Текст книги "Дом Туситалы"
Автор книги: Андрей Максимов
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава пятая
в начале которой Сими проникает в дом Туситалы, чтобы в конце убежать из него
Сими был воин он ничего не боялся. Сими знал: нет на свете ничего такого, что нельзя было бы уничтожить. Ничего, кроме духов. С ними невозможно воевать, даже думать об этом страшно.
И когда по его спине в дом Туситалы вплыло каноэ с тремя духами, Сими испугался так, как не пугался еще ни разу в жизни. Он спрятал голову в колени и, хотя повязка мешала дышать, сидел скрючившись довольно долго.
Но Сими был молод. А когда человек молод, то, если в нем начинают бороться любопытство и страх, любопытство всегда берет верх. Сими поднял глаза и робко заглянул в дом…
Когда Сими увидел, что Туситала остается спокойно сидеть на диване, не обращая ни малейшего внимания на копья, нацеленные ему в грудь, он понял: этот человек бог. Он сильнее бога – он не боится духов. Когда Сими увидел, как Фэнни подошла к главному духу и дотронулась до его лица, – он опустил глаза. Сими знал: сейчас ударит молния или земля разверзнется. Но ничего этого не случилось, более того: каноэ уплыло, а главный дух остался в плену у Туситалы.
«В этом доме живут боги, – решил Сими, Сочинитель Историй, покоряющий духов, – это даже больше, чем бог. Хотя что может быть больше, могущественней, чем дух? Если Сими осквернит дом Туситалы убийством, злые духи навечно возьмут его в плен, и Сими вечность будет мучиться. А вечность – это так страшно, что даже представить себе нельзя».
Сими настолько увлекся своими мыслями, что не заметил, как из окна дома вылетела древесная лягушка и, разрывая окрестности дикими звуками, упала недалеко от него. Впрочем, если бы он даже и обратил на это внимание, вряд ли бы удивился. Кто знает, что должно вылетать из дома, где живет бог? И почему бы из этого дома не вылетать древесным лягушкам?
Сими размышлял. Теперь он знал точно, что идет на смерть. Даже больше чем на смерть – на смерть, без конца, на вечные мучения шел он, воин Сими. Отступить? Убежать? Но с первых шагов по этой зеленой земле внушали ему: единственная правда для воина – приказ. Изменить этой правде значило изменить себе, значило потерять себя, то есть умереть. Выбора у него не было.
Когда завтрак в доме окончился и все разошлись по своим делам, Сими легко впрыгнул в окошко и скрылся за занавеской.
Едва он затаился, раздался голос Туситалы. Голос лился откуда-то сверху, будто с небес. Слова были как будто знакомые, но смысл их Сими почему-то понимал очень плохо.
«Умереть? А что это, собственно, значит? – диктовал Туситала. – Я хотел бы превратиться в облако и вновь возникнуть в виде травы или цветов; быть все той же удивительной, пульсирующей, чувствующей материей… Сознание, нервные узлы и прочее в этом роде в конце концов всего лишь фикция…» [8]8
Цитата из Стивенсона.
[Закрыть]
В гостиную вошла Фаума. Начала убирать со стола. Сими чуть отодвинул занавеску… Нож лежал на его ладони, как приклеенный. Сими поставил руку почти вертикально – нож не упал. Спина Фаумы была совсем рядом, казалось, до нее можно дотянуться…
Вошел Суанатуфа, Фаума радостно улыбнулась и быстро-быстро заговорила:
– Все вокруг только и делают, что твердят о войне. Говорят, рыбаки поймали рыбу без хвоста это к войне. Суанатуфа знает, что такое война? – Фаума попыталась погладить шрам на щеке самоанца, но тот отдернул голову. – Ну почему, почему ты ни с кем не разговариваешь? Будто у тебя язык ветер вырвал. Фауме совсем не с кем говорить, и она…
Но договорить Фаума не успела…
Тревожно повел Суанатуфа глазами. Ноздри его раздулись, как у зверя, почуявшего добычу. Молнией бросился он к занавеске. Удар! От которого у Сими перехватило дыхание. Суанатуфа выволок его, скрюченного бросил на пол.
– Что это?! – закричала Фаума. – Скорее все сюда!
На крик вышли Туситала и Белла.
Увидев двух самоанцев, один из которых, с красной повязкой на лице, валялся на полу, а второй – Суанатуфа крепко держал его, Белла вернулась в комнату. Ей захотелось уехать отсюда и как можно скорей.
– Кто ты? Что тебе надо в моем доме? – спросил Туситала.
Воин молчал.
Туситала сдернул повязку с его лица. Перед ним был очень молодой воин, мальчишка.
– Отпусти его, – сказал Туситала. – Нет ничего унизительней, чем воин, стоящий на коленях.
Суанатуфа еще сильнее вывернул руку Сими.
– Сими не нужен скальп Туситалы, – заговорил Сими. – Сими нужно верить. Он не сделает Туситале зла.
Туситала посмотрел на солнце – оно жарило вовсю и понял, что сегодня поработать вряд ли удастся.
– Тебя зовут Сими? Любовь, Сими!
– Любовь, Туситала!
Услышав приветствие. Суанатуфа отпустил Сими.
– Я же говорил: он пришел с любовью, – улыбнулся Туситала. – Благодарю тебя, Суанатуфа. Ты пришел, как всегда, вовремя. Теперь ты свободен.
Не ответив и даже не кивнув, Суанатуфа вышел. Фаума выскочила вслед за ним.
– Ну и зачем же пришел ко мне Сими? И зачем прятался за занавеской? Дом Туситалы открыт для всех.
Сими никогда не разговаривал с богами и совершенно не знал, как это делается. И потому молчал.
– Может быть, Сими пришел посмотреть «бутылку дьявола» – ту самую, что выполняет любые желания?
Сими решил: вот он, конец. С дьявольской бутылкой он точно не справится.
Но Туситала расценил его реакцию по-своему:
– Я угадал? Чего ж было прятаться? Я показываю ее всем.
Что-то зловещее послышалось Сими в этих словах.
– Нет, – задрожал он. – Сими недостоин. Нет!
Но Туситала уже подошел к шкафу, порылся в нем и достал таинственную бутылку из синего, полупрозрачного стекла. Внутри бутылки шевелилось что-то черное. Сколько ночей потратил Туситала, использовал все свои немногочисленные инженерные знания [9]9
Отец и дед Стивенсона были строителями маяков, и по семейной традиции Стивенсон поступил в Эдинбургский университет на инженерный факультет. Но проучился недолго, тяга к литературному труду, к счастью для нас, перевесила.
[Закрыть], чтобы добиться эффекта почти живого существа от обычных черных чернил.
– Тот, кто сидит внутри бутылки, может выполнять любые мои желания, – торжественно произнес Туситала. – Я пожелал, чтобы не было войны между Лаупепе и Матаафой! Войны не будет!
Не отрываясь, словно загипнотизированный, следил Сими за тем, как внутри синей бутылки переворачивался, крутился, дышал черный дух.
Долго не мог Сими произнести ни слова, наконец, потупившись, сказал:
– Злой дух – дух твоей страны. Туситала. У вас свой дьявол, и он не имеет власти над нами. У нас свои духи. Так говорит Лаупепе, Сими верит ему. Будет война. Лаупепе победит Матаафу, потому что вместе с Лаупепе идут белые братья.
– Неужели Сими не боится погибнуть? – спросил Туситала, поднося бутылку близко-близко к лицу Сими. – Если Сими пойдет против моего духа, это может плохо кончиться для воина.
– Сими не знает, что такое страх. Сими знает, что такое позор. И он не хочет испытать позора.
Туситала поставил бутылку в шкаф.
– И будет небо, и деревья станут шелестеть о чем-то непонятном, но очень важном, – вдруг сказал он – Протяжные птичьи крики разольются в тишине, лес будет все так же ярок и многозвучен, а ты рухнешь где-нибудь под деревьями, и в твою голову будут лезть противные черные муравьи.
С Сими никто так не разговаривал. Он почувствовал в себе готовность подчиниться этим словам, а главное, этой интонации – абсолютно искренней и абсолютно дружеской. Но воин подчиняется только приказам, даже если душа его противится этому.
Туситала молчал. Сими понял, что Сочинитель Историй знает, что с ним сейчас происходит. Они молча смотрели друг на друга, пока Туситала не заговорил снова – на этот раз как-то странно – мелодично и очень красиво:
К широкому небу лицом ввечеру
Положите меня, и я умру.
Я радостно жил и легко умру,
И вам завещаю одно —
Написать на моей плите гробовой:
Моряк из морей вернулся домой,
Охотник с гор вернулся домой,
Он там, куда шел давно.
[10]10
Отрывок из завещания Р. Л. Стивенсона в переводе А. Сергеева.
[Закрыть]
Туситала кончил читать, сел на диван, а Сими все глядел в потолок, беззвучно шевеля губами.
– Эту историю сочинил Туситала? – наконец произнес он.
– Это мое завещание. Знаешь, что такое завещание?
– Сими думает: завещание – это очень красивая история. Как песня. Да?
Тяжело и печально вздохнул Туситала.
Решительной походкой в гостиную вошел Суанатуфа. Следом за ним, куда более робко, шла Фаума.
Суанатуфа молча протянул Туситале открытую ладонь. На ней лежал, переливаясь в лучах щедрого дневного солнца, абсолютно красный угорь.
– Что это значит? – спросил Туситала.
Но Суанатуфа, как всегда, ничего не ответил, лишь провел угрем по лицу Сими.
– Кровь течет по нашим рекам! – крикнул Сими и упал на колени. – По кровавым рекам духи ведут войну в наш дом!
– Господин говорит с нехорошим человеком, – вздохнула Фаума. – Хороший человек не станет прятаться в чужом доме.
Увидев красного угря, Сими вспомнил, зачем он, собственно, пришел в Ваилиму.
«Сочинитель Историй, побеждающий духов, хотел меня околдовать, – подумал Сими. – Но околдовать воина не так просто».
…Если бы Сими вскочил на ноги, Суанатуфа, конечно, сумел бы его остановить, и тогда не было бы впереди тех драматических событий, которые ожидали дом Туситалы и юного воина по имени Сими.
Но Сими прямо с колен прыгнул в окно, и через секунду его уже невозможно было отыскать в густых зарослях Ваилимы.
Глава шестая
в которой происходит покушение
Туситала стоял посреди комнаты и играл на флейте: то ли отдыхая от бурных событий сегодняшнего дня (не зная, сколько волнений его еще ожидает), то ли размышляя над будущими страницами «Уира Гермистона»… Все в доме привыкли к этим легким, будто из самого воздуха рождающимся звукам – они означали, что в доме все хорошо и спокойно.
В окне гостиной появилась смуглая рука с топориком. Топорик полетел в дом, ударился о занавеску. Следом прыгнул Суанатуфа. На всякий случай заглянул за занавеску и, никого там не обнаружив, вышел.
На Туситалу это появление не произвело ни малейшего впечатления. Лишь мелодия, которую он играл, стала еще более лиричной.
Через мгновение Суанатуфа появился снова шел он спиной, постоянно кланяясь кому-то, кого из-за двери видно не было. Но вот появился пожилой седеющий самоанец с лицом столь открытым и мудрым, что, глядя на него, невольно думаешь: наверное, этого человека очень любят внуки.
В Ваилиму пришел вождь Матаафа. Туситала отложил флейту и, улыбаясь, сказал:
– Любовь! Приветствую великого вождя в моем доме!
– Любовь! В этом доме один великий вождь – Сочинитель Историй. – Матаафа покосился на Суанатуфу, который, поднявшись с колен, жался около стены. – Думаю, в доме Туситалы Матаафа не нуждается в защите? Мои воины остались по ту сторону дома. Воин Туситалы тоже может удалиться.
Продолжая кланяться и, не отрывая взгляда от глаз Матаафы, Суанатуфа вышел.
– Польщен, что в трудную минуту вождь пришел ко мне за советом.
– Матаафа пришел к Туситале с той единственной целью, с какой один друг приходит к другому: отразиться в его глазах.
– Всегда рад Матаафе, великому вождю великого народа.
– Разве есть народ, который Туситала мог бы назвать не великим? – спросил Матаафа и после паузы продолжил: – Злые духи жаждут, чтобы люди убивали друг друга, тогда они смогут увести к себе как можно больше рабов. Матаафа знает. Туситала не хочет войны, но вот о чем хотел спросить Матаафа…
Появилась Фаума, поклонилась Матаафе, поставила перед ним еду, еще раз поклонилась и убежала.
Матаафа встал и произнес торжественно:
– Матаафа благодарит Туситалу за то, что он никогда не был едящим отдельно [11]11
Едящий отдельно – серьезное оскорбленно на Самоа.
[Закрыть]– Матаафа не был голоден, но отказываться от еды, предложенной другом, считал оскорбительными и для себя, и для Туситалы. – Так вот что меня беспокоит: сейчас на нашей стороне перевес и нам выгодно начинать прямо сегодня, мое войско готово биться за свободу Самоа… Но Матаафа не хочет войны.
За окном зашевелились кусты. Но, увлеченные разговором, ни Туситала, ни Матаафа не заметили этого.
– Я плохой полководец, – вздохнул Туситала, – я могу выигрывать сражения только на бумаге. Но если есть хотя бы один шанс не начинать это пиршество злых духов – разве можно его не использовать?
Сими снова стоял возле дома Туситалы и слушал голос человека, за скальпом которого он пришел.
После разговора с Туситалой Сими неожиданно для самого себя вдруг понял, что ему совершенно не хочется выполнять приказ Лаупепе. Ему не хотелось убивать (признаться, он не убил еще никого в жизни), но он знал: если не убьет – не станет настоящим воином. Сими легко перемахнул подоконник и спрятался за занавеску.
Когда Туситала и Фэнни еще только приехали на Самоа, Фэнни отгородила довольно большой угол комнаты вместе с одной из дверей. В эту дверь приносили неразобранные сумки, чемоданы и складывали за занавеской. Теперь весь скарб убрали, а занавеска осталась.
Но Матаафа был истинный самоанец. Ему не надо было видеть врага, чтобы знать о его присутствии.
– Повеяло недобрым ветром. – сказал он, повернувшись в сторону занавешенного угла.
– Великий вождь устал, – улыбнулся Туситала. – Для Матаафы в моем доме нет недобрых ветров.
Матаафа больше верил своему чутыо, чем словам кого бы то ни было, но разве мог он оскорбить недоверием дом друга?
Сими видел коричневую спину Матаафы, родинку под левой лопаткой, в эту родинку он и хотел ударить. Промахнуться было невозможно. Нож, как приклеенный, вертикально стоял на ладони. Достаточно было прыгнуть и вонзиться в спину Матаафы…
Распахнулась дверь – в гостиную вбежал Ллойд. Увы – а может быть, к счастью? – он вошел через ту дверь, рядом с которой стоял Сими.
Мгновение – Сими содрал с лица повязку и засунул ее в рот Ллойду, вместо кляпа.
Мгновение – Ллойд связанный лежит в углу комнаты.
Ллойд понял: в следующее мгновение он потеряет сознание.
– Я плохо знаю твой народ, – сказал Туситала. – Но, мне кажется, это добрые и честные люди. Они не должны убивать друг друга.
– Народ океан, – вздохнул Матаафа. – А волны в океане, как известно Туситале, бывают и маленькие и большие.
Сими обернулся на связанного Ллойда и отчетливо понял, на кого поднял руку. Тогда он решил немного повременить с убийством и шепотом, чтобы услышал только Ллойд, сказал:
– Да простит меня Лоиа, сын Туситалы. Сими очень виноват перед ним. Но Сими должен помочь Туситале избавиться от злого друга. Туситала побеждает духов, но не умеет выбирать друзей. Когда Сими сделает то, что поручил ему всемогущий Лаупепе – он будет просить у Лоиа прощения до самого заката солнца. Если, конечно, Сими доживет до заката солнца.
– Я понимаю Матаафу. – Туситала поднялся с дивана. Теперь он стоял между Матаафой и Сими. Как раз между вождем и воином оказалась его высокая, чуть сутулая спина, словно щит, закрывающий Матаафу. – Пусть вождь сам решает: начинать ли кровавый пир духов. Но пусть Матаафа верит: что бы ни случилось, он всегда найдет в этом доме поддержку и помощь. Самоа должны оставаться свободной страной, нельзя, чтобы их поделили на части три великие державы. Этот карлик Лаупепе будет куклой в их руках.
Сими, помолившийся уже всем духам и готовый бросить нож, опустил руку. Туситала закрывал собой Матаафу. Сими мог бы, конечно, рискнуть кинуть через голову Туситалы, но если бы он задел ножом бога? Нет, это было даже страшно себе представить.
– Я рад, что Туситала понимает меня. – Матаафа отошел к окну и повернулся к Сими. Воин видел вождя. Его глаза, в которые старался не смотреть. Он замахнулся для броска.
Ллойд сумел подползти к Сими и ударил его. Нож выпал, но Сими каким-то немыслимым движением успел подхватить его. Ллойд еще раз ударил Сими связанными ногами. Тогда Сими помолился в последний раз всем духам и богам, каких знал, поднял руку с ножом и… почувствовал сильный удар, рухнул на пол и очнулся под ногами Матаафы и Туситалы.
Суанатуфа, который на этот раз чуть не опоздал, уже развязывал Ллойда.
– Матаафа жив? – первый вопрос, который задал Ллойд.
– Я жив, Лоиа. На земле Самоа для Матаафы не осталось безопасных мест.
Туситала поднял Сими и яростно начал трясти его. Голова Сими качалась из стороны в сторону, как недозревший плод на ветке.
– Ты хотел убить гостя моего дома?! – кричал Туситала. – Но ведь я поверил тебе! Ты, подлец, хотел убить Матаафу! Я тебя собственными руками, я…
Ллойд собрал остатки сил и буквально вырвал съежившегося Сими из рук хозяина дома.
Мирно беседуя, в гостиную вошли Фэнни и Генри Моор. Они смолкли на пороге, силясь понять, что здесь происходит.
Приступ ярости у Туситалы прошел. Он рухнул на диван и прошептал, обращаясь к Сими:
– Кто научил тебя убивать из-за угла? Кто научил тебя этому?
Но пришло время Фэнни задавать свои вопросы. И она не преминула это сделать, с властностью и требовательностью в голосе, которые, если верить книжкам, столь свойственны истинным английским хозяйкам.
– Итак, что здесь происходит, я вас спрашиваю? Ллойд, почему у тебя красные полосы на руках, опять занимался какой-нибудь дурью? Почему ты такой запыхавшийся? Почему Луис такой бледный? И, наконец, что здесь делает этот человек и почему его лицо разукрашено черной краской?
Фэнни села в кресло, всем своим видом показывая, что ждет исчерпывающих и немедленных ответов.
Но понадобились всего две короткие фразы, которые произнес Ллойд, чтобы все стало абсолютно ясно:
– Этот идиот связал меня. Он хотел убить Матаафу.
Генри Моор ухмыльнулся:
– Всегда говорил: черномазым верить нельзя. – Тут он заметил Матаафу и добавил: – К вождям это, разумеется, не относится.
Матаафа подошел к Сими, взял его за подбородок, посмотрел прямо в глаза:
– Ты достоин казни и будешь казнен! А твой скальп отдадут на съедение муравьям!
– Может, лучше повесить? – радостно спросил Генри. – Мне кажется, Фэнни, в твоем саду неплохо будет смотреться человек, покачивающийся на дереве. Эдакий маятник, отсчитывающий последние мгновения своей жизни.
– Заткнись, пожалуйста. – не очень вежливо, но по сути ответила Фэнни.
Между тем Сими начал постепенно приходить в себя. Все эти разговоры его почти не пугали. Почти… Если Лаупепе говорит, что «погибнуть на войне – это счастье», если белокожий Роуз считает так же, чего ж бояться? Нет, о другом думал Сими. В суматохе его забыли обыскать, за поясом болтался еще один нож, рука сама тянулась к рукоятке. Но приходилось выжидать момент, чтобы ударить наверняка.
– Слушай, парень, – обратился к Сими Туситала. – Тебе, наверное, забыли объяснить, что убить человека – не то же самое, что съесть яблоко.
«Я должен прыгнуть на Матаафу и вонзить нож ему в самое сердце. Я должен быть быстр и страшен, как стрела», – подумал Сими, а вслух сказал:
– Убить врага на войне – исполнить наказ небес. Так говорит Лаупепе, и Сими верит ему.
Заметив, что Матаафа задумчиво глядит в окно, Сими выхватил из-за пояса нож и бросился на вождя.
Но Матаафа был воин, а значит, умел чувствовать куда лучше, чем видеть. За мгновение до удара вождь сделал шаг в сторону. Сими проскочил мимо, едва не выбив оконное стекло. Матаафа мог ударить его, даже убить, но он поступил по-другому.
Вождь схватил нож за лезвие – из ладони хлынула кровь. Своей кровыо Матаафа умыл лицо Сими, и только после этого сильным ударом заставил воина упасть на пол.
– Завтра с тебя снимут скальп. – Матаафа отвернулся.
Фэнни бросилась к нему:
– У вас может быть заражение крови. Надо немедленно смазать вашу рану и перебинтовать.
– Рану? – удивился Матаафа. – О чем говорит Аолеле [12]12
Аолеле (Летящее облако) – так называли Фэнни Осборн туземцы.
[Закрыть]? И он показал ей свою совершенно чистую ладонь, с едва заметными признаками крови.
– Заколдованный дом! – закричал Сими. – У великого Сочинителя Историй и такой несчастный дом! Ничего не получается! Ничего!
Туситала встал и поклонился Матаафе:
– Прошу простить великого вождя, что в моем доме…
– Позволю себе перебить Сочинителя Историй, – вздохнул Матаафа, – твои слова продиктованы доброй душой, но они не истинны. Туситала ни в чем не виноват. Мой народ стал очень злым. – Матаафа снова подошел к окну. – Хочу просить Сочинителя Историй об одном: пусть мои воины запрут этого выродка в одном из твоих сараев. Завтра на рассвете мы уведем его в лес и там казним. Я не могу осквернять казнью дом Туситалы.
– Жаль, – вздохнул Генри, – признаться, любопытно было бы поглазеть, как казнят на Самоа. Впрочем, если вы пойдете недалеко, я бы напросился с вами.
– Нет! – снова закричал Сими. – Я не могу умереть, не сделав того, что приказал великий Лаупепе!
Пока воины Матаафы тащили Сими в сарай, он продолжал кричать.
Фэнни подошла к Матаафе, взяла его за руку:
– Матаафа не может сейчас уйти, правда? Если ты уйдешь, получится, что Матаафа больше не верит нашему дому. А наш дом этого не заслужил. Пойдемте в сад, там все накрыто. Мы пообедаем вместе, и тогда уход Матаафы не будет похож на обиду.
– Аолеле мудра. У Туситалы мудрая жена, и я повинуюсь.
…Ночью, заманив одного из воинов Матаафы в сарай, Сими оглушил его выдранной из стены доской и убежал из плена. Искать его в самоанских лесах было занятием бессмысленным.
