Текст книги "Третья раса"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Сделай ей укол. Нужно блокировать память. Фрагмент придется переиграть.

Вынув палец из разъема пульта, он со щелчком втянул в него иглообразный переходник и склонился над телом Коллинза, с которого наполовину сползла искусственная кожа, обнажив под собой хромистую сталь, пластик и замысловатые сочленения гибких сервоприводов.

* * *

Сознание возвращалось к ней медленно, прорываясь сквозь муть беспамятства неясными картинками образов.

Она увидела край рабочего стола-терминала, чьи-то ноги в поле зрения… Затем над ней кто-то склонился, и Эллис, еще плохо соображая, что происходит, с трудом узнала лицо бортового сменного врача.

Вместе с проблеском сознания вернулась память о только что пережитом, и ее вдруг затрясло с новой силой.

Святогор держал в руках внутривенный инъектор.

Эллис слабо пошевелилась, внезапно ощутив, что она одета, но правый рукав полетной формы оставался расстегнут и сейчас был закатан почти до предплечья.

– Не надо, – слабо запротестовала она, давая понять, что приходит в себя. – Сейчас пройдет… – Эллис имела в виду колотившую ее дрожь. – Сейчас… Я сама…

Святогор, который уже коснулся ее кожи стерилизующим тампоном, остановил свое движение, посмотрев вбок.

– Быстрее!.. – раздался голос второго человека, находившегося в каюте. Эллис не пыталась увидеть его, так как узнала отрывистый, резковатый бас капитана Нортона. – Она очнулась! Действуй быстрее! – приказным тоном повторил он.

Это был какой-то кошмар…

Что он говорит? Почему плохо то, что я очнулась?

– Капитан, не нужно со мной ничего делать! – взвизгнула она, лихорадочно попытавшись вскочить.

Железные пальцы Святогора перехватили ее слабую попытку взмахнуть рукой.

– Что ты делаешь?!. – Эллис тяжело дышала, прижатая к полу. – Я не хочу! – выкрикнула она.

– Так нужно. – Голос бортового медика был спокоен, сух и деловит.

Эллис отчаянно сжалась в комок. Рука Святогора, удерживающая ее за запястье, действительно казалась железной, иначе не назовешь. Наверное, на коже под его пальцами уже появились синяки…

Эллис на секунду обмякла, затихла, будто отчаявшись, прекратила борьбу. Что происходит? Что от меня хотят скрыть?!

Она уже не строила для себя никаких иллюзий.

На борту «Антея» произошло нечто страшное, чудовищное, непоправимое. Об этом, захлебываясь дрожью, орал каждый нерв, каждая клеточка ее тела…

Это был один из вариантов, к которым упорно готовили их на Земле…

Полет к звездам предполагал любые неожиданности.

Экипаж «Антея» действительно готовили ко всему – к авариям бортовых систем, к встрече с братьями по разуму, к исследованию планет, даже к вероятности того, что им придется защищать свои жизни с оружием в руках.

По мнению организаторов полета, Дальний Космос не терпел сантиментов. Человечество пыталось вторгнуться в неизведанную для него область. Космос мог принести людям как неизмеримые блага, так и чудовищные неприятности – это, к счастью, понимали если не все, то многие…

Все это пронеслось в голове Эллис за те несколько секунд, что она лежала, сжавшись в комок…

Образ Коллинза, из-под одежды которого валит едкий дым, а с лица начинает сползать плохо адаптированная к воде пеноплоть, какой обычно снабжались самые дешевые, предназначенные для космических станций модели бытовых дройдов, стоял перед глазами словно жуткое, но уже неизбывное наваждение, и Эллис вдруг с уничтожающей всякую надежду отчетливостью поняла – это и был не Коллинз, а игравший его андроид!..

– Зачем?! – Она вдруг с силой оттолкнула от себя Святогора и отползла на несколько шагов. – Зачем вы пытались меня обмануть?! Что стало с Коллинзом, отвечайте!

Станислав даже не поморщился. Истерика Эллис и ее вопросы не произвели на него никакого впечатления. Выпрямившись, он подошел к пытавшейся отползти от него женщине и спокойно произнес:

– С Коллинзом все в порядке. Сейчас он встанет. Немного терпения, Эллис.

Артикуляция его губ не соответствовала словам… Они еще шевелились, когда Станислав уже окончил говорить…

Эллис едва не закричала в голос от страха, от той паники, что металась в сознании, как ошалелая пуля в долгом изматывающем рикошете. Но… ее психика на самом деле оказалась в состоянии адекватно среагировать даже на подобную, совершенно безумную с точки зрения здравого смысла сцену. Для этого требовалось лишь допустить внутрь себя мысль о непоправимой беде, несчастье, какой-то постигшей корабль катастрофе, и сознание, трансформированное еще на Земле, вдруг заработало совершенно иначе.

Дрожь в мышцах осталась, но внутри уже не было истеричных, мечущихся мыслей.

Она не имела права обманываться. Она не имела права надеяться. Она была человеком, чью психику долго готовили к испытанию на прочность…

В экстремальной ситуации доверяй только фактам. Неоспоримым фактам, которые исключают ошибку. Чувства, эмоции тут недопустимы…

Хорошо им было инструктировать будущих астронавтов на Земле в перерывах между бесконечными психологическими и физическими спаррингами.

Если бы Эллис хоть на секунду усомнилась в возникших подозрениях, она бы позволила сделать себе укол, потом, вероятно, потребовала бы объяснений у капитана… Но образ Коллинза, который все еще лежал на полу, в луже натекшей под него воды, не дал ей опомниться, заставил психануть, перехватить руку Святогора с занесенным инъектором.

– Отпусти, Эллис, я должен сделать тебе инъекцию.

Что-то чужое, холодное, страшное и равнодушное звучало в его голосе.

Эллис резко дернулась, вырвалась, оставив частицы своей кожи под его ногтями, отпрянула в сторону и, дрожа, прижалась к стене подле стола.

– Не подходи! – вскрикнула она, схватив графин с питьевой водой.

Конечно, это было небьющееся стекло.

Удар, в отчаянии нанесенный Эллис, прошел для Святогора незамеченным, только кожа на лбу вдруг лопнула, обнажая светлую сталь черепной коробки.

Господи… Робот… Они роботы… И Коллинз… и Святогор!

Лжеврач поднял инъектор на уровень плеча.

– Эллис, ты делаешь глупости! – дошел до ее сознания голос капитана Нортона. – У тебя, очевидно, нервный срыв после анабиоза. Ты должна позволить сделать себе укол.

Она не понимала одного – почему остановился замаскированный под Станислава андроид? Отчего ее уговаривают, а не скрутят силой, не сломают, раз уж им взбрело в голову ввести ей какую-то дрянь?

– Я не хочу никаких уколов. – Она, не выпуская из поля зрения Станислава, чуть скосила глаза. Нортон стоял подле компьютерных терминалов, за которыми она застала Коллинза, и смотрел на нее спокойно, без ненависти, но и без сочувствия. Его лицо, лишенное мимики, было никаким.

Он тоже… Тоже робот… – с ужасом поняла Эллис.

Бежать ей было некуда. Она совершенно не понимала причин происходящего, была смертельно напугана, взвинчена…

– Эллис, нам бы не хотелось применять силу…

Святогор сделал попытку приблизиться.

Если он являлся андроидом, то очень скверным. В его движениях не было законченности, плавности. Как и у Коллинза… Походка деревянная, поворот всем корпусом.

Эллис дрожала, отступая вдоль стены, пока ее спина вновь не встретила переборку.

Сказать, что она находилась на грани нервного срыва, – значит не сказать ничего.

– Что случилось на борту? Где весь экипаж?! – истерично выкрикнула она, угрожающе взмахнув графином, который продолжала держать за горлышко.

Этот вопрос в очередной раз остановил Святогора. Его череп действительно прикрывала пеноплоть – полимерный заменитель кожи. За несколько минут человек с такой раной уже бы истек кровью, у него же в глубине раны не проступило ничего, кроме смутного, зловещего поблескивания спрятанного под пеноплотью металлопластика.

– Я не правомочен отвечать на вопросы, – сухо ответил Нортон.

Капитан не правомочен отвечать?!.

Эллис вдруг поняла – если она сейчас каким-то образом не решит проблему, то ее либо скрутят, либо она просто сойдет с ума от творящегося с ней и вокруг нее страшного, неправдоподобного идиотизма.

Вот только беда: не было в голове ни одной здравой, сулящей выход из положения мысли…

Резко замахнувшись, она швырнула графин в голову застывшего в трех шагах от нее Святогора.

Он дернулся, продемонстрировав нечеловеческую реакцию машины, поймал графин за горлышко, но лишь с тем, чтобы его содержимое по инерции не выплеснулось ему в лицо.

В следующий миг раздался треск статики, сопровождаемый знакомой вонью.

Шейные суставы! Они плохо герметизированы у этих дешевых моделей человекоподобных машин!

Эллис рванулась через каюту назад к душу.

Схватив гибкий шланг с распылителем на конце, она ударила ладонью по кнопке подачи воды и повернулась как раз в тот миг, когда капитан Нортон уже готов был схватить ее.

Струя воды окатила Дейвида Нортона с головы до ног.

Эллис даже не почувствовала торжества, когда плечи его униформы окутались искрами происходящих под одеждой замыканий. Ее трясло так, что душевой рожок прыгал в руках будто живой.

Тело Нортона упало на пол с глухим стуком.

Эллис бросила душ, оставив воду свободно изливаться на пол каюты, и, превозмогая бившую ее дрожь, кинулась к терминалу связи.

Это безумие обязано, должно закончиться!

Когда экран интеркома осветился, Эллис поняла – все еще только начинается.

На мониторе связи капитан Нортон повернул голову, силясь вспомнить ее лицо…

Запись!.. Голографическая запись!

Словно подтверждая эту тоскливую, паническую мысль, фантом Нортона произнес уже знакомую ей фразу:

– Эллис Хойланд? Вы проснулись?

Ее ладонь с силой хлопнула по кнопке отключения.

Экран погас.

О, Боже!!!

Из глаз Эллис брызнули слезы. Она ничего не понимала, но чувствовала, что вокруг творится что-то неописуемое, недоступное для ее воображения…

От слез едва ли стало легче.

В других условиях подобный бред можно было отнести к разряду психических расстройств, как-то попытаться пережить, обратиться к врачу… Если бы все не происходило на борту космического корабля, который находился в шестнадцати с лишним световых годах от Земли!..

Лихорадочно оглядевшись, Эллис шагнула вперед, склонилась над капитаном, резким движением сорвала с него пояс, на котором были укреплены захваты положенной ему по рангу силовой кобуры, и с трепетом разглядела торчащую наружу рифленую пластиковую рукоять.

Вес автоматического пистолета не придал ей бодрости, а только усугубил панический страх. Едва соображая, что делает, она отшвырнула в сторону ремень и выскочила в кольцевой коридор яруса.

Под потолком с тихим жужжанием повернулась видеокамера, нацелив на нее свой холодный немигающий взгляд.

Эллис секунду смотрела в ее черный диафрагменный зрачок, потом кинулась прочь.

Ноги сами несли ее к лифту.

Добежав до шахты межуровневого сообщения, она увидела на контрольных панелях обоих лифтов красные огни. Заблокировано.

В глубине коридора раздались чьи-то шаги.

Эллис не могла этого выдержать. Страх захлестывал ее волнами парализующей дрожи, ноги отказывались слушаться, тело тряслось.

– Эллис, – раздался мягкий, смутно знакомый зовущий голос. – Эллис, где ты? Зачем ты прячешься?

От этого голоса цепенели мышцы, перехватывало дыхание в горле.

Она никогда не думала, что страх может разрастаться до таких чудовищных размеров, забивать все, любую мысль, желание, волю…

Из-за плавного поворота кольцевого коридора показалась человеческая фигура.

Это была Ольга Званская, ее ровесница и подруга, пилот той же смены, в которую входила сама Эллис.

В ее руке был зажат аппарат для внутривенных инъекций.

– Стой! – вскрикнула Эллис, поднимая тяжелый пистолет. – Не двигайся!

Ольга будто не слышала ее. С равнодушным выражением лица она продолжала идти прямо на нацеленный в ее сторону ствол, а с губ лжепилота уже срывались никак не связанные с артикуляцией и бесстрастным видом подруги слова:

– Эллис, ты должна мне поверить. У тебя нервный срыв, я хочу помочь тебе, милая…

– Заткнись!

– Эллис, ты не понимаешь!..

– Заткнись!!! – Собственный крик, гулким эхом метнувшийся по коридору, заставил Эллис вздрогнуть, втянуть голову в плечи, и, отступая, она подняла пистолет.

Господи… Неужели я это сделаю?.. Неужели…

Ужас, стылый ужас разрастался в ее груди, заставляя кривиться губы, дрожать руки. Он колотил нервным ознобом по мышцам, ведь сходство той нелюди, что шла на нее с инъектором в руках, с настоящей Ольгой Званской оказалось столь велико, что Эллис едва не разрыдалась…

Двойственность, двусмысленность ситуации буквально разрывала ее душу и разум, низводя последний до уровня, когда мистический страх перед обрушившимися потрясениями стал вдруг довлеть, захлестывая остатки здравого смысла. Возможно, в эти чудовищные секунды древний инстинкт самосохранения и был единственным уместным в данной ситуации здравым смыслом?

Ольга – или ее механическое подобие? – приближалась. Их уже разделяло не более пяти метров, когда спина Эллис ощутила твердую преграду.

Она панически оглянулась.

Там, где кольцевой коридор яруса должен был продолжаться, уводя к техническим переходам и грузовым лифтам, ведущим в реакторные отсеки и хозяйственно-складскую зону корабля, его перегораживала герметичная аварийная переборка со стандартной шлюзовой камерой.

Эллис поняла, что попалась.

Реакция ее взвинченных и готовых вот-вот лопнуть нервов не заставила себя ждать.

Она не собиралась отдаваться в руки этим механическим подобиям экипажа.

Зажав пистолет в обеих руках, она подняла его на уровень плеч.

– Ольга, если ты человек, то заклинаю – остановись! – дрожащим голосом произнесла она.

Званская продолжала идти вперед.

Палец Эллис дрожал на упругой спусковой скобе автоматического пистолета. В какой-то момент ей вдруг показалось, что у нее не хватит сил, чтобы подавить сопротивление курка, и эта мысль вылилась в одном судорожном движении…

Выстрел оглушительно прогрохотал в гулкой тишине коридора, отдача болезненным толчком прошла по ее суставам, едва не вырвав пистолет из дрожащих, ослабевших рук.

– Ольга!!!

Званская остановилась, будто налетела на невидимую стену.

Эллис расширенными от ужаса глазами смотрела на нее, пока не увидела, куда попала пуля. Во лбу ее бывшей подруги зияла аккуратная дырочка с завернувшимися внутрь краями из порванного металла черепной коробки.

Несколько секунд дройд, исполнявший роль Ольги Званской, стоял, будто его расколотый на куски электронный мозг все еще пытался осознать случившееся, а потом она со стуком рухнула на пол, как падает случайно задетый манекен в отделе супермаркета…

Эллис, инстинктивно вжимаясь спиной в глухую стену аварийной переборки, в оцепенении наблюдала, как из вывороченного наружу затылка андроида, представляющего теперь рваное выходное отверстие, в которое при желании можно было запихнуть кулак, медленно начал струиться серый вонючий дымок…

Неужели все?.. Весь экипаж?!.

В это трудно, немыслимо было поверить. Но, вспомнив Коллинза и двух капитанов Нортонов, один из которых скорее всего являлся голографической записью живого Дейвида, она поняла, что ей придется поверить.

Что-то страшное, неподвластное ее пониманию случилось на борту космического корабля.

– Вниманию экипажа! – вдруг разорвал наступившую после выстрела тишину коридора ровный, хорошо отмодулированный голос бортовой кибернетической системы. – Сменный навигатор Эллис Хойланд, вы должны срочно пройти в медицинский отсек яруса. Повторяю…

От этого голоса Эллис сжалась в комок.

Ей вдруг вспомнились слова капитана-дройда, воспринятые ее возвращающимся из небытия сознанием: Сделай ей укол… Эпизод придется переиграть…

Где-то в глубинах коридора опять послышались мягкие, тонущие в ковровом покрытии шаги одного, а быть может, и нескольких человек. Эллис, чьи нервы готовы были вот-вот лопнуть, расслышала лишь смутный шум, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: кто бы ни властвовал в данный момент над кораблем, они не отстанут…

Ей не дали даже минуты, чтобы прийти в себя… Эллис с тоской посмотрела вокруг. Лифты не работали, путь по кольцевому коридору преграждала аварийная переборка… А шаги приближались, такие тихие, вкрадчивые, не опасные…

Как бы ни готовили их на Земле, но Эллис в эти секунды ощущала себя загнанной в угол, ничего не понимающей женщиной. Понятия «космос», «космический корабль» не налагали на ее сознание никаких преимуществ. Наоборот, они порождали в душе безысходность. Крохотная частичка рукотворного вещества, летящая сквозь мрак Вселенной, – это подразумевало безвыходность…

Эллис, которой никак не удавалось справиться с бившей ее дрожью, кинула затравленный взгляд вдоль пустого коридора, обернулась к аварийной переборке, что так внезапно и необъяснимо преградила ей дальнейший путь. Опустив наконец пистолет, который она все еще сжимала ладонями обеих рук, Эллис внимательно осмотрела контур располагавшегося в переборке люка.

Шаги за спиной стали четче, явственнее… Казалось, что они шуршат по покрытию пола за ближайшим плавным изгибом стен.

На мгновение ей овладела паника. Она и так уже поняла, что пути назад по кольцевому коридору нет и этот люк, возможно, является не ловушкой, а единственным средством для нее. Не средством спасения – в замкнутом пространстве космического корабля спасения от какой-то тотальной беды не могло быть в принципе, – а возможностью хотя бы отдышаться, сбить с себя это паническое состояние изматывающей дрожи, получить несколько минут передышки, чтобы осмыслить те крохи бредовых догадок и подозрений, что возникли в ее голове.

Она кинула взгляд назад, убедилась, что кольцевой коридор по-прежнему пуст, а затем заставила пальцы правой руки разжаться, отпустить теплую рифленую рукоять пистолета. Положив ладонь на светящуюся пластину в углублении сканера, она резко скомандовала:

– Система, вход!

Для кибернетической системы корабля было просто немыслимо не подчиниться столь ясно отданному приказу. ДНК Эллис Хойланд, образец которой хранился в памяти бортовых машин, сейчас был сопоставлен с той, которую только что получил сканер, посредством контакта с кожей человека.

Сравнительный анализ выдал положительный результат.

Люк послушно скользнул в сторону, открыв проход в тесную шлюзовую камеру.

Эллис, почти не колеблясь, вошла внутрь, понимая, что это, наверное, ее единственный шанс остаться в относительном одиночестве, получить краткую передышку в цепи безумных событий и встреч.

В шлюзе, внутреннее пространство которого представляло собой квадрат со стороной в один метр, располагался небольшой кнопочный пульт и встроенный в переборку шкаф с прозрачной передней стенкой, за которой в нише был подвешен скафандр.

Эллис открыла его, засунула пистолет за пояс, чтобы освободить обе руки, затем дрожащими пальцами пробежала по сенсорам активации на миниатюрном пульте, и скафандр вдруг ожил.

Его подвижные, снабженные сервоприводными псевдомускулами части пришли в движение, открывая внутреннюю полость.

Эллис спиной вошла в нее, пригнулась, просунув голову в жестко соединенный с шейным кольцом шарообразный гермошлем, и скафандр, ощутив своими внутренними сенсорами, что человек уже в нем, начал закрываться, сдвигая пластины брони, герметизируя швы, закрепляя магнитные фиксаторы.

Это привычное для Эллис шевеление оболочки длилось не более минуты. Последним на место скользнуло прозрачное забрало шлема.

– Готовность, – доверительно сообщила внутренняя аудиосистема. – Проверьте, пожалуйста, подачу кислорода.

Эллис послушно коснулась языком крошечной кнопки на внутреннем ободе забрала. Вкус кислородной смеси, что потекла из расположенного у рта патрубка, казался чуть сладковатым.

– Спасибо. Герметизация в норме. Начинаем процесс шлюзования.

Внутренний люк скользнул на место. В переходном тамбуре вспыхнул предупреждающий красный свет – это автоматика начала откачку воздуха.

– Посторонний предмет не мешает? – вежливо осведомилась система скафандра.

– Нет, – односложно ответила Эллис. Она специально оставила пистолет заткнутым за пояс. Как ни абсурдно такое чувство, но вес этой железки, которая, по известным причинам, была совершенно бесполезна в вакууме, успокаивал.

– Воздух откачан. Вы можете начинать движение.

Эллис не ответила, напряженно наблюдая за внешним люком, который начал медленно отодвигаться.

Что она ожидала увидеть за ним?

Ее дыхание участилось, когда вспыхнули три прожектора скафандра – два на плечах и один на гермошлеме, и потрясенному взгляду Эллис предстал фрагмент продолжавшегося за переборкой кольцевого коридора яруса.

Здесь все было перемешано, перекручено неведомой силой, смявшей стены в замысловатую гармошку; выдавленные в коридор люки отсеков застыли под немыслимыми углами. И везде, везде рваный металл, какие-то парящие в невесомости обломки, хаотично разбросанные предметы, порванные жгуты кабелей…

Она сделала шаг вперед, отодвинув рукой длинную глянцевито-черную змею силового кабеля, который, причудливо изогнувшись, медленно отплыл в сторону.

Внутренний радиус закругления изуродованного коридора казался подернутым металлической рябью. Вся пластиковая облицовка с него слетела и теперь плавала вокруг уродливыми фрагментами, а сама стена стала волнистой – видно, ее материал подвергся разрушительной вибрации…

Эллис, едва смея дышать, медленно продвигалась вперед сквозь хаотичные свидетельства происшедшей тут катастрофы. Ей казалось, что если она еще не сошла с ума, то уже очень близка к этому.

Однако главное потрясение ожидало ее впереди.

Пройдя с десяток метров по изувеченному до полной неузнаваемости коридору, она внезапно обнаружила, что тот обрывается безобразным провалом, в котором переливался неяркий, приглушенный красноватый свет.

Она непроизвольно остановилась, несколько секунд собираясь с духом, чтобы двинуться дальше.

Наконец, отлепив от пола магнитную присоску подошвы, она заставила себя сделать первый шаг по направлению к провалу.

Вокруг в невесомости парили уродливые осколки внезапно прерванной жизни.

Эллис чувствовала, как дрожит под оболочками скафандра ее тело. Мельчайшие хаотические фрагменты складывались в ее сознании в неумолимую картину жестокого разрушения… Несколько последующих минут лишь подтвердили все самое худшее из тех подозрений, что копились в душе…

Постепенно, шаг за шагом, панорама перед ней расступалась, обретая перспективу в виде изогнутой под немыслимым углом, расколотой и оплавленной чаши фотонного отражателя «Антея». Эллис хорошо помнила, что массивная плоскость жесткого фотонного паруса, которую условно называли «чашей», должна быть вынесена далеко за корму корабля на мощных телескопических штангах, каждая из которых имела диаметр в несколько метров.

Сделав последний шаг, Эллис внезапно оказалась на краю уродливой бездны.

Дыхание у нее перехватило, в горле застрял сухой ком, когда она увидела наконец, что же стало с космическим кораблем…

Размеры постигшей его катастрофы не поддавались осмыслению. Эллис понимала, что видит лишь фрагмент, может быть, всего одну треть того, что некогда носило гордое название «Антей», но и этого хватило…

Ее взгляд скользнул по бронеплитам обшивки, вздыбленным, словно рыбья чешуя под неумелым ножом, остановился на огромном провале, который зиял в том месте, где раньше располагались отсеки маршевых двигателей, и наконец переместился туда, где должны были находиться крепящие фотонный парус опоры.

Кожу на затылке начало неприятно стягивать, когда она увидела их и представила, какие тут бушевали энергии…

Две из шести мощных телескопических штанг оказались разорваны, а их обломки какая-то чудовищная сила разогнула в разные стороны. Изуродованная, деформированная чаша фотонного отражателя закрывала собой все обозримое пространство космоса, нависая над кораблем, как прихотливо вывернутый ветром, изломанный черный зонтик…

Вогнутая поверхность изуродованного фотонного паруса словно бы ограничивала объемное пространство между кормой корабля и бывшим отражателем частиц. Все это внутреннее пространство, вмещавшее в себя несколько десятков кубических километров вакуума, было наполнено различными обломками, частицами замерзшей воды и кристаллизовавшихся газов. Наверное, шлейф этих безобразных свидетельств катастрофы тянулся далеко в космос, двигаясь в гравитационном поле «Антея» как уродливый кометный хвост…

Полубезумный взгляд Эллис скользнул дальше, по опаленной ядерным огнем, покрытой шелушащейся коростой окалины броне корабля, к тому месту, где раньше располагались два десантно-спасательных модуля «Антея» – миниатюрные планетолеты, предназначенные для разведки новых миров.

Эллис охватила дрожь, когда она увидела, что один из отделяемых модулей отсутствует – его смела незримая сила, оставив лишь выдранные из брони гнезда стыковочных узлов… Второй же оказался на месте, но и он выглядел плачевно… Для Эллис, которая с растущим напряжением разглядывала этот хаос разрушений, вид отделяемого аппарата не давал никаких поводов к оптимизму: все его наружные коммуникации были начисто снесены, корпус местами покрыт остекленевшими пятнами ожогов, один край модуля оторвало от брони «Антея», и теперь многотонная конструкция держалась лишь на трех деформированных стыковочных узлах, словно бы вцепившись ими в часть уцелевшей обшивки корабля…

Что тут произошло? Что?!.

Этот вопрос не просто мучил ее, ответ на него казался столь же жизненно необходимым, как глоток кислородной смеси из патрубка дыхательной системы скафандра…

Она попыталась унять распоясавшееся сердцебиение, повернулась, скользнув взглядом по беспорядочно распущенным в пространстве виткам страховочных тросов, которые удерживали два или три бесформенных обломка, в бесплодной попытке понять причину постигшей корабль катастрофы. Но логика, этот надежный, остро отточенный инструмент выживания, на этот раз оказалась тупой и гнутой. Мысль лишь скользила по видимой глазу поверхности проблемы, не находя соответствий, здраво рассуждать мешало воспоминание о событиях, предшествовавших ее выходу в шлюз.

Эллис не сомневалась – катастрофу корабля можно объяснить, а вот присутствие на его борту кибернетических механизмов, которые почему-то пытались исполнить роль людей в каком-то совершенно диком и иррациональном спектакле, – это не находило приемлемого объяснения.

Как ни странно, но, покинув пригодную для жизни часть корабля, она почувствовала себя лучше. Настолько лучше, что вновь смогла думать, если не здраво, то очень близко к этому.

В ее голове роились уже не страхи, а конкретные мысли, направленные на сопоставление всего увиденного и пережитого за последний час, прошедший с момента ее пробуждения.

…Итак, я очнулась в криогенном зале и сразу ощутила что-то неладное… – размышляла она, продолжая напряженно созерцать картины хаотических разрушений. – Значит, мое ощущение было верным. На корабле случилась катастрофа, уничтожившая большую его часть… Но кто-то не хотел, чтобы я узнала об этом. Меня хотели обмануть, ввести в заблуждение… и для того подсунули в каюту дройда, который был призван сыграть Коллинза, но не смог… Я как дура заволокла его в душ… – В этом месте мысль Эллис споткнулась, в груди опять возник неприятный, сосущий холод. – Значит, настоящего, живого Коллинза уже нет? Так же, как Святогора, капитана Нортона, Ольги?

Горечь этих мыслей угнетающе подействовала на нее.

Милая, ты обречена, – говорили ее глаза, перед которыми плавали в вакууме обломки «Антея», ее космического дома, единственного прибежища в этом холодном, враждебном мраке, который принято именовать Вселенной.

То, что на части корабельных палуб сохранились условия для жизни, еще не значило, что там можно жить. Дышать, есть, пить, спать – да, но жить – это совершенно иное понятие. Перечисленные условия вполне подходили корабельному коту, всеобщему пушистому любимцу, однако человеку нужно несколько больше – смысл существования, например. Если цель их полета недостижима, то оставалось предположить одно – изувеченные катастрофой останки корабля летят сейчас в пространстве, придерживаясь произвольного курса, то есть, по сути, в никуда.

Эллис размышляла над этим спокойно, отстраненно, нисколько не удивляясь собственному равнодушию в мыслях, даже не замечая его. За всплеском эмоций, который она пережила после своего пробуждения, неизбежно наступала депрессия, но в ее случае этот процесс оказался сглажен теми препаратами, которые подавала ей вместе с дыхательной смесью система жизнеобеспечения скафандра.

Оставался один, самый важный и требующий адекватного решения вопрос: кто остался на борту «Антея», кроме нее самой и виденных, вернее, уничтоженных ею дройдов, столь неуклюже и топорно пытавшихся сыграть роли членов экипажа? И главное – кто являлся организатором, заказчиком этого безумного костюмированного представления?

Мысли Эллис были тяжелыми, будто в ее голове кто-то ворочал булыжники… Несмотря на заботу внутренней системы поддержания жизни, она ощущала себя разбитой и больной… Еще бы, ведь процесс выхода из состояния низкотемпературного сна сам по себе опасен, неприятен и болезнен, а когда пробуждение сопровождается такими безумными обстоятельствами, тут и говорить нечего. Эллис сейчас требовались покой, отдых и медицинский контроль, но все, что она могла себе позволить, – это несколько минут неподвижности среди обломков того, что еще так недавно являлось ее домом, большим, надежным и, как казалось, неразрушимым.

Она стояла, машинально вцепившись рукой в покореженную, свисавшую от потолка изуродованного коридора балку, и постепенно успокаивалась, будто в ее душе уже прижилось, нашло свое место ощущение непоправимости случившегося.

Сейчас ей нужно было найти выход: как вернуться в уцелевшую часть корабля и при этом оградить себя от посягательств непонятной силы, что действует на борту?

При воспоминании о дройдах, игравших роль близких ей людей, по спине Эллис опять пробежал озноб. Все это не просто пугало – события не укладывались в рамки человеческого сознания и казались тем более зловещими. Эллис никогда не была склонна к мистицизму, она придерживалась строго материалистических взглядов и знала, что у каждого явления есть причина, его породившая…

И тут ее осенило: дройды! Бортовые кибернетические механизмы, выполнявшие роль второго экипажа!

Сомнительно, что они вдруг обзавелись собственной, независимой от программ волей, но, даже если так, они все равно подчинены центральной кибернетической системе корабля – КИМу!

Это было как внезапное откровение, вспышка света в кромешной тьме.

КИМ являлся машиной, которая, по своей сути, выполняла роль нервной системы для исполинского космического корабля. Ему был подвластен каждый уголок помещений, подчинены все бортовые машины, включая и этих пресловутых роботов-андроидов, значит, даже если он и не руководит данным безумством, то по меньшей мере знает о нем, пребывает в курсе!..