Текст книги "Наследник"
Автор книги: Андрей Мартьянов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Ныкаемся! – Серега ухватил Славика за шиворот и уложил между валунами. – Это не наши разборки. У парней тут все серьезно. Смотри-смотри, рубиться начали!..
Глава четвертая
Человек-невидимка
…Даже с учетом не самых глубоких познаний в истории, особенно истории древней, Славик твердо знал, что скандинавы, да и славяне, во времена язычества были народами жесткими, агрессивными и беспощадными, причем цивилизованные европейцы – византийцы, римляне или франки – тех и других полагали сущими варварами и дикарями. Норвежцы, даны и свеи успешно грабили Британию, земли нынешних Франции и Италии, а славянские племена занимались разбоем во владениях константинопольского кесаря, вспомним хоть летописный щит Олега на вратах Цареграда.
Скандинавский беспредел на морских трассах и в прибрежных областях Европы продолжался с восьмого по одиннадцатый века, северяне наследили на пространстве от Ньюфаундленда и Гренландии до Киева и Междуречья, на Руси они чувствовали себя как дома, ходили по великому пути «из Варяг в Греки», строили свои торговые фактории и города, княжили, водили славянские дружины в походы к Черному морю и вообще были «своими людьми», однако враждовать с профессиональными вояками из далеких фьордов решительно не рекомендовалось – пристукнут и не заметят. В этом Славик убедился лично – совсем неподалеку от их с Серегой укрытия развернулось нешуточное и кровавое сражение.
Бинокль не требовался, все видно как на ладони. Численное превосходство было на стороне хозяев двух коротких лодей, загнавших двадцативесельный дракар в неожиданную, пусть и примитивную ловушку – вероятно, они устроили засаду, спрятавшись в дельте реки и внезапно атаковали: последовал мгновенный абордаж, часть бойцов схлестнулись на суше, спрыгнув с бортов на галечную косу.
Доспехов нет почти ни у кого, большинство в кожаных или тканых рубахах, лишь трое-четверо из нескольких десятков облачены в короткие кольчуги.
– Нехороший переплет, – процедил сквозь зубы Серега. – Они отрезали нам путь назад, к лесу. Кто бы не победил, команда останется здесь надолго: пока подберут раненых, осмотрят добычу…
Что не поделили суровые дяди, сцепившиеся в смертном бою, Славик понятия не имел, но, судя по выказываемой обеими сторонами ярости, конфликт был непримиримый. Двигались люди совсем не как в кино – значительно расторопнее и ловчее, сражение меньше чем за минуту разделилось на несколько отдельных поединков, лишь некоторые – в основном успевшие схватить круглые щиты, раскрашенные красным, зеленым и синим, – сбились в две противостоящие группы. Слышались резкие возгласы, язык, ясно, не русский.
– Даннмёрк! – взревел один из окольчуженных, высокорослый детина с гривой соломенно-золотых волос и такой же бородой, увязанной в косицу; вроде именно он был главным у обороняющихся. – Торстейн, буам скёльдборг!
Бойцы с большого дракара мигом перестроились в две линии, дисциплина у них отличная – впереди щитники, за ними ряд вооруженных короткими пиками-сулицами. Лучников не наблюдалось, значит, сейчас начнется «правильная» схватка стенка на стенку.
– Даннмёрк! – громогласно повторил светловолосый. Боевой клич, что ли? – Ютланд!
– Я понял, – скороговоркой произнес Славик. – Те, которые справа – датчане, ютландцы, Трюггви говорил, будто он оттуда… Поможем?
– Совсем охренел? – вытаращился Серега. – Как? Да я тебя сам сейчас тут замочу, своими собственными руками! Нельзя влезать в их дела, они нас не касаются! Нельзя, понимаешь? Давай думай, как выбираться будем… Отползем на южную сторону косы, а там вброд по мелководью, до зарослей. И бегом к Двери, хватит, насмотрелись…
События на галечном пляже развивались стремительно. Данов было раза в полтора меньше, чем нападавших, их начали оттеснять к воде, рассчитывая прорвать стену щитов. Никакого романтического «звона мечей», клинки глухо ударяют по деревянным дискам, при соударении металла о металл звук чуть более высокий – над побережьем стоит мутный грохот, сопровождаемый свирепыми выкриками, руганью и стонами покалеченных. Последних добивали сулицами, листообразным острием в горло.
– …Еще один. – Серега первым заметил четвертую ладью, подходившую с севера.
Парус развернут во всю ширь, на сероватом полотнище темно-красным изображена пикирующая хищная птица. Ветру помогали гребцы, дракар шел очень быстро, едва ли не со скоростью катера. Метров за сорок до берега весла убрали и корабль, пропахав форштевнем плоскую гальку, буквально вылетел на сушу больше, чем на четверть длины. С бортов посыпался «десант» – еще три с лишним десятка вооруженных длинными прямыми клинками людей, с ходу атаковавших противника: новоприбывшие встали на сторону данов.
– Весело они время проводят, – процедил Серега. – Убираемся отсюда, не хватало только под горячую руку попасть – чужаков зарежут не спрашивая, кто ты да откуда. Идем вброд…
План отступления удался бы, продолжись бой еще четверть часа, однако даны и их союзники (или родичи?) смяли неприятеля, большую часть перерезали, нескольких, бросивших оружие, пленили.
– Карабин над головой, – Серега шел первым, он полегче и резвее. Воды в заливчике между вдававшейся в море полоской суши и берегом было выше пояса, почти по грудь. – Скорей, скорей, обязательно успеем!
Позади раздались азартные вопли, Славик машинально обернулся – заметили и налегке бросились вдогонку! Неужели придется стрелять?
Если уж не везет, то всерьез: Славик оскользнулся на покрытом тиной камне и навзничь полетел в воду, едва не захлебнулся: встать мешали рюкзак и спонтанно нараставшее паническое чувство. Зачем было брать с собой столько ненужных вещей, дебил?
Вынырнул, снова упал, попытался сбросить лямки рюкзака и избавиться от тяжелой «Сайги». Тут Славика ухватили за куртку камуфляжа спереди и подняли на ноги.
Мужик средних лет, сивобородый, глаза очень светлые, почти «белые», будто у финнов. Рядом еще четверо, ничуть не краше – рожи свирепые до умопомрачения. Славик закашлялся, успел подавиться водой.
Его крайне невежливо скрутили – руки за спину, локти вниз, ладони к шее: очень больно, – и поволокли к кораблям. В голове металась единственная мысль: где Серега? Успел сбежать? Наверняка успел, но почему не открыл огонь? Боится задеть?
Как глупо попался! Ведь и правда, запросто воткнут нож под ребра и поминай как звали! Пропал без вести.
Возникла неслыханно дурацкая мысль: наследство-то никому передать не успел, Дверь останется без надзора.
Да о чем ты вообще думаешь?!
Славика подтащили к уже знакомому дылде с соломенными волосами – ошибки не было, он тут командует. Очень высокий, не меньше метра девяноста, плечи медвежьи, возраст неопределенный – может двадцать пять, а может и за тридцать: лицо обветрено, сильный загар. Справа, через висок на щеку спускается старый розовый шрам, лицо ему рассекли знатно, не исключено – удар боевого топора. Рана срослась, исказив черты: Славик автоматически отметил отсутствие точек от швов. Смотрит безмятежно-уверенно, как человек, знающий себе цену и уверенный в собственной силе.
Изловивший Славика сивобородый залопотал на своем наречии – очень похоже на выговор Трюггви: вот, мол, какого фрукта задержали! Что прикажете с ним делать? Славик покосился влево и с ужасом понял: «Сайгу» один из данов извлек из воды и сейчас держит за приклад, к счастью, стволом вниз.
Обстановочка на берегу спокойному общению не благоприятствует: тела погибших, багровые пятна на темных камнях, пахнет кровью и дерьмом из распоротых животов. Впрочем, живые на этот мрачноватый антураж особого внимания не обращают, идет деловая суета – одну из захваченных лодей зачем-то выволакивают на берег, используя тонкие, но очень прочные канаты, часть бородатых варваров собирают сухое дерево, принесенное на косу рекой, другие аккуратно перетаскивают трупы в одно место и укладывают рядком. Видно, что к мертвым относятся с уважением – не обыскивают, оружие не забирают, а оставляют рядом с телом. Готовятся к погребальному ритуалу или что у них заменяет похороны?
Здоровяк в кольчуге оглядывал Славика с видимым недоумением – эмоции отражались на его лице, как в зеркале. Осторожно вытянул руку, пощупал ворот насквозь промокшего камуфляжа и бундесверовский обвес, в клапанах которого лежало множество полезных вещиц, начиная от спичек и заканчивая жевательной резинкой. Присел на корточки – рассмотреть ботинки, присвистнул озадаченно. Сам он носил кожаные чуни и холщовые обмотки до колена, поверх узких темно-коричневых штанов из грубоватой шерсти.
Вытянул руку, требуя предъявить «Сайгу» – карабин незамедлительно отдали, сопроводив кратким комментарием, смысл которого угадывался по интонации: не знаю я, что это за дрянь, и знать не хочу!
– Нет-нет-нет, не трогай! – заорал Славик, увидев, как предводитель корабельщиков касается предохранителя. Вспомнилось нужное слово: – Верья, нельзя!
Свеловолосый поднял взгляд, помолчал и, наконец, спросил:
– Хвар верья?
– Ист… Да что ты будешь делать, а? Как тебе объяснить? Ист… опасно! Тьфу ты! Ней трюгг!
Главный задумался, смотрел на Славика недобро, исподлобья.
– Хверр фюльки эр ту?
Что такое «фюльки»? Верно, племя, род, семья – это слово Алёна записала в словарик одним из первых, пояснив, что у Трюггви для начала надо узнавать не имя (имя он может и не открыть чужому человеку, опасно!), а принадлежность к определенному роду!
– Эк… – Славик решил пойти ва-банк. – Эк эм данир.
Окружившие вождя бородачи ошарашенно переглянулись. Двое потянулись к рукоятям клинков. Главный остановил их жестом.
– Данир? – вопрос звучал угрожающе.
Последовала длинная тирада, причем ее смысл тоже был доступен и без перевода. Какой ты, к чертям собачьим, данир, урод? Вот Торстейн, Кетиль, Гримур и Снорри – самые настоящие, природные даниры, что ты мне втираешь? Ты на себя посмотри!
Славик похолодел: такой реакции на казавшуюся спасительной невинную ложь он никак не ожидал. Предводитель северян говорил спокойно, но с таким неимоверным презрением и такой брезгливостью, что сделали бы честь любому драматическому актеру. Его дружки нехорошо ухмылялись, понимали, что для одетого в зеленую ящеричью шкуру незнакомца дело кончится скверно – в лучшем случае просто убьют, в худшем – убивать будут медленно.
Вождь сделал паузу, повторил вопрос – ты из какого племени?
– Гардарики, – безнадежно ответил Славик, понимая, что вранье не поможет. Лучше назвать страну, в которой живешь.
Светловолосый медленно вынул меч из ножен, и Славик понял, что это безоговорочный конец. Страшно не было – одна тоска; жизнь заканчивается нелепо и глупо…
Вместо того чтобы нанести удар лезвием, вождь перехватил клинок левой рукой ниже гарды и невидимым мгновенным движением саданул яблоком меча Славику по лицу – хотел оглушить.
Получилось отменно – гость из-за Двери рухнул на гальку как подкошенный. Его унесли на большой корабль, тот самый, что первым вступил в бой в устье реки.
* * *
…Приходил в себя долго и мучительно, голова болела нестерпимо, нос вроде бы сломан. Дополнительно – полнейшая дезориентация, Славик долго не мог понять, где находится и что происходит вокруг. Руки связаны впереди, запястье к запястью, причем вязавший свое дело знал: кисти и предплечья не затекли. Конец веревки примотан к толстому вертикальному бревну. Впрочем, никакое это не бревно – мачта по центру ладьи…
Частично вспомнились недавние события – поход на ту сторону с Серегой, впечатляющая драка на берегу. Стоп. Та сторона? Ошибаешься, дорогой – эта. Ты ухитрился здесь застрять, причем далеко не в самой дружелюбной компании.
Поднял голову, осмотрелся и окончательно понял: слова «влип», «спалился» или «попал как кур в ощип» передать всю глубину происшедшей катастрофы не могут. Бедствие вселенского масштаба, вот что это такое. Лучше бы просто убили!
Судно поднималось вверх по реке, против течения – ветер не благоприятствовал, посему шли на веслах с убранным парусом. На скамьях по бортам восседают несимпатичные граждане, в большинстве похожие друг на друга как родные братья: разница только в длине и цвете бороды – лица лошадиные, с высокими скулами, волосы заплетены в косицы, кожаные и льняные рубахи, подпоясанные ремешками. Истинные арийцы, белобрысые или рыжие, темноволосых нет.
Может, они и варвары, но о пленном позаботились: Славик обнаружил рядом с собой деревянный ковшик с водой, ломоть грубого хлеба и копченую рыбу. Взять ковш за ручку и попить вполне можно, веревка позволяет, но при одной мысли о еде к горлу подкатил скользкий рвотный комок. Все ясно, сотрясение мозга, вроде не слишком тяжелое.
Сел поудобнее, привалившись спиной к мачте. Даны на Славика внимания не обращали, смотрели как на пустое место, только их главарь, стоящий на корме у рулевого весла, бросил короткий и ничего не выражающий взгляд.
Интересно, сколько времени прошло? Часов на руке не оказалось, равно как и большинства распиханных по карманам вещей – обыскали, изъяв все, что показалось интересным или опасным. Солнце клонится к горизонту и находиться левее кормы, значит, корабль идет на восток – если, как предполагалось, река является Невой, даны скоро окажутся в Ладожском озере. А куда потом?..
Нет, вопрос надо ставить иначе: что они собираются делать со мной, это во-первых, во-вторых – как найти способ вернуться обратно? В длину Нева немногим больше семидесяти километров, такое расстояние пешком можно преодолеть дня за два с половиной или три, при условии, что у тебя достаточно припасов и есть оружие: дикобраз (причем, скорее всего, не один) доселе бродит в лесах. Но для начала надо сбежать или каким-то образом договориться с этими красавчиками. Последнее маловероятно, достигнуть взаимопонимания невозможно по многим причинам – незнание языка, абсолютная разница менталитетов и, главное, образа мыслей. Планировать в данный момент побег смысла не имеет – далеко не убежишь.
В конце концов, эти ребята не людоеды и не отъявленные злодеи из страшных сказок, Трюггви производил впечатление вполне вменяемого человека – необычного, но все-таки благоразумного и в чем-то деликатного. Хотели бы прикончить – давно б это сделали, а труп выкинули в реку! Остается ждать, наблюдать и пытаться выкрутиться из этой, бесспорно, очень неприятной истории – шанс есть всегда.
Серега успел сбежать, это радует. Парень он настойчивый, пускай и слегка безбашенный – наверняка сообразил, что связываться с несколькими десятками данов не стоит, всех из карабина не перестреляешь, и бегом рванул к Двери: в Питере остался Трюггви, можно попросить его помочь, он ведь местный… Есть надежда, что Серега сообразит, как объясниться с даном, найдет где-нибудь переводчика, позвонит в Лондон Алёне. Ну хорошо, а дальше что? Корабль норманнов уйдет слишком далеко, следы окончательно затеряются…
Славик начал прислушиваться к разговорам гребцов, перебрасывавшихся отрывистыми лениво-спокойными фразами, стараясь различить знакомые слова. Дважды был помянут «Альдейгьюборг» – судя по контексту, в котором использовал это понятие Трюггви, речь шла о некоем поселении или крепости неподалеку от Двери. Дракар идет туда? Возможно. В таком случае в Альдейгьюборге с большой долей вероятности встретятся соотечественники – русские, которых можно будет понять…
«Какие русские? – сокрушенно подумал Славик. – Девятый век! Тут полно всяко-разных кривичей-радимичей-тиверцев, древних славян, не объединенных в одно государство! И язык у них какой угодно, но только не современный русский!..»
За полтора часа наблюдений выяснилось, что главного дана зовут Рёриком (уж не про него ли упоминал Трюггви?), пронзительно-рыжего мужика, вроде бы самого приближенного к вождю помощника, именовали Торстейном (еще его окликали непонятным словом «Гюлльскег» – прозвище?), а вслед за дракаром идут еще две ладьи, включая трофейную – поначалу они отставали, однако подул западный ветер и вскоре они нагнали «флагман» Рёрика. Подняли парус, на веслах осталась половина гребцов – течение в реке сильное.
…В оставшемся где-то очень далеко цивилизованном мире издана тьма-тьмущая книжек и снято еще больше фильмов о героях, попадающих то в иное время, то на чужую планету, где они, проявляя чудеса сообразительности, ухитряются выживать в самых неблагоприятных условиях – хоть вокруг кровавая сеча и столкновение миллионных армий, хоть кислотная атмосфера, а вокруг стадами бегают хищные помидоры-убийцы.
У книжно-киношных персонажей обязательно есть надлежащая подготовка, все они или спецназовцы, или майоры ВДВ, в самом крайнем случае – высоколобые ученые мужи, но уж никак не токари и операционные медсестры в отставке! Им никогда на заедут в харю яблоком меча и не свяжут, будто поросенка, а если и попытаются, герой мигом раскидает по углам всех супостатов и покажет, кто тут главный и самый крутой. Дальнейшее предсказуемо: череда удивительных приключений и свадьба в финале. Если не свадьба – королевская корона. Ну или что-нибудь не менее полезное и значимое.
Так вот: книжки бессовестно врут, киношники тоже. По здравому размышлению, выживание в напрочь чуждом, а потому недоброжелательном и враждебном обществе возможно только при одном условии: когда у тебя есть танк с полным боекомплектом, туземцы не могут в него забраться, а «верные соратники» (ну какая фантастическая книга без соратников?) периодически притаскивают тебе гамбургеры с колой, чтобы с голоду не подохнуть!
В настоящий момент танк отсутствует (на худой конец в качестве оружия сгодился бы и карабин, но его реквизировали), верный соратник в виде Сереги вполне здраво предпочел унести ноги побыстрее и подальше (было бы значительно хуже, попадись они в лапы Рёрика и компании вдвоем!), а потрясти данов сногсшибательными умениями в карате или борьбе без правил не представляется возможным? Нет, безусловно, Славик вполне сумел бы набить морду уличному гопнику, но только не громадному, как гризли, предводителю данов! Этот одной левой по палубе размажет…
Что в этой ситуации сделает обычный герой – спецназовец-майор-ученый? Вот-вот, вся беда в том, что героем Славик себя не ощущал и оказаться таковым стремления не испытывал – ни в прошлом, ни сейчас. В настоящий момент героизм неуместен: начнешь буянить, немедленно убьют, причем не в поэтичном поединке, а по-простому, без изысков – полоснут ножичком по горлу и за борт. В нынешние времена человеческая жизнь стоит недорого, побоище на пляже тому подтверждение – дрались насмерть, никаких переговоров или попыток разойтись миром!
Поразить варваров своими глубокими познаниями в науке и технике, сыграть роль известного янки, прибившегося ко двору короля Артура? Исключено, солнечного затмения вроде не предвидится, а коллекции высокотехнологичных устройств, находившихся при Славике, – приемника «лисы», сотового, фонарика и прочего, – на палубе дрэки не видно: возможно, даны их попросту выбросили, посчитав неизвестные предметы колдовскими и опасными. К металлической руне Трюггви Славик тоже старался лишний раз не прикасаться – амулет шибал электрическими разрядами, что для изготовленного тысячу с хвостиком лет назад предмета было делом немыслимым!
Один момент! Славик неожиданно зацепился за мысль, показавшуюся ему логичной и обоснованной: Трюггви может послужить палочкой-выручалочкой, надо рассказать о нем! Только как расскажешь? Жестами?
Рёрик, передав пост кормчего рыжему Торстейну, как раз направился к носу корабля, прошел мимо мачты, задержался, чтобы зачерпнуть воды из стоявшей рядом бочки. Хмуро поглядел на Славика.
– Трюггви. Хелльдирр. Хильд, – Славик решился и громко произнес три ключевых слова – имя своего неожиданного гостя, скандинавское название зверя и понятие, означавшее битву, бой.
Рёрик запнулся на полушаге, повернулся всем корпусом, вытянул руку, сгреб могучей пятерней куртку на груди Славика и притиснул его к толстенному мачтовому бревну.
– Хвар Трюггви-годи? Ту кен ханн?
Спокойно, ни одного лишнего слова! Думай, думай, как объяснить! Не торопись! Он знает Трюггви и видно, что беспокоится за него! Нельзя упустить возможность наладить контакт!
– Трюггви ин минна хус ист. – Безграмотная фраза означала: мол, он в моем доме.
– Хвар? – повторил Рёрик. Чуть ослабил хватку. Заговорил медленно и внятно, будто старался, чтобы Славик понял, о чем идет речь. Кивнул в сторону леса по правому борту, понизив голос, упомянул хелльдирра-дикобраза, полез за ворот рубахи, извлек на свет оберег в виде серебряной лошадки почему-то с восемью ногами и вроде бы поинтересовался: вот у меня на ремешке висит одинсхестр, а у Трюггви хверр?
Славик нагнулся, обмакнул палец в опустошенный на две трети ковшик и вывел на гладком дереве мачты руну Альгиз. Рёрик отреагировал коротким «Хм…», взял Славика за левую руку, знаком потребовал закатать рукав повыше. Осмотрел предплечье и плечо – ясно, он ищет татуировку, такую же, как у своего друга или похожую! Но почему? В чем смысл?
Было видно: Рёрик слегка растерян и не знает, что предпринять. Непродолжительное смущение вскоре заместилось обычной маской хладнокровия. Он слегка оттолкнул Славика – не грубо, просто дал понять, что на время разговор окончен. Отдал короткую резкую команду – смена гребцов, отдохнувшие должны заменить вторую половину команды, – и ушел на переднюю палубу ладьи, перед тем совершив акт человеколюбия: распорядился, чтобы пленнику дали подстилку, незачем сидеть на голых досках. Принесли подобие одеяла из сшитых вместе потертых овечьих шкур. Развязывать руки не стали.
Славика тошнило и начало познабливать, поэтому он как сумел расстелил шкуру (по ближайшему рассмотрению это оказался чей-то старый теплый плащ), прилег и тотчас вырубился – глубокий сон обрушился с внезапностью летней грозы: только успел положить голову на стянутые веревкой запястья, как провалился в непроглядную черную мглу.
Снов не было, за и зачем они, когда реальность преподносит сюрпризы почище любых, самых красочных и бредовых сновидений?
* * *
Это место Славик опознал сразу, перепутать невозможно: исток Невы и небольшой островок, издревле носивший название Ореховый. Прямо впереди – негостеприимная темно-свинцовая Ладога.
Его разбудили, слегка попинав в бедро. Все гребцы заняли свои места и налегли на весла, однако корабль шел медленно, течение здесь было сильнейшее, гигантское озеро ежесекундно выбрасывало в русло реки тысячи кубометров чистейшей ледяной воды. В далеком будущем с таким мощным потоком справлялся далеко не каждый моторный катер. Тем не менее даны упорно продвигались к островку, светившемуся в полумгле несколькими оранжевыми точками – костры или факелы.
Как известно, летом в этих широтах стоит сезон «белых ночей», точно определить время сложно – солнце зашло, небо на северо-западе пылало яркими розово-оранжевыми красками, над горизонтом тянулись бронзовые перья облачков, в восточной полусфере тускло светились несколько звездочек. Читать при таком освещении сложно, но крупные предметы различимы, уж всяко сможешь понять, где весло, а где копье. В поэзии летние сумерки обычно именуются «серебристыми» – очень романтично, самое время прогуливаться с любимой девушкой по питерским набережным. Только где сейчас те набережные?..
Любой житель Петербурга хоть раз в жизни да побывал на Ореховом острове – во время школьной экскурсии или по собственной инициативе. Известно, что крепость Орешек была основана князем Юрием Данииловичем, внуком Александра Невского аж в 1323 году и стала центром Ореховецкого удельного княжества, подчиненного Новгороду. Через триста лет городок захватили шведы и переименовали в Нотебург, еще век спустя Петр Великий отбил древнее укрепление и в свою очередь дал ему новое имя: Шлиссельбург. Даже во время Второй мировой здесь кипели страшные бои – немцы за пятьсот дней осады так и не сумели взять Орешек.
Оказывается, поселение в этой стратегически важной точке – самое начало пути «из Варяг в Греки», из Балтики к Каспию и Черному морю! – существовало задолго до князя Юрия и расширения новгородских владений! Это естественно, кто контролирует торговые трассы, тот и главный – пошлины, сборы, отсечение конкурентов…
Предположим, нынешняя реальность и впрямь самый настоящий (пусть и со странностями) девятый век от Рождества, до появления Юрия Новгородского осталось пятьсот лет – а крепость вот она, сразу за деревянными мостками-причалами, сколоченными на западном оконечье острова. Отлично виден бревенчатый тын с двустворчатыми воротами, за поселком темнеет лиственная рощица. Возле тына тюки и бочки, на пологий берег вытащены два корабля: такой же дракар, как и у Рёрика, и более крутобокое судно с высоким бортом – по виду грузовое. Костры горят рядом с лодьями, на огне большие котлы. Ветер донес терпкий смоляной запах – понятно, остановились на ремонт.
Высадка заняла четверть часа. Рёрик собрался ночевать в Орешке, подошедшего к пристаням седого человека узнал и поприветствовал – скандинавы оказались здесь явно не впервые. Славика тоже заставили сойти на берег, молодой дан вел за собой на веревке, будто собачонку. Обидно, но лучше не возмущаться, схлопочешь…
По сравнению с Шлиссельбургом будущего это укрепление выглядело несолидно: неправильный четырехугольник метров семьдесят на пятьдесят, башенки или навесы для лучников отсутствуют, поселок занимает меньше одной пятой площади не самого крупного острова – обойти его по берегу можно за полчаса. Большинство заостренных столбов тына желто-белые, дерево не успело потемнеть от времени и постоянной влажности, значит, норманны обустроились тут недавно или просто хорошо следят за своим форпостом – в случае неожиданной атаки крепость обязана держаться до подхода помощи.
Странно, почему они выбрали именно остров? На левом берегу удобнейшая бухта, течения реки в ней не ощущается, девятьсот лет спустя Петр I разместит в ней часть своего флота. Чем этот небольшой залив не угодил скандинавам?
Не только скандинавам, кстати. Когда шумную компанию гостюшек (данов оказалось больше полусотни) впустили в деревню через распахнутые ворота, выяснилось, что живут в Орешке не только даны или их сородичи. Славик заметил двух женщин с чуть монголоидными лицами и одновременно светлыми волосами – типажи знакомые, таких в ХХ веке можно увидеть в Удмуртии или Марийской Республике, финно-угорский корень. Подбежал мальчонка лет десяти, увидел человека в необычной одежде – камуфляж тут выглядел нелепее некуда, – залопотал на своем диалекте, совсем не похожем на мягкую речь данов. Финским языком, однако, это наречие тоже не являлось.
Седой знакомец Рёрика оценил подозрительного незнакомца в зеленой пятнистой шкуре (как лишаем покрыт!) и задал несколько осторожных вопросов. Это у вас хверр? Не опасен ли? Не колдун? Несколько раз старик кивнул в сторону стоявшего по центру деревни громадного одноглазого идола – одобрят ли боги присутствие чужака, не привлечет ли он беду? Рёрик успокаивающим тоном ответил: этот мадр ничего дурного не сделает, руки связаны, значит, колдовать не сможет. Я отвечаю.
Славик начал интуитивно угадывать, о чем ведут речь даны – разговаривали они спокойно, но очень выразительно, постоянно меняли интонации, делали многозначительные паузы, помогали себе жестами. На угрюмых и молчаливых викингов из книг эти люди совсем не походили, наоборот, они придавали огромное значение тому, как сказано и как произнесено. Красота и живость речи стоят на первом месте.
Выслушав Рёрика, старейшина (звали его громоздко – Сигмундур) покивал, однако вести пленника в дом запретил, вежливо, но непреклонно. Посадите в хлев до утра. Если скотина после чужака заболеет – заплатите виру.
В результате Славика отправили в сарай, где обитали три раскормленные свиньи, пяток овец и лошадь. Господи, лошадь-то хозяевам на этом крошечном островке зачем? В отгороженном от пахучих животных углу возвышалась копна свежего сена – отличная лежанка.
– Постой, – окликнул Славик молодого дана и вытянул руки вперед. – Развяжи!
– Нэй…
Снаружи громыхнул тяжелый деревянный засов. Сволочи, еды и – главное – воды не оставили!
Славик ошибся: соратники Рёрика могли быть сколь угодно воинственными и суровыми, но только не бездушными – не прошло и четверти часа, как дверь хлева отворилась и давешний норманн принес деревянное блюдо с теплым еще хлебом, вареной бараниной и крынкой молока. Поставил на пол, там, где почище, и снова ушел. К мясу прилагались овощи – Славик так и не понял, репа это или разновидность турнепса. Пища почти несоленая, мясо необычно пахнет мятой. Зато порция огромная – даже если покушать плотно, хватит еще раза на два.
Славик не ел с раннего утра, позавтракали еще в Питере, затерявшемся незнамо в каких веках и точках пространства, но удалось лишь чуток поклевать. Два кусочка мяса, немного хлеба, одна репка. Все еще подташнивало, болели зубы – Рёрик, гадина, влепил яблоком клинка выше переносицы, ровно под брови. Синячищи под обоими глазами натекли кошмарные, и пускай зеркала в хлеву не имелось, Славик живо представлял себе, как сейчас выглядит со стороны – ну чисто жертва глобального катаклизма: лицо опухло, сине-багровые гематомы вокруг глаз, запекшаяся ссадина на лбу. Писаный красавец!
Хлев, как и все до единой постройки на Ореховом острове, являлся полуземлянкой – срубы без фундамента вкопаны в каменистую почву и снаружи присыпаны землей, на двускатной крыше растет мягкая травка. Под потолком есть отдушины, шириной не больше чем с ладонь, если залезть на копну заготовленного для животных сена, можно посмотреть, что творится снаружи.
Спать пока не хотелось, и так дрых большую половину дня. Посему Славик занял позицию возле одной из щелей, смотревших на «главную площадь» деревни, и принялся наблюдать. Белая ночь и горящие костры позволяли.
Даны отдыхали по-своему: мало кто захотел оставаться в душных длинных домах, некоторые завернулись в плащи и легли спать на свежем воздухе, другие собрались у большого костра, на котором стоял внушительных размеров котел. Никакого пьяного буйства и прочих «типично варварских» развлечений. Ни одной женщины. Ведутся степенные беседы, те кто попьянее (тянет запахом свежего пива) посмеиваются над чем-то своим. Никто не шумит и не ссорится – здесь будто собралась одна большая семья. Кроме данов Рёрика на острове задержались владельцы двух кораблей, днища которых смолили на берегу. Их предводитель, толстый дядя с обязательной окладистой бородой, в красивой темно-синей рубахе с белой вышивкой по вороту и рукавам, говорил больше всех и привлекал всеобщее внимание. Иногда, как показалось Славику, он переходил на стихи – речь становилась ритмичной и явно рифмованной.
