на какой-либо другой.

Спрыгнув на рельсы и, согнувшись, он залез под платформу. Черный плащ, который он кинул в лужу напротив фонарного столба, исчез бесследно. Собственно, ничего удивительного в этом не было. В эту клоаку часто спускались бомжи в поисках ночлега, пустых бутылок и прочих развлечений.

Гера выбрался наружу и пошел на асфальтовый пятачок перед платформой. По нему кругами, как по арене цирка, гоняли пацаны на велосипедах. Несколько мужчин стояли у ларька и, задрав подбородки, внимательно рассматривали бутылки на полках. Бабушка, сидящая рядом на ящике из-под яблок, продавала пустую трехлитровую банку, моток веревки и гипсовую статуэтку Ивана-царевича на Сером Волке. На пиджаке, в который была одета старушка, матово поблескивали комсомольский значок, памятный знак «ПАХТАКОР»-ЧЕМПИОН» и круглая, в черно-голубую клеточку, автомобильная эмблема «БМВ».

Пока мужчины продолжали безмолвно изучать бутылки, Гера склонился над окошком.

– Привет!

На работе Ламантина надевала белоснежный колпак, словно официантка в ресторане. Где она понахваталась таких манер, Гера не знал.

– Здравствуй! – ответила Ламантина и села, чтобы ему было удобнее ее видеть. Круглые щеки женщины, словно осенние яблоки, полыхали румянцем. Полные губы были слегка подведены бледной помадой. На белой, перетянутой ровными складками шее чернел кожаный шнурок с распятием.

– Ты цветешь, – послал Гера скромный комплимент.

– Спасибо, – ответила Ламантина. – Что-нибудь хочешь?

– А что бы выпила ты?

Ламантина на крючок не попалась. Не сводя с Геры глаз, она положила на стол свои молочные руки – одну на другую, и тихо сказала:

– Ты не ходи ко мне больше.

– Это почему? – наигранно возмутился Гера и нахмурил брови – такой мимикой Макс в свое время здорово пугал ее, как ребенка, от чего Ламантина закрывала ладонями лицо и начинала всхлипывать.

– Нельзя, – односложно ответила она и на всякий случай отодвинула стул подальше от окошка.

– Замуж вышла, что ли? – еще раз польстил ей Гера.

– Вышла, – подтвердила Ламантина.

Гера даже рот раскрыл от удивления. Дело в том, что Ламантина, как всякий порядочный шизофреник, никогда не лгала. Точнее, она не лгала умышленно, хотя могла, чистосердечно заблуждаясь, выдать за правду какой-нибудь бред или сон.

– Это как понимать? – уточнил он. – У тебя в доме появился муж?

– Да, появился, – кивнула Ламантина. Его реакция несколько испугала ее. Но видя, что Гера не ломает ларек и не выбивает стекла, успокоилась, и на ее лице снова появилось выражение счастья и гордости.

– Эх ты! – легко укорил ее Гера. – А меня, значит, бросила?

На глазах женщины заблестели слезы. Дурачась, он вызвал в ней жалость к себе. И Гере, в свою очередь, стало жалко ее. Он быстро сменил тему:

– Дай-ка мне водки! Я выпью за твое счастье.

«Бред какой-то, – думал он, идя по тропе через лес домой. – Не может быть, чтобы Ламантина на самом деле вышла замуж. Ненормальных, кажется, не расписывают. Скорее всего какой-нибудь бродяга воспользовался ее святостью».

Глава 7

Самый храбрый оказался почему-то самым дохлым. Главный бунтарь и руководитель операции по обезвреживанию вымогателя сидел у костра в кругу своих соотечественников и ковырял палкой в углях, переворачивая картошку. Он был маленького роста, узок в плечах, а лицо, несмотря на морщины, казалось подростковым и выражало безгрешную наивность. То ли Славке уже терять нечего было в этой жизни, то ли в его тщедушном теле таились удивительные живучесть и выносливость, то ли попросту лопнуло терпение.

– Извини, что мы тебя из дома вытащили, – сказал Славка, выкатывая на траву черную дымящуюся картофелину. – Но мы думаем, ты тоже кровно заинтересован в нашем деле.

Смеркалось. Над лугом завис туман. Комарье, игнорируя дым, вызывающе пищало. Строители молча смотрели в огонь, и в их глазах переливались красные блики.

Гера присел рядом. Коленям тотчас стало горячо, а от влажных кроссовок повалил пар.

– И что это за дело? – спросил он.

– Бодя тебе не рассказал?

– В общих чертах.

– Мы узнали, что тот тип, который приходил к нам с револьвером, каждую ночь купается в реке у моста. И мы решили его скрутить, надавать по шее и отобрать револьвер. Он нам пригодится на тот случай, если те двое снова за деньгами придут.

«Вот к чему приводят глупые игры», – подумал Гера.

– А что вы хотите от меня?

– Ты парень ловкий, – начал с комплимента Славка. – И не трус. Пойдешь с нами?

Надо было как-то выкручиваться.

– А с чего вы взяли, что купаться ходит именно тот тип, который вас грабанул? – спросил Гера.

– Приметы сходятся. Рост, фигура, – пояснил Славка. – Да и чужой он, «гастролер», раньше его здесь не было. Зачем честному человеку по ночам на реку ходить?

– И много раз вы его видели?

– Три раза! – ответил Бодя.

«Врет и не краснеет! – подумал Гера. – Я всего-то раз купался!»

– Не нравится мне ваша затея, – сказал он, подкидывая хворост в костер. – Один раз увидели на реке какого-то парня и ни с того ни с сего решили ему морду набить. Даже если это в самом деле грабитель, как вы это докажете? Он же в маске был! Вы его за руку на месте преступления хватали? Нет! Спрятались в палатку и хвосты поджали. А теперь вдруг решили кулаками махать! Так это не делается.

– А как это делается? – спросил Славка. – Если знаешь, то научи.

– В милицию надо обратиться, – выдал Гера «мудрую» мысль, от которой его авторитет резко пошел вниз.

Строители одновременно замахали руками и закачали головами.

– Ты что? – ответил Славка. – Да у нас у половины паспортов нет. Мы только заикнемся о деньгах, как нас самих за решетку упекут. За то, что не зарегистрированы, за то, что налоги не платим, за то, что без документов… Про милицию ты, парень, забудь.

– Ну нельзя в потемках на человека нападать! Мало ли кому приспичит на речку ночью сходить! И что? Всем морды бить будете?

– Да мы уж не перепутаем, – ответил Славка.

– А с чего вы взяли, что он сегодня на речку пойдет? – не сдавался Гера.

– Он каждую ночь ходит. Как поезд, – ответил Бодя.

– Да ладно мне сказки рассказывать! – махнул Гера рукой.

– Ты боишься? – спросил Славка, пристально глядя на него через костер.

– Было б чего, – искренне ответил Гера. – Дело в другом. Просто ваш грабитель давно умотал в дальние края… И вообще, известно вам, кто там под маской прятался? Может, это я был?

– Боишься, – уверенно произнес Славка. – Жаль.

Геру это задело.

– Ладно, черт с вами! Уболтали! – сказал он. – Ночь теплая, не замерзнем. Поваляемся в кустах пару часиков и пойдем водку пить. Да?

* * *

Никогда Гера еще не занимался более глупым делом. У детских игр в войну и то есть свой смысл. Он лежал в кустах, изображая спрятавшегося в засаде разведчика, и боролся со сном. Трое здоровых дураков притаились в темных зарослях недалеко от него и, видимо, изо всех сил таращили глаза, чтобы не пропустить явление купающегося злодея. Посмотреть бы на их серьезные физиономии в прибор ночного видения!

«На сколько хватит у них терпения? – думал Гера. – Эту ночь проваляются у реки. Следующую. Ну и еще одну. И на этом, думаю, гениальный план храброго Славки исчерпается. И станут они со страхом ждать прихода следующего «черного дня».

Он вспомнил Дину. «Эта чудачка из той же серии. Надо же, с каким упоением она прижала меня к ногтю! Послала на пейджер сигнал, и он вдруг запиликал в моей сумке! Пойман с поличным! Потом перехитрила и посадила под арест. И как она еще не описалась от счастья?

А вообще, – решил Гера, – понять ее можно. После того как ее нагрели с квартирой, она невольно стала подозревать в злом умысле всех подряд. Судьба у девчонки – не позавидуешь. И ничего ей не остается делать, как ждать счастливого случая, выйти замуж и уйти из сумасшедшего дома к мужу.

Гера прихлопнул комара, который бесцеремонно сел на щеку, и повернулся на спину. На него хлынул звездный дождь. Оранжевый Марс запрещающим сигналом светофора повис над макушкой березы. Тяжелая Луна с болезненным румянцем выползала из-за горизонта на сходку ночных светил последней. «Не успеет подобраться к зениту, – подумал Гера, – июньская ночь слишком коротка…»

Где-то недалеко треснула ветка. Он повернул голову и увидел силуэт человека, стоящего в полный рост. Сначала ему показалось, что Славка, вдоволь наигравшись в разведчика, решил снять засаду и пойти пить водку. Но затем Гера увидел, что это вовсе не Славка, а кто-то чужой. Он стоял метрах в двадцати от него – беззвучно, безмолвно, как статуя, и в этой неподвижности чувствовалась скрытая напряженность.

Сказать, что Гера был удивлен – значило не сказать ничего. Это была мистика, сон, навеянный рассказами строителей о таинственном грабителе, купающемся по ночам в реке. Гера протер глаза и встал на колено, чтобы лучше видеть силуэт. Черт возьми! К реке в самом деле пришел незнакомец. Гера не был уверен, что он пришел сюда именно для того, чтобы искупаться, но был насторожен и остановился потому, что почувствовал что-то неладное.

Предвидя, что Славка и сородичи вот-вот кинутся на незнакомца и станут бить ему лицо, Гера выпрямился во весь рост и негромко кашлянул. Незнакомец поступил так, как поступил бы нормальный современный человек: круто повернулся и, взяв с места спринтерский старт, мгновенно исчез в темных зарослях.

– А-а-а!! – закричал от боевого возбуждения Славка. – Какого хрена… Ты его спугнул!

Под его ногами затрещали кусты. С гулким топотом он промчался мимо и тотчас грохнулся на землю, споткнувшись о корень.

– Лови его! Держи! – раздался пронзительный голос Боди.

Гера побежал вперед из гуманных соображений, готовясь предотвратить избиение невинного человека, который, к своему несчастью, решил пройтись ночью к реке. Впрочем, незнакомец неплохо позаботился о себе сам. Он словно испарился, и искать его в ночном лесу было равносильно поиску черной кошки в темной комнате.

Мат, хрипы, стоны раздавались со всех сторон. Где-то совсем рядом шла отчаянная борьба.

– Я его держу… Во, бля, по лицу ногой! – стонал Славка.

– Да это ты мою ногу держишь, дурила! – ругался Бодя. – Ты куда смотрел, когда бежал?

– Не, хлопцы, с вами только водку жрать, – очень точно подметил третий «разведчик». – А я майку порвал…

– Ушел, гнида! – ворчал из кустов Славка. – Гера виноват, спугнул его.

– Да не спугнул я его! – стал неумело оправдываться Гера. – Я вам хотел сигнал подать.

– Да что ж это за сигнал? Надо было кукушкой прокуковать или дятлом.

– В следующий раз я обязательно дятлом прокричу, – пообещал Гера.

– Пошли водку пить, – мрачным голосом сказал Славка. – Кто виноват, тот и выставляет.

– Пошли, – согласился Гера. – У нас это лучше получается.

«Повезло парню, – подумал он про незнакомца. – Наверное, наложил в штаны от страха. Но это лучше, чем прийти домой с разбитой мордой».

* * *

– Ты куда так нарядился? – спросил Гоча, глядя на Геру так, словно он был одет в клоунский костюм.

– В театр. Машина нужна, – ответил Гера, сразу же представив свою проблему лицом.

– В теа-атр? – протянул Гоча. – Надо же, какие мы театралы. Давай, бери! Вернешь с полным, понял, да?.. В общем, что я хочу тебе сказать…

Гоча, в свою очередь, без вступлений вывалил на Геру свою проблему. Точнее, проблема была общая.

– В общем, это… Фигня тут заварилась одна, ну, долго пересказывать, суть в чем… Нас закрывают, ты меня не видел, я тебя тоже, понял? Еще пару дней тут доделаешь, а потом ищи другое место… Да, еще! Тут надо одну тачку сделать, ну, я потом покажу, в общем, это тоже без всяких, понял? Надо отработать, чтобы на нас не наезжали. Да там дел… Ну, это потом… Все, давай до завтра! Меня с утра не будет, если кто будет спрашивать, скажешь, что за деталями на рынок поехал… Пока!

Гера смотрел в спину Гоче. Склонив голову набок, Воркун мерил большими шагами пыльный двор мастерской. Брюки сидели на нем мешковато, не выделяя рельефа, словно были надеты на проволочный каркас. «Вроде неплохо зарабатывает, – подумал Гера, – а одевается как бомж».

Прежде чем сесть за руль «мерса», он опустил спинку сиденья, чтобы ненароком не прислониться к нему своей белой рубашкой. «Искать новое место, – подумал Гера, и от безрадостных перспектив ему стало тоскливо. – Хорошо, если найду мастерскую где-нибудь недалеко отсюда. А если далеко? Придется искать другую дачу. И прощай Ламантина, прощайте Бодя, храбрый Славка и чудак, который ходит по ночам на речку!»

Колеса швырнули гравий под днище машины. Казалось, что в его адрес прилетела пулеметная очередь.

* * *

До начала спектакля оставалось еще больше двух часов, и Гера намеревался посидеть с Диной в каком-нибудь недорогом кафе. Припарковавшись в тени деревьев недалеко от дома, где жила Дина, он свистнул мальчишек с ведрами и мочалками, которые млели от жары на обочине шоссе, и показал на изрядно запыленный «мерс».

Он с трудом представлял, чем может заниматься молодая журналистка в субботний вечер, и поднимался на четвертый этаж с предчувствием, что дома Дины не окажется.

К этому предчувствию надо было прислушаться раньше, а не в момент нажатия кнопки звонка. Сухая вобла приоткрыла дверь. Она что-то жевала, и с ее губ слетали крошки.

– Чего трезвонишь? – резким голосом спросила она. – Раз нажал и отпустил! Что надо?

– Мне Дина нужна, – ответил Гера, уверенный в том, что женщина его запомнила.

– Ее нет!

– Вы меня не узнаете? – зачем-то спросил Гера, будто это как-то могло повлиять на присутствие в доме Дины.

– Не узнаю и узнавать не хочу!

Если перед Герой был хам или грубиян, он очень быстро заводился. Предусмотрительно просунув в проем ногу, он сказал:

– Мне надо посмотреть комнату.

«Скорее всего Дина убьет меня за эту инициативу, – подумал Гера. – Но я ничего не могу с собой поделать».

– Чего? – протянула женщина. – Какую еще комнату? Ногу убери!

– Я по объявлению о продаже комнаты. Дина продает свою комнату. Разве вы не знаете?

Женщина вмиг изменилась в лице, заискивающе улыбнулась, обнажив мелкие раскрошившиеся зубы.

– Продает? Вот так новость! С чего бы это она…

– Не знаю, в объявлении не написано, – ответил Гера, изображая нервного покупателя. – Что вы на меня так смотрите?

– Я просто растерялась… Так, знаете, все неожиданно… Если не ошибаюсь, вы уже приходили?

– В тот раз меня не устроила сумма, – с ходу придумал Гера. – Но теперь я согласен.

– Что поделаешь, заходите, – без особой радости произнесла женщина. – Нет, обувь снимать не обязательно. Проходите в комнату.

Гера толкнул дверь и вошел в голубую шкатулку. Шторы, встречая его, взметнулись вверх. Он измерил шагами длину и ширину, затем пробежал пальцами по стене.

– Если не секрет, – спросила женщина. – Вы собираетесь здесь жить? Или как?

– Нет, – ответил Гера. – Здесь будет аккумуляторный склад.

Женщина шепотом вспомнила Бога.

– Что ж Диночка так поторопилась… Можно ведь было как-то договориться…

– Не знаю, не знаю, – бесцветным голосом ответил Гера, восхищаясь своей игрой. Его чуть не понесло на цитирование Райкина из популярной сцены об огурцах в ванной и брательнике с ножичком, но он вовремя остановился. – Годится! Покупаю! Так где хозяйка?

– Она вчера утром улетела в командировку…

– Надолго?

– Не знаю… А вы уже твердо решили? Может быть, поищите варианты получше? Комнатка маленькая, какой же это склад?

– Маленькая, но дешевенькая, – задумчиво произнес Гера, глядя на потолок. – Все уже решено твердо.

Женщина с посеревшим лицом семенила за ним.

– Я прошу прощения! Но, кроме вас, еще могут прийти покупатели… Вы хоть задаток какой-нибудь оставьте.

– Задаток? – Гера повернулся и нахмурил лоб. – Черт возьми, а я не захватил с собой деньги!

– Тогда документ какой-нибудь, – развела женщина руками. – Как же так? Не могу же я отказывать людям, которые придут после вас.

«Играть, так играть», – подумал Гера и вытащил из барсетки паспорт.

– Держите! – сказал он. – Только не потеряйте!

– Боже упаси! – ответила женщина, прижимая паспорт к груди.

Дверь захлопнулась за его спиной. «Так-то будет лучше, – подумал Гера. – Пусть подумает в одиночестве… Представит, что ее ожидает в соседстве с аккумуляторным складом».

Он спустился вниз. Пацаны уже успели размазать грязь по капоту и стеклам. Гера заплатил им за усердие и поехал в редакцию газеты.

– Она в командировке со вчерашнего дня, – подтвердил дежурный, отрываясь от книги.

– Далеко уехала?

– В Иркутск. Дня через три должна вернуться.

– А почему так срочно улетела? Там что-то случилось?

– Вы разве не слышали? – удивился дежурный. – Фестиваль бардовской песни!

– Ах вот оно что! – кивнул Гера и распрощался.

* * *

В театр он все же поехал. Не потому, что было жалко билетов. Просто в этот вечер некуда было податься, кроме как к строителям, но пить с ними водку у костра и слушать страшилки про чужака, купающегося ночью в реке, надоело.

Спектакль проходил в Доме культуры железнодорожников и никакого отношения к театру современного монолога не имел. Это была гастрольная труппа из какой-то сибирской провинции с модерновой постановкой гоголевской «Шинели».

Едва Гера сел на свое место, как к нему протиснулась Римма и села рядом. Она была в роскошном вечернем платье да еще с букетом роз.

– Хорошо, что вы пришли! – сказала она возбужденно. Щеки ее рдели румянцем, глаза блестели, словно драгоценные камни. Кажется, она только-только пришла с какого-то банкета, и ее коммуникабельность была воинствующей. – Я знала, что вы один.

– Я хотел пригласить Дину, – сказал Гера, подчеркивая этим признанием свою независимость и на всякий случай опуская барьер между собой и актрисой. – К сожалению, она улетела в командировку.

– А я знаю, – ответила Назарова таким тоном, словно это было невесть какое достоинство. – Я видела ее вчера в Шереметьеве. В спортивном костюмчике, сумка на плече, кроссовки белоснежные – и через «зеленый коридор» прямиком в дьюти фри.

– А при чем здесь зеленый коридор? – пожал Гера плечами. – Она вообще-то в Иркутск полетела, на фестиваль бардовской песни.

– Что вы говорите? – усмехнулась Назарова и, слегка опустив лицо, потянула носом запах розы. – Значит, Иркутск стал заграницей.

– Мне в редакции сказали про Иркутск, – пояснил Гера. – Собственно, какая мне разница, куда она полетела?

– Ой, неправда! – лукаво взглянула на него актриса. – Дина вам нравится. Это заметно невооруженным взглядом. И вы скучаете по ней.

«А тебе-то что?» – подумал раздраженно Гера.

Свет погас, раздались жидкие аплодисменты. В сумраке было заметно, как быстро разъехались шторы, и со сцены сразу повеяло легким сквозняком, словно ночью открыли окно спальни.