Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга третья (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Затишье перед бурей

Утро пятницы ничем особым не отличалось от других, но неожиданно я начал ощущать какую-то неясную тревогу с того момента, как проснулся. Я сначала не мог понять, откуда это чувство. Попытался сосредоточиться и проанализировать происходящее вокруг, но выяснить его источник так и не смог. Оно не было похоже на то резкое ощущение угрозы или опасности, которое исходило от мотоциклистов в Лондоне, но имело схожую с ним природу. Бегая по стадиону, я внимательно всматривался в окружающий меня пейзаж, людей, машины, но вокруг всё было спокойно. Даже от слежки не исходило никакой тревоги или угрозы. Чувство тревоги со временем немного уменьшилось, но не исчезло совсем, спрятавшись где-то в затылочной части моей головы маленькой тревожной точкой.

Может я волнуюсь из-за встречи в гостинице «Россия» по поводу нашего выступления в их концертном зале? Нет, эта мысль никакого тревожного отклика у меня не вызвала. Поэтому, раз никакой опасности именно в данный момент нет, можно особо не напрягаться, спокойно собираться и ехать на встречу. Солнышко спала и я старался своими сборами её не разбудить. Пусть у неё будет сегодня утром маленький выходной хотя бы на полдня, так как вечернюю репетицию никто не отменял. После вчерашних её признаний у меня было тепло на душе. Ведь как она любит меня, аж до дрожи и детей очень хочет. Может ну его, это предохранение? Пусть рожает и возится с малышом, правда, тогда придётся ей бросить сцену, а это не есть гуд. Этот вопрос мы обсудим с ней после репетиции, тогда и решим, дарить нам внуков нашим родителям уже через девять месяцев или, как вчера намекнула Нина Михайловна, не раньше, чем через пять лет.

Вольфсон мне вчера вечером перезвонил и сказал, что он договорился и нас будут ждать сегодня в десять утра, поэтому мы решили встретиться с ним у гостиницы «Россия», расположенной на улице Разина дом шесть, без четверти десять у подъезда южного корпуса и предварительно обговорить детали. Главным в гостинице считался именно южный корпус, который своим фасадом выходил к Москве-реке и там же находился нужный нам концертный зал. В верхних этажах северного корпуса гостиницы «Россия» год назад произошел пожар с многочисленными человеческими жертвами, поэтому вся её администрация переехала в помещения южного корпуса.

Я подъехал ко входу в южный корпус гостиницы «Россия» точно без пятнадцати, но Вольфсон уже меня там ждал. Я махнул ему рукой, чтобы он садился в машину и приоткрыл перед ним переднюю пассажирскую дверь.

– Приветсвую, Андрей, – поздоровался со мной Александр Самуилович. – О, вижу у вас стоит правительственная связь в машине. Это уже само по себе говорит о многом.

– Доброе утро, Александр Самуилович, – ответил я на приветствие. – Да, вчера поставили. Руководство решило, что я должен быть всегда на связи.

– Какие наши дальнейшие действия?

– Я так понимаю, что те, с кем мы будем вести переговоры, уже почти согласны предоставить нам зал для нашего выступления, но у них есть какие-то вопросы к нам.

– Да, видимо, финансовые. Я шапочно знаком с этим заместителем директора. Его зовут Павел Константинович и он, по моим сведениям, очень любит деньги.

Вдруг зазвучал зуммер. Это был чей-то вызов по «Алтаю». Я поднял трубку и сказал:

– Кравцов слушает.

– Здравствуй, Андрей, – сказал тихий и спокойный мужской голос. – Это Юрий Владимирович.

– Здравствуйте, товарищ Андропов, – немного удивившись, поздоровался я. Я думал, что его секретарь или водитель-охранник мне позвонят и сообщат нужную информацию о встрече, а тут он сам позвонил. Вольфсон, услышав фамилию того, с кем я разговариваю, слегка взбледнул с лица и поспешил вылезти из машины.

– Не надо так официально, можешь обращаться ко мне по имени отчеству.

– Хорошо, Юрий Владимирович, я вас слушаю.

– Подъезжай к бассейну «Чайка» к 14:00, мы тебя подберем. Машину оставь на стоянке у бассейна и жди у главного входа, к тебе подойдут.

– Всё понял, буду точно в назначенное время в указанном месте.

Разговор прервался и я вытер, мысленно, вспотевший лоб. Вот и понеслась история другим путём, всё дальше и быстрее. Я очнулся и посмотрел на Вольфсона, стоящего недалеко от машины, и махнул ему рукой, чтобы возвращался.

– Продолжим наш разговор, – сказал я и приглашающим жестом указал на сидение. – Надеюсь, что то, что вы слышали только что, останется строго между нами и эта информация никуда на сторону не уйдёт.

– Конечно, – ответил Александр Самуилович и показал жест рукой, как будто он застёгивает молнию на губах, – я буду нём, как рыба. Теперь мне понятно, почему вы ничего и никого не боитесь. Поэтому мне будет ещё интереснее с вами поработать.

– Мы остановились с вами на том, что Павел Константинович очень любит деньги. Вы имеете в виду, что он хочет получить взятку за то, что он нам предоставит зал?

– Да, видимо разговор пойдёт именно в таком ключе. Они узнали всё о вас и поняли, что вы, помимо того, что уже стали очень известны, ещё способны их отблагодарить.

– Есть три варианта решения данного вопроса. Первый – арестовать их при получении взятки. Вы поняли, что мне достаточно сделать один звонок и этот вариант будет выполнен без проблем. Но тогда мы можем испортить свою репутацию в определенных кругах. Второй – согласиться и заплатить. Я могу ещё позвонить министру культуры Демичеву и он даст команду, но тогда мы испортим отношения с руководством концертного зала, а нам здесь, видимо, не раз придётся выступать. Какой из трёх вариантов вы предпочитаете?

– Второй. Но я предлагаю поторговаться.

Я чуть не рассмеялся, так как вспомнил знаменитую фразу финансиста-бухгалтера из банды Артиста: «Кац предлагает сдаться!» из художественного фильма «На Дерибассовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди…», которую произнесёт актёр Армен Джигарханян. Слова «поторговаться» и «сдаться» созвучны между собой и по смыслу, в данной ситуации, очень похожи.

– Согласен, – сказал я, все взвесив, – только торговаться будете вы, так как вы с ним хотя бы шапочно знакомы, а я его вообще не знаю, поэтому на контакт со мной он может не пойти. Тогда действуем так: как только вы мне кивнёте головой, это будет означать, что он готов торговаться. Я, ссылаясь на занятость, поеду по делам, а вы останетесь и будете добиваться нужного нам результата. Если он не скинет половину первоначально озвученной суммы, то скажете, что подумаете и перенесите встречу на понедельник.

– Хорошо, я понял, – ответил Вольфсон.

– Теперь давайте поговорим о вашем ежемесячном гонораре. Только учтите, что через месяц мы летим опять в Лондон по личному приглашению Её Величества королевы Елизаветы II.

– Ну у вас и связи. Вам звонит Андропов, у вас хорошие отношения с министром культуры, и вот теперь сама английская королева проявляет к вам благосклонность. Я конечно слышал, что королева вас произвела в рыцари, но чтобы теперь вас персонально приглашать – это говорит о ее личной заинтересованности в вас или особом к вам отношении.

– Могу к этому добавить, что с сыном королевы, принцем Эдуардом, мы теперь лучшие друзья. И самое интересное для вас, что я назначен организатором советско-английского музыкального фестиваля, который состоится в августе в Москве на Красной площади, а там, как вы понимаете, платят валютой. И плотно этим фестивалем я заниматься не смогу, так как я не администратор, а человек творческой профессии, и поручу это вам. Поэтому подумайте над той суммой, которую вы хотите озвучить. И поймите, что теперь мне концертный зал «Россия» не особо и нужен, так как я буду организовывать концерт для самой английской королевы, а потом и на Красной площади.

– Да, масштаб впечатляет. Хорошо, меня бы, в свете последней очень многообещающей информации, устроила сумма в пятьсот рублей в месяц.

– Вы попали в точку. Именно такой оклад я и был готов вам предложить, ни на рубль больше. Но будут ещё премиальные за хорошую работу и поездки за границу. Вот вам сразу пятьсот за месяц. Отчёт пошёл с первой нашей встречи на концерте в ДК им. Горбунова, так как вы именно тогда получили задание добиться нашего выступления в концертном зале «Россия».

– Я согласен. Вы будете довольны.

– У меня в багажнике лежат наши афиши из лондонского Одеона, где вместе с нами английская королева пела нашу песню. В моём дипломате также лежат наши фотографии и вырезки из английских газет. Я вам сейчас их выдам, с ними вам будет легче торговаться.

Вооружившись всевозможной рекламой о нашей группе, мы вошли в здание и подошли к окошку регистрации, где на нас заранее были выписаны пропуска. Далее нам объяснили, как пройти в кабинет Павла Константиновича Смирнова. Так как моё лицо было уже хорошо знакомо окружающим, все были с нами вежливы и предупредительны.

Добравшись на лифте до нужного этажа, мы направились к большой двери с табличкой нужного нам человека. Молоденькая секретарша в приёмной, увидев меня, сначала растерялась, но потом тихо попросила подписать ей мою фотографию, которая у неё лежала на столе, заранее приготовленная к нашему визиту. Я, конечно, не мог отказать девушке в её скромной просьбе и не только подписал её фотографию, но ещё подарил и свою, где английская королева посвящает меня в рыцари. Увидев, какую фотографию я ей подарил, секретарша, по моему, готова была меня расцеловать, но сдержалась. Доложив Павлу Константиновичу по селектору, что пришёл Кравцов из группы «Демо» с администратором, она пригласила нас пройти.

Павел Константинович сидел за большим столом и что-то писал. Он вальяжно, указав рукой на кресла, предложил нам присесть, сказав только короткое «Здравствуйте».

– Здравствуйте, Павел Константинович, – начал я свою речь, – вижу, что вы нам не очень рады. Мы можем прийти в другой раз.

– Нет, что вы, – стал оправдываться он, поняв, что надо было начинать разговор с нами по-другому, – просто вы просили нас помочь вам и мы решили откликнуться на вашу просьбу. У нас очень большая загруженность нашего концертного зала, поэтому нам с большим трудом удалось найти только один день в мае, когда мы можем предоставить вам возможность выступить с вашей группой.

– Знаете, я во вторник встречался с Ёе Величеством королевой Елизаветой II, которая произвела меня в рыцари и приехала вечером на мой концерт в лондонский Одеон. Александр Самуилович, покажите, пожалуйста, товарищу Смирнову нашу английскую афишу. Так вот, в лондонском Одеоне три с половиной тысячи мест, но сама королева пела нашу песню стоя. Улавливаете разницу.

– Да, я понимаю, но у нас очень плотный график и расписан на месяцы вперёд. Я могу выделить вам только двадцать девятое мая.

– Двадцать девятого мая мы опять летим в Лондон по приглашению английской королевы на её серебряный юбилей, поэтому нас не будет в Москве.

Видно было, что мои слова и афиша из лондонского Одеона произвели на Смирнова большое впечатление. Тут Вольфсон мне кивнул и я, согласно нашей с ним договорённости, стал прощаться.

– Вынужден вас покинуть. По личному распоряжению товарища Суслова мы сейчас готовим новую песню к 18-му съезду ВЛКСМ, поэтому переговоры продолжит администратор нашей группы, вы его знаете. Александр Самуилович, если возникнут вопросы, звоните мне в машину. Был рад с вами познакомиться, Павел Константинович. Всего хорошего.

Я, конечно, номер телефона в машине Вольфсону пока не дал, но для солидности обозначил его наличие у меня в автомобиле. Выйдя в приемную, я услышал тихий вопрос секретарши:

– Как, шеф согласился предоставить наш зал для вашей группы?

– Пока нет, – ответ я, мотнув отрицательно головой, – да мне, по сути, он не особо уже и нужен.

– Вы не волнуйтесь, я слышала, что ему указание сверху поступило, чтобы дал вам зеленую улицу. Цену себе набивает, но в результате уступит.

– Он предложил нам очень неудобное для нас число.

– Какие числа вам подходят?

– В конце апреля или с третьего по седьмое мая.

– Есть свободное тридцатое апреля, а также четвертое и шестое мая.

– Вот ведь какой хитрый жук. В понедельник я с ним уже серьёзно поговорю. А с меня вам в понедельник наша английская пластинка в качестве благодарности.

– Спасибо огромное. Я только слышала о ней, но у нас купить её невозможно. Даже русская ваша является редкостью, а уж про английскую я вообще молчу.

– Тогда с меня в понедельник ещё и русская в подарок.

– Я так рада. Я все ваши песни наизусть знаю. Меня, кстати, Лена зовут.

– И вам, Лена, огромное спасибо за информацию и помощь. Мой администратор ещё там пообщается с вашим начальником, а я поеду на «Маяк» отвозить свои две новые песни.

– Ух ты. Значит скоро их передадут в эфире. А как они называются?

– «Стюардесса по имени Жанна» и «Замыкая круг».

– Здорово. Вот вам мой рабочий телефон. Вы мне позвоните сегодня вечером или в понедельник утром, я вам всё расскажу, что у нас начальство по вашему вопросу решило.

– Ещё раз спасибо. Был рад встретить такую красивую секретаршу и, вдобавок, нашу поклонницу.

Я вышел и подумал, что свои люди в «России» лишними никогда не будут, а на внешность Лена ничего так, но до Солнышка явно не дотягивает. Сев в машину, я решил, что времени у меня достаточно, чтобы успеть в ВААП и на «Маяк», а потом на встречу с Андроповым. Сначала я позвонил Ситникову, который сказал, что он на месте и я могу подъезжать. Потом я позвонил музыкальному редактору «Маяка» Анатолию Сергеевичу Краснову.

– Здравствуйте, Анатолий Сергеевич. Это сэр Кравцов из группы «Демо».

– Узнал я тебя, сэр, – ответил мне, смеясь, Краснов. – Что-то этот сэр к нам носа не кажет. Всё больше по заграницам разъезжает.

– Вот и звоню, чтобы узнать, примите ли вы этого блудного гастролёра.

– Да примем, конечно. Приезжай, есть хорошие новости.

– Через час буду у вас.

Вот сразу другим человеком себя чувствуешь с этим телефоном в машине. Не надо двушки стрелять у прохожих для уличного телефона-автомата или просить больших дядек позвонить из их рабочего кабинета. Только уже за одно это от меня огромная благодарность Юрию Владимировичу.

У Ситникова всё прошло быстро, хотя лица специалистов, которым я вчера подарил две бутылки джина, были немного помяты. Видимо, вчера решили обе сразу уговорить и не рассчитали. Но на их работе это никак не сказалось. Ситников ещё сообщил, что со всеми участниками, указанными мной, его сотрудникам удалось связаться, так как они оказались почти все в Москве, и они подтвердили, что в воскресенье в 18:00 будут в Театрально-концертном зале гостиницы «Советская». Все выбрали этот зал, поэтому Ситников с «Советской» уже договорился о нашей репетиции.

Я ещё попросил Василия Романовича достать мне где-нибудь манекен. Мне пришла в голову идея одеть рыцарские доспехи, которые мне подарил Тедди, на манекен и поставить такую средневековую фигуру в гостиной, чтобы они не лежали в шкафу, а чтобы ими можно было любоваться дома и вспоминать Англию. Если Солнышку такая идея понравится, то можно и второй манекен под ее старинное платье привезти. Тогда у нас будет свой маленький музей. У нас уже есть один музей, в школе, теперь будет ещё один. Ситников сказал, что он сейчас позвонит в их фотостудию, там как раз есть манекен, и даст задание отнести его на проходную, откуда я смогу его забрать, когда буду уходить. Только он у них значится на балансе и в следующий раз, когда я к ним приеду, надо будет его оплатить.

Так как я приехал в этот раз с кассетой и катушкой, то катушку отдали слушать сотрудникам из худсовета, а кассету Василий Романович поставил прослушать на своём магнитофоне.

– Песня замечательная, – вынес свой вердикт Ситников после того, как песня закончилась. – Так как именно мне поручено этим вопросом заниматься, я даю своё добро. Поэтому можешь везти ее на «Маяк» и смело выпускать в эфир. Да, и скажи Краснову, что твой «Maniac» тоже можно выпускать в эфир, его уже все радиостанции в Европе крутят, да и клип за бугром все хвалят.

– Спасибо. Я им тогда отдам всю кассету с нашими песнями, которые на английском диске есть плюс нашу последнюю «Короли и королевы».

– Добро. Вот они уже тебе принесли твои документы на «Замыкая круг» и можешь идти в бухгалтерию. Кстати, держи тогда квитанцию на манекен, сразу и оплатишь. Завтра у нас суббота, выходной, так что увидимся в понедельник. Тебе желаю удачно выступить в Кремлевском дворце съездов на празднике, а в понедельник приедешь и расскажешь. Учти, там сам Леонид Ильич будет присутствовать, так что не подведи.

– Спасибо, Василий Романович. Не подведу.

– Да, вот ещё что. Тут англичане сообщили, что американцы им оплатят миллион твоих пластинок сегодня вечером, значит деньги придут в понедельник утром. Чуть больше миллиона, так как и в Англии у них остатки продались и они всю сумму вместе сплюсуют и переведут. Так что в понедельник тебе опять буду деньги выдавать, только пока не знаю сколько. Может все сто получишь.

– Вот за это спасибо. Хорошо бы сотку выдали, без всяких, так называемых, добровольных отчислений в разные фонды.

– Всё, езжай на «Маяк» и привет Краснову передавай.

– Спасибо, передам.

Я Ситникову не стал говорить, что в два часа встречаюсь с Андроповым. Раз сам не сказал, значит и знать ему не надо об этом. А дополнительные сто тысяч чеков нам бы не помешали. Солнышко бы нашла, куда их пристроить. На проходной меня ждал манекен, сиротливо прислонённый к будке вахтёра. Он был осведомлён, что манекен забираю я, поэтому спокойно смотрел, как я его подхватил подмышку и понёс к машине. В багажник он влезть не мог, так как его рост не позволял, поэтому я положил его в салон на заднее сидение.

На радиостанции «Маяк» меня уже ждали и чуть ли не стали качать, как мои одноклассники попытались сделать в школе. Всем хотелось пообщаться с тем, кто и рыцарем стал, и от террористов смог отбиться. У Краснова в кабинете, когда мы остались одни, я сразу достал бутылку виски, только не такую дорогую, как я подарил Ситникову, а литровый «Black Label».

– Спасибо, – сказал Анатолий Сергеевич, убирая коробку с бутылкой в стол, – рад, что заехал. Первый вопрос – есть что нового из песен, а то радиослушатели звонят каждый день и просят поставить ваши новые песни.

– Отвечаю по порядку, – сказал я и стал перечислять. – Первое, можете ставить все наши оставшиеся семь песен, и «Маньячку» тоже с диска плюс привёз новую, которая только вышла вчера в Англии, называется «Kings & Queens».

– Это просто отлично. Все восемь пойдут сегодня в эфир. Ещё что есть?

– Да, есть «Стюардесса по имени Жанна» и «Замыкая круг». Прошу, если можно, то объявить, что первая песня написана и исполнена мной в салоне самолёта, летящего из Москвы в Лондон. А стюардессу, которая там была, зовут Жанна Фролова. Её имя и натолкнуло меня на написание этой песни.

– Отличная история, такие очень любят наши радиослушатели. Мы их тогда сегодня вечером в эфир дадим, а днём только английские будут. А теперь мои новости. Ты помнишь директора «Мелодии» Василия Ивановича Пахомова? Так вот, когда ты улетел и связаться с тобой было невозможно, он позвонил мне и сказал, что у него заказов на твою пластинку «Трава у дома» накопилось на двадцать миллионов штук. Поэтому он решил с опережением напечатать тираж в два раза больше и как в воду глядел, потому что у него теперь ещё двадцать просят. Для этого ему срочно пришлось связаться ещё с несколькими фабриками по производству грампластинок, иначе он просто бы не справился с таким тиражом. Так что вот она, плановая экономика в действии. Сорок миллионов пластинок – и все, считай, будут раскуплены, а не лежать на полках магазинов никому ненужным мёртвым грузом. Я не о твоих пластинках, их и так днём с огнём не сыщешь, а о грамотном планировании.

– Действительно хорошие новости. Надо будет на следующей неделе заехать в сберкассу и проверить, сколько у меня там накопилось на книжке.

– Съезди, думаю во вторник-среду должны поступить уже деньги от «Мелодии». Судя по тиражу в сорок миллионов, теперь ты в дополнительном заработке не нуждаешься?

– От хороших денег я никогда не отказываюсь. А что, есть предложения?

– Богатые люди хотят опять организовать ваш концерт.

– Теперь мы не просто малоизвестная группа «Демо», мы теперь мегапопулярная группа и даже английская королева опять зовёт нас в гости. А там гонорары очень хорошие. Поэтому всё будет зависеть от суммы.

– Они готовы рассмотреть твоё предложение.

– Меньше, чем за десять тысяч мы выступать не будем. Считай это наглостью, но мне проще ещё одну песню англичанам продать или в Лондоне один концерт дать, чем за меньшую сумму в Москве выступать. Репертуар у нас теперь под тридцать песен получается, поэтому и концерт уже три часа может длиться.

– Да, цена выросла, но, на удивление, приглашающая сторона и её тоже в разговоре называла. Значит они правильно оценили вашу популярность. И ты прав, речь у них шла о трёхчасовом концерте.

– Теперь пусть с Вольфсоном связываются, он у нас с сегодняшнего дня официально работает администратором. Кстати, вам за него большое спасибо. Толковый мужик оказался, я его на концертном зале «Россия» проверил. Пока справляется.

– Рад, что подошёл. А так, для информации, они хотели в следующую субботу в одном из Домов культуры, как прошлый раз, это дело организовать.

– Принято. Хоть у вас тут хорошо, но мне надо лететь на очередную встречу.

– Тогда давай, не пропадай. Слушай нас уже через час и завтра тоже весь день.

– Спасибо. Моя благодарность не будет иметь границ, разумных конечно.

До встречи с Андроповым ещё оставалось достаточно времени, так как я рассчитал с запасом, на всякий случай. Я решил, пока есть свободное время, позвонить Солнышку и услышать ее голосок. Соскучился, однако.

– Привет, Солнышко, – сказал я, когда на том конце она подняла трубку. – Ты проснулась?

– Здравствуй, любимый, – зазвенел в трубке любимый голосок. – Да, проснулась и первым делом надела твоё обручальное кольцо. Какое же оно красивое. А где ты его купил. Неужели в том же ювелирном магазине, где мы купили все наши золотые вещи?

– Да, там. Помнишь, ты ещё мерила разные кольца. Вот тогда продавец запомнил твой размер и, когда ты подбирала подарок маме, он и предложил мне это кольцо.

– Оно, наверно, очень дорогое?

– Ну недешевое, это точно. Бриллиант в один карат, да ещё первый цвет и первое качество дешевым не бывает. Сегодня всё золото надо надеть на репетицию, чтобы показать всем, что мы тоже чего-то стоим в этом мире. А то наша молодость позволяет всем считать, что мы ещё никто и звать нас никак. Ты пока отдыхай, я как освобожусь, то заеду. Мы были с Вольфсоном в «России», он там сейчас ведёт переговоры о нашем будущем концерте. Есть у меня мысль дать не один, а три больших концерта, так как есть одно свободное окно в конце апреля и два в первой декаде мая. Справишься?

– Конечно. Я у тебя способная и трудолюбивая девушка, всё выдержу.

– Тогда я напишу специально для тебя, в честь нашей помолвки, песню, которую будет петь вся страна.

– Спасибо, любимый, я с радостью её буду исполнять. А о чем она?

– Конечно о твоей большой любви ко мне. И в этой своей любви ты будешь признаваться мне со сцены и в радиоэфире, а может и с экрана телевизора на весь Советский Союз.

– Вот здорово. Я люблю петь такие песни и готова признаваться тебе в любви хоть каждый день.

– Я рад, что ты согласна и что так сильно меня любишь. Ну всё, буду заканчивать. Целую и люблю.

– Люблю и целую.

Про манекен я Солнышку говорить не стал, пусть будет сюрпризом для неё. По поводу нашего огромного тиража пластинок тоже дома обрадую. Если наш гонорар за весь тираж нашей пластинки посчитать, то это получится около ста тысяч рублей. Вот это да, опять сто тысяч получается. Видимо, это счастливое число для меня. И чек от Стива был на сто тысяч, правда фунтов стерлингов, но сумма та же самая. Это уже не только счастливое, но и мистическое число какое-то получается.

Но меня беспокоило только одно, это моё непонятное чувство тревоги. Нет, оно не мешало мне, но и не исчезало окончательно. Когда я подъезжал к ВААПу или «Маяку», то непроизвольно напрягался и ожидал чего-то нехорошего, но ничего, слава Богу, не произошло. Значит на сегодня осталась только встреча с Андроповым и репетиция в Кремлевском дворце съездов.

Copyright © Андрей Храмцов

.