Текст книги "Серв-батальон"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ты мне не о чудесах технологий докладывай. Что там, на орбитах, подвижки есть?

– Нет.

– Проклятье… Неужели все сорвалось? – Купанов был так взвинчен, что и не пытался скрыть нервозности.

– Не понимаю тебя Паша. Чего мы ждем? «Нибелунги» выбили сегмент планетарной обороны. Серв-батальон зацепился, создал плацдарм. Самое время для атаки.

– Саша, не будь дураком. – Резко ответил ему адмирал. – Сам знаешь, почему война затянулась на полтора десятка лет. Топчемся в одних и тех же системах: сначала теряли людей, теперь теряем машины, благо их много, – рано или поздно задавим блокадой, численным перевесом, да? Нам не дают развить ни одного успешного наступления. Они, – Купанов говорил о Флоте Колоний, – держат в своих руках единственный козырь, и не дают нам сделать ни единого хода. На все тактические комбинации у противника всегда готов один ответ, – удар аннигиляционной установки. Вот, ты, конкретно, готов превратиться в космическое излучение?

– Так, скажи толком, чего ждем? – Проигнорировав явно провокационный вопрос, произнес командир «Апостола». – Если все так хреново, зачем ты затеял столь опасные игры, и почему послал на штурм планеты молодых ребят, а не машины?

– Потому что они будут драться, как не сможет ни один искусственный интеллект. Да я послал их на смерть! Но жертва оправдана! У нас впервые за много лет появился уникальный шанс, – схватить врага за глотку и задушить. Как только крейсер «Элиот» выйдет на низкие орбиты, чтобы расправиться с батальоном, мы совершим прыжок через аномалию и начнем атаку в тот миг, когда крейсер не сможет развернуть установку «Свет». Понимаешь? У нас будет реальный шанс захватить корабль. Я готов пожертвовать батальоном, эскадрой, флотом, наконец, но ты понимаешь, что означает для Альянса захват прототипа аннигиляционной установки? Конец топтанию на месте, потому что на каждый удар мы сможет отвечать ударом, а не сдерживать из последних сил корабли Колоний в узловых точках аномалии.

– Мы сколько лет знакомы? – Внезапно спросил командир «Апостола»

– Давно. Лет десять уже… А к чему спрашиваешь?

– Пытаюсь понять, зачем ты разглагольствуешь передо мной, неся явную чушь. Аннигиляционная установка – не оружие ближнего боя. Сам прекрасно знаешь, – случаи ее применения по пальцам можно сосчитать, а последствия аннигиляции? Такого и врагу не пожелаешь. Прототип, которым ты вознамерился овладеть, вполне может быть создан на базе уже имеющихся данных. Но что он даст? Применить установку «Свет» в границах обитаемой системы, означает обречь население планет на гибель. В масштабных сражениях результат боевого использования аннигилятора известен: гарантированное разрушение всех материальных объектов в радиусе сферы одной световой минуты – то есть «пиррова победа», уничтожение большей части обоих флотов. Нет, Паша, аннигиляционная установка нужна тебе по иной причине. Она слишком мощное, непредсказуемое и не доработанное оружие, и колонисты, к чести сказать, отлично понимают это. Они ни разу не применяли «Свет» в границах населенных систем, ни своих, ни наших.

– К чему ты меня подводишь? – Насупился адмирал Купанов.

– «Свет» – оружие сдерживания, крайнего шага, всеобщего уничтожения. – Спокойно обозначил фон Ребен свое мнение. – Ты все прекрасно понимаешь, без моих комментариев. И стремления твои не изменят хода войны, а лишь сделают его более жестоким, кровавым и непредсказуемым. Колонисты доказали, что понимают опасность применения установки, а вот мы, – сумеем ли удержаться от соблазна быстрой, но кровавой победы, а если не сумеем, много ли останется от человечества?

– Мораль мне читать будешь? – Резко переспросил Павел Петрович.

– Нет. Скажу лишь одно – очередное звание, даже если ты метишь на самый верх, не стоит нового витка бойни. Подумай над этим.

Купанов действительно задумался, однако, слова командира «Апостола», задев за живое, вновь разбудили то угасающие, то разгорающиеся вновь честолюбивые амбиции.

Да со смертью Джона Уинстона Хаммера Земному Альянсу реально грозил развал.

Семь флотов, семь адмиралов, равно претендующих на верховную власть, – против только престарелый Нагумо, которого, впрочем, нельзя недооценивать. Немощь тела, о которой так много говорили в последние месяцы, не уменьшала его влияния и власти, а лишь подчеркивала их. Старик, прикованный к креслу, упорно отказывающийся от сложных операций имплантации, демонстрировал недюжинную силу искушенного в политических интригах рассудка. Его сторонники еще не утратили веры в способность командующего объединенными военно-космическими силами не допустить распрей и развала Альянса на семь вооруженных группировок.

Сместить Нагумо, либо стать его преемником, сумеет лишь человек, демонстрирующий не только несомненные качества стратега и политика, но и обладающий подчиненной ему мощью, такой, к примеру, как трофейная аннигиляционная установка «Свет».

Фон Ребен конечно прав, – продолжал размышлять Купанов. – Новый вид оружия, остановивший вторую попытку блицкрига со стороны сил Альянса, лишь однажды в полной мере продемонстрировал свою неконтролируемую мощь, уничтожив два противостоящих флота и планету, подле которой происходило столкновение армад [23]23
  Аннигиляционная установка «Свет» разработана в колониях. Из-за огромных размеров и большого энергопотребления монтировалась только на кораблях крейсерского класса. Впервые применена с борта боевой станции. Главный недостаток – невозможность контролировать развитие реакции аннигиляции. Синтез частиц антивещества в установке «Свет» и дальнейший «выстрел» зарядом антиматерии, заключенной в кокон силового поля, каждый раз приводили к различным последствиям. Энергия, выделяющая в зоне взаимного уничтожения вещества и антиматерии, зачастую приводила к синтезу новых античастиц. Позже, после окончания галактической войны аннигиляционная установка «Свет» была существенно доработана, но не смотря на усовершенствование конструкции случаи ее применения чрезвычайно редки.


[Закрыть].

Прошло много лет, но ту систему и по сей день обходят стороной корабли, – даже навигационные линии гиперсферы оказались стянуты в непонятный и опасный узел после реакции полного ядерного распада вещества.

Применять «Свет» для наступательных либо оборонительных операций – означало уничтожать звездные системы, делать их непригодными для жизни, губить множество кораблей, – редкая защита выдерживала потоки излучения, в которое мгновенно превращалось вещество.

Да, но как сдерживающая сила, установка «Свет» подходит идеально.

* * *

Анкор. Тринадцатый серв-батальон.

7 часов 33 минуты…

Они стояли на позициях, заняв удобные для обороны места, среди хаоса нагроможденных друг на друга бетонных плит, разрушенных зданий, конических воронок. Каждый пилот выбирал себе укрытие самостоятельно, сообразуясь с личными понятиями безопасности, и теми приемами ведения боя, которые считал предпочтительными.

Тишина не могла продлиться вечно. Рано или поздно их атакуют, но каждого сейчас волновала мысль не о вероятной атаке или обстреле.

Где наш флот?

Почему батальон остался без поддержки? Как они станут сражаться, если нет прикрытия с орбит, и там безраздельно властвуют корабли противника?

– Тавгалов, сколько еще?

– Заканчиваем, комбат. Технические сервы установили почти все модули «Одиночек». Мы заминировали проход, мои ребята заняли рубки пяти «Фалангеров».

– Машины исправны?

– Вроде – да. Еще идет тест.

– Ладно. Ждем еще несколько минут. Будешь готов присоединиться к батальону, – доложи.

* * *

Все в мире объясняется простыми причинами, и только души людей, руководящие поступками, не всегда подаются логическому обоснованию.

Сокрушительный и внезапный удар «Нибелунгов» по базе РТВ уничтожил не только средства наземной обороны, как справедливо предположила аналитическая система, установленная на «Фалангере» Шмелева, – во время штурмовки наземных целей под массированный ракетный обстрел попали высшие офицеры сил планетарной обороны, готовившиеся к проведению назначенных на утро испытаний новой боевой техники.

Получасовая передышка, обеспечившая беспрепятственную высадку и рассредоточение машин серв-батальона, была вызвана параличом командования.

Флот и силы наземного базирования не очень-то контактировали друг с другом. Например, адмирал Ипатов ничего не знал о предстоящих учениях, информация ему была послана, но она застряла где-то в промежуточных инстанциях, и теперь он пытался восстановить контроль над ситуацией, прояснить обстановку, – выбитый «Нибелунгами» сегмент спутниковой группировки срочно восполняли новыми аппаратами, в то время как адмирал по крохам собирал информацию, – уцелевшие офицеры штаба наземного корпуса проявили себя не лучшим образом, – не смотря на явную угрозу они с крайней неохотой делились данными по потерям и принимали указания, поступающие из космоса.

Влияние пресловутого «человеческого фактора» значительно осложнило организацию ответного удара.

К тому же Ипатов, не будучи глупцом, так же чувствовал подвох: шли томительные минуты ожидания, а флот Альянса, который по всем раскладам должен был появиться из гиперсферы в первые минуты прорыва, когда на орбитах царил настоящий хаос, по непонятной причине так и не осуществил всплытия из пространства аномалии космоса.

Непонимание замысла противника буквально сковывало Ипатова по рукам и ногам. Волевым усилием наведя относительный порядок в штабе наземной группировки, он принял на себя командование всеми имеющимися в наличии силами (а их на поверхности Анкора было немало), и теперь адмирал встал перед трудным вопросом, ответ на который должен продиктовать тактику действий на ближайшие часы.

Пока что он наблюдал явный нонсенс. Блестяще проведенная противником операция высадки, грамотные, выверенные, явно просчитанные заранее действия штурмовых носителей, не только расчистивших плацдарм для серв-батальона, но и нанесших сокрушительный удар по дежурной группировке истребителей, предоставляли немалые преимущества атакующему флоту, но теперь шанс прорыва к планете крупного космического соединения уже был безвозвратно упущен, – сегмент противокосмической обороны залатали при помощи резервных станций, а высадившийся батальон в данный момент замыкали в плотное оперативное «кольцо» поднятые по тревоге части наземного базирования.

В чем же я недопонимаю противника? – Мучительно размышлял Ипатов. – Неужели командование Альянса рассчитывает, что реактивация трофейных серв-машин позволит десанту полностью захватить планету?

Но не смертников же они послали на Анкор? Какой смысл губить серв-батальон?

– Замятин, что показывает тактическая система?

– Пока ничего. Мешает поднимающееся от земли облако и работа маскирующих полей. Они применяют какую-то новую установку, блокирующую чтение сигнатур системами боевого сканирования.

– То есть мы не в состоянии узнать происходит ли там сейчас реактивация трофейной техники?

– Получить точные данные не представляется возможным. Хотя я и без сканеров могу смело предположить: высадившийся батальон не упустит шанса пополнить свои ряды за счет хранившейся в подземных ангарах базы техники. Оценить количественный и качественный состав «пополнения» поможет разведка боем.

Адмирал Ипатов невнятно выругался. Ситуация скверная. У противника есть план, и его реализация идет сейчас полным ходом, а они, находясь на орбите, вдруг оказались слепы и беспомощны.

– У меня есть и хорошие новости. – Прервал невеселые мысли адмирала Замятин.

– Какие?

– Трофейные машины, предназначенные для испытаний, укомплектованы холостыми боекомплектами.

– Они не смогут вступить в бой?

– При немедленной атаке с нашей стороны большинство серв-машин будет уничтожено без потерь. Реальную опасность представляет серв-батальон. Если сумеем смять его – то трофейные машины не окажут сопротивления.

– А если промедлим?

– Существует опасность, что автоматы перезарядки, посланные с «Нибелунгов», доставят боекомплекты и перезарядят трофейную технику. Тогда нам придется смириться с огромными потерями при штурме базы РТВ, либо отказаться от наземной атаки и утюжить их с орбит.

– Наземная атака. Однозначно. – Подумав, ответил адмирал. – Тяжелые ракеты «Фалангеров» достают до зоны низких орбит, риск для крейсера велик и неоправдан. – Обосновал он свое решение.

– Может комбинированная атака? Наши новые машины «LDL-55» [24]24
  LDL-55 – Аббревиатура от «Large Driver Laser» – Шагающая лазерная установка, состоявшая на вооружении Флота Колоний начиная с 2624 года.


[Закрыть]свяжут боем серв-батальон, не дав развернуть батареи для обстрела орбит. Мы же получим возможность выйти в зону бомбометания, не опасаясь ракетного удара с поверхности.

– Нет. Пока любые подвижки флота исключены. – Ответил адмирал. – Сохраняем построение для отражения атаки из космоса. Переход крейсера в зону низких орбит – крайняя мера.

– Хорошо, тогда мы начинаем атаку силами наземных подразделений. Сначала – разведка боем, затем полномасштабное наступление со всех направлений, как только будет замкнуто кольцо окружения.

– Да. – Соглашаясь, кивнул Ипатов. – И выясните, наконец, куда подевались их штурмовые носители!

* * *

Позиции тринадцатого серв-батальона.

7 часов 40 минут…

– Командир, множественные сигнатуры, охват полукольцом, уточненные данные по идентификации целей указывают на полторы тысячи сервомеханизмов типа «LDL-55» и штурмовых ботов, вооруженных минометными установками.

– Серв-машины?

– Пятнадцать «Беркутов». Беспилотные. Полный автоматический режим.

– Беспилотные «Беркуты»? – Недоверчиво переспросил Шмелев.

– Мы установили датчики по периметру окружности. Их показания многократно дублируют друг друга. Ошибка исключена.

– Да, я понял. Здесь ведь располагаются испытательные полигоны и кибернетические лаборатории… – Шмелев, размышляя вслух, предлагал своему заместителю проследить за нитью рассуждений. – Выходит, специалисты Флота Колоний разработали аналог «Одиночки»?

– Похоже на то. Хотя я считаю, что создавать собственный модуль, им нецелесообразно. Проще воспользоваться нашими, адаптировав их под управление «Беркутами».

– Логично. А эти, «шагающие лазеры» и «бродячие минометные установки»? – Шмелев использовал термины, которые уже успели придумать для обозначения неизвестных ранее моделей боевых машин противника. – Насколько, по-твоему, они опасны?

– Тяжелый лазер способен нанести серьезный урон. – Ответил Алан Найвек. – Цели быстроходные, малогабаритные, способные использовать даже незначительные по размерам укрытия. Опасны они «в стае», предварительный анализ показывает, что десять-пятнадцать ходячих лазеров способны вывести из строя машину класса «Фалангер» менее чем за пять минут. Но у них свои минусы, – куцая электроника, дистанция эффективного огня прямо связана с зонами прямого прохождения лазерного разряда.

– Они могут комбинировать атаку. Одни выжигают укрепления, другие работают по целям.

– Я обобщаю данные, через минуту передам их пилотам.

– Что по минометным установкам? Они, как я понял, рассчитаны на борьбу с андроидами и бронепехотой?

– Лишь отчасти. Анализ механизмов, захваченных на месте боя в бункерной зоне, указал на сложную систему обработки целей. Реактивные мины выходят в верхнюю точку баллистической траектории по предварительной наводке на цель, дольше следуют уточняющие целеуказания.

– Опасно. Гвоздить нас станут, как будто с орбиты. Сбивать ускоряющиеся в свободном падении мины непросто.

– Еще один нюанс, командир. Машины хоть и грозные по огневой мощи, но главное их преимущество в мобильности.

– Я уже понял. Минометы, как мне кажется, вообще будут менять позицию после каждого залпа.

– Учту и эту возможность. Пилоты получат инструкции по оптимальным способам противодействия. Но все равно каждому придется разбираться по обстановке.

– Учти, что «шагающие лазеры» вполне могут использовать тактику пехотных подразделений.

На командной частоте раздался еще один сигнал вызова.

– Шелган.

– Вижу. Оставайся на линии Алан. – Командир снял удержание абонента.

– Слушаю, первый.

Капитан Шелган занимался реактивацией трофейных машин. Старший техник серв-батальона воевал под командованием Шмелева уже не первый год, и майор привык доверять его суждениям.

– Проблемы командир.

– Точнее?

– Серв-машины укомплектованы холостым боезапасом. Реактивация «Одиночек» прошла успешно, но они доложили, что не могут немедленно вступить в бой.

Фрайг побери…

Шмелев побледнел. Уже созревший план вмиг рассыпался, как карточный домик.

Без прикрытия, имитирующего остающиеся на позициях машины серв-батальона, ему не вывести подразделение из готового замкнуться кольца. Противник сразу же разгадает маневр, ведь командование сил планетарной обороны наверняка осведомлено, что подготовленные для испытаний серв-машины не в состоянии отвечать огнем: молчание, либо первый же холостой выстрел выдаст подмену.

– Что думаешь Алан?

– Надо уводить батальон, командир. По любому. Мы свою задачу выполнили, базу РТВ взяли, трофейные машины реактивировали. Но без поддержки флота на рубежах долго не устоим. Я не вижу смысла в самоубийстве.

– Знаю. Но как выводить батальон? При такой скорости движения они замкнут кольцо минут через тридцать. Сниматься нужно немедленно. – Комбат принимал сейчас тяжелые решения. – Шелган сколько времени потребуется машинам на смену боекомплекта?

– Минут двадцать. У меня достаточно механизмов технической поддержки. Используем неприкосновенный запас посадочных модулей. Нам все равно бросать их тут.

– Противник уже на горизонте. – Хмуро осведомил его Шмелев. – Кто у нас на северной окраине?

– Верхолин, Саймон, Макаров, Лоренс и Ван Диллан. Три «Фалангера» и два «Хоплита».

Трое опытных пилотов и двое пацанов…

– Шелган, слушай приказ. Остаешься тут, лично контролируешь перезарядку тридцати машин. Соотношение подберешь в точности по составу серв-батальона. Остальные машины с холостым боезапасом уходят с нами. Я вывожу подразделение из кольца. Южный коридор пока свободен.

– Кто прикрывает отступление?

– Сводная группа. Старший – лейтенант Макаров. Дитрих, перезарядишь трофейную технику и примешь командование группой прикрытия.

– Приказ?

– Отступать. Координаты точки встречи тебе передаст Алан.

– Сделаю. Буду вводить машины в бой по мере перезарядки. Мы догоним вас, не сомневайся.

– Я не сомневаюсь, Дитрих. У меня сейчас нет иного выбора. Нет времени даже на смену группы прикрытия.

– Я понял тебя командир. Уводи батальон.

Дитрих прекрасно видел показания на суммирующем экране тактической системы. От линии горизонта катилась лавина сервомеханизмов, – полторы тысяч боевых единиц практически неизвестной модификации. Их нужно не просто удержать на подступах к базе РТВ, а сделать все так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что оборону держит высадившийся серв-батальон. Понять логику Шмелева не составляло труда: противник не имеет понятия, что в рубках высадившихся машин живые пилоты. Уничтожив «Одиночек» они будут считать, что расправились с серв-батальоном.

А дальше посмотрим. – Мысленно сказал себе Шелган. – Был бы флот на орбитах, иное дело, а так командир прав. Иначе батальон не спасти. Вырвемся из кольца тогда и станем думать, почему нас тут бросили, и как теперь выбираться, благо «Нибелунги» целы и надежно замаскированы.

Он искренне надеялся, что ему представиться возможность встретиться с адмиралом Купановым где-нибудь с глазу на глаз, в узких коридорах крейсера «Апостол».

Думать о смерти перед боем – последнее дело.

Дитрих всегда оставлял для себя какую-нибудь важную жизненную цель, которой нужно обязательно достичь. Срабатывало безотказно и не единожды.

Жить будем…

Он вызвал Макарова, выводя из подземных ангаров четыре десятка серв-машин, уходивших вместе с батальоном.

Технические дройды уже занялись делом, сопровождая первое боевое звено к ближайшему посадочному модулю для перезарядки, и капитан Шелган был краток:

– Тебе продержаться пятнадцать минут лейтенант. После истечения срока – отходи. Время пошло. Через четверть часа «Одиночки» начнут вступать в бой.

– Понял тебя.

* * *

Состояние у Шмелева было паскудное.

Боевая метаболическая система коррекции уже дважды вводила в кровь препараты, и организм снова начинал работать как часы – сердце билось ровно, нервный тик, куснувший было щеку и глаз, прошел, как его и не было.

Арифметика войны… Как ненавидел ее Александр, но что ему нужно сделать сейчас, когда батальон уже на планете? Остаться самому? Или исполнить приказ, не понимая его смысла? Да, вышестоящее командование не обязано разъяснять ему все нюансы операции, но элементарно ввести в курс дела могли? Держи периметр до подхода сил флота… Только сейчас Шмелев понял насколько размыта данная формулировка. Чувства, приходящие в такие минуты, невозможно выразить простыми словами. Погубить батальон, выполняя заранее невыполнимый приказ?

От разрастающейся внутри горечи хотелось взвыть, по-звериному, жутко, надрывно, но он молчал.

Стиснув зубы, вел «Фалангера» прочь от базы РТВ, где оставил на верную гибель пятерых ребят, чтобы спасти остальных.

А спасешь ли? Планета она круглая, материк не бесконечный, лесов тут мало, все больше равнины да военные базы, одна надежда на фантом-генераторы.

Зачем же понадобилось губить людей, когда с миссией захвата и удержания периметра базы РТВ справились бы и машины?

И вдруг его осенила простая, но до рези в груди логичная догадка: адмирал либо знал, либо предполагал, что серв-машины на базе РТВ окажутся небоеспособны. Холостые боеприпасы, или их полное отсутствие, неадекватность модулей «Одиночка», над которыми тут ставили эксперименты, – можно привести еще десяток причин, по которым сервомеханизмы не справились бы с поставленной задачей.

Он послал нас сюда, зная: прежде чем умереть мы будем драться – жестоко и умело, доведя противника до той степени крайности, когда принимаются радикальные решения. Он получит раздавленную, перепаханную бомбардировками планету, вражеские полигоны и лаборатории, смешанные с землей, и доложит наверх: обошелся силами одного серв-батальона, не уточняя, что в рубках машин находились люди.

Злое отчаянье захлестнуло и снова начало отпускать, – очередной укол инъектора возвращал ясность мышления, не позволяя комбату предаваться осмыслению своих чувств.

Он не знал всей правды о замыслах командующего флотом. Шмелев не мог в своих выводах докопаться до истины, потому что не умел мыслить цинично, абстрагируясь от горстки солдатиков, брошенных в горнило боев. Они обязаны выполнить задачу или погибнуть. Вернее выполнить и погибнуть.

А что ты надеешься предпринять, комбат? – Мысленно спросил себя Шмелев.

Выполнить, но не погибнуть? Или вообще ослушаться приказа? Дальше фронта ведь не пошлют?

А как же воинский долг?

Война. Жестокая, вытравливающая душу…

Она предлагала лишь один выбор – драться так, чтобы выполнить задачу и выжить, не самому лично, а им, людям, чьи жизни он уже начал разменивать.

Путанные сбивчивые мысли, непривычные, разорванные постоянным вмешательством проклятой системы боевой метаболической коррекции…

Развернуть бы сейчас «Фалангера» и обратно, туда, где вот-вот взъярится бой…

Нельзя. Ты отвечаешь за батальон. Арифметика войны, мать ее…

* * *

Северная окраина базы РТВ.

Группа прикрытия.

7 часов 44 минуты…

– Саймон!..

Грин услышал взволнованный голос Верхолина, и покосился на секцию установки связи. Работал индивидуальный канал, их разговор, сейчас не слышал никто.

– Ты чего Антон?

– На суммирующий экран посмотри.

– Да, что случилось?

– Тебе видны маркеры остальных машин?

– Конечно.

– Следи за их подвижкой.

Саймон несколько секунд осмысливал картину перемещений серв-машин.

– Батальон уходит. – Не выдержав, произнес Верхолин.

– А мы? – Невольно вырвалось у Саймона.

– Что мы? Стоим на позиции, как видишь.

На канале лазерной связи, одновременно с диалогом Верхолина с Грином, шел и другой разговор.

Лейтенант Макаров вызвал ведомых:

– Батальон покидает позиции. Комбат выводит машины из окружения. Мы в прикрытии. Продержаться необходимо четверть часа, пока Дитрих не завершить перезарядку трофейных «Одиночек».

Лоренс и Ван Диллан отреагировали спокойно, они воевали уже не первый год, бывали в разных передрягах и своему комбату верили.

– Пацанов нам зачем оставили? – Хмуро осведомился Ван Диллан.

– Пусть уходят. – Поддержал его Лоренс. – Пятнадцать минут продержимся звеном, не в первый раз.

Лейтенант Макаров переключился на каналы связи с машинами Верхолина и Грина.

Лазерные уколы достигли приемных устройств.

– Антон, Саймон, уходите вслед батальону. Доложите комбату, что я принял такое решение. Все – исполнять! – лазерная связь отключилась.

Верхолин, секунду назад пребывавший в злом недоумении, вдруг понял: машина Саймона, как и его «Фалангер» даже не шевельнулась.

Вновь включился индивидуальный канал связи между пилотами сформированной силой обстоятельств боевой пары:

– Нам дарят жизнь? Или думают, что станем путаться под ногами?

– Не знаю. «Беатрис», проверь список входящих команд.

Черед доли секунды на информационном экране появилось несколько строк. Внимательно пробежав их глазами, Верхолин произнес:

– Приказ Шмелева: продержатся пятнадцать минут, пока капитан Шелган перезаряжает трофейные машины. Затем отходить. Точка сбора обозначена.

– Взрослые дяденьки сжалились над детьми? – В голосе Саймона смешивались сейчас различные оттенки чувств, не разумом, но душой он уже начал постигать некоторые истины, например циничные нотки, прозвучавшие в его фразе, отдавали фальшивой, неуместной бравадой, но… он впервые растерялся, по-настоящему не зная, что делать – спасать себя, прикрывшись недвусмысленным приказом лейтенанта Макарова или…

«Беатрис» обсчитывала сигнатуры, наползавшие на край экрана [25]25
  Полный объем голографического экрана целевого монитора в пропорционально уменьшенном масштабе повторяет сферу эффективного сканирования. Цели, находящиеся вне зоны досягаемости функционального вооружения серв-машины выводятся на целевой монитор только по специальной команде.


[Закрыть]сплошной стеной алых маркеров.

Саймон и Антон подумали одновременно об одном и том же:

– У Макарова есть только одна идея: привлечь их внимание к своему звену. – Верхолин говорил быстро, но не сглатывал слова, он как будто оказался в чате, обсуждая с напарником тактику очередного боя.

– Согласен. – Эхом отозвался Саймон. – Он попытается выманить большинство машин на себя, чтобы замедлить фланговый охват базы.

– Где гарантия, что с других направлений не выдвигаются подобные группы?

– Посмотри на построение. К центру количество машин уменьшается, по флангам напротив увеличивается. Вот увидишь, вскоре они займут позиции для обстрела, центр вообще остановиться, а фланги продолжат движение.

Верхолин на секунду прикрыл глаза. «Беатрис» транслировала данные по сигнатурам в его рассудок.

Так. Тяжелые лазерные установки на шагающем приводе. Лазерный луч. В космосе он бьет со скоростью света, почти не рассеиваясь с дальностью расстояния, но в условиях планеты все несколько иначе. Разряд эффективен в основном с дистанции прямой видимости, на условия стрельбы налагается ряд ограничений, такие как рельеф местности, прозрачность атмосферы, наличие препятствий…

Почти семь сотен тяжелых лазерных установок. Остальные механизмы какая-то хрень, гибрид реактивного миномета, универсального гусеничного привода и импульсных орудий.

Насколько они сообразительны?

Вопрос пока оставался открытым, но тактика ближайших минут виделась абсолютно ясно: выбрать позицию и ударить из комплексов «L-700» [26]26
  Ракетные установки «L-700» разработаны специально для серв-машин класса «Фалангер». Полное название «L-700, Легион». По внешнему виду похожи на современные зенитные комплексы «S-400».


[Закрыть]. Ракеты «Пилум» класса «земля-космос» обладали кассетной конструкцией боевой части. Предназначенные для атаки крупных космических кораблей, неосторожно сунувшихся в зону низких планетных орбит, они, благодаря широкому применению нанотехнологий, оснащались ста пятьюдесятью реактивными снарядами кумулятивного действия, обладающих вторичной, независимой системой наведения. Задача «Пилума» – поразить как можно большее количество отсеков космического корабля.

Двухступенчатая конструкция ракеты-носителя давно (еще по опыту сражений в виртуальной реальности) подсказала иной способ ее применения.

Теперь Антон собирался применить на практике отработанные на симуляторах приемы.

«Беатрис» получала от него четкие, недвусмысленные инструкции по изменению боевой программы восьми сверхтяжелых ракет.

Первая ступень поднимала «Пилум» по траектории атаки боевых станций. После отделения первой ступени двигатели ориентации неожиданно для противника разворачивали ракету назад, к земле.

На высоте четырех километров происходило разделение кассетных боевых частей.

Площадь рассеивания, при условии частичного перекрытия зон поражения, составляла почти двадцать километров.

«Беатрис», подхватив идею пилота, тут же осуществляла необходимые расчеты, учитывая скорость продвижения фланговых групп сервомеханизмов противника, внося необходимые поправки, уточняя данные – все заняло не более минуты, пока «Фалангер», затаившийся среди руин базы РТВ, занимал позицию для запуска, выдвигая дополнительные упоры, обеспечивающие машине устойчивость во время пуска, и одновременно отклоняя сборки стартовых тубусов «Легионера» на нужный угол относительно горизонта.

Окончательное наведение разделившихся боевых частей по активным сигнатурам. – Подвел черту под мысленно отдаваемыми инструкциями Антон.

– Верхолин, ты что задумал? – Прорвался в его рассудок голос Грина. – Антон, опомнись, нас же расстреляют на стационарной позиции! Ты по кому собрался запускать «Пилумы»? Вспомни виртуалку – дистанция до кораблей орбитальной группировки слишком велика. Даже на симуляторах такие номера не проходили!

– Саймон, пошло все к фрайгу!.. Перестань цепляться за прошлое. Нет его, врубаешься? Нам выжить надо! С планеты не удрать, выход один: драться!..

– Не понимаю, что ты задумал?! – Хрипло переспросил Грин. – «Аметист» передает больше тысячи сигналов!..

– Вижу. – Верхолин сам поражался спокойствию, с которым озвучивал разодранные, полные панических предчувствий мысли, роящиеся в голове. – Полные придурки, судя по анализу данных. Но их много, в таком количестве они нас сожгут по любому…

– Не каркай ты, и так тошно. Дело говори!..

– Занимай позицию для залпа «Пилумами». – Неожиданно приказал Верхолин.

– Ты точно спятил, Антон!

– Слушай, что говорю. Ну, давай же, начинай мыслить! Нужно перепрограммировать боевые части, «Пилумов» для удара по наземным целям!

– Как перепрограммировать?!

– Молча. Мысленно. Через интерфейс «Одиночки»!

Саймон поперхнулся ответом. Верхолин действительно предлагал здравый вариант действий, да и выхода у них не было. Либо сражаться, либо умереть, однажды, но по-настоящему, без права на спасительную перезагрузку, без надежды выйти из боя… С планеты не вырваться, помощи ждать, похоже, неоткуда и уповать остается только на самих себя. Конечно они с Антоном не программисты, но «Одиночка» в состоянии задействовать нужные кибернетические модули, способные изменить, пересчитать боевые настройки любого вооружения, в соответствии с задачей, поставленной пилотом.

– Пробуем… – Ответил он, останавливая машину у подходящего укрытия.

– Пробовать некогда. – Огрызнулся Верхолин. – Второй попытки не будет.

Ну, рыжеволосая… – Грин не заметил, как быстро начал одухотворять кибернетическую систему, – не подведи меня, девочка…

Сигналы на целевых мониторах множились, сплошное пятно засветки по мере приближения противника начало дробиться на группы.

– Саймон, как? – Не выдержав, переспросил Антон.

– Готов к запуску. – Выдохнув, ответил Грин

– Отлично. Работаем.

Им не нужно было согласовывать дальнейшие действия, – оба мыслили одинаково, – залп и смена позиции с рывком вперед, навстречу наступающему фронту сервомеханизмов, чтобы поддержать звено лейтенанта Макарова.