Текст книги "Колхозное строительство 6 (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

С трудом дождавшись окончания пышной приветственной церемонии в исполнении директора фабрики, Пётр наотрез отказался осматривать предприятие и велел вести всю ораву сразу в производственный цех. Там их дожидалась отдельная большая комната, набитая всевозможными станками и инструментами, а ещё – невероятно огромная доска, простроганная и выглаженная чуть ли не до зеркального блеска. Не сказать, что прямая, как стрела – но верных полметра в ширину, и аж метров шесть в длину. Полосатое ядро медово-коричневого цвета – просто заглядение. Возле доски с гордым видом стоял ещё один очкастый аксакал, представившийся Канатом Исаевичем Байбаевым, главным технологом предприятия.

– А что за дерево?

– Ай, Пётр Миронович, такого дерева не найдёте больше нигде, как в Алма-Ате. Яблоня!

– Да вы что?! А яблоки на ней, наверное, росли, как арбузы?

– Это дикая яблоня. У нас есть такие рощи… Обязательно надо вам съездить, посмотреть на них. Это такая красота! И такое богатство!

– Да, Пётр Миронович. В Казахстане лесов хоть и немного, но если подойти с умом, то можно взять массу ценнейшего сырья. Ведь у нас пока очень слабо развита эта отрасль, прекрасные спелые деревья перестаивают и загнивают на корню, – включился в разговор Джакипов.

– А вот когда будет строительство в Медео, там наверняка станут рубить лес – а это горная ель, замечательная древесина! Тоже годится и на музыкальные инструменты. Нужно обязательно использовать её с толком, – добавил Никифоров.

– Это яблоня?! Вы над нами, наверное, шутите, сэр! – Фендеру перевели разговор, и он замахал руками на Байбаева. – Я никогда в жизни не видел их такого размера – и это бы ещё ладно. Но ведь даже обычный шестифутовый яблоневый ствол невозможно высушить так, чтобы он весь не растрескался! Поверьте, я работал с сотнями сортов дерева!

– А я ведь вам говорил, уважаемые гости, что такого больше нигде и нет! Мы умеем и добывать такую древесину, и правильно сушить её. Опыт! – расплылся в хитрой улыбке технолог.

– Невероятно… Но это наверняка очень дорогой материал, его можно будет использовать только на инструментах высшего класса, по спецзаказу – как это у нас называется, custom shop. А что-нибудь попроще у вас есть?

– А вот на что-нибудь попроще мы пилим старые яблони в садах. Конечно, в основном идут на дрова… но кое-что отбираем, сушим, как полагается. Такой редкостной доски, понятное дело, из них не выйдет, но я уже прикинул: ведь инструменты подешевле всё равно будут выпускаться под цветным лаком, так для них деку можно сплачивать из трёх или даже пяти дощечек. Зато дерево тоже отличное – плотное, звонкое! Ой-бай, я бы сделал себе из него прекрасную домбру! И сделаю! Но сначала давайте сделаем вашу гитару.

Вот тут Штелле и совершил ошибку. Вспомнив, как приятно было развеяться за укладкой паркета, решительно сбросил с плеч пиджак от Габбаны и потянулся за фанерными шаблонами, которые всю ночь вырезали по его эскизам и размерам, привезённым Фендером, модельщики фабрики.

Спустя бесконечный час оглохший, покрытый кашей из перемешанной с потом мельчайшей стружки и злой как миллион Бжезинских Пётр проверил лекалами все изгибы свежевыпиленной деки и с величайшим облегчением доверил дальнейшую работу опытным краснодеревщикам.

Упав на принесённый кем-то стул, Первый Секретарь краем уха слушал, как Фендер через Козьмецкого сокрушается, что некогда сделать переклейку грифа хотя бы из трёх частей, а мастера убеждали его, что скорее у верблюда отвалится горб и из него потечёт вино, чем поведёт гриф, сделанный из этого редкостно ровного и длинного отрезка ствола долана (боярышника), который специально для такого случая нашли на самом старом складе. Потом сокрушались уже мастера, что не подумали подготовить такой-то и такой-то крепёж, а Лео с видом Хоттабыча извлекал искомое из бездонного чемодана. Потом на ГАИшной машине с мигалкой отправляли гонца в магазин радиотоваров за батарейками «Крона», которых в Фендеровском чемодане все-таки не обнаружилось.

И вот наконец первая электрогитара Казахстана, ещё не лакированная, с собранной на соплях начинкой, утвердилась на коленях у Тома Уокера – больше никто из присутствовавших, включая самого Лео Фендера, играть не умел. Тоже успевшие устать старички расселись полукругом на резных стульчиках местного изготовления.

Подключили небольшой «комбик», который американцы привезли с собой, надеясь также развернуть его производство. Уокер посмотрел куда-то в бесконечность, щёлкнул тумблером… и заиграл вступление к песне «Отель Калифорния». Украли нетленку! У врагов ведь можно воровать. Это и не воровство, а промышленный шпионаж.

Демонстрация привела всех бабаев, независимо от национальности и подданства, в буйный восторг, несмотря на то что ещё накануне вечером, пожалуй, ни один из них не нашёл бы доброго слова для такого явления, как электрогитара. Американцы не в счёт. Пётр предложил сообща придумать для инструмента название.

– «Абай»! – вдохновлённо, будто послушал самого великого акына, высказался Байбаев.

– «Стингрей» («скат»)! – смотря на инструмент влюблёнными глазами, предложил Фендер. Он давно хотел назвать так новый инструмент – и назовёт в будущем, но, видимо, уже не в этом.

– «Ариран»! – задумавшись о чём-то своём, выдохнул Ким.

– «Медео»! – катнул пробный шар Пётр. Имя там оно или фамилия – но слово-то красивое.

– «Имени XXIII Съезда КПСС»! – бахнул какой-то мужик, чей вклад в создание инструмента ограничился метанием по комнате и попытками раздавать ЦУ всем подряд. Парторг фабрики, что ли? Под синхронным испепеляющим взглядом всех собравшихся, даже тех, кто не владел русским, выскочка на глазах уменьшился в размерах и улез в задние ряды.

– «Алатау»!

– «Эдельвейс»!

– «Акжелен»!

– «Октава»! – кто-то щегольнул подкованностью в музыкальных вопросах.

– «Космос», – вдруг басом произнёс Батуров, перекрыв всеобщий галдёж. За весь день до этого он, кажется, не проронил ни одного слова – только вертел в руках радиодетали, привезённые американцами, и похмыкивал.

Базар-вокзал на секунду прекратился – и поднялся с новой силой. Предложение сразу понравилось всем, и под радостный гомон успевший немного очухаться Пётр торжественно нанес свежепридуманный логотип на узкое, невиданной формы перо грифа. Никакого «мьюзикмена» не будет. Cosmos Guitars – побеждать в космосе русские будут даже на земле!

Глава 12

Интермеццо 10

Чтобы кожа рук не шелушилась от мороза, возьмите половину лимона, щепотку соли… бутылку текилы, и не выходите на улицу.

Кавалер ордена «Ленина», кавалер ордена «Красной Звезды», кавалер кубинского ордена «Плайя Хирон», кавалер ордена «Почётного Легиона» Кадри Лехтла была выдернута из санатория в Крыму и доставлена в Ереван военным бортом вместе с ещё десятью военными. Сначала её вертолётом добросили до Краснодара, а потом, выдав сухой паёк, сразу перегрузили на самолёт. В Ереване тоже не задержались. Опять вертолёт, и под самый вечер они, наконец, прочно утвердились на земле. Встречающий майор сообщил, что находятся они сейчас армянском городке Цахкадзоре. Жить будут в санатории Дома писателей Армении. Недалеко в горах имеется тир. Сам санаторий – весь в шапках снега. Архитектура необычная. Оказывается, от Еревана всего километров пятьдесят, но вчера был сильный снегопад и дороги ещё не расчистили.

Поселили Кадри в двухместный номер с единственной кроме неё девушкой.

Всего же – человек пятьдесят. И даже не надо гадать, кто они. Все – снайпера. И ни одного юнца – всё матерые, повоевавшие убийцы. Молчаливые, спокойные, наблюдательные, вежливые. К одному при Кадри подбежал лейтенантик и козырнул: «Разрешите доложить, товарищ полковник». Все в штатском.

В тире постреляли немного, приноравливаясь к новеньким СВД. Кадри всегда считала себя хорошим стрелком – но среди этих зубров были, получается, и очень хорошие. Потом пристрелка в горах. Интересно, а для чего готовят? Не одного-двух. Пятьдесят человек! В горах. Что-то серьёзное намечается. Соседка Света обмолвилась как-то про Казахстан. Кадри там ни разу не была, но горы и Казахстан у неё в голове не соединялись. Бескрайние степи. Целина. Огромные стада сайгаков, про охоту на которых с вертолёта ей как-то рассказывал один из преподавателей года три назад.

Тёплые тут, в Армении, зимы. Почти как у неё на родине. Только там зимой сыро, а здесь такой волшебный воздух! Жаль, тренировки скоро кончатся. Через пять дней их на самом деле отправят в Казахстан – так утром на разводе объявил приехавший с инспекцией генерал.

Что там в Казахстане? Да ну?! Китай?!

Событие двадцать шестое

– В Монголии есть такой обычай: когда в семье рождается сын – отец сажает дерево. Если сын вырастает дураком – то это дерево срубают…

– Был я в той Монголии… Степь до горизонта…

Дома было холодно. Жены нет. Детей нет. Даже Маши-Вики нет – поехала под охраной в местный Дворец Пионеров посмотреть на ансамбль народных инструментов. Дома – только присланный сегодня двойник Лии. Если честно, то постарались там на славу. Ну, может, и не сестра-близнец, но с десятка шагов точно не отличишь. Звать смертницу Дашей. Старший лейтенант милиции. Сидит в своей комнате, закутавшись в одеяло, и книжку читает.

Пётр решил чайку себе горячего сварганить – согреться. Самое интересное, что в квартире газ. Баллона не видно – странно, вроде разводки на стенах не заметил. Нужно потом узнать, что за чудо. Достал из спичечного коробка с изображением какого-то местного заповедника спичку, чиркнул – сломалась, достал вторую – вспыхнула и не загорелась.

Вспомнил анекдот не анекдот – историю, про Сталина.

Сталин, как известно всякому встречному и поперечному, курил трубку. И разжигал табак он простыми спичками – одна советская копейка за коробок, такими же, как и все смертные. Ничем не отличался Вождь от миллионов подданных Красной империи.

Ну не было тогда в СССР пластиковых зажигалок, которые сейчас продаются в каждом табачном ларьке.

Так вот: собирает как-то Вождь советского народа у себя в кабинете директоров всех спичечных фабрик. Было их на весь союз немного – с полдюжины. Некоторым пришлось ради этого короткого разговора ехать из-за Урала и с Кавказа. Широка страна моя родная. Иосиф Виссарионович молча достаёт из ящика трубку, коробок спичек, пытается прикурить, чиркает – спичка тухнет. Другой коробок, чиркает – спичка гаснет. Третий – спичка ломается. Раза с шестого-седьмого Сталину прикурить все-таки удалось.

Выдохнув табачный дым и глядя на директоров, начавших понимать, к чему

клонит вождь, и чем это может закончиться, Сталин произнёс: «Так, товарищи руководители, вопросы есть?»

Вопросов не оказалось, директора молча отрицательно покачали головой. «Раз нэт – свободны».

И наладили. Ну, наверное. Очевидно, алма-атинского не позвали. Придётся завтра Пётру из себя изображать товарища Сталина. Надо усы отрастить! Без усов эффекта того не будет.

Лучший друг физкультурников справился со спичками – и у Петра получилось. Привезли Машу, покормил, чаем горячим напоил и спать под тремя одеялами уложил. Нужно утром будет шашку-то наточить. Сам мёрз – все лишние одеяла кончились. Один полушубок остался. Укрылся, но снял – тяжёлый. Как называется процесс, когда один элемент в другой превращается? Там углерод точно на свинец заменили.

Утром в ЦК на Комсомольскую вызвал профильных спецов: министра лесной и деревообрабатывающей промышленности Михаила Валентиновича Никифорова и председателя Госкомитета лесного хозяйства Сейтгали Джакипова. Почиркал спичками.

– Объясните?

– Чего? – хором.

– Почему спички горят хреново?

– Нет.

– Сейчас ругаться начну.

– Пётр Миронович, вот, возьмите зажигалку, – протянул тяжёлую железную штуку Никифоров.

– Почему ваши спички не горят?

– Но это не наши спички.

– А этикетка?

– Это Барнаульская спичечная фабрика. Ей такую разнарядку дали – заповедники на этикетке печатать.

– А Барнаул – это…

– Алтайский край. РСФСР.

– Слушайте, извините, товарищи, этикетка сбила с толку. Ну, раз уж собрались, может, отвезёте и покажете, где у вас эти волшебные дикие яблони растут?

– С радостью.

Поехали на трёх УАЗиках и одной «Волге». В «Волге» – три телохранителя. В двух УАЗиках – милиция. Пётр сел с лесниками. Ехать пришлось чуть не час – дорогу не чистили. Не то чтобы совсем заметена, но с проблемными местами. Один ментовский УАЗик заглох.

Приехали.

Почти. Чуть не доезжая до стана, дорога была перекрыта трелёвочником с зачекерованными хлыстами древесины. Пока трактор старательно пробивал снежную бровку, уступая УАЗу дорогу, Никифоров вышел покурить. Пётр с Джанкиповым тоже вылезли, ноги размять. Менты остановились метрах в пятидесяти, а «девяточники» – рядом. Тоже перекур устроили. Джакипов подозвал тракториста, который с большим трудом сумел согнать трелёвочник с дороги. На морозном воздухе главный лесник принюхался, и:

– Да он же пьян!

– Действительно, пьян! – тоже принюхавшись, подтвердил Никифоров.

– Фамилия! – набросился на бедолагу Джакипов.

– Орхипенко, – понурил голову тракторист.

– Ты, Орхипенко, сегодня трактор сдай, а завтра первым делом в управление – я лично тебя по тридцать третьей уволю.

Тракторист сначала вроде что-то хотел вякнуть, отчаянно показывая на трактор без стёкол и дверей – но, посмотрев на каменные лица руководства, отчаянно махнул рукой и направился к своему железному коню. Дальше ситуация вышла из-под контроля, так как через минуту тракторист вернулся с неплохой такой монтировкой. Не обращая внимания на открытые рты начальников, он саданул монтировкой по лобовым стёклам УАЗа, потом по боковым – почесал затылок, вынес и заднее стеклышко. Потом так же молча залез в салон и шарахнул монтировкой по крыльчатке печки. Осмотрев творенье рук своих, он остался вполне доволен и, достав из-за пазухи едва початую бутылку водки, сунул её в руки так и стоявшему с открытым ртом министру.

Тут подоспели и менты, и КГБшники – повязали и ткнули мордой в снег.

– А ну отставить. Отпустите мужика.

Не сразу, далеко не сразу – но джигиты местные и бугаи московские мужчинку отпустили. Монтировку, правда, не отдали. Орхипенко отряхнулся, дошёл до трактора и залез в кабину без окон и дверей. Трактор рявкнул, окутался сизым дымом и минут через пять скрылся за поворотом.

До Алма-Аты было сорок пять километров, мороз градусов семь и ветер. Водку лесники выпили километров через пять, и по приезду уволили механика участка, предупредив главмеха, что следом пойдёт и он, если в течение двух дней все трактора на участках не будут оборудованы стёклами, дверями – ну и, конечно, печками. Ну, это так потом Никифоров отчитался.

Про тракториста никто не вымолвил ни слова.

Сходил, называется, за спичками.

Событие двадцать седьмое

– Ближе к полуночи моя сущность меняется.

– Под светом луны превращаешься в волка?

– Не, под светом из холодильника превращаюсь в саранчу.

Состав совещания был мал да во… Вонюч! Без всяких кавычек. Козьмецкий, чёрт бы его побрал, вылил на себя целый литр одеколону, и сейчас благоухал на весь кабинет. Запах был противный. Что-то терпкое, цветочное, экзотическое. Американец, чего с него взять! Министра финансов Илью Лукича Кима запах, похоже, тоже раздражал, так как он отсел от будущего министра экономики на максимально возможное расстояние – то есть на метр. Министр сельского хозяйства Михаил Георгиевич Рогинец сидел рядом с Георгием Георгиевичем и, судя по кислому выражению лица, тоже бы отсел, да вот беда – некуда. Мельник Григорий Андреевич, министр производства и запасов сельскохозяйственной продукции Казахской ССР, сидел по другую сторону любителя парфюма и эмоций не выражал. Последним прозаседавшимся был предсовмина Казахстана Масымхан Бейсебаевич Бейсебаева.

Новый гражданин СССР хвастал вчера полученным в Москве паспортом. Вот убожество-то. Привыкший к совсем другого вида красивым ярким красно-коричневым книжечкам с золотым тиснением, Пётр в двадцать какой-то раз дал себе слово нарисовать образец и отдать Косыгину. Сейчас паспорта немного меньшего формата, обложка – тёмно-зелёная с диагональной фактурной сеткой. Надпись «ПАСПОРТ» посредине, и в верхней части – чёрный герб СССР.

Обсуждать собрались сельское хозяйство. Ну, это приглашённые дядьки так думали. Пётр, собирая товарищей, тоже думал о сельском хозяйстве, но о другом.

– Так, давайте начнём, товарищи. Я сейчас буду вслух мечтать, а вы – меня поправлять. Только ногами не пинайте. Уверяю вас – это не бред. И Белая Горячка ко мне не заходила. Первое – звероводство. Представьте себе километровые навесы. Просто крыша без стен, и под ней в несколько рядов – тысячи и тысячи клеток. В клетках – черно-бурые лисы, норки, горностаи, ондатры. В чём главная проблема звероводческих хозяйств?

– Мясо? – сходу выдал Мельник.

– Точно, Григорий Андреевич. Мясо. А у нас миллионные стада сайгаков. Нужно сегодня же запретить их отстрел, и тем более – продажу мяса населению. Пока мы скупаем по всему миру, будущие шапки и шубки пусть размножаются. А потом нужны не дикие орды стреляющих тысячами сайгаков, а заготовители кормы для зверосовхозов. Браконьеров расстреливать на месте. И это не шутка! Оформлять как попытки нападения на сотрудника милиции. Уверяю вас, они исчезнут как класс после нескольких публикаций в газете и показа новостей по телевизору.

– Так нельзя! Это же люди! – вскочил с места Бейсебаев.

– Так будет. Перед этим нужно провести акцию в газетах и по радио с телевидением – предупредить. Кроме того, введите новую статью в Уголовный кодекс республики. Пусть называется «Нанесение вреда экономике Казахстана». Конфискация и десять лет принудительных работ. Канал будут вручную рыть от Каспийского моря к Аральскому.

– Канал?

– Канал. И обязательно вручную. Нет, с другой стороны и на других участках будут рыть и механизированные бригады. А вот для всех преступников – пустыня и лопата. Никаких тюрем и зон, где работа в комфортных условиях. Свежий воздух – он в чувство быстро приводит. Но отвлеклись. Георгий Георгиевич, на вас – добыча племенных животных за границами нашей прекрасной родины. Михаил Георгиевич, – Пётр повернулся к министру сельского хозяйства, – на вас выбор места. Где-нибудь в горах. Ну, и строительство зверокомплекса. Дома для рабочих, навесы, клетки. Продумать, что с водой. Река должна быть рядом. Ориентировочно пока рассчитывайте на сто тысяч животных. А вообще – будем доводить до десятков миллионов. Всех необходимых учёных тоже домиками и лабораториями нужно обеспечить. Дома будем строить из оцилиндрованного бревна. Отправьте человека в Краснотурьинск, пусть ознакомится с производством. И вы, Масымхан Бейсебаевич, тоже с ним человека отправьте – нужно организовать производство такого бревна в республике. Будем из Сибири завозить брёвна и здесь превращать их в стройматериал. С этим пока всё.

– Пётр Миронович, вы про расстрелы браконьеров серьёзно? – не успокаивался предсовмина.

– Ну, если сдадутся – то десять лет земляных работ, а вот если окажут сопротивления – то огонь на поражение. Или что, дать им перестрелять егерей и милиционеров?

– Люди ведь.

– Точно? Люди – это законопослушные граждане. А человек, стреляющий в егеря – это не людь. Это нелюдь. Ну, а с животными бешеными все знают, как надо поступать. Всё закончили с этим, полно вопросов впереди. Следующий прожект. Разведение альпак. Через товарища Козьмецкого нужно закупить их в Южной Америке. В Чили, в Боливии – ну, где побольше, получше и подешевле. С ними закупить пастухов и ветеринаров. Всех их привезти в наши горы, и пусть разводят и наших обучают. Это в десятки раз рентабельнее обычного овцеводства. Для начала много не надо – несколько тысяч голов. Будем экспериментировать.

– Непривычно, – министр сельского хозяйства Михаил Георгиевич Рогинец, почесал подбородок. – Думаете, осилим эту «инновацию»?

– Они же разводят, и продают шерсть – очень, надо сказать, задорого. Просто в разы дороже овечьей. Надо пробовать. Учителей ведь тоже привезём. Кстати, по шерсти. Нужно ещё и по другим экзотическим животным посмотреть. Яки. Верблюды. Проработайте вопрос.

– Вот озадачили, так озадачили.

– Ещё не начинал. Следующее. Нужно опять с помощью товарища Козьмецкого привезти несколько десятков страусов и организовать в окрестностях Алма-Аты парочку страусиных ферм. Естественно, страусов нужно брать тоже с хозяевами и ветеринарами.

– А их-то зачем? – воскликнул Мельник Григорий Андреевич, министр производства и запасов сельскохозяйственной продукции.

– Ну, они, конечно, дают огромные яйца – но это ерунда. Будем развивать туризм. А для привлечения туристов нужна экзотика! Вот страусиная ферма – это экзотика.

– А и на самом ведь деле. Даже сам бы рубля не пожалел посмотреть на это чудо, а если ещё и омлет из страусиного яйца предложат…

– Дальше…

– Подождите, Пётр Миронович, – перебил его Бейсебаев. – Экзотика – это хорошо. А вы в курсе, сколько у нас урожаю гибнет из-за саранчи? Вот о чём нужно думать. Или у вас есть экзотический способ и с саранчой бороться?

Пётр, работая министром сельского хозяйства, про саранчу, понятно, слышал – и даже видел в графе «расходы» в одном из документов приличную цифру истраченных денег на химию. Борются. Бедствие. А вот сейчас, когда председатель совета министров произнёс слово «экзотический» про способ борьбы с саранчой, то в голове, что-то щёлкнуло – и он вспомнил.

Давненько, лет десять назад, купил бабочку под стеклом Пётр Штелле. На стенку повесить. И решил в интернете посмотреть регион обитания. Есть ведь под бабочкой название. Загуглил – и получил страничку какого-то сайта про насекомых. Узнал, откуда бабочка, и прокрутил колёсико мышки, посмотреть, есть ли там чего интересного. Наткнулся на красивую фотографию кузнечика. Оказалось – саранча. И ниже – экзотический способ борьбы. Лет через двадцать так будут бороться с ней на Ближнем Востоке. Страну не помнил. Сирия? Ирак, Израиль? Да не важно. Главное – способ давал стопроцентный результат, и никакой химии.

– Вам хочется песен? Их есть у меня! Есть, Масымхан Бейсебаевич, экзотический и очень действенный способ. Считайте, нет у нас больше саранчи в республике. Весной и попробуем.

– Поделитесь?

– Конечно. Единственное – Гагарин нам понадобится.

– В космос саранчу отправлять? – прыснул Козьмецкий.

– Лучше. Итак. Дело в том, что саранча сначала не имеет крыльев и отъедается до взрослого состояния строго по месту рождения. Прикончив всё что только можно, стая встаёт на крыло и летит в ту сторону, где виднеется что-то зелёное. Никакие яды, хищники, болезни и погодные условия не способны остановить такую армаду. Но мы с вами, хитрые дети Востока, попробуем безотказный способ… С помощью малой авиации Гагарина учёные будут внимательно наблюдать за состоянием насекомых и ждать момента окрыления вредителей. Как только саранча начинает подниматься в воздух, на перехват посылаем… сверхзвуковой истребитель с ближайшего аэродрома ВВС. Нет, не разбрызгивать ДДТ и не бросать бомбы с напалмом! Он просто-напросто перейдёт звуковой барьер в момент пролёта над стаей. Мощным акустическим ударом саранче переломает крылья, и она попадает назад. Не в силах перемещаться на большие расстояния, сама передохнет от голода. Всё – не травим природу, а удобряем. Тонны саранчи на следующий год перегниют и удобрят почву. Ни навоза не надо, ни удобрений.

– Фантастика какая-то! – чуть не хором.

– Увидите, господа Фомы неверующие. Обещаю покончить с вашей мелкой проблемкой. Теперь давайте вернёмся к моим крупным. Канал…

P.S. Вот опять ни комментариев, ни сердечек. Обидно.