Текст книги "Турецкий дебют (СИ)"

Автор книги: Андрей Лучиновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Молодец, – коротко заметил Рысь, не сбавляя шага.

– По какому поводу похвала? – удивлённо спросил я, стараясь не отставать.

– Хвалю, что не стал воротить нос от простого охранника, и первым подал ему руку. А ещё за что, что добивать его не стал, хотя и мог.

Пожав плечами, я заметил:

– У нас в роду… У меня в роду все так поступали. И дед, и отец всегда говорили, что отличия между людьми придумали сами люди. А Многоликому без разницы, кто перед ним – аристо или простолюдин, для него мы все равны.

– Чтишь заветы Многоликого? – с интересом спросил Рысь, открывая дверцу и приглашая меня забраться вовнутрь.

– Как и большинство в Империи, – я нырнул в салон флайера.

– Большинство только делает вид, а поступает по-своему, наплевав на все заповеди. О них вспоминают, только когда этого требует ситуация, – Рысь резко захлопнул дверцу, чем заслужил неодобрительный взгляд водителя, – Кузя, а теперь отвези нас в настоящий ресторан. Пора ввести в организм поросятинки с хреном.

Глава 6

– Здравствуйте, Пётр Ильич.

Синельников обернулся, задрав голову, и сделал попытку подняться.

– Ваше сиятельство…

Стариков, положив ладонь на плечо полковника, усадил его обратно.

– Не стоит вставать, – произнёс он, обойдя стол, и присел напротив главы гвардии рода Турчаниновых, – Да и Ваше сиятельство режет слух. Прошу вас, Пётр Ильич, зовите и меня по имени-отчеству.

Синельников, не зная, что ответить, только кивнул в ответ и отложил в сторону нож и вилку, которыми только что рассеянно ковырял давно и бесповоротно остывшую котлету из телятины.

– Чего изволите, Ваше сиятельство? – раздался голос из-за спины Старикова, – Свежайшие устрицы, рекомендую.

– Ничего не надо, голубчик, – князь отправил восвояси, возникшего перед столом метрдотеля, и снова повернул голову к Синельникову.

– Простите меня, господин полковник, что не испросил разрешения присоединиться к вашей трапезе, но моё к вам дело отлагательств не терпит – уничтожен род, которому вы служили.

– Да какая там трапеза, Ваш… Илья Андреевич. Кусок в горло не лезет.

– Я знаю, что вы уже дали показания в судебной коллегии и даже успел ознакомиться с ними. Но всё же решил вас побеспокоить в частном порядке. Поймите отцовские чувства, ведь убита моя дочь.

Синельников резко выпрямил сгорбленную спину и, пристально посмотрев князю в глаза, отчеканил:

– Должен вам напомнить, Ваше сиятельство, что был убит весь род, а не только Маргарита Ильинична.

Стариков горько усмехнулся, не отводя взгляда от лица гвардейца:

– Вы знаете моё отношение к роду Турчаниновых. Я был дружен с Петром Хасановичем и был рад отдать свою единственную дочь за его единственного сына, хотя и не считал Андрея лучшей партией для Марго. Но всё же, Пётр Ильич, это ваш род – не мой. Официально это был штурм усадьбы с соблюдением всех правил родовых войн…

При этих словах лицо Синельникова побагровело и он начал приподниматься, упёршись в стол кулаками.

– Успокойтесь, господин полковник. И сядьте. Как вы, наверное, уже знаете, Великий князь уполномочил меня расследовать это дело…

– Газетёнки почитываю, в курсе, – буркнул в ответ Синельников и, опустив голову, уставился на тарелку.

– Я тоже не верю в этот наглый пи… Кхм, такую трактовку событий. Вызов оформили явно задним числом. Ваш род и мою дочь попросту убили, не дав им ни единого шанса защититься. Но пока не доказано обратного, я ничего не могу сделать. Вот и помогите мне разобраться. И поверьте, я уничтожу всех причастных к этому гнусному злодеянию.

Стариков склонил голову набок и не отрываясь смотрел на, замершего в раздумьях, Синельникова. Впрочем, глава гвардии думал не долго:

– Чем смогу – помогу, Ваше сиятельство. Что конкретно вас интересует?

– Всё! Для начала, все события, произошедшие за неделю до гибели Турчаниновых.

– Тогда надо ехать в расположение гвардии, вся информация находится там…

Синельников прервался и помассировал переносицу, словно решая для себя сложную задачу. Заметив его неуверенность, Стариков с интересом спросил:

– И?

– А ещё там единственный оставшийся в живых гвардеец.

– У вас есть свидетель?!

– Свидетельница. Подпоручик Белова участвовала в отражении атаки на усадьбу.

***

Тесный, совсем не помпезный кабинет главы гвардии вмещал в себя лишь необходимое. Стул для начальника, рабочий стол с двумя аккуратными стопками документов и небольшой диванчик у боковой стены. Вот на этом самом диванчике и притулился князь Стариков, перед которым навытяжку стояла девушка в чёрном боевом комбинезоне.

– Подпоручик, доложи князю обо всём, что случилось в день нападения на объект два.

– Вы точно этого хотите, господин полковник? А как же ваш план…

– У князя власти побольше моей, и мне так думается, что этих уродов нам разрешат забрать себе… – Синельников вопросительно посмотрел на главу Службы имперской безопасности.

– Мы так не договаривались, – улыбнувшись, заметил тот, – Сначала сведения – потом решения. Но мне тоже почему-то кажется, что мы договоримся.

– Слава богу, не Сутормину расследование поручили… Иначе бы вообще цирк получился, – негромко сказала Белка.

– Вы сейчас про его вассала? Красницкого? – резко повернув голову в её сторону, спросил князь.

– И про него тоже, – Белка посмотрела на князя исподлобья, решая, стоит ли говорить, и наконец решилась, – Кроме этого барончика, там были люди Сутормина.

– Ты уверена, девочка? – побледнел Стариков от внезапной новости, – Это очень серьёзные обвинения.

– Я, Ваше сиятельство, не девочка, а подпоручик гвардии рода Турчаниновых. И заметьте, в отличии от Красницкого, моё слово – слово чести, я свой титул задницей не покупа… – тут Белка осеклась, сообразив, что в запале сболтнула лишнего.

– Во-о-т оно что… – протянул Стариков, – А ваше имя в миру, случайно, не баронесса Белова?

– Так точно, Ваше сиятельство. Но я покинула свой род без скандала, и своей службой Турчаниновым никакого урона дворянской чести не нанесла.

Стариков откинулся на спинку стула и, потирая подбородок, улыбнулся:

– Помнится, там вышла занятная история с вашим замужеством.

– А мне помнится, что это моё личное дело, Ваше сиятельство, и попрошу вас свой нос…

– Виктория! Ты как с князем разговариваешь?! – вскочил со стула Синельников.

– А князья теперь имеют право в чужом белье копаться? – глаза Белки зло заблестели.

– Ни в коем случае, баро… подпоручик, простите старика за излишнее любопытство, – миролюбиво сказал, улыбающийся Стариков, и похлопал ладонью по дивану, рядом с собой, – Будьте так добры, присядьте, мы не на допросе. И оставьте уже этот чёртов этикет, у нас не светский раут. Итак, Виктория Павловна, вы упомянули, что там присутствовали люди графа Сутормина?

Белка, страдальчески скривив лицо, удержалась от новой шпильки и выдохнула:

– Не присутствовали, Илья Андреевич, а напрямую участвовали в штурме. Лично я видела двоих – Клоуна и Торнадо, оба из группы Варяга. Клоун командовал одной из групп, что ушла нам во фланг, а Торнадо, как обычно, командовал отрядом огневиков и миномётчиков.

Стариков вопросительно взглянул на Синельникова, высоко подняв брови.

– Варяг подчиняется лично графу, и это подразделение официально числится в составе Имперской службы охраны, – пояснил тот и, выразительно наморщив лоб, добавил, – По непроверенным сведениям, имеет внутренний чин [4] не ниже полковника.

Князь потёр подбородок. Пока у него никак не укладывалось в голове, зачем Службе охраны потребовалось вмешиваться… а то и самой затевать дело такого масштаба накануне военных действий.

– Кто еще знает, что вы были в тот день в поместье Турчаниновых? – внезапно спросил он Белку.

– Охрану отбирал лично я, – ответил вместо неё Синельников, – Группа убыла в поместье скрытно, минуя отметки у дежурного.

– Я попрошу вас, Пётр Ильич, доставить баронессу в мой департамент, – взглянув на вспыхнувшее негодованием лицо Белки, Стариков усмехнулся, – Простите великодушно, подпоручика Белову, конечно же. Я распоряжусь насчёт охраны, вас встретят и предоставят всё необходимое. Отныне вы, поручик, под охраной Службы безопасности Империи. И никому ни слова, что кто-то смог уцелеть в той мясорубке.

– Мои люди наблюдают за усадьбой Красницкого, – решил рассказать о своих действиях Синельников, – И утром они доложили, что около данного дома было замечено движение.

– Да? Глазастые у вас люди, Пётр Ильич. А вот мои, похоже, неуклюжие. Раз уж теперь мы в одной упряжке, то скажу вам, что завтра ночью Красницкий будет сидеть в подвалах моей службы.

– Его охраняют эмвэдэшники и люди Сутормина.

– Знаю. И всё же сидеть он будет именно у меня.

***

– Вот чёрт… Я Кузьме башку оторву за самостоятельность, – зло прошипел Рысь, – Только не дёргайся… Женя. Там Синельников сидит вместе с твоим дедом.

Кузя понял пожелание откушать поросёночка с хреном по-своему и привёз нас в "Савой", за что ему моё большое, человеческое спасибо. Хоть Рысь и упомянул про хорошую кухню ресторанов Лиговки, но проверять свой желудок на устойчивость к тамошним микробам мне всё же не хотелось. В итоге, когда Рысь оторвался от экрана смартфона и увидел куда мы приехали, то послал Кузю к чёртовой матери. На что тот совсем не обиделся и, весело мне подмигнув, укатил по своим делам.

Сделав лицо кирпичом, я уткнулся глазами в спину Рыси и молча проследовал за ним до самого столика. Только усевшись на стул, я рискнул оглядеться и уже через пару мгновений обнаружил сидящую у окна парочку близких мне людей.

– Не пялься по сторонам, мы сюда есть пришли, а не следить за твоими знакомыми.

Я открыл меню и, пробежавшись по нему глазами, сделал заказ. Особо есть не хотелось, да и выбиваться из навязанного мне образа обывателя не стоило, поэтому я ограничился салатом и кофе. А вот мой спутник скаредничать не стал и, заказав Бёф Бургиньон [5] и бутылку Шабли [6], откинулся на спинку стула, улыбаясь в предвкушении вкусной еды.

– Должен заметить, что к говядине лучше подойдёт Бордо, – проронил я, глядя на довольное лицо своего спутника.

– Должен заметить, что это не твоего ума дело. Мне плевать на принятый среди аристо этикет, я пью не то, что предписано дурацкими правилами для снобов, а исключительно то, что мне действительно нравится, – не переставая улыбаться, ответил мне Рысь, – Чего и тебе настоятельно советую, мой юный друг.

– Ого. Я уже повышен до друга? – улыбнувшись в ответ, я искоса посмотрел на столик у окна.

Синельников и Стариков как раз вставали из-за стола с явным намерением покинуть ресторан.

– Не цепляйся к словам, – подался вперёд Рысь, проследив за моим взглядом, – Я покину тебя на минуточку, не скучай.

Он встал и лавируя между столиками с ловкостью профессионального официанта, быстро направился в сторону туалетных комнат.

Вернулся он не через минуточку, и даже не через пять. Заставив меня дёргаться в ожидании скандала с официантами, он соизволил явиться через час!

– Я обычно матом не ругаюсь, но вот сейчас…

– Проблемы? – как ни в чём ни бывало перебил он меня, усаживаясь на своё место.

– И большие! Тебя где носит? На меня уже метрдотель полчаса косится, пришлось твою говядину съесть. Причём, очень медленно.

– Вкусно хоть было? – весело спросил Рысь, подзывая официанта.

– Ну… да, – оторопело ответил я и, услышав, как он снова заказал Бёф Бургиньон, выпалил, – Вы мне денег не оставили, уважаемый хрен знает кто.

– Да ну? Запамятовал, что ли? Вот так и начинается склероз. Глядишь и деменция не за горами, – покачал он головой, – А ты в кармашках своих всё проверил? Особливо в нагрудном.

Дёрнувшись, я запустил пальцы в указанный карман и выудил оттуда туго перетянутый резинкой рулончик сотенных купюр.

– Твою же маму, – только и смог вымолвить я в ответ на гнусно-снисходительную улыбку Рыси, – В этом кармане носится только платок!

– Я тебе не зря про идиотский этикет напомнил, отвыкай от дрянных привычек аристократов. Тебе ни капельки не интересно, где я был?

– Вероятно, проследил за дедом и Синельниковым.

– Бинго!

– У меня было время подумать.

– Не знаю, порадует тебя или нет, но эти двое всерьёз озаботились докопаться до правды. Ну? Чё замолчал?

– Дед конечно силён, но боюсь, что Сутормин его сломает, – заметил я, немного подумав.

– Твой дед перец тёртый, да и Синельников не пацан зелёный, но речь сейчас не о них. Ты сам-то как? Впишешься или предоставишь вершить месть двум дедам и одной юной деве? – не унимался Рысь.

– Какой ещё деве?

– Даже не предполагаю под каким именем ты её знаешь, – и исподлобья взглянув на меня, он поинтересовался, – Тебе баронесса Белова знакома?

Я напряг память, но в итоге только помотал головой и спросил:

– А кто это такая?

– Жаль, думал может тебе что-то известно про её замужество. Проехали. А подпоручик вашей гвардии Вика Белова знакома?

– Белка, что ли? Так она же погибла, – удивился я.

– С чего ты взял, что она мертва? – сделал изумлённое лицо Рысь.

– Ты и сам наверняка видел, как всех выбравшихся из леса убили.

– Жива, здорова и скоро переедет жить к твоему деду.

Заметив мой непонимающий взгляд, он коротко хохотнул:

– Не жить с ним в любви и согласии, естественно, а под охрану Службы безопасности.

Покачав головой, Рысь подался вперёд и спросил:

– Слушай, не моё конечно, дело, но у меня сложилось впечатление, что ваш дедушка вас не очень-то любил. Зато в своей дочери души не чаял.

– Ничего удивительного. Мама была его любимицей.

– Допустим, – согласился Рысь, – Ну тогда он и её детей должен любить.

– А вот тут ты жёстко ошибся. Ни у одного из нас дар Стариковых не прорезался.

– Ё-моё… Ну это же не причина вас не любить?

– Ещё какая причина. Ведь дар их рода после его смерти полностью бы пропал, у него все надежды были на внуков. Но из всех нас он выбрал только Алёнку, сказав, что мы с Костиком генетический мусор. Отец разрешил ему обучить её основам их дара и дед собирался подарить ей своё родовое кольцо. Вот только мама как-то сказала, что из этой затеи ничего не выйдет, дар Турчаниновых почти полностью задавил в Алёне дар Стариковых.

– Поня-я-ятно, – протянул, удовлетворённый моим ответом, Рысь.

Видимо, он и впрямь был очень голоден. Съев, принесённую ему говядину за три минуты, он встал, опрокинул в себя полбокала вина, и поманив меня рукой, двинулся к выходу.

– У нас тобой сегодня довольно плотный график, – поведал он мне, выходя из ресторана на Невский проспект, – И не зыркай так на меня, я и сам не думал, что наша прогулка так затянется. Твой дед решил завтрашней ночью добраться до Красницкого. Неужели ты позволишь, чтобы тебя кто-то опередил?

Я промолчал. Только уже сев в остановленный им такси-флайер, я возобновил разговор:

– Мне уже даже не важно, кто ты такой. Вижу, что ты не совсем обычный человек. Но таких необычных – пять копеек пучок в базарный день. Ответь мне всего лишь на один вопрос – зачем?

– Довольно расплывчатый вопрос, не находишь? – бросил мне в ответ Рысь, устраиваясь поудобнее и доставая смартфон.

– Зачем ты меня вытащил оттуда, я ещё могу понять. Чувство вины, что помог не тем людям и не в том деле, которым можно будет потом гордиться. Но…

– Ты серьёзно так считаешь, Кирилл? Да ты глупее, чем я думал. Какая, нахрен, вина? – деланно округлив глаза, спросил он, – Что ты вообще знаешь о том, что я там делал?

– Ты мне сам сказал…

– Что отказался выполнять контракт?

"Вот блин… точно, он же ничего не говорил, что успел что-то сделать."

– Что не сообщил о предстоящем нападении, – нашёлся я.

– Я не Турчанинов, мой дорогой, и перемещаться во времени не умею, – раздражённо перебил меня Рысь, – Во всяком случае так, как это делаете… делаешь ты.

– Но ведь ты был в моём прошлом, когда приходил Гримёр. Это я точно знаю.

– Я был в тебе, а не вместе с тобой. Чуешь разницу?

– Это как? – распахнув глаза от изумления, выдохнул я, по-идиотски раззявив рот.

– Молча, придурок. Дар переноса сознания. Слышал о таком?

Мне с трудом удалось помотать головой – передо мной сидел мужик с головой рыси. Антропоморф постучал костяшками пальцев по разделяющему нас и водителя стеклу и уже спокойным голосом назвал адрес:

– Берёзовая аллея, милейший. И побыстрее.

***

[4] Внутренний чин – воинское звание, которое получает гражданский человек, служа в каком-либо военизированном подразделении. Используется только внутри этого подразделения.

[5] Бёф Бургиньон – говядина по-бургундски

[6] Шабли – белое сухое вино, вырабатываемое в одноимённом регионе центральной Франции. Обычно подаётся к устрицам и другим морепродуктам.

Глава 7

В белые ночи небо в Петербурге такое ясное, словно за окнами всё ещё стоит сероватый вечер. Но звёзды видны отчетливо, хотя и кажутся бледными и тусклыми.

Альха подошла к окну, из которого открывался вид на Неву и, прижавшись лбом к стеклу, беззвучно заплакала. Все последние дни память не давала ей вырваться из водоворота того дня. Раз за разом она заставляла её заново переживать момент, когда она, радостно подпрыгивая и кружась от переполнявших её чувств, возвращалась домой от Женьки.

Девушка мечтала об этом всю свою недолгую жизнь. Обе старших сестры удачно вышли замуж, и она видела, как те, даря свою любовь, получают ещё более страстный ответ. И Але хотелось испытать это счастье – любить и быть любимой. И вот наконец она его испытала. Первый мужчина в её жизни. И пусть он старше её всего на пару лет и такой же неопытный в любви, как и она. Но…

Он. Её. Мужчина.

И плевать, что он неодарённый. Её собственный род получил потомственное дворянство всего три поколения назад, и отец любил повторять, что их предками были не чванливые столбовые дворяне, а простые люди, положившие свою жизнь и дар на алтарь славы Империи.

Но Многоликий обманул, счастье оказалось совсем недолгим. Услышав за спиной грохот, Альха на бегу повернула голову назад и пробежав по инерции пару шагов, больно приложилась плечом об дубовый ствол. По которому и сползла на землю, прислонившись спиной и ошеломлённо глядя на выросшее над деревьями и медленно поднимающееся в небо облако от череды взрывов.

"Что случилось?"

Далеко в лесу раздались звуки перестрелки.

"Неужели война? Но Женька ни словом не обмолвился о…"

На всякий случай пригнувшись, Альха рванула обратно, в сторону усадьбы Турчаниновых, из которой она благополучно выскользнула всего пять минут назад. Но достигнув границы леса и приусадебного участка, она замерла, спрятавшись за ближайшим деревом. Усадьбы не было, на её месте исходили чадящим дымом развалины. Мысли девушки заметались в панике, она не понимала, что случилось и что ей делать. Прийти в себя помог неожиданно прозвучавший резкий зуммер смартфона. Выхватив его из кармана легкого платьица, она увидела напоминание будильника – до общего семейного завтрака оставался ровно час.

Она в панике схватилась за голову и случайно мазнув взглядом по бывшей усадьбе, увидела, как в сторону одиноко стоявшего подсобного комплекса изо всех сил бегут трое мужчин.

"Турчаниновы. В спортивных костюмах?! А где охрана?!" – Альха никак не могла успокоиться, мысли в её голове перескакивали с одной на другую.

"Помощь. Я должна привести им помощь. Чёрт, не поверят же. Не поверят? Фото!"

Она быстро сделала несколько снимков бегущей троицы, пока та не скрылась в здании.

"Усадьба, надо снять усадьбу…"

И она заметалась по лесу, задрав голову вверх, чтобы выбрать самое высокое дерево.

Всё оказалось зря. Фотографии произвели на её отца совсем не тот эффект, которого она ожидала – смартфон перекочевал в карман его пиджака, а сама Альха была заперта в комнате. Почти сразу бросившись к компьютеру, она с ужасом поняла, что связи нет. Отец, так пафосно вещавший о героизме предков и служении Родине, струсил, бросив соседей на произвол судьбы. Той же ночью её отправили в столицу и заперли уже в комнате городского дома. От горничных она узнала, что никто не выжил – ни сами Турчаниновы, ни их слуги. Старинный и уважаемый род был вырезан под корень.

И никто не пришёл на помощь.

***

– Ну-с, уважаемая Виктория Павловна, как вам апартаменты? Всё ли устраивает?

Комната предназначалась для содержания под арестом крупных вельмож, о чём он и не преминул сообщить баронессе, знакомя её с новым местом жительства.

Князь Стариков осторожно присел на краешек шикарного кресла, стоящего во временном пристанище баронессы Беловой. Он уже был научен горьким опытом, и знал, что стоит сесть в это кресло поглубже и выбираться из него придётся не меньше минуты.

– Видела и получше, Ваше сиятельство. Но для моих скромных нужд вполне подходят. Только камеры и микрофоны заберите, напрягали они меня. Особенно в ванной комнате.

Белка приехала в затонированном гвардейском флайере, так и не сменив свой чёрный комбез на гражданскую одежду.

– Вот ведь… совсем упустил из виду. У нас же гостей тут не селили ни разу, вот и забыл дать команду на демонтаж. Простите великодушно… подпоручик, – князь на секунду замер, а потом приглушённо спросил, – Что значит напрягали? А сейчас уже не напрягают?

– Я уже сама справилась, пусть ваши люди заберут коробку у входа, – Белка бесцеремонно ткнула острием армейского ножа в сторону двери, – Вроде бы ничего не сломала, старалась снимать аккуратно.

Князь с досады только крякнул. Поначалу он подумал о Белке, как об очередной жертве эмансипации, пытающейся скрыть свои неудачи на любовном фронте среди военного окружения. Но пролистав её личное дело, понял, что ошибся, и баронесса Белова получила офицерский чин не за красивые глаза или другие части тела.

– Хотел бы услышать от вас всю информацию, касающуюся того… злополучного утра, – произнёс Стариков важно и тут же медленно съехал задницей в глубину кресла.

"А-а-а чёрт тебя возьми, вляпался-таки…"

– В шесть тридцать две раздалась стрельба со стороны основной дороги в районе второй линии обороны.

– Эмм… где?

– У вас есть карта поместья, Ваше сиятельство? – искренне забавляясь, спросила Белка.

– Да, минутку.

Князь попытался встать, но сообразив, что только позабавит баронессу своими нелепыми телодвижениями, достал смартфон и, быстро набрав номер адъютанта, рявкнул:

– Карту поместья Турчаниновых. Быстро!

– И маркеры. Разноцветные, – чуть не рассмеялась в голос девушка.

– И маркеры всех цветов, что найдутся!

Белка управилась за десять минут. Быстро набросав на принесённой карте расположение сил в начале штурма, она тут же отметила все дальнейшие передвижения, как обороняющихся, так и штурмующих.

– И по всему выходит, Ваше сиятельство, что план был не просто продуман, а обыгрывался на военном симуляторе до мелочей. В гвардии нашего рода отрабатывалась оборона, исходя из возможностей дара Турчаниновых, но противник все наши действия знал наперёд. Отсюда простой вывод: у врага был полный доступ к информации, касающейся возможностей рода Турчаниновых. А эти сведения, если я не ошибаюсь, известны исключительно шишкам Генштаба и Императорскому Совету.

– Ну ничего себе, баронесса… – протянул князь, и поднял глаза на Белку, – А почему вы ещё не в военной академии?

– Потому что, Ваше сиятельство, гвардия Турчаниновых намного круче, – гордо выпрямилась девушка в полный рост.

– Мда… подпоручик, а не хотите поработать на моё ведомство? Не прошу немедленного ответа, подумайте. И не только вы, готов принять на службу всех ваших гвардейцев.

Белка молча смотрела на князя и улыбалась. Поняв, что ответа ждать бессмысленно, Стариков применил дар, что делал нечасто и только по большой необходимости – перезарядка его кольца длилась около двух суток. И хотя он перенаправил энергетические потоки в нужные мышцы, но чтобы выбраться из хитро сделанного кресла ему всё равно пришлось приложить немалые усилия и сноровку.

– Не смею больше задерживать, подпоручик, – подхватив со столика разложенную карту, он молодым пружинистым шагом направился к дверям, – И коробочку я с вашего разрешения заберу.

Не останавливаясь, он на ходу подхватил тяжёлую коробку с аппаратурой и плечом открыв дверь, скрылся в коридоре.

– Это что сейчас было? – задумчиво сказала Белка вслух, – Он передо мной красовался, что ли?

"Нефигасе… Хотя княжна и звучит гораздо лучше, чем баронесса, но лично я к такому повороту не готова…"

***

– Держи, сдачи не надо.

Рысь протолкнул в узкую щель стеклянной переборки крупную купюру, и открыл дверцу флайера. Да, это снова был обычный Рысь, к которому я привык. Мираж с рысьей головой рассеялся уже через несколько мгновений моего ступора. Всю дорогу мы промолчали: он, как обычно уткнувшись в смартфон, а я в раздумьях и сомненьях. Раздумья были по поводу кто же он такой, а сомнения – на кой я вообще с ним связался и не пора ли кардинально заканчивать наше с ним знакомство.

– Вот что я тебе скажу, Женя, – он начал беседу, как только флайер показал нам задние габариты, – Ты пока в полном неведении, но обещаю тебе кое-что всё же рассказать. Не всё, конечно, но тебе будет достаточно, чтобы определить свою дальнейшую судьбу. А она у тебя пока незавидная. Несмотря на новую внешность и браслет гражданина – ты изгой. А быть изгоем в столице Империи – непосильная ноша. Компрене ву, мон ами? [7]

Он развернулся и пошёл вдоль улицы ещё не договорив, поэтому мой ответ прозвучал ему в спину.

– Комси комса [8], – ответил я и, улыбнувшись, потопал следом за ним.

– Ты наверное уже и сам понимаешь, что я не зря сменил твою физиономию, на то уродство, что ты теперь носишь, – он остановился.

– Чего это уродство! Мне нравится, Гримёр всё хорошо сделал, – от сказанной в мой адрес фразы пришлось даже негодующе запыхтеть.

– Серьёзно? – с долей скепсиса в голосе спросил Рысь, – Тебе действительно нравится?

– Ну да, – почувствовав какой-то подвох, осторожно ответил я.

– Вот и хорошо. Просто из-за твоего хитрожопого разреза глаз, мне теперь постоянно кажется, что ты, то ли чем-то недоволен, то ли что-то против меня замышляешь.

Чуть не подавившись от неожиданного ответа, я откашлялся и поинтересовался, куда мы так спешим.

– В гости к барону Красницкому.

Я остановился.

– Ты в своём уме, Рысь? Среди бела дня, под носом у трёх служб?

– Тебя что-то смущает? – он тоже притормозил.

– Ну нельзя же так с бухты-барахты заявиться в тщательно охраняемый дом.

– А что нам может помешать? Помнится мне, кто-то из нас двоих хотел в одиночку против батальона повоевать.

– Ты не путай время и мотивы, Рысь, это другое.

– Нет, мой дорогой – это то же самое. Теперь понимаешь, каким идиотом ты был?

Мне оставалось только кивнуть. Против правды не попрёшь, меня бы там за секунду порубили на форшмак.

– Сначала я там осмотрюсь, а ты подождешь меня тут, – он показал на стоящие вдоль пешеходного тротуара скамейки.

Внимательно посмотрев мне в глаза, он дождался моего кивка и продолжил:

– Не бузить, не задираться, девушек не спасать.

– Почему не спасать?

– Потому что ты выглядишь, как истинный защитник девственности, – отрезал Рысь, – Побежишь на крики помогать и за первым же углом отхватишь кирпичом по голове.

И он исчез. Исчез в прямом смысле слова – был человек и нету. В этот раз мне пришлось ждать гораздо меньше, чем в ресторане; он проявился рядом со мной минут через двадцать.

– Поляна готова, нас ждут.

– Кто? – не понял я.

– Наш друг барон, естественно. Идёшь прямо в дом, и слушаешься меня беспрекословно. Выполняешь всё быстро и чётко. Договорились? – он испытующе посмотрел мне в глаза.

– Обещаю.

Рысь снова растворился в воздухе. Последующие события завертелись, как в калейдоскопе. Миновав никем не охраняемые двери, я быстро взбежал по ступенькам широкой лестницы на второй этаж, вертя головой во все стороны. Голос Рыси успокаивающе сообщил:

– Почти все живы-здоровы, я никого лишнего не убивал.

Я только хмыкнул, узрев, торчащие из боковых дверей, ноги.

Беспрепятственно дойдя до кабинета Красницкого, я остановился.

– Твой выход, дружище. У тебя две минуты, а потом по накатанной схеме – на пять минут назад. И сразу же иди к проспекту, – услышал я шёпот в правом ухе.

Я со зловещей улыбкой толкнул тяжелую резную дверь. Во всяком случае, мне подумалось, что именно так должна выглядеть зловещая улыбка. Через минуту истошный крик барона подтвердил мою правоту.

***

– То есть как это – мёртв? – граф Сутормин не поверил своим ушам, – Ждите, я сейчас буду.

Повертев замолкший смартфон в руках, он с яростью запустил его в стену напротив. Отлетевший осколок "небьющегося" стекла больно вонзился в бровь графа, тут же пустив по краю глазницы тонюсенькую струйку крови.

– Чёрт знает что! – выругался он в сердцах и, распахнув дверь, проорал, – Дежурную группу на Берёзовую аллею, пять!

Кроме людей Сутормина, все охранники были убиты. Видимо, киллеры знали, кто из них люди барона, а кто из Службы охраны. Записей с камер не было, как и связи с облачными хранилищами – кто-то вырвал все провода в шкафу коммутации за минуту до нападения.

Осмотр места показал, что барона убивали не спеша. Скрюченное на ковре голое тело было сплошь испещрено следами мелких ожогов.

– Электрики поработали? – взглянув с содроганием на тело барона, поинтересовался у спеца Сутормин.

– Не электрики, а электрик, Ваше сиятельство, – подтвердил тот, – Убийца был один, больше ничьих следов не обнаружено. Молнии точечные, из чего можно сделать вывод, что работал мастер. Советую обратить внимание на узор.

– Какой узор? – не понял граф, – Ты про ожоги?

– Ну да. По сути, все эти мелкие ожоги часть одного большого рисунка. Отойдите подальше, чтобы увидеть картину целиком. Ничего не напоминает?

Сутормин сделал несколько шагов назад и впился глазами в грудь мёртвого барона. Через пару мгновений он вздрогнул и прошептал:

– Быть не может…

И вынырнув из липкого оцепенения, он испуганно-пронзительным голосом заорал:

– Все вон из кабинета!

Дождавшись, когда все покинут комнату, он повернулся к трупу и с нескрываемым страхом уставился на герб рода Турчаниновых.

***

– Ну как, удовольствие получил от справедливой мести? – испытующе глядя на моё лицо, просил Рысь.

– Издеваешься? – буркнул я в ответ, – Убийство, даже справедливое, не может приносить удовольствие.

– А вот тут я бы с тобой поспорил, – он отвернулся и снова уставился в смартфон.

Я не мог долго молчать, мне требовался собеседник.

– Играешь? – спросил я первое, что пришло мне в голову.

– Можно и так сказать, – не отрываясь от экрана, нехотя ответил Рысь.

И на этом наш разговор заглох. Всю оставшуюся дорогу, я молча пялился в окно кабины, провожая взглядом, проносящиеся мимо машины и флайеры.

– Да, детка. Сегодня ты нужна, как никогда, – услышал я голос Рыси.

Выйдя на углу Невского и Литейного, мы неспешно дошли до дома Гагариных. Но не доходя до входа, Рысь дёрнул меня за рукав, потащив в подворотню.