355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Круз » У Великой реки. Поход » Текст книги (страница 8)
У Великой реки. Поход
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 22:16

Текст книги "У Великой реки. Поход"


Автор книги: Андрей Круз



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Здесь опять следует оговориться. У эльфов вообще такая манера общаться с людьми – оскорбительная. Они, почти бессмертные – если, конечно, не пришибить, – воспринимают коротко и жадно живущих людей кем-то вроде насекомых. Вершина природы – они сами, затем деревья их лесов, потом животные и где-то в самом низу списка – люди, гномы и прочие орки. Это у нормальных, традиционных эльфов. Эльфы, как и люди, очень разные, и народы у них разные. Даже языки отличаются. Многие из них с «насекомыми людьми» вполне сжились. Но эльфы Закатной пущи были самыми что ни на есть традиционными, то есть хамами распоследними. Из тех, что всегда напрашиваются на неприятности.

Затем появилась вторая делегация, предлагающая эльфам чуть не луну с небес в обмен на дорогу. Никто не собирался там пилить на дрова их драгоценные мэллорны с аэрболами, или как там вся их святая древесина называется. Но эльфы охамели окончательно – освежевали заживо послов, магией укрепили в них жизнь и сбросили с лошадей рядом с лагерями, где ждали их сопровождающие, нашив на живое тело каждому по куску пергамента с письмом, ничего, собственно говоря, кроме оскорблений и самовосхвалений, не содержащим.

Послов пришлось добить – никакие усилия колдунов не могли восстановить кожу. А с эльфами переговоры прекратились, и Тверское княжество, даже не привлекая гномов, с неохотой покидающих горы, обрушилось на высокомерных обитателей Пущи всеми наличными силами. Магия Пущи не помогла – зажигательные снаряды с напалмом и белым фосфором вполне успешно устраивали пожары. Гурки оказались в лесной войне совсем не хуже самих эльфов, а если честно, то и лучше, потому что учились новому с желанием, а эльфу учиться хоть чему-то, чего не было раньше – унизительно. Даже винтовки, которыми они всё же вооружились, сами они почитали оружием «низким», в подмётки лукам не годящимся. Впрочем, из луков никто стрелять и не пробовал, вся эльфийская армия закупила трёхлинейки и «Энфилды» через посредников. Противопоставить артиллерии оказалось вообще нечего, пулемётный огонь броневиков выкосил единственную предпринятую эльфами атаку в конном строю. Самым главным шоком для них было то, что можно вести войну, не глядя друг другу в глаза. Например, артобстрелами… К их счастью, производства самолётов тогда ещё не наладили. В результате война была выиграна людьми быстро, с малыми для себя и катастрофическими для племени эльфов потерями. Их оттеснили чуть не на сто вёрст к северу и оставили в покое лишь потому, что не хотели портить отношения с их сородичами из других мест. Геноцид никем не поощряется. В теории.

У эльфов же страх смерти удивительным образом сочетается с фатализмом и верой в пророчества. Примерно раз в несколько лет среди бывших эльфов Закатной пущи появляется очередной полувождь-полупророк, который видит какие-то знаки, который слышит голоса и который умудряется воодушевить соплеменников на совершенно нелепые с военной точки зрения действия. Они предпринимают налёты на людей, обосновавшихся на землях, прилегающих к бывшим эльфийским, расправляясь с поселенцами способами жестокими и мерзкими. Успехи же военные при этом бывают весьма ограниченными, потому что для достижения серьёзных военных целей они вынуждены покидать леса, а в чистом поле эльфы проигрывают людской армии по всем статьям. Раньше эльфийские маги опережали людских, а теперь и этого нет, баш на баш, спасибо аборигенам. Где научили пришлых, а где и сами нанялись.

Во время своей службы в Первом драгунском мне довелось в течение нескольких месяцев участвовать в таких операциях, проходивших как раз в этих местах, – вот и сейчас ничего не изменилось. Попартизанят эльфы до холодов, хоть и активно, выбьют у них самых боевитых, и они отступят опять к северу, в новую свою пущу, где вынуждены были обосноваться вместо старой. Если бы их другие эльфы поддержали, то они, может быть, чего-нибудь и добились. Но другим эльфам не до них – их свои пущи заботят. Такого разрозненного народа, как эльфы, и нет нигде более, наверное. Ни до чего им дела нет, даже друг до друга – даром что бессмертные.

А мэллорны их с аэрболами на дрова всё же пошли. Когда рубили полосу безопасности вдоль новой дороги, девать их было некуда. Разве что насчёт дров я преувеличил. Древесина у мэллорна дивного серебристого оттенка, а у аэрбола – оттенка красного. Вот и пустили их на дорогую мебель и всякое такое, наплевав на святость. Зря, наверное, но очень уж хотели эльфов унизить за казнь послов. Ложа для дорогих ружей из этого дерева делали, как я слышал.

Сейчас я ехал не по той относительно широкой и укатанной дороге, о которой даже понемногу заботились, а по едва заметной в высокой траве колее. Она вела в объезд оставшегося от эльфийской Пущи изрядного куска леса, который отсекла от массива та самая дорога. Крюк не слишком большой, километров под тридцать, но ближе к Дурному болоту, которое в этих местах имеется – из-за него отчасти и пошёл тогда спор с эльфами о дороге. А чем ближе к Болоту, тем выше вероятность встретить кого-то, кого встречать не хочется. И скорость на этой дороге ниже, чем на главной, больше тридцати километров в час и не поедешь – так трясёт. Да ещё с динамитом. Динамит хоть и поустойчивей нитроглицерина, но всё равно не подарок.

В общем, я помимо карабина ещё и обрез свой помповый к стрельбе приготовил. Положил рядом, патрон в патронник загнал. Если что полезет откуда, первым делом надо хватать дробовик – и в морду. Если морда есть, конечно, потому что я немало чудовищ видел, где понятие «морда» было как минимум неактуальным. Но тело есть почти всегда, так что найдётся куда пальнуть. А первые два патрона у меня «пробные», половина снаряжения – серебро, вторая – самовоспламеняющийся свинец, магическая штучка, дорогая чрезвычайно, как то же серебро, а серебро идёт к золоту грамм за два. Каждый выстрел мне рублей в шесть золотом обходится, в общем. Зато по таким попаданиям сразу видно, что за тип твари на тебя лезет, чем его гасить – серебром или огнём. Одно из двух всегда на нечисть действует. И такие патроны мне уже раз десять жизнь спасали, так что без их запаса, хотя бы пяти штук, я вообще за городские стены не выезжаю.

Дорога огибала лес, стало удивительно тихо. Даже отголосок далёкого боя пропал. Ни птицы не поют, ни звери не бегают – Болото под боком, поблизости от него ничего живое и чистое выжить не может. Хорошо, что сейчас только за полдень солнце ушло и светит так, что лес сам на себя тень отбрасывает, а не в поле. В таких местах даже в маленькую тень надо с опаской заезжать: всякое может случиться.

И случилось. Как я эту чуду заметил – сам не понял. Была она совсем прозрачная, только что деревья, которые через неё видны были, чуть искажались, как в стекле кривом. И ещё я привык в таких случаях ничего не проверять, а действовать первым. Левой рукой в руль вцепился, чуть отворачивая машину вправо, сбивая возможной прыжок, а правой рукой помповик за рукоятку ухватил, на руль сверху кинул для упора да в середину силуэта и пальнул. Грохнуло, толкнуло в руку так, что чуть кисть не вывернуло усиленным зарядом, но весь пучок картечи ударился в прозрачную тварь.

Как же она взвыла! Как будто не одна она, а с десяток таких застонал-заблажил на разные голоса от боли и жуткой злобы. Такой вой, если кому интересно, тоже признак нечисти – одну глотку подобной твари целый хор не вытянет. Чудовище обычное всегда одним голосом ревёт.

Как будто из колеблющейся пустоты вырвались пучки огня жёлтого, как из огнемёта. Вырвались с силой, как из газовой конфорки. Не серебро – огонь подействовал! А для этого есть у меня средство!

Я рванул из держателя, что на жестяной приборной панели, стальной цилиндр вроде банки тушёнки, только с торчащим из торца гранатным взрывателем. Зацепил кольцо за специальный крючок справа от руля, рванул на себя, услышав звонкий щелчок и одновременно с ним – хлопок запала. И метнул цилиндр под ноги призрачной твари.

Через секунду рванула «консервная банка», вспухла клубком мрачного тёмно-жёлтого с прочернью пламени, охватила прозрачную фигуру, превратив её в корчащийся силуэт. Рёв превратился в визг, взлетел до невероятной высоты – так, что у меня заложило уши. А я не стал дожидаться конца агонии упавшего уже в траву и катающегося по ней чудовища: чего я там не видел? Если нечисть огня боится, то сгорит она без остатка, кучкой пепла обернётся. Так я и не узнаю, кого же я напалмовой гранатой сжег.

Наверное, зыбочник попался: невидимка и у болота – всё совпадает. Зря на свет вылез. Видать, давно тут ему добычи не было, вот и полез. Проезжай я тут ночью – мог бы и из машины вытащить. А вот тогда хана. Зыбочник силен, быстр, а заметен только под лучами солнца, да и то плохо. Живёт в самом болоте, в зыбуне, туда же и добычу тащит, оглушив её предварительно. Плохая смерть от него, мучительная.

Надавил на газ, плюнул на рессоры – и погнал машину дальше километров под шестьдесят в час. Хватит мне пока приключений.

ГЛАВА 8,
в которой герой поступается принципом не смешивать личное с делами

Границу гномьих владений обозначал отполированный до зеркальной гладкости с одного бока большой валун, на котором было выбито что-то рунами, и над надписью виднелось изображение наковальни, молота и боевого топора на фоне трёхглавой горы. Как раз такая и венчала главный пик Серых гор, незнамо как очутившихся на месте захолустного Вышнего Волочка, который тоже не пойми куда делся. В старом мире остался, наверное, не проверишь теперь.

Сразу за пограничным камнем нашёлся и пограничный пост. Настоящий блок, собранный из большущих валунов. В укрытии стоит БТР-4, но в гномьей версии. А о гномьих версиях людской техники стоит рассказывать особо. Если не приглядываться, то вроде как бронетранспортёр обычный. Купили шасси с мотором, корпус, по примеру других, сами изготовили, как им удобно. Сверху водрузили стандартную башню с крупнокалиберной спаркой с водяным охлаждением. Разве что цвет у БТР не камуфляжный, как у пришлых людей, а просто стальной, покрытый прозрачным лаком от ржавчины. Гномы секрет устойчивого к любым воздействиям лака для стали давно придумали, людям его продают, а люди тем лаком на патронных фабриках стальные гильзы покрывают.

Но если присмотреться, то увидишь, что каждая стальная панель корпуса бронетранспортёра украшена – орнаментом ли, картинками из гномьей жизни или чем-то подобным, как всегда гномы украшали свои доспехи и лезвия клинков. Мало кто знает на самом деле, что рисунок на доспех и оружие наносит не мастер, который отвечает за качество стали и добротность изготовления, а сам владелец. Мастер украшает оружие, предназначенное на продажу, а если родович куёт для родовича, то за красоту тот уже отвечает сам. Мечник покрывает из вечера в вечер искусным орнаментом клинок меча, гравирует рисунки на панцире. Ну и экипаж БТР тоже отнёсся к машине как к своему доспеху. Вот и возятся с ним понемногу. Наполовину он уже изукрашен, а ещё наполовину – гладкий покуда. Простор для творчества.

Ещё корпус бронетранспортёра скреплен не сваркой, а заклёпками. Это у гномов традиция, и переубедить их в том, что клёпаный корпус хуже сварного, не смог пока никто. Хоть и пытались.

Возле бронетранспортёра расположились четверо гномов. Все вооружены крупнокалиберными «маузерами» под девятимиллиметровый винтовочный патрон[40]40
  Патрон 9,3x64 мм, он же 9,3 «Бреннеке». Охотничий патрон «на крупного медведя», который гномы адаптировали себе как основной боевой из страсти к оружию мощному и сверхубойному. Могучая отдача боеприпаса их не смущает.


[Закрыть]
. Гномы вообще любят крупный калибр, благо их никакая отдача особо не беспокоит. Они как валуны, что вокруг набросаны – поди сдвинь с места. Ложи, естественно, под их гномью анатомию переделаны, человеку такие неудобны будут. Они на Тверском Княжеском Арсенале закупают стволы, затворную группу, ударно-спусковой – в общем, всё, что в винтовке стреляет, а ложа уже делают сами. Кстати, стрелки из гномов в основном так себе, снайперов не встречал.

На каждом из гномов кольчуга с пластинчатым нагрудником, шлем, по форме напоминающий людскую солдатскую каску немецкого образца, с короткими тупыми рогами, только ещё и глаза в нём закрыты: через прорези на мир смотрят. Зря это, кстати, для огневого-то боя, зрение тоннельное получается. Но – традиция, не замай!

Каждый гном помимо винтовки несёт на себе небольшую, но очень тяжёлую и чертовски острую секиру. Она у него подвешена к поясу, режущая кромка лёгким чехлом прикрыта. Такой чехол появился после того, как гномы винтовками вооружились. Пришлось в бою падать, и начали все подряд секирами резаться. Раньше гном в бою если и падал, то только мёртвым, а теперь живчиком из одной ямки в другую скачет и в каждой падает.

Щиты у гномов остались тоже в силу традиции. Другое дело, что тащить теперь старый гномий щит размером в осадную пависсу, который всё равно нормальную пулю не держит, смысла не стало. Поэтому щиты уменьшились до размеров ладони и носятся несъёмно на левом предплечье. И на нём вычеканены знаки, обозначающие воинское звание гномьего бойца. Стоящий передо мной соответствовал унтер-офицеру.

В доте, сооружённом из тех же отёсанных валунов, на треноге стоит пулемёт «шварцлозе» нашей тверской работы, с ТКА. Аборигенам ПК не продают, считают, что не нужно им предоставлять лёгкое и мобильное оружие, а гномы его и сами не хотят. Им слишком лёгкое оружие не нравится, доверия не вызывает. А тот же «шварцлозе» весит как мотоцикл – значит, хорошее оружие. Добротное.

– Стой, кто такой? – прогудел откуда-то из дебрей бородищи гномий унтер.

У них он, кстати, «ур-барак» зовётся, «водитель барака», двадцатой части хирда. Но я его лучше так и буду унтером звать – привычней.

– Александр Волков из Великореченска, вольный охотник, – отрекомендовался я, после чего вытащил из кармана выданный мне в своё время Дарри Рыжим медальон на цепочке и добавил к сказанному: – Добрый гость общины!

– К камню прикоснись, гость, – пробухтел гном. – Община через голые слова тебя знаешь где видала?

У гномов всё делается если не через задницу, то через камень. Вот и сейчас на блоке у них большой кристалл, подточенный до вида неаккуратной чаши. Опускаешь туда медальон за цепочку, и если чаша засветится, то ты тот, о ком речь. Так и вышло. А как ещё могло, если я тут езжу раз в двадцатый и из этих разов этот самый унтер меня в половине случаев встречал?

– Ты гля, опять те въезд не закрыли, – неуклюже пошутил «водитель двадцатой части хирда», – тады проезжай, раз тя к нам принесло. Добрый гость, мать её в камень, общины.

Я проехал через пост, повилял ещё минут десять по лесной дороге, быстро переходящей в предгорья. Затем она пошла вверх, и ещё через пару минут я оказался на широкой площадке перед воротами, ведущими в гигантский зев пещеры. Огляделся.

Укрепились тут гномы всерьёз – куда там всяким крепостям! Изнутри прорыли тоннели к бойницам, затащили крепостные пушки, устроили пулемётные гнезда. А дорога сюда всего одна – вихлястая, быстро не поедешь. Её огнём в десять слоев накрыть можно.

У самих-то гномов наверняка дорога не одна. У гномов секретных отнорков хватает, а вот предателей за всю историю у них не было, чтобы оный секрет всем раскрыть. Конечно, в гномьей истории предатели упоминаются, но были они всё больше жертвами интриг политических, секретов подгорного племени никому не раскрывавших.

Кстати, через такое уважение к секретам и началась хорошая торговля между гномами и пришлыми людьми. Не рвались гномы сами открывать секрет взрывчатки, или бездымного пороха, или того же азида свинца, раз люди его магией защитили. У врага секрет узнай, у друга – уважай, – так эти пеньки каменные полагают. За что и пошли у них с пришлыми совет да любовь, в то время как к аборигенам гномы относятся хуже, считают всё больше жульём, особенно южан. Хоть и торгуют с ними.

Перед воротами опять пост, возле него два наших «виллиса» с салонами, под гномьи габариты[41]41
  Гномьи габариты – это рост порядка 160 см у мужчин, голова такого же размера, как и у человека, но лицо шире. В плечах же средний гном раза в полтора шире среднего мужчины, соответственно выглядит квадратным. Если у человека идеальное соотношение роста к весу выглядит как «рост в сантиметрах минус сто равно весу в килограммах», то у гнома в этой формуле можно смело заменять «сто» на «тридцать». Соответственно здоровый и не толстый гном мужского пола ростом около 160 см должен весить около 120 кг. Широкие плечи, толстые щиколотки и запястья, огромная физическая сила. Если гнома «сдавить с боков» и «вытянуть» до размера человека, то обнаружится, что не мы больше гномов, а они больше нас – просто разрослись больше в ширину от подземной жизни. Соответственно никакой мистики нет в их физической силе. Приходилось встречать штангистов-тяжеловесов ростом под метр шестьдесят? Вот и соображайте.
  Женщины же гномы, которые почти не покидают родных мест, вовсе не уродливы, что бы ни говорили слухи, распускаемые досужими трепачами. Круглолицы, курносы, улыбчивы, «фигуристы», вовсе не столь плечисты, как мужчины, средний рост около 150 см при весе до 70 кг (идеальная гнома, так сказать). Тонкостью щиколоток и запястий не отличаются, но и толщиной не пугают. Ничего сверхъестественного, многим людям такие женщины очень даже по вкусу.


[Закрыть]
переделанными, в кузовах по «шварцлозе» на турели и ещё шестеро бойцов с винтовками, командует ими кто-то вроде нашего обер-ефрейтора. Здесь у меня опять проверили медальон, каковой у гномов, кстати, вообще все документы заменяет, и меня вместе с машиной запустили в ворота. И попал я внутрь скалы.

Огромная пещера была освещена, причём электричеством. Гномы, узнав устройство, сумели соорудить на подземной реке неплохую каскадную гидроэлектростанцию, питавшую теперь все внутренности Серых гор. За этот проект, который всё же разрабатывали для них люди, равно как и за поставленные из Царицына турбины, гномы готовы были всему нашему роду памятники возвести. Теперь же гномы, кстати, очень лихо добывали медь и производили из неё отличную проволоку всех диаметров – тоже прекрасная статья торговли.

По пещере сновали гномы в рабочей уже, а не военной одежде, внимания на меня никто не обращал. Раз через посты пропустили, значит, так и надо, и мне находиться здесь можно. Вдоль правой грубо отёсанной стены вытянулась стоянка грузовиков, и гном со светящимся жезлом указал мне на свободное место. Я подъехал, встал, размотал свисающий сверху шланг на катушке, надел на шноркель. Молодцы гномы. Как только начали машинами пользоваться, тут же соорудили вытяжку для выхлопных газов.

– К кому? – подошёл ко мне регулировщик.

– Вару вызови, дочку Дарри Рыжего. Я к ней.

Вообще-то я больше к её папаше приехал, да только он тут главный, и сразу ломиться к нему просто неудобно. Поэтому я всегда сначала Вару звал.

– Вон телефон повесили. Сам звони, – ответил гном-регулировщик и отошёл, почёсывая бороду.

И впрямь новшество. Раньше такого не было, из караулки специальный гном названивал, а теперь на стене деревянная коробка с латунным наборным диском и лежащей сверху фигурной трубкой. Справа на стене список. Я пробежался по нему глазами, нашёл Вару. Набрал пятизначный номер. После трёх гудков телефон ответил. Я представился. Мне обрадовались. Спросили, чем помочь, я затребовал тачку. Или тележку. Или что-то в этом духе.

Голос в трубке стал деловым. Раз тачка нужна, значит, есть товар. Если товар, то торговля, а торговля – это дело. А дело делается серьёзно. Практичней гномов, если честно, я никого не встречал.

– Жди, через пятнадцать минут буду, – послышался ответ.

– Подожду.

Пятнадцать минут – это неплохо даже, Вара живёт далеко от этих ворот, и бегом-то за десять не добежишь. К счастью, гномы предусмотрели, что кто-то в этом месте постоянно будет кого-то ждать, да и поставили там небольшую пивнушку. И пиво продавали в глиняных кружках, куда я свои стопы и направил. Тем более что у меня к кабатчику дело было.

– Привет, Олли, – поздоровался я со светлобородым гномом в кожаном фартуке, орудующим за стойкой.

– Здорово, Сашка. Что принесло? – спросил он, выставив передо мной кружку с пивом.

– Дела, как всегда.

– Ага, дела. С Варкой, как всегда, – хихикнул в бороду гном. – Пора бы уж.

– Типун тебе на язык, пень каменный, – ответил я. – Ты чего на репутацию честной девушки грязь льёшь?

– Ха, грязь! – взмахнул рукой Олли-кабатчик. – Сколько ей сейчас? Двадцать пять? Сколько ждать? Семь лет? Да её разорвёт к тому времени по всей промежности, от зубов до лопаток, девка от сока лопается. Сжалился бы, засадил, как подобает вольному охотнику. Типа добыча на вертеле.

Ему собственная шутка понравилась, и он заржал так, что люстра над головой закачалась.

Тут опять надо сослаться на гномьи нравы. И не только на тему толщины или тонкости их шуток. Как я уже говорил, что если есть у них какое правило или традиция, то из башки это не выбьешь ничем. Даже если в уши по двухсотграммовой шашке затолкаешь и рванёшь. Как с той же сезонной торговлей – не положено им до сроку на торг ездить, и хоть зарежься – не поедут. А почему? Потому, что так предками записано. А на хрена они так написали? А демон их знает – может, прикола ради, до того дела нет никому.

В общем, примерно такая же ситуация с гномьими девицами. Гномы, народ простой до офигения, как угол дома, иногда поражают этой самой простотой до глубины души. Вы уже по галантности речи заметили, как я думаю. И нравы у них не сложные. То есть я к чему – если девка вдруг с кем и перепихнётся в уголке, никто её не осудит, а даже порадуются за неё. У гном, кстати, такой анатомической особенности, как «девственная плева», не имеется. Вообще. Отсюда и отсутствие культа девственности: всё равно не проверишь. Одна беда – не с кем ей так веселиться. Потому что предки бородатые на какой-то скрижали записали: «Да не возьмёт муж нашего народа деву нашего народа, пока не минет ей тридцать лет и три года, а мужу – сорок и четыре». И всё, звездец.

Нет, конечно, гномы живут дольше нас, для них и триста лет нормальный возраст, но всё же… Те же мужики гномьи могут хоть молотом наковальню бить, чтобы, значит, энергия выходила, а девкам что остаётся? Их тут не слишком эксплуатируют, берегут, пока им тридцать лет и три года не стукнет. Но и сами не претендуют на них, пока не стукнут те самые «сорок и четыре». При этом гномские мужики всё же свои дела решают в «служебных командировках». В том же Великореченске в дни торга молодых гномов из борделей не выгонишь без дубины. А почему? Потому, что сказано в завете предков: «Деву нашего народа». А «не нашего» вполне даже можно, даже надо, наверное. А девки дома ждут. «Тридцати и трёх» и «сорока и четырёх». И ни один гном, ни под каким видом, как бы ни хотелось ему и как бы ни хотелось ей, завета предков не нарушит. Такой вот дурак.

Но есть в завете ещё одна лазейка: «муж нашего народа». Именно. И если, скажем, муж будет народу «не ихнего», а, скажем, моего, то вроде и опять не грех. И любая гнома перед заветами чиста. На это Олли и намекает. И уже который раз.

– Олли, я обещаю обдумать ваше предложение, – сказал я. – А ты обдумай моё: пять за бочонок. Десять бочонков.

– Три, – явно без обдумывания сказал Олли, потому что я его сразу поправил:

– Четыре. Торг закончен.

– Три с полтиной. Больше не дам.

– Три семьдесят пять.

– Беру.

Всё верно, не зря же я с утра забегал в купеческие лабазы? Десять пятидесятилитровых бочонков пива загрузил в кузов. Обошлись они мне по два за бочонок. Семнадцать с половиной рублей золотом – чистая прибыль.

– Где? – спросил он, хлопнув толстыми ладонями по столешнице.

– В кузове, где же ещё. Забирай. Таскать не буду, спина болит, – соврал я.

– Ага, ври больше. Да грузчик из тебя, как из дерьма пуля, – добавил гном и направился к моей однотонке с тележкой.

Пока я пил пиво, Олли перетаскал все бочки, после чего отсчитал мне тридцать семь рублей золотом, а к ним добавил эльфийский шелонг. Как раз полтина. Я сгрёб всё в кошель, засунул его себе в карман.

– Олли, с тобой приятно иметь дело, – сказал я.

– Всё равно в следующий раз больше чем по три пятьдесят за бочку не рассчитывай, – ответил, можно сказать, грубостью Олли.

– Олли, я не подлизываюсь, я просто хвалю твои деловые качества.

– Вот когда ты мне будешь пиво продавать, почём сам купил, тогда и будут у меня достойные деловые качества. А пока я чувствую себя обобранным[42]42
  Гномы любят пиво, но его не производят: нет сырья и нет условий. Зато гонят отличную водку, лучше любой другой. Даже с пришлыми русскими такой в Великоречье не появилось – сами пришлые на гномью выделку перешли по большим праздникам. А вот вина они не пьют совсем, полагают его чем-то вроде компота. Даже дамы.


[Закрыть]
, – прикинулся сиротой гном. – Кстати, Вара едет.

Он указал толстым пальцем мне за спину. Я обернулся. Ба, технический прогресс в действии: Вара ехала на электрокаре. Самом настоящем, с платформой сзади и двумя сиденьями впереди.

– Ух ты… Олли, откуда такие? – указал я на приближающийся экипаж.

– Да кто-то из ваших идею подкинул с чертежами, – ответил Олли. – Сделали вот с десяток, их сразу раскупили. На машинах по нашим тоннелям не погоняешь, воняет выхлоп, а на таких электротележках – вполне.

А ведь действительно удобно. На людских заводах такие второй век катаются. Когда ещё организовывали производство. Мне бы раньше сообразить, самому добыть чертежи да гномам продать, раз не секретно. Хотя чертежи такая штука, что лучше не связываться. Никогда не знаешь, во что влипнешь. Лучше уж динамитом влевака приторговывать.

Тележка подкатила, я посмотрел на Вару. А ведь действительно совсем не страшная девка, даже симпатяшка. И что гнома – ни за что не поймёшь, таких лиц с фигурами в наших городах полным-полно. Кожа чистая, нос курносый, глаза голубые, губы полные, нижняя чуть вперёд. Волосы светлые, как у северянки. Возле носа чуть-чуть веснушек, сразу и не заметишь. Ладошки длиной пальцев не поражают, но и не толстые пальцы, скорее детские. Чёрт, Олли, сбиваешь с толку. Не о том думаю, мне с ней ещё торговаться и торговаться сегодня… Всё равно не в моём вкусе она, я лучше к Васьки-некроманта демонессе через забор залезу. Если Васька, конечно, кабанчика не зазомбировал и двор стеречь не поставил.

– Сашка, чего встал? – спросила Вара. – Грузи, что притащил.

Её голос вывел меня из размышлений, я взялся за погрузку. Динамит, десять ящиков с порохом самого лучшего сорта, совершенно бездымным, медленно горящим, для снаряжения снайперских патронов, в жестяных банках. И коробку капсюлей для них же. Гномы мне на своих гильзах патроны соберут, я их Бороде перепродам, а с гномами навар поделю. Товар этот штучный, стоит дорого. Патроны – вообще товар не из дешёвых, в моём бюджете статья расходов изрядная[43]43
  Стоимость патронов в Великоречье ни в какое сравнение не идёт со стоимостью таковых в нашем мире. Производство не настолько массово, имеется определённый дефицит материала, да и сами патроны востребованы всё больше не такие простые, как с цельнооболочечной пулей. Поэтому оказались столь мало распространены автоматы. Те же «Калашниковы» стоят на вооружении разве что княжеских телохранителей, а все остальные люди предпочитают пули в белый свет как в копеечку не сыпать. Исключение составляют лишь пулемёты: куда на войне без них?
  Патроны же производятся в общей сложности на трёх заводах, вся номенклатура. Продаются они по принципу: «Один продай как два, а оставшийся передай на военный склад». Гражданский покупатель каждым патроном оплачивает ещё один, оставшийся у военных. А покупатель сторонний, абориген или нелюдь, оплачивает целых полтора. В общем, не халява.
  Кроме того, автоматный патрон оказался слабоват для всех потребностей, он слишком универсален. На малых дистанциях боя с задачами против живой силы противника лучше пистолет-пулемёт справится, бронежилетов высокого класса защиты в Великоречье нет. Со стрельбой же на большие дистанции и против большого хищника автомат тоже так себе – лучше уж из винтовки стрелять. Автоматная пуля иногда панцирь или щиток пробить не в силах, случается и такое.
  В лесной войне, а она здесь распространена больше всего, самозарядная винтовка под мощный патрон, такой же, как в едином пулемёте, имеет все преимущества перед автоматом. Самое главное – пуля из такой винтовки пробивает ствол не слишком толстой сосны, а автомат так не может. Да и противник, особенно если бой с эльфами, предпочитает вести огонь с большой дистанции, пользуясь врождённым преимуществом в точности огня. Впрочем, не только эльфы хороши как стрелки. Жизнь в Великоречье, когда тебе в любой момент на голову может свалиться какой-нибудь вурдалак, даже в городских пределах, привела к развитию искусства стрельбы и, как следствие, презрению к бесполезной трате патронов. В общем, винтовка выдавила автомат с рынка, а пистолет выдавил пистолет-пулемёт – тот патронов расходует много, а носить его с собой в большинстве городов нельзя.


[Закрыть]
.

А ещё у меня с собой пара чертёжиков. Собственного изготовления, не секретные! Хочу с Дарри Рыжим над ними посидеть и попробовать их в работу запустить. Вдруг что получится? Тот даром что верховный правитель здесь, а мастер такой, каких поискать. Впрочем, тут таких в верховные и выбирают – гномы всё же. У них всего две благодетели за серьёзные считаются – мастеровитость и тороватость. И всё. Даже воинские подвиги свои гномы славить любят, но самого великого воина во главе племени не поставят, потому как война ведёт не к прибыли, а к убытку.

В общем, перегрузил я все ящики на платформу электрокара, Вара сноровисто перекинула рычаг вперёд, и тележка плавно заскользила по полу, жужжа электромотором и попискивая на камне обтянутыми монолитной резиной колёсами, объезжая всевозможные штабеля у ворот, ведущих в бесконечные склады и лабазы, ворота и двери в которые вытянулись по обеим стенам просторного коридора. Время от времени она нажимала на маленький рычажок слева от руля, и тогда где-то в недрах машинки отчаянно звенел звонок, похожий на школьный, распугивая зазевавшихся на пути.

Управлялась она со своей машинкой на диво ловко. В этом вся гномья суть. О том, что стрелки из них получаются посредственные, я уже сказал. Зато не сказал, что каждый гном от природы не только замечательный слесарь и механик, но и водитель всякого самодвижущегося железа. Заметили это очень давно, ещё века полтора назад, когда пришлые люди в своих городах наладили наконец выпуск всевозможной техники в достаточном объёме, чтобы начать ею торговать. Одно время у новых людских правителей даже появилась мода приглашать водителей и пилотов из гномьего племени – очень уж легко и хорошо всему они обучались. Потом такую идею оставили, сделав ставку на подготовку собственных кадров. Не столь уж разительным превосходство гномов было.

Давно и не нами замечено, что люди во всех делах оказались «середнячками». Вот я уже рассказал, что эльфы в своей массе стрелки получше нас, но технику презирают и избегают её всячески. Никто толком и не выяснил, каким водителем может быть эльф, потому что никто не видел эльфа за рулём. Или за штурвалом самоходной баржи. Или даже на капитанском мостике парохода. С тех пор, как эльфийский парусный флот себя изжил, так эльфов на воде только пассажирами и видели. Управлять чем-то громыхающим и чадящим им тоже не эстетично. Даже самолёты они не водят, хотя ограничений на продажу тех же «кукурузников» нет никаких. Гномы, например, покупают чуть усовершенствованные По-2[44]44
  По-2 (У-2) – практически точная копия учебного биплана конструкции Поликарпова, с успехом использовавшегося Советской армией в годы Великой Отечественной как посыльный самолёт и ночной бомбардировщик. Выпускается в Великоречье почти без изменений, хоть и существует модификация с кабинами, накрытыми общим лёгким фонарём.


[Закрыть]
как почтовые и как разведчики, летают на них, и очень эти простые самолёты гномам нравятся. Их в Ярославле производят специально для продажи аборигенам, равно как выпускается и «Крылатый конь»[45]45
  «Крылатый конь» – самолёт, построенный по чертежам «дугласенка» Як-6 – не самой удачной, но очень простой и дешёвой транспортной машины времён Великой Отечественной войны. Фанерная и полотняная обшивка, два пятицилиндровых мотора М-11Ф, таких же, как и на У-2, простейшие приборы, но при этом скорость 185 км/ч (230 км/ч максимальная) и дальность полёта до 900 км. Не вооружён и к подвеске бомб не приспособлен, используется в основном как личный самолёт богатых сеньоров.


[Закрыть]
, который и за транспорт выступает, и за лёгкий пассажирский – немало местных герцогов с баронами на таких друг к другу летают в гости.

Гномы в механике дадут человеку сто очков вперёд, но стрелки они плохонькие, в бою больше надеются на артиллерию и пулемёты, верховой езды избегают, и даже путешествиям по воде многие из них доверяют не очень, хоть шкипера из гномов встречаются, и очень хорошие. Речным флотом так и не обзавелись, для перевозки товара у людей фрахтуют баржи… Если поймаю Пантелея и награду получу, куплю такую баржу и буду гонять вниз по Великой с гномьим товаром. От гор своих отходят неохотно, разве что с торговыми караванами – это святое! – в общем, не универсальны они, равно как и эльфы, в своих навыках.

Есть ещё орки, изрядно лихой народ, силой не обделённый, но у тех одна проблема – так уж они устроены, что эмоции главенствуют над логикой и смыслом. Отсюда их проблемы с образованием более-менее многочисленных племён: вечно дерутся друг с другом. Такой вот народ – одни эмоции.

Люди же как будто взяли от всех понемногу. В стрельбе в большинстве своём эльфам уступают, но ненамного. Может быть, за двести метров я все жёлуди с дуба по одному из винтовки и не посшибаю, а вот тех же эльфов, что делать это умеют, если их по дубу рассадить – запросто. Свою «копейку» так ловко по бездорожью, как гном, я не проведу, но всё равно не завязну и куда надо доеду.

Но самое главное, чем берут люди – умением приспособиться к любым условиям. Наш короткий век приводит к тому, что каждое новое поколение меняющийся мир воспринимает как данный по определению. Гномы живут дольше в несколько раз, и многим из них в течение жизни приходится менять даже мировоззрение, что в зрелом возрасте, согласитесь, тяжеловато. Вечные же эльфы, помнящие времена, когда лишь одни они с богами населяли земли, вообще так и не поняли, кто такие люди с гномами, и, несмотря на то, что последние теснят их везде, относятся к ним не просто высокомерно, а как бы и не замечая. Другое дело, что молодые эльфы относятся уже совсем по-другому, а кое-где появились новые народы, от контактов эльфов с людьми родившиеся, но не они определяют политику эльфийских анклавов. Там правят те самые реликты, полностью утратившие связь с реальностью.

Опять я отвлёкся, в общем. Рассказывал-то я о том, как Вара ловко с электрокаром управлялась. Разъезжалась со встречными в миллиметрах, огибала штабеля с товаром на волосок, никого не задела, никого не сбила с ног, и минут через десять мы остановились у дощатых ворот, украшенных знаком драконьей лапы, держащей корону: семейным клеймом рода Дарри Рыжего. Гнома хлопнула в ладоши, ворота распахнулись. Но не магически – открыл их молодой гном с едва пробивающейся бородой, младше самой Вары, пожалуй. Она милостиво ему кивнула и закатила электрокар внутрь. Гном молча закрыл ворота, подхватил с пола звякнувшую сумку с инструментами и куда-то побежал с деловым видом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю