Текст книги "Летун. Книга первая - "Летун" (СИ)"

Автор книги: Андрей Изюмов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

За три месяца, проведенные на своей, если так можно выразиться, но-вой работе, Уэсли кардинально изменил свой имидж. О рокерских шмотках он даже не вспоминал, надевал рубашку, пиджак и джинсы, коротко подстригся и отрастил бороду по контуру лица, стараясь максимально отойти от своего прежнего облика.

Билл действительно кое-что изменил в его осознании жизни. Старик, по сути, занимался тем же самым, чем в свое время промышлял сам Уэс, но только находился при этом по другую сторону. Официально это называлось "Частный детектив", Тайлер же именовал Билла не иначе как наемником, что последнему категорически не нравилось.

Под раздраженным взглядом Уэсли старик наморщил лоб, вздохнул, проведя рукой по седым волосам, и потом погасил сигарету.

– Спасибо, – поблагодарил Уэс. – Осталось лишь подождать с часок, пока наша крайне хреновая вентиляция вытянет все это наружу. Ад! Это просто ад, Билл!

Несмотря на его возмущения, старик только лишь улыбнулся.

– Поживешь с мое – притерпишься и к такому, Уэс.

Тайлер раздосадовано махнул рукой.

– Что у нас? – спросил он.

Старик взглянул на монитор ноутбука и тяжело вздохнул.

– Шестьдесят семь лет уже прожил на этом свете, а такого еще не видел никогда. Двадцать три трупа за ночь. У всех оторвана голова. Кроме того, есть один живой...

– По-моему, лучше сдохнуть, чем вот так вот живым оставаться, – по-морщился Тайлер, глядя на экран. – Это... черт, Билл, ему же оторвали руку и ногу! С одной стороны! Гадость какая!

– Самое ужасное тут в том, что я знаю только одного человека, способного на подобное.

– Я спал у себя дома, Билл, – покачал головой Уэсли. – Плюс, ты же знаешь, на такое я бы никогда не пошел.

Он взял у старика мышь и прокрутил страницу снизу доверху. Она пестрила фотохроникой вчерашней ночи. Тайлер сдержал рвотный порыв.

– Дерьмо...

– Не то слово, – поддержал его Билл. – Я не отрицаю и возможности того, что это сделала группа людей. Или группы. Как такое провернуть в одиночку – я понятия не имею.

Уэс нахмурился.

– Если он подобен мне, Билл, то сумел бы. Легко. Думаю, мне было бы под силу перерезать и большее количество народа. Но физически, а не морально. А то, что здесь вот выложено, – Уэсли указал на монитор, – это... это жестко.

Старик наморщил лоб.

– Вылетаем в Саммерфилд завтрашним утром, – сказал он после се-кундного раздумья. – Если получится сдать этих уродов...

– Если он не один, – перебил Уэс.

– ... или этого урода друзьям Кэтрин из ФБР, то сможем получить за это немалую сумму от правительства, – закончил Билл. – Думаю, что я смогу устроить нам нехилое вознаграждение.

– Устроить, – хмыкнул Тайлер. – Выторговать, Билл.

– Если тебе не нужны деньги, можешь отказаться от своей доли.

– Я этого не говорил, – ответил Уэс. – В любом случае, с чего мы нач-нем это дело?

– Когда доберемся до Саммерфилда, я свяжусь с Кэт, посмотрю, на-сколько сильно она поможет укрепить наши позиции. А ты проберешься в палату к этому новоиспеченному инвалиду и посмотришь в его голове. Ладно, Уэс?

Уэсли поморщился.

– Твой запредельный градус цинизма даже меня поражает!

– Меня кое-что настораживает, – продолжил старик. – Даже если при-нимать все, что случилось этой ночью за единичный случай, то он все равно не первый, Уэсли. Смотри, – он щелкнул мышкой.

Тайлер покосился на монитор и тут же отвернулся, закашлявшись.

– Мать твою, как ты вообще можешь на это так долго глазеть?!

– Этих нашли вчера утром, – проигнорировал дед его возглас. – У троих нет голов, а последний расплющен так, словно летел с тридцатого этажа.

– Случай единичный? – спросил Уэс.

Старик кивнул.

– Их вырезали в районе, который держат гаитяне. Очень похоже на начало расправы. Точка отсчета такая вот своеобразная. Эксперты считали, что это сделали колумбийцы, но такая теория отпадает, если мы посмотрим уже на сегодняшнюю ночь.

– А сегодня ночью, надо понимать, завалили Колумбийцев?

– Не только их. Кстати, до кучи снова попали двое гаитян и несколько кубинцев. Белые тоже есть. Но умирают только бандюки, Уэс. Из разряда таких, которые шляются по улицам ночью, разыскивая загулявшую наживу. Но теперь их там жестоко режут. У нас появились судьи.

– Или один судья, – Уэсли снова поправил старика и потер лоб. – Говоришь, один убитый пролетел тридцать метров?

– Примерно так.

– Знаешь, Билл... если он действительно подобен мне, то скоро мы заскучаем по старым временам. Когда людей люди убивали.

– Он тоже человек. Как и ты. Сильнее обычных людей, но такой же смертный. У нас был прецедент. Потом он повторился. Я готов поставить на то, что теперь все будет повторяться именно так из ночи в ночь. Вряд ли после такого он внезапно возьмет и остановится.

– Если он реально подобен мне, то будет действительно сложно.

– Когда нам было легко?

– Нам было легко тогда, когда ты сидел в своем подполье, не используя меня как основную ударную силу. Не знаю как тебе, Билл, а мне было легко.

– Я использовал тебя потому, что мне, в отличие от тебя, неподвластны силы, которыми ты, Уэс, швыряешься налево и направо. Ты бы не был мне так нужен, если бы я сам мог парить в облаках и двигать вещи силой мысли...

– Кистями, – машинально поправил старика Тайлер.

– Думаешь, для меня есть разница?

– Думаю, навряд ли, – ехидно ответил Уэс, – раз уж ты попросту раздаешь указания, пока гниешь в этом подвале.

– Я? Гнию?! – моментально завелся старик. – Что же ты выбрал гнить здесь вместе со мной, сынок?! Я мог бы сдать тебя федералам, или приказать спецназовцам стрелять прямо в том поганом пабе!

Уэсли закатил глаза к потолку, но промолчал, ожидая момента, когда Билл окончательно успокоится.

– Я закрыл глаза на твои прошлые грехи только потому, что только с твоей помощью я действительно могу не просто бороться с преступностью, а зачищать их, Уэс! Менять людей, стирать им память!

Тайлер нахмурился.

– А что, если и тот тип, если, конечно, он одиночка, тоже думает, что делает этот мир чище и лучше, Билл? Им ведь вполне может двигать чувство извращенной справедливости. Может же?

– Может, – согласился старик. – Но что с того? Он такой же преступник.

– Я и не спорю. Хотя, честно тебе скажу – я не то, чтобы осуждаю то, что он делает пока. Жизнь не станет хуже, если кто-то режет шваль вроде колумбийцев, гаитян и им подобных. Естественно, я имею в виду банды.

– Где гарантия того, что, закончив с бандами, он не перейдет на мирное население? И не начнет резать кого-нибудь вроде одиноких матерей из бедных семей, которые воруют еду в магазинах, чтобы прокормить своих детей?! Где гарантия, что следом за ними не пойдут эти же самые дети, Уэс?! Судить не дано никому! Я найду его, а ты поймаешь. Точка. Только Богу дано решать, кто достоин жизни, а кто нет!

– Билл, ну хотя бы без пафоса постарайся, ладно? Нет твоего Бога, старик. Нет, – тут же парировал Уэсли. – Есть бурная фантазия людей, которые ищут надежду там, где ее нет и в помине!

Билл лишь отмахнулся от него, словно от назойливой мухи. Некоторое время старик сосредоточенно читал какую-то очередную сводку с экрана своего компьютера.

– Есть еще одна зацепка, Уэсли! – вдруг резко выкрикнул он. – Смотри! Девчонка лежит в больнице. Говорит, что ее пытались изнасиловать, а потом кто-то начал рубить головы нападавшим на нее. Девушку доставили по уши в крови, но при этом на ней нет ни единого ранения. У нее психическое расстройство. Вот она – наша надежда! Шанс!

– Начнем с нее?

– Знаешь, я не люблю так делать, но отправляйся в аэропорт прямо сейчас. Заскочи по пути домой, возьми все, что нужно, и вылетай первым же рейсом. Не будет мест – ссади кого-нибудь, благо ты это умеешь.

– Обожаю быть странствующим нелегалом, – усмехнулся Тайлер. – Тогда давай все координаты. В какой больнице мне ее искать? И где лежит выживший?

Билл тут же вывел адреса на экран крупным шрифтом. Уэс хмыкнул и забил их в навигатор мобильного.

– Больше всего, Билл, меня удивляет то, что ты сидишь в подвале, пе-ребиваясь работой частного детектива, и даже не думаешь о том, что тебя бы с руками оторвали правительственные структуры! Им такие люди точно лишними не будут.

Билл лишь язвительно улыбнулся.

– Я ненавижу наше правительство, Уэсли! И лучше уж буду вести свою тихую войну, используя тебя как личную тяжелую артиллерию, чем буду выполнять идиотские приказы нашей долбанной власти! Работа частного детектива тем и хороша, что она не отвлекает от дела всей моей жизни, и я вполне могу параллельно ловить вот таких вот ублюдков! – старик ткнул пальцем в монитор.

"Тот парень тоже не любит жить по законам страны", – подумал Уэс.

– Ладно, не буду спорить, Билл, – сказал он вслух. – Ты тут мозг, зна-чит, тебе и карты в руки. Я ведь лишь исполнитель, верно?

– Точно. Даже если девчонка не скажет ничего вразумительного – обязательно пошарь в ее мозгах. Мало ли, что она могла увидеть, а потом промолчать! Могла даже случайно боковым зрением зацепить нечто очень важное и не придать этому вообще никакого значения! Выполняй!

Уэс тихо ругнулся и пошел к лифту, который обычно доставлял его из подвала на поверхность.

– Поторопись! – не забыл окликнуть его напоследок старик.

22

Пять часов спустя, Уэсли шел по больничному коридору и считал номера палат. Остановившись у двери с табличкой «Палата интенсивной терапии ╧32», он чуточку помедлил, проверив, нет ли вокруг случайных свидетелей, и вошел внутрь.

Медсестра, находившаяся у кровати пострадавшей ночью девушки, забыла Уэса с мимолетным мгновением мысли. Она потеряла сознание и обмякла в кресле раньше, чем Тайлер приблизился к девчонке.

"Элисон Макуотер", – прочитал он в лежащей на тумбочке истории болезни.

Девушка спала. Уэс ненадолго задумался и подпер дверь палаты изнутри стулом. Затем снова подошел к Элисон, сел на край больничной койки и сотворил телекинетическую кисть.

– Странно, что тебя положили здесь, а не в отделении психотерапии, – пробормотал Тайлер себе под нос.

Элисон спала достаточно крепко. Уэс направил кисть к ее голове. На глазах Тайлера серебристые пальцы просочились сквозь лоб и проникли в мозг девушки. Теперь оставалось только настроиться и ждать.

Уэс закрыл глаза. Не прошло и минуты, как в его сознание хлынули все воспоминания несчастной девчонки за последнюю ночь.

Он смотрел на происходящее ее глазами. Топот ног, узкий переулок, бедная Элисон изо всех ног рвется вперед, пытаясь оторваться от троих преследователей сзади. За ее спиной то и дело раздаются грязные крики напавших.

Она пробегает до середины переулка, когда в другом его конце появ-ляются еще пятеро. Девушка спотыкается и падает, переворачиваясь на спину, пытаясь снова вскочить на ноги, впрочем, безуспешно.

Она кричит, а четверо насильников окружают ее со всех сторон, гогоча подобно падальщикам, наткнувшимся на сочный кусок. Только один остается вне ее, а теперь и Уэса, поля зрения, и она слышит его крик:

– Джонни! Что там за дела?! Где ты?!

– Уже иду, мразь! – разрывает ночь полный ярости вопль, и, прямо на глазах Элисон, откуда не возьмись, появляется человек, сметающий преступника с места и швыряющий его прямо в бетонную стену многоэтажки.

Картинка резко пропала. Уэса, уже не первый раз копавшегося в человеческой памяти, это совсем не удивило. Он понял, что Элисон просто закрыла глаза.

Ее полный ужаса и боли плач проникал в каждую клетку мозга Уэсли. Он не мог передать всей силы того чувства, с которым он жалел несчастную девушку. Тайлер даже не представлял, как именно она теперь сможет жить дальше. Чаще всего подобные травмы отпечатывались навсегда.

Картинка появилась, спустя несколько секунд, когда нечто упало на девушку сверху. Она открыла глаза и увидела, точнее Уэс увидел, оторванную голову рядом с собой.

Уэсли словно услышал собственный крик, который, конечно же, при-надлежал бедной девчонке. Поскольку именно Тайлер сейчас являлся ее сознанием – вопль прогремел в его голове до боли в висках.

А потом картинка исчезла. Уэс догадался, что теперь Элисон потеряла сознание от пережитого ужаса.

Но также он осознал еще одну очень важную вещь...

Уэс не заметил в том переулке никого, кроме мелькнувшей тени. Па-рень взялся из ниоткуда, пролетел квартал и уничтожил нападавших. Тайлер видел все это. Теория Билла о судьях провалилась. Вершитель правосудия был только один.

Кто-то такой же, как и сам Уэсли.

А, может быть, даже сильнее.

Тайлер не был глупцом и никогда не ставил под сомнение тот факт, что он не является единственным и неповторимым летающим телекинетиком в этом мире. Уникальных и неповторимых особей за пределами фильмов и комиксов просто не существует. Во всяком случае, Уэс придерживался именно такой логики. Он достал телефон и написал старику сообщение: "Он один. Телекинетик".

Тайлер встал с кровати и внимательно посмотрел на пострадавшую девушку. Ее лицо было покрыто парочкой ссадин, возможно полученных при падении на асфальт. Но, все же, сейчас оно было абсолютно безмятежным.

– Как же ты теперь будешь с этим жить? – тихо пробормотал Уэс, со-творив серебристую кисть. – Давай, я тебе помогу...

Незримая ткань прошла сквозь черепную коробку Элисон и легла прямо на поверхность ее мозга. Перед глазами Уэсли словно выстроилась картотека событий, которые ее мозг помнил. Тайлер не знал, видит ли подобным образом человеческое сознание каждый проникающий в чей-то мозг телекинетик, но именно такое представление получал он сам.

Уэс коснулся пальцем другой кисти выбранной им даты и, проведя по сплетенным нитям воспоминаний, стер их, как будто ластиком в тетради. А потом там же написал: "Сидела весь день дома, скучала. Кофе, телевизор, интернет".

Нужно было лишь задать базовые действия, а далее человеческий мозг сам выстраивал внутри себя картинку, которая заполнялась ложным произошедшим за стертый день. Все просто. И, фактически, ее судьбу теперь вершил сам Уэс.

А девушка была очень красивой...

Тайлер улыбнулся.

"Познакомилась в интернете с парнем, – добавил он туда же и мысленно нарисовал в сознании Элисон свое лицо, – договорились о встрече в пиццерии на следующий день".

Вроде бы так. Напоследок, Тайлер открыл сегодняшний день и также стер оттуда все подчистую, хотя, кроме больничных воспоминаний, там ничего и не было.

"Всю первую половину дня спала", – написал Уэс, поднял девушку с кровати, взяв ее на руки, и, захватив ее историю болезни, видимо, оставленную здесь врачом, вылетел в окно, которое открыл очередной серебристой кистью.

***

Адрес Элисон он также подсмотрел в сознании девушки. Оставил ее в одиночестве на кровати, записал номер мобильного и отправился на последнюю часть своего сегодняшнего задания.

"Проберешься в палату к этому новоиспеченному инвалиду и посмотришь в его голове. Ладно, Уэс?"

Проникнуть в еще одну больницу не составило ни малейшего труда. Раздобыв по пути больничный халат, Тайлер зашел в палату к перебинтованному огрызку, тому, что еще недавно было человеком, лежавшему посреди больничной койки и почти безостановочно рыдающему. Лицо его он узнал сразу же. Видел во время просмотра воспоминаний Элисон.

"Хотя, был ли ты вообще человеком? – задумался Уэс. – После того, как с семью другими ублюдками пытался изнасиловать беззащитную дев-чонку?"

– День добрый, – холодно поздоровался Тайлер.

– Добрый? – прохрипел калека. – Доктор, ты вообще думаешь, что говоришь?! – мигом сорвался он на истерику. – Мне оторвали руку и ногу! РУКУ И НОГУ, ТВОЮ МАТЬ!

Уэс захлопнул дверь и все так же подтолкнул под ручку стул.

– Заткнись, погань, – прошептал он отчетливо, так, что бывший насильник мигом замолчал, не проронив более ни единого звука. Лишь перепуганные глаза уставились на Уэса, не сдвигаясь ни на сантиметр.

Тайлера это удовлетворило. Он подошел к преступнику вплотную и сложил руки на груди.

– Так вот, значит, как в наше время расправляются с подобными тебе тварями на улицах, – задумчиво пробормотал он. – Ты видел, как отрывались головы с плеч?

Инвалид испуганно закивал головой.

– Он ничего не сказал? – тут же задал вопрос Уэс.

– Ты ведь не доктор...

– Он ничего не сказал?! – заорал Уэс и, сотворив невидимые человеческому глазу серебристые кисти, поднял в воздух койку, на которой лежал допрашиваемый им насильник.

Тот даже не кричал. Только лицо побледнело за считанные секунды прямо на глазах Тайлера.

– Что он тебе говорил?!

– Ты такой же... – трясущимся голосом выдал калека. – Кто вы такие, твари?!

В дверь настойчиво заколотили с другой стороны.

"Твою мать, – Уэс запустил кисть прямо в мозг насильника, – наигрался в плохого копа, идиот?!"

Казалось бы, Тайлеру вовсе не нужно было самому допрашивать преступника, ведь его голова по своей внутренней структуре ничем не отличалась от головы Элисон. Но, стоило только Уэсу увидеть это лицо, которое он так недавно наблюдал глазами бедной девушки, как он сразу же понял для себя тот факт, что простой зачисткой памяти этот урод не отделается. Не в этот раз.

Воспоминания влились в голову Уэсли единым потоком. За какую-то пару секунд он увидел весь вчерашний вечер и ночь глазами искалеченного насильника.

– Откройте, полиция! Мы сломаем дверь! – закричали с той стороны.

Ну, конечно же, у каждой палаты, где бы находился соучастник или выживший после такой бойни, должна быть собственная охрана.

– Где же вы были, когда я сюда прошел?! – машинально, вслух возмутился Тайлер. – Набивали брюхо пончиками?!

Перед его глазами всплыла картинка – парень был одет во все черное, только штанины джинсов раскрашены под яркое пламя, охватывающее ноги. Лицо палача скрывал мотоциклетный шлем с поднятым забралом, что, впрочем, не давало никаких подсказок о его внешности – даже глаз было не разглядеть в кромешной ночной тьме.

Байкер возвышался над валяющимся на асфальте насильником, глазами которого Тайлер видел все более чем отчетливо.

"Эта несчастная девчонка после встречи с вами, ублюдки, осталась бы инвалидом на всю жизнь. Если не физическим, то моральным уж точно. Более того, больше всего бы ей не повезло, если бы она случайно забеременела от одной из таких паскуд, какими являешься ты и твои дружки! Ну, точнее, являлись. А ты говоришь, что вы бы даровали ей жизнь после всего этого?! Так?! Тогда я тоже дарую тебе жизнь, сволочь!"

Брызнула кровь, насильник закричал так пронзительно, что у Уэса заболела голова. Больше ему ничего не требовалось знать.

Дверь прогнулась под тяжелым ударом. Тайлер понял, что настало время валить.

– Ты прав, я такой же, как он, – прошипел он напоследок преступнику в лицо. – Более того, мне тебя ни капли не жалко, как и ему. Собаке – собачья жизнь! – Уэс распахнул окно. – А ты теперь бойся, падаль, и рассказывай о нем всем, кому только сможешь. Потому что таких, как ты, теперь будут резать постоянно!

Уэсли разбежался и вылетел в окно, резко взмыв высоко в небо, в на-дежде, что никто не заметил его.

А если и заметил – кто же такому поверит?

***

В пиццерию он немного опоздал. Забыл про небольшую коррекцию мозга своей теперь уже подопечной, которую провел в больнице. Но, потом, все же вспомнил, самое главное – достаточно вовремя, чтобы успеть на сотворенное им же самим свидание.

Уэсли даже заскочил в отель и переоделся в свежие джинсы и нежно-голубую рубашку, дабы соответствовать образу.

Элисон ждала за столиком. Она была одета просто и со вкусом. Бордовая блузка, расстегнутая не слишком низко, но вполне соблазнительно приоткрывающая упругую грудь, и плотно облегающие ноги джинсы. Уэс остался в восторге. Девушка же слегка смутилась, увидев его, и опустила глаза, пока он не сел к ней за столик, тут же обнаружив причину ее неловкости.

На лице Элисон осталось несколько ссадин после вчерашнего проис-шествия, которые она, как получилось, скрыла косметикой, впрочем, не слишком хорошо.

"Как же мозг объяснил ей это?" – задумался Тайлер.

– Привет, – сказал он вслух, постаравшись улыбнуться как можно приятней. – Как жизнь?

– Могла быть и лучше, – смутилась девушка. – Я упала на пол прямо во время занятий фитнесом и повредила лицо. Такая неуклюжая...

– Все в порядке, – Уэсли взял ее за руку и чисто машинально поцеловал ее кисть, чем заставил Элисон смутиться еще сильнее. – Ты все равно очень красивая, и эти небольшие ссадины совершенно ни на что не влияют.

– Я сначала даже хотела отменить встречу, – покраснев, призналась девушка.

– Видишь как хорошо бывает, когда мы принимаем правильные решения, – улыбнулся в ответ он.

"Я вот одно такое уже принял", – сама собой появилась в подсознании мысль.

23

Андрей с самого начала повел себя неправильно, в основном полагаясь на инстинкты и импровизацию. Сбежав в Америку, он жил слишком уж открыто. Награбил уйму денег, купил огромный особняк и вместе с Леной наполнил его обеспечивающими сверхроскошную жизнь вещами. Все шло будто по накатанной, финансовые проблемы подруга решала отдельно, в эти вопросы его даже не посвящая. Андрей не возражал. С девушкой ему действительно очень повезло, потому что именно она была тем самым барьером, который ограждал его от любых непрошеных гостей, начиная от налоговой, заканчивая полицией и финансовыми аналитиками.

В вопросах легализации краденых денег Лена ухитрялась видеть на несколько шагов вперед. Возможно, ее научила этому самостоятельная жизнь в России, Андрей не спрашивал. Сначала было как-то неловко, потом уже – банально неинтересно. Жизнь налаживалась, а коль от него почти ничего и не требовалось – зачем было ее усложнять?

Между тем, все продумывающий и серьезно мыслящий на пару шагов вперед человек, коим Андрей пока что не являлся, обладая подобной силой, предусмотрел бы все мелочи.

Альфред Лонг, или, для друзей, просто Эл или Фредди, всегда просчитывал ситуации до последнего пункта. Сила, данная ему, просто обязывала к осторожности, не говоря уж о его амбициозных планах.

Мощь Эла была огромной. Создавая одновременно двадцать пять телекинетических кистей, он контролировал их все, без исключения, не испытывая при этом ни малейшей боли. Достигая своей максимальной скорости, Альфред мог потягаться с легкими самолетами, впрочем, это было чревато некоторыми перегрузками, так что, чаще всего, Эл не игрался со скоростью и предпочитал авиаперелеты.

Мысли любого человека были для него открытой книгой. Альфред прочищал людской мозг за несколько секунд, не прилагая к этому никаких усилий. Владея более чем двадцатью языками, Эл понимал практически все мысли, извлеченные из понадобившейся ему памяти.

Но краеугольным камнем его сил являлось вовсе не это. Получив зрительный контакт с любым сверхчеловеком вроде него самого, Альфред словно ставил на него своего рода маячок слежения, хоть и сам не мог объяснить, как именно это у него получается. Если кто-то из известных Лонгу телекинетиков применял силу на расстоянии не более двух десятков километров – он мог отследить очаг энергии с точностью практически в сто процентов. Словно пастух, приглядывающий за своим стадом.

И для них Фредди Лонг был своего рода ангелом-хранителем, не по-зволявшим своим подопечным совершать неприемлемые для него вещи. У Эла были свои собственные далеко идущие планы на каждого из тех, за кем он следил.

Альфред верил в идеалы и сам являлся идеалистом. А у такого человека всегда есть конкретная цель в жизни, к которой он неустанно стремится.

Хотя, ее выполнению зачастую кое-что мешало.

Эл всегда был пацифистом в душе. На то были причины, весьма веские. И одна лишь мысль о том, что на пути к идеальному миру необходимо проливать кровь, вызывала у Альфреда омерзение.

Эл добивался своих целей, используя только низшие людские страхи, комплексы и пороки, бывало, даже вычищал под ноль мозги мешающих ему людей, превращая тех в овощи, но никогда не проливал крови.

Его принципы были нерушимы и непоколебимы. И если через эту черту перешагивал кто-то из его подопечных, Эл, не раздумывая ни секунды, убирал тех со своего пути, стирая себя из их памяти. Если после этого наказанный телекинетик повторял ошибку – он становился лишь телом, существующим без разума. Лонг никогда не прощал дважды.

Именно поэтому Альфред испытывал искреннее омерзение по поводу появлявшихся в последнее время в немалом количестве обезглавленных людских тел. Обычные люди не способны на такое. И Эл был уверен, что этим занимался телекинетик. Другого не дано.

Уже три дня Альфред проверял всех своих подопечных, наведываясь по очереди к каждому "в гости". Он отслеживал их по очереди, надеясь, таким образом, однажды подобраться к убийце.

Чаще всего он просто тенью следовал за теми, кто бродил ночами по улицам, игнорируя остальных. Именно так Эл и делал, вот только проблема была в том, что для людей, не входящих в бедный рабочий класс, Саммерфилд – круглосуточный курортный город, где веселье не прекращалось и с заходом солнца, оставляя с три десятка телекинетиков на ночных улицах. Очаги сил вспыхивали достаточно часто, и он не успевал реагировать на все из них.

Так что оставалась только слежка.

Впрочем, пока что его попытки оставались тщетными.

Уже пять ночей подряд все подозреваемые один за другим оказывались ненужными пустышками, но Альфред не терял надежды. Он твердо знал, что наступит день, и он найдет разбушевавшегося психопата.

Парадоксальным было то, что Андрей был в этом личном списке Эла на последних местах. По перемещении Андрюхи в Саммерфилд Лонг следил за ним первые пару месяцев, имея на то особые причины. Именно образ жизни Андрея и Лены в то время и стал своего рода спасательным кругом. В понимании Альфреда они отпечатались лишь самыми обычными, бездарными прожигателями жизни, купающимися в излишней роскоши, так что интерес к первоочередной проверке был потерян.

Забавно, что порой даже самые опытные и просчитывающие все наперед люди ошибаются. От этого никто не застрахован. И ночью Эл снова направился не в ту сторону, собираясь проверить четверых последних в списке перед Андреем телекинетиков.

***

Иногда Андрюху тянуло на творчество. В короткие сроки он мог со-стряпать рассказ, написать парочку стихотворений, бывало, он даже писал музыку и тексты собственных песен под гитару. Однако, стоило ему только оставить позади свою прошлую привычную жизнь, как вместе с ней же где-то затерялось и это хобби.

После очередной ночи расправ он проспал до середины дня. Андрей успел вернуться до того, как проснулась Лена, забрался под одеяло и довольно быстро заснул, на этот раз, сохранив конфиденциальность.

Однажды, поднявшись среди ночи и не заметив его рядом, Лена уст-роила Андрюхе перекрестный допрос. Он соврал ей, что вступил в байкер-ский клуб, в котором частенько происходят ночные собрания, сопровождаемые уличными гонками. Не то, чтобы это ее успокоило, но Андрея спас природный талант убеждать людей. Уверив девушку в том, что при малейшем признаке грядущей аварии он тут же улетит ввысь, Андрюха получил свое собственное ночное время, за которое ни перед кем не приходилось отчитываться.

Проснулся он, как и уже несколько раз до этого, совершенно один. Посмотрел на часы. Половина третьего, солнце стояло в зените.

– Здорово, – протянул Андрей, зевнув, и выбрался из кровати.

Выглянув из окна, он убедился, что бассейн пустовал. Это означало, что Лена либо была где-то в доме, либо на очередном сеансе шопинга вместе с новоиспеченными богатенькими друзьями.

После короткого звонка подтвердилась вторая версия. Андрюха остался совершенно один. Он перекусил, надел шорты, захватил со стола блокнот с ручкой и вылетел из окна к одному из расставленных вокруг бассейна шезлонгов.

Впервые за все прошедшее время вдохновение ударило его, словно высоковольтный разряд. Андрей плюхнулся в шезлонг, открыл блокнот и задумался...

Счет времени он потерял. Через полтора часа его прервал знакомый женский голос:

– Рисуешь?

Андрей поднял голову вверх от блокнота. Лена смотрела на него, улыбаясь. В руках она держала огромное множество пакетов.

– Стихи пишу. А ты, судя по всему, прожигала честно награбленные деньги? – усмехнулся он.

– Ну а то. Стихи дашь почитать?

– Не хочу, – отмахнулся он.

–Дай сюда, – отчеканила Лена. – Не дай Бог там что-то про меня будет!

–Про тебя не будет, не переживай, – Андрей, протянул девушке блок-нот.

Открыв первую же страницу, Лена прочитала вслух:

– "Цитадель ненависти". Название милое, ничего не скажешь.

Он проигнорировал этот ехидный комментарий. Лена уставилась в строки.

На моих костяшках нет давно уже кожи

Там кровавая корка, тверда как секира!

Я руки размазал о мерзкие рожи

Всех тварей и ублюдков этого мира!

Я – адский сын, я – ребенок порока,

Моя мать – анархия, она презирает

Весь этот приторный мир примитивных пророков!

Таких, как они, жестоко я убиваю!

Пустите зло наружу, дайте мне свободу!

Пусть с плеч слетят к чертям все головы уродов!

Я буду сильным, в душе прекрасным палачом!

Вершить и рвать, не сожалея ни о чем!

Злоба живет каждый день со мной рядом,

Агрессия, из-за нее зовут меня гадом

Те твари и уроды, что не видели зеркал!

Я ненавижу подлость, я от подлости устал!

Живем как нелюди, зверье!

Удел кровопийцы – совсем не мое!

Моя бедная душа уже затерта до дыр,

Мы сами подарили тварям этот мир!

Лена закончила читать и картинно вздохнула.

– Ну как тебе? – поинтересовался Андрей, заранее зная ответ.

Она нахмурилась и слегка наклонила голову.

– Ты не обижайся, но похоже на дешевенький ширпотреб для малолетних идиотов! Грубо, мрачно, мерзко и жестоко!

– Я и не ожидал, что ты поймешь, – развел руками Андрей.

– А что тут понимать, скажи мне?! Набор слов, наполненный словами без смысла и пропитанный жестокостью!

"Надеюсь, кроме как в стихах, то убийство грабителей на тебя никак не повлияло", – возникла тревожная мысль в ее голове.

Вслух девушка не сказала ничего. Андрей также не стал продолжать. Для него смысл во всем этом был. Да и еще какой.

Лена пролистала пару страниц.

– "Человек-птица", – озвучила она еще один заголовок.

"Это тебе понравится больше", – подумалось Андрею.

Почему человек не летает как птица?

Почему нам в полете суждено всем разбиться

Об острые скалы жестокого мира,

О злую пучину адского пира?

Летим, приземляемся, в небо снова...

Что же такого в небесах тех родного?

Нас тянут и манят к себе облака,

И к яркому Солнцу стремится рука...

Но мы на земле, а хотим только в небо,

Туда, где, кроме ангелов, никто еще не был.

Где белоснежная гладь не имеет предела,

Где мы свободны бы были, где парили бы смело...

Так почему человек не летает как птица?

Потому что всем нам суждено вмиг разбиться...

Лена дочитала и задумчиво посмотрела на Андрея.

– Философское, – оценила она. – Я бы даже сказала – "крик души". Но, чересчур депрессивное. С тобой все в порядке? – осторожно поинтересовалась девушка.