Текст книги "Форма жизни"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Никто не успел поинтересоваться, зачем учитель прихватил с собой этот лист. Домг посмотрел на сползающее за близкий горизонт солнце и повернул свое нехитрое приспособление так, чтобы лучи, отраженные им, упали на дно ямы.

Зрелище, открывшееся глазам, потрясло Кайла до глубины души.

Толща льда была слоистой и мутной, но все равно свет проник метра на три в глубину и в стороны, вырвав из тьмы фрагмент прошлого: почерневшее дерево с корявыми ветвями, похожими на руки, черный трупик птицы у его основания, пару пожухлых, скорчившихся листьев, чудом сохранившихся на кончиках самых тонких ветвей...

Пока Кайл завороженно смотрел на этот ледяной стоп-кадр из невероятного прошлого, поверхность льда, на которую падали отраженные от металлического листа солнечные лучи, вдруг стала мутной и подернулась паром, извергавшимся из образующихся прямо на глазах ноздреватых пор.

Учитель отвернул лист и снова накрыл его матерчатым чехлом.

– Забросайте поверхность льда тонким слоем реголита, – приказал он ученикам. – Когда наступит ночь и станет холодно, сюда придут рабочие, чтобы разрезать лед на куски и транспортировать в город. Я попрошу тех, кто станет этим заниматься, добыть для нас дерево.

Старый Домг сдержал свое слово, и почерневший корявый ствол, обработанный специальным укрепляющим составом, занял свое место в вестибюле школьного здания.

Как давно это было, подумал Кайл, волоча телегу.

Три года назад, почти сразу после той памятной экскурсии, он покинул школу, начав самостоятельную жизнь.

Мнимая свобода, о которой он втайне мечтал, оказалась не такой уж сладкой и заманчивой, как представлялось ему из стен школьного здания. Статус гражданина и начальная ступень образования еще не гарантировали ему получение работы. Городские власти обеспечивали жителей воздухом и водой, а остальное каждый добывал сам как мог.

Конечно, как и любой мальчишка, Кайл мечтал стать воином – сильным и независимым, но реальность опять внесла в жизнь свои коррективы. С грехом пополам ему удалось пристроиться на работу при шлюзовых воротах. Сначала он толкал ворот, который приводил в движение огромные створы, затем его старания были отмечены, и юношу стали изредка брать на обход внешнего городского периметра, где по указке старшего он выполнял наиболее тяжелые работы. Иногда приходилось ликвидировать последствия утренних и вечерних оползней, когда из-за резкого перепада температур скалы трескались и осыпались грудами острых камней, но чаще всего в таких инспекционных обходах надо было латать уплотнители на стыке оправленных в металлические рамы тройных стекол и каменных столбов, поддерживающих по периметру нависающий над городом скальный свод. Трудность этой работы заключалась в том, что ремонт рассыхающихся уплотнений требовал ловкости и быстроты, приходилось освобождать руки от толстых, неуклюжих перчаток защитного костюма, а температура вне городских стен не отличалась милосердием – днем рамы нагревались так, что об них запросто можно было обжечься, а ночью материал уплотнений трещал от мороза...

Так что, в отличие от Сорга, Кайл не находил вылазку за реголитом какой-то карой, наказанием свыше, – наоборот, он радовался, что монотонное течение будней наконец нарушено и он может повидать мир, лежащий вне стен кратера.

...Во время следующего привала Сорг сам подсел к нему.

Кайл подумал, что он сейчас опять начнет брюзжать и жаловаться на жизнь, но ошибся.

Торговец едой извлек из-под своего защитного балахона прихваченный из дома сухой брикет и, разломив его пополам, протянул кусок концентрата Кайлу.

Обычно при выходе за городские стены для принятия пищи и короткого сна приходилось раскидывать палатку, герметичные стенки которой удерживали пригодный для дыхания воздух, но Кайл по личному опыту знал, что наскоро перекусить можно и так. Воздух снаружи был разрежен, холоден и ядовит, но если действовать быстро и стараться не вдыхать при этом, то все обойдется. Он взял предложенный кусок пищевого концентрата, быстрым заученным движением распустил шнуровку островерхого капюшона и, не отстегивая прозрачной маски мягкого лицевого забрала, резко приподнял всю защищающую голову конструкцию. Крепко зажмурившись, он сунул в рот кусок брикета и стал быстро затягивать шнурок, позволяя воздушной смеси из патрубка свободно изливаться под капюшон, вытесняя непригодную для дыхания атмосферу.

Брикет оказался восхитительным, со вкусовыми добавками. Кайл несколько секунд блаженно смаковал еду, затем открыл глаза и увидел, что Сорг сидит на корточках, напряженно глядя на него.

В этот момент до Кайла наконец дошло, что уличный торговец поделился с ним куском лакомства не от чистого сердца, а из практических соображений. Сорг не имел опыта еды, вне городских стен, а подходить за советом к воинам побоялся – припрятанную им еду вполне могли реквизировать для нужд всех участников обоза.

То, что его использовали как подопытного грызуна, не очень задело Кайла. Трудная жизнь впроголодь научила его философски смотреть на многие вещи.

Ну? – взглядом подбодрил он Сорга, – давай, чего же ты ждешь?

Торговец оглянулся. Воины собрались в группу неподалеку и что-то пытливо высматривали вдали, остальные рабочие расположились попарно, каждый у своей телеги. Опасаться, что его увидят и отнимут еду, было нечего, и Сорг взялся за завязки капюшона.

Нужно заметить, что, мысленно называя окружающую атмосферу ядовитой, Кайл был не совсем точен в определениях. Воздушная среда Нового Селена не являлась агрессивным химическим соединением, просто она была очень разрежена и содержала слишком низкий процент кислорода, чтобы обеспечивать потребности живого организма. По-настоящему серьезную опасность представлял царящий снаружи жуткий холод, но Сорг мог только догадываться об этом. По его мнению, главную опасность представлял именно отравленный воздух. Он надул щеки, стараясь удержать в легких как можно больше воздуха, и непослушными от переживаний пальцами, затянутыми к тому же в толстый, многослойный материал перчаток, начал неуклюже развязывать шнурок, стягивающий горловину мягкого колпака-шлема.

Кайл едва не прыснул со смеху, глядя, как тот возится с элементарными завязками. Вдоволь насладившись этим зрелищем, он решил помочь, потому что такими темпами Сорг успел бы разве что обморозиться.

Протянув руки, Кайл быстро и ловко распустил скользящий узел, но Сорг, видимо, уже не хотел есть – было нетрудно заметить, как его трясет. Лицо торговца опять позеленело, и вместо того, чтобы крепко зажмуриться, он широко вылупил глаза, панически сжав губы и надувая щеки.

Кайл понял: поднять колпак – значит обморозить ему слизистую глаз. Безнадежно махнув рукой, он вновь затянул завязки на горловине мягкого шлема и жестом показал Соргу: можешь выдохнуть, иначе лопнешь...

Вот такая она, жизнь вне города, подумал он, заметив, что воины возвращаются к телегам, поднимая рабочих. Короткий привал окончен, снова пора отправляться в путь, и времени на вторую попытку заглотить вожделенный кусок концентрата у Сорга уже не осталось, да и, судя по выражению его лица, он уже совершенно не хотел есть...

* * *

За спуском с горного перевала простиралась бескрайняя равнина, похожая на застывшее каменное море.

Отряд продолжал движение по хорошо заметному руслу древней реки. На очередном пятиминутном привале Кайл подошел с вопросом к одному из охранявших обоз воинов. Соприкоснувшись шлемами с фигурой в безликом защитном одеянии, он понял, что перед ним Роган, и хотел было отшатнуться, но старый воин, заметив, что в глазах юноши любопытство борется с замешательством, ободряюще подмигнул:

– Спрашивай, чего тебе?

– Долго еще идти? – выпалил Кайл.

Роган, видимо, был в хорошем расположении духа.

– Нет, – ответил он. – Скоро уже будем на месте.

Воздушный камень, по его словам, раньше добывали открытым способом, прямо с поверхности, но теперь его запасы истощились, и им придется спускаться в огромную яму-карьер, который расположен сразу за кладбищем Сервов.

Последние слова сильно озадачили и взбудоражили Кайла. Он не успел больше ничего спросить – воин счел, что уделил достаточно времени любознательному юноше, и отошел в сторону, давая понять, что разговор окончен, а Кайлу пора браться за привязанную к телеге веревку.

Через минуту отряд снова двинулся в путь.

Череда унылых скал, отвесно вздымающихся по обе стороны проточенной водой дороги, более не казалась такой однообразной, как раньше, словно слова старого воина изменили саму реальность, придав ей некий зловещий оттенок.

Кладбище Сервов, мысленно повторял Кайл, неустанно озираясь по сторонам. В этом словосочетании сквозила настоящая жуть, ведь не было на Новом Селене созданий более опасных и злобных, чем Сервы и Измененные.

В результате Кайл несколько раз споткнулся, но даже резко натянувшаяся веревка и ощущение боли в плече не смогли вернуть его внимание к дороге. Взбудораженное воображение юноши не давало ему покоя, рисуя такие картины, от которых озноб драл по коже.

Заметив, что Сорг неодобрительно косится в его сторону, Кайл попытался все же сосредоточиться на дороге, но куда там – взгляд то и дело поднимался вверх, обшаривая сумеречные силуэты скал, за которыми могла таиться любая мыслимая опасность.

Легче от этого, конечно, не становилось.

Окружающие ландшафты могли лишь усугубить любое неосознанное беспокойство. Вокруг стояла мертвая тишь. Разреженная атмосфера плохо проводит звук, а мягкий остроконечный защитный шлем и вовсе гасит все проявления внешнего мира, так что Кайл, сколько ни напрягался, мог слышать лишь свое собственное участившееся дыхание.

Раскинувшаяся впереди равнина, кое-где испятнанная окружностями небольших кратеров, была в этот час освещена призрачным голубым светом Владыки Ночи, чей ущербный диск находился за спиной путников.

От скал, между которыми петляло русло давно исчезнувшей реки, протянулись глубокие черные тени, в небесах сияли миллиарды ярких звезд, весь мир казался застывшим, статичным, уснувшим или же замерзшим навек.

...Кладбище Сервов, о котором упоминал воин, появилось неожиданно. Обоз уже спустился с перевала и вступил в пологие предгорья. Русло реки, по которому они следовали на протяжении многих часов, стало шире и удобнее для ходьбы. Когда-то вода унесла со своего пути большинство мелких препятствий, отложив по берегам толстый слой спрессованной реголитной пыли.

Впереди появилась излучина, образованная выступом причудливо разрушенных скал. Русло круто поворачивало вбок, обтекая препятствие.

Передовой дозор, состоявший из двух воинов, уже исчез за громоздящимися друг на друге глыбами камня.

Русло в этом месте сужалось. Оно стало глубже, приобретая на некоторых участках вид ущелья, – видно, вода в свое время немало потрудилась, пробивая себе путь вниз, через внезапно вставшее поперек течения препятствие.

Роган предупреждающе поднял руку, и обоз остановился.

Прошло несколько томительных минут, пока из-за поворота не появился воин головного дозора. Он сделал жест, означавший, что все в порядке, и люди, впряженные в телеги, вновь натянули веревки.

Картина, открывшаяся взгляду сразу за поворотом древнего русла, потрясала.

Кайл невольно остановился. Сорг, который смотрел себе под ноги, а не глазел по сторонам, продолжал по инерции двигаться вперед, веревка, привязанная к телеге натянулась, и он едва не упал, взмахнув руками, чтобы удержать равновесие.

Впрочем, Кайл был не единственным, кто остановился, не в силах двигаться дальше. Справа и слева от него также останавливались телеги, люди отпускали веревки и вскидывали головы.

Когда-то давно, вырвавшись из каменной теснины, река разливалась тут, затопляя огромное пространство, отмеченное сейчас толстым слоем спрессованной водяными потоками коричневато-желтой пыли. На этом месте и располагалось кладбище Сервов.

Кайл попытался, но не смог вообразить себе, как это было на самом деле. Во-первых, он никогда не видел открытых водных пространств, и понятие «река» связывалось в его сознании с удобным для передвижения руслом давно исчезнувшей водной артерии. Во-вторых, даже если бы ему удалось напрячь воображение и представить, как огромные массы воды превращались тут из бурного пенистого горного потока в мутную от взвеси речную гладь, то объяснить присутствие в ней Сервов не сумел бы и самый изощренный ум.

Кайл никогда не мог предположить, что Сервы имеют такие исполинские размеры. Он стоял и потрясенно смотрел, как голубоватый свет Владыки Ночи ползет змеистыми бликами по потускневшим остовам давно погибших чудовищ, самое скромное из которых раза в три превышало человеческий рост.

Нижнюю часть погибших исполинов покрывал окаменевший речной ил, но и видимые, торчащие наружу фрагменты серебрящихся скелетов впечатляли до дрожи.

...Выждав несколько минут и убедившись, что никто из рабочих не кинулся прочь, потеряв голову от внезапного зрелища, воины, для которых панорама кладбища была не нова, начали наводить порядок, подкрепляя свои распоряжения легкими тумаками и жестами.

Наконец, когда всеобщий столбняк прошел и порядок был восстановлен, обоз медленно двинулся дальше.

Идти пришлось все в том же направлении, двигаясь между застывшими, вросшими в речное дно скелетами.

Атмосфера была жуткой, близкой к взрыву истеричной паники, поэтому воины взяли обоз в кольцо, чтобы вовремя перехватить того из рабочих, у кого окончательно сдадут нервы.

Кайл чувствовал себя не уютнее других, но все же спустя некоторое время любопытство опять пересилило страх и он снова начал озираться по сторонам, пытаясь впитать глазами как можно больше подробностей окружающего ландшафта.

Первый вывод, который он сделал, когда взгляд свыкся с тусклым мерцанием металлических конструкций, был прост: Сервы находились тут очень много лет. Об этом свидетельствовало множество доступных пониманию юноши деталей: часть конструкций была оплавлена и поломана, русло реки покрывали конические шрамы от ударов небесных камней, а между страшными остовами древних обитателей Нового Селена вилась хорошо укатанная дорога – след от прохождения караванов.

Часть металлических конструкций, которые воспаленное воображение с легкостью дорисовывало до формы огромных костей, не входила в какие-то конкретные скелеты, а была разбросана вокруг в не поддающемся систематизации беспорядке. Проходя мимо таких нагромождений, Кайл заметил, что некоторые из этих фрагментов попросту сломаны. На их погнутых торцах была хорошо различима серебристая структура не выдержавшего критической нагрузки металла.

Это наблюдение навело Кайла на очередную паническую мысль: значит, не все Сервы-исполины погибли, ведь кто-то должен был причинить эти разрушения древним скелетам, выламывая из них огромные фрагменты?

Замешательство и страх юноши можно было понять. Самый большой Серв, рассказ о котором ему приходилось слышать, не превышал полуторного человеческого роста и, конечно, не мог причинить те разрушения, которые сейчас наблюдал Кайл. Основной же размер злобных и сильных кратерных чудовищ, активных днем и засыпающих ночью, обычно варьировался от половины до полутора метров, причем крупные экземпляры встречались крайне редко.

Все эти сведения были почерпнуты Кайлом из случайно подслушанных разговоров охраны шлюзовых ворот, сам юноша еще не имел опыта личных встреч с извечными врагами всего живого...

* * *

Кладбище Сервов казалось бесконечным. Отряд двигался по нему уже не один час, и новизна восприятия постепенно притупилась, люди перестали озираться по сторонам в страхе, что на них сейчас навалятся все чудовища поднебесного мира, а волей-неволей вновь сосредоточились на физических усилиях, лишь воины, образовавшие кольцо вокруг обоза, не теряли бдительности, внимательно глядя по сторонам.

Наконец впереди появилось обширное черное пятно правильной прямоугольной формы. Оно лежало чуть в стороне от русла реки, края которого уже практически сравнялись с окружающим ландшафтом. Еще через несколько минут стало ясно, что темное пятно – это углубление, явно сделанное человеческими руками.

Карьер, догадался Кайл, вспомнив недавний разговор с Роганом.

От высохшего русла древней реки к прямоугольной выработке вела хорошо сохранившаяся дорога. Кайл удивился, заметив, что кладбище Сервов не закончилось в границах русла, а продолжается. Полузасыпанные реголитным гравием и вездесущей пылью остовы древних машин возвышались и вдоль дороги, и по краю карьера, а несколько угловатых чудовищ необычного вида застыли прямо на пологом спуске, уводящем вниз, в чернильную тень глубокого разреза.

Роган остановил обоз на границе рассеянного света, источаемого ущербным диском Владыки Ночи, и густой, вязкой тьмы, царящей в каждом мало-мальски значительном углублении.

Что-то беспокоило старого воина. Из-за бесформенности, мешковатости защитной одежды трудно было судить о позе человека, но Кайлу показалось, что Роган напряженно вглядывается в однообразную, унылую даль застывшего навек лавового моря, простирающегося от кольцевых гор родного кратера до близкого горизонта.

Непонятно, что могло насторожить его, ведь скупо освещенный ландшафт казался абсолютно одинаковым, лишь одинокая скала, торчащая приблизительно в километре от пологого спуска в карьер, немного разнообразила унылый пейзаж, отбрасывая на каменную равнину резко очерченную длинную тень.

Видимо, она и привлекла пристальное внимание Рогана. Он сделал выразительный жест, и шестеро воинов тут же отделились от отряда, присоединившись к командиру. Трое оставшихся проводили взглядом удалявшихся по направлению к одинокой скале товарищей и принялись наводить порядок среди остановившихся рабочих, по привычке побросавших веревки там, где их застала внезапная остановка.

Подчиняясь выразительному приказу, Кайл нехотя подобрал веревочную упряжь и поволок телегу на указанное место. Юноша устал, но не физически, а морально. Чувство оказалось для него новым и неприятным. Попытавшись разобраться, что же вызывает в его душе это глухое раздражение, Кайл вдруг понял, что виной всему тишина.

Усталость мышц от долгой ходьбы, болезненный след от веревки на плече, периодически обостряющееся чувство голода, потребность терпеть с отправлением физиологических нужд организма – все эти неудобства блекли перед тем моральным дискомфортом, который испытывала психика человека, впервые совершающего долгое путешествие по Новому Селену.

Волоча телегу на указанное воином место, Кайл продолжал злиться. Лучше бы он не задумывался над причинами своего неосознанного раздражения, потому что, выяснив его источник, он сделал себе лишь хуже.

То же самое должны были испытывать и другие участники этой экспедиции за реголитом, большинство из которых являлись людьми случайными, мало подготовленными к долгим переходам по безжизненным пространствам внешнего мира.

Кайл остановился, и веревочная упряжь тут же сползла с его плеча в пыль дороги. Он представил себе долгий путь назад, бесконечные часы наедине с самим собой, когда единственным звуком будет собственное тяжелое дыхание, и ему стало тоскливо. Несколько суток назад, покидая шлюзовые ворота города, он радовался возможности путешествовать, с жадностью впитывал картины мертвых ландшафтов, мысленно посмеивался над Сортом, считая, что общение с одутловатым уличным торговцем недостойно будущего воина, а теперь он смотрел на все совсем иными глазами.

Повернув голову, Кайл отыскал взглядом фигуру своего напарника, сгорбившегося подле телеги, и пошел к нему не в силах побороть эту внутреннюю потребность: прижаться лицевым щитком забрала к его шлему, увидеть осунувшееся человеческое лицо и просто поговорить.

...Кайл так и не преодолел те несколько метров, что отделяли его от присевшей на корточки сгорбленной фигуры уличного торговца.

Что-то случилось вокруг, обостренные долгим переходом чувства буквально взвыли об этом, когда среди телег сразу во многих местах возникло суетливое движение человеческих тел.

Гробовая тишина только усилила мгновенный приступ панического страха, ощущение непоправимости... Кайл резко обернулся и увидел их – исчадий, которых научился бояться и ненавидеть задолго до того, как впервые прошел сквозь шлюзовые ворота города во внешний мир.

* * *

Они появились внезапно, словно их породила угольно-черная тень, протянувшаяся от одинокой, застывшей среди твердого лавового моря скалы.

Очевидно, там они и прятались все это время, наблюдая за тем, как обоз приближается к пологому спуску в карьер.

Первыми в поле зрения появились Сервы. Их было не меньше двух десятков, и двигались они обычным для механических созданий способом: длинными, точно рассчитанными прыжками. Их тонкие, кажущиеся хрупкими конечности на самом деле являлись полыми конструкциями, чрезвычайно легкими и прочными. Со стороны казалось, что ниже шарнирного сустава конечность Серва состоит из двух входящих одна в другую трубок. Используя энергию заключенного внутри этой раздвижной конструкции механизма, они подпрыгивали высоко вверх, покрывая при этом десять-пятнадцать метров пространства, и приземлялись, поднимая легкие облачка реголитной пыли. При этом можно было отчетливо различить, как нижняя часть их конечностей укорачивается, трубки входят одна в другую, сжимая и изготавливая к новому прыжку невидимые глазу пружины.

Воины, двигавшиеся к скале, остановились.

За время перехода Кайл уже научился отличать Рогана и двух его ближайших помощников от остальной охраны по мелким деталям защитной экипировки.

Вокруг панически разбегались люди, отчаянно жестикулировал пытавшийся унять их Варлай, а Кайла словно приморозило к месту, он стоял, не шелохнувшись, как вкопанный и расширенными от ужаса глазами смотрел на появившихся из тени скалы существ.

Эти картины навек останутся в его памяти.

Вязкая ватная тишина, голубой призрачный свет Владыки Ночи, играющий злыми бликами на ажурных конечностях Сервов, матовый отсвет сверкнувшего клинка, который обнажил Роган, жестами отдавая приказы воинам, черная прямоугольная пасть наполненного вязкой тьмой карьера и желтоватый язык сбегающей вниз дороги...

Косая тень одинокой скалы. Искаженное ужасом лицо Сорга, промелькнувшее за лицевым забралом, его водянистые глаза, полные покорного ожидания смерти, перекошенный в крике рот, похожий на черную яму, длинная синусоида брошенной веревки, бессильно распластавшейся в пыли, замеченный краем глаза жест Варлая, приказывающий рабочим перевернуть телеги, образуя из них баррикаду, и фигурки людей, не внемлющих никаким жестам или приказам, удирающих назад, к древнему руслу и кладбищу Сервов, – все это промелькнуло перед глазами остолбеневшего Кайла, и он понял: все, наступил их смертный час, потому что вслед за Сервами из глубокой тени скалы выступили хорошо узнаваемые силуэты Измененных.

Вид этих тварей, бывших когда-то людьми, заставил Кайла очнуться от наваждения, вырвал его из состояния болезненного ступора. Подчиняясь внезапному порыву, он кинулся не назад, а вперед. Варлай, отчаявшись получить помощь от разбегающихся рабочих, сам схватился за край телеги. Кайл подскочил к нему и добавил свое усилие, помогая воину перевернуть телегу, потом следующую, пока три повозки не образовали подобие укрытия.

Варлай схватил лопату из приготовленного инвентаря и воткнул ее глубоко в рыхлый реголит, подперев черенком только что поставленную на попа повозку. Кайл мгновенно понял, что хочет от него воин, и кивнул, торопливо отвязывая от борта телеги связку заготовленного для сбора реголита инструмента.

Все происходило очень быстро. Пока Кайл укреплял баррикаду, ставя подпорки, Варлай опустился на одно колено, достав из-за спины прямоугольный футляр, открыл его, обнаружив внутри заботливо упакованный, блестящий смазкой, разобранный на части механизм. Несколько точных, заученных движений – и металлические пластины встали на свои места, превращаясь в громоздкое, но эффективное метательное оружие.

Взглянув в щель между телегами, Варлай достал из футляра несколько металлических стрел и воткнул их в грунт у своего колена, чтобы можно было быстро хватать их одну за другой.

Кайл в этот момент поставил последнюю, укрепляющую заграждение подпорку и смог наконец обратить внимание на происходящее вокруг.

Дрожа от перевозбуждения и страха, он выглянул поверх сооруженной баррикады.

Схватку на поверхности Нового Селена трудно описать, пользуясь обычной терминологией. По какой-то непонятной пока Кайлу прихоти не то природных, не то высших сил, человеческие мускулы ничуть не уступали механическим приводам Сервов, и в этом смысле ни одна из противоборствующих сторон не получала явного преимущества. Ажурный металл Сервов гнулся и корежился под ударами с той же легкостью, с какой рвалась человеческая плоть.

Суровая реальность современности Нового Селена не знала иных способов противостояния, кроме жестокой рукопашной схватки. Кайл, вцепившийся в край телеги в жутком, заледенелом страхе перед неумолимостью надвигающихся событий, не подозревал в тот миг, как много ему придется мучительно узнавать, прежде чем удастся объяснить хотя бы один самый мелкий и заурядный эпизод этой самой реальности.

Десять воинов могли защитить обоз от двух десятков внезапно появившихся Сервов, тем более что последние являлись не самыми крупными и смертоносными представителями своего вида, но за сворой механических созданий двигались Измененные, и это сводило к нулю все шансы на благополучное развитие событий.

Роган и его воины прекрасно отдавали себе отчет в этом. Заметив, что за их спинами выросла баррикада из трех перевернутых телег, они начали медленно отступать.

Группа Сервов из десяти особей внезапно взвилась вверх, совершая прыжок. Заключенные внутри их полых конечностей пружинные механизмы разрядились, толкнув паукообразные блестящие тела вверх и вперед.

Расчет механических тварей был, как всегда, точен. Кайл понятия не имел, какого сорта разумом обладают эти существа и каким образом им удается так верно учитывать все особенности окружающей среды, но любое движение Серва всегда заключало в себе строгий, заранее просчитанный смысл. Эти существа ничего не делали наугад, вот и сейчас, взвившись высоко вверх, они обрушились прямо на головы отступающим к баррикаде воинам.

Только Роган да находящийся по правую руку от него Дарнинг смогли уклониться. Оба они не раз встречались с Сервами и сейчас, не сговариваясь, выполнили один и тот же прием: стремительным вращением гибких тел ушли назад и вбок, прочертив у себя над головами гудящий на низких, басовитых нотах смертельный круг остро отточенными длинными клинками.

Другим воинам пришлось туго. Кто-то пытался повторить маневр старых опытных бойцов, но его неточное выполнение или дрогнувшая рука приводили к непоправимым последствиям. Кайл сжался, увидев, как один из Сервов обрушился на ближайшую к нему фигуру, даже разреженная атмосфера смогла донести до его слуха слабый клацающий звук, вслед за которым во все стороны брызнула кровь.

Тело воина мешком оседало на землю, его отсеченная рука, все еще сжимавшая оружие, несколько раз конвульсивно дернулась, щедро пятная кровью желтоватую пыль, а Серв уже потерял всякий интерес к искалеченному человеку и, быстро перебирая длинными конечностями, ринулся прямо на Кайла.

Миг был ужасным.

Юноша оцепенел. Он вдруг понял, что не в состоянии что-либо предпринять – его ноги ослабели, приросли к рыхлому грунту, в груди внезапно разлился парализующий холод безысходности, кирка, которую он сжимал во вспотевших ладонях, начала выламываться из непослушных, вмиг одеревеневших пальцев под собственным смехотворным весом, и только расширенные глаза продолжали жить на лице Кайла, впитывая все подробности несущейся на него смерти...

Серв приближался. Его испятнанные кровью конечности двигались попарно, при касании грунта было видно, как полые трубки вдавливаются одна в другую, и тут же незримая сила выстреливала их в исходное положение, что порождало новый толчок и скользящий шаг.

Кайл больше не воспринимал течение времени. Ему казалось, что мир вокруг застыл, а Серв движется нарочито медленно, чтобы он успел перед смертью разглядеть его поблескивающие конечности и заключенное между ними продолговатое яйцеобразное туловище с маленькими, матово отсвечивающими глазками, оправленными в конические, смятые гофром гнезда, чтобы понял сжавшийся в ледяной комок человечек, что время плоти на Новом Селене давно минуло и живым нет места в этой реальности, где властвует холод и не подверженный его воздействию металл...

Наваждение кончилось, сгинуло так же внезапно, как началось.

Кайл прятался за телегой, но в последний миг не выдержал и попятился. Серв, который несся на преграду, увидел наконец человека, прыгнул, целя вытянутыми конечностями прямо в лицо юноши, но в последний миг что-то метнулось ему наперерез, раздался хруст, и Кайл, у которого ужас обострил до предела все чувства, боковым зрением успел заметить, что это Варлай разрядил свое оружие с убийственно короткой дистанции, пробив металлической стрелой яйцеобразное тело Серва, и уже тянется за новым воткнутым в рыхлый грунт метательным снарядом, свободной рукой взводя пружину оружия, но дальше...

Дальше Кайл ощутил дикую, ни с чем не сравнимую боль, пронзившую сразу оба плеча, опрокинувшую его на спину, затмившую кровавой дымкой весь мир.

Он падал, опрокидываясь назад, не понимая, что это убитый Варлаем Серв по инерции врезался в намеченную жертву и боль в плечах происходит от того, что вытянутые в прыжке конечности механического создания пробили ткань защитного костюма, пронзили плоть и пригвоздили его собственное вмиг обмякшее тело к рыхлому грунту Селена...

От боли и страха сознание Кайла истончилось и погасло.

* * *

Разум вернулся к нему вспышкой всепоглощающей боли.

Перед глазами Кайла плавала чернота, расцвеченная болезненными сполохами цветных искр.

Вокруг по-прежнему царила ватная, глухая тишина.

Долгое время он не ощущал своего тела, не воспринимал ничего, кроме боли, черноты и собственного ужаса.

Потом ощущения стали медленно изменяться. В какой-то миг этого затянувшегося безвременья боль, которая просто присутствовала в сознании, никак не обозначая ни границ раны, ни каких-то иных, связанных с плотью ответных реакций, начала притупляться.

Кайл по-прежнему не ощущал себя, не мог пошевелиться.

Потом вовне что-то произошло.

Толчок. Он явственно ощутил толчок и понял, что кто-то теребит его ногу.

Страх вспыхнул с новой силой, и это обостренное чувство позволило ему вернуть себе власть над телом. Ощущение реальности обрушилось на него не менее болезненно, чем опрокинувший навзничь удар Серва, пронзенного стрелой Варлая...