Текст книги "Сомнительное развлечение"

Автор книги: Андрей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Послушай, хочу спросить про Бруно… ну, то есть, про самого себя… Я зарабатывал большие деньги на всем этом барахле? – спросил Родион у юноши, когда они возвращались в город.

– Конечно. Не знаю, как во всем мире, но на этом континенте ты – лучший. Только у Бруно можно было найти то, что необходимо и белым, и черным магам, и друидам, и солнечным тамплиерам… Правда, я начинаю сомневаться, тот ли ты Бруно, которого я знала, – заметил Сашка.

– Когда я учился в школе, – мечтательно произнес Родион, – в биологическом кабинете стояла банка с заспиртованным органом, не помню уже каким. Спирт мы с пацанами выпили, и учебное пособие испортилось. А надо было, наверное загнать за большие деньги и уже деньги пропить.

– Важно ведь не просто кусок чего-то, – презрительно пояснил юноша. – Главное, чей он, откуда и когда взят, как сохранен. Как корешки и травы для примитивного знахарства надо собирать в определенное время и в определенном месте, так и то, чем занимался Бруно, требует особых знаний. Скажем, сердце самоубийцы нужно брать на девятые сутки, если они совпали с полнолунием, и филин в эту ночь кричал два раза…

– Что за чушь, – вырвалось у Родиона.

– Этим знаниям тысячи лет, они собраны со всех уголков света. Кто и что будет знать через какую-нибудь сотню лет про шампунь «Хед энд Шолдерс» компании «Проктор энд Гэмбел»? А знания, которые, скажем, донес до нас Парацельс, существовали и в Древнем Египте, и в античной Европе, и у диких племен Африки, и у арабов и цыган.

– А чего он до нас донес? – поинтересовался маленький сыщик, который до этого молчал и лишь изредка отрывался от дороги и озадаченно поглядывал через плечо то на Родиона, то на Сашку.

– Каждая сотворенная вещь имеет два тела – одно видимое, а другое – эфирное. Видимое тело – оболочка, или мумия. Эфирное – вечное, оно не распадается со смертью. Обе субстанции связаны друг с другом, зависят одна от другой. Парацельс учил: «Все, что составляет жизнь, содержится в мумии, и, наделяя что-либо мумией, мы наделяем его жизнью». Вот в чем секрет талисманов и амулетов. Мумии субстанций, из которых они состоят, служат каналами между лицом, их носящим, и жизненной силой, которой они принадлежали. И чем выше жизненная сила, которой принадлежала мумия, тем сильнее амулет. Ведь и современная медицина использует древние знания. Скажем, жизненная сила растения. С чем у вас ассоциируется ромашка? Я имею ввиду не форму цветка и количество лепестков. А астральное тело, эфир. Что-то светлое, нежное, верно?

– Верно, – подтвердил Родион.

– Значит и ваши волосы после того, как вы используете мумию, видимое тело ромашки, приобретут свойства его эфирного тела – станут светлее и мягче. А вакцина – ни что иное, как оболочка вируса. Вводя ее в себя, мы получаем власть над астральным образом этого вируса. И чем выше духовная энергия у живого существа, тем большая власть у того, кто обладает его мумией. Власть над астралом человека, эта вершина, настолько мощная, насколько и опасная…

Родион незаметно покрутил у виска, так, чтобы было видно только сыщику.

– Не скажи, – вдруг возразил мужичок. – Уж про всяких колдунов и магов не говорю – какую газету не открой – всюду реклама. Крутой бизнес, что и говорить. А еще я по телевизору смотрел, как из эмбрионов, ну, которые недоношенные или в результате аборта, делают препараты для лечения. Минздрав поддерживает, лекарства эти за большую валюту продают. Вроде как подобное надо лечить подобным. Скажем, если болят почки, то делают инъекцию тканей из почек этих младенцев. А если придурок, то из тканей мозга…

– Если придурок, ничего уже не поможет, – заметил Род.

– То, о чем вы рассказали – примитивно, – Сашка поморщился.

– Все равно, что пожевать куст полыни, когда у тебя голова болит. А вот если собрать ее в день весеннего или осеннего солнцестояния, промыть в воде горного ручья и разложить провялиться на ограде кладбища, а потом просушить…

– Помедленнее, пожалуйста, я записываю, – хмыкнул Родион.

– Вот тогда повязка из этой субстанции снимет любую мигрень, – закончил как ни в чем не бывало юноша. – Это еще Авиценна знал.

– Слушай, а вот я там видел заспиртованный половой член, – сыщик живо оглянулся, и если бы шоссе не было пустое в такую рань, они бы непременно попали в аварию, – Он-то от чего помогает?..

– От запора, – подсказал Родион – Странно, что брат не приехал, – произнес юноша, когда они остановились у ворот.

– Как это – не приехал? – возмутился Родион.

– Он всегда ставит вот здесь машину, – пояснил Сашка. – Но машины-то нет…

– А где пес? – спросил сыщик уже во дворе. – Еще выскочит откуда-нибудь из кустов.

Овчарку обнаружили на крыльце. Собака мелко тряслась и заскулила, когда Родион почесал ее за ухом.

– Кажется, произошло что-то нехорошее, – задумчиво сказал Род. – Будьте осторожны…

Юноша открыл дверь и вошел первым. И тут же они услышали крик и звук упавшего тела.

Следом на террасу ворвался Родион.

– А ты мне не верил, – сообщил он маленькому сыщику, выглядывавшему у него из под руки.

В плетеном кресле сидел Вильгельм, патологоанатом. Из переносицы, как раз между бровей, у него торчало оперение короткой стальной стрелы.

Арбалетной стрелы.

Родион догадывался, какие цифры выгравированы на наконечнике, который сейчас находился внутри черепа.

– Ничего не трогайте до приезда милиции! – завопил Юрасов.

Родион не обратил на его слова ни малейшего внимания. Равно как и Сашка, который лежал на полу в глубоком обмороке.

Быстро и аккуратно Родион оглядел террасу, по пути указав сыщику на одно из опрокинутых кресел, следы от сигаретного пепла на полу, потом прошел внутрь дома.

В комнате хозяина стояла пустая бутылка водки, две чашки, из которых пили кофе.

– Сначала мирно беседовали, – прокомментировал Родион. – Вышли покурить на террасу, тут он и выстрелил.

Род подошел к лежавшему на полу юноше, возле которого суетился маленький сыщик – брызгал в лицо водой и похлопывал по щекам.

– Бруно курил? – спросил Родион.

Юноша пришел в себя, но пока бессмысленно хлопал ресницами.

– А это что такое? – Род подошел к убитому и присел на корточки.

Обернув руку носовым платком, попытался разжать пальцы мертвеца. Наконец, ему удалось рассмотреть, за что тот ухватился в последние мгновения перед смертью.

– Вызывай милицию, – согласился Родион, выпрямляясь. – Думаю, им будет на что посмотреть.

– Повторяю, я никогда раньше не видел Вильгельма, и этой ночью находился в двадцати километрах, не менее, от его дома, – в который раз повторял Родион лысому следователю.

– Брат потерпевшего утверждает, что он провел ночь с Бруно Ковальским, а не с вами, судя по документам, Родионом Лобовым.

– У этого брата мозги не на месте. Как, впрочем, и некоторые другие органы, – возразил Родион.

– Однако вы приехали в город, чтобы встретиться с потерпевшим?

– Он тогда еще не был потерпевшим, а всего лишь подписал заключение о смерти Валентина Семеновича. Там говорилось, что произошло самоубийство. Я был уверен, что суицидом и не пахло. И теперь – вот доказательство, – Родион сделал рукой широкий жест.

– Где доказательство? – осторожно переспросил следователь.

От следователя пахло лосьоном для бритья, зубной пастой и застарелым табачным дымом. Сам он, вроде бы, не курил, наверное просто подолгу сидел в прокуренном помещении.

– Ремешок, который убитый сжимал в кулаке. Я знаю, откуда он.

Следователь посмотрел вопросительно.

– Есть такие небольшие мужские сумочки, последнее время они снова вошли в моду. Для документов, денег и всякой мелочи. Их носят, накинув на запястье ремешок. Именно такой ремешок. Значит, он держал «визитку» в руках, пока кто-то у него ее силой не вырвал. Наверное, после того, как всадил ему стрелу в голову.

– Вы видели такую сумочку у потерпевшего?

– Да я и самого потерпевшего, этого Вильгельма, при жизни ни разу не видел.

– Тогда почему вы утверждаете, что у него была эта, как ее, «визитка»?

– Наверное, мне лучше начать с самого начала, – предложил Родион.

Следователь кивнул.

– Некоторое время назад тут у вас, неподалеку, в лесополосе, – Родион умышленно употребил последнее слово, чтобы не выглядеть романтиком, рассказывающим сказки, – был обнаружен неопознанный труп. По заключению специалиста, а конкретно – Вильгельма, причиной смерти явилось самоубийство. А спустя сколько-то дней неподалеку от того места, где был обнаружен висельник, – Род смутился, так как слово «висельник» явно позабавило следователя. – Так вот, неподалеку был найден автомобиль. Установив владельца «Форд Эскорта», связались с его женой. Она-то и опознала в человеке, покончившим с собой, своего мужа. Кажется, я ничего не упустил?

– Продолжайте.

– Возникают два вопроса…

– Всего-то навсего? – вдруг улыбнулся следователь.

Родиону показалось, что его не воспринимают серьезно. Впрочем, это беда всех профессионалов, когда кто-то из посторонних пытается выполнять их работу.

– Да, пока что всего два вопроса, – твердо ответил Род. – Во-первых, почему Вильгельм не сообщил жене висельника, – теперь уже он сознательно употребил это слово, – что тот является Валентином Семеновичем, а попросту, его приятелем еще с юношеских лет, и у которого не далее как нынешним летом он, Вильгельм, гостил вместе со своим братом Александром.

– Вот именно, что же он ничего не сказал? – добродушно переспросил следователь.

– Не забывайте, труп лежал в морге пару недель вовсе неопознанным.

– Безобразие, – лысый покачал головой. – А какой второй вопрос?

– Куда делись документы и деньги Валентина Семеновича, которые он хранил, я знаю, вот в такой маленькой сумочке с ремешком?

– И это все?

– Разве – мало?

– Ну, если пошел такой консилиум, – следователь веселился от души, – Попробую вам возразить, коллега. Вы ведь тоже частный сыщик, как и второй свидетель? – следователь махнул рукой в сторону коридора, где ожидал своей очереди Юрасов.

– Не имею чести, – отрезал Родион.

– А как же ваше удостоверение?

– Охрана пунктов обмена валюты, – пояснил Род.

– Вот ведь Россия, нелепая страна, – следователь подмигнул.

– Живи вы в Лондоне, где-нибудь на Бейкер-стрит… Или на худой конец окажись старушкой-провинциалкой в той же Великобритании…

– Намеки на Конан Дойля и Агату Кристи неуместны… – Родион гордо выпрямился, сидя на казенном стуле.

– Полагаете? Ну, тогда беру свои слова обратно. Что же касается двух вопросов… Начну со второго. Осмотр трупа на месте его обнаружения проводил я, лично, в присутствии понятых и с участием судебно-медицинского эксперта. Никакой сумочки с деньгами там не было. Кстати, и Вильгельма Ивановича там тоже не было. Наш сумедэксперт – вчера только со студенческой скамьи. Но парень башковитый… Это – ответ на ваш другой вопрос. Первым осматривал труп судмэдэксперт, он и подписывал протокол. А вскрытие, которое проводил Вильгельм Иванович, лишь подтвердило, что характер повреждений, в результате которого наступила смерть вышеозначенного лица, свидетельствуют, что мы имеем дело с самоубийством. Поэтому, ввиду отсутствия события преступления, уголовное дело не могло быть возбуждено. А вот почему патологоанатом не сообщил жене погибшего, чей труп он вскрывал… Может, какие-нибудь чисто этические причины ему помешали?

– Но ведь документы пропали, у Вильгельма в черепе находится совершенно посторонний предмет, а Бруно Ковальский…

– Наконец-то, – следователь всплеснул руками. – А я все сижу и жду, когда мы наконец подойдем к Бруно Ковальскому, куда он пропал и почему вы и этот юноша, брат убитого, провели ночь в чужом доме?

– Мне представляется, все выглядело так, – Родион решил не обращать внимания на насмешливое выражение лица у собеседника. – Когда Вильгельм с братом гостили у Валентина Семеновича, то рассказали ему о том, что Бруно Ковальский зарабатывает неплохие деньги на своем, мягко скажем, экзотическом бизнесе, а патологоанатом ему помогает, поставляя, опять скажем уклончиво, сырье. Валентин Семенович решил прибрать дело к рукам и вложил в торговлю всеми этими кошмариками деньги. Но то ли другие дела не пошли, то ли Валентин надеялся на быструю прибыль, только он оказался в долгах. Поэтому и приехал сюда, чтобы потребовать кредит с Бруно Ковальского. Но вместо этого получил веревку на шею, причем, полагаю, патологоанатому не составляло большого труда обставить убийство так, чтобы молодой судебно-медицинский эксперт, как вы сами сказали, только что со студенческой скамьи, принял это за суицид.

– Очень интересно, – следователь покачал головой.

– Мотив ясен, – продолжал Род. – Бруно не хотел или не мог вернуть деньги. Для Вильгельма приработок, который он имел, переправляя Бруно различные органы, которые отрезал у несчастных мертвецов, оказался важнее старинной дружбы.

– Да, деньги портят людей, – следователь покачал головой. – А документы в сумочке, вы полагаете, они куда дели? – и следователь с любопытством посмотрел на Родиона.

– Документы понадобились Бруно. Думаю, он одурачил не одного Валентина Семеновича и теперь не прочь сменить образ, так сказать.

– Ну-ка, поясните, – приказал следователь, теперь уже без намека на улыбку.

– Я же провел целую ночь в его лавочке, – небрежно заметил Родион. – Думаю, там все рассчитано на показуху. Кое-кто мог вложить деньги, решив, что это выгодно.

– Значит, Бруно решил стать Валентином? – следователь снова развеселился.

– Вот именно. Среди вещей, которые выдали жене, есть кольцо желтого металла с красным камнем. Бруно носил рубин в золоте, никогда с ним не расставался.

– Ну и… – следователь посмотрел на Родиона.

– Бруно специально надел свое кольцо на покойника. Не удивлюсь, если он сам нанял частного сыщика, дав ему главную примету – кольцо. И если бы не брошенная машина, частный сыщик решил бы, что отыскал Бруно, а жена продолжала бы ждать мужа домой.

– Замечательная версия, – следователь хлопнул ладонью по столу. – Просто великолепная. Значит, вы полагаете, жена опознала своего мужа, которого убили? Ей станет от этого легче, верно? Если человек кончает собой, близкие всегда чувствуют себя виноватыми.

– А если вы проведете эксгумацию и повторную экспертизу, то установите, что Валентина Семеновича убили.

– Непременно. Завтра же проведу. Как я сам до этого не додумался?

– Жена ведь не стала перевозить труп, похоронила где-то на местном кладбище.

– Тогда вообще все выглядит проще простого. Надеюсь, не откажетесь присутствовать при исследовании трупа…

– Вообще-то…

– Прошу, не отказывайтесь, – следователь воздел руки. – Ведь вы так блестяще раскрыли это преступление. Осталось только добавить, почему убит Вильгельм?

– То ли не поделили что-то с Бруно, то ли Ковальский решил убрать свидетеля. Они боролись – вот почему в кулаке у убитого зажат оторванный ремешок. А когда Бруно схватил арбалет…

– Довольно экзотическое оружие, не находите?

– В том доме много экзотического оружия. Покойный, судя по всему, коллекционировал.

– Ну ничто, просто ничто от вас не укроется! – воскликнул следователь. – А у меня в производстве два случая хулиганства, одно ограбление, изнасилование, да еще в дачном поселке ветеранов войны и труда кто-то взламывает замки. Штаты не укомплектованы, людей не хватает. Не могли бы сейчас по-быстренькому раскрыть и эти дела? А еще назвать виновника взрывов в московских троллейбусах? Очень уж премию в миллион баксов получить хочется, которую мэр обещал…

– Завтра утром мне надо быть у следователя, – сообщил Родион, когда они втроем собрались возле автомобиля частного сыщика.

– Ты уверен, что состоится эксгумация? – недоверчиво поинтересовался мужичок.

– Уверен. Хотя, мне кажется, этот мент решил раскопать могилу вовсе не на основании моей версии, – Род выглядел обиженным. – У него свое на уме.

– Это очень опасно. – произнес Сашка. – Могилы нельзя раскапывать без соответствующих знаний. А уж могилы самоубийц – тем более. Я могу рассказать случаи…

– Нет, ты лучше другое объясни. Вы ведь были с Бруно любовниками, да?

Сашка смущенно улыбнулся, и на щеках появился румянец.

– Правильно, дурак я, зачем спрашиваю, – грубо сказал Родион. – С какой бы тогда стати ты забрался ко мне на диван, приняв за Бруно?

У маленького сыщика от удивления открылся рот.

– Вот видишь, – Родион хмуро посмотрел на него. – Так я и до собачки Тузика докачусь, – потом снова обратился к юноше. – Твой брат об этом знал? Он не собирался набить Бруно морду за то, что тот делает из тебя педераста?

– Может, догадывался, – Сашка кивнул. – Но он никогда не встречался с Бруно. – И потом, я не педераст, а транссексуал.

– Как это – никогда не встречался? А маленький совместный бизнес маринованными огурчиками?

Сыщик хотел было переспросить Родиона, что он имеет ввиду под огурчиками, но передумал.

– Все делалось через меня, – сообщил юноша.

– Похоже, оба они тебе здорово доверяли, – заметил сыщик.

– Но ты утверждал, что твой брат никогда не пьет с посторонними, – Родион махнул рукой на мужичка, чтобы он не встревал.

– Ни при каких обстоятельствах. – Сашка кивнул. – Потому что дурной становится. Может все разболтать, а может так обидеться, что в драку полезет.

– Но на столе я видел пустую бутылку из-под водки. Стал бы твой брат пить с Бруно, которого, как ты утверждаешь, знал заочно?

– Никогда, – убежденно сказал Сашка.

– А какие в этом городе у него друзья-приятели?

– Ну, есть, с которыми он в преферанс по выходным играет… Один молодой человек, он медбратом в больнице… И я, конечно. Я – его самый близкий друг, – произнес Сашка с горячностью, и тут же сник и поправился. – Был его самым близким другом.

– А с кем из всех он мог бы распить бутылку водки?

– При мне он иногда выпивал, – произнес юноша.

– А кроме тебя?

– Нет… – Сашка покачал головой. – Говорю же, дома пропустит рюмочку-другую. Единственный раз он напился на людях, это когда мы гостили в Москве. Валентин Семенович имеет какое-то влияние на моего брата. Наверное, еще с тех времен, когда они дружили детьми.

– Такое бывает, – как всегда авторитетно заявил маленький сыщик.

– Значит, завтра в восемь жду вас обоих на кладбище, – Родион посмотрел на часы.

– А ты куда торопишься?

– Успею съездить в Москву и вернуться обратно.

– Зачем? – насторожился сыщик.

– Утюг забыл выключить. – Врет он все, – ни к кому не обращаясь произнес сыщик, глядя на удаляющуюся фигуру. – Поди и не знает, какой стороной гладить.

– Все идет, как надо? – Сашка был на голову выше, и потому наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ты ведь доволен мною, милый Бруно?

– Цыц, блядище, – сказал мужичонка. – Я – частный сыщик Юрасов. Спутаешь с кем другим – удавлю.

Дома Родион никого не застал, только грязной посуды на кухне прибавилось.

– Могла бы и сама помыть, – произнес он, засучив рукава и поминая при этом Светлану недобрым словом.

Когда количество грязных тарелок стало ниже критической нормы, он выключил воду и, осторожно достав сигарету мокрыми руками, закурил. Затем пересчитал посуду, загибая пальцы.

– Ужинала – раз. завтракала – два, – бормотал он. А вот с кем пила кофе и французский коньяк?

Красивая, но пустая бутылка стояла на подоконнике. Родион даже открыл ее и потряс, надеясь, что хотя бы немного осталось на донышке.

– Неблагодарные паразиты, – наконец, констатировал он.

А через час стоял у дверей квартиры по улице Жолтовского.

Сначала протянул руку к кнопке звонка, но, поддавшись непонятному предчувствию, передумал и толкнул дверь.

Дверь оказалась незапертая.

Родион посмотрел на то место, куда он поставил сумку с вещами покойного. Сумки не было.

Приоткрыл дверь в первую комнату – никого. В следующую – опять пусто.

Вдруг – дзинь-дзинь-дзинь… Словно кто-то с колокольчиком пробежал за спиной.

Родион резко обернулся, но дверь захлопнулась прямо перед его носом.

Квартира была нелепая, с многими дверями и длинным извилистым коридором, да еще владельцы жилплощади, похоже, чрезмерно увлеклись перепланировкой. В комнате, где находился Родион, было три двери, и он не представлял, куда попадет, если пройдет через одну из них – в соседнюю, на кухню, или обратно коридор. Он ведь кроме спальни в этой квартире нигде не был. Разве что в ванной комнате.

Было слышно, как кто-то легкими шагами продвигается по этому лабиринту.

Родион рванулся на звук, но пути распахивая все двери. Но когда он оказался в дальней комнате, то понял, что загадочный колокольчик звонит уже где-то в другом конце квартиры.

– Ну, погоди, – пригрозил Род и спрятался в углу за креслом.

«Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь», – трезвонил колокольчиком человек, игравший с ним в прятки. Потом уже – робко: «Дзинь…» И наступила тишина.

Родион прождал в укрытии минут пять, прежде чем услышал, как отворилась дверь в комнату, где он прятался.

Шаркнула подошва. Человек нерешительно стоял на пороге. Родион осторожно выглянул из укрытия. И увидел фигуру, закутанную в белый балахон. В руках фигура держала маленький валдайский колокольчик – Попался! – заорал Род, рванувшись вперед и опрокидывая кресло.

Грохот поднялся ужасный. От неожиданности фигура подпрыгнула на месте, простыня, укутывающая тело, упала, а колокольчик покатился по полу.

– Придурок, – чуть не плача застонал Ангел. – Так и кондрашка хватить может.

– Не я затеял эту дурацкую игру в прятки, – напомнил Родион.

– Просто я увидел из окна, как ты идешь к подъезду, и решил разыграть.

– Интересно, а что ты делаешь в чужой квартире?

– В чужой? – возмутился Ангел. – Да не далее как сегодня утром я стал ее полновластным владельцем. Как вернулся – позвонил тебе. А там эта женщина. Рассказала, что вы познакомились, когда ты подыскивал мне квартиру по объявлению. Ну, Род, ты ходок, скажу тебе. Завидую. Впрочем, я тебе спасибо сказать должен.

– Не стоит, – отрезал Род.

– Не волнуйся, – Ангел улыбнулся. – Она мне все рассказала.

– Чего она тебе рассказал? – раздражение у Родиона нарастало.

– Про ваш роман. Но у меня с ней чисто деловые отношения, поверь. Хотя… хотя бы я не отказался поменяться с тобой местами… Шучу, шучу, – Ангел весело замахал рукой.

– Ты все-таки купил эту квартиру, – Род взял себя в руки и старался говорить спокойно.

– Прямо с утра поехали к нотариусу. Нельзя было терять ни минуты. За такую цену покупатели в очередь выстроятся… Полсотни я сэкономил, как минимум. Взамен Светлана попросила немного подождать, пока она не вывезет мебель. Недели две. А дальше – жду на новоселье.

– Я не очень уверен насчет новоселья.

– Почему?

– Она тебя обманула.

– Обманула? – Ангел выглядел растерянным.

– Не пойму еще, каким образом, но обманула наверняка. Эта женщина достаточно высокого о себе мнения, чтобы продешевить… Будь то в постели или при продаже квартиры.

– Перестань. Договор смотрел юрист, там каждая запятая на месте. После смерти мужа квартира принадлежит ей одной, и Светлана имела полное право ее продать, а я – купить.

– Кстати, а кто угощал коньяком, который вы распили у меня на кухне?

– Светлана… Ну и что такого?

– И коньяком она не станет угощать за просто так. А когда вы пили – до или после того, как тебе всучили квартиру?

– Я как раз заехал… За кофе с коньяком мы и обсудили все деловые вопросы… Не волнуйся, юрист-то был трезвый.

– И на том спасибо, а то пришлось бы мыть лишнюю посуду.

– Я не понимаю, старик, чего ты злишься? Кстати, Светлана сказала, что тебе надо выплатить процент от сделки, но я полагал, что между друзьями…

– Значит, Светлана решила мне еще и заплатить? – Конечно, она. Не мог же я так обидеть друга, предложив деньги за небольшую услугу, которую он мне оказал? – искренне сообщил Ангел.

– Вряд ли это можно назвать услугой.

– Может, объяснишь толком?

– А если мужа этой женщины убили?

– Какая разница? – удивился Ангел. – Какое отношение это к квартире имеет?

– Если выяснится, что убили, жена попадает в число подозреваемых. После того, как она продала все это, – Род похлопал ладонью по стене, – вырисовывается мотив. Мотив размером в сто пятьдесят… О какой сумме вы там сговорились? Следователь, а я с ним уже знаком, очень удивится, когда узнает, что квартира досталась тебе так дешево.

– Какая разница, – повторил Ангел, – убили или нет? Все равно, после его смерти, жена – единственная наследница… А какие у тебя основания считать, что бедняге помогли проститься с жизнью? – он уже не выглядел таким беззаботным, как несколько минут назад. – Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь это раскопал, а потом в газетах подняли скандал.

Родион рассказал.

– Уверен, что это все-таки было самоубийство, – авторитетно сказал Ангел. – И могу доказать.

– Что, свечку держал? Или веревку намыливал?

– Ты просто никогда не общался с колдунами.

– Зато с ведьмами довольно часто.

– Поехали, – решительно предложил Ангел. – Познакомлю тебя с мужиком, который все про них знает. Дверь в квартиру, расположенную в типовом панельном доме, открыл невысокий коренастый брюнет.

– Знакомься, – сказал Ангел, – один из великих колдунов нашего времени.

Брюнет усмехнулся и протянул Родиону руку:

– Только не говорите, что вашему другу нужно любовное зелье, – сказал колдун, обращаясь к Ангелу. – С этим у него все в порядке.

– Моему другу нужна консультация. Может ли специалист, такой, как вы, заставить кого-нибудь покончить жизнь самоубийством?

– Для этого не обязательно быть специалистом, – колдун снова улыбнулся.

– А вам известен Бруно Ковальский? – спросил Родион.

– Бруно Ковальский? – переспросил он. – Кого-то угораздило с ним связаться?

– Кажется, вы о нем невысокого мнения.

– Проходимец, – отрезал колдун.

– Но он мог кого-нибудь заставить повеситься?

– И не однажды, – колдун покачал головой. – А кто на этот раз?

– Подождите, – Родион поднял вверх руки, как будто сдается.

– растолкуйте мне, дураку, как нормального человека можно заставить свести счеты с жизнью. Или это профессиональный секрет?

– Это – профессиональный секрет, покачал головой колдун. – Но я могу вам показать, как то же самое сделает непрофессионал.

Пройдемте в комнату.

Они сели за круглый дубовый стол. Колдун поставил перед каждым по чашечке кофе. Кофе был натуральный, густой, сладкий и ароматный.

Хозяин квартиры опустил жалюзи и еще задернул шторы, так что стало абсолютно темно. Род ждал – вот сейчас он зажжет сколько-нибудь свечей, начнет бормотать заклинания и чертить магические фигуры, и заранее сожалел, что, поддавшись на уговоры Ангела, приехал сюда.

Однако колдун включил обыкновенную настольную лампу довольно неприятного тревожного бледно-розового цвета.

– Пейте, пейте кофе, – предложил он.

– С коньяком? – поинтересовался Род, почувствовав через некоторое время, как от первого глотка немного закружилась голова.

– С настойкой. На разных травах. Нравится?

– Не очень. – признался Род. – Я предпочел бы с коньяком.

– Много пьете?

– Пью. Сколько захочется.

– Правильно, – кивнул колдун. – Какой смысл – прожить еще десять, двадцать или тридцать лет. Вам ведь около сорока?

– Где-то около, – вздохнул Родион.

То ли этот полумрак, чуть разбавленный неприятным розовым светом, то ли странный привкус кофе, а, может, во всем виноваты события последних дней, но у Родиона начало портиться настроение.

– Сорок лет – критический возраст, – мягко сказал колдун. – Год, два, три – и захочется подводить итоги. Раньше ведь казалось, вся жизнь впереди, и обязательно станешь счастливым. А после сорока чувствуешь, что остаток жизни проведешь с тем, что есть.

– Да я не жалуюсь, – Род собирался промолчать, но как-то само вырвалось. – Живу, как живется.

– Конечно, – согласился колдун. – День прошел – и ладно. Все равно ведь ничего не изменится. Вы никогда не станете великим человеком, и даже знаменитым мерзавцем тоже не станете. Не набьете морду Шварценегеру и не трахнете Клавдию Шиффер.

– Да нужна мне эта фригидная сучка, – не очень уверено сказал Родион.

Разговор становился ему неприятен.

– Семьи нет, детей нет. – продолжал колдун, поймав, словно радаром, взгляд Родиона. – Видели этих одиноких беспомощных стариков, которые бредут по улицам? Никому они не нужны, да и интересы дальше телевизора и районной поликлиники не распространяются…

– Да пошел ты, – резко оборвал его Родион.

Наверное, потому, что колдун озвучивал сейчас те мысли, которые Род всегда старался от себя гнать.

– И начнутся болезни, – колдун словно не услышал его реплики. – В определенном возрасте от них никуда не деться…

– Да пошел ты, – чуть тише повторил Родион.

И вдруг понял, что дальнейшая жизнь и впрямь не имеет такого смысла, как ему казалось еще несколько минут назад. Что его ждет? Если бы сейчас этот колдун принялся убеждать Рода в существовании загробной жизни, радостной и интересной, он бы, кто знает, и поверил бы…

– Сигарету? – предложил колдун и протянул портсигар из свиной кожи.

Внутри были самокрутки.

– Тоже из травок? – спросил Ангел.

По его голосу выходило, что и у Ангела настроение испортилось.

Колдун подтвердил.

Некоторое время все трое молча курили.

– А с другой стороны, – колдун встал, отдернул шторы и поднял жалюзи. Солнечный свет ворвался в комнату, – Никто не вечен. А каждый день обещает столько нового и интересного! Даже просто вот сейчас пойти к ближайшему ларьку, взять пива и пакет фисташек, и, греясь на солнышке…

– Этим, пожалуй, стоит заняться, – Родион резко поднялся.

– Возьмите меня в компанию, – попросил колдун.

Они проболтали ни о чем с полчаса, выпили по две бутылки пива, когда Родион понял, что плохое настроение исчезло без следа.

Хотя, может, какой-то след и остался, но сейчас не хотелось об этом думать.

– Что это вы со мной вытворяли? – спросил Род у колдуна. – Подмешали в кофе наркотик?

– Настроение человека зависит от биохимических процессов в организме. Полистайте какой-нибудь медицинский справочник, и найдите, что то или иное лекарство вызывает угнетенное состояние. Не говорю уже о психотропных препаратах. Добавьте к этому психологическую обработку, и из эпикурейца можно сделать издерганного неврастеника.

– И никакого колдовства?

– Любое запретное знание является колдовством. Пока алхимики творили в подземельях, их считали магами. Как только подобные опыты стали проводиться на лабораторных занятиях в средних школах, оказалось – банальная и скучная процедура.

– Для колдуна вы достаточно пренебрежительно обо всем отзываетесь.

– То, о чем я рассказал – не колдовство. Это обыкновенное мошенничество, только у вас воруют не кошелек, а настроение. Этим и занимается Бруно Ковальский, про которого вы спрашивали.

– Шарлатан, – резюмировал Ангел.

– Он пользуется тем, что люди идут к колдуну, когда на душе неспокойно. Благополучным людям, если хочется чуда, достаточно фокусника, – пояснил колдун.