Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга третья (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

«Я тучи разведу руками»

Подъезжая к бассейну «Чайка», проснулось, спавшее с утра, чувство тревоги. Оно не кричало и не вопило, но стало немного больше, чем было утром. Теперь стало понятно, что тревогу вызывает именно моя предстоящая встреча с Андроповым, а не что-то другое. Но вот от кого конкретно исходит угроза, которая витала в воздухе и которую ощущал только я, определить было невозможно. Придётся ждать дальнейшего развития событий и быть постоянно настороже. Главное не показывать, что что-то меня беспокоит.

Я припарковал свою машину около МГИМО, дом 53 по Метростроевской улице, в здании которого до революции был Катковский лицей. Вот там, в очень коротком Новокрымском проезде, было, за самим зданием Института Международных отношений, специально оборудованное место для стоянки автомобилей преподавателей и студентов этого института, где я и припарковался. Поставив машину на сигнализацию, я направился к центральному входу в бассейн. Я не стал переходить улицу в неположенном месте, а сначала дошёл до забавного крохотного одноэтажного здания со смешным для него названием «Букинист», находящегося на углу Новокрымского проезда и Метростроевской улицы около северного выхода из метро «Парк культуры», и только от него, по пешеходной разметке, прошёл к бассейну. Сам открытый бассейн «Чайка» располагался по адресу Турчанинов переулок, дом один строение три, как раз напротив МГИМО. До назначенного срока оставалось ещё пять минут и я стал неспешно прохаживаться на большой открытой площадке напротив входа, внимательно вглядываясь в лица людей, проходящих мимо или входящих и выходящих из здания самого бассейна.

Я знал, что Андропов встречался со своими доверенными лицами и информаторами на конспиративных квартирах, которых у КГБ в Москве было достаточно много. Значит, одна из них располагалась именно в этом районе. Боковым зрением я заметил, что ко мне направляется мужчина. Я, делая вид, что смотрю на здание бассейна, обратил внимание на фигуру, а затем на его лицо. Оно было обычным для простых обывателей, но не для меня. Это был сотрудник комитета, но, по повадкам, не оперативник. Точно, это охранник, но очень непростой. В нем чувствовалась сила и то, как он мягко ставил ноги, говорило о том, что он в совершенстве владеет восточными единоборствами. Не карате, но что-то китайское, типа кунг-фу.

Когда он приблизился ко мне шагов на десять, я резко развернулся к нему лицом и наши глаза встретились. По моему взгляду он понял, что я его засёк уже давно и просто делал вид, что любуюсь зданием.

– Андрей Кравцов? – спросил незнакомец, хотя, наверняка, ему показывали мою фотографию.

– Да, это я, – ответил я, уловив некоторое удивление в глазах незнакомца. Видимо, он настолько привык подходить к людям незамеченным, что я оказался одним из тех редких людей, которые смогли его заметить.

– Тебя ждёт в машине Юрий Владимирович. Следуй за мной.

Я двинулся за мужчиной, внимательно отслеживая глазами обстановку вокруг. Направленного внимания на нас я не ощутил, но чувство тревоги немного усилилось. Я понял, что оно усиливается по направлению к конечной точке нашего движения, но совсем чуть-чуть. Значит, если в машине находится Андропов, то он тоже не имеет непосредственного отношение к опасности, но опасность как-то связана с ним. Из этого напрашивается вывод, что есть кто-то третий, от которого исходит прямая угроза. Получается некая геометрическая фигура, типа треугольника, в вершине которого находится неизвестный третий. Ладно, спокойно идём к машине и посмотрим, что будет дальше.

Мы подошли к обычной светло-серой «двадцатьчетверке» и я, открыв заднюю дверцу и нагнув голову, чтобы сесть в салон, незаметно бросил быстрый взгляд на пассажира. Да, это был Андропов. Тысячи виденных мною фотографий, опубликованных в прессе, и сотни метров просмотренных мною кадров киносъёмок стопроцентно подтверждали, что это именно он. Конечно, могли загримировать какого-нибудь похожего на него актера, но это маловероятно, так как абсолютно лишено всякого смысла. Я знал, что иногда Андропов сам гримировался и надевал парик для таких встреч, но в этот раз он ничего такого не использовал.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович, – первым поздоровался я, но садиться сразу не стал, дожидаясь приглашения.

– Здравствуй, Андрей, – сказал могущественный шеф КГБ, – присаживайся. Я тебя таким и представлял. Здесь недалёко есть место, где мы сможем спокойно поговорить.

Когда водитель повернул ключ в замке зажигания, то по звуку двигателя я понял, что это непростая машина. Форсированный движок явно был под 200 лошадиных сил. Да, это была не серийная «Волга», а ГАЗ-24-25. Глянув на водителя, я заметил, как тот легко крутанул «баранку». Вот он, наш советский гидроусилитель руля, значит и автоматическая коробка передач здесь тоже стоит.

– Чему ты улыбаешься? – вдруг услышал я голос Андропова.

– Да машина эта, оказывается, необычная, – ответил я, поняв, что задумался. – Это знаменитый ГАЗ-24-25. Я прав?

– Да, это он. А ты ещё и в машинах разбираешься?

– Немного. Я же сам водитель, поэтому интересуюсь всякими автомобильными новинками.

Отмазка, конечно, слабая, но Андропов уже прекрасно знает о моих специфических способностях. Мы проехали мимо здания ИНЯЗа и свернули во двор. Там мы и остановились. Юрий Владимирович вышел из машины первым и я последовал за ним. Водитель остался сидеть на своём месте, заглушив двигатель и приоткрыв переднее боковое стекло со своей стороны. Дом, в подъезд которого мы вошли, был старый, но вот сталинской постройки или дореволюционной, я определить не смог. Мы поднялись на решетчатом лифте с металлическими дверями на третий этаж и прошли в однокомнатную квартиру. Она была похожа на, как ее называют многие специалисты, «распашонку», выходя окнами на разные стороны дома.

Первое, что я почувствовал, так это присутствие кого-то или чего-то, что внимательно нас слушало. Это было то же самое ощущение, что я почувствовал в ВААПе, в канцелярии, где в стене была установлена «прослушка». Я сразу вычислил, что она находилась в жилой комнате слева под потолком.

– Юрий Владимирович, – обратился я к Андропову.

Он обернулся и я указал пальцем сначала в то место, где находилось работавшее подслушивающее устройство, а потом этим же пальцем показал на своё ухо и приложил к нему чуть согнутую ладонь, мол нас здесь слушают. Андропов усмехнулся и поднял трубку стоящего на столе телефона, набрал номер и сказал в неё только одно слово:

– Выключите.

Мгновение спустя чувство постороннего присутствия в комнате исчезло и я сказал, кивнув:

– Теперь все нормально.

– Я, конечно наслышан об этой твоей способности от Ситникова, – сказал Юрий Владимирович, присаживаясь на стул, стоящий возле стола, – но хотел убедиться в этом сам. Значит, это всё правда. Интересно это у тебя получается. А что можешь сказать по нашей сегодняшней встрече?

– То, что вы не в гриме и парике, это уже говорит о многом, значит доверяете. Могу добавить про вашего водителя. Он ещё и ваш помощник, пришёл за вами из ЦК КПСС. Владеет восточными единоборствами, видимо китайскими, похоже на кунг-фу. Зовут его, если не ошибаюсь, Евгений Иванович Калгин. Нынешнее его звание не знаю, но то, которое у него будет через десять лет, видел.

– Да, стопроцентное попадание. С будущим званием моего помощника ты тоже, наверняка, не ошибся. Значит всё, что ты видишь, будет происходить на самом деле?

– Уже нет. Я вам передал много информации и вы сами видите, что после ваших действий, то будущее, о котором я вам рассказывал, уже никогда не произойдёт. Тем предателям, которых я вам назвал и ещё назову, в виденном мною будущем удалось уйти от заслуженного наказания. Но в этом, которое делаете вы сами, для них ничего хорошего уже не будет.

– Это правильно. Кстати, вот твой знак «Почётный сотрудник госбезопасности» и удостоверение к нему. Поздравляю, ты мне лично и КГБ очень помог.

– Спасибо за поздравления и за награду. Мой отец будет рад, что его сын удостоился такого знака. В качестве благодарности за высокую оценку моего скромного труда я сегодня готов передать вам данные на ещё одного предателя.

И я рассказал, всё что знал, о полковнике ПГУ КГБ СССР Олеге Гордиевском, который работает на английскую разведку с 1974 года.

– Да, – сказал Андропов после того, как я закончил свой рассказ, – тяжело узнавать, что люди, которые с тобой работают, оказываются предателями. За эту информацию теперь уже от меня огромное спасибо. Я слышал, что две трети своего гонорара ты передал в Фонд мира и уже написал песню, о которой меня просил Суслов. Молодец, всё сделал правильно и быстро. Михаил Андреевич доволен твоей работой, хотя кто-то попытался тебя очернить в его глазах, но мне удалось вовремя всё исправить. Он даже наградить тебя теперь хочет за спасение наших и английских граждан в Лондоне.

– Спасибо, что прикрыли меня перед Сусловым.

– Я всегда своих выручаю, а ты уже свой. Теперь поговорим о письме, которое ты везёшь Брежневу от Елизаветы II. В субботу, на праздничном концерте он будет. Я уже сделал так, что на праздничный банкет после концерта ты обязательно попадёшь, где за столом сможешь пообщаться с Леонидом Ильичом. Вот тогда ты ему и скажешь об этом письме. Скорее всего, он тебя позовёт в воскресенье утром в Завидово к себе на дачу и предложит поохотиться. Ты, кстати, как к этому делу относишься?

– Очень даже положительно. В Финляндии я учился стрелять из охотничьего ружья, много раз ездил на охоту на кабана и лося. Да и здесь мы с отцом часто ездили уток стрелять.

– Это очень хорошо. Брежнев заядлый охотник, и тех, кто умеет метко стрелять на охоте, всегда привечает. Вот там, после охоты, когда он выпьет за столом и подобреет, ты и вручишь ему письмо. Кстати, внуку Леонида Ильича, он старше тебя на два года и тоже зовут Андрей, нравятся твои песни, поэтому в Завидово захвати ещё две свои пластинки для него.

– Хорошо, спасибо за совет.

– Ещё один вопрос, он касается самого Брежнева. Есть какая-либо информация о возможных покушениях на него?

– Перед встречей я специально смотрел ближайшие события по этому направлению. Как я видел, в начале мая Леонид Ильич отправится с государственным визитом в ФРГ. Там должно будет произойти покушение на него сразу после обеда с федеральным канцлером Гельмутом Шмидтом. При выходе из Редута, это здание, где будет проходить обед, Брежнева собираются убить выстрелом из снайперской винтовки.

– Опять снайпер. Ну что же, теперь мы знаем, что нам делать.

– Это ещё не всё. Западногерманская разведка, так называемая БНД, поставила своей целью любой ценой узнать всё о состоянии здоровья Брежнева и попытается использовать для этого очень необычный способ. Зная о том, что Брежнев остановится в гостинице «Петерсберг» в Бонне, немцы специально в туалетной комнате его номера оборудуют внутреннюю часть унитаза так, чтобы иметь возможность извлечь его экскременты и тщательно их исследовать. Это позволит Западу узнать о том, что Брежнев серьезно болен.

– А вот это очень интересно. Просто бесценная информация. А обо мне что ты можешь сказать?

– Скажу только то, что никогда не сидите на холодных камнях и остерегайтесь жены Щёлокова. Ради своего мужа она готова на всё. Если она почувствует в вас угрозу для его жизни, то она будет в вас стрелять. Она может это сделать прямо в подъезде вашего общего дома на Кутузовском проспекте, зайдя вместе с вами в лифт, так как квартира Щелоковых находится этажом ниже вашей. Вы, как я видел, запретили своей охране сопровождать вас до квартиры и этим она может воспользоваться.

– Не ожидал от неё такого. За это тебе отдельное спасибо. Дату своей смерти спрашивать не буду, это не в моих правилах.

– Я её знаю, но говорить не буду. Теперь всё, что касается вас, уже изменилось. Исключите два названных мною фактора и проживёте намного дольше.

– Да, интересный ты человек. Многие меня боятся, а ты сидишь здесь и спокойно рассуждаешь о моей смерти.

– Спокойно рассуждаю потому, что срок её наступления я уже отодвинул и дальше буду вам в этом помогать. Зная то, что будет в будущем, вы единственный в стране, кто сможет этого не допустить.

– А что будет со страной?

– Могу сказать одно – будет очень плохо. Угроза для страны не внешняя, а внутренняя, хотя без внешней помощи не обойдётся. Если я вам сейчас расскажу, вы просто не поверите и станете считать меня лжецом. В это невозможно поверить, но этого не произойдёт, если вы останетесь у власти на ближайшие десять лет.

– Значит я и десяти лет не проживу?

– Если жена Щёлокова в вас выстрелит из пистолета или вы долго посидите на холодном камне, то да. Такой ответ вас устроит?

– Пока да. Думаю, что это наша не последняя встреча. Дальше будет видно, что делать. Главное, на свои вопросы я получил четкие ответы. Тогда нам пора выходить. До своей машины ты доберёшься отсюда сам, тут недалеко.

– Понял, с удовольствием пройдусь немного пешочком.

Мы спустились на лифте и тут чувство опасности просто взвыло у меня в голове, так, как это было в Лондоне во время нападения террористов на нашу машину. Юрий Владимирович шёл впереди и уже толкнул вперёд подъездную дверь, чтобы выйти на улицу. Именно в этот момент я, почувствовав смертельную угрозу, схватил Андропова сзади за пиджак и со всей силы дернул на себя. Мне пришло в голову мгновенное понимание того, что ему нельзя ни в коем случае выходить из подъезда. Андропов от моего рывка завалился назад на меня, но я его смог удержать. Впереди, в широко распахнутую наружу дверь подъезда, как в замедленной съемке, ударились две пули. Судя по разлетевшимся в разные стороны многочисленным щепкам, это были явно не пистолетные пули. Звуков выстрелов слышно не было, поэтому можно было предположить, что стреляли из оружия с глушителем.

Андропов сам смог увидеть попадание пуль в дверь перед ним. Если бы я его не дернул, они обе попали бы ему в грудь и в голову. Такого боцманского мата, который последовал за всем этим, я от члена Политбюро не ожидал. Я оттащил его, ругающегося, подальше от двери и подтолкнул в сторону лестницы. Хорошо, что в подъезде не было окон, а то нас перестреляли бы в две секунды.

– Только не на лифте, его могут в любой момент заблокировать, – крикнул я и подтолкнул его дальше, прикрывая своей спиной возможную угрозу нападения на него сзади. Андропов уже пришёл в себя и сам активно стал подниматься на третий этаж. – Нам надо попасть в квартиру, чтобы вы смогли сообщить о покушении на вас.

В квартире Андропов сразу бросился к телефону и связался со своей специальной группой быстрого реагирования, дежурившей круглосуточно, а потом позвонил водителю в машину. Водитель был жив, так как в него никто не стрелял. Он доложил, что ничего подозрительного не заметил и вокруг машины никого нет.

– Спасибо тебе, – сказал председатель Комитета государственной безопасности, уже полностью придя в себя, – ты спас мне жизнь и я этого никогда не забуду. Когда приедут мои сотрудники, то я сам им всё объясню. Но как ты догадался, что в меня будут стрелять?

– Я почувствовал угрозу и понял, что в той ситуации она может исходить только с внешней стороны двери и что выходить вам из подъезда ни в коем случае нельзя. Что будут стрелять, я не знал, но отчётливо понял, что это смертельная угроза для вас. Поэтому резко дернул вас назад и увидел, как пули ударились в дверь прямо перед вами. Жуткое и, одновременно, завораживающе зрелище.

– О том, что здесь произошло, будет знать только узкий круг проверенных людей. Поэтому эту информацию посторонним лучше не сообщать. От кого именно исходила угроза, ты не уловил?

– Нет. Мне надо выйти на улицу, тогда я попробую что-то почувствовать.

Буквально через минуту приехала опергруппа из восьми человек, после чего район был немедленно оцеплен. В подъезд никого не впускали, поэтому посторонних ни в лифте, ни на лестнице не было. Я спустился вниз, за мной шёл Андропов, отдавая какие-то приказы. Видя, что я иду вместе с Андроповым, меня пропускали и не задавали никаких вопросов. Около подъездной двери стоял сотрудник в штатском, которому дали команду пропустить меня. Я рукой потрогал на двери отметины от пуль, так как сами пули впились глубоко в дерево. Почувствовав, что опасности больше нет, толкнул дверь наружу и вышел из подъезда.

Пройдя несколько шагов вперёд, я остановился и посмотрел на крышу противоположного дома, откуда едва улавливались остатки той опасности, которая нам угрожала пять минут назад. На крыше никого не было, но именно там остался сгусток некоего темного вещества, похожего по форме на шар, который медленно светлел в воздухе и был готов вот-вот исчезнуть. Так вот значит как выглядят эманации смерти, буду теперь знать.

Я вернулся в подъезд и тихо сообщил Андропову:

– Стреляли с крыши противоположного дома, там, где отколот кусок водосточной трубы. Стрелял снайпер, он был один. По моим ощущениям, мужчина лет двадцати пяти – двадцати восьми, русский. Стрелял именно в вас, я это чувствую, но объяснить не могу. Что-то похожее на нашу поговорку, когда человеку, который на кого-то долго смотрит, говорят: не смотри, а то дырку протрешь. Вот на вас была такая же то ли дырка, то ли пятно, которе уже исчезло. Но больше мне это напоминает след от прицела, если его вдавить в человека. Снайпера на крыше уже нет, так что можно спокойно выходить. Больше ничего сказать не могу.

– Удивительно, как работают твои способности. Сейчас я передам информацию о вероятном местонахождении снайпера во время покушения и мы пойдём.

Андропов отдал последние приказы, выслушал доклады и мы вернулись к машине. Возле неё стоял водитель и несколько сотрудников КГБ. Андропову доложили последние результаты поисков и мы сели в «Волгу». Сзади нас пристроилась машина сопровождения.

– Мы тебя подвезём к твоей машине, – сказал Юрий Владимирович. – Так как ситуация пока неясная, то лучше перестраховаться.

Возле моей машины мы остановились и Андропов крепко пожал мне руку.

– Ещё раз спасибо. В воскресенье я, возможно, тоже приеду в Завидово и там обсудим эту ситуацию более конкретно, уже с фактами в руках. Думаю, что кое-кого придётся, как говорил Никита Сергеевич, «распогонить и разлампасить».

Я попрощался и поехал в сторону дома. По дороге я размышлял о том, что же на самом деле произошло. Моя непонятная, даже для меня, способность задолго до самого события чувствовать угрозу, которую это событие в себе несёт, опять спасла жизнь не столько мне, сколько, в этот раз, самому Андропову. Эту способность можно было бы назвать интуицией, но, поразмыслив, я такое определение отбросил. Да, это было похоже на чутьё, но само предвидение было какое-то неправильное и очень сложное. Я как бы понимал, что событие произойдёт, но проникнуть в детали этого события я пока не мог. Я не знал ни точного времени, ни места, ни кто конкретно будет в нем задействован. Но теперь, после произошедшего, я знал точно, что если чувство угрозы возникнет вновь, то это будет означать, что угроза действительно есть и я её заранее, буквально за мгновение, смогу уловить и среагировать. Это меня немного успокоило. Раз я вижу, как считает Андропов, будущее, которое является для меня прошлым, может моя странная интуиция имеет ту же природу?

Сама ситуация с покушением вызывала множество вопросов, но чтобы на них правильно ответить, нужно было прежде всего понять, как говорили древние римляне «Is tacit cui prodest», что в переводе означало «сделал тот, кому выгодно». То есть, надо искать того, кому выгодно убийство Андропова. А выгодно было только одной государственной структуре под названием МВД, которую Андропов сейчас основательно вычищал. Сам Щёлоков на это никогда бы не пошёл, а вот фигуры рангом пониже, над которыми нависла угроза разоблачения и ареста со стороны КГБ, спокойно могли всё это организовать. Мне и Андропову, я надеюсь, было понятно, что снайпер не действовал в одиночку. Да, он стрелял один, но кто ему сообщил маршрут, время и место, где будет находиться Андропов. Так что получается, в ведомстве Юрия Владимировича работали люди Щелокова или близкого его окружения. Единственно, что из всего этого следовало, было то, что мне ничего не угрожало. Пока, по крайней мере. Я в современном политическом раскладе практически абсолютный ноль, даже не пешка на шахматной доске, но вот этой самой пешкой могу стать в ближайшее время.

Пока меня никто из политических тяжеловесов, ну кроме Андропова и Суслова, не знает, но как только я попаду в сферу интересов Брежнева, вот тут меня каждый уже заметит и станет пытаться перетащить меня на свою сторону. Поняв, что я уже сделал свой выбор в лице Андропова, постараются меня нейтрализовать, или, если я стану слишком заметен и слишком близок к Брежневу, а такое тоже может случится, начнут вокруг меня вести подковерную борьбу.

Изначально, попав в это время, я прекрасно понимал, что как только я засвечусь перед сильными мира сего, они меня постараются использовать в своих интересах. Чтобы меня использовал Андропов, я был согласен, так как сам этого хотел и был к этому готов. В результате мой выбор оказался абсолютно правильным и своевременным. Он меня уже прикрыл от Суслова и сделал так, что второй человек в государстве стал на мою сторону, тем самым встав на сторону Андропова. Если ещё и Брежнев будет с ними, тогда можно считать, что с политической стороны я прикрыт полностью. Главное, теперь на субботнем банкете не оплошать и получить приглашение в Завидово, а там уже я справлюсь. Сегодня же Суслов и Брежнев узнают о неудавшемся покушении на Андропова и о том, кто это покушение сорвал. Поэтому шансы обьединить вокруг себя всех троих очень высоки. Все трое очень хотят жить и поэтому особенно ценят людей, которые эту их жизнь могут спасти.

Андропов очень грамотно ведёт свою игру. Теперь на его стороне, с моей помощью, Суслов, а затем будет и Брежнев. Щелоков уже сейчас ничего не может сделать, а когда и Лёня от него отвернётся, он окажется политическим трупом. Ведь Брежнев сразу догадается, кто может стоять за покушением на Андропова. А если не догадается, то Юрий Владимирович ему подскажет. Судя по словам Андропова, Леонид Ильич очень боится покушений, а особенно после парижских событий прошлого года, теперь и снайперов. Щёлокову придётся очень тяжело, не поможет даже старая дружба с Лёней. И тогда Светлана Владимировна Щелокова может попытаться устранить Андропова. Но я его о таком возможном развитии событий предупредил, поэтому такое покушение можно уже полностью исключить. Самое главное, чтобы Андропов не понял, что это не он меня использует в своих интересах, а я его. И пока у меня это, надо сказать, неплохо получается. Я не стремлюсь к власти, она мне абсолютно не нужна. Я стремлюсь к тому, чтобы не допустить повторения того пути, который привёл к краху СССР. Первый шаг на пути к этому я уже сделал, теперь осталось сделать следующий шаг.