Текст книги "Квазинд. Том второй. Последний на равнинах"

Автор книги: Андрей Воронов-Оренбургский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 13

Посетители салуна, ничком лежавшие на полу, начали подавать признаки жизни. Здоровяк Кэнби и те, кто посмелее, решились подняться и посмотреть в окно. Убедившись, что инцидент исчерпан, они отвели душу, горохом рассыпав богатый запас отборной ругани, чем сразу же успокоили остальных.

Публика вставала, отряхивалась, бурно выражала свое недовольство:

– Проклятье! Попробуй отдохнуть в этом аду!

– Когда, черт побери, будет порядок? Живем как на пороховой бочке!

Кэнби, хитрый и весьма нечистый на руку,– агент меховой компании с Миссури,– зыркнул на брюзжащих горожан из-под лохматых седеющих бровей, прикидывая к носу, какая заварилась каша. Хрустнув пятерней по зарослям на необъятной груди, он направился было к выходу, но вдруг остановился точно вкопанный, уставившись в пол. Тень тревоги пробежала по его крупному мясистому лицу, кое стало темней, чем чай из сассафраса ⁶¹61
  Сассафрас – американский лавр, имеет темный свекольный цвет. (Прим. автора).


[Закрыть]. Некоторое время он стоял совершенно безмолвно, шевеля узкими губами, затем медленно нагнулся, поднял с пола орлиное перо и, воздев его над головой, грянул:

– Эй, все, смотрите! Это перо с волосами от скальпа белого человека принадлежит краснокожему убийце – Черному Орлу. Я ручаюсь головой за свои слова, джентльмены! Клянусь могилой, я лично видел это,– он яростно затряс пером,– в его волосах, когда скупал пушнину у вахпекуто.

Из дрожащих пальцев старого Паркера выскользнул графин. Осколки стекла со звоном разлетелись по полу. Бледный, что саван, он стоял под перекрестным огнем свирепых взглядов.

Буйная толпа, замерев, смотрела то на разъяренного Кэнби, то на орлиное перо в его руках. Словно по сигналу, она загудела потревоженным ульем. Раздались возмущенные выкрики:

– Что же это получается? Здесь, среди нас, порядочных людей, находится краснокожий убийца?

– Боже праведный, спаси и сохрани! Как это прикажете понимать, Адамс? Что бы на это сказал проповедник закона Боуи? ⁶²62
  Полковник Джеймс Боуи, один из героев битвы при форте Аламо, в которой несколько десятков техасцев пытались отразить нападение пятитысячного отряда мексиканцев и погибли все до одного – сам Боуи, знаменитый охотник Дэви Кроккет, Баррет Трэвис и другие, ставшие национальными героями; изобрел “нож Боуи” – особый охотничий нож с лезвием длиной 22—37 см, широко распространенный на Западе. (Прим. автора).


[Закрыть]

Бармен – ни жив ни мертв – хотел что-то сказать в свое оправдание, но вместо этого лишь как рыба хватал ртом воздух. Ноги его подкосились. Схватившись за сердце, он болезненно охнул и опустился на стул. Дженни бросилась к отцу:

– Папа, папа! Что с вами? Да опустите свои пушки, олухи! Вы еще поплачете, что устроили эту бучу!

Она обнимала, тормошила старика, но тщетно: он был почти бесчувствен. Дженни скрипнула зубами. Судя по пылающему лицу, девушка была не напугана и не растеряна – она была в гневе.

– Капли, сердечные капли… В аптеку… Быстрей… —прохрипел Паркер.

Дженни, царапаясь и расталкивая локтями пьяную толпу, споткнувшись о юбку, в смятении выбежала из салуна.

Кэнби с выражением праведного гнева на лице направился к хозяину:

– Хорошенькое дельце, хоть лопни! Им бы только петь “Эри-канал” ⁶³63
   “Эри-канал” – фольклорная песня типа частушек с большим числом куплетов, часто перченых неприличными деталями. (Прим. автора).


[Закрыть] да наживаться на виски! Вы только задумайтесь, сын преследует одного преступника, а папаша в это время укрывает у себя другого? И кого?! Вонючего краснокожего пса!!! – он бросил к ногам Адамса орлиное перо. Взгляд его стал колючим и пополз пауком по морщинистому лицу старика.

Кто-то высокопарно крикнул:

– Эй, мы требуем! Именем священного Союза!⁶⁴64
   Союзом называлось объединение северных штатов; Конфедерация южных штатов была провозглашена 4 февраля 1861 г. на конгрессе в Монтгомери, штат Алабама; ее президентом был избран Джефферсон Дэвис; Гражданскую войну начали мятежники-южане 12 апреля 1861 г., обстреляв форт Самтер. (Прим. автора).


[Закрыть] Немедленно выдайте его нам, Адамс!

Теперь толпа напоминала волчью стаю. На всех лицах лежал отпечаток пьяного остервенения и кровожадной страсти. Кэнби с воодушевлением подливал масла в огонь, не боясь слевшить,– закон фронтира был на его стороне.

– Свободные граждане Рок-Тауна! – он окинул собравшихся горящим взглядом.– Что говорить с ним! – торговец плюнул в сторону бармена.– По глазам видно: этим Паркерам нечего сказать. Гарри, возьмите людей и перепотрошите дом. Суйте нос везде: и на чердак, и в погреб!

Несколько человек со спенсерами⁶⁵65
   Винтовки Спенсера имели размещенный внутри приклада трубчатый магазин с расположением патронов друг за другом по одной продольной оси. Пули имели 56-й калибр. (Прим. автора).


[Закрыть] наперевес ретиво кинулись исполнять волю торговца.

Адамс, собравшись с духом, бросился к нему, протестующе выкрикивая:

– Вы не смеете! Слышите, вы не смеете здесь распоряжаться! Это произвол! Салун – собственность мистера Рэлли! Я буду жаловаться на вас! Вы ответите!..

Кэнби пренебрежительно хохотнул, пьяно качнулся вперед и, словно играючи, хряснул старика под ребра. Тот издал какой-то нестерпимо жалобный звук и, задыхаясь, согнулся пополам. Мерзавец азартно хмыкнул, взметнул от бедра левый кулак и саданул в подбородок, с удовлетворением ощутив, как удар отдался в запястье и плече. Старик замертво шлепнулся на опилки, как кусок теста. Седые бакенбарды порозовели от крови. Кто-то плеснул ему в лицо водой из фляги. Он открыл глаза и, тяжело кряхтя, попробовал встать на ноги. Удалось ему это лишь наполовину. Стоя на четвереньках, он поднял голову. В лицо ему смотрел черный провал револьвера. Торгаш, криво усмехнувшись, шагнул вперед, приставил дуло к покрытому испариной морщинистому лбу и рявкнул:

– Хватит валять дурака, Адамс. Где он?!

Глава 14

Высоко в небесах ветер гнал облака, но над самой поверхностью бурой земли воздух стоял неподвижно-горячий, напоенный ароматом душистых трав прерии. На небе, подобном гигантскому сине-черному океану, колыхаясь и переливаясь, растекалась алая пена заката.

Небольшое стадо бизонов, мерно пережевывая жвачку, подремывало в сумерках бескрайней равнины. Внезапно могучий вожак насторожился, вскинул над травой рогатую тяжелую голову. Мгновение – и всё стадо, сотрясая землю, скрылось в лабиринтах необозримых холмов.

Спустя некоторое время послышался топот лошадиных копыт. Из-за гребня холма, возникнув внезапно, как это обычно бывает в прериях, выметнулся всадник. Лошадь под ним, закусив удила и роняя мыло, мчалась галопом.

Немного погодя на гребень взлетел его преследователь. В ярком свете луны отчетливо вырисовывался черный, как смоль, силуэт.

Осадив разгоряченного коня, шериф вскинул винчестер. Глубоко вздохнув, он свободно, не торопясь выдохнул – и на выдохе мягко спустил курок. Гулкое эхо выстрела десятикратно разметалось по скалам и ущельям. Лошадь Опоссума дико заржала: пуля раскаленным штыком пропорола шкуру на ее крупе. Осатаневшая кобыла вздыбилась, пытаясь скинуть седока, но тот чудом удержался в стременах и, нечеловеческим усилием натянув поводья, понесся дальше.

Роджер некоторое время колебался: продолжать ли погоню? Затем с досадой сунул винчестер в кожаный чехол, вытер вспотевшие пальцы о седельную скатку ⁶⁶66
   Седельная скатка – скатка из одеял, привязываемая поперек седла сразу позади вилки, чтобы помочь всаднику плотнее сидеть в седле; седельная вилка – передняя часть деревянной основы седла, поддерживающая седельный рог или “гусёк”. (Прим. автора).


[Закрыть], раскурил сигару и повернул назад.

Оглянувшись несколько раз и убедившись, что погони нет, Опоссум попридержал загнанную лошадь.

Теперь он ехал шагом, с тревогой озираясь по сторонам. Последние лучи солнца скрылись за горизонтом. На долину опустилась ночь. Сверху на По равнодушно взирал холодный лик луны, от которого веяло могилой. Бродяга вздрогнул, передернул плечами. Он хорошо знал, что заехал в Долину Мертвых, снискавшую недобрую славу среди жителей пограничья. Где-то там, на Юге, должна была тянуться насыпь “Юнион пасифик” ⁶⁷67
   Трансконтинентальную железную дорогу (о которой упоминается в романе) строили, начиная с 1862 года, две компании: “Сентрал пасифик” (“Центральная тихоокеанская”) с запада и “Юнион пасифик” (“Союзная тихоокеанская”) с востока; между компаниями шла жестокая конкурентная борьба с бесконечными интригами, подкупами политиков и т. п.; две линии были состыкованы в 1869 г. в городке Проментри-Пойнт (штат Юта). (Прим. автора).


[Закрыть], но это было так далеко… А здесь даже не было следов “Пони-Экспресс” ^{3 68}68
  “Пони-Экспресс” – скорая (по тем временам) почтовая система, использующая гонцов и сменных пони; письма из Нью-Йорка и Сан-Франциско доставлялись за десять дней; в частности, такая система работала в 1860—1862 гг. между городами Сент-Джозеф (штат Миссури) и Сакраменто (штат Калифорния); сооружение тихоокеанской телеграфной линии между Сент-Луисом и Сан-Франциско завершено 25 октября 1861 г.


[Закрыть], только редкие борозды от травуа ⁶⁹69
  Травуа (фр.) – волокуша из жердей, в которую индейцы впрягали лошадей (до появления лошадей – собак); использовалась для перевозки свернутых типи (вигвамов, хоганов, викиапов и т. п.), так как колесными повозками индейцы не пользовались. (Прим. автора).


[Закрыть], да зловещие цепочки волчьих следов. “Уж лучше бы я оказался в Браунс-Хоул⁷⁰70
    Браунс-Хоул (Браунова Дыра) – очень известная на Дальнем Западе долина в горах, где часто скрывались отъявленные преступники (“бандитское гнездо”). (Прим. автора).


[Закрыть],—мелькнула мысль,– чем в этой чертовой пустыне”.

Под копытом лошади что-то слабо хрустнуло. Беглец чертыхнулся украдкой и суеверно перекрестился. Он откровенно дрейфил. Здесь, в мрачных холмах, он чувствовал себя ничтожным и бессильным. Вжавшись в седло, он ощущал мелкую дрожь своих пальцев и, с тоской всматриваясь в темноту, мечтал о ярком свете очага. Напряжение и тревога действовали изнуряюще на его душу и плоть; он знал, что смерть может схватить его за горло прежде, чем он сумеет пустить в ход оружие.

Ночной ветер сек лицо колючим песком, но По не замечал этого. Вдруг впереди раздался протяжный, заунывный вой волка. Он перекатывался из дола в дол, наливаясь холодной, хищной яростью, и, как тупой бурав, сверлил уши. Опоссум слушал, словно оледенев. А вою, не успел он прерваться, ответило дальнее утробное уханье, такое же цепенящее, злобное, жуткое. Потом наступила мертвая тишина.

Лошадь под всадником испуганно захрапела и встала как вкопанная. По брякнул револьвером и насторожился.

Откуда-то сбоку, из зарослей ирги, послышался подозрительный шорох, но, как ни всматривался бродяга в темноту, ничего не смог разглядеть. Гробовая тишина не нарушалась больше ничем, кроме отдаленного писка летучей мыши.

Опоссум тихо тронул коня. Миновав холмы, он увидел угрюмые контуры Столовой горы, которая огромным черным гробом вырисовывалась на звездном фоне неба. В струящемся свете луны безжизненная долина слабо мерцала —мертвенно, жутко. Как-то вдруг тьма стала плотнее. На западе стремительно росла свинцовая стена грозовых туч. Диск луны скрылся. Местность освещалась теперь лишь слабыми вспышками далеких зарниц.

Сквозануло холодом. Бандит сильнее нахлобучил широкополую шляпу, задрал воротник и в поисках дороги подъехал к подножию горы. Неожиданно он узрел темный силуэт дилижанса, одиноко стоящего посреди окружающего безмолвия. Что-то необъяснимо зловещее угадывалось в нем. В таинственной поступи приближающейся грозы внезапно наступила пауза. Стихли порывы ветра, грома не было слышно. Смерть притаилась в расщелинах, не подавая голоса.

Нервы По напряглись до предела, но зуд любопытства и жажда легкой наживы взяли верх. Когда его лошадь поравнялась с брошенным экипажем, он, держа наготове кольт, свободной рукой потянулся к лакированной дверце.

Пальцы не успели коснуться бронзовой ручки, как дверца сама распахнулась настежь. Животное захрапело и испуганно попятилось. Опоссум дико вскрикнул и едва не грянул оземь: из зева салона на него смотрело человекоподобное существо с жутким волчьим рылом. Из-под монашеского плаща выглядывали лапы, покрытые густой шерстью, слипшейся от запекшейся крови; открытые глаза смотрели как два стеклянных шара – холодно и безжизненно; из-под сморщенной синеватой верхней губы торчали и мелко подрагивали клыки. Сердце беглеца бухнуло по ребрам и затихло. Он остолбенело таращился перед собой, забыв о револьвере. В следующую секунду тварь стремительно качнулась вперед; когтистая лапа полоснула его по щеке, превратив ее в окровавленные полосы кожи. По заскулил по-собачьи, нажал на курок, но рука его дрогнула – пуля сорок пятого калибра в щепы разнесла косяк дилижанса. Утробный рык раздался у самого уха… Истекая кровью, он шарахнулся, как от огня, и рванул удила так, что лошадь, отчаянно заржав, взвилась на дыбы. До крови вонзив ей в бока испанские шпоры, Опоссум, не помня себя от страха и боли, унесся прочь.

Глава 15

Оставшись одна, Полли не знала куда себя деть. Голова шла кругом. Поездка в Монтану оправдывала самые мрачные предсказания мисс Боуэр, ее строгой пуританки —наставницы из Иллинойса. “Вы не должны этого делать, мисс! Это безумие, молоденькой леди отправляться в логово сатаны!”

И действительно, страстное желание вырваться из оков многолетней опеки, “увидеть мир” дальше скучных классов колледжа, опостылевшего танцевального зала, похоже, оказалось выше ее сил. И сейчас, сидя у себя в номере на втором этаже, она боролась с охватившим ее смятением, как с норовистой, необъезженной лошадью. Невероятное множество неудобств, подчас откровенной площадной грубости, да и просто обвал всего нового, ранее невиданного, просто ошеломил ее.

Удивление и первый восторг начались еще в дилижансе, когда они миновали Блумингтон, затем Спрингфилд, Олтон ⁷¹71
   Блумингтон, Спрингфилд, Олтон – небольшие городки в США в штате Иллинойс.


[Закрыть] и въехали на огромный сентлуисский паром. “Боже! Сколько там было народу! Просто какой-то Вавилон , настоящее столпотворение! А сколько вокруг мелькало лодок и медленно ползущих барж!”

– Мама, мама! – истошно кричал, сидя на тюках и ящиках, чей-то ребенок.– Куда всё едут эти дяди и тети?

– Туда же, куда мы, Рони,– на Запад! – тревожно приглядывая за кладью, бросила мать, доставая полную грудь для своего меньшего малыша.

Полли терялась от пестроты шляпок и шляп, цилиндров и мохнатых охотничьих шапок, массы телег, бакбордов, кухонных фургонов, лошадей, мулов и огромных, красной породы луисвилльских быков, кои могли тянуть за собой неподъемный скарб переселенцев…

О, это был какой-то новый исход народа, быть может второй, после того, как сыны Израилевы покинули египетский плен… Но главное, что такое движение, суматоха и заполошное рвение двигаться за Миссисипи шло уже не первый год, и огромный, дьявольски уставший паром, вернувшись к берегам Ист-Сент-Луиса через неделю, вновь возьмет на свою грудь бесконечные толпы.

Она вспомнила, как лениво и тяжело, под крики речных чаек, паром медленно кроил мутные воды Великой реки. Рядом с нею и за ее спиной сидели, стояли, лежали люди. Кто-то храпел, обняв свое добро, кто-то молчал, чистил оружие, присматривая за детьми, но в основном все говорили, спорили, что-то спрашивали, выясняли у бывалых людей, советовались… И странные поэтические, музыкальные имена и названия летели в ответ. Любопытство Полли разгоралось. Ей и самой, признаться, очень хотелось многое спросить у этих загорелых до черноты, одетых в оленьи куртки людей, но, увы, воспитание и манеры леди не позволяли такой роскоши… И поэтому, держась за бронзовый леер, она настороженно и чутко, как косуля, прислушивалась к хриплым голосам ветеранов.

– Нет, старина, ты не видел страны синего неба, если не побывал в Таосе или Санта-Фе…

Аш-Холоу – Лощина Праха и Кросс-Тимберс, река Шайенн, Невада, Чертов Палец, Хамфрис-Пик и страна ютов ⁷²72
   Юты (юте) – индейское племя группы шошонов ацтеко-таноанской языковой семьи, в которую входили также команчи (собственно шошоны), пайюта, хопи и др. племена. Основное занятие – коневодство и охота. Жили в долинах среди гор Центрального и Западного Колорадо (совр. штаты Колорадо и Юта). Современники подчеркивали особую воинственность племени, нападавшего на пуэбло, испанцев, американских колонистов, а также часто и на навахов. (Прим. автора).


[Закрыть], Солт-Лейк-Сити и Альбукерке, люди Блэк-Ривера, хоганы навахо⁷³73
    Хоганы навахо – тип жилища навахов, отчасти схожего с казахскими юртами; навахи (навахо) – “люди ножей”, индейское племя группы атапаскской языковой семьи на-дене. Проживало в южных прериях (совр. штаты Аризона и Нью-Мексико, США). Основное занятие – охота, собирательство, а также скотоводство и отчасти земледелие. Совершали частые набеги на индейцев пуэбло и мексиканцев. Считаются признанными чеканщиками по серебру и меди. (Прим. автора).


[Закрыть], Уошито – во всех этих словах и названиях, Полли казалось, жили, ручьились волшебство и тайна.

Там, далеко впереди исподволь очертился синий росчерк горизонта. Медленно, очень медленно он принял вид небольших холмов, кое-где на склонах покрытых темной зеленью заплат. То здесь, то там виднелись сырые пятна —земля была еще влажной от недавно стаявшего снега.

– Это Миссури, джентльмены! – вдохновенно выдохнул кто-то рядом.– Дальше будет Канзас, на север Небраска и Южная Дакота.

– А вам куда, мисс?

Полли вздрогнула от внезапного вопроса. Рядом стоял, опираясь на длинный ствол оленебоя, седой зверобой; его енотовая с мордочкой и полосатым хвостом шапка была небрежно сбита на затылок.

– В Монтану, в Рок-Таун,– сбивчиво ответила она, радуясь хоть какому-то знакомству.

– О, это не близко, мисс. Опасное путешествие. Вы, конечно, не одни?

– Нет, у меня нанят возница, он когда-то бывал в тех местах. Мне рекомендовали его в Иллинойсе…

– Ну, ну,– недоверчиво покачал головой траппер и пожелал ей доброго пути.

А дальше загудели большие сигнальные “рога”, и помощник паромщика, коренастый малый с огромным, из листовой меди рупором, объявил порядок схода на берег. Но его, похоже, никто не слушал, все продолжали возбужденно, со слезами на глазах всматриваться в растущий берег и что-то кричать. И вновь гудели сигналы; и вновь плакали дети, надрывно ревела напуганная скотина, лаяли привязанные к поручням своры лохматых собак, кричали чайки, а до слуха долетали пугающие и манящие обрывки слов:

“Не знаю, не знаю, амиго, без скальпа на моем веку выдюжило всего трое, и одним из них был мой дед…”, “Форт-Морган…”, “Саут-Платт…”, “Колорадо…”, “Не будь идиотом, сынок, берегись команчей ⁷⁴74
   Команчи (пемена) – индейское племя группы шошонов ацтеко-таноанской языковой семьи. Традиционное занятие – коневодство и охота на буйволов. Типичное племя южных равнин. Жило к югу от реки Арканзас (совр. штаты Нью-Мексико и Техас). Активно враждовали с племенами юта, дакота, на юге с апачами, а также с испанцами. (Прим. автора).


[Закрыть], а еще больше апачей … ⁷⁵75
   Апачи – индейское племя группы южных атапасков языковой семьи на-дене. Основное занятие – коневодство и охота. Жили в прериях на территории совр. штатов Нью-Мексико и Аризона. Известны как лучшие воины Юга. Совершали сокрушительные набеги как на близлежащие племена, так и глубоко на север и юг. Были грозой испанцев и белых колонистов США. (Прим. автора).


[Закрыть]”, “Капсюльная винтовка? Нет, не верю!..”, “Я свою питтсбурговскую пулелейку не сменяю на твою ретивую кобылу вместе с седлом…”, “Эх, мне бы только добраться до Грейт-Венда! Это, говорят, недалеко от Хатчинсона и Смоки-Хилл…”, “Дурак, Смоки-Хилл – это река, а она длинная…” “Но там мой дядя и старший брат Том, они охотники на буйволов…”, “Эх, заживем! Только б не убили!..”, “Помни, что тебе всегда говорили мама и падре Родриго: “Везде воры, Хосе! Господь на небе, а на земле убийцы и подлецы!””

Полли бегло огляделась, словно ища поддержки. Все пассажиры были на взводе, в глазах горел лихорадочный блеск и такое желание одолеть любую трудность, любую высоту, что девушку внезапно охватил страх, настолько острый, что она едва не разрыдалась. И уже позже, пересекая Небраску, анализируя свое состояние, она сумела ответить себе: “Я просто испугалась того, что во мне нет такой веры и такой любви к жизни”.

Полли допила совсем остывший кофе и отодвинула чуть тронутый бизоний язык. Воспоминания совсем лишили ее аппетита. Борясь со своей мучительной слабостью, она ост-ро и ярко проникла в сущность своего положения. “Ах, если бы были живы родители… – в очередной раз с горечью подумала она,– всё, решительно всё сложилось бы иначе в моей жизни… Но папа погиб в битве при Чикамоге ⁷⁶76
   Печальная битва при Чикамоге 19—20 сентября 1863 года закончилось сокрушительной победой южан-конфедератов.


[Закрыть] три года назад, а мама… – глаза затуманили слезы,—она умерла совсем молодой, когда мне было шесть, а отец купил дом в Цинциннати” .

Но в Огайо, после гибели отца, она жила не долго. Дом был быстро продан, а брат отца, дядюшка Рэлли, энергичный предприниматель, живший где-то на западе в Монтане, взялся хлопотать за свою племянницу. Потом наступила беспросветная полоса жизни в тихом и сером провинциальном Иллинойсе. Дни сменялись днями, мало радуя Полли. Дисциплина амбициозного старушечьего колледжа в маленьком городке под названием Джэксонвилл⁷⁷77
   Джэксонвилл – небольшой заштатный городок в США; штат Иллинойс.


[Закрыть] мало чем отличалась от строгости и чопорности Пансиона благородных девиц мисс Мэдфорд в Огайо. Те же предметы, только расширенной программы, те же обязанности и задачи: как подобает носить леди кринолин, как держать подбородок, нудная зубрежка латыни и греческого и много всего другого, от чего у Полли болела голова, а в душе зарождался простой, но искренний вопрос: “Зачем?” Да и сама мисс Боуэр, ее наставница, мало чем отличалась от мисс Мэдфорд. Такая же высушенная мумия в юбке, с узкими, не знающими помады и поцелуев губами, с великим самомнением, которое вряд ли вместилось бы в голове самого генерала Ли⁷⁸78
   Ли, Роберт Эдуард, американский генерал-полководец (1807—1870); главнокомандующий армией южан в Гражданской войне северных и южных штатов; благодаря его потрясающей энергии, воле и распорядительности, даже после поражения при Геттисберге армия конфедератов смогла продержаться еще целых 11 месяцев. (Прим. автора).


[Закрыть]. Короче говоря, мисс Боуэр была классическим синим чулком, ненавидящим весь мир, кроме своего угрюмого колледжа, в котором с утра до вечера можно было услышать: “Ad augusta per augusta” ⁷⁹79
   “Ad augusta per augusta” – к высокому положению проходят тернистыми путями; нельзя достичь триумфа, не преодолевая множество затруднений (лат.).


[Закрыть], “Aide toi et le ciel t’aidera”⁸⁰80
    “Aide toi et le ciel t’aidera” – Помогай себе сам, и Бог тебе поможет (франц.).


[Закрыть], “Ars longa, vita brevis est”⁸¹81
    “Ars longa, vita brevis est” – Учение долго, а жизнь коротка (лат.).


[Закрыть]и много другой, уж совсем тривиальной дидактики.

Так нудно и долго тянулись дни в Джэксонвилле, вселяя трепет в своих холеных воспитанниц с блестящими волосами и печальными глазами. Где-то далеко на юге грохотала война, но Полли это уже мало трогало. Отец был убит и неизвестно, где искать его могилу, до кладбища мамы было тоже неизмеримо далеко. И если девушка и могла позволить дать волю своим чувствам, так только ночью, уткнувшись в подушку, в тоскливом одиночестве, позабыв закрыть Библию.

И всё же весть о Марше к морю⁸²82
   Марш к морю – в романе идет речь о глубоком прорыве соединением войск Союза под командованием генерала Шермана на территорию конфедератов в конце 1864 – начале 1865 г.; 2 сентября 1864 г. ими была взята Атланта, 21 декабря – Саванна, 18 февраля 1865 г. пала Колумбия. 3 апреля северяне заняли столицу Конфедерации город Ричмонд, а 9 апреля войска мятежников под командованием генерала Ли сдались Гранту при Аппоматтоксе. (Прим. автора).


[Закрыть], прогрохотавшая по всем штатам, всколыхнула “мышиную жизнь” Джэксонвилла. На дверях и окнах были развешены пестрые ленты, знамена северян, а на улицах стало много пьяных мужчин, которые стреляли из ружей в воздух… Именно в том, счастливом для янки году она наконец-то окончила колледж, была представлена к грамоте и к сухому, как деревяшка, чмоканью в лоб мисс Боуэр. А чуть позже поспело письмо из Монтаны, которое зажгло надеждой приунывшее сердце. Дядюшка Рэлли слал горячие приветы и поздравления выпускнице, презентовал прекрасное платье, при виде которого на глазах Полли заискрились слезы восторга. Но главное – дядя собирался перебираться на Восток и открыть в Вашингтоне крупное дело, при этом гарантируя племяннице, что она будет жить вместе с ним в его доме.

Боже! – впереди ее ожидала новая жизнь, и где!.. В столице! Об этом можно было только мечтать во снах… Судя по частым письмам с Запада, дядя очень любил ее. Не имея собственной семьи и детей, он всю заботу и внимание сконцентрировал на своей родственнице-сироте, частенько называя ее в письмах “дочерью”.

Грудь Полли разрывало нетерпение. Теперь от грусти и былой тоски не осталось и следа. Но вот беда: это дядино “скоро” было ужаснее всех предыдущих лет. Полли вся извелась; за спиной ее точно выросли крылья, но в груди лежал камень: “Когда? Когда? Когда?” И вот однажды, решив, что трудные задачи надо рубить сплеча, она отправилась за советом к мисс Боуэр. Рассказав всё о своем решении поехать в Монтану, девушка с замирающим сердцем притихла, боясь услышать ответ патронессы.

Мисс Боуэр долго молчала, точно поведанное ей было железным гвоздем, коий предстояло переварить ее желудку. Потом очень странно, совсем как гусыня, вытянула жилистую шею, оглядела свою цветущую выпускницу, зловеще вздохнула и в суровом молчании потерла сухие руки, отчего сердце бедняжки Полли упало куда-то вниз, а сама она затрепетала, как пойманная бабочка в сачке.

– Мисс Мэдиссон,– услышала наконец бывшая воспитанница жесткий, как плеть, голос.– Я вполне допускаю, что Небеса щедро одарили вас естественной грацией, чему могут позавидовать некоторые неуклюжие утки…

Наставница сделала многозначительную паузу, наблюдая, как бледность Полли сменил яркий румянец, разлившийся по прелестным щечкам.

– Но это не значит, моя дорогая, что в данном вопросе, с которым вы пожаловали ко мне, надо думать не головой, а тем, что вы до времени храните, как зеницу ока, под кружевами и юбкой! Я понятно вам объясняю, мисс Мэдиссон?

Теперь лицо девушки пылало до корней золотисто-каштановых волос, покраснели даже шея и плечи.

– Но я… простите, мисс Боуэр, я… просто хотела… посмотреть Запад… людей…

– Ах, Запад! – взвилась наставница так, что голос ее задрожал перетянутой струной.– Уж не для того ли, моя дорогая, чтобы показать тамошним мужланам и разбойникам, как я, старая дура мисс Боуэр, научила вас, молодая леди, держать свою осанку? И демонстрировать, как лучшая выпускница Джэксонвилла может пройти легким шагом, не показывая при этом своих подвязок каждому встречному проходимцу? Да знаешь ли ты, детка, что такое Запад? Это скопище греха, помноженного на разврат! – она хотела сказать что-то еще, как вдруг осеклась, будто внутри нее треснул стальной стержень. В строгих глазах мелькнул незнакомый теплый огонек, которого Полли, признаться, не видела за все предыдущие годы.

– Мисс Боуэр! – девушка бросилась к ней.– Вам дурно? Что с вами?

Но вместо ответа старая дева по-матерински прижала Полли к своей плоской, сухой груди и тихо сказала:

– Деточка моя, я понимаю… Ты всё равно сделаешь так, как требует твоя душа, как хочет сердце… И, конечно, никто не вправе запретить тебе это… Господь тебе судья. Но помни слова старухи мисс Боуэр: вы не должны этого делать, мисс! Это безумие, молоденькой леди отправляться в логово сатаны! Дождитесь мистера Рэлли здесь и благополучно отправляйтесь в столицу… А теперь ступай, дитя мое, и да хранит тебя Бог.

Наставница вновь замкнулась, превратившись в каменную трость, будто сожалела о допущенной слабости.

Полли, сделав глубокий книксен, с признательностью поцеловала худую, с желтоватой, точно пергамент, кожей руку и покинула класс.

Прикрыв от счастливого смущения глаза, с высоко поднятой головой, как и следовало леди, она прошла через столь знакомый зал, ощущая на себе пристальный взгляд наставницы. Тишину нарушали только шелест тяжелого голубого шелка и четкий стук маленьких каблучков.

Стройные бедра Полли Мэдиссон, окруженные пачками кринолина, как беседкой, и не стесненные близостью ткани, двигались легко и свободно.

И мисс Боуэр, наблюдавшая за ней с грустью, тоской и внутренней завистью несложившейся личной жизни, по обыкновению оценила грациозность своей лучшей воспитанницы и сдержанным прощальным кивком выразила свое суровое одобрение.