Текст книги "Наследник Алвисида (Книга 3)"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Шестнадцать телохранителей Наследника Алвисида растворились в бриттской и бретонской армиях, изменили облик, стали неприметны, но всегда поблизости от сэра Радхаура, графа Маридунского. Хамрай знал лишь о семерых. Значит, остальные либо погибли в сражении при Рэдвэлле (не зря же несмотря на то, что Радхаур был в самой гуще битвы, он не получил даже царапины), либо были настолько сильными магами, что прикрывались фальшивыми думами.

Хамрай не знал, чего ожидать от четверых гостей Рэдвэлла. Их мысли прочесть было нельзя. Бламур сказал – два ирландских рыцаря. Разумеется, об оруженосцах он не упомянул. Значит еще и два оруженосца – алголиане. И еще четверо – простых ирландских солдат, взятых в оруженосцы по пути, для отвода глаз. Алголиане опасные противники, но мощных магов среди приехавших не было, иначе Хамрай вообще не обратил бы внимания на путешественников – он сам, например, мог запросто не только заблокировать свои мысли и прикрыть их чужими, но и надежно прикрывать мысли еще пяти-семи сопровождающих.

Хамрай как-то пробовал через коридор Алвисида войти в Ферстстарр – главный каталог алголиан. Но в открытую дверь увидел лишь свежесложенную каменную кладку. Конечно, он запросто мог пробить эту стены силой своей магии, но тогда он привлек бы к себе внимание алголиан. Подумав, Хамрай решил не беспокоить улей, пока пчелы не жужжат.

"Нет, – наконец решил Хамрай, – вряд ли эти четверо приехали с дурными намерениями – просто на разведку."

Ведь голова Алвисида – реликвия из реликвий – теперь хранится в Рэдвэлле. Возможно, они приехали узнать, как она охраняется надежно охраняется. Мало того, что в замке живет приставленный к ней алголианин (живет ли? Может, и погиб, поскольку все семеро алголиан, кого Хамрай опознал, отправились вслед за Радхауром) так еще и Хамрай на всякий случай наложил на комнату, где хранилась голова и библиотека Алвисида, мощное заклятие, не позволяющее никому войди туда, кроме Радхаура и самого Хамрая. Конечно, другой тайлорс, например новый верховный координатор алголиан, может сломать заклятие, но на это у него уйдет несколько часов, если не дней. А Хамрай здесь, рядом, всегда успеет вмешаться.

Что ж, пусть разведывают. В замке, кроме новых алголиан, вот уже десять лет жил сэр Бан – после взятия Рэдвэлла старый прославленный воин решил доживать в тиши и спокойствии свои дни здесь. Раны и годы подточили его здоровье, мечом он уже не мог принести пользы своей стране. Сэр Бан действительно по крови был бриттом. Но не христианином по убеждениям – алголианином, посланным по заданию совета хэккеров под личиной христианина жить в Британию, где у алголиан, невзирая на запрет Алвисида, были свои интересы. Пусть сэр Бан и доложит им обстановку.

Значит, торопится некуда – пусть гости наливаются элем. Эль непривычен для алголиан, они пьют священный напиток сид, который гораздо крепче эля, в несколько раз. Но алголиане не знают, насколько эль коварен. Пусть пьют, может, разговорчивей станут, когда к ним присоединится барон.

Хамрай оправил на себе сухую одежду, провел рукой по усам. Посмотрел на перстень, что украшал безымянный палец левой руки.

Он мысленно пронесся к своему замку и чертыхнулся.

Никуда эти алголиане не денутся. Если они хотели приступить к решительным действиям – уже приступили бы. А они даже не пытались применить магию – вообще. Хамрай понимал, что волнуется, что хочет сделать то, что требует сердце, а не разум. Да и плевать – все равно новое открытие проверить надо, не сегодня, так завтра. А рождение сына – у Хамрая такого еще не было.

Он решительно вышел из комнаты и уверенно пошел по коридору. Ему не нужен свет, не нужен провожатый. Дорогу он знает и так, а если бы и не знал – сердце подсказало бы.

В огромной подземной пещере под замком было холодно; глухо разносились эхом звуки шагов. Здесь, а не в аббатстве, еще со времен первых хозяев Рэдвэлла, располагалась фамильная усыпальница рода Сидмортов.

Каменные изваяние на огромных гробах равнодушно смотрели в черноту, не обращая на появившегося человека ни малейшего внимания.

Хамрай хотел, чтобы именно здесь хранилась голова Алвисида, но Радхаур резко возразил: "Сэр Алан жив, а здесь покоятся только усопшие." Хамрай не стал спорить. Ему почему-то показалось, что если бы он предложил установить голову в графских покоях, Радхаур перенес бы останки сэра Алана именно сюда. В общем-то, Хамраю было все равно, где находится голова Алвисида, лишь бы к ней, пусть потихоньку, но прибавлялось все остальное.

Барон быстро подошел к могиле сэра Гаррета Сидморта, расположенной почти у самой северной стены, среди захоронений усопших до Великой Потери Памяти. Могила была ложной – такого Сидморта никогда не было, но от прочих мало чем отличалась. Просто Хамрай отлично знал, к какой именно могиле надо идти.

Он встал рядом и вызвал магическую силу – каменная плита чуть приподнялась и плавно отъехала в сторону. Хамрай вступил на открывшуюся лестницу и быстро спустился вниз.

Пройдя по небольшому проходу с тщательно выделанными стенами, он вставил перстень в гнездо двери, ведущей в коридор Алвисида. И почему-то догадался, для чего создан небольшой туннель от лестницы фальшивой могилы до двери – чтобы негаснущий свет волшебного коридора не пробивался в усыпальницу. Алвисид был предусмотрителен, ничего не скажешь. Но гибели все равно не избежал.

Каменная плита стремительно поднялась вверх, Хамрай вступил в чудесный коридор – удивительное творение Алвисида. Здесь он терял связь с окружающим миром; не то, что со своим замком, но даже творящееся в Рэдвэлле для него становилось недоступно. Странное и удивительное место этот коридор Алвисида. И почти на все его загадки нашел ответы старый маг, кроме одной – он не мог открыть прозрачные двери в дальнем конце коридора, ведущие прямо во дворец Алвисида на Плутоне. Собственно, это ему и не слишком нужно.

Хамрай закрыл лицо руками, сосредотачиваясь. Предстоящая магия была не чересчур уж сложной, но важной. Если получится... Должно получится, но... Когда имеешь дело с Алвисидом и творениями его разума всегда возможно это пресловутое "но"...

С шумом опустилась плита; Хамрай даже не шелохнулся, накапливая магический заряд.

Он не знал сколько прошло времени, минута, пять, четверть часа. Вряд ли больше часа, от силы полчаса. Наконец, он отвел руки от лица и резко повернул ладони в сторону ближнего тупика, того, который заканчивался не стеклянными дверями, а простой стеной, с одним из выходов. С пальцев не сорвались ослепительные искры – не перед кем было красоваться. Но стена с черной плитой выхода в один из алголианских каталогов вдруг начала отодвигаться вдаль, удлиняя волшебный коридор, до тех пор, пока маг не посчитал, что хватит и опустил руки. Со вздохом облегчения мотнул головой: ну и ну.

Постоял с минуту, унимая участившееся дыхание и достал из поясной сумки большой магический кристалл. На самом деле это была лишь неразрывная половина кристалла, соединенная через магическое поле со второй, хранившейся в его лаборатории в еще не до конца отстроенном замке.

Хамрай подошел к только что образовавшейся стене, положил рядом кристалл, срезом к ней, и отошел к противоположной. Сосчитал до десяти, хотя здесь, в коридоре Алвисида, наверное, стоило сосчитать до шестнадцати. И произнес заклинание, над которым бился несколько десятков дней.

От резкого грохота заложило уши, вспышка чуть не ослепила старого мага, он едва успел прикрыть глаза рукой.

Кристалл сквозь стену рванул к своей половине, проломив солидную дыру.

Когда дым рассеялся, Хамрай подошел к пролому – края были неровные и оплавившиеся. С любопытством взглянул внутрь, хотя знал, что там увидит.

В его лаборатории, в которую был запрещен вход всем, даже Аннауре, был полный беспорядок. Он не подумал, оставляя дома половину кристалла, а срез смотрел на стеллаж, заставленный колбами и древними манускриптами, которые сейчас в живописном беспорядке валялись на полу.

Хамрай осторожно, никуда не торопясь, расширил пролом до нужных размеров – после, если захочется, он придаст ему прямоугольную форму, как у прочих выходов из коридора и закроет плитой.

Стараясь не наступать на книги и осколки стекол, он прошел через лабораторию и открыл дверь в коридор. И тут же прочувствовал боль любимой.

Он почти бегом миновал коридор и ворвался в комнату, освещенную множеством свечей.

Первое, что он увидел – искаженное гримасой страдания лицо Аннауры, которое сейчас не было красивым. Но по-прежнему оставалось любимым.

Одна из стоящих вокруг нее бабок обернулась на звук, увидела хозяина замка и быстро направилась к нему, преграждая дорогу:

– Господин, вам бы лучше...

Хамрай властным движением заставил ее замолчать. Он хотел уже было своей магией снять боль любимой женщины, хотя древнее поверье утверждало, что при родах использовать магию вредно для младенца, но в это мгновение услышал крик и увидел на лице жены вздох облегчения. Он подошел к постели и взял Аннауру за руку, стараясь смотреть ей только в лицо.

Плач младенца был для него слаще любой музыки в мире, сердце билось быстро, как никогда-никогда до этого и старый двухсотлетний маг понял, что ничего-то он в жизни не знал.

– У вас родился сын, господин, – сказала одна из повитух, вон какой здоровенький. Но вам лучше выйти сейчас, мы его помоем и позже принесем к вам.

Аннаура открыла глаза и устало улыбнулась ему.

– Я знала, Ансеис, что когда мне будет трудно, ты будешь рядом.

– Да, любимая, – с удивившей его самого нежностью в голосе сказал Хамрай, – я рядом. Я приду позже, отдыхай.

Он протянул к ней руку, и тотчас же ее боль прошла и она закрыла глаза, забывшись глубоким сном. Хамрай послал ей воздушный поцелуй и резко вышел из комнаты. Он отлично знал, что все будет хорошо. Он и так это знал, но должен был лично убедиться.

Что ж, теперь необходимо возвращаться в Рэдвэлл, разбираться с этими четырьмя ирландскими гостями. На душе Хамрая было весело и беззаботно.

Он прошел в лабораторию, поднял с пола несколько самых дорогих для него книг, взятых с разрешения Радхаура из Рэдвэлла, бережно положил на стол. Разрушения были невелики, но и их вполне можно было избежать. Что ж, в следующий раз он будет осторожен. Слившийся воедино кристалл уже остыл и его снова можно было разъединять, чтобы везти половину в другое место и снова пробивать новый пролом в волшебном коридоре.

Хамрай прошел к дальним полкам и снял бутыль драгоценного родосского вина, присланного ему Радхауром после взятия Камелота. Родовой дворец графов Маридунских в Камелоте не был сожжен или разрушен, как полагали вначале. Но и выхода в волшебный коридор Радхаур не нашел во дворце. Наверное, он вел в другое место. Радхаур сказал, что когда-нибудь разберет каменный завал, чтобы не ездить в столицу верхом, но не торопился этого делать. Хамрай чувствовал, что Наследник хоть и принимает магию, но все же старается использовать ее лишь в самых крайних случаях. "Сам сэр Алан, сражался с рыцарями как рыцарь, – сказал Радхаур, – нигде не сказано, что когда он был сэром Аланом, он пользовал волшебство – лишь храбрость и меч прославили его!".

Хамрай сорвал запечатку с запыленной бутыли, дунул в стоящий рядом кубок, выдувая пыль, и плеснул коричневатого вина. Настал день этому вину, которое столько лет ждало своего часа.

Говорят, что глазами младенца смотрят в мир Силы Космические. Что ж, может быть. Завтра Хамрай сам увидит глаза юного наследника не какого-то там Алвисида, а его собственного. Сегодня дожидаться пока Отлака вымоют и принесут у него уже не было времени.

Хамрай поставил на место кубок, аккуратно запечатал бутыль и прошел через пролом в коридор Алвисида с излучающим яркий свет потолком. Хамрай усмехнулся, подумав, что незачем заделывать плитой новый вход – свет из коридора днем и ночью будет освещать ему лабораторию и не надо переводить свечи и напрягать глаза при чтении закорючистых буковок.

Он вышел в Рэдвэлл, подождал, пока каменная плита опустится и направился к лесенке, ведущей в пещеру.

Он почувствовал – скорее опытом, интуицией, чем разумом, что в пещере кто-то есть. Кто-то, владеющей магией. И тут же услышал голоса.

– Да, дебаггер Шавш, ты оказался прав. Плита с могилы Гаррета Сидморта сдвинута. И недавно. Он почувствовал, что мы сильнее и бежал. Но в чем мы выдали себя?

– Хамрай – тайлорс, – ответил другой голос. – Мы заблуждались, думая, что те четверо его обманут. Он даже не прошел в зал, чтобы посмотреть на них. Зашел в свою комнату, что-то взял и тут же бежал. Видно, верховный координатор Прионест прав. Хамрай убил Фоора и завладел перстнем от коридора Алвисида.

– А перстень точно был у координатора Фоора?

– Прионест мне сказал, что сам видел перстень у Фоора. Да и как он перед своей гибелью мгновенно перемещался из Ферстстарра в Бланкард? Ясно, что перстень был у него. А сейчас он у Хамрая – кто же еще мог справиться с Фоором. Все сходится... Хамрай почувствовал нашу силу и просто бежал.

Вдали послышались шаги.

– Кто там? – спросил первый голос. Спокойно спросил, ничего не опасаясь, словно был хозяином в замке.

– Это я, Бан, – раздалось в ответ. – Дебаггер Монш приказал мне идти к вам. Они с дебаггером Дарром распутывают заклинания у головы Алвисида, просят сообщить, что им понадобится еще не менее часа. По их приказанию я убил Нарана.

– Это кто такой?

– Просто один из воинов замка. Так я думал. Но он, оказывается, охранял голову Алвисида.

– А-а, – с презрением произнес тот, кого первый назвал Шавшем, – из шестнадцати хэккеров Фоора. Он так просто дал себя убить?

– Не так просто, – ответил сэр Бан, которого Хамрай сразу узнал по голосу. – Дебаггер Монш спрашивает: где французский барон? Он не вышел в зал к вашим ирландским рыцарям.

– Он бежал от нас, как трусливый Севибоб, – хмыкнул Шавш. Мы спустимся вниз и осмотрим плиту, может, она открыта. А ты отправляйся наверх, охраняй Монша и Дарра, вдруг в замке еще есть фооровы выкормыши.

– Дебаггеры Шавш и Валлк, – вдруг произнес сэр Бан, – я хочу вам кое-что сказать.

– Хм-м, мы слушаем.

– Я выполнил ваш приказ, хотя он мне нравится. Я убил своего друга. Я считаю, что великий Алвисид должен быть возвращен. Мне не нравятся новые постулаты верховного координатора Прионеста. И я люблю юного графа Маридунского, я обучал его своему искусству с малых лет. Я не могу его убить, как приказывает верховный координатор Прионест.

– Что? – грозно переспросил Валлк. – Ты перечишь воле верховного координатора, который говорит от имени Алгола?

Послышался звук вынимаемого из ножен меча и прокашливание. Сэр Бан начал произносить нараспев:

– О, великий и мудрый Алгол,

Ты создал наш мир грязным и порочным:

В нем льется все время кровь.

Ты ушел в свою дальнюю даль

Где сотворил мир,

В котором нет зла, как понятия.

Но льется ли в том твоем мире кровь

И является ли это злом?

Я не знаю ответа, великий Алгол,

Мне нравится мой мир.

Но я больше уже не могу терпеть

И иду туда, где мудрость твоя

Не знает краев и границ.

Прими мою жертву, великий Алгол

и если можешь прости.

Саве, саве, саве, энтер!

– Что это ты? – удивленно переспросил дебаггер Валлк.

– Я пропел вам свой шестнадцатый последний файл! торжественно произнес сэр Бан.

– Остановись, я приказываю! – выкрикнул Шавш.

– Дэлетс – священный ритуал, – мрачным тоном возразил дебаггер Валлк. – И если он так решил, мы должны все увидеть и рассказать, если потребуется.

Послышался сдавленный, сдерживаемый всхрип и звук падающего тела.

– Проклятье, – не сдержался Шавш. Он помолчал и добавил: Трудно будет Прионесту убедить всех в своей правоте. Многие верят Фоору и хотят возродить Алвисида.

– Не многие, – возразил Валлк. – Только те, кто видел Фоор лично, а он не был чересчур общительным.

– Возможно, ты и прав, – согласился первый алголианин. – Но нас это не касается. У нас есть четкий приказ – доставить голову Алвисида в Ферстстарр и уничтожить Хамрая.

– Интересно, куда он мог удрать?

– Когда мы проходили в Бланкард через этот коридор, просмотрели таблички на всех выходах. Перед отправкой сюда я перечитал списки. Шестнадцать ведут в наши каталоги – вряд ли Хамрай осмелится сунуться в них, да и все залы, где плиты в коридор, заделаны каменной кладкой. Остается Камелот и планеты. На планеты он вряд ли отважится, да и что там ему делать? Наверное, он бежал в Камелот.

– Наверное, так и есть, – согласился Валлк, у которого был более молодой голос.

– Сходи до плиты, вдруг он оставил ее открытой. Надо точно убедиться, что он сюда не вернется.

Хамрай на пять дюймов вынул из ножен меч. Интересное представление получается. Значит, это была ловушка для него. А он, сломя голову бросившись в Рэдвэлл, чуть в нее не угодил. Что значит, чуть не угодил? Конечно, он успеет открыть выход в коридор и уйти в свой замок, но это ничего не решит... Надо же как ловко – подставили обычных алголиан, как рыцарей, а настоящие мастера – дебаггеры охотятся на него. Впрочем, двое заняты снятием его заклятий с головы Алвисида. Что ж, им потребуется много времени. Впрочем, они не успеют.

Хамрай полностью освободил из ножен меч и шагнул к лестнице.

– Зачем вы меня ищите? – спокойно спросил он.

– Хамрай! – воскликнул Шавш. – Ты приговорен советом хэккеров к смерти!

– За что? – усмехнулся маг. – За то, что я хочу возродить Алвисида? Или за то, что от моей магии пал Фоор!

– Тебе это уже не важно, – процедил Валлк, выхватывая меч и ступая на лестницу в ложной могиле.

Дебаггер Шавш, уже совсем старый по годам алголианин, держал в руках факел. Хамрай успел прочувствовать, что он связывается с остальными двумя дебаггерами, требуя поддержки.

В ту же секунду Хамрай парировал удар меча молодого и сильного Валлка и вынужден был выйти в магическое подпространство, где остальные трое алголианских магов одновременно напали на него.

Защищаться на физическом и магическом уровне невероятно сложно даже тайлорсу.

Хамрай сделал несколько шагов назад. Валлк быстро спустился по лестнице, не переставая наносить удары в надежде, что хоть один из них противник пропустит, отвлечет внимание на рану и в эту минуту его задавят в магическом пространстве.

Шавш, наверное, самый сильный из всех дебаггеров – первый тайлор или даже высший – давил в магической пустоши, двое в три четверти силы поддерживали, а Валлк почти все внимание уделял бою на мечах – мастер он был неплохой. Двое дебаггеров, что распутывали узлы заклинаний у головы Алвисида, спешили вниз.

Хамрай понял, что сил не хватит, надо срочно принимать какое-то решение.

Он даже не пытался провести атаку – фанатичный алголианин дрался столь яростно, что теснил барона все дальше, пока Хамрай не уперся в плиту, закрывающую вход в волшебный коридор.

Валлк, прижав противника, к стене изготовился для решительного удара.

Выставив меч, Хамрай, невероятно изогнув кисть левой руки перстнем на безымянном пальце, пытался нащупать маленький паз в плите. Наконец, это ему удалось, плита взметнулась вверх, чуть оттолкнув Хамрая и яркий свет ударил в глаза противнику.

Тот на мгновение замешкался – после полной тьмы даже для мага свет бывает слепящим – и прикрыл левой рукой глаза.

Хамрай был готов – этих долей мгновения ему вполне хватило. Его меч пронзил сердце алголианина.

Барон быстро выдернул оружие из мертвого тела, и алголианин с хрипом "Саве..." рухнул к его ногам.

Битва в магической пустыне среди фиолетовых сгустков и зеленых звезд не утихала. Но Хамраю стало чуть легче.

И вдруг острая боль пронзила правое предплечье. Хамрай бросил быстрый взгляд – блестящий кружок, вернее, металлическая спираль с острейшими кромками, дрожала в руке, потекла кровь. Рядом просвистела еще одна спиралька – дебаггер Шавш вступил в бой, пока не подоспели более молодые товарищи.

Хамрай резко шагнул назад, в коридор, и прислонился спиной к стене рядом с выходом. Он выпал из магического пространства – пока противники не войдут в коридор они не представляют опасности.

Он перевел дыхание – ничего страшного пока не произошло. Но и расслабляться преждевременно.

Почему-то вспомнилось, как он давно (ой, как давно – больше полутора сотни лет назад) на городской площади увидел танцующего человека на натянутом канате. Высота была не менее пяти человеческих ростов, а в длину канат был около пятидесяти шагов. Казалось, человек пляшет прямо в небе. А потом на канат выскочила девчушка лет десяти, подбежала, разведя в стороны руки, к канатоходцу и под крики толпы взобралась к нему на плечи. Отвлек Хамрая человек, сунувший под нос вонючую шапку, в которой поблескивали монеты. Хамрай не глядя высыпал все монеты, что были и ушел во дворец. Ночью, на рассвете, когда самые трудолюбивые торговцы едва просыпались, он подошел к врытому в землю столбу и взобрался по лестнице к канату. Он стоял на шаткой площадке – веревка казалось тонкой и трудно было представить как девчушка не сорвалась с нее. Но он должен был пройти – для себя. И без всякой магии, как они. Он не прошел и трети – сорвался, сломал правую руку и сильно ушиб бок, хотя вполне мог обезопасить себя магией. Через месяц, едва рука зажила, он вновь поднялся к этому канату. И, сдерживая дыхание, балансируя и едва передвигая ногу к ноге, он чуть ли не за час прошел весь канат. Это была победа победа над собой. Хотя он с помощью магии без труда мог создать себе незримый мост. И он дождался канатоходцев – теперь уже не было девчушки, на столб залезли двое мужчин. Хамрай посмотрел как они ловко отплясывает над головами зрителей и вспомнил свое неуклюжее балансирование. Он не стал возвращаться на площадь, но велел слуге натянуть канат на высоте колен вдоль всего длинного коридора, который вел из дворца в его башню. И каждый день по нескольку раз проходя коридор, шел лишь по канату. До тех пор, пока перестал обращать на канат внимания – шел как по обычному полу. Вот это уже была победа над собой. Сколько их еще было потом – и на физическом и на магическом уровне. Побед над собой – с врагом справиться легче.

И сейчас ему предстояло одержать еще одну – над собой, а не над тремя алголианскими дебаггерами. Он не собирается умирать лишь потому, что так решил какой-то там совет хэккеров. Он еще не держал в руках сына, которого обязан воспитать мужественным и бесстрашным рыцарем.

Хамрай решительно шагнул к проходу – в сиянии коридора он представлял отличную мишень для метателя спиралек.

От одной спиральки он увернулся, другую отбил мечом, одновременно нанося магической удар по всем троим алголианам. К нему стремительно помчались двое подоспевших к пожилому Шавшу дебаггеров. Они бежали выставив вперед обнаженные мечи – если Хамрай может противостоять им всем в магическом пространстве, посмотрим как он устоит против двух острых и прочных алголианских клинков.

Хамрай быстро отступил в коридор. Двое дебаггеров тоже вступили в яркий свет. Были они оба средних лет и явно знали толк в обращении с оружием.

За все время начала боя в магической подпространстве ни алголиане, ни Хамрай не произнесли ни слова.

Хамрай, держа перед собой меч обеими руками, медленно отступал к прозрачным дверям, ведущих во дворец Алвисида.

Наконец-то плита, закрывающая выход в Рэдвэлл с шумом опустилась.

Барон стоял против всего двух врагов – в магическом пространстве они ему уступали по всем параметрам даже вдвоем.

– Смотрите, – кивнул он им за спину, – выход закрылся. И живыми вы не выйдете отсюда, даже если сумеете убить меня.

И тут же Хамрай вспомнил, что недавно открытый выход в его замок не закрывается плитой. Но сообщать о своей ошибке он не собирался.

– Ничего, – процедил один из дебаггеров. – Зато мы выполним приказ. А потом сделаем Дэлетс и отправимся к Алголу в мир, где зла нет как понятия. Священная смерть. У меня уже давно сочинен шестнадцатый файл, мне терять нечего.

Хамрай усмехнулся в ответ на его слова и левой рукой вынул из-за пояса кинжал. Рана была болезненная, но сейчас ему было на это наплевать.

Он видел перед собой близкую цель, не надо ломать голову, что делать. Он не только маг, он – рыцарь. А рыцарь не сомневается как ему поступать когда перед ним два вооруженных противника.

– Перед тем, как ты умрешь, – сказал один из алголиан, – ты должен узнать наши имена. Я – Монш, дебаггер одиннадцатого байта при совете хэккеров, каталог Ферстстарр.

– Я – Дарр, дебаггер двенадцатого байта при совете хэккеров, каталог Ферстстарр, – вторил другой.

– Да мне это безразлично, – ответил Хамрай. – Но если вам так важно, то знайте, что именно здесь и именно от моей магии погиб ваш верховный координатор Фоор.

– Ты умрешь! – воскликнул Дарр, нанося удар мечом.

– Когда-нибудь – умру, – согласился Хамрай, отражая удар мечом и подставляя кинжал под меч второго алголианина. – Но не сегодня.

Он сделал неуловимые движения и отступил. Грудь Монша окрасилась кровью.

Алголиане посмотрели друг на друга – такого мастерства в обращении с мечом они не ожидали.

Хамрай отступил еще на шаг. Он не торопил события.

Монш кивнул, оба повернулись к Хамраю и дико закричали:

– Саве! Саве! Саве!

Мощный магический удар обрушился на Хамрая, но, столкнувшись с непреодолимой стеной защиты, вернулся к владельцам, выжигая их изнутри.

Алголиане упали, широко раскрывая рты – воздуха им не хватало, лица мгновенно покрылись крупными каплями пота.

Хамрай, не обращая больше на них внимания, обошел страдающих предсмертной жаждой алголиан и направился к выходу в Рэдвэлл. Оставался еще один дебаггер. И четверо алголиан наверху, в пиршественном зале.

Он посмотрел на до сих пор торчащую и подрагивающую в руке спираль и выдернул ее резким движением. Поморщился от боли и закрыл глаза, магией затягивая рану.

Вставил перстень в паз; стремительно поднялась плита.

Свет коридора залил фигуру пожилого алголианина. Меч у дебаггера Шавша был в руке наготове, губы шептали что-то неразборчивое. Хамрай сумел разобрать лишь слово "Алгол".

– Поешь свой шестнадцатый файл? – без тени злобы или иронии спросил Хамрай.

– О нет, молюсь о твоей душе! – воскликнул пожилой алголианин и нанес удар мечом.

Хамрай с легкостью парировал его и сам пошел а атаку, не применяя магии. Противник чувствовал, что если и есть шанс остаться в живых – то это не выходить в магическое подпространство, а попытаться поймать противника на контратаке и пронзить мечом.

Дебаггер нанес отчаянный коварный прием, который практически невозможно отбить, левой рукой тыча факелом в лицо противнику в надежде опалить ему брови и волосы. Хамрай даже не отклонился подставил меч и неуловимым движением выбил оружие из рук алголианина.

Дебаггер отступил, споткнулся о распластанное тело своего товарища и упал.

Выпавший из рук факел покатился к лестнице.

Хамрай приставил меч к горлу пожилого алголианина.

– Ну, а теперь поговорим спокойно.

– Ничего я тебе не скажу! – прошипел алголианин.

– Да и не надо, – пожал плечами Хамрай. – Я просмотрю твою память, как у Фоора.

Он хотел вонзить меч в горло сидевшего у стены алголианина, но тот с диким хрипом поднял вверх правую руку:

– Стой! Подожди чуть-чуть!

Хамрай немного отвел оружие от горла врага.

– Что ты можешь сказать мне перед смертью? Что можешь предложить в обмен на свою жизнь?

– О Алгол, ты велик и могуч! – алголианин поднял глаза к потолку туннеля. – Нет времени спеть шестнадцатый файл, ты прочтешь его в сердце моем!

В левой руке у алголианина оказался короткий широкий кинжал и он резким движением вонзил его себе в сердце.

Хамрай почувствовал одновременное со взмахом кинжала магическое движение и мгновенно приготовился отразить любую атаку, но понял, что магический удар направлен не на него.

Глаза алголианина вылезли из орбит, кожа потемнела и обвисла.

Старый маг не понял, что сделал его противник. Он взял алголианина за руку – тот был мертв, безнадежно и окончательно. И тут только дошло: магией пожилой дебаггер выжег свой мозг, стер всю память. Такой магии Хамрай не знал. Да и память их верховного координатора Фоора после смерти он прочел без какого-либо труда. Впрочем, тут же поправился Хамрай, Фоор не был готов к гибели, у него не оставалось даже нескольких мгновений выжечь свой мозг. А как умирают другие алголиане, как они делают свой пресловутый Дэлетс, он не знал.

Хамрай вернулся в коридор Алвисида. Двое дебаггеров были мертвы – и по чертам их лиц сразу было ясно, что мозг их тоже выжжен внутренним огнем.

Барон вздохнул, взял за шиворот одного из погибших – да что ж у них одежды-то такие, что и не уцепиться! – и потащил к выходу из коридора. Выволок, вернулся за следующим. Когда и тот был за порогом, Хамрай остановился и посмотрел на пролом из коридора в свой замок.

Не так уж безопасно оставлять его открытым, как он думал поначалу. Маг вышел из коридора и прочувствовал, что творится в замке.

Четверо алголиан, мысли которых он не мог прочесть, до сих пор сидели за столом с сэром Бламуром и воинами замка, которые были свободны от службы. Один из ирландцев рассказывал историю об отважном рыцаре, все слушали. Сенешаль уже начал беспокоиться из-за долгого отсутствия барона, но вида не подавал. У головы Алвисида все было спокойно.

Хамрай снова вздохнул и вернулся в коридор – придется потратить еще магической энергии, чтобы установить плиту. Хотя смысла торопиться и не было – но вдруг? Так спокойнее.

Наконец, он выволок трупы трех дебаггеров из ложной могилы и прикрыл плиту – не до конца, чтобы было видно, что ее пытались сдвинуть.

Выдернул меч из тела сэра Бана и вложил покойному мастеру в руку. На лице Бана откуда появился свежий шрам и правый рукав весь был залит кровью. Хоть и стар был лучший мечник Британии, но в честном поединке, пожалуй, мало кому уступил бы, тем более этим дебаггерам. Обитателям замка незачем знать, что он был алголианином, пусть считают его рыцарем без страха и упрека до конца жизни защищавшего честь свою и сюзерена. Да так оно и есть, собственно.

Барон вышел во двор – дождь уже стих так же быстро, как начался, лишь мокрая земля напоминала о прошедшем ненастьи.

– Сходи сам или пошли кого к сенешалю, он за столом, – сказал Хамрай караульному у ворот. – Попроси его подняться в комнаты графа, я буду ждать там. Только скажи, чтобы сделал это спокойно и неприметно для гостей. Все понял?

– Да, сэр Ансеис, не беспокойтесь, – кивнул стражник, бросив быстрый взгляд на окрашенный кровью рукав барона. – Все сделаю.

Хамрай направился в графские покои.

У порога библиотеки Алвисида, где хранилась голова поверженного бога, распластался на животе мужчина. От его тела вглубь комнаты вел кровавый след.

Вот, оказывается Наран, пользующийся в замке репутацией человека недалекого и трусоватого, охранял голову Алвисида. Хамрай никогда бы на него не подумал. Один из шестнадцати алголиан неподотчетных никому, кроме собственной совести и Алголу. Вот откуда у сэра Бана шрам на лице и Рана на руке.