Текст книги "Фарс-мажор. Актеры и роли большой политики"

Автор книги: Андрей Колесников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Наташа подозвала стюардессу:

– Скажите, а кто этот человек на портретах? Наш пилот? Стюардесса чуть не выронила поднос с водой:

– Вы что?! Это наш Туркменбаши! – и уже шепотом, участливо спросила: – Вы хоть знаете, куда летите?

* * *

В российском павильоне на Ганноверской промышленной ярмарке появился министр промышленности и энергетики РФ Виктор Христенко. Он мельком осматривал экспонаты и давал последние, решающие указания. Так, подойдя к стенду ОАО РЖД и увидев макет нового скоростного поезда, он распорядился выдвинуть макет с глубины стенда прямо в проход. Господину Христенко показалось, наверное, что есть вещи, которые преступно прятать от глаз президента России.

* * *

Режиссер Любимов просит рабочих:

– Поставьте, пожалуйста, сцену пира. Рабочие ставят, но как-то неохотно.

– Дорогие мои рабочие, – голосом Сталина вкрадчиво говорит он, – прошу вас, быстро поставьте «пир».

Рабочие начинают бегать по сцене. Через две минуты декорации пира стоят. Страшная сила искусства.

* * *

Минут за 40 до начала парада на Красную площадь начали стягивать войска. Они маршировали дружно и немного торопливо, будто боялись, что могут начать без них.

* * *

Состоялось заседание расширенной коллегии Генеральной прокуратуры России.

На стенах актового зала Генпрокуратуры висели живописные портреты прокуроров, но только дореволюционных. Затем связь времен резко обрывалась. Ни одного советского генпрокурора на стенах не было.

– А вот мы у себя в институте на стены всех генпрокуроров вывесили, – сказал человек, сидящий впереди.

– Что, и Скуратова повесили?

– И Скуратова, – с гордостью подтвердил этот человек.

Потом выяснилось, что он работает в НИИ укрепления законности и правопорядка.

– Да просто не хотели, чтобы Вышинский был тут, – объяснил еще один прокурор. – А пропускать кого-нибудь неудобно. Вот всем и не повезло.

– А по-моему, всех надо вешать, – примиряюще закончил сотрудник НИИ.

* * *

В Центре общественных связей Генпрокуратуры на стене висит портрет бывшего главы ЮКОСа Михаила Ходорковского. От руки портрет разлинован в решеточку. Сотрудники Центра общественных связей охотно рассказывают, что накануне у ворот Генпрокуратуры был митинг и его участники попросили передать этот портрет сотрудникам Генпрокуратуры. Дар был с благодарностью принят и вывешен на самое видное место.

* * *

Открытие Бурейской ГЭС произошло, несмотря на присутствие президента страны, до обидного буднично. Владимир Путин зашел в машинный зал, огляделся по сторонам и нажал на кнопку и… ничего такого не произошло. Просто в машинном зале загорелся свет. Я даже подумал, что президент нажал не на ту кнопку.

Мне не дает покоя эта кнопка. Что-то тут не так. Как-то нечестно.

– Может, честней было бы ленточку перерезать, что ли? – я разговариваю с начальником турбинного цеха Родионом Гребенюком.

– Да думали об этом. Но нам сказали, что это немодно. Тогда мы и сделали эту кнопку. Нам самим, честно говоря, не очень нравится. А так-то у нас все по-настоящему, поверьте!

Теперь уж и не знаю.

* * *

Фонтан на рыночной площади Курска, иссякший много лет назад, вдруг забил за день до приезда Владимира Путина. Некоторые куряне с надеждой пробовали руками воду: горячая или холодная? Дело в том, что уже два месяца в Курске нет горячей воды. Вода была теплой.

* * *

«Первый канал» российского телевидения в 2004 году снял движение кортежа президента России с таким беспрецедентным размахом, что после этого апокалиптические сцены из «Дневного дозора» под руководством того же продюсера смотрелись, можно сказать, жалко.

* * *

На экономическом форуме очень заинтересовал стенд «Газпрома», девственно чистый. Причем это действительно так: кроме нескольких дев, работа которых заключалась в том, чтобы сидеть на тридцатисантиметровом возвышении, на стенде ничего не было. Когда я спросил одного из сотрудников «Газпрома», не слишком ли величествен этот минимализм даже для «Газпрома», он, пожав плечами, исчерпывающе ответил:

– А чего еще мы можем сказать про себя? И так все ясно.

Лишний билетик
часть 3

– Не платите взяток! Никогда не платите! Оно того не стоит! – восклицал на саммите делового консультативного совета Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества президент Перу Алехандро Толедо.

– Почему? – с недоумением крикнул кто-то из зала на чистом русском языке.

* * *

Под уполномоченного по правам человека в РФ Олега Миронова копает и Счетная палата, которая уже много дней, гораздо дольше, чем нужно, сидит в его ведомстве и пытается завести на господина Миронова уголовное дело в связи с финансовыми махинациями.

– А я ведь вообще не знаю, где касса находится! Я вовсе никакого отношения к финансам не имею, – заявил уполномоченный.

– Разве это возможно? – усомнился я.

– А бухгалтер мне деньги прямо в кабинет приносит! – признался Олег Миронов.

* * *

Журналистка из газеты Mond спросила лидера Центра реформы уголовного правосудия Валерия Абрамкина, удобно ли ему брать деньги из рук Бориса Березовского.

– А удобно брать деньги у Сороса? – нашелся господин Абрамкин. – Он ведь тоже занимается аферами.

* * *

Как только министр культуры Александр Соколов начал говорить о новых веяниях в ведомстве, появился бывший начальник этого ведомства, глава федерального агентства Михаил Швыдкой.

– Извините, пожалуйста, – пробормотал он, – все троллейбусы встали…

– А вы на троллейбусе ехали? – участливо спросил его Александр Соколов. Михаил Швыдкой машинально полез в карман пиджака, словно в поисках билетика, может быть, даже лишнего – для Александра Соколова.

* * *

На встрече представителей Российского союза промышленников и предпринимателей с президентом Владимир Потанин заявил, что нужно снижать налоговую нагрузку на малый, средний и новый бизнес. А также сетовал на то, что вся наша страна засекречена.

– Секретим, сколько у нас нефти и газа, и все остальное… Если у нас большие запасы, то этим надо, наоборот, гордиться!

Кроме того, олигарх пожаловался на завышенные мобилизационные мощности предприятий, которые надо привести в соответствие со здравым смыслом.

Президент ответил по всем пунктам. Мобилизационные мощности нужны. Налоговая нагрузка снижается. Что касается режима секретности, то тут все, оказывается, интересно:

– Если предприятие открывает по каким-то причинам информацию о себе, которая была до сих пор секретной, то ведь это может привести к резкому росту его капитализации. Только одним росчерком пера государство может поднять капитализацию! Надо доплатить государству за эту услугу! – заявил Владимир Путин.

Владимир Потанин сник.

* * *

– Я пришел к выводу, что в политике счастье не в деньгах, – неожиданно заключил президент Чувашии Николай Федоров. – Мы работали-работали и наконец поняли это.

Он помолчал. Я было подумал, что уже и не узнаю, в чем же тогда счастье. Николай Федоров тем временем все держал паузу.

– Нет, счастье политика не в деньгах. А в умении управлять ими! – с торжеством закончил он.

* * *

– Смотри, на блокноте «Кремль» написано, – удивился глава «Альфа-банка» Михаил Фридман.

Перед каждым из участников встречи лежали такие блокнотики и карандаши. На самом деле слово «Кремль» было написано и на карандашах тоже. В Кремле, кажется, наконец-то осознали силу своего бренда.

– А это, Миша, чтобы мы не забывали, где находимся, – ответил ему господин Потанин.

Михаил Фридман кивнул, вытащил изо рта жвачку и положил рядом с блокнотиком.

* * *

– Бедность – это отсутствие собственности, – с болью сказал президент ООО «ОПОРА России» Сергей Борисов. – И как раз в отсутствии собственности – проблемы малого бизнеса.

– «Коммерческий пролетариат» – это вы сами придумали? – перебил его господин Путин.

– Нет! – испугался Сергей Борисов. – Что вы!

– Это Ленин, наверное! – донеслось с того края стола, где сидели господа Фридман, Потанин и Дерипаска. – Про тех, кому нечего терять!

– Только цепи свои, да? – закончил господин Путин. – Но у коммерсантов все-таки, знаете ли, даже цепи из более благородного металла.

Пара человек спрятали руки под стол.

* * *

Глава «Евразхолдинга» Александр Абрамов рассказал президенту Путину, что раньше он хотел быть академиком. Теперь уже не хочет. Но он хорошо знает, чего должны хотеть люди, которые работают на заводе.

– Они сейчас хотели бы стать Потаниными, – уверенно сказал господин Абрамов.

Надо было видеть, что случилось с главой «Интерроса»! Что-что, но такая честь ему была не нужна. Не для того он надевал такой же, как у всех, костюм и галстук!

– Почему на меня-то?! – потрясенно воскликнул он и всплеснул руками. – Я-то что?! Вон и другие есть!

И он, в свою очередь, показал на главу «Газпрома» Алексея Миллера. Тот даже не улыбнулся. Таких шуток за этим столом никто не понимал.

* * *

На выходе из Большого Кремлевского дворца я спросил у начальника экспертного управления администрации президента России Аркадия Дворковича, верит ли он хоть на секунду в то, что нацпроекты и в самом деле могут быть реализованы.

– Верю, – вздохнув, сказал он. – Хотя, наверное, что-то разворуют. Но мы их все равно реализуем.

То есть денег в стране сейчас на всех хватит.

* * *

Члены ливанской делегации в Турине, сгрудившись в кучку, от которой исходила некая особая энергетика, шушукались. Когда я рискнул подойти к ним поближе, то увидел, что они передают друг другу один-единственный значок. Я показал им свой значок с Чебурашкой. Они молча глядели на меня. Я взял у них их значок. Это была эмблема Федерации лыжного спорта Ливана. Я представил себе эту страну и эти лыжи. У меня не было сил сдержаться. Я засмеялся. Они недоуменно смотрели на меня. «Это очень хороший и редкий значок», – было написано у них на лицах.

Ценность значка определяется в основном его тиражом. Я спросил, какой тираж у этого.

– Он у нас один, – печально пожимали они плечами.

Я забрал у них значок, дав за него значок с Чебурашкой. Я шел и даже за спинами других спортсменов чувствовал их жгучие взгляды. Я думал, они догонят меня и отнимут значок, если они, конечно, не дураки. Но они остались стоять на месте.

Британцы давали за Чебурашку по два своих значка. Это были добрые, отзывчивые люди.

* * *

Все продолжали интенсивно обмениваться значками. Я ходил по вестибюлю дворца спорта, пока ко мне не подошел высокопоставленный член казахстанской делегации.

– У вас есть значок? – спросил он меня.

– Конечно, – ответил я и протянул ему Чебурашку. Он взял его, кивнул и хотел отойти.

– Подождите! – крикнул я. – А у вас есть значок?!

– Есть, – с достоинством произнес он.

– Так где же он?! – вскричал я.

– Дома, – пожал плечами этот человек и повернулся ко мне спиной.

* * *

Господин Путин очень близко к сердцу принимает попытки некоторых компаний повысить свою капитализацию за государственный счет. Его чрезвычайно личное к этому отношение в данном случае описывается, видимо, формулой «государство – это я».

* * *

– А потом я решил пересесть на российский корабль, – рассказывал первый бразильский космонавт Маркос Понтес.

– А что случилось? – спросил я его.

– Американский шаттл Columbia потерпел аварию, – вздохнул подполковник, – и в NASA мне сказали, что своей очереди мне придется ждать еще очень долго.

– А в России?

– О, в России все решилось мгновенно! – благодарно сказал он. – Здесь обо всем можно договориться!

– И сколько это стоит? – поинтересовался я.

– Я точно не знаю, – беспечно ответил он. – Около 20 миллионов долларов, кажется. Не я же платил.

Я потом долго выяснял, кто же платил. Так никто и не признался.

* * *

– И после этого я буду самым известным человеком в Бразилии! – воскликнул он.

– А что, в Бразилии можно стать известнее, чем Пеле? – все-таки спросил я. Бразильские журналисты засмеялись, а подполковник погрустнел:

– Нет, нельзя.

Но он все-таки, по-моему, попробует.

* * *

Заседание Общественной палаты продолжалось не один час. Оно было еще в разгаре, когда я увидел, что по ступенькам Большого Кремлевского дворца стремительно спускается к выходу Михаил Фридман, демонстрируя очевидную в общем-то истину: время – деньги.

* * *

Господин Куснирович умолял Сильвио Берлускони позаботиться о мелких и средних итальянских предприятиях. В связи с членством Италии в ЕС они в трудном положении. Коллеги поддержали господина Куснировича.

– Глобализация не доведет до добра итальянскую промышленность, – объясняли они господину Берлускони.

– Интересно, что этот парень, выросший в стране с плановой общенациональной экономикой, учит меня здесь защищать частную собственность, – произнес итальянский премьер-министр. – Как итальянец я бы с удовольствием поддержал, защитил бы своих, но как европеец не могу этого сделать. Не время, – добавил господин Берлускони.

* * *

Когда Юрия Еханурова спросили, действительно ли много теневых денег участвовало в этой предвыборной кампании, премьер-министр Украины уверенно ответил:

– Очень много денег не бывает.

* * *

Глава Федерального агентства по управлению открытыми экономическими зонами (ОЭЗ) Юрий Жданов признался, что хочет предпринять все-таки попытку уйти в экономику знаний, но тут же оговорился, что строительная индустрия крепко волнует его как настоящего профессионала своего дела.

– Ведь я год под началом Владимира Ресина (заместитель мэра в правительстве Москвы. – А. К.) руководил строительной компанией и слишком хорошо понимаю, как могут исчезать деньги со строительной площадки!

* * *

Мужественная корреспондентка ВВС Бриджит Кендалл приготовила вопрос о «газовом» давлении России на Украину.

– Сколько стоит ваше ожерелье? – прямо спросил господин Путин журналистку.

– Это неожиданный вопрос, – поколебавшись, ответила британская журналистка. – Это информация для воров…

– Они уже смогли оценить его, если смотрят спутниковое телевидение, – махнул рукой господин Путин. – Так сколько?

Похоже, его это и правда интересовало.

– Я рада сообщить, – решившись, торжественно произнесла Бриджит Кендалл, – что несколько сотен фунтов.

Господин Путин удовлетворенно кивнул. Очевидно, он и сам оценил его не дешевле.

– А теперь скажите: вряд ли вы отдали бы его мне за пять копеек? – спросил он, в упор глядя на журналистку.

– Ну… – нерешительно произнесла она.

– Ну, да, президенту России, – с досадой, что ему не дают во всем блеске продемонстрировать его дальнобойные логические схемы, перебил ее господин Путин, – с целью подтверждения наших особо близких отношений… между Великобританией и Россией…. Но почему мы должны за бесценок отдавать наши газовые ресурсы?! – воскликнул он, добравшись наконец до выхода из этого лабиринта.

А она в нем, по-моему, так и осталась.

* * *

Министр природных ресурсов России Юрий Трутнев рассказал, что на встрече с президентом России глава алмазодобывающей компании De Beers господин Оппенгеймер говорил в основном о том, чтобы работа De Beers в России продолжалась хотя бы на том же уровне, что была до сих пор.

– И что, – спросил я, – получил господин Оппенгеймер какие-нибудь гарантии?

– Какие гарантии? – удивился господин Трутнев. – Ему повезло, что президент России с ним вообще встретился.

* * *

– Вы напишете, что Сочи готов к Олимпиаде? – спросил меня один сочинский бизнесмен, участник Кубанского экономического форума.

– А что, Сочи готов? – переспросил я.

– А что, нет? – удивился он. – Еда есть, питье есть.

– А все остальное?

– А что остальное? Ну были мы на туринской Олимпиаде. Тоже не очень чисто там на улицах. Но я вам хочу сказать: в случае чего мы не ударим в грязь лицом, понятно? И вообще, помните: наше главное богатство – это люди.

* * *

– Успех кубанской инвестиционной политики, – разъяснял губернатор Краснодарского края Александр Ткачев, – в том, что власть обслуживает бизнес (успех этой фразы состоял в том, что совершенно невозможно было понять, кто кого обслуживает. – А. К.).

Губернатор настаивал на том, что заставил чиновников «думать и делать так, как бизнесмены».

– Мы учили их (бизнесменов. – А. К.), как младенцев учат пользоваться ложками! – поделился он своим ноу-хау. – Мы стали ездить с ними по свету и рекламировать наш край! Ни чиновники, ни бизнесмены сначала не хотели. Мы говорили им: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим!» Зато как они все нам потом были благодарны: говорили, что вернулись домой другими людьми!

И на этот раз не успел я подумать, что же в одночасье изменило психологию кубанских бизнесменов на психологию кубанских казаков, как губернатор разъяснил:

– Мы говорили бизнесменам: «Вы еще не инвестировали в Краснодарский край? Тогда мы идем к вам».

* * *

Участники Кубанского инвестиционного форума получили возможность задавать вопросы докладчикам, и первый же спросил одного из видных немецких инвесторов – господина Кнауфа, какие наиболее крупные взятки платят иностранные инвесторы в России и почему.

– Нескромный вопрос, – осторожно заметил вице-премьер российского правительства Александр Жуков.

Но, с другой стороны, и взятки давно уже носят нескромный характер. Господин Кнауф долго думал, прежде чем ответить.

– Я вообще-то ничего не плачу! – еще немного поколебавшись, сказал он наконец под искренний смех участников форума.

Тогда господин Кнауф, по-моему, обиделся:

– Да я не могу эти деньги пропустить через кассу своего предприятия! Смех превратился в хохот.

* * *

Я обратил внимание, что рядом, вместе с Сергеем Богданчиковым, стоит гендиректор «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов. Если про слияние «Русала» и СУАЛа давно известно, то про слияние «Роснефти» и «Сургутнефтегаза» еще только ходят слухи.

– Все, вы замечены в слиянии с «Роснефтью», – предупредил я его.

– Да? – Владимир Богданов, кажется, искренне расстроился. – Вообще-то нам это не надо.

– А если предложат?

– Бесполезно! – воскликнул он. – У нас достаточно своих ресурсов.

– А есть же еще такой ресурс, называется административный, – сказал я.

– И это не пройдет! – засмеялся Владимир Богданов.

Этот человек мне нравился. Было видно: из Сибири подъехал.

– А во что на Северном Кавказе вы собираетесь инвестировать? Какой у вас здесь интерес?

– Ну как же! – спохватился Владимир Богданов. – У нас тут очень серьезные интересы. У нас же здесь два пансионата и три пионерлагеря.

– А еще куда вы собираетесь вкладывать?

– А бог его знает куда! – обрадовался Владимир Богданов. – А куда надо?

* * *

Господин Путин заявил, что «если бы „Газпром“ решил что-либо купить в этом бизнесе, то ему понадобилось бы покупать всю бундеслигу, а не „Шальке-04“. Возможности „Газпрома“ сегодня очень большие».

Лига, таким образом, получила аванс.

* * *

– Мы у себя в Чили решили, что настоящий патриот стремится обеспечить годовые темпы роста семь-девять процентов в течение 20–25 лет. И за 20 лет мы создали совершенно другую страну, – рассказывал автор пенсионной реформы в Чили господин Хосе Пиньера, известный тем, что каждую неделю выступал по телевидению и радио с разъяснением смысла своей реформы.

Так на моих глазах наконец-то было дано исчерпывающее определение настоящего патриота. Увы, у нас в России людей, соответствующих таким высоким стандартам, пока нет.

* * *

Выступление губернатора Липецкой области Олега Королева было по существу:

– Недавно глянули: а половина побережья Хорватии принадлежит российским бизнесменам. Хорошо! Глянули – и половина побережья Крыма принадлежит нашим бизнесменам! Опять хорошо!

* * *

В перерыве съезда Российского союза промышленников и предпринимателей в фойе стояли докладчик по «Национальному докладу» глава «АФК-Системы» Владимир Евтушенков и глава «Аэрофлота» Валерий Окулов. Мимо толпа журналистов пронесла главу совета директоров «СУАЛ-холдинга» Виктора Вексельберга.

– Вексельберг! – крикнул ему господин Евтушенков. – С вещами на выход!

– Тихо ты! – урезонил его господин Окулов. – И правда подведешь человека под монастырь.

* * *

Дмитрий Рогозин обещал вернуть награбленное народу. Для этого к каждому олигарху вскоре подойдут кое-какие люди.

– И привинчивая глушак к пистолету, – закрыл тему господин Рогозин, – скажут тихо и проникновенно: «Отдай!»

– А если не отдаст? – спросил я.

Дмитрий Рогозин замолчал. Эта мысль, по-моему, не приходила ему в голову.

* * *

Президент ConocoPhillips господин Малва рассказал:

– Доложили президенту России о наших инвестиционных проектах в России. Получили одобрение.

То есть этот человек хорошо усвоил правила игры на российском рынке. При таком подходе у ConocoPhillips здесь хорошие перспективы.

* * *

После подписании соглашения оптимизма в голосе премьер-министра Таиланда было на $300 млн больше, чем в голосе президента России.

* * *

На встрече с представителями деловых кругов господин Путин похвалил голландских предпринимателей за их благоразумие, честность и открытость в отношениях с Россией. В результате того, что в голландцах сошлись эти странные для бизнесменов качества, товарооборот между Россией и Нидерландами, видимо, и составляет сейчас уже около $20 млрд. Растут и крепнут инвестиции голландцев в Россию. За короткое время они выросли в 20 раз.

– Это вообще рекорд, абсолютный рекорд! – восхищенно повторял господин Путин.

Оставалось понять, при чем же тут знаменитое голландское благоразумие.

* * *

– А как теперь на Чукотку деньги идти будут? – спросил я Камиля Исхакова.

– Пока плохо, – признался он. – Но мы будем работать.

– А что можно сделать? Новый собственник будет платить налоги где-то, видимо, в другом месте.

– Ну, – сказал Камиль Исхаков, – у Романа ведь деньги-то есть после продажи «Сибнефти».

– О, – заинтересовался я. – Так ведь это же его деньги.

– А «Сибнефть»-то он на свои деньги покупал? – с усмешкой спросил меня Камиль Исхаков.

* * *

– Проясните, – попросил я, – что это за организация – «Райффайзен Инвест», которая представляет украинскую сторону в «Росукрэнерго»?

– Есть же юридические вещи! – поморщился министр топлива и энергетики Украины господин Плачков. – Вы что, «Райффайзен» не знаете? Его же все знают. Он и у вас в Москве есть, и у нас в Киеве. У «Райффайзена» есть штампы, печати… Что вы еще хотите?

– Но есть и австрийский «Райффайзен», и швейцарский. Ваш «Райффайзен Инвест» – это ведь какой-то совсем другой «Райффайзен». И что это за группа международных инвесторов, которые стоят за вашей компанией? Об этой группе говорят, по-моему, с опаской сами сотрудники «Райффайзен Инвест». Никто не называет имен. Какая тут прозрачность процесса, о которой вы только что говорили? – спросил я.

– Понятия не имею, кто это такие, – отозвался господин Плачков, – но деньги у них есть.

* * *

Премьер-министр Италии Берлускони очень радовался тому, что очень хорошо пристроил три свои виллы на Сардинии. Сильвио Берлускони считает, что лучше он их и не мечтал продать, и с торжествующим видом сообщил, что все три купили у него россияне.

Один из них, Алишер Усманов, на эту встречу приехать не смог, сказав, говорят, что «у всех вас в Италии бизнес, а у меня только дача».

* * *

Владимир Путин встретился с призерами XX зимних Олимпийских игр.

– Мы приняли решение, – произнес господин Путин, – всем мужчинам-победителям Олимпиады подарить по Toyota Land Cruiser, а всем женщинам – по Lexus.

Тренерам Владимир Путин решил дать деньгами: по 25 тысяч американских долларов каждому.

Даже я почувствовал в этот момент лихорадочное возбуждение. Захотелось как можно скорее встать на коньки.

* * *

Грузинское телевидение показало интервью Аслана Масхадова в лесу – то ли грузинским, то ли французским журналистам. Веселый, нисколько не раненный, Масхадов, смеясь, рассказывал, как Басаев принес ему как-то миллион долларов от Березовского и вывалил их на стол.

– За что? – спросил он Басаева.

– Березовский не сказал. Просто так.

– У него просто так не бывает. Мы просто не знаем, за что. Давай возьмем. И передай Березовскому: чеченцы деньги берут. Но не продаются.

И Масхадов засмеялся так, что чуть не упал с дерева, на котором сидел.

* * *

– Это, конечно, ошибка – обращаться за материальной помощью к олигархам, которые всем своим видом символизируют поражение России в области экономики, – огорчался директор музея Сахарова Юрий Самодуров.

Но хоть и через силу, обращался.

* * *

Владимир Жириновский неожиданно достал из кармана толстую пачку сторублевок.

– Денег хватает? – спросил он. Я не успел ответить.

– Да как вам сказать… – сказала пожилая гражданка в пуховом платке за ограждением, в полуметре от нас.

– Вот вам немного… Пасхальные, – пробормотал господин Жириновский и пошел вдоль ограждения.

Пачка сторублевок очень быстро таяла. Через полминуты все до одной видеокамеры, направленные к алтарю, повернулись, разумеется, к лидеру ЛДПР. На несколько минут он стал основным ньюсмейкером храма (самый главный еще не воскрес).

– Да не забывайте же, люди, зачем собрались! – громко, с укоризной произнес один из верующих, молодой человек с курчавой бородкой полумесяцем, глядя на Владимира Жириновского, раздающего сторублевки и отчего-то бурно шевелящего при этом губами (ему словно надо было отчитаться за потраченные деньги, и он лихорадочно подсчитывал, сколько у него уходит на этот проект).

Владимир Жириновский обратил внимание на молодого человека и дал ему сразу две бумажки. Молодой человек с негодованием принял деньги.

* * *

Столпившиеся перед зданием школы в селе Правобережное люди жаловались, что солдаты, проезжая мимо на своих машинах, разбивают прикладами автоматов банки с бензином, которыми чеченцы торгуют, стоя на обочинах дорог.

– А откуда у вас бензин? – спросил я.

Наступила нехорошая тишина.

– У нас все есть, – наконец ответил один. Тут я ему, конечно, верю.

* * *

В американском посольстве демонстрировали новую двадцатидолларовую купюру.

На сцену вышла Росарио Марин, казначей Соединенных Штатов. Она поблагодарила всех сотрудников своего казначейства за ту гигантскую работу, которой они без остатка отдали себя на четыре года, поблагодарила их семьи, которые с пониманием и величайшим тактом отнеслись к тому, что членов их семей все это время практически не было дома. Она поблагодарила и своих родителей, и своих детей. Я был уверен, что она сейчас получит какую-нибудь статуэтку. Но она сама достала кое-что.

– Настал этот момент! – воскликнула Росарио Марин. – Я сейчас покажу! И она достала 20 долларов. Зал ахнул.

– Вы думаете, это новая купюра? Нет! Зал охнул.

– А вы думали новая?! Почти новая! Новой еще нет. Видите водяные знаки снизу в правом углу? Они остаются. Видите портрет Эндрю Джексона? Он тоже остается. И цифра 20 остается!

То есть это была старая купюра.

* * *

В ожидании встречи с премьер-министром Малайзии в номере переминались с ноги на ногу министр промышленности, науки и технологий Клебанов и министр связи России Рейман.

– Ну как, запустим мы спутник для Малайзии? – спросил я.

– Заплатят – запустим, – с флегматичной готовностью ответил господин Клебанов.

– А какой спутник? – счел все же нужным поинтересоваться господин Рейман.

– Была ведь информация, что они хотят заниматься георазведкой…

– Предоплата – 100 %, – опять сказал господин Клебанов.

– Что, нет доверия к малайцам?

– Да нет, они вообще-то обязательные, – сказал господин Клебанов. – Заплатят.

– А у них валюта конвертируемая? – озабоченно спросил господин Рейман.

– У них-то? Вряд ли, – пожал плечами господин Клебанов. – У них пальмовое масло есть. Вот оно конвертируемое. Ликвидная вещь.

* * *

Председатель Курского областного совета ветеранов Михаил Овсянников излучал заразительный оптимизм:

– А знаете, какой у нас госпиталь? Валентина Матвиенко была у нас, и ей он очень понравился.

– Знаю, – неожиданно ответил господин Путин.

– А, так значит, вы знаете и о проблемах с зубопротезным кабинетом? – обрадовался Михаил Овсянников.

Отступать Владимиру Путину было некуда.

– Знаю, – подтвердил он.

Но ситуация требовала более развернутого ответа.

– Да, дорого стоят услуги протезистов, – подумав, сказал Владимир Путин. Ответ был безошибочным.

* * *

– Если мы не проведем рекламную кампанию, если не расскажем людям, что им, по нашему мнению, надо делать, минимальное количество людей примет решение по выбору управляющей компании. А осмысленное решение примет еще меньше людей, – рассказывал о проблемах пенсионной реформы председатель Пенсионного фонда Михаил Зурабов. – В общем, лучше, как говорили в одном фильме, потренироваться на кошечках.

– Позвольте, – опешил я, – а кто же тут кошечки?

Господин Зурабов, казалось, тоже опешил. Но, секунду помедлив, ответил:

– Управляющие компании. А вы думали кто?

* * *

Господин Богданчиков скучал и признался, что уж лучше ответить на вопросы журналистов, чем «так-то сидеть» (очевидно, это должно было говорить о том, что сидеть без дела глава «Роснефти» не привык). Его спросили, верна ли информация о том, что «Роснефть» претендует на «Сибнефть».

– Да читал я все это, – поморщился Сергей Богданчиков. – Только что прислали дайджест за два дня. И что мы купим «Сибнефть», тоже прочитал. Неинтересно было читать.

– Про вас пишут, а вам неинтересно! Наверное, вы просто все уже знаете.

– Знаю, – неожиданно ответил господин Богданчиков.

– Расскажите же.

– Могу сказать следующее, – торжественно произнес Сергей Богданчиков. – Да, у нас много долгов.

Это признание не очень тяжело далось главе «Роснефти», судя по его беззаботному и даже веселому виду.

– Что будете делать?

– Гасить будем! – уверенно ответил господин Богданчиков. – Только что полмиллиардика погасили. И до конца года полмиллиардика погасим еще.

Так, по полмиллиардику, глядишь, и погасят.

* * *

– Разработка месторождения Курмангазы, – говорил глава «Роснефти» Сергей Богданчиков, – в списке первых наших проектов. Но есть и более первые.

* * *

В коридоре казанского ипподрома у касс, где принимали ставки, помощник президента России господин Приходько объяснял журналистам, что им нужно делать:

– Вот смотрите, первый забег, приз 1000-летия Казани… Без колебаний ставьте на Банзая.

– Почему же именно на Банзая? – удивился я.

– Потому что если вы все поставите на Банзая, то я, когда поставлю на того, кто действительно победит, выиграю гораздо больше денег, – терпеливо объяснил господин Приходько.

* * *

Президент Путин подошел к кассе возле своей ложи. Девушки-кассиры, запинаясь, объяснили ему, что за выигрышем надо подойти попозже. Очевидно, увидев мое страдающее лицо, господин Путин поинтересовался, удалось ли выиграть. Я признался, что сыграли две ставки, но деньги зажали.

– У татар выигрыш получить очень сложно, – сочувственно согласился господин Путин. – Меня Шаймиев об этом прямо предупредил: будут проблемы.

* * *

На входе в отель волонтеры, видя мой бейдж, умоляли меня дать им значок Сочи в обмен на значок Гватемалы или даже на два значка Гватемалы. Я обратил внимание на то, что значки Пхенчхана никого тут не интересовали. При этом надо понимать, что значков Пхенчхана здесь было как грязи в Гватемала-сити, а значков Сочи как грязи в Зальцбурге, то есть не было вообще.