Текст книги "Холод, пиво, дробовик"

Автор книги: Андрей Круз

Соавторы: Павел Корнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Нет, это не наш товар. У нас «доминатор», а это «мэттракс». Кому-то удачная идея пришла в голову одновременно с нами, или кто-то увидел и заказал похожее?

А где заказал? Вот вопрос. В России? В России именно что заказывать надо, в магазинах это не лежит. А лежит только в Америке. А ворота сюда есть только с Аляски, а на Аляску ходит вроде как исключительно Платон. По крайней мере, я раньше не слышал, чтобы с Аляски что-то таскали сюда. Нет, американское барахло попадается, и даже американские машины видел, но они в основном не оттуда…

Кто-то сходил в Америку? Здесь же биржа кондукторов, это все знают, но…

Гм.

Я неторопливо направился к своей машине, размышляя на ходу.

Те двое, которые хотели нас убить и которых убил я, а Дмитрий убил меня. Они вообще кто? На мой взгляд, так… Платон сказал, что их «подвели». Хорошо. Один был явно боец, я даже удивился тогда его резвости, а вот второй – вообще не боец, чистейшей воды дилетант. Кем он мог быть? А не кондуктором ли?

Гм.

Если предположить, что тот убиенный мной Валентиныч был кондуктором, то схема-то срастается. Они просто хотели разведать ворота Платона, потому что без кондуктора это бесполезно, их прочувствовать надо. А Платон мне много раз хвастался, что у него «ворота широкие», в большую часть и одной-то машины не пропихнешь, такие особо ценятся, мы по три тащим, то есть две и прицеп.

Так кто, интересно, эти гусянки сюда приволок?

Стоп, ладно, это один вопрос. Он на потом. Меня сейчас больше интересует, куда на новой «ниве» поехала Мила… или Мария? Что-то как-то странно все.

И кто мне с этим поможет? Не дознаватель ли Марченко? А вот мы его спросим…

Хмель.
3 января

Разбуженный резким стуком в дверь, я первым делом схватился за лежавший у кровати обрез, другую руку столь же машинально сунул под рубашку, нашаривая на цепочке с крестиком подзаряженный вчера чародеем амулет.

Вновь постучали; я сбросил остатки сна и осторожно выглянул в окно. На парковке перед домом обнаружилась пара внедорожников с включенными проблесковыми маячками: уазовские «патриот» и «хантер». Несколько человек обступили расстрелянный «кайенн», кто поднялся на крыльцо бара, видно не было.

Спать я предусмотрительно лег в одежде, поэтому сейчас просто обулся и спустился вниз.

– Кто там? – крикнул, не рискуя приближаться к входной двери.

– Хмелев, открывай! – послышался в ответ раздраженный голос начальника отдела контрразведки.

Ого! Григорий Алексеевич собственной персоной пожаловал!

Я отложил дробовик на стойку и отпер дверь. Внутрь немедленно прошел Кузьминок и незнакомый седоусый громила.

– Один? – спросил конопатый, оглядывая бар.

– Не шуми, люди спят, – предупредил я, включая верхний свет.

Контрразведчики посмотрели на обрез и лежавший тут же жезл «свинцовых ос», но ничего по этому поводу говорить не стали. Седоусый выставил на стол кожаный портфель и ушел к обступившим расстрелянный автомобиль коллегам. Мы остались с Кузьминком один на один.

– Слушай, налей воды, – попросил он, снимая дубленку.

– Может, пива?

Кадык конопатого судорожно дернулся, и он поспешно отказался:

– Воды!

– Тогда чай?

– Неси.

Я ушел на кухню, вернулся с чайником, термосом и двумя чашками.

– Салат? Третье число, испортиться не успел.

– Воздержусь, – отказался Кузьминок, самостоятельно наливая себе чай. Махом выпил, налил еще.

Я уселся напротив и наполнил собственную кружку.

– Узнали что-нибудь?

Григорий внимательно глянул на меня.

– Ты нам точно все рассказал? – спросил он, выкладывая из портфеля уже заполненные дознавателем протоколы.

– Абсолютно, – уверенно соврал я.

– И почему же тогда тебя пытались убить?

– Сам удивляюсь, – спокойно откинулся я на спинку лавки. – Знаете, Григорий Алексеевич, меня удивляет, что вы это дело себе забрали. Шпионам стрелять меня без надобности, ясно ведь, что это какие-то местные отморозки шалят.

– Но ты не знаешь кто?

– Понятия не имею. Просто я вспугнул их своей суетой, наверное…

– Ах, вспугнул! – загадочно улыбнулся Кузьминок, подался вперед и враз согнал с губ улыбку. – На Восточные ворота зачем ездил?

Обдумывая варианты ответов, я отпил крепкого чая, потом улыбнулся:

– Почему нет?

– Представляться сотрудником контрразведки – противозаконно.

– Представляться и ссылаться – разные вещи. Никаких законов я не нарушал.

Теперь уже пришла очередь Григория обдумывать мои слова.

– Старший смены сказал, тебя интересовала машина с отходами? – произнес он некоторое время спустя. – Почему?

– Нет никакого резона держать Платонова в Форте. Похитители не могли не знать, что его станут искать. Через Юго-восточные его вывезти не могли. Через Западные ворота, по вашим словам, никто не проезжал. Через Восточные ворота вывозили отходы. Логично проверить машину, не так ли?

– А если Платонов просто кому-то помешал?

– Убили бы. Но если убили – зачем прятать труп?

– Возможно, – вздохнул конопатый. – И что ты собирался предпринять дальше?

– Я? Ничего. Собирался поставить вас в известность, но не успел.

– Хотел бы поставить – поставил, – пробурчал контрразведчик, перебирая бумаги. – И мы бы с бригадой мусоровоза побеседовали еще вчера.

– Так побеседуйте, в чем проблема?

– Проблема в том, что никого из них застать дома не удалось, – зло глянул на меня Григорий. – Охранники жили в служебном общежитии – на вахте сказали, что вечером за ними пришел водитель, больше они не возвращались.

Я вздохнул.

– Боюсь, и не вернутся.

– Или они никак не связаны с похищением и просто ушли в загул. На работу им только завтра.

– Зачем вы здесь, Григорий Алексеевич? – не выдержал я. – Почему не пробиваете регистрацию «кайенна», не устанавливаете личность владельца, не отслеживаете его связи…

– Самый умный, да? – хмыкнул контрразведчик. – Машина не зарегистрирована, на сервисах тоже не засветилась. Убитых опознать пока не удалось, документов при них не было.

– Как не зарегистрирована? – удивился я. – Как-то же ее ввезли…

– Система «ниппель», – пожал плечами Григорий. – Ввезти можно что угодно, но пока нормально не оформишь и пошлины не оплатишь – обратно не вывезешь. Эту – не оформили.

– Безобразие.

– УАЗ твой тоже до сих пор не оформлен.

– Бывает.

Кузьминок только головой покачал. А вот меня его визит начал понемногу напрягать.

С какой стати он приехал? Какого черта ему от меня надо?

Тут на улице послышался шум автомобильного двигателя; я подошел к окну и увидел, что на парковке остался только один из внедорожников. «Хантер».

– Когда «порш» увезете? – спросил.

– Днем эвакуатор пришлем, – сообщил контрразведчик. – Счет сам оплатишь.

Я протестовать не стал. Если дело обойдется одной только оплатой вывоза «кайенна» – считай, легко отделался.

– Есть еще ко мне вопросы? – спросил я, понемногу теряя терпение.

– Есть, – спокойно подтвердил конопатый и потребовал: – Присаживайся.

Для начала Кузьминок изрядно погонял меня по старым показаниям – не в попытке подловить на противоречиях, а проясняя для себя детали, – потом составил хронологию моих перемещений за день.

Я не выдержал и зевнул.

– Неужели этим должен заниматься начальник контрразведки? Нет толковых исполнителей?

Григорий потер покрасневшие глаза и потребовал:

– Собирайся.

– Что значит – собирайся?

– Посетим владельца машины с отходами.

– Вы же не верите в их причастность к похищению?

– Не столь важно, во что я верю, а во что не верю. Мы должны отработать все версии.

– Я вам зачем?

– А кто всю эту кашу заварил?

Я несколько даже напрягся, но протестовать не стал. Просто смысла не видел. К тому же – почему бы и не поучаствовать? Возможно, что-то новое для себя почерпну.

Только бы еще понять, что Гриша задумал. С какой стати ему везти меня на промзону? И почему собирается ехать туда сам? Не по рангу начальнику отдела контрразведки землю топтать. В чем его интерес?

Решив прояснить эти вопросы по дороге, я поднялся в спальню, взял куртку, а заряженный патронами сорок пятого калибра револьвер убрал из кобуры в сумочку и уже вместе с ней спустился вниз. По пути разбудил Ивана и попросил запереть за нами дверь.

К этому времени Кузьминок сложил бумаги в кожаный портфель, мы вышли на улицу и погрузились в «хантер». Григорий уселся рядом с водителем, я забрался на заднее сиденье, к седоусому контрразведчику. Машина плавно тронулась с места и покатила на промзону.

Черт, я там зачем?!

Некогда промзона представляла собой скопище заброшенных цехов, в которых работала от силы пара десятков кустарных мастерских, теперь же ее огородили бетонным забором с колючей проволокой поверху, и работников на территорию запускали исключительно на трех проходных. Сама промышленная площадка была разделена на несколько изолированных друг от друга секторов.

Все это я знал из бесед с Бородулиным, но даже и близко не представлял масштабов происшедших здесь за последние годы изменений. Когда проезжал по соседним улочкам, в глаза в первую очередь бросалась разруха заброшенных корпусов и пустые оконные провалы цехов. Из общей апокалиптической картинки выбивались разве что дымящиеся трубы. На деле территория промзоны оказалась довольно ухоженной; хватало на улицах и транспорта, и спешивших на работу людей.

В свое время, еще в нормальном мире, мне доводилось бывать на разных заводах, и тут по сравнению с ними жизнь просто кипела. Возникал даже вопрос – что здесь в таких объемах производят? Нет, «Фабрика», понятно, курятиной и свининой весь Форт снабжает, а остальные предприятия?

Первый пропускной пункт «хантер» проехал, не останавливаясь. Дальше потянулся окруженный цехами микрорайон, а вскоре дорогу перегородили закрытые ворота. Там Кузьминку пришлось предъявить документы, и мы поехали дальше. Но вот на территорию затерянного в лабиринте проездов лабораторного корпуса автомобиль уже не пропустили, пришлось выбираться из теплого салона на мороз.

В горле немедленно запершило из-за стоявшего в воздухе неприятного запаха, и я обратил внимание на темно-серый, словно бы даже пыльный снег. Алхимический выброс, не иначе. Не удивлюсь, если и магический фон повышенный.

– Пошли! – окликнул меня Григорий, но сразу обернулся: – Оружие и все амулеты в машине оставь. Не пропустят.

– Интересно девки пляшут, – оскорбился я, но распоряжение выполнил. Убрал в сумочку с револьвером и «Чешую дракона», и ключи, в кольцо которых был залит «Щелчок».

– Ничего не забыл? – уточнил Григорий.

– Нет.

– Тогда идем! – заторопился Кузьминок и прошел на пропускной пункт с единственной дверью, за которой оказался узенький коридор длиной в пару шагов. Я последовал за контрразведчиком, и на затылке сразу зашевелились волосы. Сложилось даже впечатление, будто обшаривают невидимые руки.

Встретивший на выходе охранник попросил следовать за ним и повел нас через внутренний дворик. Я шел, не столько глазея по сторонам, сколько наблюдая за контрразведчиком. Тот, такое впечатление, никогда здесь раньше не был и теперь тщательнейшим образом запоминает увиденное. Про меня он просто забыл.

И это было очень кстати, поскольку на глаза вскоре попался мужичок с окладистой рыжевато-серой из-за беспрестанного курения бородой, и я не удержался от удивленного присвиста. И только когда дымивший папиросой в окружении коллег Бородулин выкинул окурок в коробку с песком и скрылся за одной из дверей, сообразил, что меня привезли в ту самую лабораторию, где он варил для нас свой «левак».

Простое совпадение? Не уверен.

Охранник отпер своей ключ-картой дверь административного блока, мы поднялись на второй этаж и оказались в превращенном в приемную холле.

– Контрразведка, – представили нас секретарше.

– Проходите, вас ожидают, – разрешила строгого вида тетенька, ни молодая, ни старая.

Охранник предупредительно распахнул обитую искусственной кожей дверь, сам в кабинет руководителя проходить следом не стал и остался в приемной.

Кузьминок уверенно шагнул через порог, но сразу сбился с шага, словно чем-то донельзя удивленный. Я не успел вовремя сориентироваться, и он ловко пропустил меня вперед, словно не желая оказываться в предстоящей беседе на первых ролях.

В кабинете нас дожидались двое. За столом сидел представительной наружности господин в дорогом костюме. Когда попытался разглядеть его, невесть с чего разболелась голова и заломило глаза – точно не человек передо мной, а магическая аномалия вроде иллюзорной елки.

Второй стоял у выходившего во двор окна, и с ним никаких неожиданностей не случилось. Высокий, широкоплечий дядька лет под шестьдесят, с открытым лицом и мощными руками. Рядом с уголками глаз и рта залегли глубокие морщины, под густыми светлыми бровями прятались колючие глаза.

Этот показался мне знакомым. Не сам по себе – типаж. Доводилось по работе разные предприятия посещать; если это не начальник службы безопасности, готов свою шляпу съесть. Точнее – шапку.

Пока же я ее просто стянул с головы и машинально пригладил волосы ладонью.

– А Эдуард Харитонович… – неуверенно протянул Кузьминок.

– Эдуард Харитонович? – переспросил сидевший за столом господин. – Эдуард Харитонович занят. Мы за него.

– Замечательно, Евгений Максимович. Так даже лучше, – улыбнулся контрразведчик, легко подавив мимолетную неуверенность. – Виктор Борисович, как служба?

Дядька у окна улыбнулся уголком рта.

– Идет, – просто ответил он и сразу перешел к делу: – Мне не совсем понятно, по какой причине контрразведка интересуется нашими сотрудниками. Если к ним есть какие-то претензии по работе, это функционал особого отдела промзоны. А если они замешаны в чем-то сами по себе – к чему ваш визит сюда?

– А если и то, и другое? – не растерялся Кузьминок. – Что, если сотрудники режимного предприятия совершили правонарушение во время выполнения должностных обязанностей? Как быть в этом случае? Расследование уголовных преступлений, в частности похищений, находится вне рамок ваших полномочий. И мы не стали бы вас беспокоить, если бы смогли просто допросить подозреваемых. Но они пропали. Скрываются.

Я сунул шапку в карман и принялся расстегивать куртку. Тот факт, что особый отдел промзоны не подчиняется контрразведке, изрядно удивил, зато становились понятны истинные мотивы Кузьминка. Ох, уж эти ведомственные разборки…

– Похитили? – хмыкнул Виктор Борисович. – Кого похитили? И почему этим занимается контрразведка?

– Персоналии не важны, а занимаемся мы этим, поскольку деятельность потерпевшего входит в сферу нашего внимания.

– И есть доказательства вины наших сотрудников?

Григорий при этих словах повернулся ко мне:

– Вячеслав Владимирович, расскажите, к каким выводам вы пришли.

Но тут улыбнулся сидевший за столом уник. Точно – уник. Ходячая аномалия, у меня только от магических аномалий так голова раскалывается.

– Так понимаю, Вячеслав Владимирович, не ваш штатный сотрудник?

– И даже не сексот, – не полез я за словом в карман. – Я компаньон потерпевшего.

– И к каким же выводам вы пришли? Поделитесь, будьте любезны, – скептически улыбнулся начальник особого отдела, но человек за столом неожиданно его перебил:

– Не надо, – махнул рукой Евгений Максимович. – Только зря время потеряем.

– И? – уточнил Кузьминок.

– Можете посмотреть личные дела. Это все. Если вы задержите подозреваемых, представитель особого отдела должен присутствовать на допросе. Любые расспросы касательно лаборатории недопустимы.

– Подождите, – опешил Григорий. – Чего такого секретного могут знать двое охранников и водитель-экспедитор?

– Хотите посмотреть их личные дела? – нахмурился начальник особого отдела.

– Да!

– Так мы договорились?

Кузьминок мрачно глянул в ответ, но игра в гляделки была недолгой, и он сдался.

– Договорились!

– Читайте! – указал Виктор Борисович на картонные папки на краю стола.

– Здесь?!

– Здесь.

Конопатый контрразведчик побагровел от возмущения, а вот я спокойно взял верхний скоросшиватель, открыл его и сразу отложил в сторону. Так же поступил со вторым и третьим.

Евгений Максимович на миг прикрыл глаза, потом наклонил голову и улыбнулся:

– Узнали кого-то?

Он сходу догадался, что меня интересовали фотографии подозреваемых, и не ошибся – так оно и было на самом деле.

Как ему это удалось? Он ведь ничего не знал о похищении. Да я и сам ничего не планировал, просто накатило вдруг озарение.

– Что такое? – насторожился Кузьминок.

Я невесело усмехнулся.

– Говорят, контрольный выстрел в голову нужен, чтобы помешать медиумам порыться в мозгах убитого, – многозначительно произнес потом. – Если это так, нам чертовски не повезло.

– Не понял? – уставился на меня Григорий.

– Вот этот, – похлопал я по средней папке. – Стрелок с заднего сиденья.

В своих словах я нисколько не сомневался. Более того, помимо этого опознал и парня с заточкой: им оказался водитель-экспедитор.

Кузьминок раскрыл папку и спросил:

– А второй? Никого не узнаешь?

– Видели, что от его головы осталось?

Конопатый деловито развернул к себе телефонный аппарат и принялся крутить диск. Никто не сказал ему ни слова. Евгений Максимович, при всей своей невозмутимости, несколько потерялся от такого поворота событий, да и начальник особого отдела показался сбитым с толку.

Они хотели не дать контрразведке залезть в свои дела, но мое заявление выбило почву у них из-под ног. Возможно даже – табуретку. Если они замешаны в похищении, расследование и в самом деле может закончиться виселицей. У нас провинившихся вешают без оглядки на былые заслуги – круговорот элит в природе, как он есть.

– Внуков, ты? – произнес в трубку Григорий. – Кто-то остался у квартиры Остапенко? Отлично, пусть заходят. И комнату в общежитии обыщите. По результатам отзвонись.

Тут Евгений Максимович и Виктор Борисович переглянулись и потребовали у Григория объяснений с таким видом, будто действительно имели право требовать объяснений у контрразведки, но конопатый от них только отмахнулся. Он явно почувствовал себя на коне и, когда зазвонил телефон, быстро схватил трубку и едва ли не выкрикнул:

– Кузьминок слушает! – выслушал сообщение и опустил трубку обратно уже без былого задора. – Остапенко убит, – оповестил он нас.

– Ваши постарались? – помрачнел начальник особого отдела.

– Нет, уже нашли мертвым. Два выстрела в грудь, контрольный в голову. Соседи ничего не слышали, – покачал Григорий головой и уставился на меня. – Кто-то обрубил все концы.

– Ну… не все, наверное, – неуверенно произнес я. – Должны у них друзья остаться. Коллеги опять же.

– Личные дела мы забираем! – объявил Кузьминок. Возражать ему не стали, тогда контрразведчик спросил: – Вывоз отходов у вас по графику происходит?

– Понятия не имею, – признался Евгений Максимович. – Сейчас уточню.

Он переговорил с кем-то по телефону и пригласил в кабинет заочно уже знакомого мне Фомина. Потом откинулся на спинку кожаного кресла и побарабанил пальцами по лакированной столешнице.

– Игорь Даниилович, тут товарищи вывозом отходов интересуются, – объявил он, когда в кабинет вошел моложавый мужчина в неброской спецовке.

– А что такое? – удивился Фомин, который мог сойти совсем за пацана, если бы не морщинки в уголках глаз и рта.

– Просто отвечайте на вопросы! – потребовал Григорий.

– Какие? – растерялся Игорь Даниилович. – Не слышал никаких вопросов! – огрызнулся он.

– Успокойся, Игорь, – попросил начальник особого отдела.

– Да я спокоен!

Кузьминок скрипнул зубами, но сдержался и спросил:

– Как организован вывоз отходов?

– Что конкретно вас интересует?

– График.

– Первого числа каждого месяца.

– Первого? – удивился Кузьминок, потирая кривой нос. – Вчера было второе.

– А позавчера первое января, – фыркнул Фомин. – Нормально людей первого января на выезд отправлять? И кому потом в случае Чэ-Пэ отвечать?

– Когда перенесли выезд? – уточнил я.

Игорь Даниилович прищурился, но ответил без заминки.

– Заранее. Точную дату не назову, но на ворота мы отправили заявку еще в декабре.

Григорий сделал пометку у себя в блокноте, явно намереваясь проверить это заявление, и поинтересовался размерами контейнеров.

– Точно не скажу, надо мерить, – пожал плечами Фомин.

– Человек поместится?

– Поместится.

– А заменить содержимое реально?

Игорь Даниилович прыснул от смеха, остальные вежливо улыбнулись.

– Григорий Алексеевич, вам сюда просто попасть было? – спросил начальник особого отдела. – Да и вывозим мы их из Форта вовсе не просто так, они немного… ядовитые, видите ли…

– А чему вы веселитесь? – вызверился Кузьминок. – Это не мои подопечные к похищению человека и попытке убийства причастны! Не мои! Ваши! Вы за подбор персонала отвечаете!

– Надо еще во всем разобраться…

– Я за подбор персонала не отвечаю, могу я идти? – заторопился Игорь Фомин. – Мне работать надо.

– Иди, – отпустил его Евгений Максимович и обратился к нам: – Господа, что-то еще?

Контрразведчик выразил желание переговорить с сотрудниками лаборатории, которые могли общаться с покойными. Для беседы нам выделили приемную директора, где я сразу занял удобный угловой диван, но во время допросов не дремал, а листал личные дела мертвецов. Заодно слушал, как Григорий расспрашивает местных работников. Начальник особого отдела, занявший место секретарши, следил за ходом беседы не менее внимательно и выражал протест всякий раз, когда речь заходила о производстве.

Никто ничего полезного сообщить не смог. В итоге мы распрощались с нашими не слишком гостеприимными хозяевами и в сопровождении все того же неразговорчивого охранника спустились на первый этаж.

– Как получилось, что здешний особый отдел вам не подчиняется? – уже на улице спросил я контрразведчика.

– Он никому не подчиняется, – в сердцах высказался Кузьминок и махнул рукой. – Забей!

Мы забрались в машину, и я первым делом проверил сумочку с револьвером; все оказалось на месте.

– И что теперь? – уточнил у Григория, цепляя отводящий пули амулет на цепочку с крестиком.

– Ну что ты, Хмелев, как маленький? – вздохнул Кузьминок. – Ты же сам сказал, что надо отследить связи. Сами по себе в такие дела не влезают, кто-то из этой троицы был связан с нехорошими людьми. Охранники к нам недавно попали, но стажировались в Патруле, могли там с кем-нибудь знакомство свести. Остапенко, водитель-экспедитор, раньше в охранной конторе Жилина работал – не в «Поляне», в «Жилин-Сопровождение». Надо узнать, почему уволился, возможно, за ним что-то с того времени тянется.

Я кивнул, но без особого энтузиазма. Личные дела работников – это одно, а на деле попробуй их связи вычисли и обработай! У Платона столько времени точно нет.

Тем временем внедорожник тронулся с места и покатил меж разной степени обветшалости цехов, Григорий выдернул из крепления тангенту автомобильной рации, но связаться с участком не сумел из-за помех.

– Оружие отследить не получится? – спросил я тогда.

– Обрез не отследить. Чаромет старый, Братство такой хлам со складов тоннами распродавало при переезде, – разочаровал меня Григорий. – Нет, можно, конечно, по комиссионкам пройтись… Да, отправлю людей, хуже не будет. И по маршруту надо контейнер поискать…

Контрразведчик явно разговаривал сам с собой, и я встревать с расспросами не стал. И так ясно, что один из контейнеров с отходами должны были подменить, и провернули это уже после выезда с промзоны.

– Тебя куда сейчас, в бар? – спросил Кузьминок, когда автомобиль подъехал к Центральному участку.

– Был бы премного обязан, – улыбнулся я. – Как-то нет желания пешком через полгорода топать.

– Отвези и возвращайся, – приказал Григорий водителю, а сам выбрался из машины вместе с сидевшим рядом со мной на заднем сиденье подчиненным.

«Хантер» тронулся с места и покатил прочь от Центрального участка.

К моменту моего возвращения в бар расстрелянный «кайенн» уже увезли, только на дороге остались россыпи битого стекла, обломки пластика, пятна машинного масла и брызги крови.

Надо бы песком присыпать, чтобы не так заметно было. Нечего посетителей распугивать.

Впрочем, посетителей в баре, несмотря на ранний час, оказалось с избытком, и, разумеется, основной темой разговоров была вчерашняя перестрелка. Но это не страшно, пару дней поговорят и забудут. Не такое уж и происшествие великое по меркам Форта.

Куда больше меня удивило, что разносили пиво и протирали столы две симпатичные девчонки, рыженькая и шатенка, а Иван с гордым видом собственника стоял за стойкой.

– Здравствуйте, дядя Слава! – поздоровались со мной добровольные помощницы.

Я улыбнулся в ответ, пожал руки знакомым завсегдатаям, но ни с кем разговаривать не стал и подошел к Грачеву.

– Подруг эксплуатируешь? – усмехнулся, расстегивая куртку.

– Сами напросились, – пожал тот плечами и тихонько хохотнул: – Обещали прикрыть…

Я только головой покачал.

Хотя – почему нет? Девчонки проходят обучение в Гимназии, кто знает, на чем именно они специализируются? К тому же элементарные навыки самозащиты прививаются будущим колдунам сразу после зачисления, а по мере роста способностей они дополнительно шлифуются и улучшаются. Постоять за себя гимназисты могли, при этом в прямом криминале оказывались замешаны весьма и весьма нечасто. Слишком уж просто было вычислить заклинателя по остаточным следам его ауры и обрывкам заклинаний. Никакие отпечатки пальцев не нужны.

– Как скатались? – спросил Иван, протирая пивную кружку.

Я пожал плечами.

– Даже не знаю. Митя наверху?

– Нет, – покачал головой Грачев. – За машиной пошел. Сейчас уже подъехать должен.

– Как он вообще?

– Контуженный. В глазах сосуды полопались, но в госпиталь идти не хочет. Говорит, само пройдет.

– Рассосется, ага.

– Да ему Саня каких-то таблеток дал.

– Гордеев не возвращался?

– Не было.

Я вздохнул и поднялся на второй этаж. Убрал в шкаф куртку, револьвер вытащил из сумочки и сунул в нацепленную сзади на ремень брюк кобуру. Потом посмотрел на свое отражение в зеркале, задумчиво потер длинную щетину на подбородке, но решил не бриться и спустился вниз. Выгонять из-за стойки Ваню не стал, надел фуфайку, нахлобучил ушанку и с метлой, лопатой и ведром песка вышел на улицу.

Осколки стекол «буханки» смел в одну кучу с обломками «кайенна» и побросал в снег на обочине, потом засыпал песком масляные и кровавые пятна, заодно обработал тротуар и дорожку к бару.

Свежий воздух прочистил голову, и как-то даже особо не хотелось возвращаться в тепло; я задумался, не сходить ли за ломиком, но в этот момент с Красного проспекта вывернул УАЗ «Хантер» в бело-синей раскраске Дружины.

Автомобиль заехал на парковку, и с пассажирского места на улицу выбрался Владимир Ханин.

– Весело живешь, Хмель! – рассмеялся он. – Никого еще не убил сегодня?

– День только начинается.

– Это верно. – Начальник отдела собственной безопасности встал рядом и огляделся по сторонам. – Здесь все случилось?

– Здесь, – подтвердил я.

Владимир Михайлович покачал головой.

– Весело живешь, – повторил он, потом посмотрел на меня и спросил: – А не просветишь меня, из-за чего весь сыр-бор начался? Что за человечек этот такой золотой, твой поставщик? Непростой ведь человек, так?

Я поморщился. Иной раз обращаться за помощью в Дружину себе дороже выходит. Даже если помогут, что вовсе не факт, потом такие условия сотрудничества выкатят, хоть на стену лезь. Пивоварню отжать не получится, есть не менее серьезные покупатели, с которыми при всем желании не договориться, но вот прижать к ногтю важного поставщика и дальше диктовать свои условия – это запросто.

– Фальстарт, – поморщился я.

– Извини? – не понял меня дружинник.

– Фальстарт. Человека еще не нашли, а уже под меня копать начинаете? Зря.

– Плохого же ты мнения обо мне, – прищурился Ханин.

– Да ладно! – махнул я рукой. – А насчет Платонова поинтересуйтесь у Кузьминка Григория Алексеевича. Деятельность моего поставщика, как оказалось, наша доблестная контрразведка курировала. Курировала, курировала да не выкурировала.

Дружинник никак не выказал своего разочарования, лишь удивился:

– Зачем тогда меня дергать было? Обратился бы сразу к Кузьминку!

– А я знал, кто там кого курирует? У меня с вами деловые отношения, не с контрразведкой.

– Хорошо, – кивнул Ханин, – уточню. – Он хлопнул меня по плечу: – Береги себя, Слава, – и вернулся к автомобилю.

Когда УАЗ выехал с парковки, я с облегчением вытер со лба пот – неужто отбрехался? – собрал инструмент и вернулся в бар.

Инструменты и фуфайку вернул в подсобку, потом спросил Ивана:

– Ты нормально или сменить?

– Нормально.

– Тогда посплю немного. Разбудите, как Митя вернется.

Голова и в самом деле была тяжелой; из-за вчерашней нервотрепки толком не выспался, да и Кузьминок ни свет ни заря разбудил. Сделав на кухне пару бутербродов, я накачал себе бокал пива и поднялся в спальню. Наскоро перекусил, разулся и улегся в кровать.

Проснулся рывком, сначала не понял, что насторожило, потом сообразил – скрип входной двери. Но прежде чем успел дернуться, раздался знакомый голос.

– Ну ты даешь, Хмелев! – фыркнула Ирина, проходя в спальню. – Меня два дня не было – уже баб каких-то завел!

– Ты о чем, дорогая? – не понял я спросонья подругу.

– Что за девицы внизу?

– А! Эти! Это Ивана.

Ирина сняла шубу и бросила ее на стул, оставшись в обтягивающем трикотажном платье до колен.

– Какая именно? – полюбопытствовала он. – Рыженькая?

– Обе.

– Обе?! – заинтересовавшаяся Ирина забралась на кровать и улеглась рядом, решив, видимо, на время сменить гнев на милость. – Шутишь?

– Делать больше нечего.

– О времена, о нравы!

– И не говори. – Я обнял подругу и уткнулся лицом в ее светлые волосы, от которых шел аромат моих любимых духов.

– Погоди! – высвободилась Ирина. – У меня смена в двенадцать начинается. Зайдешь за мной?

Я сразу заподозрил подвох и вздохнул.

– Опять на аппарат потащишь?

– Ты против?

– Просто смысла не вижу.

– Заходи, у меня переночуешь.

– Аргумент, – вздохнул я, откровенно радуясь, что успел прибраться на улице, а Ивану хватило ума держать язык за зубами. – Ладно, зайду. Если ничего срочного не случится.

На улице послышался шум автомобильного двигателя, я встал с кровати и выглянул в окно. На парковку перед баром заехал пикап, белый и битый жизнью додж «рэм». Из него выбрался Дмитрий, заметил меня в окне и помахал рукой.

Я помаячил в ответ, что вижу его, посмотрел на часы и обернулся к Ирине.

– Давай пообедаем, и мы тебя в госпиталь закинем.

– Мы?

– УАЗ сломался, – спокойно пояснил я, – а Митя на своем пикапе подъехал.

– Куда-то собрались?

– Не знаю даже пока. По делам надо скататься, а то весь график полетел.

Мы спустились на первый этаж и заняли свободный стол, ближайший к стойке. Дмитрий уже успел снять верхнюю одежду и сидел за ним с нацепленными на нос темными очками.

– Нормально все? – спросил он меня.

– Потом поговорим, – предупредил я и оглянулся на Ирину, которая отошла познакомиться с гимназистками.