Текст книги "Канун Армагеддона"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Единственная дорога… Это одно название, что дорога… просто горная полузвериная тропа пролегала мимо замка, у ворот которого стоял жуткий монстр с огромным мечом. Позади монстра виднелся какой-то человек – он что-то показывал жестами и расценить их можно было только как отчаянную просьбу о помощи. Великан был ужасен и мерзок. Он стоял на замковом мосту с мечом в руках, и отвратительная отрыжка оглашала окрестности. Агрессивность намерений монстра не вызывала ни малейших сомнений. «Господин, – подал голос оруженосец Стар, служивший когда-то еще отцу Мэтьюра, – ночь скоро, лучше отступить и заночевать в горах, утро мудренее». Но Мэтьюр уже соскочил с коня… На том, котором он ехал, не было боевых доспехов, а пересаживаться на боевого скакуна он не стал… Так вот, сэр Мэтьюр обнажил меч и направился к грозному монстру, потому что не привык отступать перед неприятелем.

Этвард замолчал, вспоминая, что было дальше. Когда слушаешь сэра Катифена, слова тянутся, как кружева, одно за другим, а когда сам пытаешься пересказать, то рассказ выглядит каким-то глупым, скучным и невнятным. И Этвард, злясь на самого себя, решил отныне каждый вечер рассказывать наедине самому себе одну из баллад сэра Катифена, пока не научится рассказывать так же связно, без пауз и всяких там «так вот»…

– Продолжайте, ваше величество, мы внимательно слушаем.

– Так вот… – повернулся к алголианину Этвард и усилием воли заставил себя не смутиться, а продолжать:

– Заметив юного рыцаря, великан очень тяжело поднял над головой, держа обеими руками, огромный обоюдоострый меч. Воздух рассек сокрушительный удар. Но Мэтьюр не был полным болваном, чтобы дожидаться пока его разрубят на куски, ведь прекрасная Лиллит ждет его живым и здоровым. А удар был поистине богатырским – аж искры высеклись из придорожных камней. Рыцарь мгновенно отскочил в сторону и, пока великан разгибался, вонзил ему в грудь меч, закаленный кровью майнстрюков. Сталь проткнула проржавевшие доспехи монстра, словно кору столетнего дуба. Великан будто и не заметил этого комариного укуса. Тогда Мэтьюр вырвал из жирного тела клинок и, пытаясь не пропустить мгновения, когда великан повторит атаку, быстрым движением снес ему голову – она покатилась под гору, оставляя за собой неприятный темный след.

– И что дальше? – заинтересовался рассказом сэр Таулас.

Этвард продолжил:

– «О, герой! – вдруг произнес человек, стоявший за великаном и до того лишь отчаянно жестикулирующий. – Ты освободил меня и мой замок от страшного чудовища, которое умертвило бы меня, если б не твое чудесное появление! Прошу быть моим гостем». Желание спасенного рыцаря отблагодарить освободителя было совершенно естественным. Время было поздним. Усталое за день тяжелой дороги тело требовало отдыха. Мэтьюр с благодарностью принял приглашение хозяина горного замка. «Ты – мой друг навеки! – говорил спасенный рыцарь, проводя дорогого гостя в трапезную, где слуги уже споро накрыли стол для пира. – Я твой должник по гроб жизни! Дружбу не купишь, и получить друга – наивысшее счастье на земле! Я поднимаю этот кубок за бесстрашного сэра Мэтьюра, освободившего мой замок от чудовищного великана!» Вино на столе хозяина замка было поистине великолепным. Блюда оказались удивительно вкусными и изысканными для тех диких гор. Слуги столь искусно подливали вино и меняли закуски, что создавалось впечатление, что кубки сами наполняются, а печеная дичина и паштеты возникают на блюде из воздуха. Речи хозяина замка очаровывали. Так вот… После трудностей военного похода Мэтьюру вдруг нестерпимо захотелось отдохнуть здесь, наслаждаясь умной беседой и великолепным вином. «Я буду счастлив, если вы погостите у меня до зимы, – говорил хозяин замка. – Не часто в эти горы забредают благородные и бесстрашные рыцари, мне здесь так не достает задушевного общества». На эти слова сэр Мэтьюр честно отвечал: «Я не могу задерживаться здесь надолго. В моем замке меня ждет невеста». На что хозяин замка убежденно говорил: «Если любит, то подождет! А если не хочет ждать, то зачем такому славному рыцарю не любящая женщина, если он всегда найдет ту, которая будет ждать его с войны сколь угодно долго». Мэтьюр согласился с доводами и выпил еще чарку столь приятного, но, как оказалось утром, такого коварного вина…

– И что же дальше? – поинтересовался сэр Таулас, заметив, что рассказчик опять уставился в окно быстро мчавшейся кареты.

– Пробуждение сэра Мэтьюра не было ужасным. Расторопный слуга поставил перед Мэтьюром кадку рассола и сообщил, что хозяин уже ждет дорого гостя в трапезной. Следующий день походил на первый, как одна снежинка на другую – узор беседы был иным, но содержание тем же. Третий вечер повторил второй, а четвертый день – третий. На десятый день оруженосец сэра Мэтьюра заявил, что пора бы и честь знать, что надо отправляться в путь, где господина ждет невеста. Но разгоряченный беседой Мэтьюр запустил в брюзгу золотым кубком, раскроив ему череп. «Браво! – восхищался хозяин замка. – Истинно рыцарский поступок. Каждый должен знать свое место».

Сэр Таулас хмыкнул. Этвард подождал, не скажет ли он чего, и вновь стал рассказывать:

– С деревьев опала листва, выпал снег. Каждое утро Мэтьюру приносили рассол, а хозяин замка, не желающий расставаться с дорогим другом, уже ждал его за богато накрытым столом. Мэтьюр иногда почему-то вспоминал самого храброго героя в армии короля Кирсана герцога Вьетского – тот всегда рубил врагов в мертвецки пьяном состоянии. Когда Мэтьюр как-то спросил его, как герцог борется с похмельем, тот ответил, что просто не допускает похмелья, не выходя из состояния живительно-возбуждающего опьянения. Мэтьюр уже сам напоминал себе герцога, только движения стали замедленными, дыхание тяжелым, ноги опухали. «Завтра, – говорил он себе перед сном, – я отправлюсь дальше, в свой замок к прекрасной и любимой Лиллит». Но на утро слуга поил его неизменным рассолом, а хозяин замка ждал с кубком в руке и горячими изъявлениями дружбы на устах в трапезной.

Этвард вновь замолчал, вспоминая, но на этот раз его никто не поторопил.

– Стаял снег, и на деревьях зазеленели почки. «Завтра, – говорил себе Мэтьюр, расставаясь на ночлег с хозяином замка, – завтра я отправлюсь дальше, в свой замок к прекрасной и любимой Лиллит». Но в одно утро… Мэтьюр не знал прекрасное оно или пасмурное… Так вот… протрубили рога, и хозяин затерянного в горах замка заявил: «Мой враг приближается, чтобы захватить мой замок. Ты ведь спасешь меня, бесстрашный сэр Мэтьюр?» Слуги кое-как напялили на Мэтьюра доспехи, вложили в руки меч и вывели к воротам. Жуткая, отвратительная отрыжка вырывалась из его глотки, перед глазами все расплывалось. Сквозь пьяный туман он увидел захватчика и взмахнул мечом. Он не удивился боли в груди, он не вспомнил в это мгновение о прекрасной Лиллит, ждущей Мэтьюра в его родовом замке. Ноги подкосились, и он упал, понимая, что умирает. И услышал сквозь предсмертный шум в ушах слова гостеприимного хозяина замка: «О герой! Ты освободил меня и мой замок от страшного чудовища, которое умертвило б меня, если бы не твое чудесное появление! Прошу быть моим гостем». Но слова эти были обращены не к нему, Мэтьюру, а к его победителю.

Этвард замолчал. Молчали и все остальные, лишь Таулас проворчал:

– Так случиться может с каждым рыцарем, который женские ласки и льстивые речи предпочитает честной встрече с опасностью с оружием в руках…

Королю бриттов почему-то стало очень неуютно в этой карете. Зачем он рассказал невеселую сказку алголианам и Тауласу? Ведь сэр Катифен пел огромное множество забавных и героических историй, которые Этвард прекрасно помнил, почему же сейчас он рассказал именно эту?

– Уважаемый хэккер Травл, – неожиданно для себя обратился к алголианину король, – у меня затекли ноги. Я хочу пройтись, а потом верхом догоню вас.

– Как вам будет угодно, ваше величество.

По знаку алголианина карета остановилась, и Этвард вышел. Сэр Таулас тоже выбрался на свежий воздух. Карета и вся процессия тронулись дальше, свита Этварда осталась на месте, ожидая приказа господина. Король знаком показал, что хочет побыть один, и пошел вперед по дороге.

Почему, ну почему он именно сегодня вспомнил эту злосчастную сказку, о которой не вспоминал с самой смерти сэра Катифена?

Глава восьмая

Переплывали мы не раз

С тобой через ручей.

Но море разделило нас,

Товарищ, юных дней…

Роберт Бернс

Радхауру, если положить руку на сердце, совершенно не хотелось ехать к царю Тютину, а тем более отправляться с ним на праздник к морскому королю Леру. Но еще меньше ему хотелось трястись в карете с Этвардом и алголианами к Озеру Трех Дев. Ему вообще никуда не хотелось. Но пришлось выбирать меньшее из двух зол.

Так или иначе, визит к царю Тютину, некогда посвятившему его в рыцари, был неизбежен. Благодаря столь необычному посвящению Радхаур пятнадцать лет назад приобрел не только верного друга Гурондоля, с которым надолго никогда не разлучался, но и волшебную способность находиться в воде сколь угодно долго, что не раз выручало его в долгих путешествиях за частями тела Алвисида.

Нет, Радхаур не боялся, что этого дара его могут лишить, он приобрел его вместе с рыцарским званием, а разжаловать из рыцарей может только смерть. Он действительно с уважением относился к Царю Ста Озер, но… но после неудавшегося брака с его дочерью старался видеться с ним как можно реже.

Поэтому он отнюдь не торопил коня, а наслаждался неспешной беседой со своими спутниками – рыцарями, приехавшими на празднества в Рэдвэлл, которые предпочли прогулку по окрестностям замка утомительному маршу к Озеру Трех Дев, где к тому же недавно были.

Силы Космические, ну почему Радхаур так редко никуда не торопится, почему как драгоценное счастье воспринимает подобную прогулку по родовым землям? Вот уже и дорогу к озеру, где был посвящен в рыцари, дорогу, на которой в отрочестве знал каждый камень, каждое дерево, почти позабыл…

– Говорят, – заметил барон Кайрон, – сегодня ночью произойдет какое-то грандиозное магическое событие – Большой Парад Планет. Все чародеи готовятся к нему.

– Вы владеете магией, барон? – лениво спросил Радхаур.

– Нет, но ведь интересно же, черт возьми! Я и с вами сейчас поехал, чтобы увидеть чудо – как озерный царь выходит из воды… Никогда не видел в жизни чудес, даже какого-нибудь замухрышистого дракона встретить не удалось.

– Насмотритесь еще, – заверил собеседника Радхаур. – Тошнить от чудес будет.

И, пришпорив коня, граф Маридунский помчался вперед по лесной тропе.

Почему-то радостное настроение, вызванное встречей с местами, в которых он провел детство, испарилось. Захотелось, чтобы пролетели поскорее все предстоящие праздники и он вновь отправился в путь, в свое последнее путешествие – за сердцем Алвисида. И после этого он запрется в Рэдвэлле и дальше чем на десять-двадцать миль от замка носа не покажет. Пропади все пропадом, он наскитался по миру и нахлебался приключений столько, что на всю оставшеюся жизнь с избытком хватит.

Чудеса его спутники действительно увидели – из озера появились зеленоволосые воины верхом на маленьких стеклянных дракончиках – потомках того дракона, что погиб в битве при Рэдвэлле; сам озерный царь со всей своей свитой вышел встретить дорого гостя.

Благородные спутники посмотрели, как все они вместе с графом Маридунским скрылись в водах озера и, представляя, как расскажут обо всем этом рыцарям, отправившимся с королем Этвардом или оставшимся в замке, поспешили в обратный путь. Граф сказал, чтобы в замке не беспокоились о нем, если к ночи он не вернется. На берегу озера Гуронгель остались лишь несколько слуг с конями дожидаться своего удивительного господина.

Графу Маридунскому уже довелось однажды посетить подводную столицу и дворец короля морей Лера, за прошедшее время ничего особенно не изменилось.

Радхаур почти все время праздника находился рядом с царем Тютином, беседуя на ничего не значащие темы. Он слушал объяснения, кто есть кто, тут же их забывая. Гостей было множество и, если бы его недавние спутники-рыцари могли находиться под водой, удивлению их не было бы границ, такие поразительные существа заполняли дворцовые залы. Но Радхаур устал в своей жизни удивляться, ему было просто неудобно посреди торжеств отпроситься у Царя Ста Озер домой и приходилось терпеть скуку пышного праздника.

Некоторый интерес у Радхаура вызвал бой стеклянных драконов, которыми весьма ловко управляли зеленоволосые наездники. Царь Тютин пояснил, что в озере может жить только один дракон, все остальные должны погибнуть – и так из миллиона маленьких дракончиков до озера доползли единицы, теперь нужно выявить самого сильного из них.

Радхаур смотрел на этих «малышек», каждый из которых был длиной не менее двух ярдов, и вспоминал старого дракона, от лап которого чуть не погиб. На суше эти твари довольно неуклюжи и неповоротливы, но в родной стихии очень опасны. Молодые стеклянные драконы словно понимали, что дерутся не на жизнь, а на смерть, оглушительный рев толпы, разгоряченной видом крови, возбуждал и наездников, заставлявших дракончиков совершать немыслимые пируэты. Зрелище было просто красивым. Для понимающего человека – тем более.

Наездники погибших драконов, беспомощно упавших на дно морское, быстро покидали место побоища, слуги из морских обитателей специальными крючьями проворно сволакивали туши в специально вырытую в стороне от места битвы огромную яму.

Из примерно двух дюжин стеклянных драконов в воде остались лишь два последних, управляемых совсем юными наездниками, крепко держащимися на спинах своих «скакунов». Оба дракона заметно устали, потеряли первоначальную быстроту движений, но дрались отчаянно, не желая уступать.

– Хороши? – спросил у Радхаура царь Тютин.

– Драконы? – переспросил граф.

– Наездники. Это – мои внуки. Твои сыновья, сэр Радхаур.

А Радхаур полагал, что ничто в жизни его больше не удивит. Удивило не известие царя Тютина, а то, что никаких чувств в нем оно не вызвало. Он мечтал о продолжении рода, он делает все для этого возможное. Но слова царя Тютина вызвали в нем совсем иные мысли.

– Почему я узнал об этом только сейчас? – спросил он, повернувшись к царю Тютину лицом. Радхаур не стал задавать вопросов, кто их мать (матери?) и что с нею (с ними?) сейчас. Он прекрасно помнил, что в ночь его неудавшейся свадьбы, когда он напился с горя до бесчувствия, сестры Лореллы (он даже не мог сейчас вспомнить, как их зовут) почти силком прорвались к нему в спальню – все эти годы он старался не вспоминать о той ночи.

– Тебе они не нравятся? – вопросом на вопрос ответил царь Тютин.

Мелькнула шальная мысль официально усыновить одного из них, любого, сделать наследником – все же в этих юношах кровь графов Маридунских, и… и хоть в монастырь отправиться на покой, замаливать многочисленные грехи. Но тут же перед глазами встало полузабытое лицо Рогнеды, сейчас обращенной в озеро, которая когда-нибудь родит ему наследника.

– Нравятся, – ответил Радхаур. – Как наездники, как все воины твоего народа. Это не мои сыновья.

– Ты не веришь моему слову? – нахмурил брови озерный царь.

– Верю. Но сын не тот, кого ты зачал не по любви, случайно и о существовании которого не знал, пока он не вырос. Сын это тот – ради которого живешь, с чьим именем на устах идешь в смертельный бой, чьим успехам искренне восторгаешься и чьи неудачи доставляют страдания. Я даже не знаю их имен. Это не сыновья. Если бы вы сообщили мне об этом сразу, после их рождения… – Радхаур замолчал, продолжение было ясным. Но он добавил:

– Если бы Лорелла родила мне сына… Как она сейчас?

Царь Тютин был мрачен. Он не считал необходимым оправдываться, но понимал, что Радхаур по-своему прав.

– Ты с ней сегодня сможешь увидеться, – ответил царь, – она в свите бога дождя Тлалока и его супруги Чальчиутликуэ.

Дракончики все больше уставали, а наездники все более распалялись боем, заставляя своих подопечных нападать. Зрители бесновались, получая удовольствие от сражения, которое можно увидеть не чаще раза в столетие, а то и реже…

Радхаур смотрел на юношей и думал: защемит ли что-нибудь в его сердце? Нет, оно высохло за время долгих странствий, превратившись в каменное, даже в ледяное. Впрочем, камень просто равнодушно взирает на мир, лед холодом убивает живое… И по всему лучше к этим юношам, у которых своя жизнь, лучше не подходить, чтобы не обжечь ледяным холодом.

Битву драконов прекратил король Лер, который объявил, что оба животных достаточно сильны и жизнеспособны, и дабы они смертельно не поранили друг друга, он постанавливает устроить между ними гонки – тот, кто придет к финишу первым, останется у царя Тютина, второго выразил желание взять себе бог южных морей Посейдон.

Праздник продолжал течь, как ему было положено, наверное, в соответствии со сложной программой устроителей, а может быть, и нет. Радхауру все прискучило, царь Тютин ушел для приватной беседы с другими водными владыками, приставив к Радхауру четырех своих телохранителей и Майдара. Хорошо еще, что не озерных дев, среди которых могли оказаться эти… как их… сестры Лореллы… Он не знал, хочет встречаться с бывшей невестой или нет – она для него оставалась идеалом женской красоты и девичьей чистоты, пусть все так и остается. Однако что-то в груди пусть слабо, но шевелилось, и Радхаур решил, что искать встречи не будет, но и избегать ее – тоже.

В подводном саду, куда пригласили многочисленных гостей, были накрыты столы с диковинными яствами, слуги-утопленники разносили все новые и новые блюда.

Радхаур сторонился гостей, не подходя близко ни к одному столику, думая лишь о том, когда же закончится праздник. Все оживленно ожидали полночи – самого главного – того, ради чего все здесь и собрались. Оставалось уже совсем не долго, все гости находились в возбужденном нетерпении.

– Смотри, – Радхаур вдруг вычленил из общего гула едва слышный женский голос, – это тот самый граф, первый жених Лореллы, отбившей Патекатля у четырехсотгрудой стервы Майяуэль.

– Где?

– Да вот тот, с непокрытой головой, светловолосый…

– С мечом? Тот, рядом с которым лысый старикашка?

– Да, он.

– Ничего особенного. По этой Лорелле все с ума посходили, она уже второй раз замуж вышла, а у…

Дальше Радхаур слушать не стал. Не пытаясь высмотреть судачащих дам, он резко развернулся и, расталкивая гостей, поспешил к выходу из королевского подводного сада с накрытыми столами. Майдар и телохранители царя Тютина поспешили за ним.

– Майдар, – спросил Радхаур, пытаясь сохранить хоть крохи благоприличия, – зачем я здесь? Зачем меня пригласили?

– Чтобы выказать дружелюбие царя Тютина и доставить тебе удовольствие, сэр Радхаур. Радхаур остановился.

– Скажи, Майдар… А ты виделся с Лореллой, после… После…

– После того как она покинула наши озера? – уточнил Майдар. – Да, несколько раз. Да ты и сам можешь взглянуть на нее. Вон она.

Радхаур посмотрел в указанную сторону. За одним из столов, в окружении меднокожих горбоносых мужчин в непривычных одеждах, сидела в кресле светловолосая красавица. Но в ней очень трудно было узнать ту, которую он когда-то любил больше жизни, ту, с которой хотел навсегда связать свою судьбу. Фигура округлилась, обрела пышность, на губах играла капризная улыбка. Их взгляды встретились, и красавица узнала его.

Она встала, отстранив спутников, и направилась к Радхауру.

Перед ним была не Лорелла. Перед ним была совершенно другая женщина, в которую обратилась его Лорелла. Да, она была восхитительна, прекрасна, от такой можно сойти с ума от нахлынувшей буйной страсти. Женщина с большой буквы. Таких Радхаур много раз встречал на своем пути.

Он поклонился ей, развернулся и направился дальше. Давно в нем умер мальчик по имени Уррий, который любил Лореллу.

Сказать ему было нечего.

– Майдар, как мне добраться до Гуронгеля? – спросил Радхаур, когда они удалились на почтительное расстояние от бывшей невесты.

– Сэр Радхаур, дождитесь окончания праздника и мы вместе с царем Тютином вернемся домой.

– Зачем я здесь?! – не выдержал граф. – Зачем царь Тютин позвал меня сюда?!!

Он не требовал ответа на свои вопросы, но Май-дар неожиданно сказал:

– Пригласить вас сюда, сэр Радхаур, попросил его я. Здесь вам ничто не угрожает.

– А что мне может угрожать в моем замке? – усмехнулся граф Маридунский.

– Я не знаю, – честно ответил озерный колдун. – Я не маг, я природный чародей, и не в моих силах сказать, какие силы ополчились на вас. Но очень скоро, в миг Большого Парада Планет, они наберут полную мощь и уничтожат всех, кто хочет возродить Алвисида. Огромный отряд носителей этой силы приближается к Озеру Трех Дев. Они думают, что вы там, а я увел вас в совершенно безопасное место.

Радхаур едва не схватил Майдара за грудки, но тут же понял, что логика озерного колдуна несколько отличается от человеческой, как и у всех подводных обитателей, в чем он уже имел несчастье убедиться.

– Я благодарен тебе за спасение, Майдар, – нашел в себе силы сказать Радхаур, сдерживая гнев и тревогу. – Но к Озеру Трех Дев поехал Этвард. Я должен быть там! Немедленно! Я помню, что вы оказались в Озере Трех Дев тогда, пятнадцать лет назад, когда мы с Эмрисом чуть не убили друг друга. Доставь меня туда, Майдар! Немедленно!!!

– Но вам угрожает там смертельная опасность, сэр Радхаур, – искренне удивился Майдар.

– Лучше погибнуть в бою, чем медленно умереть от стыда, – рявкнул граф Маридунский. – Сделай так, чтобы я немедленно оказался в Озере Трех Дев, иначе… – Он не договорил, что будет иначе, он сам не знал, что сделает.

Но Майдар быстро закивал головой:

– Я хотел спасти вас, сэр Радхаур. Я обещал привести вас к Лорелле, но… Будь по-вашему!