Текст книги "Увидеть Париж – и победить!"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Что я должен буду делать?

– То, что умеете. Чему вас учили.

– Меня учили убивать…

– Не исключено.

– Можно подробнее?

– Все сказать не могу. Но намекну. Вы отправитесь в командировку в дальнюю страну, где предложите свои услуги.

– Кому?

«Журналист» пожал плечами.

– Хотел бы я это знать.

– Ловля зубастых щук на карася? А карась, выходит, я?

– Пусть будет так…

– А вы рыбак?

– Нет, тоже живец. Только чуть покрупнее.

– А если я…

– Всякое может быть… На этот случай вы положите на счет некоторую сумму денег, которую жена сможет снять. После того как… Еще вопросы?

– А не врете? А то все нынче кивают на государство, а набивают свой карман.

– Нет, не вру, – серьезно ответил «журналист». – Впрочем, вы сами сможете в этом убедиться. По характеру заданий. Ну что… По рукам?

– А как вы меня отсюда вытащите?

– За денежки. За твердую американскую валюту.

– Когда я должен дать ответ?

– Сейчас. Потому что если не вы, то мне придется искать кого-то еще.

* * *

Человек шел по улице. Ничего не нарушал, не заступал на проезжую часть, переходил дорогу только на «зеленый» и вообще он был человеком очень аккуратным и педантичным. Потому что был немец, а по профессии – бухгалтер. То есть законопослушный европеец в квадрате. Если не в кубе. Это его и подвело. Потому что из дома на службу он выходил строго в одно и тоже время и шел одним и тем же маршрутом, чтобы открыть дверь офиса ровно без трех минут девять и успеть зайти в свой кабинет. В девять ноль-ноль он приступал к работе, трудился без перекуров и разговоров до обеда, потом разворачивал принесенные с собой бутерброды, ел и снова работал до семнадцати ноль-ноль. В семнадцать ноль-ноль он вставал из-за стола, выключал компьютер и шел домой. И так тридцать лет. Потому что это и есть образец европейского счастья – работать на одном и том же месте до конца дней своих, будучи уверенным, что тебя не уволят. Это только странные русские всю жизнь мечутся, меняя место работы, пытаясь ухватить за хвост жар-птицу счастья, которая всегда на поверку оказывается драной бройлерной курицей. Но так, чтобы на одном месте, за одним и тем же столом или подле станка… нет, увольте… По собственному желанию. Лучше удавиться, чем такая, из конца в конец, тоскливая жизнь.

Вот и в этот раз, в семнадцать часов, человек вышел из офиса и отправился привычным маршрутом. В семнадцать десять он должен подойти к двери своего дома, тщательно вытереть о коврик обувь, хотя на тротуарах ни пылинки, подняться к себе, вымыть руки, поужинать и сесть смотреть телепередачу, которую двадцать лет смотрит. Потому что всё должно быть так – привычно и одинаково. Он должен заправляться на одной и той же заправке, на которой имеет скидку в полпроцента, покупать типовой набор продуктов в привычном супермаркете, ходить в одни и те же кафе и церковь, иметь счет и карточку в «своем» банке и отдыхать на курорте, который облюбовал раз и навсегда. И в этом упорядоченном, правильном и размеренном мире ему очень спокойно и уютно. Он так тридцать лет прожил и еще сорок намеревался.

Но что-то пошло не так.

Перейдя дорогу и шагая строго посреди тротуара, он вдруг заметил идущих ему навстречу двоих молодых людей. Которые что-то оживленно обсуждали и при этом жестикулировали. Что было неправильно, так как они заняли собой бóльшую часть тротуара и выражали свои эмоции на улице, при этом громко разговаривая, а это в высшей степени неприлично, так как ущемляет интересы других прохожих. По улице надо ходить молча, никому не мешая и уступая дорогу.

Человек шагнул ближе к дому, пропуская невоспитанную парочку. И парочка прошла мимо. Человек хотел пойти дальше, но тут с островерхой крыши дома сполз поддон с кирпичами. Сполз и снёс ограждение, которое на вид казалось довольно прочным. Поддон перевалился за срез крыши, продавил водосточный жёлоб и четыре десятка сложенных кирпичей посыпались дождём вниз. В секунду кирпичи грохнулись на тротуар, дробно забарабанив по брусчатке, раскололись на куски и отскочили на дорогу. Но несколько кирпичей обрушились на голову и плечи случайного прохожего, неосторожно приблизившегося к стене дома. Один кирпич ударил его точнёхонько в темечко и проломил череп, загнав обломки кости в мозг.

И человек умер. Хотя был очень законопослушный и аккуратный и никогда не переходил дорогу на «красный» свет. Такова уж судьба, от которой не уйти.

Полицейские долго выясняли откуда на крыше взялся поддон с кирпичами, но никто ничего вразумительного сказать не мог. Возможно, он там простоял, забытый, несколько лет, а, может, его кто поставил накануне. Но даже если поддон кто-то и оставил, он в этом никогда добровольно не признается, чтобы не нарваться на наказание.

Смерть прохожего списали на несчастный случай, закрыв начатое дело. В городе провели ревизию крыш и ограждений, повесили предупреждающие таблички. А в кресло усопшего сел другой бухгалтер, который тоже никогда не опаздывал, появляясь на рабочем месте без одной минуты девять. Ну, такие они бухгалтеры. И европейцы.

Хотя, как оказалось, от случайной гибели не застрахован никто. Даже тот, кто не перебегает улицу на «красный»…

* * *

– Как же я его выпущу?

– Под подписку о невыезде.

– Да меня за это…

– Максимум лишат премии или снимут звезды. Я это компенсирую в размере пятилетнего оклада. За такие деньги, я думаю, вы сможете договориться с начальством. Была драка, убийство можно переквалифицировать в нанесение тяжких, ну, или самооборону. Могли же вы ошибиться? Впрочем, с тем же предложением я могу пойти к вашему начальству.

– Не надо к начальству. Я к нему сам схожу.

– Значит, договорились?

– Договорились.

Через сутки подследственный Степанов Михаил Сергеевич вышел из стен следственного изолятора.

– У вас пять свободных суток. Можете отправиться на побывку к семье. Через пять суток вам нужно прибыть в Москву. Вот билет.

– Есть, – коротко ответил Степанов. И разве что не сделал «смирно» и ладонь к виску не вскинул.

Наверное, ему стало даже проще и легче, потому что он пришел оттуда, где привыкли подчиняться, а не размышлять. И всё встало на свои места: есть вышестоящий командир, который отдает приказы и несёт за них ответственность, и есть ты, который должен эти приказы исполнять. А всё остальное – не твоего ума дело. И никаких терзаний. «Кру-гом! Марш!»

* * *

Адрес.

Анкета.

Вопросы.

– Ну, вы меня тут описали! Прямо «Рэмбо-три» какой-то.

– Хорошо не подашь – быстро не продашь. Тем более, мы ни в чем не соврали. Так, чуть-чуть сместили акценты.

– И что дальше?

– Собеседование по Интернету. Вам будут задавать массу вопросов, на которые надо ответить максимально близко к правде жизни. Не надо ничего выдумывать, но можно слегка преувеличить свои достоинства.

– Прямо, как засидевшаяся в девках невеста.

– Типа того. Вас должны заметить.

– Допустим, заметили. Какие дальнейшие действия?

– Не знаю. Но нужно быть готовым ко всему. Предполагаю, что вас захотят увидеть «живьём». Возможно, дадут какое-нибудь тестовое задание или еще что-то. К сожалению, меня рядом с вами не будет, так что все решения придется принимать самостоятельно.

– Полная автономия?

– Почти полная. Я дам вам несколько мейлов и плеер. Вот этот…

Плеер как плеер, с дыркой для наушников.

– Зачем он мне?

– Музыку слушать. Телефон и фотоаппарат у вас могут изъять, а плеер, надеюсь, их не испугает. Включать его следует следующим образом: воткнуть, вынуть, снова воткнуть и опять вынуть наушники, одновременно нажимая кнопку «Recet». Именно эти наушники. И лишь потом включать. Текстовую информацию сбрасывать через USB-порт или записывать на диктофон. Файл будет скрытным.

– Шифромашинка?

– Можно сказать и так.

– А если просто включить?

– Если «просто», то вся информация в плеере сгорит. Сообщения посылать лучше из случайного кафе, присоединив плеер к компьютеру или планшету и, удерживая кнопку перегрузки, сбросить весь диск. Нужный файл я сам найду.

– А как, если что пойдет не так, получить ответ?

– Грузите музыку со страничек в соцсетях, которые я вам дам, выбираете песню, ну, допустим, «Дубинушку», жмете кнопку перегрузки и читаете текст. Следующий сеанс связи с другого адреса и под другую музыку. Два раза один адрес использовать нельзя. В переписке можете называть меня, допустим, Брат, а я вас Прохожий.

Потому что точно – прохожий, с которым никакого будущего…

– Можно адреса записать?

– Адреса нужно выучить назубок, как «Отче наш»! Никаких записей, всё только в голове.

– А в голову, если что, пулю, чтобы стереть всю информацию? В виде команды «Recet»? В противном случае…

– Вы правильно всё понимаете. Я вас не в скаутский лагерь приглашаю, я вас на войну отправляю. Со всеми ее законами немирного времени.

– Это понятно.

То есть понятно, что лучше «Recet» в башку, чем семью – на плаху. Потому что родные, хоть и в своем доме, но заложники. Такой расклад.

– Давайте всё это сейчас отрепетируем. Плеер – наушники – жмем – втыкаем – вынимаем – перематываем… Усвоили?

– Более-менее.

– Тогда еще разок.

И еще… До автоматизма. Так как ошибки в таком деле крайне убыточны.

* * *

Жарко. Потому что Африка. Хотя и Северная. Пустыня во все стороны на сотню километров. И даже забора не надо, потому что всё равно не сбежишь, а сбежишь, до людей живым не доберёшься – высохнешь и помрёшь. И приблизиться незамеченным практически невозможно, так как вся местность, как пустой офисный стол, из конца в конец просматривается.

Такой вот лагерь. По документам – спортивный, а по сути… Снаружи пролезть в него – задачка. Но можно попробовать изнутри.

– Смит!

– Я!

Хотя какой он Смит? И даже Брат? Степанов он, Михаил Сергеевич. От рождения. И до смерти. А всё прочее – это кликухи, как у служебных собак.

– На исходную, Смит.

Шагнул от своей пятерки, прошел шагов двадцать, плюхнулся животом на песок, потянул к себе винтовку. Сегодня проверка снайперских навыков. Впереди несколько, на разном расстоянии, мишеней, в которые надо попасть из положения лёжа, с колена и стоя. Дальнюю мишень вообще еле видно.

Стрельба «отсюда и до обеда», пока песок не нагрелся и воздух не «поплывёт». Потому что после обеда, в жарком мареве, мишени «запляшут», как живые.

– Готов?

– Yes!

– Давай, Микки! – крикнул кто-то из строя.

Микки, потому что Микки-Маус. Другой – Халк. А третий, вообще, Санта-Клаус. Не потому, что кликухи, потому что маски. На мордах, так что только глаза видны. Такой вот маскарад.

Приложиться, упереться в песок локтями, подкрутить прицел «под климат», высчитать расстояния, успокоиться, унять мандраж… Промахиваться нельзя, никак нельзя! Нужен результат, по возможности лучший. Потому что за его спиной не инструктор стоит, а Брат. И не работу он здесь, как другие, ищет, а семью свою защищает.

Выстрел!

Еще!

Сегодня он стреляет. Вчера закладывал и подрывал фугасы. Позавчера работал с холодным оружием. Еще раньше скакал по полосе препятствий на время, как солдат-срочник, плавал в бассейне, балансировал на бревне…

А еще «беседовал по душам» с двумя собеседниками, которые забрасывали его с двух сторон быстрыми вопросами, не давая подумать, зачастую дублируя друг друга: кто папа-мама-родственники, где и под кем служил, где воевал и снова про родственников… И всё с максимально возможными деталями. Вплоть до высоты и цвета забора в казарме. И если что-то выдумывать, то сегодня ты скажешь – что зеленый, а завтра, забыв, желтый. И попадешься.

– Номер вашего автомата?

– Имя, фамилия, внешний вид инструктора по рукопашке?

Прокачивают, ловят на мелочах.

Только ему ничего выдумывать не надо, он про свою биографию рассказывает и про забор, который лично зеленой краской закатывал…

А был еще «медицинский осмотр»: вес, рост, гибкость, острота зрения, скорость реакций, вестибулярный аппарат, боязнь высоты. Как будто в космонавты готовят. Зачем такие навороты?

Выстрел! Девяточка. Еще одна…

Так ведь не снайпер он по основной специальности. Он так – с автоматом бегать. Хотя, из винтовочки стрелял, учился и попадал. И даже призы на округе брал.

Прицелиться…

Выстрел!

Выстрел!

Зачет?

Или?

Никто не скажет. Смотрят инструкторы, вбивают что-то в планшеты, а что – не узнать.

– На исходные! Привести себя в порядок! Смир-но! Завтра в семь утра…

Уже не пятеро их, уже четверо.

– На исходные.

Посреди пустыни – двери. Самые обычные. Входные. Стоят на песке, как вход в никуда. И нужно их заминировать. Перед ними на столе гранаты, пластид, взрыватели и прочая взрывоопасная лабуда. Всё что хочешь. И даже то, что непонятно, как использовать.

Ладно, идем, смотрим, щупаем.

Хорошая дверь, металлическая. Куда бомбу ставить? Если сбоку, то можно заметить. А что, если сверху? Взять пластид, размять, размазать по дверной коробке сверху, притопить большим пальцем, как в пластилин, рубленые гвозди. Теперь микровзрыватель. Прогладить, прилизать, убрать излишки. Проверить закрывается ли дверь. Вроде нормально. Раскатать, наложить сверху бумажную ленту под цвет коробки. Всё как надо – в глаза не бросается. Тем более, дверь будет закрыта. Теперь вытянуть две проволочки от взрывателя, развести, зафиксировать прозрачным скотчем так, чтобы при открывании двери они замкнулись. Всё. Доложить о готовности.

Подошел инструктор, посмотрел, пощупал, сфотографировал. Отошел подальше, разматывая шнур, привязанный к дверной ручке. Присел. Дёрнул.

Дверь приоткрылась. И… грохнул взрыв. Сверху, от коробки. Балку выгнуло и сломало, дверь отбросило на метр.

Эффектно…

Инструктор присел у двери, поднял одну из досок, которые лежали вдоль порога. Мелко рубленые гвозди вошли глубоко в древесину, где-то прошли навылет. Если бы вместо досок был человек, его бы порубило гвоздями, нашпиговав голову металлом. Ни единого шанса выжить…

– Строиться…

Плечо к плечу встали четыре человека. Похудела их пятёрка на одного бойца.

А через сутки еще на одного… Двое сошли с дистанции. Видно, не приглянулись. Или, напротив, пристроились к делу. Не узнать…

– Строиться!

Выезд в город. Задача: уйти от слежки.

Город – не его стихия, его – это горы, лес или даже степь. Там ему каждый кустик в помощь. А здесь… Но надо пробовать, надо осматриваться, пытаться выявить тех, кто идет за ним.

Вон тот?

Или тот?

Или те двое?

Черт их знает… Может, они из дома за хлебушком вышли или пивка попить?

А вот еще дама, которая уже кварталов десять сзади бредет, как приклеенная? Может, она? Не понять… Не шпик он, не умеет слежку «срисовывать». Общее представление имеет, но не более того. А если попробовать оторваться? Как в кино: прыгнуть в уходящий от остановки автобус или по проходным дворам? А где здесь проходные дворы?

Ладно, побежали как бог на душу положит: свернем сюда, еще раз… Что там? Магазин? Зайдем в магазин, осмотримся через витрины. Каких-то два мужика… Может, те, а может, и не те. Рвануть через служебный вход? А если заметят, поймают, полицию вызовут? Может, не рисковать, все-таки не в боевых условиях? Но зачёт… Нужен зачёт, нужно пройти отбор. Нужно победить.

Быстро сместиться, открыть дверь, нырнуть в какой-то коридорчик. Куда? Направо? Или налево? Да хоть куда! Быстро пройти… Еще дверь. Кто-то навстречу. Что-то лопочет на непонятном языке, руками размахивает…

Улыбнуться широко:

– Пардон, пардон…

Пробежать мимо, увидеть впереди дневной свет, выскочить через какие-то ворота на улицу. Кто сзади? Никого… Теперь ходу, ходу… На соседнюю улицу и по ней…

Ну что, оторвался? Вроде, да… Тогда зачёт?

Общее построение. Из трёх человек.

– Спасибо всем. Завтра вы убываете домой…

Вот так раз! А задание? Или хотя бы понять: кто подошел, а кто нет.

Никаких заданий. Никакой информации.

– Если вы понадобитесь, мы найдем вас. Еще раз спасибо.

И за каким их тут собирали и гоняли до седьмого пота? Непонятно. Ни черта же непонятно!

* * *

– Ну, всё ясно.

– Что? Что ясно? Нас семь недель в хвост и гриву… Зачем?

– Отбор и селекция. Присматривались, отбирали, сортировали. Теперь раскидают по полочкам до востребования. Сколько вас там было?

– Откуда мне знать? Я никого, кроме своей пятерки, не видел. Да и их не узнаю, все в масках.

– А ночью?

– Ночью каждый под своим пологом. Там всё так устроено, что ни при приёме пищи, ни на физподготовке, ни даже в сортире ты ни с кем не столкнёшься. Видишь только своих, но в масках.

Нет, так не разобраться. Тут надо идти по «вторичке», по неочевидным фактам, по оставленным следам. По «эху».

– Так были люди еще помимо вашей пятёрки?

– Конечно, были.

– Значит, ты мог что-то заметить, услышать, унюхать…

– Услышать? Ну да… Точно! Я выстрелы и взрывы слышал. Такая пальба на огневых иногда шла, как будто война. Выстрелы, потом пауза, потом снова стрельба.

Вот, правильно. Так и надо: суммируем все наблюдения воедино.

– А гильзы?

– Что гильзы?

– Гильзы на стрельбище были? Вряд ли они после каждой группы подбирали их.

– Точно! Были! Горы!

– Горы – это абстрактно. Сколько, примерно? Возьми за основу один какой-нибудь день.

– Тогда понедельник. Мы отстреляли по пятьдесят патронов каждый. Это примерно вот столько. – Обозначил ладонями горку. – А там было… Там было гильз… Раз в пятнадцать больше.

– Ну вот! А теперь по быту. По твоей пятёрке, как по фрагменту, можно общую картинку собрать. Где вы, как вы?

– Если по нашей? Были у нас две палатки: в одной мы жили, спали – ели, в другой занимались. Всё остальное «в поле».

– А чужие палатки?

– Ну да, стояли.

– Сколько?

– Не знаю. И не знаю, был ли там кто-нибудь. Палатки довольно далеко друг от друга стояли и еще маскировочными сетями были разделены. А некоторые, возможно, за холмом, где ничего не разглядеть.

– Как выглядел блок?

– Обычно. В «кармане» две палатки и отхожее место в виде ямы, отгороженное с трех сторон парусиной. Еще стол, пластиковые стулья, рукомойник…

– А сеток сколько было? Ну, напрягись!

– Сеток?.. Если в одну сторону… И другую… В пределах видимости шесть – семь минимум.

– Теперь мусор…

– Что, мусор?

– Кто и как убирал бытовые отходы?

– Раз в сутки проезжал грузовичок, и мы бросали в него мешки.

– Вы бросали. Но и до вас бросали… Сколько там было примерно мешков?

– Ну, да. Десяток был.

– А мусор у вас был одинаков по количеству и качеству, потому что вы все получали одинаковые пайки. И, значит, по объемам. Так?

– Да.

– Вода? Откуда воду брали?

– Из цистерны закачивали, которую на прицепе привозили.

– Объем цистерны? Сколько литров сливали вашей пятёрке?

Теперь умножаем литры и прикидываем вместимость цистерны.

– А для сортира туалетной бумаги сколько вам выдавали? Кто ее развозил? Сколько рулонов оставалось, после того как вы свои забирали?

Вопросы, вопросы. В ответе, конечно, можно ошибиться. Но если вывести среднестатистический результат…

– Считаем. Вода, мусор, туалетная бумага, гильзы…

Выходит, что в лагере квартировало где-то от пятидесяти до семидесяти бойцов.

– Да, получается так. Как-то я не задумывался. Лихо вы!

– И каждый из них умеет что-то лучше других: стрелять, взрывать, нырять. А ведь ты говорил, что вас еще измеряли, как измеряют портные клиента – с ног до головы. Реакцию вашу определяли… Было?

– Да, было.

– Значит, они теперь под каждого могут свою «дырку» найти. Вернее, наоборот: под дырку – бойца. Куда он пролезть умудрится, а другие нет.

– Может быть. У нас один циркач был, юркий, как ящерица – в любую щель протискивался. И ныряльщик был, так тот мог четыре минуты под водой…

– Следовательно, когда-нибудь нырнет. Или через газовое облако с задержкой дыхания пройдет.

Короче, пригодится. Именно со своим уникальным навыком.

– Как это вы разложили… Прямо, как по полочкам!

– Обычно разложил. А теперь прикинь, что если они несколько выпусков сделали? Это же… Это целый пехотный полк. Непонятно только, зачем? Куда они такую прорву бойцов девать собираются? И вот про то ни ты, ни я не знаем!

– И что мне теперь?

– Ничего. Написать подробный отчёт о том, что ты видел, слышал и о чем только догадываешься. Не упустив ни одной мелочи!

– А после?

– После? Сидеть и ждать, когда вызовут.

– А если не вызовут?

– Значит, тебе повезло, значит, ты не подошел.

– А может нагрянуть в этот лагерь, положить там всех мордой в грунт и допросить с пристрастием: кто они и для чего. Это по моей специальности, я смогу, если пару-тройку бойцов мне дать. Там и охрана-то – тьфу!

– Ну, во-первых, на том месте никого уже нет. Палатки свёрнуты и увезены в неизвестном направлении, мишени убраны, гильзы собраны, дерьмо засыпано, лагерь вычищен под метёлку. Пусто там! А во-вторых, вдруг они ничего не знают, а шум пойдет? Вас всех, кто там был, просто вычеркнут из списков, оборвав все концы. Нет, тут надо до конца идти. А для этого ждать…

– Где ждать?

– Здесь, в Европе, чтобы через границу туда-сюда не шастать. Так что, считай, повезло тебе, майор. Мир посмотришь на халяву, другие о таком только мечтать могут! А чтобы тебе грустно не было – попутешествуй, посмотри.

– Что посмотреть?

– Ну, не памятники же с музеями. Маршруты отхода посмотри, по проходным дворам пройдись, транспорт освой, в том числе общественный и прокатные автомобили, схроны организуй, НП оборудуй. Чтобы эту Европу – как пять пальцев! И еще язык подтяни и научись выглядеть, как местные. А то ходишь как… русский дембель в увольнительной. Такое тебе будет задание. Чтобы не скучал.

– Я всё понял, не заскучаю. Точно.

– Вот и отдыхай. На всю катушку!

* * *

Смотрим доски объявлений, листаем, читаем… Потому что каждую неделю смотрим, а некоторые каждый день. И что там новенького в тех объявлениях?

Ага… Сообщение от Прохожего – Брату. Который ему не брат и не сват. И вообще не родственник. От бывшего майора Степанова. Который там, в Европе, второй месяц «груши околачивает». «Срочно выезжаю в командировку. Требуются исполнители со знанием русского языка. Подробностей не знаю».

А вот это уже интересно. Судя по всему, поставленный капкан сработал. Может, это ничего не значит, а может… Потому что русский язык… Зачем-то же он им понадобился? Вполне возможно для работы там, где на нем все говорят. А это значит… Значит, могут случиться новые взрывы и стрельба. Потому что ниточка потянулась вначале отсюда – туда, а теперь, не исключено – обратно…

И тогда…

Очень, ну просто очень интересно…

* * *

Перекресток.

Светофор.

Одинокий прохожий. Интересно, кому это нужно в Европе, в маленьком городишке, ночью в одиночестве бродить? Все местные давно спят. А туристов здесь пока еще нет, потому что не сезон. Но, тем не менее, прохожий стоит, пережидая «красный» свет светофора. На пустой улице.

А он и есть – Прохожий!

Вдруг из переулка выскочила машина. Такси. Притормозила. Водитель высунулся из приоткрытого окошка, поманил пальцем, видно, спросить что-то хочет.

Прохожий сделал шаг.

– Садитесь.

– Спасибо. Я не заказывал такси.

Вниз поползло стекло задней дверцы.

– Садитесь, Смит.

Да, Смит… Так его звали на сборах, в лагере. Там он был Смит. И лицо… Очень знакомое… Где он этого человека видел? Ну да, это же один из инструкторов, который присутствовал на занятиях!

Распахнулась дверца.

– Но мне нужно…

– Я знаю. Но мы решили забрать вас здесь. Так проще и быстрее. Садитесь. Здесь нельзя долго стоять.

Смит подошел ближе, зачем-то оглянулся и сел в салон.

Машина тронулась.

В салоне находились двое – водитель и инструктор.

– Куда мы едем?

– В аэропорт. – Инструктор повернулся к нему. – Только вы теперь не Смит, а Бохдан Румер. – Протянул какой-то документ. Паспорт. С фотографией. Его фотографией! – Вы словак из города Кошице. Водитель автофургона. Жены и детей нет. Адрес проживания… После посмотрите в Интернете свой дом, улицу, магазины и окрестности. Чтобы иметь общее представление о малой родине. Здесь… – протянул планшет, – некоторые подробности вашей биографии на случай, если кто-то будет ими интересоваться. Вопросы?

– Куда я лечу?

– Далеко. Но там вас встретят и объяснят, что делать.

– Какая работа мне предстоит?

– Та работа, на которую вы согласились при первом собеседовании. По оплате решите всё на месте. Если вы передумали сотрудничать с нами, вы можете сказать «нет». Прямо теперь. И выйти из машины. Ваше решение?

Ну а какое может быть решение? Если он уже сказал «да». Если за спиной его подпирает Брат и семья. Он свой выбор сделал, еще тогда, раньше. Вернее, за него сделали…

– Едем!

* * *

Жарко. Потому что Латинская Америка. Арендованный на окраине дом. Сильно не «пять звезд». Духота. Закрытые глухими ставнями окна. Вентилятор под потолком, гоняющий густой, как масло, воздух. В холодильнике, не справляющемся с жарой, теплая минералка. Из-под крана лучше не пить, чтобы не подхватить дизентерию. Интернет в доме запаролен, мобильные телефоны изъяты, двери на запоре, ключи хрен знает у кого. Этот дом, как подводная лодка, залегшая на дно моря – команда принята, люки задраены, связи с внешним миром нет. Полная автономка. И полное одиночество, потому что ты в этой лодке один-одинешенек.

Ожидание… Чего ждем? Или кого?

Ноутбук. Личный. Который только у тебя и для тебя. Вбиваем пароль, заходим… Пустой рабочий стол. Иконка. Одна-единственная. Подводим курсор и жмём. Строка пароля… Вбиваем. Экран разворачивается, звучит бодренькая, как в компьютерных играх, музычка. На экране картинка – коридор и дверь. Узнаваемая, так как та самая – входная, которую, если десяток шагов пройти, можно «живьем» посмотреть. В правом верхнем углу циферки – два таймера, отбивающие время – текущее и расчетное, в которое нужно уложиться.

Игра… Которая… вовсе даже не игрушки.

Ну что? Поехали?

Толкаем «мышку», «открываем» дверь. На таймерах тронулись, побежали цифры. Пока совершенно симметричные. Что там? Улица. Какие-то дома, деревья… Наверное, такие, какие есть на самом деле… Потому что туда, за реальную дверь он не заглядывал. Привезли его ночью в кромешной тьме, и выходить не дают…

Пошли? Нет, рано, можно нарваться на штрафной балл. Уже нарывался… Всему свое время. В экран «въехала» и остановилась возле крыльца машина, из которой вышел водитель. И куда-то пошел. Теперь можно…

«Выйти» неспеша, по таймеру, подойти к автомобилю, сесть на водительское сиденье. Ключи в замке, документы на панели, билет на ближайший самолет в бардачке, на случай, если что-то пойдет не так. В самой машине стерильная, с точки зрения криминала, чистота.

Осмотреться… «Картинка», как если сидишь за рулем, дорога в четыре полосы, автобусы, люди, фонари, бордюры. И навигатор в углу экрана, куда уже вбит нужный адрес.

Милый женский голосок: «Следуйте прямо четыреста пятьдесят метров…» Ладно, поехали, как уже раз сто ездили, соблюдая скоростной режим, останавливаясь перед светофорами, пропуская пешеходов и собак. Потому что если нарушение правил дорожного движения, разборки с полицией, старушками или, не дай бог, ДТП, то график будет нарушен.

Едем. Смотрим в зеркало заднего вида и на проезжающие мимо автомобили. Запоминаем номера, марки, цвет… Если одна и та же машина мелькнет два раза, а ты не заметишь, то тебе прикатит штрафной балл. Прошлый раз он две машины прохлопал. «Через сто пятьдесят метров поворот налево…» Поворачиваем. «Через пятьдесят метров припаркуйтесь у обочины…» Да знаю, знаю… Паркуемся, пропускаем едущие сзади машины, смотрим, не притормозит ли какая. Фиксируем, запоминаем… «Продолжайте движение…» Продолжаем. Всё как в жизни.

Поворот… Еще… Едем чисто механически, «на рефлексах», так как маршрут изучен до последнего придорожного столбика. Вот сейчас будет «зебра», дальше остановка и ограничение скорости. Он здесь хоть с закрытыми глазами, но… нужно с открытыми, нужно смотреть, наблюдать, распознавать.

«Через двести метров развернитесь…» Спасибо, барышня, за напоминание. Хотя, чего напоминать, когда руки сами баранку крутят?

Разворачиваемся. Смотрим, кто поедет следом… Какой-то красненький «опель». Надо его взять на заметку. Едем. Недалеко… «Через триста метров развернитесь…» Да помню, помню я… Разворачиваемся. Еще раз. Вряд ли кто-нибудь в здравом уме и твердой памяти будет повторять сей странный маневр, чтобы ехать вперед, потом – назад, потом опять – вперед. Туда, куда и ехал.

Где «опель»? Пропал, на второй разворот не пошел… А таймеры? Тикают… Отставание от расчетного времени – пятьдесят секунд. Надо поднажать, но так чтобы без нарушений.

Поворот… Еще…

Сзади пристроился грузовичок, который, кажется, уже мелькал раньше. Или нет? Вроде, похож. Тогда поворот, еще один, и еще… Где он? Не видно. Три с половиной минуты из резервного времени.

Покатили дальше…

Окраина. Заброшенный порт. Остановка. Ждем, вырабатываем запасные минуты. Время! Случайная стоянка. Машина остается здесь, дальше пешком.

Потопали. Точно, потопали… Судя по скорости и углу обзора, какие-то пацаны обходили и объездили всю эту местность на велосипедах, прикрутив к каскам видеорегистраторы. Отсюда и картинка…

Рухнувший забор, дыра… Лезем… Всё под размер… Заброшенные, с выбитыми окнами здания. Повороты, как в лабиринте. Но в хорошо знакомом лабиринте. Это он вначале сбивался, а теперь нет, потому как находился здесь… до одури. Поворачиваем курсором то вправо, то влево. Плывет, меняется пейзаж. Иногда забываешь, что ты «идешь» по экрану, а не ножками по битому асфальту топаешь.

Время? Секунда в секунду.

Стоп… Постоять две с половиной минуты. Хрен знает, зачем. Но когда однажды он ломанулся вперед, экран сыграл ему веселенький похоронный марш и отбросил к началу игры.

Теперь можно…

Брошенный контейнер. Один среди многих. Но… его.

Подойти. Осмотреться, покрутив «мышкой», чтобы не нарваться на баллы. Потянуть дверцу. Зайти. Включить фонарик. Там, в углу, куча мусора и тряпья. Подкатить «мышкой» к куче, разбросать, достать сумку, в которой всё необходимое. Подключиться к проводу, свисающему с потолка. Экран разделился на пять частей. Круговой обзор плюс вид сверху…

Хорошее это дело – компьютер, сильно облегчает жизнь злодеям. Раньше, собираясь кого-нибудь ограбить или прибить, нужно было ножками в окрестностях места преступления всё обойти, расстояния промерить, пути подходов и отходов наметить. И тебя могли заметить и запомнить. А тут… Сиди, потягивай пивко и тренируйся, ножек не замарав!

Интересно, он один здесь, в порту, лазит? Наверняка не один. Кто-то еще, а кто – хрен его знает! Он отвечает за свою часть игры, только за свою, видит только свою картинку и бегает по своему маршруту. И рассказать, случись что, сможет только то, что знает. Что? А ничего! Он даже на месте не был, он лишь, из дома не выходя, в игрушки на компе играл!

Стук в дверь. Условный.

На пороге Командир в марлевой повязке, наверное, гриппом боится заразиться, поэтому на лице видны только глазки. О… да тут, похоже, эпидемия, потому что все заразиться боятся.