Текст книги "Картонный воин"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава двадцать восьмая

Отступать было поздно. И некуда. Иванов вздохнул и, как в ледяную воду, вошел в кафе.

Будь что будет!..

– Все, зашел, – облегчённо вздохнул майор-, Проскурин.

– Войти мало, надо еще выйти, – многозначительно сказал генерал Трофимов.

Иванов стоял возле входа, напряженно оглядывая зал. Крайний, за который он должен был сесть, столик был занят!

“И что теперь делать?” – совершенно растерялся он.

Новый посетитель обратил на себя всеобщее внимание. В первую очередь тем, что он никуда не шел – стоял у входа и пристально глядел на столик, за которым сидела молодая пара.

Может, это пришел муж, который случайно застал свою жену с любовником и теперь не верит собственным глазам? Тогда дальнейшее может быть интересным...

Пара тоже занервничала, не понимая, что нужно этому уставившемуся на них мужчине.

К. Иванову подбежал официант.

– Проходите, пожалуйста, – показал он на пустые столики.

– Нет, мне надо туда, – показал Иванов на занятый столик.

– Почему туда? – удивился официант.

– Если дальше, то я могу опоздать, – туманно ответил странный посетитель.

И направился к облюбованному столику.

– Можно, я сяду тут? – попросил он, берясь за стул.

Пара переглянулась. И пожала плечами. Иванов сел.

– Что будете заказывать? – спросил официант.

– Водки, – попросил Иванов.

Но тут же вспомнил, что водку заказывать нельзя.

– Нет, нет, не надо водки. Мне нельзя. Официант удивленно посмотрел на клиента.

– Дайте кофе... Нет, лучше пива!

– Темного или светлого? – спросил официант.

– Да, – невпопад ответил Иванов. – Четыре бутылки. Нет, пять бутылок...

После третьей выпитой залпом бутылки Иванову полегчало. Он расслабленно смотрел на своих соседей и глупо улыбался им, думая о чем-то своем.

“Ничего страшного: выйду, выстрелю, убью и свободен, – уговаривал сам себя Иванов. – Всего каких-нибудь три минуты... Выйду, выстрелю, убью...”

И совал руку за пазуху, щупая закрепленный под мышкой револьвер.

Парочка испуганно наблюдала за соседом, который пил пиво, молчаливо шевелил губами и периодически зачем-то лазил под мышку...

В семнадцать ноль три брошенный в щель под воротами микрофон уловил какой-то неясный шум.

Генерал Трофимов и майор Проскурин переглянулись.

Кажется, началось!

Доносящийся из динамика ноутбука шум нарастал. По длинному тоннелю, ведущему из подземного гаража, на улицу ехала машина.

В запасе оставалось чуть больше минуты.

Майор быстро вытащил мобильный телефон и набрал номер-Иванов сильно вздрогнул и побелел. В наружном кармане пиджака у него зуммерил телефон.

Ну вот и все... Он вытащил мобильник и прижал его к уху.

– Машина на месте, – прозвучала условная фраза.

– Ага, сейчас иду, – автоматически ответил Иванов, хотя должен был молчать.

Дальше он действовал, подчиняясь выработанному на тренировках условному рефлексу. Быстро встал. Прошел пятнадцать шагов в сторону выхода, потянул на себя дверь...

– Эй, а деньги! – крикнул сзади официант. – Вы за пиво не заплатили!

И бросился вдогонку за убегающим посетителем.

“Какие деньги? – не понял в первое мгновение Иванов. – Ах ну да, я же должен был заплатить за пиво заранее!.. Ну вот, опять забыл”.

Но возвращаться он уже не мог – времени не было.

Иванов выбежал из кафе.

– Все в порядке, вот он, Иванов, – показал на экран ноутбука майор Проскурин.

– А это кто?

Вслед за Ивановым из кафе выскочил мужчина в светлом костюме с подносом.

– Держи его! – заорал он благим матом и бросился вслед за убегающим Ивановым. – Он пиво украл!

И тут же из-за двери вывалился еще какой-то мужчина с табуреткой в руках и огромными прыжками поскакал вслед за Ивановым и официантом.

Похоже, он забыл за ужин заплатить, одновременно поняли генерал и майор. Говорили же ему!..

Динамики ноутбуков ревели, воспроизводя рев мотора в замкнутом пространстве и шум скребущих бетон шин. Автомобиль с объектом приближался к воротам.

Иванов добежал до фонарного столба и остановился.

Официант остановиться не успел и пролетел по инерции еще несколько шагов.

– Вы мне за пиво!.. – на ходу орал он. – Давай деньги, гад!..

Иванов не обращал на него никакого внимания и, кажется, даже не видел его – он вспоминал, что нужно делать, боясь что-нибудь пропустить.

Вначале нужно изготовиться к стрельбе...

Иванов принял рекомендованную и многократно отработанную в тире стойку – повернулся чуть боком, отставил на полшага левую ногу, прижался плечом к столбу.

Официант приблизился вплотную и схватил его за рукав.

– Деньги, гони деньги, пока я милицию не позвал! – кричал официант.

Иванов быстро сунул руку за отворот пиджака. Официант подумал, что он полез за кошельком.

Но Иванов полез не за кошельком, он полез за револьвером. Нащупал рифленую рукоять и потянул оружие вверх.

– От меня не убежишь! – удовлетворенно сказал официант, собираясь принять купюры. Но увидел не деньги, увидел пистолет. Огромный, блестящий, с длиннющим дулом револьвер. И еще увидел, как в двух шагах от сбежавшего посетителя, словно на невидимую стенку налетел, остановился швейцар с вскинутой над головой табуреткой.

“Ну все, сейчас он меня пристрелит, – вдруг понял официант. – За каких-то жалких пять бутылок пива!..”

Где-то там, впереди, зашумели моторы, потянувшие вверх ворота гаражного выезда.

Иванов быстро выбросил правую руку с револьвером вперед, обхватив, как его учили, пальцами левой спусковую скобу.

Официант сказал:

– Ой!

Заплакал и упал на колени. Из тоннеля показался передний бампер автомобиля.

– Ты готов? – спросил генерал Трофимов.

– Так точно, – ответил майор Проскурин.

Он стоял на приставленных друг к другу ящиках против небольшого, проделанного в обшивке фургона окошка. Стоял примерно так же, как стоял Иванов, – полубоком, расставив на шаг ноги. И держал в руках точно такой же, как у Иванова, револьвер, только с толстым набалдашником глушителя. Под дуло револьвера был подставлен специальный телескопический упор, который обеспечивал лучшее прицеливание. На рукоять был почему-то надет бумажный пакет...

Иванов глубоко вдохнул и шумно выдохнул воздух. Потому что его учили, что именно так должен поступать настоящий стрелок. Иванов сделал все как нужно, но опять не увидел точки лазерного прицела.

Ну куда она опять подевалась?

Автомобиль наполовину выехал из гаража.

Иванов хотел выстрелить, но вспомнил, что сейчас стрелять нельзя, что машина должна быть видна на две трети.

Передняя дверца...

Задняя...

Машина выехала полностью.

“Тянет гад! – подумал про себя генерал Трофимов. – Не хочет стрелять сам, ну не хочет!.. А раз так, то, значит, никакой ошибки нет, значит, я просчитал все верно...”

Когда Иванов спохватился, машина уже отъехала от стены дома на метр.

“Надо же стрелять!” – очнулся он. Зажмурился и вжал в скобу спусковой крючок.

Грохнул оглушительный выстрел. Отдача была на удивление слабая, была не такая, как если бы из ствола вылетела пуля сорок пятого калибра. Но Иванов этого не заметил.

– Работай! – тихо сказал генерал Трофимов.

Майор Проскурин зафиксировал красную точку посредине стекла передней дверцы, там, где смутно угадывалась фигура водителя, и плавно, чтобы не сбить прицел, нажал на спусковой крючок.

Револьвер сильно дернуло назад, но звука выстрела, из-за навернутого на дуло глушителя, слышно не было.

Пуля сорок пятого калибра, мгновенно преодолев четыре десятка метров, пробила автомобильное стекло и ударила водителя в левую скулу, силой страшного удара разломав ему череп. Машина прокатилась еще с полметра и замерла.

Иванов осторожно приоткрыл глаза и посмотрел на автомобиль. Посредине стекла передней дверцы была большая дыра.

“Смотри-ка, попал! – удивился Иванов. – Точно туда, куда нужно!”

И, воодушевленный успехом, сдвинул дуло револьвера чуть правее, к задней дверце. Красной точки он снова не увидел, но сильно не расстроился – первый раз он ее тоже не видел, но тем не менее не промазал. Оказывается, стрельба это не такое уж трудное дело!

Иванов снова зажмурился, потому что всегда жмурился, и выстрелил три раза подряд. Так как должен был три раза подряд.

Майор Проскурин тоже выстрелил три раза. Практически синхронно с ним.

Иванов открыл глаза.

На стекле задней дверцы наискосок слева – направо и сверху – вниз зияли две дыры с расползшимися во все стороны паутинками трещин. Еще одна пуля пробила насквозь металл самой дверцы чуть выше уровня сиденья. Эта пуля была выпущена на случай, если клиент успел среагировать на опасность, завалившись набок, что вряд ли, так как с начала нападения прошли мгновения.

“Опять попал!” – возликовал Иванов и расплылся в улыбке.

Ошалевший официант, стоя на коленях на тротуаре, смотрел, как посетитель, не заплативший за пиво и оказавшийся киллером, садит пуля за пулей в машину, не меняя позы, и при этом ухмыляется.

Еще две пули Иванов выпустил, уже почти, не целясь, так как совершенно уверовал в свои снайперские возможности.

Бах!

Бах!

И эти две последние пули тоже попали в цель! Две последние пули были не простыми, были зажигательными – они пробили бензобак и воспламенили бензин.

Раздался мощный взрыв. Под машиной и внутри машины лопнул огненный шар, куски бензобака и рваный металл покореженного корпуса, словно осколки рванувшего снаряда, прошили салон насквозь, калеча и убивая сидящих там людей. Дело довершило пламя, которое ворвалось в салон в образовавшиеся в результате взрыва дыры, выжигая все на своем пути. Выжить в таком аду было невозможно. Но кое-кто все же выжил!

В мгновение взрыва с переднего сиденья из машины, вышибая плечом дверцу, выпал телохранитель. Его нашли осколки и опалило пламя, но он остался жив. Откатившись от пылающей машины на несколько метров, он закатился за какой-то выступ в стене и выдернул из кобуры пистолет.

Сквозь языки огня и застилающий обзор дым он увидел человека, стоящего возле фонарного столба с вытянутыми в его сторону руками, и, не целясь, потому что целиться в такие мгновения некогда, важно испугать, сбить противника с прицела, короткими очередями по три патрона опустошил обойму.

Возле головы Иванова что-то свистнуло. И что-то ударило в бетонный столб, отчего во все стороны веером полетели мелкие каменные осколки. Несколько кусочков стеганули Иванова по лицу.

– Ой! – сказал он, хватаясь правой рукой за щеку и перехватывая револьвер левой.

Телохранитель сбросил пустую обойму и вытащил запасную.

– Ну же, ну же, стреляй, стреляй, дурак! – умалял шепотом майор Проскурин. – Ну!..

– Да как же он будет стрелять, у него оружие в левой руке! – тихо сказал генерал.

Иванов вдруг понял, что в него стреляют, что его хотят убить и уже, кажется, ранили!.. Но что делать дальше, он не знал, потому что никаких инструкций на этот счет не получал.

Телохранитель быстро перекатился в другое место, потому что боялся, что обнаружил себя, вогнал в пистолет новую обойму, передернул затвор и приготовился стрелять. Но на этот раз приготовился стрелять на поражение.

– Ну же, ну, хоть с левой!..

Со стороны горящей машины раздался выстрел.

Возле самой головы Иванова, обжигая кожу, прошла пуля. Страшно испугавшись, он отшатнулся назад, потерял равновесие и стал падать. Но не упал, а, пытаясь удержаться на ногах, всплеснул вверх руками. И, инстинктивно цепляясь пальцами за воздух, нажал на спусковой крючок.

Бабахнул выстрел. Последнего остававшегося в барабане патрона.

И одновременно с ним, прикрываясь грохотом, произвел выстрел майор Проскурин. Но он стрелял прицельно, стрелял наверняка.

Пуля ударила телохранителя в плечо, сломав ключицу, пробила легкое и печень и, пройдя насквозь все тело, застряла в тазовых костях.

Телохранитель обмяк и рухнул лицом на асфальт.

Но за мгновение до своей смерти он успел выпустить еще одну, последнюю очередь. Три пули ушли в сторону киллера, две пролетели мимо, одна нашла его.

Иванов вскрикнул и схватился за ухо. И почувствовал, как его руку заливает горячая кровь. Пуля попала ему в ухо, продырявив его насквозь.

“Уходи! – одновременно подумали генерал Трофимов и майор Проскурин. – Быстрее уходи”.

И Иванов их “услышал”.

Надо бежать, вспомнил он! Надо бежать, пока вся кровь не вытекла.

И медленно, но все более убыстряя шаг, побежал от горящей машины.

Не помнящий себя от страха официант смотрел вслед убегающему киллеру, который так и не заплатил ему за пиво. Смотрел и не верил, что так легко отделался.

Генерал Трофимов облегченно вздохнул.

Дело было сделано. Вопреки Иванову. Но все же Ивановым! Он стрелял мимо – но попадал! Стрелял холостыми патронами – но убивал жертвы настоящими пулями! Он считал, что воплощает в жизнь свой хитроумный план, на самом деле играя по правилам, навязанным ему чужой волей.

На месте преступления не будет лишних пуль, на месте преступления будет ровно столько пуль, сколько выпустил из своего оружия Иванов. Баланс сойдется, и сойдется не в его пользу!..

Майор Проскурин спрыгнул с ящиков, удерживая револьвер за обернутую бумагой рукоять, скрутил с револьвера глушитель и вопросительно посмотрел на командира.

– Что будем делать дальше?

– Дальше то, что сделал бы преступник, – ответил генерал Трофимов.

– Избавляться от оружия? – предположил майор. Генерал утвердительно кивнул.

– В двух кварталах отсюда, возле тротуара, есть сливная решетка с деформированными прутьями, – сказал он. – Если бы я хотел что-нибудь выбросить, я бросил бы это туда.

Майор Проскурин восхищенно посмотрел на командира. Похоже, у того все было продумано заранее. И привязано к местности заранее.

Генерал взял двумя пальцами револьвер, снял с ручки бумажный мешок и сунул оружие в полиэтиленовый пакет. После чего набрал на мобильнике номер.

– Я хочу заказать такси, – сказал он.

– Это квартира, – ответили ему.

Но спустя секунду из ближайшего продуктового магазина выбежал какой-то мужчина – судя по всему, водитель овощного фургона. Подбежал к своей “Газели”, открыл дверцу кабины, завел мотор и тронулся вперед, стремительно удаляясь от горящего автомобиля. Понять его можно было – останься он тут чуть дольше, ему пришлось бы иметь дело с прибывшей на место происшествия милицией. А кому это охота...

Через два квартала “Газель” притормозила. Наверное, потому, что заглох мотор. Хотя на самом деле потому, что водителю позвонили по мобильному. Из расположенного за его спиной фургона. И попросили остановиться строго напротив телефонной будки. Вот он и остановился.

Генерал Трофимов сдвинул в сторону ящики и овощной сор и задрал посредине фургона покрытие. Открылся небольшой, смонтированный в днище люк неправильной формы и потому внешне похожий на поставленную на провалившемся полу заплату.

– Взяли!

Майор с генералом ухватились за специальную скобу и потянули люк вверх. Открылось отверстие, внизу которого был асфальт мостовой.

Майор лег на пол и сполз вниз, высунув голову наружу.

Он увидел колеса машины, бордюр и башмаки прохожих.

– Давайте, – показал он рукой. Генерал сунул ему в ладонь пакет с револьвером. Майор уперся в асфальт левой рукой, а правую вытянул в сторону решетки сливной канализации. Он засунул пакет в отверстие между погнутыми прутьями, но так, чтобы тот провалился лишь наполовину. Проверил, прочно ли закрепился револьвер. И вполз обратно.

– Все в порядке.

Генерал поднял мобильный телефон.

– Поехали.

“Газель” двинулась дальше. На ближайшем перекрестке она свернула в проулок, проехала до следующего светофора и снова повернула...

Иванов прошел примерно тем же маршрутом, что ехал овощной фургон, но свернул раньше, свернул во дворы, где его поджидала неприметного вида “Волга”. Он упал на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

– Я умираю, я ранен, – жалобно сказал он. Водитель быстро оглянулся. Сквозь пальцы прижатой к щеке ладони пассажира обильно проступала кровь.

“Если пуля в башке, то дело дрянь, – подумал он. – Придется его чистить и придется избавляться от тела”. И попросил:

– Уберите руку.

Иванов, хныкая, убрал руку.

– Вам всего лишь ухо прострелили, – облегченно вздохнул водитель. – А я уж думал... Ничего себе – “всего лишь”!

– Там сзади аптечка, достаньте и прижмите к ране бинт.

Водитель вывел машину из двора.

– Где оружие?

Иванов вытащил из кармана револьвер.

– Положите его под сиденье. И прикройтесь пока чем-нибудь, хоть вон той газеткой, что ли, чтобы вас не было видно.

Иванов прикрылся газетой, делая вид, что читает.

Ему было очень больно, очень страшно, но более всего обидно. Он так стрелял, а его даже не пожалели!..

“Волга” влилась в уличный поток, мгновенно растворившись в нем. На заднем сиденье сидел, капая кровью, Иванов. А где-то там, далеко позади, догорала взорванная им машина, в которой был труп убитого им объекта.

Он сделал все как надо, он ни разу не промахнулся, его чуть не убили, и, может быть, даже он еще умрет от потери крови, а они!..

Да чтобы он еще хоть раз согласился!.. Да никогда! Да ни за что!..

Глава двадцать девятая

Милиция приехала на место происшествия быстро – автомобиль еще горел, чадя дымом. Н-да...

– Что это за улица? – спросил майор Самсонов, возглавлявший следственную бригаду.

– Мичурина. Мичурина, двадцать пять. “...Мичурина двадцать пять”, – написал следователь Самсонов в протоколе...

Картина в целом была ясная – киллер подкараулил машину жертвы, когда та выезжала из подземного гаража, и взорвал ее, выстрелив из...

– Из чего он стрелял? – спросил Самсонов.

– Судя по последствиям – из стопятидесятимиллиметрового орудия, – грустно пошутил кто-то.

– Свидетели есть?

Свидетелей в подобных делах обычно не бывает. Все, кто хоть что-то мог видеть, дружно мотают головами, в один голос утверждая, что так получилось, что именно в этот момент они отвернулись. Но сегодня милиционерам повезло – сегодня свидетели нашлись. Свидетели работали в расположенном неподалеку кафе.

– Когда он зашел, я сразу подумал, что с ним что-то не то.

– Почему подумали?

– Он отказался сесть за дальние столики, сказав, что может не успеть.

– Что не успеть?

– Как что? Ну, конечно, убить не успеть. Только я тогда не понял, а потом понял. Ему нужен был крайний столик, потому что он ближе всего расположен к выходу. Он все очень хорошо продумал.

– Ладно, допустим. Что дальше?

– Дальше он сел и заказал пиво.

– Пиво? – удивился следователь.

– Да, пять бутылок темного.

– И выпил?

– Да, все пять бутылок.

Вообще-то идущие на дело киллеры пить крепленые напитки не должны. Он что – был так уверен в себе?

– Когда он встал из-за столика?

– Он не встал – он вскочил. Вскочил и побежал к выходу. Я вначале подумал, что он хочет смыться, чтобы не платить за заказ, у нас такое иногда бывает, и побежал за ним. Я догнал его возле столба, сказал: “Давай деньги!”, а он вместо денег вытащил из кармана пистолет.

– Как он выглядел?

– Ужасно – совершенно хищное выражение лица, отрешенный, готовый к убийству взгляд...

– Я спрашиваю про пистолет.

– А... Пистолет был обыкновенный. Только очень большой и блестящий.

– Примерно такой? – вытащил следователь табельный. “Макаров”.

– Нет, с барабаном.

– Значит, револьвер.

Странно, сейчас ходить на дело с револьвером не модно – слишком он громоздкий и слишком долго его перезаряжать. Почему же он выбрал именно его?

На самом деле Иванов оружия не выбирал – выбирал генерал Трофимов, выбирал по единственному и главному критерию – на месте преступления не должны были остаться стреляные гильзы. Тогда подмену пистолета обнаружить будет невозможно, так как пули будут соответствовать оставшимся в барабане гильзам. Именно поэтому он выбрал револьвер.

– Что было дальше? – спросил следователь.

– Он встал... Сейчас, сейчас...

Официант втянул живот, расправил плечи и сделал лицо невозможно суровым, наверное, играя героя американского вестерна. Потом картинно отставил левую ногу назад, вытянул перед собой руки и, глядя на свои указательные пальцы, прицелился. Жалко, у него с собой не было ковбойской шляпы и сигары, а то он выглядел бы еще более эффектно.

– Он поймал их на мушку и стал стрелять. Пах! Пах! Пах!.. – сказал официант. – Стрелять и смеяться.

Час от часу не легче.

– А смеяться-то почему?

– Ну, может, не смеяться, но усмехаться. Примерно так.

Официант усмехнулся примерно так, как должен, по его мнению, усмехаться главный кинозлодей, только что отправивший к праотцам второстепенного положительного героя.

Все это действительно очень смахивало на плохой боевик – ковбой со “смит-и-вессоном” и хищным выражением лица, расстреливающий после распития в салуне пяти бутылок пива свои жертвы и при этом злобно ухмыляющийся.

– А он случайно после в дуло вот так не дул? – поинтересовался следователь, дунув на кончик вытянутого указательного пальца.

– Нет, – серьезно ответил официант.

– Ну тогда несите сюда бутылки, – неожиданно перешел к прозе жизни следователь.

– Какие бутылки?

– Из-под пива, которое выпил подозреваемый. Сможете вы их найти?

– Да, наверное...

Вслед за официантом в подсобку пошел один из криминалистов. А следователь допросил еще нескольких свидетелей.

– Да, выпил четыре или пять бутылок пива...

– Выбежал, остановился возле столба и стал стрелять, удерживая пистолет двумя руками...

– Нет, он был один...

Показания свидетелей подтверждали рассказ официанта.

И картина места происшествия тоже.

– В машине два сгоревших трупа – один на водительском сиденье, другой сзади, – доложили следователю. – И еще один возле стены с пистолетом. Рядом с ним гильзы – по всей видимости, он отстреливался.

Если это кино, то очень реалистичное кино. Следователь снова вызвал официанта.

– Покажите еще раз, как он стрелял. И попросил одного из милиционеров помочь свидетелю, изобразив преступника.

– Встаньте вот сюда, – попросил официант. Милиционер встал.

– Не так, чуть боком. Милиционер повернулся.

– Правую ногу дальше. Выставил ногу.

– Руки вперед.

Милиционер вытащил из кобуры пистолет и взял его двумя руками.

– Так? – спросил следователь.

– Да, так. Только лицо... Лицо должно выражать уверенность и злость.

Милиционер состроил жуткую гримасу.

– Теперь улыбнитесь.

Лицо милиционера перекосила зловещая ухмылка.

– Так?

– Да, теперь похоже.

Следователь отошел на несколько шагов и оценивающе посмотрел на милиционера. Стойка была очень профессиональная.

– Сможешь попасть отсюда в лежащего вон там человека? – спросил следователь милиционера.

– Ну, если у меня будет две-три обоймы... – выразил сомнение милиционер.

– А он попал, – задумчиво сказал следователь. – Причем, если судить по числу выстрелов, последней пулей. Причем стоя под встречными выстрелами. Причем с левой руки.

Это действительно было похоже на голливудский боевик, но следователю почему-то больше не хотелось по этому поводу иронизировать.

– Проверьте вокруг все мусорные баки, урны и подворотни, – приказал он. – Возможно, он бросил оружие.

Милиционеры разбежались по округе и быстро нашли то, что искали. Нашли брошенное преступником оружие.

– Он, видно, хотел его в канализацию спустить, но не смог, тот между прутьев застрял, – радостно докладывал нашедший пакет сержант. – Он там так и торчал.

Следователь, взявшись за ручки, заглянул в пакет. Там действительно было оружие. Был револьвер сорок пятого калибра.

Следователь поднес дуло к лицу и потянул носом воздух. Сильно пахло порохом. Что подтверждало, что из револьвера недавно стреляли.

– Этот? – показал он револьвер свидетелям.

– Этот! – дружно подтвердили все.

Преступление было очевидным. И было невероятным.

Преступник стрелял из мощного оружия, стрелял, как на картинке, не прячась и не опасаясь встречных выстрелов, стрелял с сорока с лишним метров после пяти выпитых им бутылок пива и, судя по всему, ни разу не промахнулся!

Да что же это за Рэмбо такой?!.

Что это за Рэмбо, выяснилось довольно быстро. Выяснилось, когда пришли результаты криминалистических экспертиз.

...Отпечатки пальцев, снятые с изъятых с места происшествия пивных бутылок, принадлежат официанту Самошину, буфетчику Лапину и некоему Иванову Ивану Ивановичу, проходящему по картотеке особо опасных преступников...

...Извлеченные из тел потерпевших пули сорок пятого калибра были выпущены из револьвера системы “магнум” сорок пятого калибра, обнаруженного вблизи места преступления...

...На револьвере “магнум” были обнаружены отпечатки пальцев, идентифицированные как отпечатки пальцев Иванова Ивана Ивановича...

Вызванные в милицию свидетели среди нескольких десятков предъявленных им фотографий выбрали единственную – выбрали ту, где был изображен Иванов Иван Иванович. После чего отказались от ранее данных показаний, сказав, что ничего не видели и что все придумали...

Убийца был установлен, но дело все равно грозило стать стопроцентным “висяком”, потому что убийцей был Иванов. Тот самый, что убил пять потерпевших на Агрономической, четыре на Северной, четырнадцать в Федоровке, пятерых в Германии, больше десятка во Франции...

Который в общей сложности отправил на тот свет шестьдесят пять человек! Вернее, теперь уже больше, потому что плюс водитель сожженной машины – шестьдесят шесть, плюс пытавшийся отстреливаться охранник – шестьдесят семь, плюс объект – шестьдесят восемь... И... очень бы хотелось сказать, что расчет окончен, но только вряд ли он окончен. Потому что это не кто-нибудь – потому что это Иванов!