Текст книги "От чужих берегов"

Автор книги: Андрей Круз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Не то чтобы я их и дальше сопровождать собираюсь, я даже оружие сейчас «прокатное» отберу, но если по пути…

– Не по пути,– покачал головой Джейк.– Нам на север, на Интерстейт 40, а тебе лучше южнее, и окажешься на своем маршруте через двадцать с небольшим миль, в Уилларде. Ты там осторожней, кстати, всегда считалось, что там придурки живут.

– Это почему? – удивился я.

– Понятия не имею, но в Мориарти так говорили. Держи «галил», спасибо, теперь у нас все в порядке, поедем искать своих.

Странно, но мне показалось, что этот парнишка за один день повзрослел. Как-то серьезней он стал, ей-богу. Даже глаза изменились. Не потому ли, что впервые понадобилось принимать на себя ответственность за решения? И вот еще что: не думаю я, что так легко большому городу выбить здоровое нутро урожденного фермера. Дай возможность здоровому вернуться – и не узнаешь человека, как вот его сейчас.

– Ладно, ребята, удачи вам,– попрощался я разом со всеми.– Вы ведь поедете мимо этих самых, «грабителей», так?

– Мы их предупредим,– сказала «Негативка».

– Хорошо. Тогда еще раз удачи.

Долгих прощаний не люблю, да и поводов к ним не было: мы едва познакомились. Каждый сел в свою машину, и на первом перекрестке, возле которого так и топталась ослепшая некросвинья, дернувшаяся было на шум, мы свернули в разные стороны – они налево, ну а мы двинули направо, в бесконечные поля и пастбища.

13 апреля, пятница, день. Округ Торрэнс, Нью-Мексико, США

Мало на свете столь пустынных во всех смыслах мест, как эта часть американского штата Нью-Мексико. Именно песчаная пустыня раскинулась от горизонта и до горизонта. И не было в этой пустыне никого. Остановились мы передохнуть немного в Йесо – крошечном городе-призраке возле железной дороги, покинутом давным-давно, даже каменные дома успели развалиться, а затем проскочили через населенный, но малолюдный Форт-Самнер – город, в котором был убит и похоронен знаменитый бандит Дикого Запада – Билли Кидд. Затем промелькнул такой же сонный и пыльный крошечный Мелроуз, в котором родился Уильям Ханна – автор знаменитого «Тома и Джерри». Я даже не удержался, рассказал об этом Тигру, разбудив того, но мой рассказ о его знаменитом мультипликационном родиче на кота никакого впечатления не произвел.

Снова потянулась пыльная пустыня, по которой жаркий порывистый ветер нес пучки сухой травы. Время от времени к шоссе приближалась железная дорога, и однажды мы увидели нечто интересное – небольшой тепловоз с двумя пассажирскими вагонами, товарным и двумя укрепленными платформами, на которых стояли пулеметы, а за пулеметами – люди в разнотипном камуфляже. На нас они, к счастью, никакого внимания не обратили, да и ехали навстречу, так что разминулись мы быстро.

Затем сухая и мертвая пустыня закончилась, появились орошаемые из колодцев круглые поля, по которым ножками циркулей катались поливалки, и сразу за ними мы увидели оплот настоящей цивилизации – авиабазу Кэннон, на которой заодно проходили тренировки всевозможные специальные подразделения. Городок с белыми домиками, территория самой базы, аэродром и даже гольф-поле на девять лунок.

Отсюда военные никуда не улетали, скорее, похоже даже, что наоборот, все было заплетено проволокой, даже жилой поселок, везде виднелись баррикады из мешков с песком с навесами над ними, а нам пришлось свернуть с шоссе и объехать базу по временному проселку, пыля и раскачиваясь,– по шоссе в центр городка не пускали никого. Да мы и не рвались, даже рады были, когда огромное бетонное поле с выстроившимися на нем самолетами осталось позади.

Сразу за базой Кэннон появился город Кловис, известный тем, что на местной студии звукозаписи стали знаменитыми много старых рок-н-ролльщиков, таких, как Бадди Холли, например. Город был населен людьми, не зомби, которые на нас почти совсем не обращали внимания. Машины и без нас там катались, город все же с половину Юмы размером, то есть не совсем уж маленький. Повезло, видать, что удалось отбиться. Хотя следы стрельбы и даже пожаров на глаза все же попадались, а на выезде из города мы увидели надпись на стальном щите, висящем на столбе, воткнутом в невысокий холм. Надпись извещала, что здесь захоронены останки граждан Кловиса, погибших при «восстании мертвецов». Справились, значит. Молодцы.

– Техас! – радостно крикнула Дрика, увидев указатель границы штата сразу за городом.

– Верно,– кивнул я, стараясь разглядеть, что ждет нас на окраине неуклонно приближающегося городишки Фарвела, уже техасского.

Но ничего интересного там не увидел, даже людей на улицах не было. А вот в полях что-то происходило – видел и трактора, и людей. Пустыня хоть и не закончилась, но закончилось безводье. В этих краях вновь появились колодцы, из колодцев – вода, а с водой – люди. На выезде из городка было что-то вроде блока из неизменных мешков с песком, и возле него я притормозил, поймав на себе настороженные взгляды трех мужиков и двух женщин, вооруженных и даже обмундированных в камуфляж устаревшего образца. Едва наш «экспресс» остановился, один из мужчин жестом показал нам, чтобы мы оставались в кабине, а остальные направили на нас стволы винтовок. Вот так, доверие к чужакам быстро скатилось на уровень нуля.

– Чего вы хотели? – спросил подошедший к нам загорелый толстяк лет пятидесяти.

– Узнать, что будет дальше по дороге,– ответил я, не убирая ладоней с рулевого колеса.– Мы собираемся ехать дальше по восемьдесят четвертой.

– Лаббок впереди,– ответил тот.– Людей в нем нет, одни мертвецы, большой город. За Лаббоком парочка небольших коммун, а потом Пост. Где Технический университет Техаса, слышали?

– Слыхал,– кивнул я.– Что там?

– Мертвецы. Там началось все в студенческом кампусе, и за пару дней почти весь город был сожран. Кто спасся, тот перебрался в другие места, так что в Пост не лезьте, постарайтесь объехать по окружным. А дальше не скажу, дальше мы теперь не ездим.

– Спасибо.

На этом разговор закончился, мы покатили дальше. К показавшемуся впереди Лаббоку с населением больше двухсот тысяч человек даже приближаться не стал, свернул на окружную грунтовку. Они здесь, как возле Юмы, перекрещивают пригородные земли во всех направлениях, поэтому, если не упрешься в реку или какой-нибудь овраг, доехать по ним можно в любую точку. Ну и функционирующий навигатор помогал: к моему удивлению, в его памяти и такие проселки имелись, как те, по которым мы пылили.

Совсем безлюдными дороги не были, несколько раз попадались грузовики и укрепленные на манер нашего фургона пикапы и внедорожники, судя по загрузке всяким хламом принадлежащие мародерам, которые не боялись ездить за добычей в мертвый город. «Сталкеры», итить. Никто не пытался нас остановить, никто не проявлял враждебности, но и общаться не рвался. Так, «вооруженный нейтралитет». Который был действительно вооруженным: оружия у всех хватало.

Город огибали долго: качество дороги к гонкам не располагало. Постепенно, оставляя все еще дымящуюся редкими пожарами тушу Лаббока за спиной, выбрались на Ю-Эс Рут 84, широкую, гладкую и пустынную, по которой покатили дальше.

Вечерело понемногу, пора было задумываться о привале и ночлеге. Дрика, уже подхватившая от меня привычку не доверять темноте, крутила головой и вскоре спросила:

– Скоро остановимся?

– Точно,– кивнул я,– думаю сделать это в Джастисбёрге, до него недалеко осталось.

– А что это?

– Заброшенный город, если верить путеводителям. В котором остались какие-то целые постройки и в котором можно спрятаться.

– А почему ты так упорно не хочешь останавливаться в населенных местах?

– Хочу исключить любые случайности,– честно ответил я.– Мы же не знаем этих людей и не знаем, чего от них можно ждать. Скорее всего, ничего плохого, но есть маленький шанс, что они польстятся на имущество и юную фламандку субтильного телосложения. И тогда у нас возникнут проблемы. А если мы сами по себе, то и проблемы зависят только от нас, верно?

– Ну… да, наверное,– согласилась с такими доводами Дрика.

– А у нас есть цель, и совсем не хочется, чтобы путь к ней нарушился по совсем не нашей вине. Пусть идет как идет, нам осталась одна ночевка по пути, по моим прикидкам. Сегодня, правда, мы меньше, чем планировали, проехали, я надеялся заночевать уже за Форт-Уортом, но не выйдет: скоро будет темнеть. С Эрикой и компанией много времени потеряли, выбились из графика.

– Завтра нагоним, если так все гладко пойдет, как последние часы,– сказала Дрика.

– Тоже так думаю,– согласился я.

Справа к шоссе опять приблизилась железная дорога, идущая по невысокой насыпи, которая так и пошла параллельно с шоссе, затем навигатор услужливо сообщил, что осталось всего десять километров до отмеченной точки, то есть до этого самого Джастисбёрга.

– Повнимательней теперь,– сказал я Дрике,– чтобы на какой-нибудь сюрприз не нарваться. Будем подбирать место под ночлег.

– Я поняла,– серьезно ответила она.

Я даже скорость еще немного сбросил, чтобы проще было наблюдать, но ничего подозрительного на глаза не попадалось. По сторонам раскинулась уже не пустыня, а самая настоящая прерия, то есть степь – заросшая высохшей травой равнина, справа, частично закрывая обзор, тянулась железная дорога. Затем слева показался невысокий каменный сарайчик, а следом за ним – небольшой домик с огромной вывеской, на которой стилизованными под старину буквами было написано «Джесси Джеймс» и был кривовато изображен силуэт голой девицы в ковбойской шляпе и со свернутым лассо в руке.

– По карте здесь значится почта,– пояснила Дрика.– Заброшенная.

– Похоже, что кто-то сделал из нее бар. Непонятно только – кому он был нужен в такой глухомани?

– Проезжим? – предположила девушка.

За баром на покореженных дисках стоял совершенно выгоревший остов жилого трейлера, никаких следов присутствия жизни или не-жизни тоже не было. Я притормозил, вглядываясь в окна бара, но и там ничего не обнаружил. Окна были грязными, и разглядеть через них что-то внутри было нереально.

– Ладно, в любом случае нам надо дальше от дороги быть,– сказал я, обосновав самому себе, почему не иду проверить домик, и вывернул руль фургона.

«Экспресс» солидно рыкнул двигателем и легко перетащил тушу машины через пыльную разделительную. Нашелся как раз здесь и переезд через железку, которая могла быть для нас неплохой защитой. Вроде ничего серьезного, а специально через рельсы никто не поедет – пожалеет машину, так что нам сектор наблюдения изрядно сужается.

Дорога сразу превратилась в пыльный проселок, возле которого тут и там виднелись заброшенные дома. Немного домов совсем – не больше пары десятков. Даже непонятно, как Джастисбёрг вообще мог числиться городком. Совсем поодаль, в дальнем конце пыльной улочки, ржавел в бурьяне старый школьный автобус без стекол, а за ним возвышались остатки каменного здания, на фронтоне которого, как это ни странно, сохранилась вывеска «Джастисбёрг Элементари»: школа здесь была.

– Глянь, вроде есть кто-то,– сказала вдруг Дрика, указав рукой на один из деревянных домиков, стоящих у поворота.

И точно, у крошечного, осевшего в землю деревянного строения виднелась большая груда свежераспиленных дров, возле который стоял фанерный щит с надписью «Дрова на продажу». За домиком пристроился такой же старый трейлер, рядом с таким же старым грузовичком, но самое интересное было не в этом – прямо за поленницей, в старом плетеном кресле, на крыльце домика сидел пожилой мужик в широкополой шляпе, совершенно спокойно за нами наблюдавший. Прямо под ногами у него вытянулась вполне дворового вида собака непонятной масти, положившая голову себе на передние лапы и поглядывавшая на нас задумчиво.

– Ну ты скажи… – пробормотал я, останавливая фургон и сдергивая с потолка карабин.– Поболтать бы надо.

И с этими словами выбрался из надоевшего за день пути водительского кресла. Дрика с Тигром тоже не стали сильно задерживаться в машине и выскочили следом. Собака на кота не среагировала, а тот сразу же перескочил на свое привычное место на крыше фургона, где явно чувствовал себя намного уверенней. Пес все так же задумчиво посмотрел на него, но никакой активности проявлять не стал.

– Добрый вечер,– поприветствовал нас мужик в кресле с тягучим и гундосым техасским акцентом, сам при этом даже не шевельнувшись.

Мы поприветствовали его в ответ, затем я сказал:

– Думаем здесь переночевать. Не проблема?

Мужик пару секунд подумал, затем пожал худыми плечами под клетчатой рубашкой и ответил:

– Думаю, что никто не сможет вам помешать. Здесь никого нет.

– А вы?

– Я есть,– согласно кивнул он.– Но меня все равно что нет, я не буду мешать.

– А мы вам?

– Вы мне тоже,– снова пожал он плечами.– Я тут живу один уже лет пять, и возможность поболтать с новыми людьми мне редко выдавалась чаще чем раз в пару месяцев. Пива хотите?

Он нагнулся, отставив в сторону рычажную винтовку, прислоненную к поручню кресла, откинул крышку картонного ящика и вытянул оттуда три пивные банки, болтающиеся на полиэтиленовой обмотке.

– Только оно не слишком холодное,– пояснил мужик.– Льда у меня давно нет – с тех пор как закрылся супермаркет, что дальше по дороге. Хотя пиво в нем и осталось, я чуть ли не целый грузовик его привез, да, сэр. Присаживайтесь.

Он показал на деревянную лавку, сколоченную из высохшей до серости доски, прислоненную к поленнице. Кобениться мы не стали, а уселись напротив. Мужик точно не выглядел угрожающим, не вызывал никакого чувства настороженности, хотя «внутренний алярм» у меня за последнее время стал очень чувствительным, трезвонил по любому поводу и даже без всякого повода. Лет шестьдесят с лишним с виду, худой и седой, и одновременно крепкий и жилистый, с загорелым лицом и крепким подбородком, покрытым длинной седой щетиной, больше всего он напоминал ковбоя, которому возраст не позволяет выступать в родео.

– Мы можем сделать сэндвичи к пиву,– сказал я, принимая у «ковбоя» банку.

– Я не откажусь,– усмехнулся он.– У меня с едой все в порядке, но я такой ленивый стал в последнее время, что мне неохота за ней идти.

Дрика кивнула и быстро направилась к фургону.

– Кстати, а что здесь делалось в последнее время? – уточнил я, присаживаясь.

– Здесь ничего не делается с тех пор, как этот городишко забросили,– усмехнулся собеседник,– совсем ничего. Даже мои дрова как раньше никто не покупал, за исключением нескольких человек, что любили заехать поболтать, так и сейчас не покупают.

– И как же вы здесь жили? – удивился я.

– На чеки, что присылает мне почтой такой парень в полосатом цилиндре. Дядя Сэм. Я в свое время так неловко поймал пулю в брюхо во Вьетнаме, что он счел необходимым подкидывать мне деньжат – понемногу, но до конца жизни. Когда я решил бросить работу и перебраться туда, где мне точно никто не будет мешать, вместе с пенсией это получалось неплохо, да, сэр.

– Один?

– Нас здесь двое было,– ответил тот.– Я… меня, кстати, зовут Сэм, и был еще Боб, который превратил старую почту в самый мерзкий бар в штате. Мы даже виделись с ним примерно раз в неделю.

– Нечасто,– улыбнулся я.

– Виделись бы чаще – осточертели бы друг другу.

– Получается, что жизнь у вас не слишком изменилась? – предположил я.

– Ты с ума сошел, парень,– засмеялся Сэм.– Мне перестали приходить чеки, и стало негде их тратить. А значит, мое существование утратило остатки осмысленности, я теперь просто здесь расту. Как вон тот куст, например.

Он указал банкой на пучок сухих веток, раскачивающийся под порывами вечернего ветерка.

– А где сейчас Боб? – спросил я, вспомнив, что бар точно не выглядел открытым.

– Боба кто-то укусил еще на второй день, как все началось,– глядя куда-то в сторону горизонта, ответил Сэм.– Какая-то женщина зашла к нему в бар, когда там никого не было, попросила аптечку и телефон и умерла. Мы тогда не знали, чем это все может закончиться.

– И?

– Потом я застрелил Боба. Вот из этого револьвера. И остался здесь один.

Он похлопал по висящей у него на поясе кобуре, из которой высовывалась деревянная рукоятка довольно потертого револьвера.

– Затем я перенес его оружие – вот эту винтовку,– он тряханул потертым «Марлином»,– всю выпивку и еду из бара сюда, а больше здесь ничего не происходило. Сюда никто не заезжал, хотя по шоссе движение в последнюю неделю снова появилось.

– Спрашивать, что происходит в окрестностях, смысла нет? – уточнил я.

– Нет, парень,– покачал тот головой,– меня не очень интересует, что происходит в окрестностях.

– Придется ведь как-то снабжаться вскоре, нет?

– Пока есть запасы,– сказал Сэм, отхлебнув пива,– и я позволяю себе полазить по разным местам в окрестностях, где удается найти еду. Консервы. Патронов, чтобы отбиваться от бродячих мертвецов, у меня пока хватает.

– А потом?

– А потом даже сам Всевышний не знает,– вяло ответил на мой вопрос собеседник.– Потом куда-нибудь поеду отсюда. Не знаю куда, не спрашивай – может быть, в Мексику.

– Почему в Мексику? – все же спросил я.

– Не знаю,– пожал он плечами.– Мне там нравится, да, сэр. Такое же хорошее место, как и любое другое. Или дерьмовое, это уже смотря на чей вкус. Я старый человек в мертвом мире – какая разница, куда ехать? Я давно нигде не нужен, и мне тоже давно ничего не нужно.

Забавно, но я все же понял, что он имеет в виду. И даже подозреваю, что, будь я на месте Сэма, думал бы точно так же. Если он в былые времена отказался от любого смысла собственного существования, то что он может изменить сейчас?

– А вы куда едете? – спросил он, с благодарственным кивком принимая от подошедшей Дрики импровизированные сэндвичи на сухих хлебцах и протягивая ей банку пива.

– В Порт-Артур, туда, к побережью.

Он с некоторым удивлением приподнял брови, затем спросил:

– А что могло понадобиться там? Порт?

– Порт,– подтвердил я.– Нам надо выбраться из Америки.

– Интересно,– чуть оживился он.– А куда?

– В Европу. Мы не местные,– ответил я, решив список подробностей особенно не расширять.

Но Сэму много подробностей и не требовалось. Он задумался, затем сказал:

– Забавно. У вас действительно есть цель, самая настоящая. Думаете, там найдется судно для вас? Не все еще ушли и не все брошены?

– Мы не знаем,– честно ответил я ему.– Надеемся, что из-за военного положения многие остались в портах.

Сэм молчал, явно о чем-то размышляя, затем сказал:

– Думаю, что в техасских портах будут большие проблемы.

– Какого рода? – спросила насторожившаяся Дрика.

– Я пятнадцать лет работал в порту Хьюстона,– повернулся к ней Сэм.– Через Техас в Америку идет почти вся нефть. От арабов, из Мексики и Венесуэлы. Там такие огромные нефтяные терминалы, что страшно даже представить. Люди, те, что остались в живых, обязательно за них будут драться друг с другом, понятное дело.

– Во всех портах? – насторожился я.

– Во всех без исключения,– отрезал он.– Тот, кто все это захватит, будет править миром, да, сэр. Там нефти на тысячи лет для тех, кто остался, парень. Ты же не думаешь, что никто не попытается?

– Нет, не думаю,– ответил я уверенно.– Но выбора у меня все равно нет.

– Флорида? – полуутвердительно, но все же спросил Сэм.– Не так уж далеко от Техаса, там много судов. И много рыболовных судов, что важнее всего, да, сэр.

– Почему? – спросил я.

И перехватил чуть жалостливый взгляд Дрики.

– Потому что рыболовные траулеры – маленькие, но ходят далеко и надолго,– сказала девушка.– И совсем маленький траулер вполне сможет дойти от Флориды до Европы.

Ну да, ну да, голландка, девушка из страны, выросшей на рыбной ловле, треске и сельди. Страны, где воды больше, чем суши. Это не Москва моя сухопутная.

– Верно, детка,– сказал Сэм,– ты все правильно изложила. Хороший траулер может уйти далеко-далеко, а править им может совсем мало людей. Даже один справится при желании, если спать не будет, а уж двое – вообще без проблем.

– Я не умею управлять траулером,– честно сказал я.– Пусть тот поднимет руку, кто делать это умеет.

Сэм пожал плечами, а Дрика вроде бы даже хотела поднять, но быстро убрала. Я вопросительно посмотрел на нее, и она покраснела. А затем сказала:

– Я немного умею управлять моторной яхтой. У дяди была пятнадцатиметровая, он меня учил. Но совсем немного.

– А разница между ней и траулером большая? – уточнил я.

– Думаю, что никакой,– усмехнулся Сэм, ответив вместо Дрики.– Просто яхту назовут «Леди заката», и от нее не будет никакого толку, а траулер назовут «Дерьмовым корытом», и он привезет рыбы. Насколько я понимаю, нужен кто-то, кто немного разбирается в дизелях, и кто-то, кто будет крутить штурвал. Ну и воля Божия на то, что дизель не заглохнет посреди океана, да, сэр.

– Хорошо, спасибо,– задумчиво кивнул я, мысленно пополняя список возможных способов добраться домой.

Однако в связи с отсутствием в нашем экипаже квалифицированных специалистов по вождению траулеров я этот пункт внес в список самым последним – на случай, если провалится основной вариант и еще один, который я полагал запасным.

– Где бы нам здесь расположиться на ночлег? – спросил я Сэма о насущном.– Можете что-то посоветовать?

– Здесь.– Он показал большим пальцем себе за спину, на вход в домик, на крыльце которого мы сидели.– Я живу в прицепе, а в доме часто убираю, потому что нечего делать. Мебели там почти нет, но если у вас есть спальники, то можете спать на полу. Посмотрите только, чтобы скорпионы не ползали, и гремучек в последнее время развелось.

– Понял, спасибо,– кивнул я, поднимаясь со скамейки.– Я посмотрю?

Сэм обернулся, не вставая с кресла, протянул длинную худую руку и отворил рассохшуюся скрипучую дверь.

– Смотри, парень.

Одновременно с этим вдруг оживился до того неподвижно валявшийся под креслом пес, который подскочил и вгрызся зубами себе в шерсть в районе задницы.

– Ага, гони его, воха проклятого,– посоветовал я ему по-русски.

Войдя по гулким сухим доскам пола внутрь, я огляделся. Светлый, старый, запущенный, но действительно чистый домик. Груда какой-то старой и ломаной мебели в дальнем углу. Рассохшиеся и повисшие клочьями обои. Вполне целая с виду крыша, дающая тень и обещающая укрыть от дождя. Пол чистый, да и вообще здесь чисто – подметали. Брось спальники да заваливайся спать.

– Сюда никто лишний не забредает? – спросил я, выйдя на крыльцо.

– Ты имеешь в виду мертвецов?

– Мертвецов,– подтвердил я,– и их измененные модификации. Как здесь с этим?

– Что-то приходит сюда время от времени. Но Сокс это слышит, так что пока ничего не произошло.

– А что приходит? – насторожился я.

– Ни разу не разглядел,– ответил Сэм.– Темно, и отходить от трейлера не хотелось, страшно было. Даже Сокс внутрь перебрался – боялся, хотя обычно он на улице. Думаю, что как раз то самое, что ты назвал модификацией. Двигается быстро, подолгу сидит в засаде, наблюдает. Со светом ушло. И как мне показалось, оно знало, что такое винтовка.

– Как ты понял?

– Засек тварь, когда она вон из той канавы за трейлером следила. Попытался подстрелить из окна, но только винтовку поднял – тварь спряталась и ушла по канаве.

Я опять уселся на протяжно заскрипевшую скамейку, отхлебнул тепловатого пива, затем спросил:

– Оно несколько раз приходило?

– Три раза. Все три – за последнюю неделю. Я понял, о чем ты: похоже, что тварь твердо решила до нас с Соксом добраться. Но думаю, что это не так просто. И даже если я уеду отсюда, где гарантии, что на новом месте на нас не будет охотиться новый монстр?

– Гарантий не дам, верно,– согласился я.– Твой Сокс громко лает?

– Громко,– усмехнулся Сэм, нагнувшись и потрепав пса по загривку.– Вы проснетесь наверняка. Оружие далеко не убирайте. А если поставите фургон ближе к моему трейлеру, то Сокс сможет еще и его охранять – ему все равно, да, сэр.

– Спасибо за совет. Кстати, вчера ночью тварь приходила?

– Обязательно,– кивнул он.– Почему я, по-твоему, такой сонный? Не дала поспать ночью.