Текст книги "Файл №302. Операция «Скрепка»"
Автор книги: Андрей Измайлов
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– О?
– Не оскорбление, дорогая фройляйн. Определение. Старый пердун!
– Разве вы не вместе вчера праздновали?
– Я давно один, дорогая фройляйн. Совсем один, совсем один… А когда вы, извините за нескромный вопрос, виделись с этим пожилым господином?
– Нескромный вопрос, мистер Клемпер.
– Еще раз извините, дорогая фройляйн. Старый пердун!.. Ну-с, молодые люди, пора и честь знать.
– Ага! Все-таки пора?!
– Мистер Молдер?
– Знать честь!
– Опять вы за свое, молодой человек…
– Нет. Прошу понять меня правильно, но… Мистер Клемпер, если честь для вас не пустой звук, ответьте на последний вопрос – не общий, но частный.
– Честь для меня не пустой звук.
– Тогда… Вот – фотография. Это ведь вы? Рядом с моим отцом? Где была сделана фотография? Где находится ангар, который позади вас?
– И всего-то?! В Западной Вирджинии. Горнодобывающая компания – ангар ей и принадлежит… принадлежал. Но не только и не столько ей.
– Не договариваете?
– Напротив, сказал более, чем следовало. Только из давних дружеских чувств к вашему отцу, мистер Молдер, и из чувства внезапной приязни к вашей даме. Остальное вы способны выяснить самостоятельно. Правду или истину – на выбор. Если, конечно, у вас получится проникнуть в ангар…
– Мистер Клемпер?
– Вам известно трансцендентное число Непера, молодой человек? Основание натуральных логарифмов?
– Я гуманитарий.
– Ваш отец был настоящим гением точных наук!
– Потому я их и на дух не выношу. На детях гениев природа отдыхает.
– А вы, дорогая фройляйн?
– Мне известно.
– Не перестаете меня приятно удивлять, дорогая фройляйн!
– Эй, старичок! Не забывайся мне тут!
– А что я сказал, молодой человек? Какой он у вас горячий, дорогая фройляйн! Чингачгук! Бо-о-олыной змей!
– Пошли отсюда, Скалли! Не видишь, он нам голову морочит!
– Погоди, Молдер! Мистер Клемпер, что про основание натуральных логарифмов?
– Пошли, сказал! Он тебе сейчас и про число «пи» начнет заливать! Пошли, ну!
– Прощайте, дорогая фройляйн. Цветочек на память? Минутку, я выберу лучший из коллекции!
– Засунь его себе в задницу! Доктор, это – вам!.. Ну ты идешь или как?!
– Погоди, Молдер! Цветочек же!
– Скалли!!!
– Иду, иду…
Она, Скалли, идет. И он, Молдер, идет.
…А философствующий грузный отставной наци Виктор Клемпер остается – с цветочком в руке. Картинка маслом. Нет, акварелью. Трогательная картинка – одинокий старец со свежей сорванной орхидеей в руке.
В традициях контраста надо б ему, стоило гостям удалиться из поля зрения, швырнуть цветочек на пол и зверски топтать, приговаривая «А землю отдайте фермерам!» Но добропорядочный владелец оранжереи «Виктория» не изверг какой-нибудь. Он садовником родился и садовником умрет. Селекционер он! Потому сорванную орхидею надлежит любовно поставить в сосуд с отстоявшейся водой, сахара и соли добавить по вкусу и – пусть стоит.
А вот кого надо б зверски топтать или хотя бы побольнее пнуть, так это некоего пожилого…
Надо ли?
А надо!
Смысл?
А захотелось! Зверски захотелось! Мы старики, но дух наш молод! Прямо сейчас! Прямо из оранжереи! Пусть по телефону, но пнуть!
– Алло!
– Алло?
– Это Клемпер.
– О, Виктор! С прошедшим тебя!
– И тебя также.
– Отмечал?
– Как и ты.
– Голова в порядке?
– Побаливает.
– И у меня. Да-а, годы, годы… Давно не виделись, старина!
– Что характерно – и не хочется.
– То есть? То есть, Виктор?! У тебя что-нибудь случилось?
– Случилось. Но – у тебя.
– То есть? Виктор?!
– Мне только что был нанесен визит.
– То есть? Виктор?!
– Очень милая фройляйн. Вылитая Лиза в молодости, моя Лиза. Бедная Лиза…
– Бедная Лиза, бедная, Виктор. Но… ты же похоронил ее тридцать лет назад, Виктор!
– Да. Видишь ли, пришлось. Дело в том, что она умерла.
– Я знаю, Виктор, я помню. Я скорблю вместе с тобой. Она была нашим ценным сотрудником и твоей верной подругой. Но, Виктор, ты же знаешь, это был несчастный случай. Защитная маска прилегала неплотно, а цианиды не щадят ни своих, ни чужих. Помню и скорблю вместе, старина.
– У нее были такие глаза…
– О, да! У нее были такие глаза, старина!
– Такие же, как у бедной Лизы…
– Постой! Ты про кого?!
– Про очень милую фройляйн. Вылитая Лиза в молодости, моя Лиза.
– Постой! Дай сообразить. Ее зовут… Скалли? Ну такая… с глазами. И носом.
– Пердун ты! Старый пердун!
– Ви-иктор!
– Старый пердун!
– Но почему, почему?!
– На месте ее кавалера мог быть я, если бы не ты.
– Постой! Ее кавалера? Кавалера Лизы, бедной нашей Лизы?
– Кавалера очень милой фройляйн, старый пердун!
– Эта… Скалли была не одна?
– Она была с кавалером, старый пердун! И каким кавалером! Так что тебе ничего не светит, старый пердун!
– Постой! Имя кавалера?! Виктор, очень важно! Имя?!
– Чингачгук Большой Змей.
– Вик-тор?!
– Сын одного нашего старинного коллеги.
– Молдер?!
– Ты знал, ты не мог догадаться! Так вот, эта очень милая фройляйн…
– Постой! Молдер был с ней?! Фокс Молдер?! Живой?
– Живой такой, веселый. Как ты и я.
– Мне, Виктор, не до веселья.
– Твои проблемы. Так вот эта очень милая фройляйн…
– Постой! Что ты ему… что ты им сказал?!
– Что ты старый пердун!
– Более ничего?
– Чего же более! Знаешь, они со мной согласились.
– Постой! И ты мне звонишь чтобы… чтобы что?!
– Я тебе звоню. Чего же более? Что я хочу тебе сказать… Теперь, я знаю, в твоей воле меня примерно наказать. Но ты, старый пердун, ко мне и к несчастной доле моей бедной-бедной Лизе хоть каплю жалости храня… Хотя откуда в тебе взяться жалости, старый-старый ты пердун! Большего наказания, чем я сегодня получил, когда бедная Лиза реинкарнировалась в образе очень милой фройляйн Скалли… Короче, старый ты пердун!
– Постой! Ты сказать-то что хочешь?! По существу!
– По существу я все сказал. Dixi! Злые вы, уйду я от вас. Все. Ухожу.
– Постой!
– Ухожу.
– Старина! Мы были друзьями!
– Мы никогда не были друзьями. В крайнем случае, товарищами… по несчастью.
– Старина! Мы все-таки были товарищами! Пусть по несчастью.
– Мы были товарищами. Каждому своё счастье. И несчастье. Прощай. Да нет, не хочу я, чтобы именно ты меня прощал. До свиданья. До скорого. Ой, до скорого, старый ты пердун…
– Виктор!
– Здравствуй…
– Виктор! Ты мне?!
– Отстань!.. Здравствуй, Лиза. С новым годом тебя, Лиза. Здравствуй, Лиза. Новый год!
Моя совесть всегда со мной и… и, позвольте, я не буду афишировать наши с ней отношения.
– Виктор! Виктор!! Виктор!!! Открой причину!
Дальше – тишина.
Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия 22 апреля, день
«Он не мой приятель!» – сказал вчерашней ночью Уолтер Скиннер агенту Молдеру и как бы не покривил душой.
«Но он не ваш неприятель!» – сказал вчерашней ночью агент Молдер Уолтеру Скин-неру и как бы попрекнул этим.
«Мы все трудимся на благо страны Бога и моейХ» – сказал вчерашней ночью Уолтер Скиннер агенту Молдеру и как бы призвал не смешивать личное и общественное.
«Полагаю, мы об одном и том же человеке, не так ли?» – сказал вчерашней ночью агент Молдер Уолтеру Скиннеру и как бы получил согласие по умолчанию.
Да. Об одном и том же…
Мистер Никотин, какую бы неприязнь к нему ни испытывал Уолтер Скиннер, – человек Системы, в которой задействован помощник директора ФБР. Так что волей-неволей, Железный Винни, будь с ним хотя бы вежлив, вызвав к себе в кабинет. Ледяно вежлив, подчеркнуто вежлив – у тебя должно получиться Винни, ты ведь Железный! И тогда удостоишься ответной вежливости – ледяной, подчеркнутой. Не приятели. Но и не неприятели. Работа прежде всего. Совместная.
– Хотели меня видеть, Скиннер?
– Да.
– По поводу?
– По поводу дискеты, которую вы ищете.
– А я ищу дискету?
– А не ищете?
– А вы?
– Я не ищу. Я нашел. Так она интересует вас или нет?
– Скиннер! Что за кошки-мышки! Она… у вас?!
– Скажем так: похоже, я знаю, где она.
– Похоже?
– Именно похоже. И, похоже, что она могла бы попасть в руки тех, кто преследует цели, противоположные нашим. А мне этого не хочется.
– Гм! Цели, противоположные нашим… У нас общие цели, Скиннер?
– Мы все трудимся на благо страны Бога и моей. Нет?
– Гм! Правильно ли я вас понял, Скиннер?
– Смотря что вы поняли…
– Это предложение сделки?
– Предположим.
– Так вот, я не терплю компромиссов, Скиннер.
– Не могу не предупредить вас о возможных последствиях.
– Прекратите ходить вокруг да около! Дискета у вас?!!
– Зачем же так громко? Не стоит повышать на меня голос.
– Мои извинения. Нервы…
– У вас – нервы?
– Сигареты кончились. Не запасся на сегодня. А за новой пачкой сходить – ни на минуту не оторваться от работы.
– Много работы?
– Мы все трудимся на благо страны Бога и моей.
– О, да!
– Скиннер! Дискета у вас?
– Я же сказал: похоже, я знаю, где она.
– Черт побери! У вас или нет?!
– Все зависит от того, найдем мы общий язык или нет.
– Играете в покер?
– Никогда не пробовал.
– И не пробуйте, Скиннер. Вы плохой игрок, не умеете блефовать… Повторяю, я не терплю компромиссов. Вам всё ясно?!
– О, да.
– По-моему, не очень. По-моему, вам вообще ничего толком не ясно.
– Отчего же! Я вполне и вполне в курсе…
– Тогда будьте внимательны и осторожны, Скиннер. Всякое может случиться…
– Угроза?
– Предостережение, Скиннер. Чисто по-приятельски.
– Мы приятели?
– Мы ведь не неприятели? Пока…
– Играете в покер?
– Часто.
– Наверное, всегда проигрываете.
– Я никогда не проигрываю. Никогда!
– Ну, когда-то это должно случиться.
– Только не теперь. Я не блефую, Скиннер!
– Я тоже.
– Берегите себя, Скиннер. Себя и своих людей.
– Стараюсь.
– Ваши старания не всегда увенчиваются успехом или, в лучшем случае, имеют оборотную сторону, не находите?
– Объяснитесь!
– Сестренка вашего человека, вашего агента. Скалли, так? Несчастная девочка! Ее-то за что?.. Явная ошибка, явная. Не думаете ее навестить, Скиннер?
– Думаю. Но вам-то какое дело?
– Да я вот тоже думаю… Вдруг еще кто-нибудь решит ее навестить?
– Объяснитесь!
– Малотш… Родственники. Друзья. Недруги…
– Объяснитесь!
– Вдруг, думаю, она придет в себя и назовет убийцу? Или опишет его? Такая, знаете, мысль родилась. Как полагаете, не может эта же мысль родиться у того, кто в нее стрелял?
– И это мне – вы? Вы – мне?
– А почему нет?
– Покер, говорите?
– Покер не покер, но на вашем месте, я бы выставил у палаты несчастной девочки охранение. Госпиталь – людное место в наше неспокойное время. Ходят всякие – туда-сюда, туда-сюда…
– Конкретней? Кого вы имеете в виду?
– Никого. Просто соображения вслух.
– Спасибо. Приму ваши соображения к сведению.
– Примите, примите.
– Принял. Всё? Я вас больше не задерживаю.
– Еще бы вы меня задержали!
– Покиньте кабинет!
– Ухожу, ухожу, ухожу.
Госпиталь действительно людное место. Госпиталь «Бедная Лиза». Не столь людное, как в сериале «Скорая помощь», но не пустынное. Время-то какое страшное! Год активного солнца. Автокатастрофы, несчастные случаи, обострение хронических болячек… И по коридорам всякие – туда-сюда, туда-сюда. То ли медицинский персонал, то ли ходячие больные, то ли навещающие. Поди пойми – все в халатах!
Коридоры коридорами, но вот сюда нельзя. Сюда: «Интенсивная терапия. Посторонним вход запрещен».
Ничего не изменилось за сутки. Те же мониторы. То же мерное попискивание. Та же капельница. То же забинтованное-перебинтованное нечто на койке. Та же недвижимая миссис Скалли в кресле у изголовья: «Девочка моя, девочка моя…». Состояние пациентки стабильно тяжелое. Без изменений.
– Миссис Скалли?
– Доктор? Доктор! Что?!
– Посетитель, миссис Скалли.
– Кто? Дэйна? Пришла Дэйна?
– М-м… Вряд ли. Это мужчина. Причем неординарный… С… мешком… И он наотрез отказывается надевать халат. Впустить? Он говорит, что не столько вы ему нужны, сколько он вам.
– Он так говорит? Как его имя?
– Меня зовут Алберт Хостин, миссис…
– Ой!
– Кто вам позволил войти?! Куда вы претесь со своим септическим мешком?! Я ведь сказал: ждите! И халат! Наденьте халат! Сюда нельзя! Это я вам как врач заявляю! Здесь – больная!
– Молчи, белый человек. Ты бессилен. Ты бессилен ей помочь. Я – попытаюсь.
– Что у вас в мешке?
– Трава. Много травы.
– Вы наркоман!
– Я собрал эту траву на рассвете.
– Да хоть на закате! Уйдите сейчас же! И заберите мешок! Антисанитарию мне тут разводить!
– Я пришел потому, что меня призвали. Я не уйду. Уйди ты, белый человек.
– Да как вы смеете?! Кто вы вообще такой?!
– Меня зовут Алберт Хостин.
– А меня Майк Тайсон! И что?!
– Уйди.
– Доктор… Простите, но, может, вам действительно пока…
– Миссис! Вы хотите, чтобы я оставил вас одну с этим обкуренным… вождем краснокожих?
– Я не одна. Я с Мелиссой.
– Как знаете!.. Но халат все-таки наденьте, вы! Я к вам обращаюсь!
– Уйди.
– Черт-те что! Проходной двор!..
– Он ушел. Я вас слушаю, Алберт Хостин.
– Я здесь, чтобы помочь вам и вашей дочери. Она призвала меня.
– Мелисса?! Когда?! Она без сознания!
– У вас есть еще одна дочь.
– Дэйна!
– Которая работает в ФБР.
– Дэйна!
– Она призвала меня.
– Дэйна! Вы ее видели?! Вы с ней говорили?!
– Можно сказать и так. Она призвала меня. Она просит прощения, что не пришла сюда. Она очень хочет быть с вами и с сестрой в такую тяжкую минуту. Но пока у нее не получается.
– Она… в порядке?
– Насколько я могу судить, да. Во всяком случае, ваша старшая дочь чувствует себя лучше вашей младшей… Позвольте, я возьму ее за руку… О-о, очень слаба. Очень.
– Врачи заверяют, что делают все возможное. Они наблюдают ее двадцать четыре часа в сутки.
– Что они понимают, ваши врачи! «Все возможное»! Здесь надо совершить невозможное.
– Вы… Вы способны?!
– С помощью святых-здешних и Гилы-мон-стра… Если не возражаете, я останусь подле нее…
– Но вы поможете? Поможете?!
– Мне нужны четыре дубовые жерди…
– Где же я вам их?..
– …и лист жести, чтобы развести на нем костер.
– Но доктор… он будет возражать.
– Он будет возражать – и я не спасу вашу дочь. Даже с помощью святых-здешних и Гилы-монстра.
– Простите, Алберт Хостин… Вас действительно призвала Дэйна?
– Иначе почему бы я оказался здесь?
– И все-таки – где вы с ней виделись и когда? Последний раз?
– Пять дней назад. На земле индейцев, называющих самих себя дене, но отзывающиеся и на навахо.
– Алберт Хостин! В мою девочку, мою Мелиссу стреляли тридцать шесть часов назад! Как же вы узнали об этом от Дэйны, если – пять дней назад..?
– Я сказал, что видел ее пять дней назад, женщина. Чтобы знать, где она и чего хочет, мне нет нужды ее видеть.
– Алберт Хостин! Простите, но… трава у вас в мешке – действительно просто трава?
– Не просто трава, женщина. Трава, сорванная на рассвете. Тебе не дано знать, что это за трава. Но это не та трава, о которой думаешь ты, о которой думает человек в халате, называющий себя врачом. Ты не веришь мне, женщина?
– Даже не знаю…
– Ты не веришь мне, женщина. Плохо. Если ты не.веришь мне, женщина, значит, ты не веришь святым-здешним и Гиле-Монстру. И я не смогу помочь. Белый человек из ФБР поверил мне – и он жив. Ваша старшая дочь поверила мне – и я здесь.
– Я верю! Я верю, верю! Но тогда скажите, Алберт Хостин… если вы знаете, где Скалли и чего она хочет… то – где сейчас Скалли и чего она хочет?
– Сейчас она в Западной Вирджинии. Она желает странного.
– Алберт Хостин! Вам кажется странным, что Скалли желает выздоровления своей сестре?!
– Ты сказала «сейчас», женщина. Она хочет выздоровления своей сестре, сильно хочет. Но сейчас она желает странного.
– Алберт Хостин?!
– Она желает узнать истину.
– О чем? Правду о чем?
– Не правду. Истину.
Штат Западная Вирджиния Горнодобывающая компания 22 апреля, вечер
Степь да степь кругом.
Путь далек ли?
Уже близко… наверное. Или – нет…
Прав хиппарь Лэнгли из «Одинокого стрелка»: тривиальный ангар без особых примет можно встретить хоть в пригороде столицы, хоть в дремучей глуши типа индейской резервации.
– Срань господня! Бензин жжем впустую!
– Молдер?
– Да нет, этот чертов ангар мы найдем – кровь из носу! Дотянем! Но вот на обратный путь…
– Заночуем в машине? Романтика!
– Я давно не романтик, Скалли. Я реалист.
– Жаль.
– Скалли?
– Ты не так меня понял. Просто подумала, хорошо бы закрыть глаза на мгновение и оказаться там, где…
– Если я на мгновение закрою глаза, окажемся в яме. Отвратительная дорога! Срань господня! Две вечные беды в Америке – романтики и дороги!
– Не гневи бога. Дороги у нас – ничего!
– Бога нет.
– Если ты в него не веришь, это не значит, что его нет.
– Ага! ХОЧУ ПОВЕРИТЬ. А ты? Если ты не веришь в пришельцев, значит ли это, что их нет?
– Опять за свое, Молдер?! И после этого кое-кто будет говорить мне, что он реалист!
– Ну не романтик же! Не из тех, кто мечтает: хорошо бы закрыть глаза на мгновение и оказаться там, где…
– Я же не буквально! Я отвлеченно!
– Хорошо тебе! Тебе-то хорошо. А мне отвлекаться никак.
– Хочешь, сяду за руль? Подменю?
– Женщина за рулем – страшнее пистолета у виска.
– Лучше – сразу, чем бесцельно колесить и колесить…
– Дать тебе пистолет?
– Спасибо, у меня есть.
– Ну так и?
– Не дождешься.
– Тепло поговорили, душевно.
– Старалась тебя отвлечь.
– Срань господня! Сказал, мне отвлекаться нельзя! Не мешало нам еще и заблудиться!
– Уже целых два часа склоняюсь к мысли, что это свершилось.
– Напарник!
– Да, партнер?
– Помолчала бы! Насчет партнера.
– А что такое?
– О-о, сама невинность!
– А что такое? Нет, что такое?
– Или я не видел, как ты вела себя с этим престарелым наци?!
– А как я себя вела?
– О-о, как ты себя вела! Бедная моя мама, как она была права. Скалли, ты геронтофилка?
– Я его вела, глупый. Я из него вынула максимум информации!
– Вот-вот. Благодаря этому максимуму мы и здесь, в полной… глуши. Пойди туда, не знаю куда.
– Мы здесь, благодаря топологическому кретинизму одного моего знакомого. Догадайся с трех раз, которого.
– У тебя столько знакомых, что я теряюсь.
– Заметь, не я сказала.
– Что?
– «Я теряюсь». Признаешь, что заблудился, партнер?
– Срань господня! Я же не буквально. Я отвлеченно.
– Не отвлекайся. Следи за дорогой.
– Нет тут никакой дороги, срань господня!
– Потому что кое-кто за рулем с нее сбился!
– Потому что кое-кто не за рулем постоянно отвлекает того, кто за рулем!
– Может, все-таки тебя подменить?
– Нет.
– Молдер, вопрос? По аналогии.
– Валяй!
– Там, в пустыне Нью-Мексико, как ты оказался в километре от вагона?
– Вот-вот! Был свет – зажмурился в вагоне, открываю глаза – в пещере.
– Тебя хотели сжечь.
– Это был другой свет, не напалм. Это был свет, который я уже видел однажды… когда исчезла Саманта, сестренка.
– Но ты не исчез!
– Я исчез в одном месте и очутился в другом. Нуль-транспортировка.
– Нуль-транспортировки не бывает, Молдер.
– Если ты в нее не веришь, это не значит, что ее нет.
– Не хочешь же ты сказать, что и тебя перенесли пришельцы – во времени и в пространстве!
– Сказать не хочу, но ХОЧУ ПОВЕРИТЬ.
– Знаешь, я уже тоже ХОЧУ ПОВЕРИТЬ в нуль-транспортировку после нашего блуждания! Но…
– Скалли! Вон там! Вон!
– Что?!
– Ангар!!! Он!!!
Он. Ангар. В сравнении с тем, что на фотографии, – почти не изменился. Разве что обветшал. Позабыт-позаброшен.
Гофрированная жесть.
Металлическая лестница по стенке – вперед и вверх.
Черные дыры проемов на высоте трех метров.
Бесконечный коридор без окон, без дверей.
Нет, вот дверь. Сталь. Кодовый замок.
Табло: «Опасно!»
Если табло «Опасно!» зажигают, значит, это кому-нибудь нужно? А если табло «Опасно» давным-давно не горит, значит ли, что опасности никакой?
Тривиальный ангар горнодобывающей компании, выработавшей свой ресурс…
– Как думаешь, Молдер, чем здесь мог заниматься твой отец?
– Понятия не имею. Он никогда не приходил домой в каске горняка.
– Не открыть ли нам дверь?
– Чем? Пальцем? Знаешь код?
– Молдер! Ты помнишь, что сказал Клем-пер в оранжерее?
– Он много чего сказал. Философ с фаллосом!
– Он сказал про трансцендентное число Непера, про основание натуральных логарифмов. Дал понять!
– Мне он ничего не дал.
– Ты просто не понял! Число Непера! 2, 71828… Попробуем набрать?
– Попробуй. Хотя…
– Что – хотя?!
– Да нет, пробуй, пробуй. Ну?
– Не открывается.
– Вот видишь!
– Погоди! Число Непера – 2, 71828… Далее – …18. Сейчас-сейчас!.. Нет… Далее – …28. Нет… Далее – …45. Нет…
– Тран-цен-ден-таль-но! Подскажи-ка мне, гуманитарию, число Непера бесконечно, не так ли?
– Бесконечно.
– Познание бесконечного требует бесконечного времени. Представляю, сколько ты промудришь над этими кнопками!
– Не сбивай! Далее – …90. Нет.
– Была бы фомка! Или лом! Вскрыл бы без всяких логарифмов!
– Как это по-русски!
– При чем тут русские?
– Их излюбленный метод – с помощью лома и обесчещенной матери.
– Чем тебе не угодила моя мама, Скалли?!
– Я не про… твою мать! Я про русских. Не сбивай! Далее – …45.
– Лом бы!
– Молдер! Есть!!!
Есть. 2718281828459045. Мудреный код, замысловатый. Могло быть и хуже, транс-цен-ден-таль-ней.
– Пошли?
– Пошли!
– Момент, Молдер. Давай условимся… Что бы мы там ни нашли… Даже если там окажется что-то, что заставит тебя усомниться в безупречности твоего отца… Просто знаю, как это повлияет на меня и могу предположить, как это повлияет на тебя… И хочу заранее предупредить…
– Скалли?
– В общем… не нервничай.
– Я не нервничаю.
– Нервничаешь.
– Только вместе с тобой.
– Я не нервничаю.
– Договорились! Мы оба не нервничаем…-Т-тоже мне, комната Синей Бороды!
Свет здесь включается?
Включается. Столько лет здесь ни души – а свет включается, стоит лишь тумблером щелкнуть. Электропроводка исправна.
Да будет свет!
И стал свет. И осветил…
Не комната. Не Синей Бороды.
Коридорный лабиринт с рядами стеллажей вместо стен. Нескончаемый лабиринт – вплоть до узкоколейки, проложенной вдоль стен-стеллажей.
– Что скажешь, Скалли?
– Похоже на архив.
– Архив чего?
– Судя по внешнему виду, архив медицинских карт.
– Я бы сказал, что их здесь… немало.
– Весьма и весьма немало! Глянь, Молдер. Каждая секция стеллажей расставлена по годам. Ящики на стеллажах – по алфавиту.
– Начнем с «А»?
– Почему с «А»?
– Надо же с чего-то начать! Начнем с начала.
– Нет. Начнем с буквы «С». Год 1964-й.
– Ищешь дело на себя?
– Уже нашла!
– Дай посмотрю!
– Не лезь. Я сама.
– Ну дай. Пусти.
– Не лезь, сказала. Это, в конце концов, нетактично – заглядывать в медицинскую карту дамы.
– Мы напарники.
Даже если партнеры – все равно нетактично. Пойди найди себя на букву «М» и смотри на здоровье!
– Что я там не видел!
– А у меня что ты не видел?!
– Кое-чего так-таки не видел.
– И не увидишь.
– Ну и пожалуйста! Было б на что смотреть!
– Не хами.
– Не нервничай.
– Не нервничаю.
– Не хамлю. Дай посмотрю.
– Да не на что тут смотреть! Действительно! Стандартная медицинская карта. Свидетельство о рождении. Список проведенных вакцинаций – с указанием дат. Капсула в полиэтиленовом пакетике, прикрепленная скотчем к медицинской карте, – капсула с образцом ткани… пациента? подопытного?
– Оп-па!
– Скалли?
– Черт побери!
– Скалли?!
– Молдер! Капсула!
– Скалли?!!
– Капсула пластмассовая! Нового образца! Раньше их делали из стекла! Этот образец ткани – совсем недавний! Не помню, чтобы у меня в недавнем времени брали образец ткани! То есть… помнить не помню, но…
– Скалли?!! Объясни!
– Чтоб я сама понимала! Мрак! Полный мрак!
Что мрак, то мрак. Свет погас – как провода обрубило. Полный мрак!
– Молдер!
– Здесь я, здесь. Стой и не двигайся. Я сейчас.
– Ты куда?! А я?!
– Стой и не двигайся.
– Но ведь темно!
– Боишься темноты?
– Нет. Но… темно.
– Фонарик при тебе?
– Нет.
– Срань господня! И при мне нет! Тем более стой и не двигайся. Я сейчас вернусь.
– Молдер!!!
– Что еще?!
– А как ты меня найдешь? Здесь так просто заблудиться…
– Про «заблудиться» я уже слышал.
– Молдер, но все-таки!
– Ориентир – буква «С», год 1964-й.
– Но ты куда все-таки?!
– Посмотрю, что со светом. И – не заперли ли нас, пока мы в бумажках рылись.
– Кто?!
– Вот и посмотрю, кто.
– Думаешь, здесь кто-нибудь еще?! Здесь же никого, кроме нас… Кажется…
– Вот и посмотрю.
Молдеру-то хорошо – выбравшись из тьмы, имеет возможность посмотреть…
Нет, никто их не запер. Массивная дверь с мудреным Непер-кодом приоткрыта, как и была.
А свет – да. Свет, срань господня, отрубился. Щелкай тумблером, не щелкай…
Снаружи, правда, развиднелось – в оконные проемы бьет ослепительно. Это свет, который я уже видел однажды… когда исчезла Саманта, сестренка.
А источник этого света? Не определить. Он, источник, над крышей ангара, в ночном небе, высоко, вне поля зрения. Окрестности освещает поярче софита, но сам – в мертвой зоне. НЛО? ХОЧУ ПОВЕРИТЬ…
Молдеру-то хорошо! А Скалли каково?! Темноты она не боится, но… В кромешной темноте волей-неволей – глюки…
Мерцание, флуоресценция. Там что-то черненькое белеется. Там что-то беленькое чернеется.
Не беленькое, не черненькое. Зеленоватень-кое. Несуразные фигурки в конце тоннеля с узкоколейкой. Мелькание двуногих-прямоходящих. Люди? Не люди. Кто угодно, только не люди. НЕ ХОЧУ ПОВЕРИТЬ! Молдер, где ты? Возвращайся поскорее! А то здесь мелькают какие-то! Или – глюки?.. Молдер! Возвращайся! Вернись!
Он вернется. Сейчас только… сейчас только удостоверится, что у него не глюки, что ему не почудилось – вереница мрачных седанов с притушенными огнями. Сюда?!
Сюда. Не почудилось. В свете поярче софита, исходящем с ночного неба – вереница седанов, пылящих по грунтовке. Количество – три. И в каждом из них – командос в полном снаряжении. Количество – пять. В каждом седане – по пять.
Ближе, ближе. Сюда. К ангару. Встали. Дистанция – полсотни метров.
А чего надо? Растолкуйте. Словами.
Запросто! Сейчас тебе, агент Молдер, растолкуют. И не словами – пулями. Веерными очередями из положения «стоя».
– Вот он! Вот он! Стреляй! Стреляй! Уйдёт! Стреляют. Ведь стреляют, сволочи! Волки позорные-полярные!
– Окружай! По периметру! А вы пятеро за мной!
Окружают. Ведь окружают, сволочи! А пятерка волков позорных-полярных, авангард, – внутрь ангара по гремящей лестнице.
– Вот он! Никуда он не уйдет! Ку-уда он денется!
Вот он, вот он – нервы на кулак намотаны. Живым не дамся! И мертвым не дамся! Не дамся! Куда он денется, значит? Назад, назад! К Скалли!
Осторожно, двери закрываются. Next Stop – что угодно, но не Paradis.
– Открой!
– Зачем?
– Открывай-открывай! Сейчас узнаешь!
– И знать не хочу!
– Так, да?! Ну, погоди!
Веерные очередь по захлопнувшейся двери. Еще очередь. Еще… Эх, гексогену бы сюда! Броня крепка, и Молдер быстр. Ушел…
– Далеко не уйдет! Ни он, ни девка! Все ходы-выходы – под контроль! Выполнять! Ну?!
Выполняют. Ведь выполняют, сволочи! Волки позорные-полярные!
– Молдер?!
– Я, Скалли, я! Не вижу. Дай твою руку.
– Вот. Нащупал? -Да.
– Молдер! Это моя, но не рука!
– Ну извини!
– Пустое!
– Ну, не такое пустое. Скорее… полное.
– Не до того, Молдер! Что там снаружи?
– Снаружи чего?
– Снаружи ангара, срань господня!
– Снаружи ангара – срань господня, Скалли. У меня для тебя две новости…
– Давай сначала хорошую.
– Обе плохие. Во-первых, там снаружи целая армия…
– Я слышала выстрелы или мне показалось?
– Тебе не показалось.
– В кого стреляли?
– На зайца охотились, срань господня! Волки позорные!
– Не нервничай.
– Не нервничаю.
– Вот хороший мальчик. А вторая новость?
– Я успел закрыть за собой дверь. Вряд ли им известно число Непера.
– Молдер! Но с нашей, с внутренней, стороны кодового замка нет! Только с внешней! Хочешь сказать, что мы…
– Не нервничай.
– Не нервничаю.
– Вот хорошая девочка!.. Так вот, хорошая девочка, похоже, мы в мышеловке.
– Тише мыши – кот на крыше.
– Если б только на крыше!
– И что теперь?
– Можно попробовать по тоннелю…
– А куда он?
– А я знаю?!
– Молдер… не надо по тоннелю. Там… какие-то…
– Скалли?
– Не надо по тоннелю.
– Ага! Давай тут встанем и постоим!
– Я тут стою уже битый час!
– Тогда – по тоннелю.
– Не надо!
– А что тогда надо?! Что?!
– Не знаю! Не знаю!
– А кто знает?!
Никто не знает. Полный мрак!
Но…
Щелк!
Да без всякого «щелк»! Был слепящий мрак – стал слепящий свет.
Это свет, который я уже видел однажды. .. когда исчезла Саманта, сестренка.
Штат Вермонт, пригород Монтпильера Среди долины ровныя 23 апреля, утро
– Скиннер! Наконец-то! Вы!
– Скажите спасибо, что я вообще вас нашел после вашего звонка! Этого места даже нет на карте. Впечатление, здесь вообще никого и никогда! Разве что какой-нибудь отшельник вермонтский! Как вас угораздило сюда попасть? Скалли? Молдер?
– Хороший вопрос!
– А ответ?
– Нет ответа. Угораздило…
– Где ваша машина?
– Мы без машины.
– Пешком?!
– Как вам сказать, Скиннер. Нуль-транспортировка, ха-ха!
– Мне не до шуток, Молдер.
– А мне-то! Мы с напарником и телефон-то искали целую вечность!.. В общем, мы здесь. И вы, слава богу, нас нашли.
– Я полночи гнал машину. Ради чего?
– Ради того, например, чтобы услышать от нас – вчера в Западной Вирджинии за нами гонялся целый отряд наемных убийц.
– Далеко же они вас загнали! Скалли, ваш комментарий к заявлению вашего напарника?
– Он говорит правду, Уолтер. Наемные убийцы на трех седанах, чертовски напоминающих седаны некоего спецконтингента. Уолтер, вам известно, кто хлопотал о выделении седанов своему спецконтингенту? Мистер Никотин, нет?
– Всюду вам мерещится этот… мистер Никотин!
– Мерещится?
– Ладно, вы правы. И что теперь?
– Уолтер! Это вы нас спрашиваете, что теперь?!
– Ладно, вы опять правы. Что ж, постараюсь раз и навсегда решить проблему вашей безопасности.
– А на каких условиях? На каких условиях?
– После узнаете.
– Не годится!
– Ладно, вы снова и снова правы… Например, на условиях обмена злосчастной дискеты. Им дискета – вам безопасность. Да, и, разумеется, восстановление в прежней должности, Скалли.
– Не годится!
– Агент Молдер, я пока разговариваю с агентом Скалли. Агент Скалли?
– Не годится, Уолтер.
– И вы туда же!
– Нам нужны икс-файлы с этой дискеты!
– Нам?
– Всем нам. Речь идет о раскрытии заговора против народа страны Бога и моей.
И вашей, Скиннер, не так ли? Или вы как помощник директора ФБР не заинтересованы в разоблачении заговора?
– Риторику в сторону, Молдер!
– А все-таки?
– Ладно, в который раз вы правы! Заинтересован. Однако мне бы не хотелось удовлетворять свой интерес ценой ваших жизней.
– Мы живы.
– Пока.
– Так вот, пока мы живы… Знаете, что мы вчера нашли? В Западной Вирджинии, в заброшенном ангаре!
– Ну-ну?
– Скрупулезную систему записи медицинского состояния всего населения страны Бога и моей… И вашей, Скиннер, и вашей!
– И что из этого следует?
– Ха! Так я вам сразу и ответил! Мой ответ – все ответы могут находиться на дискете. По крайней мере, из-за этого нас и хотели убить.
– Что вы рассчитываете найти на дискете, агент Молдер?
– Как минимум, причину убийства моего отца. И суть происшедшего с Самантой, с моей сестрой. И что они сотворили с агентом Скалли. Так сказать, ничего личного.
– С агентом Скалли? Сотворили? Агент Скалли они с вами что-то сотворили?! Что?!
– Если б я знала, Уолтер! Но – сотворили. И я бы хотела знать, что!
