Текст книги "Сын Льва"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Что, так плохо? – спросил Вислав с хитрой миной.

– Отвратительно. Вообще, ненавижу поэтов.

– Это с чего бы? Насколько я знаю, в Дарнате много виршеплетов прославляли твою северную красоту и твои подвиги на арене.

– Все они болтуны и фантазеры. Зачем писать о ратных подвигах, если ничего в них не смыслишь?

– Не смыслишь?

– Конечно. Поэты слагают стихи о великих богатырях. И врут нагло и без меры. – Каста помолчала, припомнила нужную строчку. – Вот, например: «Взял Гезион свой лук, послал стрелу, как гром, на тысячу шагов, пробив и щит и латы». Где это видано, чтобы из лука стреляли на тысячу шагов? Самое большее, на шестьсот шагов, и то попасть с такой дистанции в цель сможет только великий лучник из самолучшего лука. А из обычного и за триста шагов не попасть. Да еще и латы и щит пробить – смех. Посмотрела бы я на этого поэтишку на стрельбище! Он бы из лука за пятьдесят шагов в корову не попал. А все туда же, воспевает… А бой на мечах? Послушаешь всех этих сочинителей, в каждой второй балладе мечом рубят – только клочья летят. А мечом не рубят, а режут или колют, вот так, – Каста сделала несколько показательных движений, действуя воображаемым мечом. – Меч – тот же большой нож. Рубят топором. Меч оружие дорогое, клинок надо беречь. Начнешь лупцевать им как палкой, в момент исщербишь все лезвие.

– Да ты просто прирожденный критик, Каста, – искренне восхитился Вислав.

– А как они о смерти пишут? – Лицо Касты помрачнело, жесткая складка появилась между бровей. – Будто о чем-то хорошем. Убил, мол, врага, честь и слава тебе, герой! Сразу видно, сами никого ни разу не убивали. Не знают, что это такое, когда всадишь меч в человека и видишь в этот миг его глаза. У него кишки из раны вывалились, он уже сказать ничего не может, вот-вот помрет, а в глазах ужас и мольба: «Не бей меня больше, мне больно!» Ни один из бардов никогда не написал о том, как воняют пропоротые внутренности. Или о том, что человек в миг смерти обсирается. Болтуны дешевые, одно слово. Шавки изнеженные, вроде этого, – и Каста показала на Леодана. – Только и знают, что враками своими людям голову морочить.

– Может быть, ты права, – сказал Вислав, которого удивили слова этой странной девушки. – Но если не будет поэтов, мир станет скучнее.

– Поспеши с ужином, – сменила тему Каста. – У меня от голода нутро сводит.

– Мне очень понравилась твоя песня, – шепнул Виславу Леодан, когда Каста отошла от них к противоположному борту. – Ты просто мастер! Какой слог, какая метрика! Я в восторге.

– Что? – Вислав вздрогнул, будто проснулся, посмотрел на Леодана. – Чепуха, малыш. Дерьмовая песня.

– Неправда! Ты несправедлив к себе. Эта грубая девица ничего не смыслит в изящных искусствах.

– Ты зря так думаешь. Она только что выдала нам строчку из поэмы самого Роклэнера-Сладкопевца «Гибель героя». Бьюсь об заклад, эта красавица много в чем знает толк…Уже смеркается, давай-ка займемся нашей рыбиной.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пауза затянулась. Писец, замерший за конторкой с пером в руке, терпеливо смотрел на мастера Кириса, ожидая, когда маг соизволит продолжить диктовку. Но Кирис не торопился. То ли обдумывал, как закончить письмо, то ли думал о чем-то своем. И писец решился.

– Господин?

Кирис перевел взгляд на писца.

– Чего тебе?

– Жду, соизволит ли господин продолжить диктовку.

– Погоди, на чем я остановился?

– «… и сообщите мне, когда высокородный шофет примет решение», – прочитал писец.

– Хорошо. Припиши еще: «Помните, чем быстрее вы выполните нашу договоренность, тем раньше получите то, что желаете». Написал?

– Да, господин.

– Теперь сделай копию и зашифруй письмо. Гонец с ним должен отбыть сегодня.

– Понял, господин.

Кирис кивнул. Прошел через кабинет, вышел на балкон. Отсюда открывался прекрасный вид на Эре-Далор, освещенный закатным солнцем и окруженный свинцово-серыми горами. Справа на скалистом утесе, нависшем над городом, багровели мощные стены и башни Хем-Аштанира, королевской резиденции. Сегодня в полночь там состоится совет магов Чаши, который возглавит сама королева Маргиана. Королева будет вопрошать магов о том, что сделано за последние семь дней, и что маги собираются делать дальше для того, чтобы мощь Шерана стала еще неодолимей.

Казалось бы, Маргиана должна быть довольна. После победы при Меру остатки орков загнаны в бесплодные теснины на северо-западе Орсианы. Армия Шерана контролирует всю страну орков от Хейлана до Аскарийского моря. Заняты стратегически важные перевалы, и теперь путь на север, в Шур, Логар и Агламу открыт. Теперь, если владыка Ашран сдержит свое слово, и Дарнат начнет войну с Сабеей, останется лишь дождаться падения сабейской столицы Гале. В том, что это случится очень быстро, владыка Кирис не сомневался. Сабеи не смогут долго противостоять армии и флоту Дарната – слишком неравны силы. И союзников у них нет. Логар слишком далеко, Селтония еще дальше, восточные соседи сабеев, дорийцы, заняты своими внутренними распрями. Нанять наемников сабеям не на что, их казна пуста. Самое большее через полгода маги Чаши получат то, что заставит все народы покориться Шерану – Шлем Бездны. Вот тогда начнется настоящая война.

Солнце быстро садилось за горные вершины. Наступает время вечерних теней, и можно приступать к ритуалу Собеседования. Кирис вернулся в кабинет, сменил рабочую мантию на Теневой Плащ. Кроме Кириса только два человека во всем Шеране имели право носить такое одеяние – сам глава магов Чаши Храор и ее величество королева Маргиана.

Три человека, на которых держится мощь Шерана. И у каждого свой дар.

Королеве Маргиане от рождения дарован Дар Чаши.

Архимастеру Храору дарована возможность прикасаться к Чаше – единственному творению Теневой Стороны, которое могло до сих пор находиться в мире людей.

Дар Кириса заключался в том, что он мог видеть сны, в которых Теневая Сторона выражала свою волю. Кирис был Переговорщиком. Он единственный из всех магов Чаши мог общаться с посланниками Отца Теней. Ему выпало быть посредником между Теневой Стороной и магами Чаши.

Накануне посланник Теневой Стороны вновь явился ему во сне и предупредил, что этим вечером Кирису следует явиться в Зал Собеседования с подношением. Теневая Сторона всегда требовала разных подношений. Обычно это была кровь – иногда кровь животных, но чаще человеческая, наиболее желанная для Жителей Тени. На этот раз Кирису было велено поднести Отцу Теней десять орочьих сердец.

В Зал Собеседования Кирис прошел через систему порталов – ей была пронизана вся Башня Магов. Мастер Х`зар, глава Молчаливых, уже ожидал его с корзиной, в которой лежали свежие сердца орков, убитых во славу Отца Теней.

Кирис вошел в круг, обозначенный шестнадцатью столбами из чистого кварца. Вне круга, напротив каждого из столбов, было установлено на подставке зеркало из черной полированной бронзы, отражающее свет, распространяемый мощным магическим светильником под сводами Зала. Тени, отбрасываемые кварцевыми столбами, сходились к центру круга, образуя шестнадцатиконечную звезду – символ шестнадцати Домов Теневой Стороны.

Мастер Х`зар тем временем разложил кровоточащие сердца в низкие бронзовые жаровни, расположенные между зеркалами. По залу поплыл запах горелого мяса. Волна смрада накрыла Кириса, и в следующее мгновение маг почувствовал приближение посланника Теневой Стороны.

На этот раз посланником была кейче – низший вампир. Кирису всегда нравились эти хрупкие грациозные существа, похожие на молоденьких девушек с зеленоватой кожей, миловидными лицами и огромными сияющими глазами. Они казались Кирису необычайно эротичными, и он порой сожалел, что не может насладиться призрачной плотью кейче.

– Говори, – сказал Кирис.

– Отец Теней доволен тобой, Переговорщик, – сказала кейче, обнажив в улыбке острые зубки. – Он велел сказать тебе, что твои заслуги велики.

– Я благодарю кейче за похвалу. Мне было велено явиться, и я пришел. Я ожидаю приказаний Отца Теней.

– Отец Теней велел передать своим слугам, владеющим Чашей, что в скором времени они могут столкнуться с новым противником.

– О каком противнике предупреждает нас Властелин?

– Армия Шерана разбила орков, но королевства людей вам пока не подвластны.

– Это лишь вопрос времени. Скоро мы завоюем Шур и Агламу. Наши союзники вот-вот начнут войну против Сабеи, и тогда Венец Бездны по воле нашего общего повелителя станет принадлежать нам. После этого вы, жители Теневой Стороны, сможете наконец-то присоединиться к нам, чтобы совместно приближать час, когда вернуться благословенные времена Шу.

– Времени у вас меньше, чем ты думаешь, маг.

– О чем ты говоришь, посланница?

– Одна из реликвий Девяти, камень Айвари, перешла от орков к людям. Теперь реликвии лишились Покрова Тени и стали доступны людскому племени.

– Это невозможно. Реликвии Забытых были защищены сильнейшими заклятиями еще во времена Шу!

– Во всем виноваты орки. Когда-то Отец Теней покровительствовал им, потому что воинов храбрее и искуснее орков трудно найти. Но потом орки предали Отца Теней, отказавшись служить королеве Маргиане, а значит, и нашему общему господину. Вы разбили орков, но они еще не побеждены. Их вождь Удай не только храбрый воин, но еще и искусный маг. Он знал, что на камне Айвари было заклятие Вражды. Пока камень принадлежал оркам, люди могли завладеть им только силой. Кровь убитых орков и людей оскверняла камень, лишая его магической мощи. Удай придумал, как обойти древнее заклятие магов Шу. Его посланец отдал человеку по доброй воле камень богини-врачевательницы. Теперь заклятие Вражды разрушено, и камень вновь обрел силу.

– Этого не могло случиться, кейче. Это невозможно. Люди и орки всегда люто ненавидели друг друга. Войны между ними стали привычным делом с древних времен.

– Однако случилось. Тот, кто получил от Удая камень, был полукровкой, сыном орка и человека. И он передал камень людям. Мы еще не знаем, кто теперь владеет камнем Айвари, но простой человек не мог бы получить такой дар. Забытые отметили этого смертного в час его рождения. Ты знаешь, маг, что Реликвии Забытых сами выбирают того, кому хотят принадлежать.

– Это плохая новость. Чем это может нам грозить?

Тот, кто соберет все Реликвии Забытых, сможет противостоять мощи Теневой Стороны. Магам Чаши следует помнить об этом.

– Ты знаешь, к кому попал орочий камень?

– Просите Чашу дать вам взгляд Тени, и ничто не укроется от ваших взоров ни в одном из миров, – Глаза кейче вспыхнули, как яркие звезды. – Покончите с тем, на кого укажет вам Тень как можно быстрее. Этого желает наш общий Властелин.

Кейче исчезла также необъяснимо, как и появилась. Таково было свойство созданий Теневой Стороны – они являлись ниоткуда и исчезали в никуда. Кирис чувствовал себя так, будто только что ему приснился кошмар. Собеседование закончено, воля Отца Теней высказана, и следует донести ее до магов Чаши.

Зал Собеседования все больше наполнялся смрадом от горящих в жаровнях орочьих сердец. Кирис вышел из круга кварцевых столбов, сделал знак мастеру Х`зару следовать за ним и направился к порталу, рдеющему в темной глубине одной из апсид зала. Скоро начнется заседание совета Чаши, и Кирис не хотел опаздывать.

* * *

– Ты нашел его? Говори же!

Самедьяр сокрушенно покачал головой. Если бы Шеммер-Та-Нат могла плакать, она бы разрыдалась – но все слезы были выплаканы за прошедшие дни.

– Неужели ты не можешь его найти, Самедьяр?

– Мои люди перевернули вверх дном весь Дарнат, моя ненаглядная. Ничего, никаких следов. Бедный Леодан исчез, будто его живьем забрали боги.

– Это невозможно. Должен же хоть кто-нибудь что-то знать!

– Мы опросили всех нищих, всех наших тайных осведомителей, всех торговцев и содержателей притонов. Никто не видел Леодана. Увы, любовь моя, он исчез. Но, клянусь, я буду продолжать поиски. Я уверен, что он жив.

– Жив? – Шеммер_Та-Нат шагнула к легионеру. – Конечно, он жив! Он ведь такой милый, такой добрый, такой безобидный. Разве можно причинить ему вред? Может быть, его кто-нибудь напугал, и он… прячется. Найди его, Самедьяр, прошу тебя.

– Я найду его, – с уверенностью в голосе ответил молодой человек. – Ради тебя я верну его из царства мертвых.

– Как хорошо, что ты у меня есть, – лицо девушки просветлело. – Я бы умерла от отчаяния, если бы не ты. Мне так не хватает Леодана.

– Я найду его, – повторил Самедьяр, воодушевленный словами девушки.

– Найди и возвращайся вместе с ним, – Шеммер-Та-Нат протянула руку для поцелуя, и Самедьяр с жаром припал к ней губами. – Я буду ждать вас.

* * *

– Так и сказала? – усмехнулся Узмай. – Тебе, кажется, удалось стать фаворитом моей доченьки.

– Так и сказала. Только вот я не знаю теперь, что делать. Я даже начинаю жалеть, что поторопился с этим кораблем.

– О, да! Представь, до каких высот ты бы поднялся в глазах Шеммер-Та-Нат, если бы доставил сюда Леодана. Но это, как я думаю, невозможно?

– Увы, господин. Корабль покинул Ладонь Игерабала четыре дня назад.

– Бедный мальчик! Мы очень сурово поступили с ним. Но у нас не было выбора.

– Истинно так, господин. Чтобы немного загладить свою вину, хочу возместить вам стоимость раба, – Самедьяр положил на стол перед Узмаем мешок с золотом. – Я знаю, Леодан стоил больше, но это все, что у меня есть.

– Ты воистину благородный юноша, Самедьяр! – Узмай от избытка чувств даже руками всплеснул. – Ты даже об этом подумал. Клянусь ладонями Куа, я не ожидал. Выпей вина.

– Надеюсь, Шеммер-Та-Нат никогда не узнает правду?

– Шутишь? Я ведь точно так же замешан в этой истории, как и ты. Ведь это я дал тебе перстень моей незабвенной жены. Дочка никогда не простит мне того, что я сделал. Так что можешь не волноваться. О том, что случилось, знаем ты, я и судья. И хоть мне до слез жалко парня, сделанного не воротишь. Будем думать о будущем и не сожалеть о том, что сотворили.

– Золотые слова, господин мой. И чтобы совсем рассеять вашу печаль, расскажу вам то, что слышал во дворце. Светлейший шофет подписал указ о постройке еще двадцати боевых кораблей. Подрядчиком будете вы. И еще, – с улыбкой продолжил Самедьяр, – вас и прекрасную Шеммер-Та-Нат включили в списки приглашенных на торжества в порту, в день Праздника Моря. Шофет сам утверждал эти списки.

– Твои слова звучат божественной музыкой, друг мой, – Узмай не сдержался, обнял молодого человека и тут же залпом осушил чашу вина. – Не будем больше думать о злосчастном рабе. Теперь я вижу, что не напрасно принес эту жертву. Боги любят жертвующих. Тем более все, что я совершаю, я делаю для блага моей доченьки, и боги должны это видеть. Они не осудят меня за любовь к моему ребенку.

* * *

Шофет Рас-Наван был доволен. Во всяком случае придворные протоколисты, в обязанности которых входило документировать любое событие с участием Сына Солнца, несколько раз вписали в свои таблички, что «со светлого лица Солнца из Дома Солнца весь этот день не сходила лучезарная улыбка». Однако что вызывало эту улыбку – зрелища и игры, устроенные на набережной жрецами Игерабала, богатые дары, которые преподнесли шофету купеческие гильдии, или возможность видеть недалеко от себя некую синеглазую красавицу, – никто не мог сказать определенно. Шеммер-Та-Нат, сидевшая рядом с отцом в почетном гостевом ряду, сначала считала, сколько раз посмотрел на нее молодой шофет, потом сбилась со счета. Она не хотела идти на этот праздник, но отец настоял.

– Потом будешь оплакивать своего Леодана, – сказал ей Узмай. – Нам оказана такая честь, а ты кобенишься! Ты идешь на праздник, такова моя воля.

Подчиниться отцу – долг дочери, и Шеммер-Та-Нат не стала спорить, хотя на душе у нее кошки скребли. Правда, на набережной она на какое-то время забыла о Леодане. Атмосфера праздника рассеяла тоску и захватила девушку. Ее окружали пышно одетые придворные, важные мужчины и красивые женщины, увешанные драгоценностями, будто ритуальные статуи в храме Куа. Не один шофет поглядывал на Шеммер-Та-Нат: многие мужчины по достоинству оценили красоту дебютантки. В другой раз это сильно польстило бы девушке, но сейчас ей почему-то не хотелось флиртовать. И она просто следила за тем, что происходило на набережной, тем более, что представление было действительно интересным.

Вначале по набережной прошли актеры, наряженные богами, демонами и героями, показывая сцены из Книги Небесных Вод – священной книги культа Игерабала. Далее настал черед парада судов: двенадцать богато украшенных боевых галер полным ходом прошли мимо набережной под рукоплескания гостей шофета и восторженный рев черни, усыпавшей причалы. Следом был показан самый настоящий морской бой с захватом «вражеского» судна. После этого по набережной, под грохот барабанов и свист флейт, промаршировали сотни Священного Легиона. Рослые статные воины в ярко блестевших под лучами солнца чешуйчатых позолоченных панцирях и шлемах с белыми и красными плюмажами, с большими квадратными щитами и длинными копьями. Последнюю сотню вел Самедьяр, и Шеммер-Та-Нат видела, что молодой воин смотрит только на нее.

Время близилось к вечеру, когда на набережной вновь появились воины, на этот раз в легких кожаных доспехах корпуса Морских Львов. Они сопровождали корабельную катапульту, которую тащили на полозьях шесть украшенных цветами и лентами белых быков – священных животных Игерабала. Притихшие зрители наблюдали, как солдаты установили катапульту на набережной, развернув ее к бухте. А потом многие увидели, что в нескольких ста саженях от берега на воде покачивается приземистая бирема с черными бортами и нарисованными на носу судна знаками Огненного Глаза – недавно захваченный в бою корабль сабейских пиратов.

– Граждане Дарната! – Владыка Ашран, верховный жрец Шат-Цебу, поднялся со своего места и обратился к гостям: – Ныне, чтобы прославить величие Игерабала в день Праздника Моря, мы, жрецы великого Шат-Цебу, хотим показать вам нечто необычайное. Смотрите и дивитесь мощи даров, которые боги иногда делают смертным!

Двое солдат осторожно поднесли к катапульте большую плетеную корзину, наполненную, как показалось зрителям, большими мячами из серого войлока. Третий солдат по знаку офицера, командовавшего расчетом, осторожно поднял один из шаров и заложил в чашку катапульты. Бэмммм – катапульта с лязгом и грохотом выбросила странный снаряд в сторону сабейской биремы. Несколько мгновений все напряженно сматривались в ту сторону, куда полетел шар, и многим подумалось, что расчет опростоволосился, промахнувшись мимо мишени, но тут в сгущающихся сумерках полыхнула оранжевая вспышка, и сабейский корабль буквально окутался ржавым дымным пламенем. Под вопли восторга и рукоплескания расчет катапульты послал в цель второй снаряд. Беснующееся пламя в минуты охватило всю бирему, и горящий корабль начал медленно заваливаться на бок.

– Великие боги! – воскликнул Рас-Наван, глядя на тонущий корабль. – Это и есть твой сюрприз, дядя?

– Восхитительно, да? – Ашран буквально излучал самодовольство. – Видишь, как маги Шат-Цебу стремятся укрепить твое величие, дорогой племянник?

– Что это такое?

– Волшебный эликсир. Огненное желе. Я подумал, тебе стоит посмотреть на его действие.

– Невероятно! Тебе удалось меня поразить в самое сердце, дядя.

– Действительно, необычное зрелище, – сказал, кривя рот, верховный жрец Игерабала Ваахрад. – Но ради чего почтенные жрецы Шат-Цебу решили его показать?

– А ты не понял, почтеннейший мастер Ваахрад? – Ашран показал на почти скрывшуюся под водой сабейскую бирему. – Теперь мы сможем раз и навсегда покончить с сабейскими пиратами. Наши боевые корабли и это чудесное оружие очистят от сабейской скверны гладь океана к радости наших богов – Шат-Цебу и Игерабала.

– Моя дядя прав, – с блеском в глазах сказал шофет. – Теперь я не сомневаюсь, что нам давно пора осуществить великие планы моего покойного отца.

– Фокусники! – ворчал Ваахрад, когда представление закончилось, и гостей шофета пригласили следовать к пиршественным столам в дворцовых садах. – И этим они хотят поставить сабеев на колени?

– В тебе говорит ревность и зависть, владыка, – заметила верховная жрица Куа, высокая черноглазая женщина в тяжелых златотканых одеждах. – Это действительно грозное оружие. Вот только как владыка Ашран заполучил его? Нет ли в этом чернокнижия?

– Не это важно – вздохнул Ваахрад. – Шофет и раньше Ашрану в рот заглядывал, а теперь уж точно не миновать войны.

– Тебя это печалит?

– Это возвысит еще больше жрецов Шат-Цебу и бога войны Гештана. И они снова будут получать от Дома Солнца самые жирные куски и смотреть на нас сверху вниз. Разве это может не огорчать меня, верховного жреца Игерабала? Ты слышала, Ашран назвал имя Шат-Цебу перед именем Игерабала – это о чем-то, да говорит!

– Не будем думать о плохом, – жрица Куа игриво взяла под руку опечаленного Ваахрада. – Нас ждет угощение в садах шофета, а потом мы сможем обсудить, как возвеличить наших богов.

– Союзники? – Ваахрад посмотрел на жрицу.

– Любовь и море подходят друг другу лучше, чем любовь и война, – засмеялась жрица.

* * *

Шеммер-Та-Нат не видела, как слуги унесли с пира ее вдребадан пьяного и счастливого отца. Теперь она была дочерью самого Сына Моря, и самые знатные вельможи говорили с ней с почтением в голосе. Зато она заметила, в каком раздражении покинула пир царица Куати – это случилось после того, как шофет в третий раз прислал Шеммер-Та-Нат сладости со своего стола.

Кажется, у нее появился враг. Царица Куати вряд ли ей простит такое унижение. А может, не все так плохо?

– Сын Солнца велел передать ярчайшей звезде Дарната, что сегодня сам намерен показать ей покои своего дворца, – пропищал ей в ухо евнух-прислужник. – Пусть ярчайшая звезда ни о чем не беспокоится, ее проводят к шофету, когда придет время…

Шеммер-Та-Нат ничего не ответила. У нее появилась неожиданная и, как показалась девушке, очень удачная мысль. Шофет более чем благосклонен к ней, значит, надо просить шофета помочь найти ее Леодана. Шофет все может, и если Леодан жив…

Если жив.

К горлу подкатил противный ком, глаза вновь заволокло слезами. Евнух подобострастно смотрел ей в лицо, ожидая ответа. Глупый кастрат наверняка уверен, что она плачет от счастья.

– По… благодари Сына Солнца, – сказала Шеммер-Та-Нат и сделала вид, что ее интересует ваза с фруктами и сахарным печеньем.

Мой Леодан жив, и я его найду, сказала она себе. Только вот плакать не надо, грим потечет. Надо оставаться сильной. Боги улыбаются сильным и упорным. Они исполнят ее желание.