Текст книги "След Ночного Волка"

Автор книги: Андрей Канев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 19
Командармы оперативной группы

Павелецкий сидел в кабинете и размышлял над тем, что же он будет говорить командирам сводных отрядов и милиции особого назначения, которые через час соберутся в его кабинете. Под его руководством находились ОМОН ГУВД Саратовской области с дислокацией в городе Балаково, стоящий в Толстом-юрте, ОМОН ГУВД Тюменской области, находящийся в Алхан-Кале, ОМОН УВД Ивановской области, ПВД которого располагался в Старой Сунже; сводный отряд милиции из Архангельской области стоял в станице Петропавловской, астраханцы в Гик а ло, а СОМ Краснодарского края в станице Первомайской. Это были подразделения возглавляемой им оперативной группы, а по-старому – временного отдела внутренних дел. За каждым из них был закреплен свой КПП, на котором сотрудники досматривали проезжающий мимо автотранспорт.

Саратовским ОМОНом командовал полковник милиции Александр Степанович Нефедов, человек уже в возрасте, огромного телосложения, в фигуре которого не присутствовало ни капельки жира. Он был любителем вкусно поесть, сам умел замечательно готовить и постоянно приглашал к себе других командиров.

Однажды он купил в Моздоке кабана, а всем остальным задиристо хвастался:

– Я так иду, а он в камышах шур-шур, я его и бахнул, попал прямо за левое ухо, жаль, голову собакам отдал, а то бы показал…

Тюменский отряд привез полковник милиции с замысловатой фамилией Шпицбергенов, звали его не менее замысловато – Иосиф Григорьевич. Вот любитель был заумные речи повести за столом, когда у всех уже по рюмкам налито, а желудок готов принять живительную влагу. Он тоже был не менее представителен, чем Нефедов и командир Ивановского ОМОНа Варламов. Несмотря на это, душу имел тонкую, любил поэзию Ахматовой и Пастернака, а может быть, и сам пописывал стихи.

Согласитесь, было странновато слышать за милицейским столом с половиной стакана водки в руке следующее:

– Человек есть нечто, что должно превзойти. Даже мудрейший среди вас есть только негармоничная форма между растением и призраком. Но разве я велю вам стать призраком или растением? Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, канат над пропастью. В человеке важно то, что он мост, а не цель… Примерно так говорили Ницше и Заратустра. Но это философия, а я предлагаю выпить за любовь, ведь Игорь Северянин однажды написал: «Меня ты клонишь в кисти, расцветшие лилово, Захлебывая разум в сиреневых лугах»…

И все, глядя на него как на чокнутого, тупо пили за любовь. За непонятность Шпицбергенова и уважали. Да и профессионал он в милицейском деле был неплохой.

Николай Александрович Варламов свои погоны подполковника зарабатывал тяжело, не везло ему со званиями, и все тут. Был он человеком веселым и осмотрительным, как говорится, никогда поперед батьки в пекло не лез. Но и трусом не являлся, Павелецкий столкнулся с ним в деле, когда уничтожили троих боевиков, направлявшихся к Ночному волку с грузом необходимых боеприпасов, продуктов и батареей электропитания. После этого случая полковник всегда здоровался с ним особенно уважительно, как с настоящим боевым товарищем. А при случае на общих оперативных совещаниях всегда вставлял:

– Вот когда мы с Варламовым уничтожили бандгруппу…

Далее следовало какое-нибудь нравоучение.

Трескоед он и есть трескоед. И ничего тут не поделаешь. Командир Архангельского сводного отряда милиции Николай Александрович Евтихеев тоже, как и Варламов, носил погоны подполковника милиции. На «земле» он был начальником ОВД города Коряжмы, спокойный по натуре своей человек и почти не пьющий водки, обычно начинал любой свой разговор со слов:

– Вот у нас дома…

Разумеется, в Архангельске и солнце было солнечней, и вода мокрее, да и жила там его любимая женушка, родившая Евтихееву двоих сыновей и лапочку-дочку. В самом начале командировки с ним приключился один казус.

В этот день он нечаянно и беспричинно выпил раза в два больше дозволяемой самому себе дозы. Лег спать. КПП его было одним из лучших по показателям, больше всего задерживалось машин, числящихся в угоне. Ничего, казалось бы, не предвещало беды, только вот зачастили на его самый ближний к Ханкале КПП всякого рода проверяющие. Понятно каждому, им же необходимо было оправдывать получение орденов и медалей разных, но по сути своей именуемых одинаково саркастично: «За оборону Ханкалы». Все эти необоснованные учебные подъемы по тревоге, построения, постоянное ожидание проверки нервировали личный состав и мешали нормальной службе. Болезненнее всего воспринимались эти проверки тогда, когда какой-нибудь необстрелянный «шерстяной» старлей начинал давать бывалым по пять-шесть раз в боевых командировках майорам и капитанам вводные типа:

– Ты «двухсотый», товарищ твой без патронов и он уже тоже почти «трехсотый», твои действия?

Так вот, он «расслабился» в борьбе с зеленым змием, а тут в полдвенадцатого ночи с КПП на ПВД оперативному дежурному сообщили, что приехала очередная проверка. Командир, всклокоченный, вскочил с кровати и стал одеваться:

– Ну, я вам сейчас покажу кузькину мать, старлеи долбаные…

Подлетев на своем «уазике» к контрольно-пропускному пункту, Евтихеев вывалился из машины и громовым голосом, увидев стайку проверяющих, заорал:

– Старший ко мне, остальные на месте!..

В группе проверяющих никакого шевеления. Тогда трескоед Евтихеев заорал еще более жутким голосом:

– Повторяю, старший ко мне, остальные на месте…

В негустой толпе проверяющих сквозило недоумение, и снова никто не выполнил полную естественного гнева команду подполковника. Тогда он умелым движением руки скинул с плеча «калаш», направил его на гостей и передернул затвор, который в ночной тишине клацнул погромче разрыва банальной «эфки» номер один. От толпившихся перед строем дежурившей на КПП смены архангельских милиционеров отделилась мешковатая фигура и трусцой потрусила в сторону стоявшего на изготовку к стрельбе Евтихеева. Приблизившись, три последних шага строевым, человек приложил правую кисть к козырьку фуражки и доложил:

– Товарищ подполковник, полковник милиции Бирюков заместитель руководителя ВОГО и П по антитеррористической деятельности по вашему приказанию прибыл…

Автомат чуть не выпал из рук командира СОМ, но, как говорится у них, у архангелогородцев, взялся за гуж, полезай в кузов. И Евтихеев дрожащим голосом продолжил:

– Доложите цель вашего прибытия…

Ободренный подобной реакцией полковник уже более храбро ответствовал:

– Осуществляю проверку несения службы на КПП вокруг города Грозный по личному распоряжению руководителя ВОГО и П генерал-лейтенанта внутренней службы Бандюшина…

Это был конец милицейской карьеры, обязательное увольнение со службы, потому что затем полковник сказал:

– Да вы пьяны, уважаемый, от вас фонит, как от прохладнинского спиртзавода!

Но Евтихеева генерал простил, учитывая его результаты работы, практически лучшие по всей Чечне. Служебную проверку проводить не стали, на родину отсылать бумагу тоже. Результат контратаки на проверяющих оказался неожиданным и очень забавным. С тех пор все проверки объезжали его КПП далеко стороной по федеральной трассе.

Командир астраханского сводного отряда милиции Василий Васильевич Семенов, тоже подполковник, пришел в милицию, помыкавшись по жизни и не найдя себе в ней другого места, после службы в армии. Его пограничную заставу сократили, как и его, тридцатичетырехлетнего подполковника, заместителя командира. В милиции он себя нашел сразу, став заместителем по службе одного из райотделов внутренних дел. Павелецкий любил возить на его КПП и ПВД различного рода комиссии и проверки. Все на них было четко, по-военному, выложено камешками и покрашено, кусты подстрижены по ранжиру, наглядная агитация сверкала глянцем свежих красок.

Павла Сергеевича Быстрова, доблестного майора, владельца нескольких киосков, оформленных на жену в городе Ейске, занесло в Чечню исключительно за получением удостоверения ветерана боевых действий. СОМ Краснодарского края по результатам работы влачил самое скромное существование. Зато всегда был богат «гуманитаркой», сыт и в меру пьян, а еще и нос имел в табаке. Любая проверка, приезжавшая на КПП или ПВД майора Быстрова, тут же утопала в изобилии сырокопченостей и вкусных ароматных коньяков.

Вот этих самых «полководцев» и «командармов» ждал на совещание Павелецкий.

ГЛАВА 20
За что в Чечне не любят «фэйсов»

В углу кабинета стоял телевизор, по которому выступал претендент в президенты Чеченской Республики Рамзан Кадыров:

– Такой стабильной ситуации в Чечне не было никогда. Чечня преображается на глазах. Люди строят тысячи жилых домов во всех населенных пунктах. Это является наглядным свидетельством того, что народ уже поверил в способность власти довести мирный процесс до конца.

«Ага, – подумал Павелецкий, – пару дней назад на Старопромысловском шоссе Грозного что-то не поделили две силовые структуры: местные „гибэдэдэшники“ и спецназовцы ГРУ из батальона „Запад“. В результате боестолкновения четыре спецназовца погибли, восемь гаишников получили ранения. Вот тебе и стабильность…»

Об этом происшествии ему докладывал зам по криминальной Милов:

– А получилось так. Гаишники остановили иномарку, за рулем которой был пьяный спецназовец. Стали отбирать у него права, тот их не отдал, позвонил по мобильному, чтобы на подмогу приехали его товарищи из батальона «Запад». Гаишники вызвали своих. С его стороны приехали и из роты ГИБДД подоспели сотрудники, все закончилось большой перестрелкой.

Однажды в Чечню с инспекцией прилетал глава счетной палаты, небезызвестный Сергей Степанин. Сказать, что местные чиновники его побаиваются, – значит вообще промолчать. Поэтому и визит был организован соответствующе. Встреча в новеньком аэропорту состоялась пышной. Экскурсия прошла по восстановленным после войны местам в кавалькаде навороченных рычащих внедорожников. Даже высшую награду Чеченской Республики – орден Ахмада Кадырова – гостю вручили.

Явно подвыпивший Степанин тогда заявил:

– Сегодня я своими глазами вижу, что средства здесь расходуются эффективно и по назначению. Чеченская Республика – это больше не «черная дыра», как заявляют многие политики.

Перед отъездом Степанин, как бывший глава Федеральной службы контрразведки, решил наведаться к своим недавним коллегам в УФСБ по Чеченской Республике, или, по-простонародному, к «фейсам», в новое здание, в котором они только недавно справили новоселье. Когда Степанин уже был внутри, к управлению со свойственным ему размахом подъехал Рамзан Кадыров в окружении свиты человек в пятьдесят и попытался пройти внутрь. Однако два простых прапорщика на КПП невозмутимо преградили путь гостям:

– Пустим только тех, кто есть в списках…

Кадыров развернулся и уехал, а его сопровождающие еще долго в резких выражениях пытались доказать бойцам на пропускной, кто главнее. Чеченцы разбили лица прапорщикам и ретировались в аэропорт – надо же гостя проводить. Самое интересное началось, когда самолет Степанина поднялся в небо.

Командир разведки военной комендатуры подполковник Николай частенько захаживал к Павелецкому обменяться информацией, принимал участие в спецоперациях по задержанию бывших членов незаконных вооруженных формирований, а тут пропал почти на неделю. Потом он рассказывал начальнику оперативной группы, находясь в его кабинете:

– Мы сидели в старом здании УФСБ, к нам гости не поехали. Сначала не поняли, что за митинг собирается. К зданию подъехали кадыровцы, выставили у въездов на нашу территорию посты, наставили оружие – пулеметы, гранатометы. Мы, естественно, в круговую оборону. Тут отзвонились ребята из нового здания – у них творилось то же самое. Минут через двадцать мы были полностью блокированы. Пытались выйти – не выпускают. К нам хотят проехать ребята – тоже не пускают. В итоге они привезли сварочный аппарат и законопатили все входы и выходы. Ближе к ночи отключили свет и водопровод, потом и связь.

– «Альфу» бы из Ханкалы вызвали, – посоветовал Павелецкий.

– Ты представляешь, какой бы там замес начался? – воскликнул Николай. – Они же только этого и ждали. Один выстрел – и все. Мы на всякий случай посты выставили, снайперов на крыше расставили. Вдруг штурмовать нас будут. Так до утра и просидели. В новом здании парням полегче было: у них дизель-генератор свой. Так что электричество было. А нам рубильник отключили.

– Они говорили, что от вас хотят?

– Нет, да и особого желания вести переговоры с этими горными оборотнями не было. Сидели мы в три смены – боевая, бодрствующая и отдыхающая. Сухпайками давились… К обеду какое-то оживление пошло, они чего-то забегали, передислоцировались. Мы тоже напряглись. Оказалось, что кто-то из шишек проезжал. Кадыровцы, увидев нашу нервозность, давай ржать как лошади. И обзывались все время обидно так. Спровоцировать нас пытались… Не вышло. К вечеру они опять засуетились и… исчезли так же внезапно, как появились. Позже оказалось, что они еще и Ханкалу хотели оцепить, но наши на упреждение сработали.

– А зачем вас два дня держали в блокаде?

– Я думаю, пробный шар – посмотреть, насколько далеко можно зайти. Оказывается, далеко. А ведь прямо здесь и могла начаться третья чеченская война… Не любят они нас, неподконтрольных. Нас да оэрбэшников.

ГЛАВА 21
Найдите серебристую «десятку»

Когда командиры ОМОНов и СОМов собрались к десяти часам, это было время декадного оперативного совещания, на котором подводились итоги работы на КПП за десятидневный срок. Расселись на свои обычные места. Павелецкий выключил пультом управления телевизор, поздоровался со всеми за руку, потом обвел взглядом командиров и присутствующих на оперативном совещании заместителей, сказал:

– Так, подведем, как обычно, итоги.

Итоги подвели, цифирь забили в графики и сводки. По таблицам выходило, что их оперативная группа снова в передовиках. А кто ж отличников обидит?

Замполит Вихров сидел, слушал, как ему казалось, эту несусветную муть, а в голове билось: «Кого же выбрать, кого?» Недавно в офицерской бане он, оставшись один, развернул на скамейке в предбаннике российский порножурнал и дал природному естеству полную волю несколько раз. В этом журнале была статья с откровенными фотографиями двух юных прелестниц. Одну из которых нужно было выбрать лучшей. Автор самого оригинального письма мог пройти кастинг на съемки с ее участием в порнофильме.

Съемки в порнофильме, конечно же, майору милиции не грозили, но его почему-то заклинило: нужно было обязательно выбрать, выбрать для себя, будто это был вопрос жизни и смерти.

«Кого же из них? – думал он. – Катю или Сашу? Это же богини, богини красоты. Я бы не рискнул выбрать, какая из них лучше. Эти прекрасные девушки просто рождены для любви. Такие откровенные эротические мечты они во мне разбудили, что был сам ошеломлен, в голове один оральный секс, стоны, охи, ахи, позы, сношения сразу с обеими, абсолютно во все, во что только можно просунуть. До сих пор в голове эти прелестные груди, приоткрытые ротики, высунутые язычки, соски, ножки, курчавые лобки, виноград, черные сапоги, это блаженство в девичьих лицах, которого так давно уже не видел на физиономии жены. Попочки и едва заметные половые губки…»

И вдруг ему стало очень стыдно за свои похотливые мысли: «Господи, прости, старый ведь уже, а туда же… Как же молодежь справляется с природой? Стихия, мать его ети… Прости господи…», и его взгляд упал на иконку Богоматери, скромно висевшую за спиной Павелецкого.

– Что у кого еще есть доложить? – спросил Павелецкий.

Поднялся Евтихеев:

– Не могу не доложить о том, что у нас произошло вчера. По спецсообщению, мы пропустили информацию, что задержали «наливник», я хочу довести до вас детали задержания.

– Доводите, – разрешил полковник.

– На КПП нами был остановлен «наливник», переделанный из сухогруза. Никаких документов, лицензии на перевозку горючего у водителя не было. Остановили, позвонили на ПВД, выехала мобильная группа. Когда подкрепление прибыло, водителю сообщили, что «наливник» задержан. Он стал звонить по мобильному телефону. Вскоре прибыли около двадцати чеченцев в форме различных силовых структур. Все с оружием. Стали угрожать и пытаться отбить «наливник». Я своих бойцов поставил перед ними. Дослали патроны в патронники. Сказал, что сейчас прикажу стрелять на поражение. В машину посадил двух бойцов, и в сопровождении моего «уазика» повели колонну в Грозный в ОВД. По дороге нас сопровождали на нескольких легковушках, пытались остановить колонну, подрезали, но «наливник» довели. В Грозном нас не пускали через шлагбаум к ОВД, вневедомственная охрана. Они там с нашим сопровождением что-то по-своему: гыр-гыр-гыр. И те – ни в какую, не запустим и все, пусть, мол, хозяева забирают свою нефть. Я позвонил, подъехал наш участковый. Запустили. Машину загнали на территорию. Затем рапорт не брали в дежурной части. Нет начальства, оно, как увидело, что пахнет жареным, рассосалось. Хорошо, приехал полковник Вагапов, начальник милиции общественной безопасности. Он еще с советских времен в милиции, он все и решил, все взял на себя. Пока он не приехал, пятнадцать минут стояли с автоматами друг против друга с чеченскими милиционерами. Вот вам и друзья по оружию.

– Да, – согласился Павелецкий, – с этими друзьями в одной комнате я бы спать не лег. Хорошо, я свяжусь с Вагаповым, пусть разберутся с теми, кто пытался отбить «наливник», и чей он. Есть еще у кого что сообщить?

Все молчали.

– Тогда следующий вопрос. Вы все знаете о том, что одну из наших машин обстреляли. Тяжело ранен наш сотрудник старший лейтенант милиции Гирин. Операцию ему сделали в «Северном», вчера увезли в московский госпиталь министерства обороны на реабилитацию. Поднять всю имеющуюся агентуру, тщательно проверять все серебристые «десятки», но стрелков необходимо найти. Это дело нашей чести. Вопросы ко мне есть?

Снова молчание.

– Если вопросов нет, все свободны.

ГЛАВА 22
Обучение минному делу

Занятия по служебно-боевой подготовке проводились в столовой. Вся беда заключалась в том, что милиционеров патрульно-постовой службы, нацеленных в основной своей сфере деятельности собирать пьяных по улицам, заставили воевать с обученными в специальных центрах боевиками. Бороться с одним из самых опасных и трудно прогнозируемых проявлений преступности – терроризмом. Борьба с ним стала в современном мире, к сожалению, одним из не самых последних направлений деятельности правоохранительных структур всех развитых стран.

Для того чтобы наши милиционеры хоть в малой толике могли противостоять террористам и умели защитить себя от неминуемой смерти, скажем, на «растяжке», с ними проводились занятия как «на земле», в учебном центре непосредственно перед выездом в командировку, так и в Чечне. Сегодня занятия проводил Вихров. Он стоял перед вторым огневым взводом и говорил:

– Запомните, терроризм – это совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей. А еще терроризм, чтобы вы знали, – это причинение значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий. Если какие-либо действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения население либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также сама угроза совершения указанных действий в тех же целях – это терроризм.

Тема занятия была записана в тетрадях. Звучала она как «Действия сотрудников при обнаружении взрывных веществ и взрывных устройств». Валерий Петрович продолжал:

– Так, мы на эту тему общались уже много раз, поэтому не буду здесь перед вами повторяться, а поспрашиваю вас, по итогам опроса выставлю в ведомости зачеты. Внешние признаки компонентов взрывных устройств. Короче говоря, сержант Пуртов, из чего обычно состоит бомба, которую используют боевики?

С задней скамейки поднялся невысокий сухощавый парнишка, он почти всегда знал ответ на любой поставленный «преподавателем» вопрос, и поэтому для затравки хорошего начала занятия замполит всегда спрашивал его первым. Сержант стал заученно отвечать:

– Основные компоненты взрывных устройств – взрывчатые и легковоспламеняющиеся вещества, детонаторы, капсюли-детонаторы. За исключением тех случаев, когда во взрывных устройствах применяются армейские боеприпасы, например мины или гранаты. Их бывает довольно сложно опознать при внешнем осмотре. Во многих случаях только по капсюлю-детонатору или детонатору можно определить, что перед вами взрывное устройство.

– У тебя все?

– Так точно.

– Садись, можешь считать, что зачет по взрывным устройствам ты уже сдал. Так…

И майор снова заглянул в лежащую перед ним ведомость.

– Воронин, назови мне возможные внешние признаки различных детонаторов.

Встал Воронин, неуклюжий юноша, медленно стали отвечать:

– Электрические провода. Ярко-красные, как правило, детонирующие, белые – огнепроводные. Электрические батарейки, металлические цилиндры из меди или алюминия диаметром с карандаш, запальный шнур, часовой механизм, таймер, различные выключатели, датчики, включенный мобильный телефон. У радиоуправляемых устройств наличие антенны…

– Хорошо, садись. Поехали дальше. Переверзев, назови мне наиболее распространенные взрывчатые вещества.

Переверзев незаметно открыл рабочую тетрадь и стал читать:

– Пластиковая взрывчатка, ТНТ или тротил, гексаген, динамит, фосфор черный, а также аммиачная селитра – используется для изготовления самодельных взрывных устройств. Имеет вид гранул белого цвета, расфасованных в мешки по пятьдесят килограммов или пакеты по одному килограмму.

Замполит слушал ответ, постукивая шариковой ручкой по крышке стола. Пока Переверзев читал с тетради, майор Вихров нарисовал всем бойцам огневого взвода в ведомости слово «зачет». Ханкала требовала ежемесячный отчет о проведении занятий по минному делу с предоставлением копий ведомостей принятия зачетов. Завершив это немудреное занятие, Валерий Петрович махнул ладонью в сторону выступающего:

– Так, достаточно. Только не забудь рабочую тетрадь везде на выезды брать с собой, чтобы, напоровшись на мину, мог всегда ее достать из широких штанин и почитать.

По рядам скамеек прошел смешок.

– Отставить смех! Сейчас первая часть занятия окончена. Всем подойти ко мне, расписаться в ведомости. Потом пятиминутный перекур. Второй час с вами проведет начальник милиции общественной безопасности подполковник Бодров.

Кто-то из задних рядов спросил:

– А какая будет тема занятия?

– Василий Анатольевич вам все скажет. А сейчас взвод встать, смирно…

Загрохотали, поднимаясь, скамейками.

– Вольно, разойдись. Занятие окончено.

Бодров уже ждал своего часа, сидя на скамеечке у столовой. Как только бойцы вывалили на улицу и принялись активно гробить свои легкие табачным дымом, он поднялся к замполиту. Тот сидел и заполнял журнал проведения занятий по профподготовке.

– Ну что, провел? – спросил он Вихрова.

Майор окончил писать, поднялся.

– Провел, передаю журнал, дерзайте, товарищ подполковник.

И замполит направился к выходу.

– Загони там личный состав, а то они готовы все небо прокурить.

– Будет сделано.

Вскоре с улицы раздался бодрый голос майора:

– Так, хватит курить, все заходим!

После традиционного доклада командира взвода, как только бойцы расселись, Бодров выложил из папочки перед собой свои ведомости для принятия зачетов.

– Открыли рабочие тетради, запишем тему занятия. Она звучит так: «Действия сотрудников и нарядов милиции при проведении личного досмотра граждан».

Кто-то с задних рядов проворчал:

– Сто раз уже изучали, можно же что-нибудь новенькое придумать…

– В нашей службе ничего новенького придумать нельзя, – оборвал бунтаря Бодров, – в нашей службе все старенькое. Записываем.

По рядам прошел ропот.

– Отставить разговоры. Какая у вас была тема первого часа?

Кто-то ответил:

– Минно-взрывная подготовка…

– Вот видите, что такое пояс шахида, знаете?

Нестройный хор голосов ответил:

– Конечно, знаем…

Бодров поднял вверх указательный палец правой руки.

– Без личного досмотра пояс шахида обнаружить бывает практически невозможно.

И стал диктовать:

– Личный досмотр производится в случаях, когда получены данные о том, что определенные лица имеют при себе оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства или психотропные вещества, а также если есть основания подозревать их в совершении преступления. Личный досмотр является одной из мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях. Личный досмотр может производиться только лицом одного пола с досматриваемым и в присутствии двух понятых того же пола. Перед началом личного досмотра необходимо спросить у досматриваемого о наличии и размещении документов и незаконных предметов. Перед тем как начать личный досмотр, задержанного необходимо заставить принять неустойчивое, неудобное для оказания сопротивления положение, например… Дронов, перечисли.

Из первого ряда поднялся высокий, за два метра, боец:

– Барыга должен стоять, опершись обеими разведенными руками в стену, крышку или капот автомобиля, с широко расставленными и находящимися как можно дальше от опоры ногами, что позволяет ему сохранять равновесие только с одновременной опорой на все конечности. Еще он может находиться, встав на колени, скрестив ноги, руки за головой, наклонившись вперед, или лежа на животе, держа руки на спине.

– Хорошо, садись.

Взглядом, полным сарказма, подполковник обвел подопечных.

– В случае, когда задержанный оказал сопротивление, или не повинуется сотруднику, или когда есть вероятность попыток побега, необходимо перед досмотром сделать что?

Нестройный хор ответил:

– Надеть наручники.

– Правильно. А теперь Пуртов нам всем расскажет, как проводится личный досмотр.

Пуртов поднялся и стал говорить:

– Досмотр желательно проводить в перчатках, чтобы избежать повреждений рук при наличии спрятанных в одежде досматриваемого острых предметов.

– Каких?

– Ну, лезвий там всяких, иголок и тому подобного.

– Продолжай дальше.

– Туловище и одежду следует ощупывать сверху вниз, поиск оружия производить в традиционных местах ношения. Это под мышками, вокруг пояса, в карманах одежды. Затем осмотреть волосы, предплечья, спину между лопатками, ладони, промежности.

– А еще одно золотое правило?

Пуртов хмыкнул:

– Руки в карманы досматриваемого глубоко не помещать.

– Присаживайся.

Пуртов устроился на скамейку. А подполковник продолжил опрос:

– Так, если в карманах что-то обнаружили, что делаем дальше, Переверзев?

– При обнаружении чего-либо в карманах изъять этот предмет, вывернув карман наизнанку, путем захвата за наружный край подкладки. В процессе досмотра необходимо мысленно фиксировать местонахождение изъятых предметов, документов, оружия для последовательного внесения в протокол. Нельзя смешивать вместе все предметы, документы, оружие, изъятое у подозреваемых, это может в дальнейшем отрицательно сказаться на ходе расследования преступления. О личном досмотре и досмотре вещей составляется протокол либо делается соответствующая запись в протоколе об административном задержании.

– Хорошо, Переверзев, присаживайся.

Переверзев громыхнул скамейкой. Бодров ткнул пальцем в ведомость:

– Ага, Воронин, личный досмотр провели и все, или еще что-то должно тебя беспокоить?

Воронин встал, подумал и стал отвечать:

– Даже после задержания преступников, товарищ подполковник, сотрудникам милиции нельзя расслабляться. Во время доставки в орган внутренних дел следует внимательно наблюдать за ними, с тем чтобы вовремя пресечь попытку побега, провокации в отношении сотрудников, избавления от компрометирующих вещей, предметов, документов. Как правило, их пытаются уничтожить, выбросить, спрятать под чехлы сидений или коврики на полу автомобиля…

А за окнами трещала саранча, и растекалась всепоглощающая жара. По двору ПВД бегали местные собаки. На крест военной часовенки, парящий над всеми в этом военнообязанном кусочке России, присела дикая сизая голубица и стала с любопытством посматривать вокруг.