Текст книги "Форпост"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ну, приблизительно так, – согласился Иван.

– Мищенко настоящий офицер, мужик, каких мало. Подумай сам, Иван, к чему приведет передислокация в глубины скопления одного или нескольких ударных флотов Конфедерации? Попробуй поставить себя на место инсектов.

– Начнется большая война. Они примут это за полномасштабное вторжение.

– Вот именно. Поэтому я полностью разделяю политику генерального штаба. Действовать нужно малыми силами, в рамках картографических, археологических, ну, на худой конец – разведывательных миссий. Мы ведь не изучили еще и сотой части населенных инсектами систем. Мы не знаем ни общей численности их цивилизации, ни ее настоящего технического потенциала. Поверь, раса, сумевшая построить Сферу Дайсона и создать фотонный мозг для управления исполинским искусственным сооружением, заслуживает пристального внимания, изучения, а не тупой конфронтации.

– Считаете, наши жертвы не напрасны?

– Если бы я думал по-другому, сидел бы себе на Элио, – ответил Лагутин. – Очень многие люди начинают фыркать и отворачиваться, когда речь заходит не об отдельно взятой планете, а обо всем человечестве. Мол, нет уже такого термина. Есть союз планетных цивилизаций, между которыми тоже постепенно ширится пропасть.

– Ну, это лишь чье-то частное мнение, – ответил Иван. – Объективно человечество было и остается.

– Рад, что ты это понимаешь. И, возвращаясь к теме, скажу: мы все, не важно, картографы, археологи, пилоты, десантники, – представляем единую цивилизацию. Случайные люди встречаются в любом коллективе. Важно, чтобы большинство работающих в скоплении людей понимали – мы встретились с серьезной, слабо изученной и фактически неуправляемой силой. И от того, как мы покажем себя, какие понятия справедливости будем защищать, такое отношение и сформируется о нас у большинства насекомоподобных существ.

– Мне кажется, вы преувеличиваете. Сами же только что сказали – неизученных систем тысячи, а мы – как капля в море, песчинка в бездне…

– Слухи, Иван. Мне, например, сложно представить, что отдельные Семьи не поддерживают информационный контакт друг с другом. Да, они воюют между собой, но обмен информацией идет постоянно. У них также существует понятие «торговля», а при наличии сетки гиперпространственных тоннелей вести о том или ином событии могут распространяться со световыми скоростями.

Дорохов задумался.

Еще вчера он не представлял себе и сотой части тех проблем, с которыми придется столкнуться. В душе еще не утихло ощущение смятения, вызванное испытанным в бою полным слиянием с искусственным интеллектом серв-машины, и вот новые потрясения, спровоцированные состоявшимся разговором.

Лагутин не мешал Ивану размышлять. Возможно, через час им снова придется идти в бой, рисковать своими жизнями, так пусть для лейтенанта, не побоявшегося совершить прыжок через портал на чуждую планету, спасение нескольких человеческих жизней не трансформируется в бойню, в слепую ненависть к насекомоподобным.

Илья Андреевич прожил сложную жизнь и понимал: сейчас пришло время разбрасывать камни, но настанет срок их собирать. В душе он надеялся, что Дорохов еще станет свидетелем начала качественно нового процесса и при этом не ожесточится настолько, чтобы его отвергнуть.

Как он сказал? Капля в море, песчинка в бездне?

Возможно, и так. Однако Илья Андреевич знал, что капля воды точит камень, а маленькая песчинка, врезавшаяся в обшивку огромного космического корабля, способна прожечь броню рукотворного титана.

Все в этом мире относительно. И общее всегда складывается из частностей.

* * *

Бледная фиолетовая заря занималась на востоке.

Болотистые джунгли курились туманом утренних испарений.

Высокие растения, похожие на папоротники, образовывали непроходимую чащобу, меж ними под сенью огромных листьев пробивались стреловидные побеги чрезвычайно прочных и гибких кустарников, их обвивали вьюны, в душном влажном воздухе роилась мошкара, из зарослей доносились угрожающие, протяжные вопли рептилий.

Два «Хоплита» стояли у островка более или менее сухой возвышенности. Их ступоходы скрывала мутная жижа, подступившая уже к первому шарнирному соединению активаторов, рубки обеих машин периодически вздрагивали и начинали поворачиваться под монотонный аккомпанемент сервоприводов.

Между двумя «Одиночками» существовала незримая связь: постоянная взаимная телеметрия данных позволяла сравнивать данные сканирования, исключая ошибки в фильтрации сигналов.

Илья Андреевич и Иван спали. Людям необходим сон, постоянное воздействие стимулирующих препаратов в конечном итоге пагубно сказывалось как на здоровье, так и на текущем тонусе организма; после всплесков метаболических реакций в минуты наивысшего напряжения нормально восстановить жизненные силы мог только крепкий, здоровый сон.

Оба пилота отдыхали, не покидая ложементов. Под защитой брони серв-машин они находились в безопасности.

Обмен данными между модулями «Одиночек» проходил в сухом информативном режиме. Машинные коды не несли эмоций, их приблизительная расшифровка, подключись к каналу связи человек, звучала бы для него так:

Азимут тридцать, фиксирую восемнадцать сигналов. Сигнатура неявная. Идет обработка данных.

«Хоплит» Дорохова, сенсоры которого были направлены в другую сторону, послал короткий отчет:

Наблюдение за объектом: дистанция пятьдесят четыре километра. Выявлены множественные сигнатуры, классификация – андроиды. Данные уточняющей идентификации: дройды пехотной поддержки, стандартная комплектация автоматических серв-соединений периода Первой Галактической войны. Сигнатуры серв-машин отсутствуют. Возможность перехватить управление андроидами выясняется.

Машина Лагутина прекратила плавный поворот рубки, сосредоточив работу сенсорных систем на нечетких, но явно приближающихся сигналах.

Тревога.

Оба пилота вздрогнули, просыпаясь. Системы боевого поддержания жизни уже простимулировали их.

– Иван, у нас проблемы! – Напряженный голос Лагутина окончательно разбудил Дорохова. – В сфере эффективного сканирования восемнадцать боевых машин времен Первой Галактической! Пересекли границу условного периметра две минуты назад. Идут под прикрытием генераторов маскирующего поля.

– БМК?[17]17
  БМК – боевая машина космодесанта.


[Закрыть]

– Хуже. Тяжелые БПМ.[18]18
  БПМ – боевая планетарная машина, иначе – планетарный танк. Применялись в начале Галактической войны, выпускались в двух модификациях – тяжелый, с установками плазмогенераторов, на гусеничном ходу, и легкий, с колесным приводом и орудийным вооружением. Учитывая опыт боев, была вытеснена серв-машинами и БМК. Снята с производства в 2612 году.


[Закрыть]

Иван уже полностью включился в работу. Шунт нейросенсорного контакта был активирован, данные обстановки вливались в рассудок, указывая на идентифицированные объекты.

– С моей стороны дройды пехотной поддержки. Серв-машин не обнаружено.

– Наступают?

– Нет. Похоже, топчутся на месте либо патрулируют небольшую площадь. «Беатрис» проанализировала возможность перехвата управления над ними.

– Ответ?

– Положительный.

– Хорошо, будем двигаться в том направлении. БПМ хорошо вооружены, но у них есть недостаток – гусеничный привод. Магнитные подвески позволяют двигаться по болотам, но скорость при этом невелика.

– Илья, почему мы должны отрываться от них?!

– Мешает маскирующее поле.

– Чему мешает?! Они в зоне досягаемости ракетных комплексов! Погрешность при попаданиях будет минимальной.

«Хоплит» Лагутина развернулся, начиная движение. Мощные ступоходы машины давили кустарниковый подлесок, обтекаемая рубка разрывала тенета лиан, с треском пробивая просеку в зарослях папоротников.

– Иван, поле не позволяет определить, кто управляет машинами. Это наша техника. Возможно, их пилотируют люди!

Серв-машина Дорохова все еще не последовала за ведущим.

– Иван?!

– Секунду.

– Беатрис, что скажешь? Твое мнение?

– Недостаточно данных для анализа. Каким путем в руки инсектов попала древняя боевая техника?

Дорохов смотрел на сигнатуры, которые все четче проступали на виртуальных дисплеях сканеров, несмотря на работу маскирующего поля. Все-таки научно-технический прогресс со времен войны не стоял на месте, и применяемая на БПМ маскировка служила препятствием для сканирующих комплексов лишь на большом удалении.

Он сознательно давал им подойти ближе, лейтенант не выносил, когда за спиной остается хорошо вооруженный противник, привычка постоянно контролировать обстановку «за кормой» глубоко въелась в рассудок за годы вождения аэрокосмического истребителя.

– Беат, гусеничный привод имели самые первые модели боевых планетарных машин. Сейчас такой хлам не купишь даже на черных рынках Ганио.

– Принято к сведению. Продолжаю сканирование.

Секундой позже наконец пришел ответ на поставленный Лагутиным вопрос.

Барьер маскирующего поля преодолен. Установлен тип управляющего устройства. Фиксирую восемнадцать боевых планетарных машин, серийный год выпуска 2610, базовая модель. Вооружение – два генератора короткоживущей плазмы, четыре магнитно-компрессионных орудия, калибр 150 миллиметров, идут под управлением модулей «ALON».

«Хоплит» Дорохова начал движение по проложенной машиной Лагутина просеке.

– Илья Андреевич, БПМ базовой модели. Управляются модулями «ALON».

Лагутин прекрасно понимал суть сообщения Ивана. Боевыми машинами управляли «Одиночки» первого поколения, предшественники знаменитой «Клименс-12». Они не предназначались для прямого нейросенсорного контакта с человеком, а являлись первым, неудачным опытом формирования «чистого» искусственного интеллекта, обучающегося на собственном опыте, приобретаемом сначала на полигонах, а затем в ходе боевых действий.

– Ты рисковал, Иван.

– Информация того стоит. Не выношу, когда за спиной маячит противник. Одного не пойму – почему они преследуют нас? По логике, БПМ сначала должны были покрошить инсектов…

– Базы данных, – коротко ответил Илья Андреевич, разворачивая машину для ракетного запуска. – Во время Первой Галактической о существовании расы инсектов никто не знал, – спустя пару секунд пояснил он. – Так что для «ALON» они не более чем насекомые, разновидность местной формы жизни. А вот характерные шасси «Хоплитов» ими идентифицированы. Но модель не опознана. Мы не знаем их кодов, они не понимают наших. Вывод боевой системы?

– Атака и уничтожение целей, – машинально ответил Иван.

– Правильно мыслишь, лейтенант. Молодец, что отсканировал их. Ох, не дураки инсекты… Пустили по нашему следу натуральных монстров. Причем наших, собственного производства…

– Вопрос – откуда они у них?

– Гиперсфера, – пожал плечами Лагутин, хотя Иван не мог видеть его жеста. – В начале войны много кораблей пропало в «слепых рывках». Человеческий фактор – сам должен понимать. Нервы не выдерживали у пилотов, уходили в «гипер», в основном уклоняясь от ракетных залпов. Пока дошло, что аномалия в точке боя, где пространство буквально «кипит» от энергий, нестабильна и непредсказуема, сотни боевых единиц пропали, совершив не поддающийся исчислению прыжок.

Пока Лагутин говорил, обе серв-машины заняли позицию для ракетного удара. Бить «на ходу» не представлялось возможным, боекомплект ограничен, и допускать промахи – себе дороже.

– Остойчивость стабильна. Дополнительные упоры выпущены. К стрельбе готов, – доложил Иван, как только на виртуальных мониторах контур его «Хоплита» совершил несколько пульсаций, показывая, что упоры достигли твердой поверхности. – Глубоковато тут. Два метра…

– Бьем одиночными. Наведение по сигнатурам. Правая установка – осколочно-фугасные, левая – кумулятивные. Сначала рубим траки гусениц, начнут поворачиваться бортами – прожигаем броню.

Дистанция до БПМ была убийственно короткой. Три километра, фактически зона прямой видимости, если бы не стена джунглей. Для ракет не помеха, а вот для плазмы – серьезная преграда.

Мысли не мешали Ивану.

Он уже настолько освоился с серв-машиной, что перестал обращать внимание на некоторые нюансы нейросенсорного контакта. Его психика незаметно адаптировалась, теперь управление «Хоплитом» казалось Дорохову таким же естественным, как будто…

– Огонь!

Мысли отсекло. По правому борту полыхнул одиночный запуск, за ним последовал короткий резкий толчок, ноющий визг сервоприводов, поворачивающих независимую подвеску ракетного пилона на нужный угол, и снова – вспышка, толчок, ноющий шелест, тающий во влажном воздухе инверсионный след короткой баллистической траектории… и в нескольких километрах от позиции болотистая почва вдруг встала на дыбы: казалось, вся площадь джунглей всколыхнулась, пошла враскачку, потому что глухие удары теперь следовали один за другим, с интервалом в доли секунд.

Все, правая установка – пусто. Гулко завибрировал боевой эскалатор, подавая к горячим, дымящимся тубусам новый комплект реактивных снарядов.

Мгновенное чтение данных с целевого монитора.

Есть попадания. Часть сигнатур стала четче – поражающие элементы в виде титановых шариков сорвали вуаль маскировочных устройств, теперь БПМ для сканеров – как на ладони, уничтожающий разлет шрапнели сделал свое дело, остановив движение боевых машин. Часть из них застыла на месте, часть вдруг начала неуклюже разворачиваться, как и предсказывал Илья Андреевич.

Иван отчетливо представлял кипящее болото, подрубленные, разбитые в сладковатую щепу деревья, падающие в бурлящую жижу, и два десятка приземистых БПМ, чьи аварийные механизмы сейчас пытаются восстановить поврежденные приводы.

– Не успеют.

Реплика «Беатрис» сопровождалась серией одиночных запусков с левого ракетного пилона.

Кумулятивные снаряды с воем ушли в небеса, и в трех километрах от позиции «Хоплитов» началось иное светопреставление: теперь уже не град титановых шариков молотил по броне планетарных машин, горячечные падучие звезды врезались в керамлит острыми клинками плазмы, прожигая крохотные отверстия, сквозь которые внутрь БПМ врывались раскаленные до нескольких тысяч градусов потоки ионизированного газа.

Земля содрогнулась.

Неистовое пламя взметнулось выше деревьев, непроглядные клубы пара вспухли грибовидными облаками, болото выкипало, а с ракетных пилонов серв-машин продолжали срываться беспощадные реактивные снаряды.

Все. Левая установка – пусто.

Смена боекомплекта. Статус поражения целей – восемьдесят процентов.

В этот миг, опровергая утверждение «Беатрис», кибернетические системы противника начали противодействие.

Программную логику древних искусственных интеллектов было сложно предугадать. Неизвестно, как развивались они за истекшее тысячелетие.

Ни Дорохов, ни Лагутин не предполагали, что машины задействуют плазму с заранее невыгодной позиции, но системы «ALON» мыслили иначе: первый массированный залп плазмогенераторов действительно не достиг цели, но взрывы, сравнимые с ударами крупных метеоритов, вдруг начали валить деревья, напоенная жаром ударная волна сжигала подлесок, а плазмогенераторы пяти уцелевших машин продолжали работать, формируя заряды и тут же посылая их по координатам позиции «Хоплитов», демаскированной в момент многочисленных ракетных запусков.

Начнись среди влажных джунглей внезапное извержение вулкана, эффект был бы меньшим по своей разрушительной силе.

Яростные удары взрывных волн мгновенно смели всю растительность, оба «Хоплита» покачнулись, устояв лишь за счет дополнительных гидравлических упоров, но теперь серв-машины оказались на открытой местности – пространство между ними и противником представляло собой сплошное кипящее озеро грязи…

Ракетные установки еще не завершили процесс перезарядки, и Иван, не дожидаясь предупреждений, отработал из обоих орудий, одновременно убирая дополнительную гидравлику, которая теперь только мешала, не давая возможности совершить немедленный маневр.

– Отходим. Только спокойно. – Фраза Лагутина совпала с очередным ударом плазмы, который принял на себя тот бугор, где они ночью разводили костер.

Факел горящей земли, похожий на фонтан магмы, взметнулся на высоту тридцати метров.

* * *

Они отступали.

В полусферах сканирования множились активные сигналы.

Тяжкая поступь «Хоплитов», казалось, возрождала к жизни все новые и новые кибермеханизмы.

Фрайг побери, куда же мы попали?!

– Беат, интерполируй сетку горизонталей! – Забывшись, Иван произнес вслух запрос к кибернетической системе.

– Исполняю. – Синтезированный голос «Беатрис» прозвучал с явными интонациями, в нем ощущалось непонятное переживание, не ускользнувшее от Дорохова.

Она училась. С каждой секундой боя «Одиночка» проходила через новый круг познания, но не в плане тактики или стратегии, отнюдь. Наиболее яркие, сильные сигналы вливались в искусственные нейросети не от датчиков сканирующих комплексов, не от боевых подсистем, а через шунт, из разума человека.

На пике эмоционального напряжения Иван, не осознавая того, отдавал ей часть собственной души, не говоря уже о рассудке.

Стремительный, необратимый процесс самообучения, а затем и самопознания ширился в геометрической прогрессии, и его последствий уже не смог бы предсказать ни один специалист по искусственным нейросистемам.

Сияющие небеса ослепительно фиолетового цвета полнились утробным ревом турбин.

– Илья, истребители. Азимут триста, шесть целей.

– Вижу. Прикрой меня. Атакую.

Хищные, филигранно выверенные движения серв-машины на миг показались Ивану танцем. Страшным танцем.

Лагутин повел «Хоплит» навстречу внезапно появившимся «Фантомам» с убийственной грацией, сочетающей в себе невероятную мощь серв-машины с непревзойденным искусством пилота.

Частые отрывистые вспышки одиночных ракетных запусков, и снова, в какой уже раз, небеса прочертили эфемерные стрелы инверсионного следа реактивных снарядов.

Расчет вероятностей завершен. – Мнемонический голос «Беатрис» гармонично вплетался в картину восприятия боя. – Определена линия напряженности гиперсферы, маркированная станцией ГЧ системы Дабог.

Вот и ответ на мнимую загадку. Все в этом мире имеет свое объяснение. Принято считать, что вуаль логрианских устройств, скрывавшая скопление О’Хара от наблюдения, искажала линии гиперсферы, не позволяя осуществить непосредственный прыжок к звездам скопления, но расчеты «Беатрис» явно указывали – генераторы вуали действительно деформировали линии напряженности аномалии, собирая их в своего рода канал, имеющий несколько точек входа в границах освоенного людьми пространства. Одна из зон вероятного погружения располагалась в пределах системы Дабога, где в начале Галактической войны происходили самые яростные схватки между силами Земного Альянса и зарождающимся флотом Колоний.

Битва за Дабог, длившаяся несколько лет, изобиловала загадками, одной из которых являлись огромные «небоевые» потери флота Альянса.

Вот они – небоевые потери – техника, канувшая в пучинах аномалии космоса, по воле гиперсферы попавшая сюда, в скопление О’Хара.

Легче от этого? Нисколько. Объяснение причин не устраняло следствия.

Машины Альянса, руководимые первыми тестовыми образчиками модулей независимого поведения, представляли серьезную угрозу.

Иван передал новые сведения по каналу связи, но Илья Андреевич не ответил, в данный момент он был слишком занят для обмена мнениями. «Хоплит» Лагутина, разрядив ракетные установки, продолжал движение, атакуя воздушные цели.

«Фантомы» маневрировали. Часть ракет была истрачена впустую, только три аэрокосмических истребителя разлетались дождем дымящихся обломков, остальные, перестроившись, вновь начали заходить для атаки.

Иван понял: Лагутин исчерпал боекомплект.

– Илья, уходи!

– Некуда.

– Уходи! Двигайся на сигналы андроидов! Я займусь «Фантомами»!

«Хоплит» Лагутина резко свернул в сторону.

Рассудок Дорохова погрузился в виртуальную реальность и уже не выходил из нее. Сканеры серв-машины давали нужное представление об окружающем, отсеивая все, что не имело отношения к конкретике боя.

Впереди звено истребителей. В задней полусфере слабые сигналы трех планетарных машин. Пока не опасны, но задержка может сократить дистанцию, и тогда они вновь задействуют плазму. Что справа? Непонятно. Опять множественные сигнатуры под явным прикрытием маскирующего поля. Только бы не серв-машины… Прорвемся. «Хоплит» Лагутина уже двигается на сигналы андроидов, огневой контакт через полторы минуты.

В правой установке три кумулятивных снаряда, в левой единственная зенитная ракета со шрапнельной начинкой.

Все. Артпогреба фактически пусты.

– Давай, Беат…

Тонкие нити траекторий жгли разум, словно желая навек отпечататься в рассудке.

Сигнал готовности пульсирует, Беатрис ждет только его мысли, чтобы разрядить остаток боекомплекта.

Терпи. Терпи и учись.

Звено «Фантомов» рушится с небес. Они пикируют на «Хоплит», и снарядные трассы курсовых орудий выбивают фонтаны кипящей грязи из бескрайнего болота.

Ближе. Иван инстинктивно уклонялся, заставляя серв-машину совершать не свойственные ей движения. Дико выли перегруженные сервоприводы, секунды вновь растягивались в вечность, очередь, зацепившая рубку по правому борту, отозвалась внутри машины звенящим, оглушительным набатом, «Хоплит» покачнулся, теряя сегменты брони, но Иван удержал машину от падения, резко развернувшись навстречу истребителям.

Казалось, сейчас не выдержит киберсистема.

Воля человека.

Беатрис постигала новое для себя понятие, она уже не могла отделить свое самосознание от рассудка Ивана – «Одиночка» доверилась человеку, хотя каждый электронный нерв буквально выл…

Пора. Теперь пора.

Три истребителя пластались над землей, выходя из атакующего пике, еще секунда – и они пронесутся прямо над рубкой.

Нет.

Последняя зенитная ракета, начиненная титановыми шариками, ушла с пилона в коротком яростном росчерке.

Дистанция – сто метров.

Нестерпимая вспышка.

Иван успел накренить рубку, зная, что разлет поражающих элементов неизбежно заденет «Хоплит».

Адский взрыв, рев, скрежет раздираемого металла, гулкие удары в броню, едва не опрокинувшие серв-машину, отказ внешних датчиков, статус отчета повреждений… и в довершение дикой сюрреалистической картины вид трех распадающихся на части, в буквальном смысле изрешеченных «Фантомов», чьи горящие обломки на огромной скорости продолжали нестись вперед, врезаясь в болото с глухим, гасящим инерцию падения звуком.

Иван ощущал потрясение «Беатрис».

«Одиночка» едва не сошла с ума, подчинившись его воле, но теперь она навсегда запомнила, что такое оправданный риск, совмещенный с точным пониманием производимого маневра.

Одна ракета на три цели.

Внешний слой двойного бронирования рубки сорван, словно тяжелые листы керамлита срезали горячим ножом.

– Не беда, Иван. Активированы сенсоры резерва.

«Хоплит» начал выпрямлять ступоходы, одновременно поднимая рубку, и в этот миг с правого пилона одна за другой стартовали три последние ракеты.

– Беат! Что ты делаешь?!

Риторический вопрос.

Кумулятивные снаряды уже неслись к цели: проследив за их траекторией, Иван понял, что все три нацелены в башню плазмогенератора БПМ, остановившейся для формирования выстрела.

Беат училась. Училась принимать нестандартные решения, основанные на нечеткой логике.

В двух километрах от «Хоплита», посреди бескрайних болот, внезапно разлилось бледно-голубое пламя. Планетарная машина, вставшая на позицию для стрельбы, получила сокрушительный удар в момент формирования рабочего тела плазменного заряда, ракеты одна за другой ударили под основание башни, прожигая не только броню, но и защитные кожухи реактора.

Небеса потемнели, выцвели, яростное сияние голубого солнца затмила вспышка вырвавшейся из-под контроля термоядерной реакции, через секунду свет померк, полтора гектара площади болот испарились вместе с тремя боевыми планетарными машинами, чудовищный гриб, клубясь, медленно вырастал над остекленевшей воронкой, куда уже ринулись тонны болотной жижи, чтобы, вскипая, охладить обнажившийся базальт коренных пород…

Иван думал, что это последние секунды в его жизни, но «Беатрис» рассуждала иначе.

Вобрав суть понятия «оправданный риск», она не утратила присущих кибернетической системе качеств. Самоубийство не входило в ее цели. За доли секунды до произведенного залпа она просчитала все последствия и теперь, когда удар взрывной волны и потоки заряженных частиц приняла на себя испепеленная со стороны взрыва возвышенность, спокойно доложила:

– Боекомплект ракетных комплексов израсходован. Машины противника уничтожены.

– Илья?

– Живой, – прорвался сквозь треск помех голос Лагутина. – В следующий раз предупреждай, договорились?

Иван ничего не ответил.

В наступивших сумерках горело все, что могло гореть. Поздно было страшиться содеянного, нужно уводить «Хоплиты», пока электромагнитные экранирующие поля еще справляются с потоками радиации.

Инсекты совершили ошибку, инициировав столкновение тяжелой планетарной техники. Понятно, они тоже не самоубийцы, их поселения наверняка расположены где-то в иных регионах планеты, но они получили наглядный урок, который не могут не усвоить. Если нужна была демонстрация силы, то она состоялась в полной мере.

* * *

Системы навигации сбоили.

Два «Хоплита» двигались прочь от эпицентра взрыва, в сумерках, застивших полдень, ориентируясь на сигналы обнаруженных еще накануне андроидов, но расстояние до целей теперь почему-то превысило рубеж ста километров.

Спустя тридцать минут вокруг понемногу начало светлеть.

Они прошли семьдесят километров, не встречая сопротивления, будто последний акт техногенной схватки подавил всякие поползновения со стороны противника.

Только сигналы андроидов продолжали множиться по мере сближения серв-машин с точкой их дислокации.

Рельеф местности незаметно менялся, болото либо сильно обмелело в результате выкипания, либо ландшафт начал подниматься, – в отсутствие предварительных картографических данных было трудно судить, какой из двух факторов играет в данном случае решающую роль.

Прах от сгоревшей растительности толстым слоем покрывал отдельные низменности, вода там превратилась в непроходимую грязь, и «Хоплитам» приходилось ежеминутно менять курс, выбирая твердые, обугленные и потрескавшиеся участки почвы.

Еще десять минут, и ступоходы машин внезапно коснулись… стеклобетона.

Ограждение периметра было повалено ударной волной. Секции многотонных блоков сорвало с креплений, выдрало из почвы и раскидало по огромным площадкам, похожим на стартопосадочные поля стационарного космодрома.

– Как думаешь, Иван, что перед нами? – Лагутин остановил «Хоплит», сканируя окрестности.

Вид стеклобетонной равнины, застроенной типовыми бараками и боксами для техники, не вызвал у Дорохова определенных ассоциаций.

– Похоже на базу РТВ, – ответил он после некоторой паузы. – Только ума не приложу, откуда бы ей тут взяться? Во времена Первой Галактической не строили подобных сооружений.

– Вот и я думаю, что-то тут нечисто. Не вижу ни посадочных мест, ни башен диспетчерского контроля. Значит, космопорт отпадает. Может, ты и прав относительно базы РТВ. Только вопрос: кто и зачем ее построил?

– Сигналы от андроидов продолжают прибывать. Возможно, это их рук дело?

В диалог пилотов внезапно вмешался прозвучавший на мнемоническом уровне голос кибернетической системы:

– Реликтовые сервомеханизмы могут быть опасны. Есть возможность предоставить их сканерам искаженную информацию.

– В смысле? – не понял Иван.

– Я могу изменить сигнатуры при помощи фантом-генераторов. В таком случае андроиды и любые иные сканирующие комплексы будут воспринимать серв-машины как подобные им реликтовые механизмы, что существенно снижает риск вероятной конфронтации.

– Согласен, действуй.

– Так что относительно дройдов? Могли они выстроить базу?

– Может, и так, – подумав, согласился Илья Андреевич. – У меня вообще создается впечатление, что данный регион планеты находится под властью реликтовых кибермеханизмов. Вот, наверное, ответ на загадку покинутых инсектами городов.