Текст книги "Охота на Тигра книга первая КВЖД (СИ)"
Автор книги: Андрей Шопперт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Глава 1
Событие первое
Менделеев, Ломоносов, Пушкин, Толстой. А есть ли люди, которых можно поставить в один ряд с перечисленными, но которые учились позже, уже после отмены в школах розг?
Иван Яковлевич Брехт шёл на это … пусть будет, мероприятие, с неохотой. Директор школы с чего-то решила собрать старых, вышедших на пенсию учителей, и устроить им чаепитие и тортоеденье. Даже намекала на какие-то подарки. Рог изобилия отдыхает. Чего, как в начале перестройки кг сахара, банку сгущёнки и перловки какой с манкой? Что-то ещё было? О, рыбные консервы! Смешно. Ну, и грустно, конечно. И не пошёл бы, старушки будут про внуков своих сказки рассказывать, и такой он, и разэтакий, прямо директор международного концерна «Хрен догонишь». И даже в Википедии про него есть.
И не пошёл бы, но принесла приглашение Света. Молодая учительница. Да, была молодая лет пять назад. А теперь вон морщинки на лбу, не борозды, а стрелочки и глаза грустные.
– Плохо всё? – спросил Иван Яковлевич у засланки.
– В сто раз хуже.
– Попадёт тебе, если не приду? – стояли на пороге, Светлана Валерьевна раздеваться и проходить отказалась, "окно" у неё, нужно ещё назад в школу, да в компьютере оценки выставить. Нет сейчас дневников бумажных, не вырвешь страничку и не исправишь кол на четвёрку.
– Наверное. Скажет: "Даже на такое просто дело ты Воробьёва не способна", – смущённо улыбнулась девушка.
Ну, да всё же девушка, да даже девочка, почти не изменилась, стервой не стала. Воробышек.
– Хорошо, передай грозной начальнице, что приду.
Упорхнула, облегчённо вздохнув. Чем-то цитрусовым пахнуло.
Брехт закрыл дверь, посмотрел на своё старое изрезанное морщинами лицо, в большом зеркале на внутренней стороне двери, взъерошил ёжик совсем белых волос и чуть скривился:
– А вы, уважаемый, чем хвастать будете?
Вернулся к компьютеру. Книжку задумал написать. Нет, не МЕМУАРЫ. Это у Жукова мемуары, да у Брежнева. Просто, начитавшись книг про попаданцев, решил свои умные, креативные мозги переместить в кого из кутузовских генералов. Барклай-де-Толли не вариант – старенький. Багратион грузин, ни каких предубеждений против грузин, но становиться грузином не хотелось. Кроме того Пётр Иванович – один из самых известных рогоносцев империи. Грузином бы ещё ладно, а вот рогоносцем становиться точно не хотелось. Много старичков, многие погибли. Наконец, остановился на Иване Фёдоровиче Паскевиче. Тридцать лет. И потом ещё много чего наделает в Империи. Вот и крапал сейчас потихоньку.
Напечатал пару слов и откинулся на спинку кресла, вспомнилось появление совсем молоденькой Светы у них в школе. Только МГУ закончила. Может, и не хватала звёзд с неба, не красный диплом, но ведь поступить на бюджет в эту альмуматеру тоже кое о чём говорит.
Начало сентября было, кончился урок и шёл «физик» по звонким школьным коридорам в учительскую, и вдруг из уголка, где фикусы нагромождены, всхлипы услышал. Думал, девочка какая, а это новая учительница математики Светлана Валерьевна Воробьёва. Воробушек.
– Обидели? Не слушаются? Шумят, кличку придумали? Дай угадаю! Воробьиха? Воробей? Воробушек?
– Воробушек! – Хнык – хнык.
– Говорил я Розе нашей, что надо тебя в младшие классы, ты им ровесница почти. Не может, там её племянница, не отправит ведь почти родную кровь на Голгофу. Одиннадцатый Б? Попьют ещё кровушки. Сам с ним на взводе всегда.
– Ну, да! У вас вон как тихо сидят! – Хнык – хнык.
– Только кричать не пробуй и родителями угрожать или директором, ещё хуже будет, – платок бедняжке не протянул, как-то не было привычки носить. Протянул карамельку сосательную. Вот они всегда были. Награждал шуточно учеников, какую умную мысль высказавших у него на уроках физики.
– А что делать…
– Ну, что вам Педагогику не преподавали? Макаренко какого в пример не ставили. Ладно, я один раз тебе помогу, Воробушек, только ты учти, что авторитет можно только заработать. Нельзя взять взаймы.
– Спасибо. Я знаю. А как поможете? – слёзки просохли.
Красивая блондинка, длинноногая, с правильными чертами лица, с губками пухленькими, но не силиконовыми. Есть ещё женщины в русских селеньях. Влюбился бы. Только вот на пятьдесят лет старше. Даже в дочки не годится. Во внучки. Ага. «Назначаешься внучкой».
– Поговорю с балбесами и балбесками.
– Таких разговорами не проймёшь…
– Поглядим. Главное ведь – уверенно говорить. Хоть пургу, но уверенно.
Почему одних учителей не воспринимают оболтусы великовозрастные и мелко подличают, шумят, пререкаются, да даже издеваются, а у вторых на уроках сидят и занимаются тихонечко, лишний раз пукнуть боятся? Кто бы знал. Да, нет, все знают и сотни книг по педагогике написано, но прочитать книгу, про управление коллективом, и управлять коллективом это разные разности.
Иван Яковлевич этот класс знал. Там… Да, нет это практически везде так. Ничем особым эти не отличались, ну, разве количество позолоченной молодёжи чуть побольше было. Именно позолоченной. Золотая в Швейцарии, Англии, в других странных странах, Ну, в смысле Норвегии или Швеции с их неадекватными законами, а здесь отпрыски не богатых родителей, а богатеньких.
Так вот, почти в любом классе есть четыре лидера. Назовём так. Первый – это высокий, красивый, наглый спортсмен из совсем не бедной семьи. По нему сохнут девки в школе, ну, а раз девки, то вокруг и прихлебатели вьются. И с ним почти ничего нельзя сделать, и он почти всегда автор вот такой травли учителя или одноклассника. На счастье «Физик» знал, как повлиять на орясину.
– Валера, задержись-ка, – поманил к себе акселерата. За метр восемьдесят парень.
– Мне надо …
– Не интересно мне, чего тебе надо. Ты послушай, что мне надо.
Встал, чуть скривив губки. Ну, сейчас, возбудим интерес.
– Валера. Давай мы с тобой тайную операцию проведём. С этой вот минуты ты прекращаешь травлю Светланы Валерьевны.
– Я …
– Помолчи. Я – я. А ты мелкий пакостник. Так вот. Я знаю про твоего отца одну вещь. И если ты не прекратишь пакостить и не начнёшь строить тех, кто тоже мешает работать Воробьёвой, то я об этом расскажу прямо на уроке и тогда отношение ребят, а особенно девочек к тебе резко изменится. Над тобой все издеваться будут. Ты им конечно морды всем начистишь, но это пропасть только расширит. Придётся переводиться в другую школу. Как? Договорились? – Иван Яковлевич сделал вид, что протягивает орясине руку. Но тут же отдёрнул и чуть наклонил голову. Выжидая.
– Я, да я…
– Ну, не забудь подготовиться к следующему уроку. Мало не покажется.
– Да, вы …
– Ты, Валера подумай. Вот досчитай сейчас до десяти.
– Понял я, – плечики опустил. Пакостники они трусы все.
– Видишь, консенсус это есть … Ну, понял, в общем. Свободен. Побей там кого из прихлебателей, выпусти пар.
– Да я …
– Иди уже.
Всегда в любом классе, кроме вот такого лидера, есть скрытый. В разных классах это разные люди. В одном это умник, с острым язычком, который тоже хочет самоутвердиться, в другом – хулиган драчливый. Суть одна, часть ребят, не вошедших в окружение первого лидера, стремится вот к этому скрытому лидеру. В одиннадцатом «Б» это Вадик Нестеров. Почти нет против него ничего у Брехта. Только взять на понт. Единственная маленькая совсем зацепочка – это знание того, что парень собирается поступать на бюджет в институт, так как денег на платный у родителей не хватит. Отец алкаш и вечно прыгает с работы на работу, содержит семью мать, бухгалтер в небольшой фирме по продаже чего-то туалетного.
Выловил персонажа Брехт после уроков, знал, что тот ходит домой через школьный двор, там и сидел на скамеечке. Тепло, хорошая осень. И красивая. Прямо, мать её, болдинская.
– Вадик! – поднялся навстречу. Тепло. В пиджачке одном хорошист.
– Да, Иван Яквлич.
– Вадик, как думаешь, могу я тебе бяку устроить и постараться, чтобы ты ЕГЭ завалил?
Побледнел, как рубашка почти белым стал.
– А чего я …
– Хорошо. Договорились. Не буду. Даже наоборот, я помогу тебя подготовиться по ЕГЭ по физике и даже, может, постараюсь, ну, если получится и подсказать, хоть там и камеры. Но мёртвая зона есть. Дак как? Порепетируем. Ты ведь и сам не дурак. – Тоже высокий, Брехт и сам под метр восемьдесят, пары сантиметров не хватает, а этот уже сверху вниз смотрит.
– А я…
– А ты оставляешь в покое Светлану Валерьевну и не даёшь портить ей жизнь друзьям и подражателям.
– Так они меня и послушались, – скривился тоже, чего кривиться-то, выхода нет, ведь.
– Ты сам не задирай, а если кто вякнет, то отбрей, типа, сам такой.
– А если …
– Ну, хочешь платить за учёбу и в армию загреметь – пожалуйста. Каждый сам хозяин своей судьбы.
– Я …
– Вот и замечательно. Завтра в два часа после уроков первое занятие. До свидание.
Что ж, переговоры с мужской половиной класса будем считать удачными. Брехт пошёл домой. Напряг извилины, а чем взять девочек. Девочек? Там …
Вот ведь ответ. Ударим знаниями по половому воспитанию.
Мамзель – черлидершу – первую леди одиннадцатого «Б» звали непрезентабельно совсем – Палкина Тамара. Наверное, и в лидеры выбилась, чтобы про «палку» не напоминали. Среднего роста брюнетка, но развитая и умная. Развитая – не в смысле интеллекта, а в смысле форм. Ну, и мышц. Занимается кун-фу. Видел как-то, проходя по первому этажу, как та в коридоре перед спортзалом демонстрировала какой-то гири в голову. Чуть не вертикальный шпагат. Красиво и убийственно, должно быть.
– Тамара, задержись после урока, потрещим.
Задержалась и зрительницы делают вид, что собирают усиленно ранцы. Засранцы…
– В твоих интересах их удалить, – кивнул на группу поддержки.
– Займите очередь в буфет, – не поворачиваясь. Раз, и ранцы собраны, и девах нет. Дисциплина, мать её.
– Тамара, ты знаешь, что сифилис до конца излечить невозможно? Можно только заглушить, и он ещё и по наследству может передаться? – совершенно нейтральным голосом, как вроде, «А сколько сейчас градусов ниже нуля?».
– Нет, а причём тут сифилис, я думала …
– Правда? Думала. Я вот думаю завтра этот вопрос тебе задать на уроке. И долго потом объяснять, что заразиться им можно не только половым путём, но и при контакте.
– Зачем? – о лобик узкий наморщила. Там мысли путаются.
– Как думаешь, что дальше будет.
– Дальше? У больных? – совсем наморщила, да и нос заодно.
– Ну, что дальше будет у больных, Есенин описал с Шолоховым. Да, ты, наверное, не читала. Плохо там всё. Конечно, тут вам не там, такие мощные средства понавыдумывали. А до конца излечить не могут. С тобой что будет?
Бам, лобик разгладился.
– Воробушек? – сейчас ведь в драку бросится.
– Светлана Валерьевна. Умная ты девушка, Тамара Палкина. Замуж выйдешь за богатого немца или француза. Доживи этот год спокойно.
– Не боитесь ответки? – хмыкнула.
– Нет. А ты?
– Добро. То-то я смотрю, пацаны тише травы стали.
– Ниже травы. Тише воды.
– Чего?
– Поговорка наоборот звучит.
– Ладно. Одно условие.
– Ух ты?! Условие? Даже интересно. Говори.
– Она меня по фамилии не называет.
Бедная девочка. Ведь в восемнадцать ровно выскочит замуж, только чтобы фамилию сменить. Всю жизнь ей родители сломали. Почему не дали фамилию матери. Ходит по свету тысячи таких Тамар с дурацкими фамилиями и гребут на себя детские комплексы, а потом жизнь наперекосяк. Чего хорошего может вырасти из человека с фамилией Чикатило? А ведь есть и не один. И Дураковы и куча ещё Бубликовых.
– Конечно, Тамара. Ни разу больше тебя Светлана Валерьевна по фамилии не назовёт. Мир?
– Мир. Вы ей скажите, пусть причёску сменит, правда на воробышка взлохмаченного похожа.
– А поможешь. Я её к тебе пошлю.
– Ну …
– Вот и чудненько. Спасибо. Ты, осторожнее, про сифилис, ведь, правда. А ещё СПИД и гепатит С. И все передаются по наследству.
– Нда. Спасибо, папочка.
– Пожалуйста, правнучка.
Осталась одна. В женской половине класса тоже есть противоположный центр силы. Обычно это главная зубрилка или тоже главная двоечница. В одиннадцатом «Б» зубрилка. Вредная и противная. Умная. Специально выучит параграф заранее и поправляет учителей. Скорее всего, и в Википедии чего по теме нарывает. Лишь бы выделиться. Не дал бог внешности и роста, берёт стервозностью. Достанется кому в жёны этот подарок.
Чем брать не ясно. Можно ли просто по-взрослому договориться с детьми? Нет. Это как коллективный Запад. Пойдёшь на уступки, чтобы не связываться, посчитают слабостью и будут давить ещё сильнее. Борзеть начнут. Давить, раз гнётся. Самоутверждаться, избивая беззащитных. Чем же эту малолетнюю стервочку взять? Пока думал, стервочка пришла сама. Уроки в этот день кончились и Иван Яковлевич сидел, проверял карточки блиц опроса. Как заставить детей готовиться к твоему предмету регулярно, к каждому уроку? Всё элементарно, Ватсон. Каждый день, когда есть твой урок, первые десять минут это контрольная небольшая. Выдал пронумерованную экзотическим фломастером половинку листка, открыл доску. Вот пример или формула, или закон какой. Вот пять минут времени. Потом вторую половину открыл и ещё пять минут. И ходи по рядам, не давай списывать, раздавая затрещины, когда и настоящие, любя, конечно.
Почему богатые родители увозят чад учиться в Швейцарии и Англии всякие. Там дисциплина. Понятно, что и язык. Но главное – казарменная дисциплина. Не забалуешь и на урок с айфоном не придёшь. Сдай на входе в класс. И указкой по рукам, если полез списывать. Да, ещё и сладкого лишат.
Развалили всё в Рашке Федерашке. Вот уйдут последние мастодонты, такие как Брехт и конец школе, и лучшему в мире образованию.
– Иван Яковлевич, а можно спросить? – вообще не ест что ли, через кожу на руках каждая артерия видна, нет подкожного жира.
– Смагина? Говори, чего уж.
– Вам Светлана Валерьевна родственница? – о как!
– С какой целью интересуешься?
– Непонятки вокруг творятся …
– Злая ты, Эвредика.
– Я не Эвредика, а Лика.
– Не повезло тебе. Да, родственница. Внучка почти.
– Почти? Это как? – сейчас схватит тетрадь и начнёт древо Брехтов рисовать, начиная с самого Бертольда. Нет, не родственник. Не сильно редкая в Германии фамилия.
– Она правнучка того Брехта, а я его племянник. Стой. А ты знаешь Бертольда Брехта? – Чего не соврать-то для блага народа. Если знает, то уже плюсик. Проведи среди молодёжи опрос на улице, так из тысячи пять ответят. Будут вспоминать среди певцов голубеньких.
– У меня мать в театре служит. Понятно, тогда с вами, Брехтами. Ладно, уговорили. Только скажите внучке, чтобы лучше готовилась к уроку. Мне в МГИМО поступать. Там математику сдавать не нужно, конечно, но лишних знаний не бывает.
И ведь отстали от «внучки», остальные-то классы шестые – седьмые ещё не такие борзые. По привычке ещё старших слушают. Тот год был последний в школе. Ушёл на заслуженный отдых. Дурак был. Тяжко на пенсию жить. Резко качество жизни упало. Даже пришлось золото продать, что от жены и дочери осталось.
Но это уже другая история.
Глава 2
Интермеццо первое
На совещании по среднеазиатским делам маленькая Мамлакат – школьница-хлопкороб 30-х годов – подошла к Сталину с приветствием. Он, улыбаясь, взял её на руки. Тотчас их усыпали цветами, и фотографы сделали десятки снимков. Один из них, названный «Сталин – лучший друг советских детей», обошёл всю страну. У этой истории есть изнанка. Держа девочку на руках и ласково улыбаясь, Сталин сказал Берии: «Момашоре ег тилиани!» Слова вождя, сказанные на незнакомом языке, Мамлакат трепетно хранила в памяти многие годы, а когда стала взрослой, узнала их значение: «Убери эту вшивую!»
Сидели за столом в небольшой трёхкомнатной квартире в Кремле. Сталин налил себе в бокал немного Мукузани из початой бутылки, которую из серванта с посудой сам достал, поднявшись со стула и придерживая толстый шарф из собачьей шерсти, что поверх рубахи был намотан чуть ниже живота. Простыл на трибуне нового гранитного Мавзолея 1 Мая. Ветерком свежим продуло. Мерзкая погода была, словно зима надумала вернуться. Надежда покачала головой.
– Сказал бы.
– Что я сэбе вина нэ могу налыть.
– Стрельнет опять…
– Эй, брось.
– Я тебе не Эй, – обиделась Надежда и ушла.
За столом кроме Сталина сидело ещё двое мужчин, оба в отличие от хозяина были в пиджаках и при галстуках.
– Сэйчас Галина щи принэсёт. Ты Максым скажи пока, что японцы …
– КВЖД? Не очень, товарищ Сталин. Маньчжоу-го просто марионетка. Японцы из себя якобы посредников изображают, – Плотный мужчина снял круглые очки похожие на пенсне и положил перед собой на стол, протёр глаза.
– Максым, ты нэ на митынге. По дэлу говори, – Сталин отпил пару глотков, поставил бокал на стол, прикрытый белой, накрахмаленной до твёрдого почти состояния, скатертью, – Пэйте. Хорошее выно. – Подождал, пока гости отхлебнут из своих бокалов, – Чувствуэте. Мягкий привкус дуба и ягод. Зэмляника. Сразу нэт. А потом всо сыльней. Мукузани. Четыре года в дубовых бочках выстаиваэтся. Только в одном мэсте в Грузии дэлают из винограда сорта Саперави в районе этого села Мукузани.
– Вкусное, товарищ Сталин, – Литвинов – нарком по иностранным делам СССР, отпил ещё глоток.
– На свэт посмотри. Не прозрачное почти.
– Да, товарищ Сталин, – Максим Максимович поднял бокал и повертел у носа, подставляя под лучи солнца, что заглянули случайно в окна небольшого зала квартиры Сталиных в Кремле.
– Скажи, Максым, сколько мы просым за КВЖД.
– Мы просим двести пятьдесят миллионов золотых рублей. Это примерно шестьсот двадцать пять миллионов иен, половину стоимости японскими товарами поставляемыми в течение двух лет, а половину деньгами и казначейскими обязательствами Японии.
– Хорошо.
– Не очень, товарищ Сталин. Японцы предлагают всего двадцать миллионов золотых рублей, около пятидесяти миллионов иен. Говорят, что КВЖД только наполовину принадлежит СССР, – нарком по иностранным делам поставил бокал и, сморщившись, не от вина, вино было и правда вкусное, а от невозможности стукнуть кулаком по небольшому круглому столу от злости на проклятых япошек.
– Нэт. Стойтэ на своём. Вячеслав Михайлович, что по договору по КВЖД.
Молотов чуть заикаясь в своей всегдашней манере медленно почти по слогам проговорил.
– Вы, знаете, товарищ С.с. сталин, что в январе этого года японцы нарушили принятую директиву о вз.з. заимном неис.с. спольз. зовании КВЖД в военных целях. Они ни с нами ни с китайцами не с.с. согласовав погрузили войс. ска на эшелоны и переправили их на с.с. север Маньчжурии, – Молотов не так давно, до поездки на Украину по хлебозаготовкам, докладывал об этом уже и не понимал, зачем Сталин завёл этот разговор за обедом.
– Да. Нужно постараться эту информацию подать в газэты в Европе и Америке. И наша прэсса должна об этом подробно написать и осудить, – вернулась Надежда вместе с кухаркой и стали расставлять большие тарелка со щами из квашенной капусты.
– Сделаем, товарищ С.с. сталин.
– Потом поговорим. Нужно мнэ самому поговорить с товарищами. Кто там сейчас главный.
– С. сейчас в Москве вице предс.с. седатель правления КВЖД С.с. степан Куз. з.знецов, – Молотов вслед за Сталиным взял большую мельхиоровую ложку.
– Завтра на дэсять вечера назначь совещание. Пусть и Блюхэр подойдёт. Он вэдь тоже сейчас в Москве.
– Да, товарищ С.с. сталин.
– Всэ, тэперь будэм обэдать.
Народный комиссар по иностранным делам СССР М.М. Литвинов
Событие второе
У меня знакомый сделал прививку от коронавируса, решил отметить, выпил денатурата и отбросил копыта. А если бы не делал прививки, то был бы жив.
Как вот в воду глядел. Хотя, разве могло быть по-другому. Сидели в актовом зале, за длинным накрытым столом. Иван Яковлевич один пришёл в наморднике. Все остальные пренебрегли, а нет, вон физрук ещё в шкодной повязке пришёл, на которой зубы нарисованы. Молодой, только чего-то окончил. Брехт его не знал, вместе не работали, уже к моменту появления спортсмена «Физик» на пенсию вышел. Встречались только первого сентября, пригласили Брехта тогда речугу двинуть перед пришедшими после тяжёлой летней разлуки со школой учениками. Пожелал здоровья и знаний.
Стол богатый, куча тортиков, вина, конфетов, шоколадов, шампанское рекой. Как там у классика: «Вина Кометы брызнул ток». И мужик с большущей фотокамерой. Не с телефоном или планшетом. Значит, корреспондент и мероприятие сие для галочки. Бабушки, а их осталось (или стало) шесть, чуть наклюкались и, кто бы сомневался, стали хвастать внуками. Иван Яковлевич уже в прошлом году слышал и отключился от этого кивания и цоканья: «Ах, как здорово». «Повезло вам, Зинаида Евгеньевна». А почему не хвастают внучками? Не туда пошли? По наклонной?
Рядом сидела совсем уж древняя Людмила Михайловна – «историчка» и покашливала. Ковид, блин, гуляет по планете и заразиться совсем не хотелось, тем более что, не привит. Только до шестидесяти пяти ставят прививки. Потому, покашливание соседки напрягало. Как мог, отодвигался. Соседка трясла совсем седой головой и придвигалась, наоборот. Вторая хвастушка «англичанка» Марина Петровна, сидела через человека от Брехта по другую сторону, а у Людмилы Михайловны явно уже слух серьёзно сел.
Еле высидел до конца и был неожиданно прямо удивлён подарками. Дали смартфоны всем семерым. Не яблочные какие, но даже и китайские, ведь, тысяч по двадцать. Кто же это так потратиться решил, и с чего вдруг? И без расписки кровью! Куда страна катится?
Распрощался и незаметно домой улизнул. А то ещё заставят кого из бывших соратниц домой провожать. Жил от школы Брехт недалеко. Школа № 1231 на Спасопесковском переулке, можно сказать, в центре Москвы, а у Ивана Яковлевича квартира на Композиторской улице. Всегда пешком добирался.
Квартира в Москве была куплена не так давно по историческим меркам, а так двадцать лет назад, и стоила очень много. Не денег, хотя денег тоже очень много. Стоила…
Можно ли человеческую жизнь оценить в рублях. Оценили. Было лето 2001 года. Хотя, чуть семейной истории. Жила семья Брехтов в Краснотурьинске. Была у Ивана Яковлевича жена красавица и дочь – умница и красавица. Окончила в Свердловске тогда ещё Уральский Политехнический институт имени Сергея Мироновича Кирова, а совсем даже не имени Борьки-алкоголика. Окончила и распределилась в один институт проектно-исследовательский. Там познакомилась с вьношем со взором горящим и через годик поженились, и тут вьюношу переводят в Новосибирск в Академию сибирских наук. Уехали. Там, как не удивительно, квартиру дали и внучка родилась тоже умница и красавица. В общем, все счастливы кроме бабушки, внучку не увидеть толком. Далеко от Краснотурьинска Новосибирск.
У вьюноши, мать еврейка. И родственников в Израиле полно. И зовут все в страну обетованную. И вот как-то решили съездить посмотреть зять с дочкой и внучку взяли, а когда позвонили, то жена Ивана Яковлевича дочери и говорит, а чего нас-то не приглашаете посмотреть. Как-то дёрнулось сердце у Брехта при этих словах.
Перезвонила дочка и говорит, на тебя мам тоже билет заказали, дуй срочно в Новосибирск ко мне. Оттуда летим по маршруту. Новосибирск – Сочи – Тель-Авив. А через неделю в обратном порядке. Было это в конце сентября. Жена-то не работала, на пенсии была. Только вышла. А Брехту ещё работать пять лет. Улетели…
Звонили даже один раз оттуда, мол, с ними всё нормально, арабы в плен не взяли, ходим на экскурсии, жара страшная. 4 октября вернёмся в Новосибирск.
Весть застала в школе. По телевизору, по радио везде. Украинцы сбили из комплекса С-200 самолёт авиакомпании «Сибирь» следующий рейсом из Тель-Авива. Не сразу Кучма признался, юлить пытались. Сначала просто сказали, что самолёт авиакомпании «Сибирь» выполнял плановый рейс SBI1812 по маршруту Тель-Авив – Новосибирск, но через 1 час и 45 минут после взлёта рухнул в Чёрное море. Погибли все находившиеся на его борту 78 человек – 66 пассажиров и 12 членов экипажа.
Хоронили в Новосибирске, специальный мемориал сделали. Как в тумане всё. Потом деньги дали, четыреста тысяч долларов за жену и дочь, а ещё столько же отдали матери мужа дочери, в общем, сватье израильской, за сына и внучку.
Тогда решил, после того, как в себя пришёл, Иван Яковлевич уехать из Краснотурьинска. Всё о дочери и жене тут напоминало. Денег куча, продал квартиру и уехал в Москву. Почему в Москву и сам не знал. Ну, думал в театры походить, да на футболы, хоккеи всякие. Так толком и не ходил никуда, был на нескольких спектаклях, но понял, что это не его. Скучно. Да, ещё люди кругом, дышат, сморкаются, кашляют, шушукаются. То же и с хоккеем, там слишком всё это громко и спиртным воняет, ну, в смысле, перегаром. Орут все. Нет. Только телевизор.
Квартиру купил в центре в районе старого Арбата в небольшом древнем домике. Высокие потолки, место хорошее, метро и школа в нескольких минутах неспешной ходьбы. Парк небольшой рядом. Потом, правда, пожалел. Достали риэлторы и белые, и чёрные. И угрозы были, и деньги огромные сулили. Залез с дуру в район, где всякие олигархи должны жить. Вроде бы все закончилось сейчас.
Ну, это Брехт так думал.
Событие третье
Альфа-бета-дельта-лямбда
Задолбал уж всех ковид
Не могли бы греки сделать
Покороче алфавит?
В тот день, после съеденных тортиков и выпитого шампанского, проспал до вечера. Потом принял ванну и снова попытался уснуть. Ага. Это не двадцать лет. Стоя не уснёшь. Ворочался и обзывал себя всякими кусками идиота, зачем днём спать завалился, ведь знал, чем закончится. Под утро только заснул и через час проснулся мокрый весь. Очевидно от обилия сладкого и холодного шампанского температура поднялась. Да, ещё шёл не застегнувшись.
Принял аспирин и пошёл воевать с Мюратами всякими у Смоленска. Не получилась война, голова разболелась. Так Иван Яковлевич сонно-больной и шлялся от компьютера к телевизору, не находя себе место. Уже догадывался что это Ж-Ж-Ж-Ж не спроста. Придумал, что, вот, шампанское холодное, ветер в харю ледяной.
Ночью в первом часу резко поднялась температура до 39,6. Всё, баста карапузики, кончились арбузики, вызвал «скорую». Всё врут проклятые инсургенты, работает у нас скорая помощь и быстро приезжает. Ну, или повезло, взяли попутный вызов. Или потому, что центр Москвы, правильно не согласился в новые районы за МКАД переезжать, хоть риэлторы сулили сто-пятьсот мильёнов. Скорая приехала, сделала жаропонижающую инъекцию, температура не снижалась, утром пришла врач, взяла тест на ПЦР, через сутки пришёл на Гос. услугах тест – положительный, на третьи сутки Брехт вызвал скорую, уже лёжа, не мог дышать, открылась боль в пояснице по месту нижних окончаний лёгких.
Вот пребывание в первые дни в больнице для Ковидных помнил Иван Яковлевич кусками и не сильно чётко. Потом, когда чуть оклемался, рассказали. Попал на 5-мая, 10 мая его перевели в реанимацию на ИВЛ, через сутки в реанимации хватил незаслуженного учителя РФ господина Брехта гипертонический криз, поднялось давление до 190, пульс лупил 110, врачи не отходили часа три, за что он благодарен им, лёгкие поражены на 50 процентов. И состояние, что лучше бы сдох, пожил ведь, хватит. Может, есть тот свет, жена там, дочь, внучка, зовут и ждут ведь. Чего карабкаться.
Ещё помнил, что мужик какой-то в этом скафандре инопланетном какие-то бумаги совал на подпись. Что-то про страховую медицину, но в голове вата, подписал. Потом он же или не он ещё раз приходил, опять какие-то бумаги совал. Бюрократы хреновы, неужели нельзя после того, как вылечат.
Ан, нет, нельзя, одного за одним вон выносят, прикрыв простынкой. Чуть не половина умирает. В этой реанимации.
Пролежал Брехт там 24 дня в этом госпитале. Все сказали, пошёл нафиг, другим место освобождай. А сил нет даже десяток шагов сделать, сильно болят мышцы и суставы, нервы, как натянутая струна. Точно лучше бы сдох.
Предложил главврач, или кто там у них главный, в санатории пройти реабилитацию, есть типа деньги, могу порекомендовать хороший санаторий.
– Сколько?
– Около пяти тысяч в день, вам бы недельки на три. Есть сто тысяч?
– Хрена се! Дома умру.
– Ну, как хотите. Дома умрёте.
– Бляха, муха. Есть деньги, дайте телефон, – денег не было таких. Были золотые часы. Огромные, подарили зять с дочкой и их еврейские родственнички, и жена чего добавила, весили граммов тридцать вместе с браслетом. Как-то месяц назад шёл мимо ломбарда и видел замануху, принимают золото по три шестьсот. Ну, то есть, часы на сотню потянут. Теперь до квартиры бы дойти.
