Текст книги "Сказка о золотой рыбке"

Автор книги: Андрей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Андрей Дышев
Сказка о золотой рыбке

Глава 1

В какой-то момент Титова почувствовала, что перестает понимать, о чем ей говорит Кораблин. Ее внимание рассеивалось, отчего создавалось впечатление, будто Кораблин говорит из закрытой наглухо бочки, и его слова нечленораздельны, а речь спонтанна и бессмысленна. Она уже не могла противиться своей воле, и ее взгляд ненароком пробегал по дорогому костюму Кораблина, по изящным туфлям, роскошным золотым часам «Ролекс», сверкающим на его запястье. «Ну, что же это я?» – подумала она и даже тряхнула головой, будто хотела отогнать от себя дурные мысли. Но мысли оказались необыкновенно прилипчивыми, и Титова едва ли не реально ощущала, как они притягивают к себе все ее прошлое и настоящее вместе с проблемами.

– В общем, надо обживаться здесь, работать и врастать корнями, – подытожил Кораблин и приятно улыбнулся. – Алле, Елена Георгиевна! Мне кажется, вы меня не слушаете!

– Нет, нет, что вы! – спешно ответила Титова, и ей вдруг пришла в голову мысль, что Кораблин догадался о ее мыслях, и потому на его лице играет столь загадочная улыбка человека, от которого не удалось утаить тайну.

– На всякий случай оставляю вам свою визитку...

«На всякий случай!» – мысленно повторила она, машинально выхватывая визитку из руки Кораблина, причем с такой неконтролируемой быстротой, словно она была нищенкой, и некий пьяный богач куража ради протянул ей стодолларовую купюру.

Кораблин повернулся и пошел к своему автомобилю – тяжелому джипу с тонированными стеклами. Не машина, а танк. От нее прямо-таки веет силой и надежностью. Титова смотрела вслед Кораблину и судорожно сглатывала. Во взопревшей ладони грелась визитка. Кораблин удалялся, чуть покачивая широкими плечами. Титовой казалось, что вместе с ним от нее уходит целый мир, наполненный яркими разноцветными шариками... Это было чем-то сродни любви. Той самой любви, о которой Титова уже успела забыть и какая так мучительно терзала ее юную душу в далекой, бесконечно далекой молодости.

«Однако я стала слишком сентиментальна!» – мысленно сказала она себе. Это была надежная формула для самоконтроля. Титова всякий раз мысленно говорила себе эти слова, когда в душе вдруг вскипало волной странное чувство. Это была то ли обостренная тоска по ушедшей молодости, то ли некстати проснувшаяся нежность, и тогда Титовой, вроде беспричинно, хотелось плакать, хотелось налево-направо раздавать старушкам милостыню, хотелось пойти в сбербанк и послать на адрес детского дома анонимный денежный перевод... Но проверенная формула легко гасила эту волну, и Титова снова обретала прежнее качество, какое лелеяла в себе подобно трудовым заслугам или правительственным наградам.

Придя домой, она скинула тесные сапоги, от которых нестерпимо ныли пятки, сунула ноги в теплые тапочки и заскользила по ламинированному паркету. Зашла на кухню, открыла холодильник и скучным взором прошлась по упаковкам с продуктами. Готовить не хотелось, и она лишь отщипнула немного от куска сыра. Потом прошла в комнату, села в кресло и несколько минут сидела неподвижно, закрыв глаза... Из ее головы не выходил Кораблин. До чего ж мощная энергетика у мужика! Аркаша Стуков в сравнении с ним кажется малоопытным мальчишкой, хотя возглавляет «Платиниум-банк» и ворочает приличными деньгами. Но Стуков Титовой не по зубам. Она пыталась прощупать его – нулевой результат. Стуков словно уж выскальзывал из ее рук. Впрочем, на работу он ее взял. У него хорошее чутье на... на...

Титова призадумалась. Каким бы словом точнее охарактеризовать саму себя? У Стукова хорошее чутье на ретивых баб... Нет, не то. На ловких баб? На умных? На стервозных? На хитрых? А может быть, на подлых, чья подлость до поры до времени может быть выгодна?

Она снова почувствовала, как в душе дрогнуло это предательское чувство. Вот что касается этого чувства, то Титова никогда не пыталась подобрать к нему точное слово. Она прекрасно знала, что в ее душе иногда трепещется некая абстрактная субстанция, химера, которую сопливые писатели и поэты называют совестью. Вот уж бесполезная штуковина! Что-то вроде болезни. Она разрушает организм, делая его чувствительным к боли других. И тогда начинаешь действовать в ущерб себе. И тогда становятся недосягаемыми цели. И если не заглушить эту болезнь в себе, то можно потерять многое, если не все...

Титова открыла глаза, потянулась к пачке суперлегкого «Парламента». Закурила, затянулась, выпустила дым тонкой струйкой к потолку и стала следить за тем, как он растекается сизым облаком, обволакивая люстру. Как символично! Жизнь очень похожа на дым или туман. Она видоизменяется каждую секунду и почти никогда не повторяется. Упустишь момент и уже никогда его не вернешь. Почему она сидит и, пытаясь обмануть саму себя, делает вид, что отдыхает и не думает про Кораблина? Она боится сделать первый шаг? Боится, потому что знает: сделав его, уже не остановится?.. Титова усмехнулась и загасила сигарету в пепельнице из зеленого камня, выточенного в виде раскрытой крокодильей пасти. Ничего она не боится. И уж тем более не думает о совести. Как можно думать о совести, когда каждый день встречаешься с такими пройдохами, как Кораблин? Нынешний мир подчиняется закону сообщающихся сосудов, вот только вместо жидкости балансируют деньги. У кого-то их много, у кого-то мало, и точка, куда деньги стремятся, находится где-то посредине. Тот, кто проворнее, решительнее, умнее и смелее, оказывается в этой заветной точке раньше других... Кораблин очень богат. Деньги оттягивают его карманы. Он приехал в Москву с периферии, словно ворвался в столицу на белом коне. Работал на Крайнем Севере... Точнее, не работал, а распродавал нефтяные трубы со склада, который каким-то чудом приватизировал. И вся продукция, которую шлепал несколько лет большой советский завод, в одночасье стала его собственностью. И потому Кораблин не чувствует ценности денег, которые оттягивают его карманы. Он не горбатился, не потел, не рисковал. Он просто присвоил себе бывшее общественное достояние. Разве это нормально, чтобы человек не чувствовал ценности денег? Чтобы он разъезжал по центру Москвы и выбирал себе дом с таким видом, словно ходил по рынку и приценивался к картошке? Что ж, видать, есть высшая справедливость в том, что Кораблин вышел именно на нее, Титову. Именно она в качестве риелтора приглянулась ему. Интересно бы знать, чем именно она ему приглянулась? Может быть, ее слегка подвядшим, но все еще красивым лицом, которое излучает благонадежность и нежную усталость? Или лучистыми глазами, которым очень хочется верить?

Титова встала и вышла в прихожую. Встала напротив зеркала, убрала волосы со лба... Да, она еще красива. В ней угадывается и опыт, и готовность к глубоким чувствам. Конечно, это всего лишь маска. Титову уже давно волновали не столько мужчины, сколько их деньги. Но эта маска – бесценный дар природы. Это великолепный инструмент, при помощи которого можно забраться в душу любого человека. Это универсальный ключ, которым можно открывать не только мужские сердца...

Титова позвонила дочери и услышала вечно усталый и скучный голос:

– Слушаю...

– Чем занята?

– Чем-чем, – едва скрывая раздражение, ответила дочь. – Перечислять по порядку?

Титова ненавидела в дочери себя. Лучше бы Валя переняла все черты характера отца, лучше бы она вообще ничем не была похожа на мать... Это протяжное, тоскливое «чем-чем», этот вопрос на вопрос «перечислять по порядку?» со скрытой агрессией и недоброжелательностью, от которых хочется удавиться, – это ее, Титовой, гены.

Она не стала больше ни о чем спрашивать и положила трубку. У дочери, как и у нее самой, личная жизнь пошла кувырком. Точнее, никогда не было этой самой нормальной личной жизни. Спуталась с каким-то торгашом, у которого голова была набита лишь неуемным желанием загребать деньги, да вот ума бог не дал, и желание, как это часто бывает, не совпало с возможностями. Семь лет с конфискацией имущества. Хотя какое у него было имущество? Старый хлам. Валька с нищетой мириться не хотела. Требовать у матери деньги она умела и делала это регулярно.

Титова толкнула телефон, будто в нем была сосредоточена избалованная эгоистическая суть ее дочери. Она чувствовала себя бессильной. Валька переняла худшие черты Титовой, а вот способность располагать к себе людей почему-то не приложилась. Увы, скопировать или перенять эту способность невозможно. Валька знает о своей ущербности и потому, наверное, бесится. Она считает, что Титова не научила ее зарабатывать деньги. Но как можно научить видеть то, что скрыто? Как можно научиться интуитивно чувствовать богатого и в то же время доверчивого человека? Как можно передать дочери талант убеждения?

Она поднесла к глазам визитку. Обыкновенный картонный прямоугольник, покрытый пленкой. Пальцы едва различают тиснение и рельеф букв. «Кораблин Сергей Яковлевич». И номер телефона. Все. Ничего больше этот человек не пожелал о себе сообщать. Чувствуется сдержанность и осторожность мужика умного, обладающего приличными средствами, причем уже не первый год. Не в пример юным дурачкам, которые, заработав на примитивной спекуляции первую сотню баксов, тотчас шлепают визитки с длинным перечнем своих титулов: «Генеральный директор инофирмы... Бизнесмен... Ведущий специалист по маркетингу... Руководитель частной коммерческой компании...»

Она поднесла визитку к губам. Ей стало казаться, что картонный прямоугольник тяжелеет в ее пальцах и стремительно наполняется каким-то значимым содержанием. «Ну что, Сергей Яковлевич, – подумала Титова. – Помочь тебе?»

Титова положила на колени телефон и, прежде чем поднять трубку, сделала глубокий вдох. Это всегда помогало ей сосредоточиться и войти в роль. Первое правило в разговоре с малознакомым мужчиной: говорить много и быстро, не давая ему задать вопрос. Неожиданный вопрос может выбить Титову из роли, заставить ее замолчать. А ничто так не вызывает подозрения, как молчание. Поэтому она сейчас будет тараторить без умолку так долго, насколько хватит у него терпения слушать. И неважно, что речь ее будет путаной и малопонятной. Мужчины – это прежде всего самцы, и, слушая женщину, они не столько вникают в суть объяснений, сколько вслушиваются в интонацию, в мелодию голоса. Женский голос сам по себе доставляет мужикам удовольствие. Они настолько глупы, что даже готовы платить за то, чтобы послушать, как баба вздыхает и томно мурлычет по телефону.

Титова прижала трубку к уху и решительно набрала номер.

– Сергей Яковлевич, – сказала она робко и торопливо, как говорят слабые и наивные женщины, для которых бесспорный и уникальный эталон чувств – это отношение Татьяны к Онегину. – Это Титова. Я отпросилась у директора нашего банка на несколько дней и попробую помочь вам...

Глава 2

Впрочем, Кораблин не был наивным простачком с тугим кошельком, каким хотела бы его видеть Титова. В одном она была безусловно права – цену деньгам Кораблин не знал. Он мог позволить себе безрассудно швыряться купюрами в дорогих ресторанах, мог вызвать неподдельное восхищение официантов, отваливая им фантастические чаевые, любил покуражиться и гульнуть на широкую ногу. Как бы то ни было, московская жизнь очень скоро дала ему понять, что всяким, даже большим состояниям, может прийти быстрый конец. И только тогда он всерьез задумался о том, как обратить деньги в недвижимость. О московской квартире он давно мечтал, но его держал на привязи бизнес, и пока Кораблин не продал последнюю трубу со своего склада, он не уехал на Большую землю. Наконец он распрощался с ненавистными ему заснеженными просторами и прилетел в столицу. Горящий неоновыми огнями мегаполис, наполненный по вечерам музыкой и богатыми людьми, несколько притупил чувство осторожности. Вместо того чтобы положиться на проверенные и надежные риелторские конторы, реклама которых резала глаза на центральных улицах, Кораблин предпочел более экономный и привычный путь, то есть через знакомых.

Николай Васильевич Ивлиев несколько лет назад вместе с Кораблиным провернул неплохую сделку по сбыту оборудования для горной промышленности в одну из азиатских стран. Позже он перебрался в Москву, где занялся ценными бумагами. Кораблин изредка перезванивался с Ивлиевым, поздравляя то с Новым годом, то с Днем защитников Отечества. И вот теперь, оказавшись в Москве, Кораблин без колебаний позвонил бывшему компаньону.

– Коля! – хриплым голосом говорил Кораблин в телефонную трубку. – Не узнал? Богатым буду... Это Кораблин... Где, где! Конечно, в Москве. Отдыхаю в гостинице. Вчера вечером крепко погулял в кабаке. Ох, и заводные же у вас девчонки!.. Нет, братишка, с девчонками у меня как раз проблем нет. Я хату надумал купить... Для себя, конечно. Хватит задницу морозить в Заполярье, пора позаботиться о будущем... Да я знаю, что ты квартирами не торгуешь. Мне риелтор нужен. Надежный и опытный.

Ивлиев недавно разменял тещину квартиру, чтобы отселить от нее своего повзрослевшего и ставшего неуправляемым сына. Теща беспрестанно жаловалась, что внук перестал ее слушаться, стал дерзить и постоянно приводит в дом незнакомых парней. Дабы упредить разгорающийся в семье скандал, Ивлиев решил даровать сыну свободу. Теща на размен согласилась, но выдвинула условие: новая квартира должна находиться близко от метро. Размен закончился благополучно, все остались довольны, включая тещу, которая по своему обыкновению редко когда бывала довольной. Разговаривая по телефону с Кораблиным, Ивлиев попутно думал о том, что его бывший коллега по бизнесу еще не скоро освободится от самой скверной привычки провинциала, приехавшего в Москву. Найди ему надежного риелтора! А где его найти? За какого риелтора он, Ивлиев, может поручиться? И разве Кораблин не понимает, что этой просьбой взваливает на Ивлиева моральную ответственность.

– Погоди, – пробормотал Ивлиев, переходя из кухни в свой кабинет. – А зачем ты так все усложняешь? Не проще ли открыть рекламу и выбрать из списка...

– Дружище! – оборвал его Кораблин. – Знаю я ваши московские риелторские фирмы! Да они меня как липку обдерут! Они ж запросят за мало-мальски приличную хату тройную цену! Да и зачем платить за услуги чужим людям? Лучше уж знакомым, проверенным...

Ивлиев скрипнул зубами и хотел ответить, что знакомый и проверенный риелтор, как правило, потребует больше денег за свои услуги, чем незнакомый, и все равно никогда не узнаешь, какие мыши шуршат у него в голове. Но он промолчал и, нахмурившись, выдвинул ящик стола. Очень хотелось ответить Кораблину коротко и грубо: мол, сам разбирайся со своими проблемами, и без тебя голова пухнет. А вдруг Кораблин пригодится? Вдруг жизнь так повернется, что завтра Ивлиев обратится к нему с какой-нибудь просьбой?

– Подожди, сейчас найду, – произнес он в трубку, вынул из ящика органайзер и вытряхнул из него все визитки. Разменом тещиной квартиры занималось крупное агентство по сделкам с недвижимостью, но тем не менее органайзер Ивлиева распух от рекламных вырезок и визиток риелторов... Где-то была визитка женщины, которую Ивлиеву, в свою очередь, рекомендовал приятель. Ивлиев еще обратил внимание на место ее работы. Кажется, она занимается вопросами недвижимости в каком-то банке... Ага, вот она!

Ивлиев выбрал из стопки визитную карточку и поднес ее к глазам. Титова Елена Георгиевна, специалист по вопросам недвижимости «Платиниум-банка». Ого! Это то, что надо. Проверенная! Надежная! Обслужит Кораблина по высшему разряду, значительно облегчив его бумажник.

– Нашел! – обрадованно сказал Ивлиев, радуясь, что не отказал Кораблину и не напрягся слишком, выполняя его просьбу. – Записывай: Титова Елена Георгиевна. Рабочий телефон...

– Так она в банке работает? – уточнил Кораблин слегка расстроенным голосом.

– А тебе не все равно? – удивился Ивлиев.

– А будет она заниматься мной?

– Помнишь, как сказал один из героев «Кавказской пленницы» – «все зависит от диаметра иглы...». Если ты хорошенько пошелестишь баксами, то тобой с радостью займутся специалисты по недвижимости из Администрации Президента.

– Но ты ее лично знаешь?

– Знаю, знаю, – торопливо ответил Ивлиев, хотя эту женщину ни разу не видел и никогда не обращался к ней за помощью.

Наверное, интуиция сделала робкую попытку оградить Кораблина от встречи с Титовой, и он не стал очертя голову названивать ей и рассказывать о своем нестерпимом желании приобрести просторную квартиру в престижном доме. «Не буду торопиться, – решил он. – Поеду завтра утром в „Платиниум-банк“ и спрошу об этой Титовой у руководства».

Это было разумное решение. К несчастью, в дальнейшем интуиция подвела Кораблина, а благоразумие вообще перестало напоминать о себе.

Утром Кораблин без особого труда разыскал через справочную адрес банка и договорился о встрече с начальником службы безопасности Валерием Мантровым. Через час он подъехал к главному входу.

Председатель правления банка Аркадий Стуков произвел на Кораблина хорошее впечатление. Тот сразу увидел в Кораблине потенциального клиента и потому не скупился на громкие эпитеты.

– Вас интересует Титова? – говорил он, вращаясь из стороны в сторону на большом кожаном кресле. – Это серьезный специалист, смею вас заверить. Она знает свое дело блестяще... Хотите кофе?

Он ходил по кабинету широкими шагами и, рассыпая эпитетами, адресованными Титовой, постепенно переводил разговор на тему о «Платиниум-банке», о вкладах и гарантированно высоких процентах. Кораблин несколько раз вежливо напоминал Стукову, что его интересует не столько сам банк, сколько деловые качества Титовой.

– Обязательно, обязательно воспользуйтесь ее услугами, – настойчиво советовал Стуков. – Сами понимаете, я никогда не возьму на работу кота в мешке.

Тут произошло ничем вроде бы не примечательное событие, на которое Кораблин не обратил особого внимания. В кабинет председателя правления вдруг без стука зашла невысокая женщина лет пятидесяти в черном строгом костюме.

– Аркадий! – сказала она с порога, и лицо ее напряглось от плохо скрытого волнения. – Хабаров требует деньги немедленно. Он угрожает своими связями в прокуратуре...

Стуков с опозданием вскинул руку, желая этим жестом заставить женщину замолчать. Она осеклась на полуслове, и внимательный человек без труда заметил бы, что женщина даже прикусила себе язык, осознав свой опрометчивый поступок. К сожалению, Кораблина нельзя было причислить к чрезмерно внимательным людям, и в эту минуту он был погружен в размышления о том, что с Титовой, обладающей такими замечательными рекомендациями, надобно встретиться немедленно, желательно сразу же после расставания со Стуковым. И потому он не заметил ни реакции женщины, прикусившей себе язык, ни многозначительного взгляда Стукова, в котором нетрудно было угадать невыносимую жажду крепко, по-мужски, выразиться.

Догадавшись, что своей неосторожной репликой она едва не наделала беды, Титова – а это была именно Титова – удалилась восвояси, в душе переживая за случившееся. Стуковым овладело странное чувство, схожее с тем, какое посещает душу рыбака, из последних сил удерживающего на тонкой леске огромную рыбину. Стремясь быстрее и без последствий выйти из неловкой ситуации, он снова предложил Кораблину кофе, но турка была уже пуста, и он начал вытряхивать в чашку гостя кофейную гущу. Кораблин заметил, что банкир ведет себя неадекватно, но причину этого поведения связал не с появлением в кабинете женщины, а со своей просьбой.

«Наверное, я уже достал его своими расспросами про Титову», – подумал он, глядя в чашку, наполовину заполненную черной, как деготь, кофейной гущей.

«Кажется, он насторожился, – подумал Стуков, едва сдерживая клокочущий в душе гнев. – Черт бы подрал эту Титову! Что за привычка без стука вламываться в кабинет!»

Кораблин встал из-за стола. Стуков тряс его руку до тех пор, пока Кораблин не перешагнул порог кабинета.

– Все-таки вы не отказывайтесь от услуг Титовой, – подытожил разговор Стуков.

«С чего он взял, что я собираюсь от них отказаться?» – подумал Кораблин, вышел в коридор и с облегчением закрыл за собой дверь.

Здесь его поджидали начальник службы безопасности Мантров и Титова. Мантров представил Кораблину специалиста по вопросам недвижимости. «Так это та самая женщина, которая заходила к Стукову!» – подумал Кораблин, осторожно пожимая ладонь Титовой, и это открытие почему-то обрадовало его, словно Титова оказалась его давней знакомой.

Специалист по вопросам недвижимости старалась держаться независимо и с достоинством, и все-таки волнение выдавало ее. Она не знала, как Кораблин отреагировал на ее реплику про клиента, собирающегося жаловаться в прокуратуру, и на всякий случай решила провести мощную словесную атаку.

– Давайте поговорим на улице, – предложила она. – Здесь так душно!

Мантров оставил их. Титова, едва очутившись на улице, ринулась с места в карьер. Она без умолку говорила минут пять, перечисляя все свои заслуги. Она рассказала про свои дипломы, про многолетний опыт, отметила блестящие знания в области юриспруденции, законодательных актов и последних решений городского правительства, касающихся сделок со столичной недвижимостью. Когда о заслугах было сказано решительно все, Титова стала пересказывать отклики своих благодарных клиентов, которые до сих пор не дают ей покоя и все несут и несут цветы.

Наконец она выдохлась и замолчала, и тогда Кораблин стал рассказывать ей о своей проблеме, о желании приобрести квартиру в престижном районе, да не одну, а несколько, и его интересует в первую очередь надежность и качество, а деньги – это не главное. И Титова вдруг почувствовала, что перестает понимать, о чем ей говорит этот богатый мужик, сверкающий роскошным золотым «Ролексом»...

Вот так, собственно, они и познакомились.