Текст книги "Первая мировая война"

Автор книги: Андрей Зайончковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)

2) Их расчет на уничтожение турецких батарей был ошибочен; большинство последних стояло на закрытых позициях; у англичан не было организовано правильного наблюдения и разведки, а подавить гибкую оборону подвижных батарей при отсутствии наблюдения и разведки – трудная задача.

3) Рассчитывая провести операцию в месячный срок, они не предусматривали средств, чтобы помешать туркам исправлять понесенные ими повреждения.

4) Деятельность авиации, торпедоносцев и подводных лодок совершенно не учитывалась.

5) Совершенно необоснованно они считали достаточным появление англо-французского флота перед Константинополем, чтобы последний пал, Турция капитулировала, Германия была изолирована и восстановлена связь с Россией.

19 февраля начались операции по приведенному плану. Первый день бомбардировки был безрезультатным. Почти ежедневное, вплоть до 8 марта, повторение этих бомбардировок также не привело к решительным успехам. После этого решено было форсировать [390] проливы открытой силой. Эта попытка была предпринята по тщательно выработанному плану 18 марта; но при совершении ее флот понес столь тяжкие потери, что должен был отказаться от продолжения этой операции. Все корабли получили крупные повреждения, и три корабля были потоплены. У турок остались целыми минные заграждения. Повреждения фортов были невелики. Весьма возможно, что такая операция, если бы она была произведена неожиданно, в начале войны, имела бы успех; но проведенная в марте, когда германцы уже успели оказать туркам внушительную помощь и в смысле управления и в смысле снабжения техникой, она была обречена на неудачу.

Этот неуспех поколебал устойчивость Балканских стран: Болгария почти явно стала на сторону Германии, Греция же на все предложения Антанты, сулившие ей всевозможные выгоды, стала отмалчиваться, тем более что и Болгарии и Греции стал известен секретный договор 20 марта, передававший России Константинополь и проливы. Таким образом, морская неудача привела к неудаче дипломатической. Между тем положение России, терпевшей недостаток вооружения и [391] снарядов, повелительно требовало решения вопроса о проливах, а потому операция была продолжена путем совместных действий флота с десантным корпусом под командой ген. Гамильтона.

Имея сведения о предполагающемся десанте, Лиман фон Зандерс расположил свои войска следующим образом;

1) азиатская сторона – XV армейский корпус (3-я и 11-я пех. дивизии);

2) европейская сторона – III армейский корпус (9-я и 5-я пех. дивизии с 2-й кав. бригадой);

3) общий резерв – 19-я пех. дивизия (на европейской стороне).

Десантный корпус ген. Гамильтона и д'Амада состоял из 29-й английской пех. дивизии, Австралийско-новозеландского корпуса (Анзак), бригады морской пехоты и французской дивизии д'Амада. Кроме того, могли быть использованы: 42-я английская пех. дивизия, 10-я и 11-я индийские пех. дивизии, формировавшиеся в Египте, но в первую очередь ген. Гамильтон мог располагать лишь 5 дивизиями, всего 81 тыс. человек при 178 орудиях.

Сравнивая силы обороны и нападения, видим, что силы противников были почти равны, преимущество нападения было в свободе маневра с целью выполнения .сосредоточенного удара в любом месте. Если турецкие войска были слабо подготовлены тактически, то и войска их противника были не в лучшем состоянии, – только французская дивизия была хороша, 29-я английская пех. дивизия имела только прилично подготовленные кадры, а корпус Анзак, обладая военной храбростью, в тактическом отношении был весьма слаб.

Общая идея плана совместной операции флота с десантом была следующая: при помощи десантов овладеть батареями Галлиполийского полуострова с суши и тем помочь флоту прорваться через проливы. Разрушив батареи Галлиполи, можно то же без особого труда сделать с батареями азиатского берега, ведя их обстрел с европейского берега. Своей первой задачей Гамильтон [392] считал помочь флоту проникнуть в проливы до Каи-лид-Бар и Чанак, организуя главный удар на суше в районе южной оконечности полуострова частями 29-й пех. дивизии с морской пехотой и Австралийско-новозеландским корпусом у мыса Габа-Тепе, отвлекая в то же время внимание турок высадкой французской бригады на азиатском берегу у Кум-Кале и демонстрацией в Саросском заливе.

Сосредоточившись в Египте, а потом на острове Лемнос, который служил ему базой, корпус силой в 5 дивизий двинулся для высадки к полуострову Галлиполи, Но плохо задуманная операция была и очень неудачно организована. При подходе к Галлиполийскому полуострову оказалось, что распределение войск по транспортам было так плохо организовано, что разгрузить их для высадки с боем было рискованно, и пришлось возвращаться на остров Лемнос для их перегрузки. Поистине со стороны англичан было сделано все, чтобы обречь операцию на неудачу и дать как можно больше времени туркам на организацию обороны.

На рассвете 25 апреля, одновременно с демонстрацией у Кум-Кале на азиатском берегу, десантный корпус с большими потерями высадился на Гаплиполийском полуострове и овладел только на незначительную глубину [393] прибрежной полосой у Сэдд-эль-Бара и у мыса Габа-Тепе, несмотря на мощную поддержку флота. Дальнейшие попытки продвинуться вперед, в глубь полуострова, произведенные 26, 28, 29 и 30 апреля, успехом не увенчались. Прибывшие на полуостров новые турецкие – 12, 15 и 16-я – пех. дивизии пресекли все последующие, 6 и 7 мая, атаки десантного корпуса. Начиная с 25 апреля по 20 мая, оба противника никаких решительных результатов не достигли. Англо-французы даже не обеспечили своему флоту возможности проникновения в проливы хотя бы на небольшую глубину, турки же не смогли сбросить в море англо-французский десант, несмотря на введение в боевую линию присланной из Константинополя и особо подготовленной 2-й пех. дивизии.

На море в течение мая обстановка совершенно переменилась. Действия германо-турецких подводных лодок привели к тому, что вскоре у Дарданелл остались лишь старые боевые единицы англо-французского флота, окруженные всеми тогда доступными средствами и мерами предосторожности от подводных атак. Бомбардировка флотом турецких берегов, в целях совместных действий с высаженными войсками, в значительной степени потеряла свою интенсивность. Мало-помалу боевой флот англо-французов, опасаясь германо-турецких подводных лодок, совершенно вышел из дела и стал на якорь на Мудросском рейде (Лемнос).

Экспедиционный Дарданелльский корпус, предназначенный по первоначальному замыслу служить поддержкой флота, остался один на злополучных скалах Сэдд-эль-Бара и мыса Габа-Тепе. Лишившись поддержки судовой артиллерии, англо-французы взамен ее выставили на берегу 10 тяжелых орудий, которые, однако, обстреливались с тыла немногими уцелевшими турецкими укреплениями азиатского берега, а потому и не обладали полной свободой действия. Положение Экспедиционного корпуса, в сущности говоря, висело на волоске, с каждым днем потери англо-французов возрастали, не принося никакого успеха. [395]

Воздушная война

Операции в воздухе быстро развивались и приобретали все большее значение по мере продолжения войны. В этот период они, между прочим, вылились в налет германских цеппелинов в марте на Париж и в мае на Лондон.

Итоги периода

Подводя итоги изложенного периода кампании, следует отметить:

1. Центр тяжести его был перенесен на Русский театр с переброской туда части германских войск как изнутри Германии, так и с Французского фронта.

2. Широкие замыслы Центральных держав нанести решительное поражение русским армиям обходом их с двух флангов (Восточная Пруссия и Карпаты) потерпели полное крушение, но зато перепутали карты и русского командования, сведя на нет его план овладения Восточной Пруссией и авантюристического зимнего похода через Карпаты в Венгерскую равнину.

3. Попытки англо-французов оказать помощь русской армии своими частными выступлениями пользы не принесли как ввиду скоротечного и разрозненного их характера, так и несогласования их с интересами Русского фронта.

4. Этот разнобой ясно указал все невыгоды отсутствия единого командования войсками коалиции.

5. Русский театр продолжал перетягивать к себе все большие германские силы с Французского.

6. Выступление Турции наложило новые тяготы на Россию и выявило новый весьма обширный и важный, с колониальной точки зрения, Азиатский театр.

7. Обострение подводной войны и налеты цеппелинов на столицы враждебных государств.

8. Неудачная попытка форсирования Дарданелл одним флотом отразилась на политической устойчивости [396] Балканских стран. Потребовалось быстрое разрешение вопроса о проливах, так так Россия сильно терпела от недостатка в вооружении и боеприпасах. Попытка совместными действиями флота и десантного корпуса овладеть проливами также не привела к успеху.

9. В отношении вопросов военного искусства мы здесь опять встречаемся с двумя случаями выполнения шлиффеновских «Канн», в одном из которых достигнута узкая цель пленения XX русского корпуса (Августовские леса), но упущена из-за этого возможность удара по русским тылам восточнее р. Неман, и в другом (Сарыкамыш) – полное поражение турецкой армии, устраивавшей «Канны».

Сарыкамышская операция является положительным примером удачного применения перемены фронта сосредоточенной в кулаке русской армией и разгрома ею обходящих 2 корпусов. Кроме того, в этот период мы встречаемся с примером совместного действия сухопутных войск и флота при отражении турок на Суэцком канале; с последовательным подходом к новым формам боя в позиционной войне, что влечет за собой неудачи и большие потери, и, наконец, с отсутствием твердого характера у русской Ставки, которая не использовала своей власти над расползавшимися в разные стороны намерениями главнокомандующих фронтами. [397]

Глава восьмая.
Период май – октябрь

Русский театр

Общее положение и планы сторон

(Схема 39)

К концу апреля, на рубеже весеннего и летнего периодов кампании 1915 г., ярко определилась разница стратегического положения сторон. Центральная коалиция твердо решила к указанному моменту ограничиться обороной на Западе и, избрав Восточный театр главным, продуманно вела подготовку мощного удара в Галиции. Англо-французы наметили использование сложившейся на их фронте обстановки для развития своей материальной мощи, а пока что – операцию на второстепенном театре с целью вывода из строя Турции. Расчет намеренно ставился на восточного союзника, который, будучи богат людскими ресурсами, мог безболезненно для своих друзей притянуть на себя крупные силы австро-германцев. Напряженная борьба на Востоке должна была вовлечь в войну Италию и Румынию, что только усиливало выгоды стратегического положения Франции и Англии. Русское главное командование не переставало долбить Карпаты и хотя начинало постигать германский замысел, но, терзаясь между соблазном проникнуть в Венгрию и тревогой за устойчивость своего крайне растянутого фронта, не могло решиться после овладения Перемышлём отказаться от наступления и быстро предпринять перегруппировку сил для предотвращения прорыва своего фронта.

Для германского главного командования стало ясно, что австро-венгерские силы сами по себе быстро теряют боевую упругость. Они уже не в состоянии были [398] предпринять крупную операцию даже при значительной прослойке Австрийского фронта германскими войсками. Последние были вкраплены на протяжении всего фронта, подпирая наподобие корсетных прутьев, как говорили немцы, дряблое тело австрийской армии. У р. Нида, между pp. Пилица и Верхняя Висла, 1-ю австрийскую армию поддерживала германская группа Войрша. Между Верхней Вислой и подножием Карпат в районе Мысленицы, в воротах в Силезию, в расположение 4-й австрийской армии вдвинута была германская дивизия Бессера. В Бескидах колеблющийся фронт 3-й австрийской армии подкреплялся сильным германским корпусом (вернее – армией) Марвица. Через лесистые Карпаты восточнее Мункача продвигалась германская Южная армия Линзингена. В Буковине германская кавалерия Маршаля противодействовала крупной конной массе русской 9-й армии. Но такие частные подпорки мало способствовали устойчивости Австрийского фронта.

Помимо этой главной опасности, германское главное командование серьезно оценивало и другие тревожные признаки общего положения для центральной коалиции.

В Турции англо-французы усиливали свои атаки против Дарданелл. На Месопотамском фронте англичане завоевывали плацдарм против Багдада. Италия была накануне открытого выступления на стороне Антанты. Румыния и Болгария продолжали пока колебаться – на чью сторону стать, и их сомнениям мог положить конец только яркий боевой успех германского оружия.

В поисках за сокрушительным ударом по Русскому фронту германцы не хотели следовать советам Конрада, который стремился выудить побольше германских корпусов, но сохранить за собой руководство ими на Австрийском фронте. Он просил о присылке еще 4 германских дивизий. Германское главное командование склонялось к мысли производства прорыва Русского фронта тараном, образованным из массы германских сил под самостоятельным руководством германского [399] генерала. Выбор мог пасть только на два участка: между Пилицей и Верхней Вислой или между Верхней Вислой и подножием Карпатского хребта. Фалькенгайн остановился на последнем. Этот район допускал наиболее плотное сосредоточение ударной группы и был лучше обеспечен от охватов флангов. Естественные преграды при дальнейшем развитии прорыва в Западной Галиции – pp. Вислока, Вислок и Сан – были значительно менее трудны, чем Висла. Прорыв между Верхней Вислой и Карпатами подсказывался выступающим положением Русского фронта на линии Горлица – Тарное; удар направлялся на самый крайний исходящий его угол и делал очень опасным положение втянувшихся в Карпаты русских сил.

Германское главное командование уже к началу апреля окончательно остановилось на решении произвести прорыв Русского фронта между Верхней Вислой и Карпатским хребтом, и были приняты самые тщательные меры к сохранению тайны. Только 13 апреля, когда германские войска были уже готовы к посадке на станциях и поезда со снарядами двинуты в Галицию, Фалькенгайн из Мезьера впервые телеграфировал Конраду об общем плане операции. Конрад в тот же день ответил о своем полном согласии и на следующий день прибыл в Берлин для личных переговоров с Фалькенгайном.

Горлицкий прорыв

(Схема 39)

Русский Юго-западный фронт занимал растянутое дугой положение от р. Пилица на левом берегу Вислы, далее вверх по р. Дунаец и по ее притоку р. Бяла до Грибова, по Восточным Карпатам, по Лесистым Карпатам; южнее Тысменицы фронт пересекал р. Днестр и шел вниз по правому берегу реки, упираясь у г. Черновицы в румынскую границу. Правый фланг Юго-западного фронта составляла 4-я армия Эверта на левом берегу Вислы. К ней с юга примыкала 3-я армия [400] Радко-Дмитриева – от впадения р. Дунаец в Вислу до Лупковского перевала через Восточные Карпаты. Левее до Ужокского перевала через Лесистые Карпаты включительно была расположена 8-я армия Брусилова. Левое крыло Юго-западного фронта составляла 9-я армия Лечицкого и только что сформированная взамен осадной армии Перемышля небольшая, из 2 корпусов, 11-я армия Щербачева, включенная между 8-й и 9-й армиями на важном оперативном направлении Мункач – Стрый.

Анализ приведенного расположения Юго-западного фронта, в связи с упомянутыми раньше выдержками из директив ген. Иванова, указывает, что накануне Горлицкого прорыва русское главное командование потеряло уже уверенность в скором завершении Карпатской операции, но не хотело отказываться от нее для перегруппировки своих сил ввиду готовившегося удара германцев. От Ставки не могла, конечно, укрыться его опасность для растянутого на 600 км Русского фронта в Галиции, но все меры противодействия ограничивались переброской в резерв фронта к Хырову одного III кавказского корпуса, причем выбор места его расположения диктовался желанием продолжать Карпатскую операцию, которую Иванов, как он доносил в Ставку, собирался возобновить «в конце апреля». В сущности, ни верховный главнокомандующий, ни главнокомандующий Юго-западным фронтом не реагировали на поступавшие к ним из разных источников сведения о назревании германского наступления в Галиции, и только III кавказский корпус был двинут командованием фронта из Хырова на Кросно.

Полным контрастом с бездеятельностью русского главного командования вырисовывается кипучая работа Фалькенгайна по подготовке прорыва. Для операции прорыва выбраны были закаленные войска. Они были снабжены обильной артиллерией до самых крупных калибров, минометами, большим количеством снарядов. В части назначены были офицеры, хорошо усвоившие [401] на Западном фронте наиболее важные новые приемы боя. Были приняты особые меры к сохранению тайны подготовки. Германские войска везлись в Галицию кружным путем. Никто не знал о своей задаче до подхода к станции высадки. На почте был установлен самый строгий контроль. Предпринят был ряд демонстративных операций для отвлечения внимания от направления главного удара. Фалькенгайн просил Конрада о том, чтобы его правительство пошло навстречу желаниям Италии и побудило ее, таким образом, к соблюдению нейтралитета, по крайней мере пока удар не будет произведен. Далее германская атака на западе у Ипра, о которой сказано выше, с применением впервые газов, была одной из демонстраций для сокрытия Галицийского прорыва. Гинденбургом была проведена подобная же операция в Риго-Шавельском районе, куда был двинут корпус, подпиравший германский кавалерийский рейд в районе Курляндии. Немецкие разъезды дошли до р. Аа; при поддержке флота была занята Либава, которую начальник порта сдал вопреки требованию генерала Алексеева.

Для прорыва была назначена 11-я германская армия под командованием генерала Макензена и при начальнике штаба полковнике Сект. Армия – из 5 корпусов, всего в составе 8 германских, 2 австро-венгерских пех. дивизий и 1 австрийской кав. дивизии. Вместе с этой армией в прорыве приняла участие 4-я австрийская армия эрцгерцога Иосифа-Фердинанда, в составе 5 австрийских пех., 1 австрийской кав. и 1 германской пех. дивизий. Эта армия также была подчинена Макензену. В составе 11-й армии находились лучшие германские войска, стяжавшие себе известность на Западном фронте, а именно: Гвардейский корпус, X армейский, XLI резервный и Сводный корпуса; последний имел 11-ю баварскую и 119-ю пех. дивизии. Из австрийских войск в состав 11-й армии был включен 6-й корпус из 2 дивизий. Ближайшей целью Макензену было поставлено – прорывать Русский фронт на участке Горлица – Громник, [402] сбить русских на всем фронте их 3-й армии от устья р. Дунаец до Лупковского перевала. Южному крылу 11-й армии было указано держаться главного направления на Змигрод – Дукла – Санок.

11-я германская армия в конце апреля прибыла на фронт 4-й австрийской армии, причем эта последняя стянулась влево на р. Дунаец, чтобы 11-я армия могла стать между 4-й и 3-й австрийскими армиями. 3-я австрийская армия генерала Бороевича получила задачу, наступая уступами слева, обеспечить правый фланг 11-й германской армии. Прочие армии, стоявшие правее 3-й, а именно: 2-я австрийская и Южная, должны были активными действиями приковать к себе стоявшие против них русские войска. Армия Макензена была снабжена мощной артиллерией в составе 143 батарей с 624 орудиями; из них 40 тяжелых батарей с 168 орудиями, в том числе 106 гаубиц калибром 15 см, 16 гаубиц – 21 см, 12 гаубиц – 30,5 см. Сверх того, в ее распоряжении было 70 минометов. Непосредственно в прорыве приняло участие 10 пех. и 2 кав. дивизии, всего 5 корпусов, из которых 1 был поставлен во второй линии в качестве резерва. Ближайшей задачей им было поставлено прорвать русские позиции на участке Ропица-Русская – Горлица – Сташкувка – Ржепенник и повести наступление на участок Змигрод – Колачице.

С русской стороны прорыв охватил оборонительную полосу X армейского и левого фланга XI армейского корпуса, – всего 4 пех. дивизии. В армейском резерве 3-й русской армии стояла 63-я пех. дивизия в районе г. Ясло, где находился штаб армии. Бригада 81-й пех. дивизии была расположена в г. Змигроде. Две кав. дивизии в г. Кросно и 2 казачьи дивизии находились в тылу на отдыхе: 3-я Донская – в г. Дембовец и 3-я кавказская казачья – в г. Ржешув.

Русские позиции состояли из главной оборонительной линии, расположенной на склонах высот, обращенных в сторону противника, и двух тыловых линий на [403] расстоянии 2-5 км одна от другой. Эти оборонительные линии представляли окопы полного стрелкового профиля, но с весьма малым количеством блиндированных сооружений; прочных бетонированных построек не было вовсе. Проволокой была оплетена сплошь только первая линия; перед тыловыми линиями проволочные заграждения были узки и – только на некоторых участках. Позиция страдала вообще недостатком глубины, – это были линии окопов, слабо между собой связанные закрытыми ходами сообщений и не имевшие солидных опорных пунктов. Главным же недостатком укрепления позиции было отсутствие самостоятельных тыловых позиций. Оборонительные рубежи pp. Вислока и Вислок не были укреплены. Только в районе Биеча, на расстоянии 10 км от первой оборонительной позиции, имелись окопы.

Таким образом, германский прорыв определялся шириной в 35 км и был произведен 10 дивизиями против 5 русских, если считать 63-ю дивизию, которая находилась в одном переходе от фронта прорыва. Особенно резко бросалась в глаза разница в количестве и мощности артиллерии: 143 германские батареи с 624 орудиями, из которых 40 тяжелых батарей с 160 орудиями, против 22 русских батарей с 105 орудиями. Тяжелых орудий у русских было, не считая полевых гаубиц, всего 4-42-линейные пушки и 2-6-дм. облегченные. У Макензена пехоты было вдвое больше, всей артиллерии в 6 раз больше, а тяжелой артиллерии в 40 раз больше. [404]

Несравнимо было количество снарядов, которым располагали обе стороны: германцы имели возможность в течение нескольких часов артиллерийской подготовки выпустить до 700 выстрелов из каждого легкого и до 250 выстрелов из каждого тяжелого орудия. Кроме того, впервые были применены мощные минометы, выбрасывавшие мины, производившие потрясающее впечатление на русские войска своим грохотом разрыва и высотой земляных фонтанов. У русских приказано было беречь каждый выстрел[66]66
  Дневной расход в 3-й армии был установлен для гаубичной батареи в 10 выстрелов, т. е. по 1 1/3 выстрела на гаубицу.


[Закрыть].

Атака Макензена была начата 2 мая в 10 ч утра. Ей предшествовала артиллерийская подготовка из 600 орудий, открывших канонаду с 9 ч вечера накануне с перерывами. Непосредственная подготовка, когда все орудия развили наибольшую скорость стрельбы, началась в 6 ч утра 2 мая и продолжалась до 9 ч, всего 3 ч. В этот момент артиллерия замолкла, и начался огонь 70 минометов специально для разрушения окопов. В короткий срок русские окопы были сравнены с землей, а от проволочных заграждений остались какие-то лохмотья.

Ровно в 10 ч на всем 35-километровом пространстве начался германский штурм русских позиций. На этот день «тарану» Макензена была дана скромная задача овладеть первой линией русских окопов. Он целиком выполнил ее, отбил на своем правом фланге и в центре две контратаки, захватил 17 тыс. пленных и 8 орудий, но продвинулся в глубину расположения русских всего на 2-5 км.

На следующий день, 3 мая, «таран» наткнулся на упорное сопротивление русских, и Макензен был вынужден ввести в дело резерв (X германский корпус); но, несмотря на это, войска Макензена не смогли выполнить поставленной им на этот день задачи – овладеть третьей линией окопов – и дошли только до линии [405] Пржегодина (искл.) – Родзеяе – Биеч (искл.) – Зурова (искл.).

Обеспечивающая правый фланг армии Макензена 3-я австрийская армия продвинулась своим левым флангом до линии Баница – Пржегодина, а правофланговый X корпус 4-й австрийской армии переправился на правый берег р. Бяла. Германцы в этот день продвинулись от 2 до 6 км.

В первые 2 дня германские атаки свелись к фронтальному вытеснению русских, и в их наступлении еще не обозначалось ничего угрожающего ни для Юго-западного фронта, ни для 3-й русской армии. Занимавшие участок прорыва русские части (42-я дивизия IX корпуса, 31, 61 и 9-я дивизии X корпуса и правый фланг 49-й дивизии XXIV корпуса) выполнили свою задачу и выиграли необходимое для командования фронта и армии время на то, чтобы разобраться в обстановке и приступить к организации контрманевра. К этому времени все корпуса 11-й германской армии уже втянулись в бой, а к русским подходил III кавказский корпус. Обстановка настоятельно требовала отвода левого фланга 3-й и правого фланга 8-й армии и образования резервов, так как дальнейшее наступление 11-й германской армии могло начать угрожать путям отхода XXIV армейского корпуса.

4 мая был критический день: он предрешал успех или неудачу операции Макензена. В этот день корпуса Макензена продолжали наступление с целью достигнуть к вечеру р. Вислока, но они опять не смогли выполнить поставленной им задачи, продвинулись в центре и на левом фланге всего на 5 – 6 км, и только на правом фланге сводному корпусу Кнейселя удалось глубоко проникнуть в расположение русских и близко подойти к г. Змигроду[67]67
  *В ночь на 5 мая линия фронта тянулась от Баницы через Пржегодин на Бржезова и далее через Свенцяне и Радощице на Тухов.


[Закрыть]. Задержка левого фланга и центра 11-й германской армии была достигнута дорогой ценой: против них были брошены в разных направлениях [406] части подошедшего III кавказского корпуса; германский Гвардейский корпус начал перегруппировку с целью выделить за свой левый фланг резервы. Ни фронт, ни 3-я армия русских не располагали резервами и главнокомандующий был вынужден согласиться на отвод 3-й армии к р. Вислока. Несмотря на угрожающее положение со стороны Сводного германского корпуса командования фронтом и армией все еще не уяснили себе обстановки, и последнее отводило левый фланг XXIV армейского корпуса на фронт Сводного германского корпуса[68]68
  Командир XXIV армейского корпуса просил разрешения у командования 3-й армией отвести левый фланг корпуса (48-я дивизия) через Свидник – Барвинон – Тылава на Риманув, но оно приказало 48-й дивизии отходить через Ожену – Граб – Исла – Дукла на Риманув, т. с по дороге, которой уже 4 мая угрожал Сводный германский корпус Как видно, командование 3-й армией не знало истинной обстановки, что подтверждается и генералом Радко-Дмитриевым, который спустя год утверждал, что наиболее угрожающее положение было на фронте IX и X, а не XXIV армейского корпуса.


[Закрыть]. Время для организации контрманевра было упущено.

К вечеру 5 мая левый фланг и центр 11-й германской армии подошли к р. Вислока; Сводный германский корпус занял район Змигрод – Глойсце, а 20-я дивизия X германского корпуса захватила Ветржно, что и предрешило гибель 48-й дивизии XXIV армейского корпуса.

К утру 6 мая фронт русских тянулся от устья р. Нида через Пильзно – Ясло – Ясел – Выдряны. Положение 3-й армии было очень тяжелое. В этот день главный удар 11-й германской армии был направлен на ее центр и левый фланг (на III кавказский, XXIV и XII корпуса). Несмотря на это, Ставка и фронт требовали скорейшего перехода в наступление; отвод левого фланга армии дал возможность ген. Радко-Дмитриеву вывести в резерв XXI корпус, и, выполняя требование фронта, он бросил его во фронтальную контратаку, которая уже не могла иметь успеха, и 3-я армия начала отходить на линию Щучин – Велеполе – Лутча – Буковска. [407] Одновременно с наступлением XXI корпуса перешла в наступление на крайнем левом фланге 9-я русская армия, но, разумеется, успех ее наступления не мог облегчить положения 3-й русской армии.

На 6-й день прорыва, 7 мая, 11-я германская армия достигла линии Фрыштат – Кросно – Риманув, а 3-я австрийская – Дукла – Яслиска. За 6 дней глубина прорыва достигла 40 км.

Самым неблагоприятным признаком создавшегося для Юго-западного фронта положения явилось полное разногласие в руководстве русскими войсками. Начальник штаба фронта генерал В. Драгомиров[69]69
  В. Драгомиров был начальником штаба 3-й армии перед назначением на эту должность в ноябре 1914 г генерала Добророльского и должен был уйти вследствие столкновений с Радко-Дмитрисвым.


[Закрыть] и командующий 3-й армией сознавали необходимость немедленного отскока назад с целью выиграть время и пространство для перегруппировки сил и сбора подкреплений в 3-ю армию. Но Иванов и верховный главнокомандующий не допускали отхода с целью выигрыша времени и пространства, и все их распоряжения по адресу Радко-Дмитриева проникнуты были мыслью не отходить, не уступать захваченной территории и немедленно ограничить германский прорыв. Эта настойчивость сверху крайне нервировала Радко-Дмитриева, человека очень впечатлительного и понимавшего свое щекотливое, как болгарина, положение. У него не оказалось гражданского мужества руководить операцией, как он понимал дело, и на этом основании он выпустил из рук управление войсками и, подчинившись Иванову, стал бессистемно бросать в бой прибывавшие подкрепления, от чего получился ряд мелких контрударов, неизменно кончившихся, как и следовало ожидать, для 3-й армии неудачей. Так, на протяжении первых же дней операции ничего не получилось от перехода в контрнаступление III кавказского и XXI, а в последующие дни V кавказского и XXIV корпусов. [408]

В связи с безостановочно продолжавшимся отходом 3-й армии Иванов вынужден был отвести назад примыкавшие к ее флангам части 4-й и 8-й армий, и, наконец, 10 мая, спустя 9 дней жестоких боев, было решено поставить армиям Юго-западного фронта новую, уже оборонительную задачу сохранения за русскими Восточной Галиции, воспользовавшись оборонительными линиями pp. Сан и Днестр. Согласно этому решению 3-я армия 13 мая отошла на р. Сан, причем относительно Перемышля было указано не рассматривать этот пункт как крепость, а только как участок заблаговременно укрепленной позиции, обороняемой лишь постольку, поскольку она продолжает заниматься полевыми войсками. К 15 мая Юго-западный фронт занял новое расположение: 3-я армия – на р. Сан, 8-я армия – в промежутке между pp. Сан и Днестр, 4-я армия оттянула свой левый фланг к р. Висла; остальные 2 армии – 11-я и 9-я – должны были активно оборонять р. Днестр и русскую границу до Румынии.

Отход русских армий из Галиции

Не успела еще сильно ослабленная тяжелыми 2-недельными боями 3-я армия отойти на р. Сан, как 17 мая германцы переправились в районе Ярослава на правый берег р. Сан и новым прорывом начали вклиниваться в расположение этой армии. Одновременно ими была предпринята атака к югу от Перемышля, на Мосциску. В период 18 – 24 мая Макензен предпринял энергичный нажим на русские позиции на участке р. Сан, между Ярославом и Перемышлём, и окончательно утвердился на правом берегу реки, отбросив русских за р. Любачовка. Несмотря на организованный контрудар 3 корпусами между pp. Любачовка и Вишня, германцев не удалось отбросить. Крепость Перемышль оказалась в исходящем угле русского расположения и с трех сторон охватывалась германцами. 3 июня Перемышль был ими занят. На левом крыле Юго-западного [409] фронта в это же время 11-я армия медленно, с постепенными упорными боями арьергардного характера, отходила за р. Днестр, на участок Миколаев – Галич, левее ее расположения 9-я армия своим правым флангом – на Тысменицу, а левый фланг оставался на месте у румынской границы.