Текст книги "Дело об оборотной стороне медали"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Ее жизни опасность не угрожает. По крайней мере, сейчас от наркотиков.

Но ее вполне могут осудить за убийство на "Звезде Каталонии".

– Мистер Мейсон, но ведь я вас как раз и нанял, чтобы защитить ее. Хотя теперь надо защищать меня... Ну и узел!.. Мистер Мейсон, а можно задать вам нескромный вопрос?

Адвокат удивленно посмотрел на посетителя.

– Попробуйте, – сказал он.

– Мистер Мейсон, у вас случайно здесь нет глотка виски? У меня прямо голова кругом идет и я...

От неожиданности Мейсон рассмеялся. Он откинул голову назад и хохотал.

Реймс посмотрел на адвоката и тоже рассмеялся – сперва робко, а потом громко – напряжение бессонной ночи давало себя знать.

Делла Стрит встала со своего места, подошла к стеллажу с юридическими книгами, вынула толстенный том и достала початую бутылку виски и стакан.

Она подошла к посетителю и на два пальца плеснула в стакан.

– Послать в буфет за содовой? – спросила секретарша.

– Нет, спасибо, если можно я выпью так, – резко перестав смеяться ответил Реймс и залпом осушил стакан.

Посмотрев на него, Делла поспешила налить вторую порцию.

Мейсон достал из кармана портсигар и закурил, внимательно глядя на посетителя. Тот взял в руку бокал и разглядывал коричневато-золотистую жидкость в бокале.

– И что мне теперь делать? – наконец спросил Реймс.

– В любом случае, – медленно произнес Мейсон, – вы сейчас ничего предпринимать не должны.

– А вы?

– Защищать ваши интересы – моя работа.

– Вы разберетесь со всеми проблемами?! – с надеждой в голосе воскликнул бизнесмен.

Мейсон побарабанил пальцами по столу.

– Откровенно говоря – не знаю. В моей практике едва ли не впервые случается подобное – я вынужден защищать двух человек в двух разных делах, причем высока вероятность, что эти дела связаны между собой. – Мейсон помолчал и добавил: – А возможно, и трех клиентов, в трех разных делах, которые наверняка связаны. Остается лишь разобраться где курица, а где яйцо и размотать клубок...

– Так вы беретесь за это дело?

– Я уже взялся, получив от вас аванс, – вздохнул Мейсон, окончательно решив для себя этот вопрос. – Хорошо. Теперь слушайте меня внимательно.

Отправляйте арендованный самолет обратно в Реддинг. Сами снимите здесь номер в каком-нибудь приличном отеле, сообщите моей секретарше где остановились и не выходите из номера. Ни с кем в контакт не вступайте.

Ни с кем! У вас с собой есть деньги? Кстати, у вас личный счет или дела вашей фирмы...

– Вы опасаетесь, что счета фирмы могут арестовать? Вы собираетесь сообщить о наркотиках в полицию?

– Пока не знаю, – ответил Мейсон. – Я сильно подозреваю, что на ваших складах наркотиков больше нет. И, вполне вероятно, все документы уничтожены. Но в этом деле есть что-то более серьезное, чем просто торговля наркотиками...

– И что это?

– Откуда ж мне знать? – пожал плечами адвокат. – Но я выясню, чего бы мне это не стоило. – Мейсон посмотрел на часы и покачал головой. – К сожалению, мистер Реймс, у меня на сегодня много дел...

– Да-да, конечно, – воскликнул толстяк, вставая. – Я и так отнял у вас слишком много времени. – Он залпом допил остатки виски. – Прошу прощения, но у меня была такая ночь... Я как вспомню этого бородача с револьвером, так...

– Идите в отель, отдыхайте. Можете позволить себе бутылочку виски и ложитесь спать. Из номера не выходите. И, главное, сразу же позвоните сюда, чтобы мы в любой момент могли с вами связаться.

– Конечно, мистер Мейсон, – Реймс протянул адвокату огромную ладонь, я сразу же позвоню вам. Я вам так благодарен за все! У меня словно скала с плеч свалилась – я знаю, что передал дело в надежные руки.

– До свидания, мистер Реймс.

Когда посетитель ушел, Делла Стрит вопросительно посмотрела на адвоката.

– Набери номер Пола, – попросил тот.

Когда Делла выполнила просьбу, Мейсон взял трубку.

– Алло, Пол? Мистер Реймс только что вышел из моего кабинета.

– Рассказывал басни? – поинтересовался сыщик.

– Не знаю, – вздохнул Мейсон. – Возможно, говорил правду. Зачастую правда столь невероятна, что поверить в нее невозможно... В общем, я склонен ему доверять.

– Значит, парней за ним не посылать?

– Пошли одного – проверить, где он остановится. Высока вероятность, что он по дороге выпьет несколько коктейлей и просто забудет позвонить нам, а я хочу иметь возможность в любой момент найти его. В плотной опеке, я думаю, необходимости нет.

– Хорошо, сейчас я дам распоряжение и приду к тебе.

– Я тебя жду, только у меня осталось очень мало времени, у меня важная деловая встреча, – ответил Мейсон. – Поторопись.

Не прошло и пяти минут, как в дверь раздался условный стук Пола Дрейка.

– Открой, Делла, – попросил Мейсон, не прекращая традиционного хождения из угла в угол.

Делла Стрит открыла дверь и вернулась на свое место.

– Да, Перри, информация стекается небольшими ручейками, но превращается в полноводную реку, – усмехнулся Дрейк, усаживая в черное кресло для посетителей. – Вот список освободившихся из тюрьмы за последние десять лет, которые имеют все основания точить на тебя зубы. Вот такой же список по лейтенанту Трэггу. Работка, надо сказать, адова – перетрясти столько информации... Честно, говоря список Трэгга в три раза больше, поскольку те, кого разоблачал ты, в основном уже закончили свои скорбные жизни в газовых камерах. Сейчас посмотришь списки?

– Нет, позже, Пол, у меня совсем мало времени. Есть информация из Чикаго?

– Те двое, что следят за Богушем, звонили десять минут назад – они сидят у него на хвосте. Тот, что следит за Хауэром, рапортовал два часа назад, что выезжает из отеля. Ему послали напарника, но не успели – у отеля не было машин ни того, ни другого. Вероятно, мой парень продолжает слежку в одиночку и не имеет возможности позвонить с отчетом.

– Что можешь сказать о Доне Лонегане?

– Мои коллеги в Чикаго предоставили массу информации. Ему пятьдесят пять лет, респектабелен на вид, слегка хромает на левую ногу – утверждает, что во время войны служил летчиком и попал в аварию. Глава мощнейшего синдиката – рэкет, букмекерство, проституция, наркотики... Короче, все, что запрещено законом. Впрочем, для прикрытия содержит несколько вполне легальных и даже процветающих фирм. Кстати сказать, у него кличка среди определенных кругов Юморист, поскольку одна из официальных фирм Лонегана похоронное бюро. Полное обслуживание клиентов, так сказать. Серьезный человек, очень даже, имеет сильные связи в Нью-Йорке и Вашингтоне. Месяц назад у него чуть было не случились крупные неприятности, но один из высокопоставленных полицейских чиновников Чикаго проворовался, уничтожил все документы и сбежал из страны. К слову, через Лос-Анджелес – сел здесь на пароход, отправляющийся в Индию...

– Этого чиновника нашли? – вдруг заинтересовался Мейсон.

– Нет. Хотя документы в служебном кабинете и дома уничтожались явно в спешке, видимо, бегство было спланировано заранее. Чувствовал взяточник, что земля под ногами нагревается.

– Я хочу знать подробности по этому делу, Пол. Мне нужна вся информация, что только сможешь достать – газетные и полицейские отчеты, фотографии...

Короче – все.

– Перри, мы делаем все что можем!

– Знаю. Анна Грайхон пришла в себя? Ее допрашивали?

– Нет, врачи заявили, что если сегодня к ней кого и пустят, то не раньше вечера. А, скорее всего, она сможет говорит лишь завтра утром. Хотелось бы послушать ее историю. Кстати, ей выдвинуто обвинение в убийстве Рея Хенсли и у ее палаты дежурят вооруженные полицейские. Она тоже твоя клиентка, Перри?

– Да, – кивнул Мейсон, – тоже.

– Однако, каша заваривается. Что ты намерен предпринять?

– Сейчас самое главное – понять, что связывает разрозненные кусочки головоломки. Как собрать целостную картинку, если понятия не имеешь, что на ней изображено?

– По краям кусочков – совпадут-несовпадут, – усмехнулся Дрейк.

Мейсон взглянул на часы.

– У тебя еще много информации, Пол? Я тороплюсь.

– Собственно, ничего важного – все есть в этих рапортах, можешь сам изучить позднее. Кстати, Холкомб так и не решил загадку, как вышли из дома на Кроклин-авеню люди в масках. Я думаю, что, скорее всего, просто прошляпили полицейские и они покинули дом через черный ход, где их в переулке позади участка, наверняка, ожидала машина.

– А твои оперативники тоже могли прошляпить?

– О, черт, там же были мои парни! Хотя они и попрятались при появлении полиции, но... Нет, Перри, тогда я ума не приложу. Мои люди не пропустили бы подобного. Загадка...

– Надо бы съездить, осмотреть тот дом, – заметил Мейсон.

– Холкомб там наверняка все стены стетоскопом прослушал.

– И все же, – улыбнулся Мейсон, – насколько мне известно, телепортацию пока не изобрели. Они явно как-то покинули дом. Ладно, это пока терпит.

Мне уже пора уходить. Да, ты не в курсе, Трэггу выдвинули официальное обвинение?

Дрейк растерялся:

– Честно говоря, Перри, не знаю. Я как-то не задавался этим вопросом. Если не выдвинули – то выдвинут. А что?

– А просто я очень хочу поговорить с лейтенантом, – ответил Мейсон.

– Ты же вчера с ним разговаривал, – удивился Дрейк. – Что нового он может тебе рассказать? Как его допрашивал Холкомб? Так вряд ли это тебе очень интересно.

– Нет, Пол, он мне сказал, что почти раскрыл дело об убийстве на "Звезде Каталонии". Почти. И когда ему оставалось совсем чуть-чуть, его подставили. К Делле приходил убийца примерно тогда, когда мистер Реймс хотел обратиться ко мне за помощью в связи с убийством на "Звезде Каталонии". А как только обратился – ему подсунули доллары, полученные шантажом, и тут же оповестили кого следует. Ведь мне, Пол, по большому счету, вчера очень повезло, если подумать.

– Везет тому, кто достоин, – вмешалась Делла Стрит.

– Слишком часто тебе везло, Перри, – вздохнул Дрейк. – Когда-нибудь везение закончится.

Глава 16

Мейсон вошел в итальянский ресторан, где договорился о встрече с незнакомцем, и взглянул на часы – без семи двенадцать.

– Добрый день, – обратился адвокат к метрдотелю. – Я вам звонил час назад. Кто-нибудь меня спрашивал?

– Добро пожаловать, мистер Мейсон, кабинка вам приготовлена. Но вас еще никто не спрашивал. Проходите, пожалуйста.

Мейсон прошел в отведенную ему комнату, снял плащ и шляпу. Тут же подошел официант.

– Что будете заказывать, мистер Мейсон?

– Пока только бурбон, – улыбнулся Мейсон и снова посмотрел на часы. Даже, пожалуй, два.

– Двойной? – уточнил официант.

– Нет, два.

Едва официант вышел, метрдотель ввел в кабину человека. Воротник пальто у пришедшего был высоко поднят, а шляпа надвинута на самый лоб, остальную часть лица закрывали огромные черные очки. Он был высок и массивен, с бочкообразной грудью. Адвокат усмехнулся – слишком напоминал мужчина медведя гризли и одного старого знакомого Мейсона.

– К вам гость, мистер Мейсон.

– Спасибо, – улыбнулся адвокат метрдотелю, – оставьте нас, пожалуйста, одних. – Он повернулся к незнакомцу: – Присаживайтесь.

Метрдотель плотно закрыл за собой дверь.

– Присаживайтесь, Гамильтон, – улыбнулся Мейсон. – Решили поиграть в шпионов?

– Черт вас побери, Мейсон, надеюсь вы один такой умный, – вздохнул окружной прокурор, снимая очки и шляпу. – Как вы догадались?

– Во-первых, – усмехнулся Мейсон, – чтобы остаться неузнанным, вам надо вдвое уменьшить фигуру. Во-вторых, я сделал это задолго до того, как увидел вас – путем логических размышлений.

– Позвольте спросить у вас о ходе ваших рассуждений?

– Позвольте сохранить их в тайне, – улыбнулся адвокат. – Садитесь спиной к двери, чтобы официант не видел вашего лица. Закурите? – спросил Мейсон доставая портсигар.

Окружной прокурор кивнул и мужчины молча курили, пока официант не поставил перед ними бокалы с бурбоном.

– С чего это вы вдруг решили пригласить меня на обед, Гамильтон? Ведь вы, бывало, хотели задушить меня голыми руками.

– Бывало, – согласился окружной прокурор. – А бывало, когда я пожимал вашу руку.

– Бывало, – кивнул Мейсон. – Так в чем причина этого странного приглашения и вашего маскарада?

– Вы поставили меня в дурацкое положение, Перри! – в сердцах воскликнул Гамильтон Бергер.

– Да? – поднял брови Мейсон. – И чем же именно?

– Хватит притворяться идиотом, Перри, вы прекрасно все понимаете! Тем, что Мейсон – адвокат Трэгга в деле об убийстве. Достаточно в деле одного из этих двух имен, чтобы обратить в панику всю окружную прокуратуру.

– Вы в панике?

– А разве не видно?

– Вы хотите заключить со мной сделку, Гамильтон?

– Вы не пойдете на сделку, – вздохнул окружной прокурор. – Я хочу, чтобы вы меня поняли, Перри. У нас с Управлением полиции прекрасное взаимодействие, но трения между двумя службами иногда случаются... И они очень нежелательны для плодотворной работы. Лейтенант Трэгг – одна из ключевых фигур, мы во многом от него зависим. К тому же, лично мне он глубоко симпатичен. И теперь ситуация: с одной стороны – абсолютно неопровержимые, прямо-таки железобетонные доказательства прямо указывающие на его виновность, вдобавок об этом деле во всю раструбили газеты. С другой стороны – вы взялись защищать Трэгга. Положа руку на сердце, Перри, признаю, что если у вас есть какой-то талант, кроме, разумеется, ораторского, так это всегда верить в невиновность клиента. Вы разбиваете самую надежную линию обвинения, где, казалось бы, все дюжину раз проверено и перепроверено и подкопаться абсолютно не к чему.

– Так что вы, все-таки, хотите от меня? – спросил Мейсон.

Окружной прокурор сделал глоток из бокала, затушил сигарету и сказал:

– Буду играть с вами предельно честно, Мейсон. Обвинение Трэггу еще не предъявлено.

– И?

– И я хочу, чтобы вы прямо сейчас убедили меня в его невиновности. Если дело дойдет до процесса... и вы выиграете, то я заполучу себе смертельного врага вместо верного товарища. Я этого не хочу.

– То есть вы предлагаете, чтобы я вывалил вам сейчас свои соображения и доказательства, чтобы подготовиться и разбить их на процессе? – усмехнулся Мейсон.

– Если вы убедите меня сейчас, – сказал окружной прокурор, – то через полчаса лейтенант Трэгг выйдет на свободу. Но вы должны стопроцентно убедить меня. Конечно, если драматическая победа на процессе и газетная шумиха для вас важнее справедливости...

– Гамильтон, причем здесь справедливость и ваше предложение? Вы боитесь проиграть – вот и все.

– Нет, Мейсон, вы прекрасно знаете, что не боюсь. А вот для вас драматический эффектный процесс – воздух, без которого вы не можете жить.

– Ну, – дурашливым голосом произнес Мейсон, – такой процесс, действительно, не повредил бы моей репутации...

– Сколько нервных клеток вы потратите, вынуждая нас на этот процесс – и своих и моих.

– Тратить нервные клетки для защиты клиента – моя работа, – ответил адвокат.

– Да у вас, оказывается, ничего нет по этому делу, Мейсон! – воскликнул Бергер. – Вы блефуете! Если вы можете доказать, что Трэгг невиновен ответьте честно. Если нет – закончим на этом разговор.

– Хорошо, – признался Мейсон, – я торговался по привычке. Мои нервные клетки должны тратиться для защиты клиента, но я обязан защищать нервы клиента. Ведь Трэгг в тюрьме, среди уголовников, наверняка не находит себе места. Деятельная натура, в четырех стенах, без информации, в то время, когда над ним повисло такое обвинение и к тому же погиб его родственник, как бы он ни относился к нему... Да, от такого положения вещей я тоже должен защищать своего клиента.

– Об этом не беспокойтесь, – отмахнулся Бергер. – Я позаботился, чтобы он был в отдельной... в отдельном помещении и чтобы его обеспечили всем необходимым, в том числе и газетами.

– Гамильтон, вы же сами не верите в его виновность! – воскликнул Мейсон.

– Сейчас не важно верю я или не верю, Мейсон. Сержант Холкомб просто убежден в виновности Трэгга и развил чересчур активную деятельность. Мы должны как-то реагировать. Вы же читали, какое интервью он дал в утренние газеты?

На лице Мейсона ничего не отразилось, газету он так прочитать и не сумел.

– После этого интервью... Кстати, что вы о нем думаете, там есть хоть доля истины?

– Я воздержусь от комментариев интервью господина сержанта, – холодно ответил Мейсон. – Каждый говорит, что вздумается и в меру своих умственных способностей.

– Так вы согласны на мое предложение или нет? – взорвался Бергер. Если нет, то я ухожу и никто никогда не узнает, что мы беседовали. И встретимся в суде!

– Это угроза? – усмехнулся Мейсон. – Я не боюсь угроз, но я принимаю ваше предложение, Гамильтон. Я несколько удивлен, честно говоря, услышав его, и не готов сейчас построить убедительную версию. – Адвокат встал из-за стола и закурил сигарету. – Но я попробую. Вы не возражаете, если я буду говорить стоя? Мне надо привести в порядок мысли, если вы хотите, чтобы я вас убедил полностью и безоговорочно.

– Да, – кивнул Бергер. – Именно этого я и хочу.

– Я могу быть уверенным, что кабинет не прослушиваете, а у вас в портфеле нет диктофона? – неожиданно спросил Мейсон.

– Да как вы смеете? – взорвался Бергер, но тут же взял себя в руки. Да, Мейсон, я даю вам свое слово, что наш разговор полностью конфиденциален. И сейчас вы знаете, что стоит мое слово.

Так же как я знаю, что стоит ваше.

– Хорошо. Вы читали о ночном покушении на мою секретаршу?

– Читал, – фыркнул Бергер. – Не хочу вас обидеть, Мейсон, но на меня ваши фокусы не производят ни малейшего впечатления. На присяжных – другое дело. На меня – нет. Вы пытаетесь доказать, что на ноже, воткнутом в тело Билла Никсона были такие же накладки, дискредитируя таким образом главную улику – отпечатки пальцев на ноже. Признайтесь, Мейсон, это инсценировка?

– Буду откровенен с вами, Гамильтон, то что произошло вчера действительно инсценировка, точное слово.

– Я же говорил! – вырвалось у окружного прокурора.

– Но, – продолжал Мейсон, – даю вам свое слово, что подобное произошло с точностью во всех деталях полторы недели назад.

– Что?!

– Да. Тогда я подумал, что кто-то мстит мне. После покушения мы с Деллой неделю жили в гостинице под круглосуточной охраной частных детективов, я не хотел рисковать ее жизнью. Кто-то явно пытался подставить меня. В последствии меня попытались подставить с деньгами, добытыми путем шантажа.

– Но ведь номера же не совпали! – воскликнул Бергер.

Мейсон хитро улыбнулся.

– Черт вас побери, Перри, всю жизнь вы ходите по острию ножа и ни разу не сорвались и не порезали пятки! Вы не боитесь, что мы как следуем все перетрясем и выйдем на эти деньги?

– Честно говоря, не боюсь. Но вы ведь дали мне слово, что разговор конфиденциален.

– Да, и я сдержу его. Но пока я не вижу связи.

– Я тоже с трудом ее увидел, – признался Мейсон. – Естественно было предположить, что кто-то мстит и мне, и Трэггу. Кто-то, кто был осужден с нашей помощью. В тот момент я бы не удивился, если бы вы или кто-то из ваших заместителей тоже оказались бы замешанными в какую-либо историю. Я даже попросил подготовить списки всех вышедших на свободу осужденных, которые могли точить зубы на меня и на Трэгга.

– Вы отработали эти списки? – с неожиданным интересом спросил Бергер.

– Не успел. Я...

В это мгновение открылась дверь и вошел официант за заказом.

– Я не хочу есть, – ответил Бергер, совершенно забыв о своей конспирации.

– Если только бутерброд с беконом и кофе. И еще одну порцию бурбона.

– Я, пожалуй, тоже не хочу обедать, – решил Мейсон. – Принесите два бутерброда, большой кофейник и сливки. И две порции бурбона.

– Я жду продолжения, – сказал Бергер, когда официант вышел.

– Разумеется, вы читали рапорты о вчерашних событиях на Кроклин-авеню?

Так вот, там впервые прозвучала фраза, заставившая меня крепко задуматься.

– И что за фраза?

– Трэгг не должен был принимать участия в игре, так получилось, пояснил Мейсон. – Когда лейтенант расшифровал себя, главарь, или, представлявшийся там главным, лучше сказать так, предложил Трэггу, что в прокуратуру явится с повинной человек и убедительно покажет, что Билла Никсона убил он, а не Трэгг. А в обмен он попросил...

– Что?

– Что Трэгг замнет одно дело об убийстве.

– Какое именно? – со все возрастающим интересом спросил Бергер.

– Так называемый мистер Икс отказался назвать при всех, ему требовалось принципиальное согласие Трэгга.

– Лейтенант, разумеется, отказался?

– Разумеется.

– Черт побери, мог бы согласится, а потом...

– Дело касалось чести, господин окружной прокурор, – заметил Мейсон. Но он пытался выяснить какое убийство, помешал приезд Холкомба.

– Что ж, продолжайте, – вздохнул Бергер.

Раздался вежливый стук в дверь – официант принес заказ. Он быстро расставил тарелки с бутербродами, налил кофе и вышел, закрыв за собой дверь.

– Я стал анализировать факты, – сказал Мейсон. – У меня есть информация, что в тот момент, когда мистер Реймс только захотел обратиться ко мне для защиты своей дочери Анны Грайхон, к Делле заявился убийца, пытавшийся воткнуть в нее мой нож, с моими отпечатками пальцев. Не правда ли, похожий почерк, мистер Бергер?

– Анна Грайхон... Дело об убийстве на "Звезде Каталонии"? – удивленно воскликнул Бергер. – Но ведь ничего особенного там не было – убит рядовой мошенник, мелкие разборки между собой. Из-за чего устраивать такие сложности?

– Труп опознали? – словно между делом поинтересовался Мейсон.

– Да, два его компаньона были в морге и опознали Рея Хенсли.

– Его компаньоны? – переспросил адвокат.

– Что вы хотите сказать?

– Интересно все получается, Гамильтон, – принялся размышлять вслух Мейсон.

– Что именно? – недоумевал окружной прокурор.

– У меня есть информация, что двое неизвестных, игравших с нами в покер, после таинственного исчезновения оказались в аэропорту и вылетели в Чикаго. Один, по всей видимости, наш, местный. Второй – некий мистер Богуш, правая рука известного чикагского гангстера Дона Лонегана. Слышали такое имя, Гамильтон?

– Мне бы со своими преступниками разобраться, не то что о чикагских выяснять! – воскликнул Бергер. – Впрочем, что-то знакомое... А, может и ошибаюсь... Нет, не знаю. И что дальше?

Мейсон взял в одну руку бутерброд, в другую кофе и, откусив на ходу, продолжил расхаживать по небольшому помещению:

– Примерно в то время, когда обнаружили труп на борту "Звезды Каталонии", который впоследствии, был опознан компаньонами преступника, как их товарищ, в Чикаго сбежал один высокопоставленный чиновник, благодаря чему положение Лонегана значительно улучшилось. Расследование показало, что чиновник прилетел в Лос-Анджелес, сел на пароход в Индию и след его потерялся...

– Вы подразумеваете какую-то связь?

– А разве лицо трупа не было размозжено до неузнаваемости? – вопросом на вопрос ответил Мейсон. – Вот вам и ответ, почему могли стараться убрать меня и Трэгга, почему вчера пытались убить, и свалить, между прочим, убийство на меня, Анну Грайхон и Стива Веннета – людей на которых должно было упасть и упало подозрение в убийстве.

– Черт возьми, Мейсон, – воскликнул Бергер, отодвигая недопитый кофе и вставая из-за стола, – я должен немедленно отправляться в свой кабинет и разобраться со всем этим делом. То, что вы сказали...

– Мы решили дело с Трэггом? – спросил Мейсон.

Гамильтон Бергер бросил быстрый взгляд на адвоката и тоже принялся расхаживать по комнате с другой стороны стола, только не заложив большие пальцы в проймы жилета, как Мейсон, а сцепив руки за спиной.

Минуту они молчи ходили в противоположных направлениях.

– Вы можете подбросить еще что-нибудь относительно убийства Билла Никсона, чтобы я мог обоснованно закрыть дело против Трэгга? – наконец спросил окружной прокурор.

– Только косвенные улики и предположения, – ответил Мейсон.

– Я слушаю.

– Первое: если убийца – Трэгг, у него должен быть помощник.

– Почему?

– Потому что дочь Трэгга под присягой готова заявить, что в восемь часов звонил коллега лейтенанта и сказал, что его из Управления отвезли домой, потому что ему стало плохо. Трэгг заступал в полночь и в это время спал, по его словам, дома. Голос отца Нэнси Никсон узнала бы в любом случае – значит, был помощник. Следовательно, это спланированное убийство, а не преступление под воздействием мгновенных эмоций, как только и могло бы быть в случае с Трэггом. Если бы Трэгг спланировал убийство – его бы даже не заподозрили.

– Склонен с вами согласиться, – ответил Бергер.

– Далее, – продолжал Мейсон. – В доме мы с Трэггом не нашли плаща убитого – а погода стоит холодная, сами знаете. Возникает предположение, что убит Никсон не в доме Трэгга. Я полагаю, труп обследован на наличие яда в организме?

– Черт побери, Перри, зачем нужно было обследовать организм на наличие яда, если ясно, что причиной смерти послужил ножевой удар в спину? воскликнул Бергер.

– Вы с своем репертуаре, Гамильтон, – улыбнулся Мейсон. – Вот почему ваши дюжины раз проверенные, железобетонные линии обвинения, разваливаются, как карточные домики. У вас в глазах все заслоняет очевидное – вы не допускаете возможности других вариантов.

– Вы убеждены, что в организме присутствует яд? – нахмурился Бергер.

– Вовсе нет, – пожал плечами Мейсон. – Я убежден, что убийство произошло не в доме Трэгга. Вполне вероятно, что огромный кухонный нож Трэгга пошел по следу острооточенного ножа, кинжала или другого оружия меньших размеров... Потом с убитого сняли плащ и воткнули в старую рану новое орудие убийства – в таком случае, можно было обойтись даже без накладок на рукоять, а они были. Я видел следы от них.

– Вот если бы вы принесли сами накладки! – воскликнул Бергер.

– И если бы преступник сам явился к вам с повинной! – в тон ему продолжил Мейсон.

– Ладно, Мейсон, – резко остановился Бергер. – Вы меня убедили. Но у меня к вам есть просьба.

– Какая именно?

– Вы с Трэггом как можно скорее проведете пресс-конференцию с журналистами и изложите им то, что изложили сейчас мне. Мы остаемся чистыми, поскольку обвинения не предъявляли. Вы окажете мне такую услугу?

– Почему бы и нет, – кивнул Мейсон. – А что насчет Анны Грайхон? Вы намерены предъявлять ей обвинение?

– Дело об убийстве на "Звезде Каталонии" ведет один из моих заместителей... После того, что вы рассказали... все, конечно, требует тщательной проверки... Я не могу дать вам сейчас определенного ответа, Мейсон.

– Хорошо, тогда у меня ответная просьба, – сказал Мейсон.

– Какая?

– Я хочу поговорить с Анной Грайхон, лучше даже если в присутствии Трэгга, как только она придет в себя.

Гамильтон задумался.

– Если только в присутствии лейтенанта, – сказал наконец окружной прокурор.

– Если уж на то пошло, – улыбнулся Мейсон, – то я имею право на конфиденциальную беседу с клиенткой.

– Ей, кстати, – парировал Бергер, – пока не предъявлено никаких обвинений, она содержится под стражей, как важный свидетель и только.

– Если мы снова поссоримся, то не договоримся, – заметил Мейсон.

– Да, вы правы, – сказал Бергер, надевая пальто. – Отправляйтесь к себе и приглашайте журналистов.

Он открыл бумажник и достал банкноту.

– Я думал, – сказал Мейсон, – что вы окажете мне любезность и позволите заплатить.

– Сегодня плачу я, – твердо сказал окружной прокурор, – но я требую вашего слова, что это будет строго конфиденциально.