Текст книги "Наследник Алвисида (Книга 3)"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Лицо охранника было встревоженным и немного глуповатым спросонья. Он вопросительно уставился на герцога.

Линксангер усмехнулся:

– Спишь, когда твоей госпоже нужна помощь? Они разодрались, пришлось на обоих наложить заклятие. Бер приедет и разбудит. Отнеси ее в спальню и до приезда Берангера можешь спать вволю...

Дайрон молча поклонился брату господина, подошел к Крафф и легко поднял довольно упитанное тело возлюбленной сюзерена. Лицо его приняло хмурый вид. Он еще не решил как ко всему этому относится и что скажет герцог Берангер. Впрочем, до него быстро дошло, что объясняться будет не он, а Линксангер. Но теперь-то Дайрон ни на шаг не отойдет от покоев госпожи, даже пищу принимать будет там. И никакого вина – хватит вчерашнего...

Линксангер посмотрел вслед Дайрону, которого слегка покачивало от тяжести варлачки, взглянул как двое слуг поднимают Рогнеду, повернулся и отправился обратно в лабораторию, в полной уверенности, что слова его будут исполнены в точности.

Внутри герцога все бушевало, и он никак не мог понять – почему? Ведь вроде решил возникшую проблему просто и изящно.

Колдун вошел к себе и захлопнул дверь. Раздался громкий звук, Линксангер поморщился – он не любил, когда хлопали двери.

Он прошел к столу, посидел несколько минут, тупо глядя на магические причиндалы и неожиданно понял, что задачка, над которой он бился всю ночь, его больше не интересует. Вообще.

Линксангер подумал, что голоден, что не спал. Но ему ничего не хотелось – ни есть, ни спать, ничего. Ну может, малую толику вина. Или большую...

Он налил из кувшина, накрытого тряпицей, вина и пригубил. Поставил кубок на стол, подошел к магическому котлу и резко отодвинул шторку.

В умиротворившейся глади магической субстанции, он увидел прогуливающихся на конях короля Этварда и Марьян; поодаль, шагах в пятидесяти, следовало двое воинов.

Успокоился король Этвард за столько дней спокойной жизни близ драконовой страны – всего двое бойцов, да и те ему в тягость. Когда он подъезжал к Линксвуду, за плечами следовало двадцать копий, плюс этот бывший отшельник озера Трех Дев, слава о котором гремела чуть ли не по всему миру. Линксангеру нужен был Радхаур, а не король Этвард, он не открыл ворота замка.

А может, Радхаур уже мертв, погиб? Ведь драконья страна полна опасностей – братья так и не рискнули побывать там. Берангер однажды, метаморфировавшись в дракона, пытался пролететь над лесами драконьей страны, но его быстро выгнали настоящие драконы.

И магическому котлу не под силу заглянуть в дебри запретного края...

Колдун потянул ручку котла – изображение увеличилось, он видел теперь лишь улыбающееся, светящееся удивительной нездешней красотой лицо Марьян. Она действительно прекрасна.

Линксангер усмехнулся, вспомнив, как втайне был влюблен в ту, первую Марьян, которая давно погибла, заморенная матерью...

Эта Марьян ничуть не хуже. Наоборот – лучше, красивее, добрее. А принадлежит этому проклятому Радхауру.

У Линксангера даже сердце остановилось на мгновение от внезапно поразившей его мысли.

Он залпом выпил вино, сел на стул, приложил пальцы к вискам, пытаясь успокоиться – столь прекрасен был открывшейся ему план. Он почему-то подумал, что именно так чувствовал себя Иглангер в ту злополучную ночь, когда повел дракона на Рэдвэлл и потерял свою магическую сущность, едва не расставшись с жизнью самой.

Но Линксангер отбросил эту мысль как неуместную.

Он, расстегивая пряжки куртки, встал и направился к лестнице. Он стремился к площадке на донжоне, срывая с себя куртку. Ему не терпелось метаморфироваться и лететь. Лететь за победой. Победой над всеми сразу – над Радхауром, над собой, над старшими братьями. План был великолепен, никаких случайностей не возникнет!

x x x

Следуя на вороном коне шагах в двадцати позади Ламорака и Дапры, Радхаур удивлялся, что они и на конях умудряются держать друг друга за руки.

Он специально придержал своего скакуна, чтобы друг мог наговориться с нею перед расставанием. Радхаур прекрасно видел, что Ламораку очень не хотелось уезжать, но они и так прогостили во дворце повелителей драконов три дня.

Что скажет Этвард об их столь долгом отсутствии? Конечно, можно не рассказывать ему о трех днях во дворце, сказать, что тогда, в лесу, провели не десять дней, а всю чертову дюжину. Вполне правдоподобно...

Только зачем врать, разве он чего-либо стыдится? В конце-концов, разве он хоть сказал хоть слово недовольства, когда они проскучали две недели в Шлефордорфском королевстве, а Этвард все не мог решить – нравится ему тамошняя принцесса или нет...

Радхаур не просил и не заставлял торчать Этварда у часовни сэра Аселена, тот сам так решил.

А может, Этвард и не ждет их? Вместе с Марьян и отрядом отправился дальше, оставив, например, Гуула и пару оруженосцев, чтобы те встретили Радхаура по возвращении?

Нет, это вряд ли, хотя такой вариант вполне бы Радхаура устроил. Хотя... Лицо Марьян встало перед глазами...

Интересно, почему он отказал Моонлав? Проснувшаяся от вековечного сна богиня была очень даже привлекательна...

Потому, что все его мысли были устремлены к другому?

Плевать ему на то, с кем она спала прежде, как не было ему дело до того, с кем до него спала та девушка из Маридунума.

Нет, он отказал Моонлав, потому что на подобных лестницах он никогда не должен увидеть Марьян. Не должен! И не увидит. Да и не интересуют его больше женщины – есть Марьян и хватит! Лишь бы наследника принесла, как он обещал отцу у его бездыханного тела...

Ламорак с Дапрой ехали молча, им было просто хорошо друг с другом.

– Я сразу отправлюсь в Сегонтиум, – наконец нарушил молчание юный король. – Сделаю все, что нужно и вернусь сюда. А ты точно не можешь поехать со мной, чтобы познакомиться с моей матерью?

– Я не могу очень надолго оставлять своих дракошек, – в который раз пояснила Дапра и извиняюще улыбнулась. – До Британии путь не близкий... Так надолго... Нет, Ламорак, я не могу...

– Тогда я привезу свою мать к тебе! – пылко сказал Ламорак. Пропустишь сквозь свой лес, не заставишь и ее проходить через ловушки?

– Ламорак, я люблю тебя, – серьезно сказала девушка. – И если ты хочешь, то я должна предстать перед твоей матерью... – Она помолчала, потом спросила: – Хочешь знать, как погиб мой отец?

Ламорак промолчал, ожидая продолжения.

– Его убил мой дед за то, что он похитил мою маму. Отец любил ее, очень любил – он не виноват, что она умерла. А дед, лесник, был уверен, что отец просто похитил ее против воли и замучил до смерти, он не обратил на меня никакого внимания, сказал мало ли нежданных бастардов в мире.... Лесник, то есть мой дед, выкупил у какого-то колдуна волшебные доспехи... Он вызвал отца на смертный бой. Отец не хотел убивать моего деда – я его так и не видела, кстати, но и не принять бой он не мог. Они погибли оба, я осталась одна с драконами. Мне тогда просто не хотелось жить, но драконы... Они погибли бы без меня. Поэтому я так ждала рыцаря, который мог бы войти во дворец. И сначала, если честно, мне было все равно кого из вас двоих выбрать, но там, у озера... Я полюбила тебя Ламорак с первого взгляда, а сейчас мне кажется, что именно тебя я и ждала всю жизнь.

– Я люблю тебя, – столь же серьезно сказал Ламорак. – И мне больше никто не нужен. Я торжественно клянусь тебе, хранить верность... Всегда... Но, ты должна знать, Дапра... У меня были женщины... Я их не любил, я... Я не знал, что с кем-то может быть так хорошо, как с тобой...

– Знаешь, однажды, очень давно, еще при отце, мне было тогда лет семь, я видела в загоне, ну куда малышей-дракончиков выгоняю и живность всякую... В общем, я увидела как дракон-полугодок подобрался сзади к огромному борову и сделал свое дело... Смешно? Я тогда удивилась. Отец сказал, что этого дракона надо прогнать... Я плакала и просила оставить его, мой отец уступил мне. Но потом этот дракон вырос и оказался прекрасным отцом, у него великолепное потомство и он не отходит от своей избранницы. Кстати, именно он вез вас из пустыни к озеру... Драконы почти как люди, у них семейные пары – на всю жизнь...

– Я понял, что ты хотела сказать, Дапра, – с волнением произнес Ламорак. – Спасибо. Сейчас мне никто, кроме тебя не нужен, но я должен был сказать тебе, чтобы ты знала – ведь у тебя-то никого не было!...

– Ты сказал, я знаю. И забудем об этом! – мягко улыбнулась девушка.

Думал ли когда-либо Ламорак, что будет испытывать такие чувства?! Думал ли он, что ему может быть так хорошо с женщиной? Раньше – нет, в последнее время – надеялся.

Какое-то время они ехали молча, по-прежнему держась за руки, Радхаур следовал позади, не мешая им, за что Ламорак был искренне благодарен другу.

Ветви придорожного дерева склонились к Дапре, зашелестели. Она осторожно вынула ладонь из руки Ламорака и замерла, словно вслушиваясь. Затем кивнула и посмотрела на Ламорака, сделала Радхауру жест приблизиться.

– Мы уже совсем рядом с развилкой, той, где дорога делится на светлую, по которой мы сейчас едем, и темную. Мне сообщили, что по запретной дороге движется какой-то рыцарь. Сэр Радхаур, хотите посмотреть? Готова спорить, он свернет на светлую дорогу.

Радхаур пожал плечами, но сказал:

– Не надо думать о всех рыцарях, как о последних разбойниках и трусах. Я не знаю, кто решил вступить на запретную тропу – сэр Таулас его наверняка предупредил, куда ведет эта дорога. Но если незнакомец – рыцарь, он свернет именно на темную тропу, как и мы с Ламораком.

– О, если б было как вы говорите, я не ждала бы так долго вас! – рассмеялась Дапра. – Когда умер отец, каждый, въезжающий на дорогу вызывал у меня надежду. Но я дождалась... Хотите, поторопимся и спрячемся у развилки? Он повернет на светлую тропу.

– Посмотрим.

– Что ж, – улыбнулась повелительница драконовой страны, срежем путь.

Дапра направила коня прямо в чащу, деревья странным образом расступились перед ней, но уже ничему подобному в этом лесу друзья не удивлялись.

Через несколько минут Дапра остановила коня, прислушалась к шелесту листвы и сказала:

– Подождем, он скоро будет здесь.

Они стояли почти у самой дороги, лишь несколько деревьев отделяло их от обочины. Левее виднелась памятная развилка. Дорога просматривалась великолепно.

– Так он же нас сразу увидит! – заметил Ламорак.

– Не увидит, – улыбнулась в ответ Дапра.

Они молча ждали, вглядываясь в дорогу, по которой вскоре должен был проехать рыцарь навстречу своей судьбе. Что повлекло его сюда? Это лишь ему известно.

Радхаур первый заметил одинокого всадника.

– Ваше величество, – обратился Наследник Алвисида к повелительнице драконовой страны, – если он повернет на светлую дорогу он неминуемо погибнет?

– Почти сразу же, таков закон моей страны, – жестко ответила Дапра. – Не думайте, что мне это так уж нравится. Я желала каждому, чтобы он прошел...

– Он едет за мной, – сказал Радхаур. – Это Гуул, мой незванный телохранитель, Ламорак рассказывал вам о нем. Может быть, что-то случилось... там в лагере.

– Ты можешь остановить его, сэр Радхаур, – согласилась Дапра, – пока он не доехал.

– Он повернет на темную тропу, – ответил Радхаур. – Туда же, куда повернул я.

А про себя решил, что пусть Гуул сам выбирает себе судьбу.

Бывший алголианин достиг развилки, внимательно вгляделся в кусты, в деревья и без колебаний двинулся по темной тропе.

– Его не интересуют алмазы и прочие соблазны, – сказал Радхаур. – Он ищет меня.

– Тогда позови его и отправляемся дальше, – сказала Дапра.

Радхаур направил коня на дорогу.

– Гуул, ты решил сразиться с драконами или ищешь меня? громко спросил он.

Всадник резко обернулся, ничего не сказал, развернул коня и подъехал к появившемуся из-за деревьев Наследнику Алвисида и его спутникам. Он не обратил ни малейшего внимания на невесть откуда взявшуюся здесь красавицу, взгляд его был прикован к мешку с торсом Алвисида.

– Почему ты поехал? – спросил Радхаур, когда Гуул приблизился. – Я ведь объяснял, что...

– Я сделал так, как вы сказали, – спокойно ответил Гуул. – Но прошло шестнадцать дней – священное число. Вы либо погибли, либо должны были вернуться. Либо могли лежать раненым, со сломанной ногой и ждать помощи. Поэтому я отправился – чтобы найти вас мертвого, либо живого.

– Все в порядке, Гуул, – граф похлопал по мешку с драгоценной реликвией. – И теперь могу тебе точно сказать, что если бы ты был со мной, мы бы погибли оба.

– Но ведь Ламорак был с вами...

– Он вывихнул ногу за полдня пути до торса, я шел один. Судьба охраняла его... и меня.

– Это была воля Алгола, – прошептал Гуул, прочертив в воздухе священная спираль.

– Может и так, – не стал спорить Наследник Алвисида. – С Марьян и Этвардом все хорошо?

– Да, можете не беспокоиться, они ждут вас.

– Гуул, я хочу представить тебя Дапре, повелительнице драконовой страны. Если бы ты свернул на светлую тропу, твои кости висели бы на тех деревьях.

– Алгол указал мне нужный путь. Очень приятно быть представленным вам, ваше величество, – без всякого выражение поклонился девушке Гуул.

– Тогда поехали скорее, я хочу познакомить Дапру с Этвардом! воскликнул Ламорак и пришпорил коня.

Путь до развилки показался в свое время Радхауру куда как длиннее, чем когда возвращался обратно.

– Слушай, Гуул, – сказал Радхаур, вновь придержав коня, кого бы из моих оруженосцев приставить, чтобы круглосуточно охранял бы торс Алвисида? Не хотелось, чтобы с таким трудом добытой реликвией что-то случилось.

Он пристально смотрел на алголианина, поймав себя на мысли, что ему доставляет удовольствие подтрунивать над Гуулом. Он догадывался, что скажет алголианин и не ошибся:

– Если вы не будете возражать, – как всегда бесстрастно произнес Гуул, – я бы предложил приставить к торсу великого сына Алгола человека не из вашего отряда. Вы не знаете его, но я ручаюсь, что если ему доверить этот мешок, он не допустит никаких случайностей. Никаких, можно быть совершенно спокойным.

– А если с торсом вдруг что-то случится, то он сделает себе Дэлетс? – усмехнулся Наследник Алвисида.

– Да, – только и сказал Гуул.

– Хорошо, я доверю охранять торс до самого Рэдвэлла тому, кому ты скажешь, Гуул.

Радхаур пришпорил коня, чтобы догнать Ламорака и Дапру.

* *

Наконец, маленький отряд выехал к старой часовне у главной дороги.

– Вон Дапра, посмотри, – указал на дерево, где так и висели три разбойника, Ламорак, – это убийцы сэра Аселена и мучители малыша. А там – могила сэра Аселена.

– Достойнейший был рыцарь, – сказала Дапра, – мой отец очень уважал его. Когда-то, когда сэр Аселен был молодым, они чуть не сошлись в поединке, но Аселен догадался, кто перед ним и преклонил колени. С тех пор он и жил в этой часовне, уберегая горячих смельчаков от глупой неосторожности. Нельзя входить в драконову страну без чистых помыслов...

Лагерь Этварда жил своей жизнью, не заметив появившихся долгожданных Радхаура и Ламорака.

– Где может быть Марьян или Этвард? – повернулся Радхаур к Гуулу.

– Последние несколько дней с утра до обеда король Этвард учит Марьян верховой езде, – пояснил алголианин. – Ей очень нравится.

– А-а, – равнодушно произнес Радхаур, но где-то в груди что-то екнуло. – Пусть учит, дело хорошее.

Наконец один из воинов заметил всадников и побежал в сторону озера, громко выкрикивая имя сэра Тауласа. Радхаур почему-то подумал, что отшельника тянет к воде, возле которой он провел долгие годы жизни.

Радхаур соскочил с коня, Ламорак помог спуститься Дапре.

К ним подбежал сэр Таулас, сгреб вместе Радхаура и Ламорака, обнял их.

– Вернулись! – только и мог выговорить он.

Когда он разжал свои медвежьи объятия, сзади до руки графа кто-то дотронулся. Радхаур обернулся – Триан со счастливыми глазами протягивал ему кувшин.

Радхаур взял, сделал большой глоток и передал Ламораку:

– Пей, это эль! И какой вкусный! Соскучился по нему. Для меня берег, Триан?

Немой слуга радостно кивнул головой.

– Спасибо. Сэр Таулас, я хочу представить вас Дапре, повелительнице драконовой страны.

Бывший отшельник взглянул на девушку, поднял брови, но преклонил колено.

– А сэр Аселен говорил о короле драконов.

– Отец скончался. Но это не значит, что что-то изменилась, сказала девушка и в голосе ее послышался властный вызов.

– Вы, наверно, голодны после дороги, – спохватился сэр Таулас, который в отсутствие короля Этварда не без оснований считал себя старшим в лагере. – Сейчас вас накормят.

Бывший отшельник отвел в сторонку Радхаура.

– Скажи, только честно, я бы смог вернуться из драконовой страны?

Радхаур думал не больше секунды.

– Да, сэр Таулас, могли бы. Ваше сердце не знает страха и подлости, только так можно вернуться оттуда.

– Тяжело было?

– Было и тяжело.

– Я горжусь тобой и Ламораком, – сказал Таулас. – Вы герои. Про вас сложат песни.

– Скажешь уж...

Радхаур раздумывал – отправляться за Марьян или нет? Он, конечно, соскучился, но Этвард может подумать...

А, все равно они скоро вернутся, подождет здесь.

Дапра повернулась к Таулусу:

– Я хочу посмотреть жилище сэра Аселена и поклониться его могиле.

– Конечно, ваше величество, – учтиво ответил бывший отшельник, – идемте, я вам все покажу.

Ламорак, отправился вслед за Дапрой.

x x x

На дороге показался одинокий всадник, издалека кричавший:

– Сэр Таулас, сэр Таулас, беда!

Конь подскакал к личному телохранителю короля Этварда и всадник буквально вывалился из седла, лицо его было бледным от ужаса.

– Король... Он...

Сэр Таулас хлестнул воина пальцами по лицу:

– Говори, что случилось! – прохрипел он и, не оборачиваясь, через плечо распорядился стоявшим рядом бойцам, с любопытством поглядывающим на повелительницу драконов: – Общая тревога, быстро моего коня и боевое копье! – Он снова повернулся к прибывшему: Что с королем? Ты бросил его?

– Он послал меня за вами... он ранен... он...

– Что случилось? В этих местах никто не живет. Разбойники?..

Воин тяжело дышал, сэр Таулас, сжимая от ярости и нетерпения кулаки, дал ему время отдышаться и привести мысли в порядок.

– Мы с Брайлом ехали шагах в пятидесяти от короля и госпожи, наконец начал рассказывать воин. – Все было хорошо, ничто не предвещало беды. Вдруг со стороны леса вылетел дракон и сделал над дорогой большой круг. Мы не обратили сперва на него внимания, привыкли, что здесь их полно летает, они никогда не нападали. А этот вдруг спикировал неожиданно и схватил короля, вырвав из седла. Конь короля от страха убежал вперед, а тот, на котором ехала госпожа, наоборот, словно прирос копытами к земле. Его величество выхватил меч и пытался поразить чудовище в сердце, но тот взлетел ярдов на пять и бросил короля на дорогу. Затем как набросится на нас двоих! Сбил Брайла с коня крылом, да лапой как треснет по крупу бедной животины, конь так и околел на месте. Я успел выставить копье и даже порвал чудовищу чуть-чуть правое крыло. Тогда он развернулся, выхватил госпожу из седла... Она так и сидела на коне... Дракон понес ее прочь от дороги...

– Король жив? – быстро спросил Таулас.

– Да, он сильно ушибся, может что-то и сломал, я не знаю. Он послал меня за вами, чтобы выручать госпожу. С ним Брайл...

– Куда полетел дракон, похитивший госпожу? В какую сторону?

– Я не знаю... Куда ж ему еще лететь, как не в драконову страну?.. Но я вот подумал... Чудовище может вернуться за королем...

"Госпожа... это же – Марьян!" – Забило в голове Радхаура. Он обязан спасти ее!

– Как выглядел этот дракон? – спросил у воина Ламорак.

– Сильный такой, большой, с рожками... Красного цвета... Как вылетел из-за леса...

– Это не мой дракон, – сказала побледневшая Дапра. – Драконы не воруют женщин. И... мне бы обязательно сообщили. Это не мой дракон.

– Я знаю, любимая, – чуть ли не торжественно произнес Ламорак. – Это – МОЙ дракон. По коням!

– Ламорак, он унес Марьян, – взял друга за плечо Радхаур. Значит, этот дракон и мой тоже. Я обязан ее спасти.

Таулас уже сидел на боевом коне, оруженосец подал ему копье. Несколько оруженосцев держали копья и щиты для Радхаура и Ламорака. Вооруженные бойцы спешно выстраивались на дороге.

– Вперед! – проревел сэр Таулас.

x x x

Ночь после признания Этварда в любви к ней Марьян почти не спала.

Она любила Радхаура всей душей, и ничего больше ей не надо было кроме, как быть рядом с ним, быть нужным ему. Родить ему ребенка вот предел ее желаний.

Ей даже в голову не могло придти, что она может вызывать в других мужчинах любовь, она просто не думала об этом. К Этварду она относилась хорошо, во-первых, потому что он лучший друг Радхаура, а, во-вторых, она видела, что ему интересны ее рассказы и важны советы...

Случившееся было для нее полной неожиданностью.

Сэр Димерик... Это совсем другое.

А к Этварду или Ламораку она относилась точно так же, как, например, к подругам в Храме Каменного Зверя, с которыми нечего делить. Она всю жизнь хотела быть со всеми в хороших отношениях... Наивная! Наверное, это просто невозможно...

После долгих раздумий она решила, что все сделала абсолютно правильно, ей не в чем упрекнуть себя. Но ей, почему-то, очень жалко стало Этварда. И совсем не хотелось, чтобы он, оскорбленный отказом, видел в ней врага... Она не знала как к этому может отнестись Радхаур. Она могла простить любимому некоторую холодность, она готова стерпеть все, но она не желала давать ему повод к недовольству, а Этвард...

Самой себе Марьян могла признаться – Этвард и Ламорак ближе Радхауру и дороже, чем она. Но она стерпит и это. Она все стерпит.

Она проснулась, когда солнце было уже высоко. Этварда в тот день не встретила.

На следующий день она сама разыскала его – что было не так трудно в небольшом походном лагере – и спросила, не мог бы он научить ее верховой езде. Она сделала вид, что не заметила его сердитый взгляд. Она улыбалась ему.

Этвард без особого желания согласился. Так начались их ежедневные поездки.

Во время прогулок Марьян говорила и говорила, старательно вставляя замечания о том, как любит Радхаура, как ценит его друзей... и что Шлефордорфская принцесса, например, могла бы принести Этварду счастье.

Разве могла она знать, чем закончатся эти поездки? Она была уверена, что Этвард больше не станет приставать к ней, но опасность подкралась совсем с другой стороны. Нежданная опасность, неразумная – дракон, напавший на них.

Как назло, ее конь с упрямым ржаньем замер на месте, ее умения не хватило развернуть его и помчаться прочь, либо погнать вперед. Да и не хотела она бросать Этварда, которого на самом деле успела полюбить – как друга, как брата...

Когда же она – сердце сжалось от ужаса – увидела, как упал Этвард, выпущенный чудовищем из лап, как покатился безжизненно по траве... Хотелось кричать от боли, но крик застрял в горле.

Когда же дракон подхватил ее...

Больше всего на свете она боялась крови, боялась боли... Нет, неправда, больше всего на свете она боялась потерять Радхаура...

И в тот миг подумала, что если дракон и ее бросит оземь, то она переломает руки и ноги... И будет не нужна Радхауру.

Она не была уже той девочкой, стоящей на горе Тхэбэксан, в ожидании страшного, и потерявшей сознание от непреодолимого ужаса, когда неведомая сила оторвала ее от земли.

Она знала, что в крайнем случае успеет вонзить в сердце кинжал, который всегда при ней.

Она ждала, когда дикое чудовище разожмет сильные лапы, обхватившие ее талию.

Но дракон все выше и выше поднимался вверх. Он держал ее так, что ей не было больно – бережно держал.

И у нее закралась сумасшедшая мысль – может, это Радхаур из сердца драконовой страны послал за ней?

Нет, дракон стремительно уносился в другую сторону от драконовой страны.

Она глянула вниз, увидела внизу маленькие деревья, ниточку дороги... Ее от страха затошнило, стало не по себе. Она потянулась за кинжалом, чтобы вонзить его в тело чудовища, чтобы все скорее закончилось – пусть гибелью...

Но не успела даже вынуть из платья клинок – случайно бросила еще один взгляд вниз и тут уж от высоты и ничтожности сверху огромных вековых деревьев сознание покинуло ее.

x x x

План, заставивший Линксангера потерять голову и забыть обо всем, на поверку оказался не столь уж хорош.

То есть, если бы обдумать на холодную голову, предусмотреть все неожиданности и возможные повороты, то все прошло бы отлично.

Но горячность – это от отца, наследственное. При незначительных, ненужных в общем-то делах во всех троих братьях проявляются удивительное терпение и скрупулезность, когда же решается вопрос жизни – все поглощают эмоции.

Линксангер не подумал всего лишь об одном пустячке – как он доставит Марьян в замок. Ведь если он перевоплотиться обратно в человека у нее на глазах, то на всю жизнь останется для нее похитителем, врагом. Причем, придется сразу предстать перед нею голым...

А произнести заклятие, чтобы очаровать волшебным сном пленницу, когда мчишь средь облаков в образе дракона невозможно.

Линксангер клял себя на чем свет стоит и лихорадочно соображал – что же теперь делать? Отказаться от надежды завоевать ее любовь и лишь держать заложницей, ожидая Радхаура?

Сами Силы Космические помогли ему – он почувствовал, что девушка в его лапах потеряла сознание!

Нет подарка лучше, теперь он сделает все, как и предполагал раньше. Теперь-то он точно знал, что удача не покинет его и впредь.

Замок всего в десятке минут стремительного полета, скоро он достигнет цели!

Преследователей он не боялся. Он специально сделал крюк, пролетев чуть на страной драконов, едва пересеча незримую границу, чтобы телохранители короля Этварда решили, что он из драконьей страны. Далеко залетать туда он опасался – настоящие драконы вполне могли пощипать бока, а то и налететь, разгневанные, вчетвером-впятером, ему будет не осилить. Тем более, когда в неуклюжих лапах столь драгоценная ноша...

И не найдут его никогда... В голову пришла еще одна счастливая мысль...

Он даже не обращал внимания на рану в левом крыле, поглощенный предстоящим. Этот телохранитель Этварда, столь испугался, что со страху умудрился неловко выставить копье, а Линксангер на него напоролся. Сейчас он раны почти не замечает, а потом, после перевоплощения, и тем более – залечить будет пара пустяков.

Он подлетел к своему замку, аккуратно опустил девушку на крышу донжона и приземлился сам. Сразу стал метаморфироваться обратно в человека – времени совсем мало, девушка может в любое мгновение придти в себя и все увидеть.

Ему повезло: он, еще чуть дрожа после перевоплощения, уже стоял на ногах, а глаза похищенной были еще закрыты. Линксангер хотел было первым делом одеться, но усмехнулся собственной торопливости сперва нужно наложить заклятие на Марьян (ах, как красиво это имя, под стать хозяйке!) а уж потом заниматься всем прочим.

Герцог не отказал себе в удовольствии наложить на прекрасную пленницу то же заклятие, что на Рогнеду и Крафф. Марьян проснется лишь от поцелуя мужчины.

И этим мужчиной, пробудившим ее от очарованного сна, будет он герцог Линксангер.

Прекрасное настроение переполняло его. Он с легкостью поднял на руки бесчувственную красавицу, ощутив от одного лишь прикосновения к ней ни с чем не сравнимое наслаждение, и стал с нею на руках спускаться вниз. Что-то твердое, железное под рукой насторожило его.

Он отнес ее в свою спальню, уложил на просторную кровать и, бесчувственную, ощупал.

У него мутилось в голове и хотелось овладеть ею прямо сейчас. Но, наверное, это то же самое, что с покойницей... Герцог помнил разъяренные рассказы матери о забавах отца. От одной мысли предаваться любви с бесчувственной женщиной – мертвой ли, пьяной ли до бесчувствия, или завороженной – Линксангера мутило.

Он отыскал искомое – в платье Марьян был спрятан узкий длинный кинжал, который он посчитал за лучшее прихватить с собой.

Герцог поборол в себе желание прямо сейчас поцеловать ее – надо согнать овладевшее им безумие победы, надо успокоится, чтобы не совершить непростительных ошибок. Он направился в лабораторию выпить за успех кубок вина, имеет полное право!

Линксангер отпраздновал удачу и подошел к магическому котлу посмотреть, что с Этвардом, нет ли новостей о Радхауре?

И выругнулся.

Он, поглощенный порывом похитить Марьян, забыл в спешке закрыть шторку на магическом котле.

Волшебная субстанция вырвалась на волю, перехлестнув края котла, прожгла в столе дыры и частью испарилась, частью впиталась в каменный пол, оставив после себя неприятную плесень.

Колдун чувствовал себя ослепшим. Зла не хватало – но злится должен лишь на себя, больше не на кого. На приготовление нового магического вещества уйдет не менее дюжины дней...

Да и пусть, в конце-то концов! Даже если Радхаур избежит его мести сейчас, вскоре вернется Берангер, а затем и Игл, втроем они все придумают. Никуда он не денется.

А вот Марьян – в замке. И только об этом стоит думать.

x x x

Радхаур первый доскакал до места недавней трагедии на дороге. Его конь заржал при виде погибшего от лап дракона собрата. Граф натянул поводья, объехал лежавшего коня и спрыгнул на землю.

Этвард с закрытыми глазами сидел, прислонившись к дереву у обочины, в руке он держал обнаженный меч. Рядом, с копьем в руке, стоял воин, тот самый Брайл. Узнав прибывших он облегченно вздохнул.

– Этвард! – подбежал к другу граф. – С тобой все в порядке?

– Радхаур?! – Этвард открыл глаза. – Ты жив... Ты вернулся... А я... Я виноват перед тобой, Уррий... Я не уберег Марьян...

Граф взял сводного брата за плечи и с силой тряхнул, чтобы привести его в чувство.

– Этвард?! С тобой все в порядке? У тебя все цело?

– Со мной все в порядке... Марьян...

– Мы спасем ее, Этвард, спасем, – сказал подбежавший Ламорак.

– О, Ламорак... – Этвард словно был заморожен, слова еле выдавливались из него. – Вы оба вернулись из драконовой страны. А я...

– Ну-ка, вставай, – Радхаур взял друга под мышки и рывком поднял на ноги. Затем осмотрел следовавших за ним всадников и улыбнулся кому-то, кивнул, чтобы она подъехала. – Этвард, разреши я представлю тебя Дапре. Дапра, это Этвард Пендрагон, верховный король Британии.

Ламорак помог ей сойти с коня и подвел к другу.

– Радхаур, я же просил никому здесь не открывать моего имени, – рассерженно произнес Этвард, и граф усмехнулся – король словно забыл о своем горе.

– Дапра – повелительница страны драконов, – с гордостью сказал Ламорак. И добавил скромно: – Моя невеста.

Этвард удивленно перевел взгляд с Ламорака на девушку.

– Но ведь говорили, что повелитель драконов – мужчина с тремя...

– Мало ли что говорят, – усмехнулся Радхаур. – Куда дракон понес Марьян?

– Как куда? В драконову страну, конечно.

Радхаур многозначительно посмотрел на Дапру.

Она покачала головой и скептически щелкнула язычком. Но предложила:

– Если вы согласитесь подождать, я скажу вам точно – в драконовой ли стране похищенная девушка или нет.