Текст книги "Тени из преисподней"

Автор книги: Андрей Геращенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Кабцев сделал уже почти полный круг, но рамка упрямо застыла на месте. С висков Александра Федоровича катились крупные капли пота – он испугался, что пропустил сигнал. Но вот рамка едва заметно задрожала, словно гвоздик, к которому поднесли магнит. Кабцев затаил дыхание, заставил себя унять мелкую дрожь в руках и лишь тогда повторил это еще дважды, и каждый раз рамка поворачивалась на одной и той же линии. Сверив направление с компасом, Кабцев нанес на карту жирную прямую стрелу.

Главное направление было найдено. Александру Федоровичу даже показалось, что он ощущает энергию Зла, скопившуюся на том конце незримой телепатической связи.

Позвав Боченко и оставив на его попечении Проловича, Кабцев вышел на улицу. Подойдя к машине Бумагина, Александр Федорович застал хозяина спящим, но тут же разбудил его, и через несколько минут "Жигули" уже ехали в сторону Витебска.

Некоторое время Бумагин с сонным видом хлопал глазами, но потом все же пришел в себя, чем здорово успокоил Кабцева – Александр Федорович уже начал опасаться, что шофер может заехать в первый же придорожный откос.

Километров через шесть – семь Кабцев вышел из машины и вновь достал свою рамку. Нужно было спешить – заряд сохранялся не более часа. На этот раз Александр Федорович следил за рамкой еще внимательнее, чем в первый – теперь она должна была лишь едва заметно дернуться в сторону. Кабцев несколько раз прошелся по сектору поиска, но рамка безмолвствовала. Не желая верить в то, что заряд продержался меньше, чем он рассчитывал, Александр Федорович еще раз направил рамку туда, куда указывал компас. Наконец, ему повезло – медная проволока едва заметно вздрогнула, блеснув отраженным светом включенных фар. Кабцев пытался проверить еще раз, но больше ничего не заметил. Заряд значительно ослабел, и теперь оставалось полагаться только на верность предыдущих измерений.

Александр Федорович влез в машину, расстелил на заднем сиденье карту и отметил точку, в которой они находились. Затем нарисовал еще одну стрелку направления, найденного только что и продлил обе линии до пересечения. Они сошлись в парке Мазурино.

– Ну – что, получилось? – напряженно спросил Бумагин.

– Едем в парк Мазурино. Я не могу поручиться за точность измерений, но он где-то там, я уловил его рамкой.

Бумагин молча кивнул головой и нажал на газ.

Через полчаса они были в парке.

– Гаси свет и глуши мотор. Думаю, что Клименчук сейчас спит и помешать нам не сможет, но все же мы еще плохо знаем все повадки зомби, эти твари всегда могут выкинуть что-нибудь неожиданное. Да и лишние свидетели нам тоже не нужны.

– А это что? – спросил Бумагин, увидев, что Александр Федорович положил в карман небольшой приборчик, похожий на маленькую бобину.

– Немецкий конденсатор, пять раз дает без подзарядки по тысяче воль и это при десяти амперах! Ни один зомби не устоит. Я еще раз вам напоминаю, если вы хотите помочь вашему другу, не удивляйтесь ничему из того, что, может быть, увидите. И еще – поклянитесь, что сделаете все, что будет нужно! – жестко потребовал Кабцев.

Бумагин поразился этой удивительной перемене – еще полчаса назад пухлый и немного неуклюжий толстяк теперь превратился в мужественного человека со стальным голосом и твердым, волевым взглядом.

– Поклянитесь или откажитесь, пока не поздно! – вновь повторил Кабцев.

– Но, Александр Федорович...

– Если у вас есть какие-то сомнения, лучше вернуться прямо сейчас. Потом будет поздно!

– Я клянусь, что сделаю все, что только смогу! – поспешно заверил Бумагин, несколько напуганный таким началом.

– Возьмите с собой топор.

– Взял.

– Идем! – Кабцев двинулся вперед, держа в руках блестящую медную рамку.

Бумагин осторожно шел следом, крепко сжимая рукоять топора и нервно ощупывая пальцем кнопку фонарика, спрятанного в кармане, чтобы наверняка включить свет при первых признаках опасности.

Так прошли около ста метров. Редколесье на краю парка постепенно сменилось почти непролазной чащей из на редкость жестких и колючих кустов.

– Можно подумать, что они сделаны из колючей проволоки! – недовольной заметил Бумагин, который был уже не в силах терпеть давящий пресс молчания.

– Тише! Это шиповник. Рамка указывает на то, что он где-то близко, недовольно шепнул Кабцев.

– Но ведь она разрядилась еще на дороге?

– Заряда не хватило на большее расстояние, а здесь рамка опять действует.

Наконец, после нескольких напряженных шагов, показавшихся Бумагину вечностью, Кабцев остановился посреди небольшой поляны:

– Он где-то здесь.

Бумагин вздохнул и со страхом огляделся вокруг. Он все время с ужасом ожидал нападения зомби и от этого начал икать.

– Возьмите себя в руки! Рамка показывает, что он где-то здесь. Но где? Надо поискать. Я пойду в тот конец, а вы – в этот, – тихо сказал Александр Федорович и шагнул в темноту.

Бумагину показалось, что он только что услышал свой смертный приговор. Но через минуту Валерий устыдился собственного малодушия и, взяв себя в руки, принялся рассматривать землю. Но все же он то и дело прислушивался к осторожным шагам Кабццева, словно один этот звук мог служить ему охранной грамотой в борьбе со Злом. Но ни на земле, ни в ближайших кустах ничего не было. Едва Бумагин успел подумать о том, что Александр Федорович мог ошибиться, как с противоположной стороны поляны донесся приглушенный голос Кабцева:

– По-моему, нашел! Идите сюда!

Призвав на помощь все свое мужество, Бумагин, скрипя сердцем, отправился на зов своего спутника.

Кабцев сидел на корточках и внимательно разглядывал землю.

– Где? – спросил Бумагин.

От волнения у Валерия появилась одышка, словно он только что разгрузил грузовик.

– Смотри, рамка указывает вниз, – тихо сказал Кабцев и зачистил рукой широкую металлическую тарелку, с полметра в диаметре.

– Что это?

– Пока не знаю. Может, это вход. Давай попытаемся снять крышку.

Но сделать это было не так-то просто – казалось, что крышка была намертво приварена к металлической трубе, которую можно было рассмотреть после того, как Кабцев и Бумагин разгребли вокруг нее немного грунта.

– Нужна лопата. У вас в машине есть лопата? – наконец спросил Кабцев.

– Есть.

– Нужно за ней сходить. Принесите, пожалуйста, она нам просто необходима!

– А вы?

– Я пока побуду здесь и покараулю выход.

– Но... А как же зомби?! – Бумагину было страшно идти одному даже к машине, и он весь передернулся, представив, что Кабцев будет вынужден ждать его возвращения на поляне, где скрывается зомби.

– У меня есть конденсатор. Это, во-первых. А, во-вторых, у нас просто нет другого выхода. Вы моложе меня и сможете принести лопату гораздо быстрее. Сейчас дорога каждая минуту – нам не следует слишком долго оставаться в одиночестве.

– Но мы можем пойти и вдвоем.

– Нет времени, да и за зомби не мешало бы проследить. Все, я вас жду! Кабцев решительно отвернулся к трубе, давая понять, что дискуссия окончена.

Дорога к машине показалась Бумагину гораздо длиннее, хотя обычно бывает наоборот. За каждым кустом ему чудился притаившийся зомби, и пальцы Валерия то и дело крепко впивались в ручку топора.

Вот и машина. Бумагин торопливо открыл багажник и... Сзади раздался громкий хруст сломанной ветки, словно кто-то, до сих пор кравшийся безукоризненно, теперь оступился и выдал свое присутствие. Бумагин оцепенел и медленно, словно все его тело неожиданно потяжелело в пять раз, обернулся назад, забыв про свой фонарь. Плотная стена черного, непроницаемого парка надежно хранила свои тайны, и Валерий так ничего и не увидел.

Решив действовать осторожнее, Бумагин присел рядом с машиной и прислушался. Треск больше не повторялся, но теперь казалось, что весь парк заполнили непонятные, таинственные звуки. Тут Бумагин вспомнил, что Кабцев один остался на поляне, и это придало ему мужества. Отыскать лопату среди прочего немногочисленного хлама было не слишком сложно, и вскоре Бумагин отправился к поляне.

Вначале Валерий заблудился и лишь после довольно продолжительных поисков нашел нужную поляну.

– Быстрее, что вы так долго?! – нервно упрекнул Кабцев заметно изменившимся голосом.

"Ему тоже было здесь не сладко", – подумал Бумагин и, подав фонарь Кабцеву, принялся откапывать странную трубу.

Валерий углубился не меньше, чем на метр, но труба все так же отвесно уходила прямо в землю.

– А вдруг эта труба метров на пять под землю идет – есть ли смысл копать?! – разочарованно пробурчал Бумагин после того, как вынул еще несколько десятков сантиметров грунта.

– Тихо! – Кабцев предостерегающе приставил палец к губам и поднес рамку к трубе возле самого дна выкопанной вокруг нее ямы.

– Здесь. Он здесь. Я думаю, что это не труба, а металлический цилиндр. Иными словами, просто бочка. И я думаю, что сейчас мы ее выкопаем полностью. Может быть, вы устали? – при последних словах Кабцев потянулся к лопате, но Бумагин, смутившись, не выпустил ее из рук.

– Что вы, Александр Федорович, я просто так проворчал. У меня такой характер.

Минут через десять Бумагин понял, что докопался до дна:

– Кажется, все!

– Теперь нужно постараться вытащить ее на поверхность, – сказал Кабцев и попытался сдвинуть бочку с места.

Она оказалась довольно тяжелой, но все же переместилась на несколько сантиметров.

– Попробуем, хотя это и непросто, – заметил Бумагин и, запустив пальцы под дно, попытался вытащить бочку наружу.

Невероятным усилием Бумагину удалось приподнять ее на ширину ладони, но все же тяжесть оказалась непосильной, и бочка вновь опустилась на место.

– Да тут не меньше ста килограммов, – сообщил Бумагин.

– Попробуем вдвоем, – предложил Кабцев и спустился в яму.

Но там было слишком мало места для двоих, и Александру Федоровичу пришлось вновь вылезти на поверхности.

Яму расширили, но все равно у Кабцева и Бумагина не хватило сил, чтобы поднять тяжелую бочку на двухметровую высоту.

– Может, поедем в город, а завтра кого-нибудь с собой прихватим и уже тогда поднимем ее на поверхность? – предложил Бумагин.

Кабцев вздохнул, отрицательно покачал головой, но ничего не ответил.

– Нам все равно не поднять ее вдвоем. Да вы и сами говорили, что должны присутствовать при пробуждении Сергея для его же безопасности. А завтра утром, вернее сегодня, мы сюда вернемся!

– Нам нельзя оставлять эту бочку до завтра.

– Но почему?

– В ней сидит Клименчук и, пока мы уедем в город, он вполне может из нее выбраться и скрыться. Я уверен, что бочка заперта изнутри. Если он уйдет, мы можем не найти его во второй раз. Нужно обязательно остаться здесь! И, вместе с тем, я должен присутствовать при пробуждении Проловича, Кабцев тяжело вздохнул, вытер выступивший пот и присел на край бочки...

31

Сергей с трудом продирался сквозь полузатопленный паводком лес, превратившийся в подобие огромного болота. То тут, то там у стволов деревьев копошились омерзительные оранжевые черви. Некоторые из них пытались присосаться к телу Проловича, но Сергей время от времени давил их прямо на своих ногах.

Внезапно впереди грязь покрылась огромным количеством вырвавшихся на поверхность пузырей воздуха, и тут же вверх взметнулась мясистая членистая дуга иссиня-черного цвета. Пролович в страхе отшатнулся в сторону и прижался спиной к старой, шершавой березе. Рядом с первой дугой из грязи выросла вторая, а чуть позже – и третья. Вскоре вся грязь кишела этими мерзкими дугами, которых было уже не меньше десятка. Присмотревшись, Пролович понял, что все эти дуги принадлежат одному огромному организму, напоминающему гигантскую анаконду.

Стараясь двигаться как можно тише, Сергей принялся осторожно отходить в сторону. Проловичу уже казалось, что он почти в безопасности, но в этот момент вверх взметнулась чудовищная черная пиявка, окатив Сергея целым потоком мутной, серой грязи. Пролович, как завороженный, смотрел на монстра, будучи не в силах сдвинуться с места, а пиявка принялась раскачивать свое длинное тело из стороны в сторону. Затем вся эта масса с быстротой молнии двинулась на Сергея с высоты двухэтажного дома. Пролович успел рассмотреть широко раскрытую глотку с тремя хитиновыми ножами, каждый из которых был величиной с колесо легкового автомобиля.

Пиявка промахнулась. Мутный поток грязи сбил Сергея с ног и отбросил на несколько метров в сторону. Чудовище тут же со злобным шипением вновь подняло свою переднюю часть, и маленькие черные глазки принялись внимательно смотреть по сторонам. Сергей привстал, попятился назад, зацепился за корягу и снова упал в грязь. Пиявка повернулась на шум, подползла ближе и опять приподняла свое тело, приготовившись к броску. Пролович судорожно шарил вокруг себя в поисках хоть какого-нибудь оружия и, в конце концов, наткнулся рукой на большую, суковатую палку.

Пиявка хотела броситься вперед, но Сергею удалось ее опередить. Резкий удар, и огромное, мощное тело развалилось на две половины, словно обыкновенная трухлявая осина. Но все же обе эти половины оставались живыми. Более того, у одной из них почти сразу же появился хвост, а у другой голова. "У них чудовищная способность к регенерации!" – со страхом подумал Пролович и принялся бить палкой налево и направо, пока все вокруг не превратилось в сплошное кроваво-черное месиво.

Пролович, словно безумный, долго бежал по лесу, пока не упал на самом его краю, окончательно выбившись из сил.

Немного придя в себя, Сергей поднял голову и осмотрелся по сторонам. Перед ним раскинулся широкий луг, окруженный с трех сторон сплошной стеной леса. С четвертой к нему вплотную подходила отвесная скала, вершина которой скрывалась в серебристых, слегка фиолетовых облаках. И среди этих облаков неожиданно появились дрожащие, призрачные башни какого-то странного замка.

– Замок Клименчука?! Нет, это только мираж! Где ты, Синий человек?! Я хочу тебя убить! – заорал Пролович.

Но в ответ услышал лишь гулкое, долгое эхо, прокатившееся по скале. Пролоович вспомнил, что должен уничтожить Синего человека. Того самого Синего человека, который убил Лиду. И теперь Пролович хотел только одного: как можно скорее добраться до этого далекого воздушного замка, скрывающего в себе Зло.

Поднявшись на ноги, Сергей решительно пошел вперед по густой мягкой траве, которая пышным персидским ковром расстилалась под его ногами. Подул легкий теплый летний ветер, и прямо на глазах у Проловича то там, то здесь начали распускаться яркие, огненные маки, лазурные васильки и желто-белые ромашки. "Вот и лето пришло", – обрадовался Пролович и набрал полные легкие сухого и удивительного пьянящего воздуха. Это было тем более приятно, что Сергею уже начало казаться, будто он попал в гигантскую затхлую пещеру, сплошь пропитанную гнилью и плесенью.

Но через несколько шагов он наткнулся на сплошную полосу выжженной земли. Полоса начиналась где-то в лесу, затем пересекала весь луг и упиралась в скалу в его дальнем конце. Шириной она была около шести метров, и нигде не было видно даже слабого подобия хоть какой-нибудь травинки. Дальше за полосой вновь начинались такие же пышные травы. "Здесь прошла Тень", – решил Пролович и подозрительно посмотрел вначале на скалу, а затем – в сторону леса. Но всё было спокойно и Сергей, хоть и не без некоторых колебаний, осторожно сделал первый шаг. Его нога тут же подняла маленькое облачко серого пепла.

Но вот полоса осталась позади, и Пролович двинулся дальше. Вскоре начался ещё один лес. Этот второй лес ничем не напоминал предыдущий: зелёные островки мха и мягкая подстилка из опавшей хвои делали шаги лёгкими и бесшумными.

Минуты через три Сергей вышел на удобную лесную дорогу, которая круто забирала вправо и, наконец, подошла почти к самой скале.

Лес оказался не таким большим, как первый, и Сергей вышел на берег большого свинцового серого озера. Неподалёку начиналась длинная песчаная коса, на которую и сворачивала лесная дорога.

Вначале Пролович решил преодолеть озеро вплавь, но потом, ещё раз взглянув на свинцовую воду, отказался от своего первоначального намерения ему показалось, что озеро буквально дышит враждебностью. Когда Сергей прошёл уже половину пути, ему почудилось, что ветер усилился, и какая-то сила хочет столкнуть его в свинцовую воду.

Пролович не ошибся – через несколько минут поднялся самый настоящий ураган. Озеро заполнили многочисленные белые барашки, и волны то и дело перехлёстывали через косу, норовя смыть дерзкого путника. Ветер всё усиливался, и Сергей вскоре уже не мог устоять на ногах. Ему пришлось лечь на живот и так ползти вперёд. Несколько раз волны едва не смывали Проловича в воду, но он всё же достиг прочного деревянного моста, а по нему легко перешёл на другой берег.

Ветер тут же утих, и на озере установился почти полный штиль. "Наверное, озеро волнуется только тогда, когда кто-нибудь идёт по дороге. Хорошо, что у меня хватило ума не преодолевать его вплавь", – с облегчением подумал Пролович и зашагал вперёд, решив, что главная опасность осталась позади.

– Хальт! – раздался неожиданный окрик на ломаном немецком языке.

Сергей замер на месте.

– Хенды хох! – отрывисто потребовал тот же голос.

Пролович медленно поднял руки и оглянулся.

В нескольких шагах от него стоял крепкий парень в форме эсэсовца времён второй мировой войны, который держал Проловича на прицеле своего шмайссера.

– Партизанен? – первым нарушил молчание эсэсовец.

– Нихт! Я есть найн партизанен! Я есть.., – Сергей запнулся на полуслове, потому что эсэсовец передёрнул затвор.

– Я есть ваш фюрер! – наконец нашёлся Пролович и постарался изобразить физиономию Гитлера.

– Ты есть фюрер? Да?! – удивился эсэсовец.

– Йа! Йа! – заверил его Сергей.

После минутного колебания эсэсовец опустил шмайссер, вытянулся по стойке смирно и представился:

– Фельдфебель СС Пауль Шварцпкоф! Я слушаю вас, мой фюрер!

– Ты один?

– Нет – со мной ещё пять солдат и группенфюрер Ойстрах.

– Зови сюда группенфюрера! – потребовал Пролович.

Шварцкопф побежал выполнять приказ, а Пролович стал думать, что ему делать дальше. С одной стороны, немцы могли его разоблачить и попытаться убить, а это почти наверняка помешало бы поискам Клименчука. С другой же, играя роль фюрера, Пролович получал в своё полное распоряжение целых семь солдат, которые могли бы пригодиться в борьбе с Клименчуком.

Когда Шварцкопф вернулся в сопровождении высокого, немного худощавого Ойстраха, Пролович уже окончательно решил стать Гитлером.

Первым делом он тут же с кулаками набросился на растерянного группенфюрера:

– Почему моя верная армия болтается неизвестно где в то время, как ваш фюрер задумал новый поход?!

– Но мы.., – залепетал испуганный Ойстрах.

– Молчать! Построить солдат! Мы отправляемся на поиски замка.

Ойстрах отдал честь и побежал выполнять приказание.

Через несколько минут Пролович устроил генеральный смотр своей армии. Перед ним стояли семеро крепких мужчин, вселяющих уверенность и спокойствие одним своим видом. Отобрав для себя у одного из солдат шмайссер, Пролович повёл своё "войско" в поход.

Спустя час они вышли к невзрачному чёрному дому. С первого же взгляда Пролович узнал это место и с неприязнью вспомнил, как едва спасся от злодеев, приведённых хозяином. Едва Пролович успел подумать о хозяине, как тот тотчас вышел на крыльцо. Его глубоко посаженные глаза внимательно взглянули на Проловича, и Сергей готов был поклясться, что на лице старика промелькнула зловещая улыбка.

– Ты ещё и улыбаешься?! Ойстрах!

– Я!

– Окружить дом!

– Есть!

Когда солдаты расположились вокруг и взяли старика на прицел своих автоматов, к Проловичу подбежал Шварцкопф, посланный Ойстрахом:

– Мой фюрер, группенфюрер спрашивает, что делать – просто повесить старика или сжечь живьём?

Пролович вспомнил зловещую улыбку хозяина и взглянул на крыльцо, но старик уже исчез в доме.

– Я думаю, что, – Пролович не успел договорить, потому что из разбитого окна высунулся ствол карабина, и плечо Сергея обожгло раскалённым металлом.

Пролович схватился за рану и присел на колени.

Увидев, что сталось с их фюрером, эсэсовцы открыли ожесточённый огонь и стали подходить к дому. Осаждённые отстреливались, но немцы постепенно подобрались вплотную, облили стены неизвестно откуда взявшимся бензином, и дом в мгновение ока окутало высокое, жаркое пламя. Изнутри послышались вопли горящих заживо людей, и вскоре воздух наполнился запахом палёного мяса.

Через час всё было кончено, и Шварцкопф с угрюмым видом разбросал сапогами остатки дымящихся головешек. Проловича перевязали сразу после ранения, и он уже почти не чувствовал боли. Сергей понял, что до сих пор он вёл эсэсовцев в противоположную сторону от замка, потому что уже бывал в этом доме раньше, и теперь нужно было как-то объяснить причины возвращения:

– Солдаты, я специально привёл вас сюда, чтобы сжечь этот дом! А теперь мы с вами пойдём к замку. В нём сидит Сталин. Мы убьём Сталина и выиграем войну!

Речь Проловича была встречена всеобщим ликованием. В фанатичном экстазе Ойстрах поднял руку вверх и завопил на весь лес:

– Хайль Гитлер!

Остальные ответили троекратным рёвом:

– Зик хайль!

32

"Жигули" быстро мчались по направлению к Витьбе. Бумагин иногда всё же немного притормаживал, опасаясь, что привязанная сверху бочка соскользнёт вниз. Но бочка была прочно закреплена и лишь время от времени громыхала на выемках и неровностях дороги. Кабцева же заботило совсем другое. Он то и дело беспокойно оглядывался на восток, где уже начал алеть нарождающийся день. Ночь подходила к концу, и им обязательно нужно было успеть приехать в больницу до восхода солнца.

– Чёрт – светает! – пробормотал Бумагин, тоже взглянув налево.

– Сейчас время работает против нас. Молодец, что догадался закатить бочку по срубленным стволам...

– Надо было ведь как-то догадываться, – улыбнулся Бумагин.

– Благодаря этой твоей отгадке мы, может быть, спасли жизнь твоему другу.

Четверь часа спустя машина выкатилась на широкий асфальтированный двор больницы. Пронзительно взвывшие тормоза слишком резко остановили автомобиль, и бочка, не удержавшись на крыше, накренилась вперёд. Ещё через мгновение лопнула и так уже до упора натянутая верёвка. Бочка рухнула вниз, разбила лобовое стекло и со страшным скрежетом покатилась по асфальту. Кабцев и Бумагин, отделавшись лёгким испугом, тут же выскочили из машины и побежали вслед за бочкой.

В фойе больницы загорелся свет, и на крыльце появился Боченко:

– Это вы, Александр Фёдорович?

– Да, – откликнулся Кабцев.

– А что это за грохот?

– Мы здесь кое-какой подарок привезли. Но одним нам с Бумагиным будет нелегко его внести, так что, может, поможете?

– Что за подарок? – удивился Боченко и подошёл поближе.

– В этой бочке хранится очень много тайн. Мы должны внести её в больницу и там вскрыть, – пояснил Кабцев.

– А нельзя ли поконкретнее? – спросил Боченко, подозрительно покосившись на бочку.

– Немного терпения – и вы всё узнаете, – заверил его Александр Фёдорович.

Наконец, Боченко сдался, разбудил двух санитаров и они впятером, не без труда, вкатили бочку в кабинет.

– Даже не знаю, как мы вдвоём подняли бочку на машину – я её сейчас и впятером еле несу, – шепнул Бумагин на ухо Кабцеву.

Бочку поставили в самом центре кабинета, и теперь главврач молча ожидал дальнейшего развития событий. Санитары изумлённо разглядывали перепачканных с ног до головы глиной и землёй странных посетителей своего начальника.

– У вас есть пилка по металлу? – спросил Кабцев у Боченко.

– Есть. Принести? – спросил один из санитаров.

– Если можно, – кивнул головой Кабцев.

Санитар вскоре вернулся. Было хорошо заметно, что у него в глазах появился какой-то подозрительный блеск. Кабцев внимательно взглянул на санитара, криво улыбнулся и спросил:

– Вы, может быть, думаете, что в этой бочке клад?

Санитар глупо улыбнулся и пожал плечами, всем своим видом показывая, что именно так он и думает.

– В таком случае я вас очень сильно разочарую – в любом случае, золота мы здесь не найдём.

Санитар промолчал, но уходить явно не собирался.

Кабцев выразительно взглянул на Боченко. Тот всё понял без слов и попросил обоих санитаров выйти. Те недовольно переглянулись, но всё же вышли в коридор. Там между ними завязался оживлённый спор, нечленораздельные отголоски которого проникали даже через дверь.

– Быстрее, Бумагин – отпиливайте верх! Нам нельзя терять ни минуты! потребовал Кабцев.

Бумагин принялся за дело. Так и не дождавшись никаких объяснений, Боченко довольно сухо спросил:

– Может, вы всё же поясните, что сейчас происходит в моём кабинете?

Кабцев пристально посмотрел на главврача, немного помедлил и, наконец, решился:

– В этой бочке находится Зло.

– Какое Зло? Не говорите аллегориями!

– Это не аллегория. В этой бочке то, что погубило Санееву, её мать и, возможно, ещё очень много других людей. В этой бочке тот самый маньяк, о котором рассказывали Санеева и Пролович.

– Но... Как же вам удалось его поймать?!

– Это уже не столь важно. Мы его вычислили.

– Но... Ведь в этой бочке нет воздуха?! Как же он там дышит?

– Минутку терпения...

– Александр Фёдорович – из бочки вытекает какая-то жидкость! – перебил Бумагин.

– Жидкость?! Неужели мы ошиблись?! – в отчаянии воскликнул Кабцев, подумав о том, что бочка и в самом деле весила слишком много для одного Клименчука.

Но Бумагин уже закончил работу и сбросил спиленную крышку на пол.

Боченко подошёл поближе и тут же в ужасе отпрянул назад:

– Вы его убили?!

– Он здесь, – растерянно пробормотал Бумагин и тоже отошёл вглубь комнаты.

Кабцев быстро подбежал к бочке и заглянул внутрь. В нескольких сантиметрах от поверхности под слоем желтоватой маслянистой жидкости виднелась человеческая голова.

– Неужели нас кто-то опередил?! – прошептал Кабцев и опустился на стул.

– Что вы хотите этим сказать?! – нервно спросил окончательно сбитый с толку Боченко.

– Я отправляюсь будить Проловича – уже подходит время, а вы пока побудьте здесь. Бумагин, будьте осторожны – если Он всё же встанет, а может случиться и это, вот вам мой конденсатор. Он его остановит, – сказал Кабцев и, не ответив на вопрос главврача, вышел из кабинета.

– Я требую пояснить мне, что здесь происходит! – заорал Боченко.

– Не кричите, иначе сюда прибегут ваши санитары, а они нам сейчас не нужны, – спокойно заметил Бумагин.

– Что это значит?

– В этой бочке находится энергетический вампир. Это он погубил Санееву.

– Что за бред?! – Боченко подошёл к самому краю бочки и вновь заглянул внутрь.

– Я думаю, что нам надо держаться подальше от этой бочки, пока не вернётся Александр Фёдорович! – повысил голос Бумагин.

– Я сам привык решать, как мне поступать! Кстати, а что это вы всё время потираете свои руки?

– Эта жидкость... Она очень вонючая... Что это?! – с ужасом закричал Бумагин и протянул Боченко свои руки, окрасившиеся в светло-коричневый цвет.

– Болят?

– Нет, только жгут.

– Похоже, что в бочке нефтепродукты и ещё что-то! Неужели вы этого не знали? – спросил Боченко и на всякий случай подошёл поближе к двери.

– Откуда мне было это знать, если мы обнаружили бочку всего несколько часов назад?! Вы лучше скажите, что будет с моими руками?

– Вымойте их с мылом под краном. Постепенно это пройдёт. А ведь вы, Бумагин, всё же убили этого несчастного. Интересно, а что вы хотите от меня? – Боченко приоткрыл дверь и с удовлетворением заметил, что оба санитара находятся в коридоре.

– Что вы несёте?! – вскипел Бумагин и шагнул к главврачу.

– Иванцов! Смолин! Сюда! – заорал Боченко и выскочил в коридор.

Оба санитара тут же поспешили на его зов.

Бумагин быстро запер дверь изнутри и стал думать, что делать дальше.

– Они убили человека и привезли его сюда в бочке, наполненной неизвестно чем. Нужно вызвать милицию! – торопливо объяснял Боченко.

– Не сходите с ума! Всё это – плод вашего воспалённого воображения! крикнул через дверь Бумагин, пытаясь переубедить санитаров.

– Что будем делать? – спросил Иванцов.

– Надо ломать дверь! – предложил Смолин, привыкший за годы работы полагаться лишь на собственную физическую силу.

– Тогда уйдёт другой – Кабцев! – возразил Боченко.

– Куда он уйдёт ? Догоним! – заверил Смолин.

– А вдруг у него пистолет? Да и машина у них во дворе стоит. Так, Смолин – иди в третью палату и попытайся скрутить Кабцева, а мы с Иванцовым займёмся этим. Но только смотри – осторожно!

– Сделаем! – кивнул головой Смолин и оптравился в палату Проловича.

Кабцев испробовал всё возможное и весь покрылся потом, но Пролович не просыпался. Более того – организм Сергея впал в странную, глубокую кому. Со стороны Пролович вообще мог бы показаться мертвецом, если бы не едва различимые биения сердца и колебания осциллографа, указывающие на период быстрого сна. "Надо везти Сергея в реанимацию или же попробовать прямой разряд в мозг!" – Кабцев хотел выбежать в коридор, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но в дверях выросла крепко сбитая фигура Смолина:

– Куда ета вы таропитесь?

– В чём дело? Ты пьян?! – раздражённо спросил Кабцев, удивлённый необычной развязностью санитара.

– Я не пьяный, а вот вам прыдецца задержацца! – ухмыльнулся Смолин и шагнул вперёд.

– Отойди, дурак! Проловичу стало плохо, и мне нужно сообщить об этом Боченко, потому что больного, скорее всего, придётся везти в реанимацию.

– Астарожней з дураком! Праловичу плоха? А можа вы и яго – таго?! Смолин провёл ребром ладони себе по шее и многозначительно посмотрел на Кабцева.

– Что-о-о?! Сейчас же отойди от двери, если не хочешь, чтобы у тебя были крупные неприятности! – потребовал Александр Фёдорович, окончательно решив, что Смолин просто напился.

– А вот ета видев, прафесар?! – Смолин скрутил фигу и сунул её под нос ошеломлённому Кабцеву.

– Убери руки, пьяная скотина! Если Пролович умрёт – ты сядешь! вспыхнул Александр Фёдорович и ударил Смолина по протянутой фиге.

– Ах ты сука! Ты бицца, да? Да я тябе, мать тваю! – Смолин выругался и с силой толкнул Кабцева в грудь.

Александр Фёдорович пошатнулся и упал на пол. Почти тут же Смолин всем телом грузно навалился на него сверху, выверенными движениями заломил руки и быстро связал их полотенцем, которое снял со спинки кровати Проловича...

Бумагин понимал, что должен как-то предупредить Кабцева, но в палату Проловича можно было пройти только через коридор, а в коридоре Валерия поджидали главврач и санитар.

– Открывайте – вы всё равно проиграли! – потребовал Боченко и в дверь начали колотить чем-то тяжёлым.

– Это мы ещё посмотрим! – огрызнулся Бумагин и подбежал к окну, намереваясь с разбега высадить раму.

Раздался звон стекла, но нога при ударе неловко застряла между наружным и внутренним окном и Валерий неожиданно оказался в западне. Почти тут же дверь слетела с петель, и в комнату ворвались Боченко и Иванцов.