Текст книги "Файл №206. Восхождение"

Автор книги: Андрей Лазарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

И с новой силой ударил слепящий поток из дверей, фигура чужака на несколько секунд прорисовалась целиком. Он стоял – нет, словно висел, касаясь ногами земли, – на пороге, высокий, слишком тонкий для человека, с удлиненной, сплющенной с боков головой.

Фокс застыл, не в силах двинуть даже пальцем. Все силы его ушли на то, чтобы повернуть голову – и успеть увидеть, как Саманту втягивает в себя постепенно гаснущий световой квадрат, раскрывшийся на месте окна...

Вот тогда он впервые и ощутил настоящее бессилие – чувство, которое преследовало его всю дальнейшую жизнь. Невозможность помочь, невозможность объяснить – все это стояло в одном ряду. И сцеплены эти невозможности были между собой так прочно, что не оставалось сомнений: они – звенья одной цепи и вызваны одними причинами... только и это тоже невозможно было доказать.

Для себя Молдер уже давно уяснил: патологическое неверие подавляющего большинства человеческих существ в то, что контакт с иным разумом давным-давно состоялся, и состоялся совсем не так, как им, человеческим существам, хотелось бы,это неверие внушено именно иным разумом и поддерживается постоянной пиаровской кампанией в газетах и на телевидении; кампания проводится настолько грамотно, что стала самоподдерживающейся; противопоставить неверию, которое, в сущности, не что иное как "вера в отсутствие" – нечего. Даже самые четкие и прямые доказательства будут априорно, без всякого рассмотрения, отметаться с Насмешками...

Оставалось сжать зубы и копить, копить, копить, копить доказательства в смутной надежде на то, что будет наконец подобрана и водружена на место та самая последняя сказочная соломинка, которая переломит спину упрямому, недоверчивому верблюду...

Но запасы терпения у Молдера оказались хоть и велики, но вполне исчерпаемы, и приходилось время от времени – и все чаще и чаще – объяснять себе самому, что люди ни в чем не виноваты, они не ведают, что творят, их следует жалеть – и терпеливо, подобно тому, как капля воды точит дамбу...

Все это было в общем-то понятно. Укладывалось в голове. Но никак не укладыва лось в сердце.

Молдер чувствовал себя бегуном на какую-то чудовищную дистанцию, который позабыл счет кругам и каждый ран пытается финишировать, но ему машут с трибун: еще, еще беги!..

И – никак не привыкнуть к предательствам. Хотя по форме своей они и не предательства вовсе, а так: следование должностным инструкциям.

Скорее, наоборот – помогая ему, люди нарушали закон. Специально написанный для того, чтобы никто не смел помогать таким, как он...

Сенатор Мэтисон вовсе не был обязан прикрывать его. И "X" вряд ли действовал по заданию своего прямого непосредственного начальства. Скшшер тоже не всегда вел себя, как последний засранец... хотя было всякое.

И еще: Молдер остро ощущал свою униженность и неполноценность. Противник полагал себя настолько неуязвимым, что готов был терпеть назойливую, но очень мелкую мошку, которая где-то вьется, вьется... да, терпеть, не замечать и даже не пытаться прихлопнуть. Иногда разве что дунуть, плюнуть, отмахнуться небрежно...

И что может сделать мелкая назойливая мошка в таких обстоятельствах? Отращи: вать жало или писать заметки в "Роллинг стоун"?

Если, допустим, Скалли похитили военные... так же, как и его самого в прошлом году...

И что ты сделаешь? Украдешь атомную бомбу и станешь всех шантажировать?

Вообще-то эта мысль приходила ему в голову и раньше. Заняться банальнейшим шантажом. Взять заложников. Заставить к себе прислушаться хотя бы такой страшной ценой. Почему "X" или какой-нибудь "Y-Z" могут вытворять что хотят, а Фокс Молдер – нет?

Но от этой затеи его все время, к счастью, что-то отвлекало...

Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия

18 августа 1994 13 час. 54 мин.

– Вы выдвигаете тяжелые обвинения, Молдер...

Замдиректора Скиннер тяжело опустился в свое кресло "Босс", и оно осторожно, шепотом,заскрипело.

– Вы утверждаете, что агент Алекс Крайчек был завербован некой сторонней организацией для наблюдения за вами и за всем расследованием но делу Дуэйна Берри... и кроме того, вы обвиняете его в саботаже, в нескольких предумышленных убийствах...

– Да, – сказал Молдер.

– Слишком много крови для такого маленького документа, вам не кажется? И вы понимаете, надеюсь, что все это, – Скиннер поднял бумажный листок за угол и пополоскал им в воздухе, – требует очень серьезного подтверждения фактами? Очень серьезными фактами, Молдер. Очень серьезными...

– Да, сэр, разумеется...

...Но как доказать, что последним словом Дуйна Берри было слово "яд"... Не было женщины, любившей Берри, и не было у них сына: Молдер. прочел тогда по губам: "poison", а не "my son"... легко ошибиться. Но теперь он точно знал, что не ошибся. Потому что утром нашли тело механика подвесной дороги. Он лежал с пробитой головой в придорожных кустах, слегка прикрытый ветками. И опять же не было прямых доказательств, потому что нельзя считать доказательством слишком честный взгляд и слишком ровный голос, когда тебе рассказывают о том, что вот: послышалась какая-то подозрительная возня за домом, побежал посмотреть, но там ничего не оказалось, а когда вернулся, механика уже не было на месте, и мотор канатки не работал, но он, Крайчек, разобрался – и запустил этот чертов мотор снова... а слишком уж ровный голос – слишком честный прямой взгляд. И это – все доказательства...

– Шеф, я сожалею. Я не должен был нарушать приказ.

...Еще бы. Скиннер отлично знал, кто такой Крайчек, но единственным способом мотивированно отодвинуть его в сторону, не допускать к Берри было приставить к чокнутому агенту Молдеру, предварительно приковав того к батарее парового отопления... Черт, Скиннер, почему ты на самом деле не приковал меня к батарее? Я бы поорал немного, подергался, а потом бы все понял! А сейчас – я понял, но понял слишком поздно, когда ничего не изменишь...

– Ладно, – сказал вдруг Скиннер совсем другим голосом. – Пригласите ко мне агента Крайчека, – это уже в микрофон селектора.

В ожидании он встал и подошел к окну.

Молдер заметил, что лицо Скинмера блестит от нота.

– Агент Молдер, сказал он, глядя сквозь стекло на то, что происходило за окном – Я не смогу вас защитить. Нам не избежать крупного скандала. Очень крупного скандала...

Он замолчал и молчал долго. Наконец, повернулся.

– Ладно. Какие у вас доказательства?

Молдер вынул из кармана пакетик с окурками.

– Вот. Это я нашел в пепельнице в машине агента Крайчека. Он не курит...

И – демонстративно опустил этот пакетик рядом с пепельницей Скиннера, который тоже не курил. В пепельнице лежали точно такие же окурки...

"Морли".

– Агент Крайчек был последним человеком, который видел механика подвесной дороги, позже найденного мертвым. А главное, на вершине горы я наблюдал взлет неизвестного вертолета. Агент Крайчек был единственным человеком, который мог сообщить своему патрону, куда мы направляемся и где, но моему мнению, находятся агент Скалли и Дуйэн Берри. Единственным, подчеркиваю...

– Кто его патрон, как по-вашему? Военные?

– Не знаю. Военные имеют .к этому отношение, но, скорее всего, это некая подпольная организация, глубоко проникшая во все структуры власти – в том числе, в ФБР...

– А при чем тут агент Скалли?

– Скалли слишком близко подошла к ответу на какой-то важный вопрос... который, возможно, сама еще не сформулировала. На моем автоответчике осталось записанным начало ее рассуждений. Вы слышали...

– Да, я слышал.

– Вот поэтому ее и попытались убить. И, кроме того, чтобы помешать мне продолжить расследование...

– Вы считаете, что она мертва?

Молдер помолчал.

– Не знаю. Как, по-вашему, они готовы зайти настолько далеко?

– Я тоже не знаю... – покачал головой Скшшер.

– А что вы скажете про агента Крайчека? Что было бы мне полезно? Скиннер пожал плечами: – Все, что я...

Зазвонил телефон.

Скиннер поднял трубку: – Слушаю.

И действительно стал слушать, не подавая реплик, но постепенно меняясь в лице.

Потом он осторожно положил трубку на место и сел. Тяжело посмотрел Моддеру в глаза.

– Агента Крайчека нет на рабочем месте, – сказал он. – Дом, который он снимал, пуст. Домашний телефон его не обслуживается.

Молдер почувствовал, как накатывает горячая волна.

– И все? Пришил быстренько двоих-троих и упрыгал в терновый куст?

– Похоже, что так.

– Да кто они такие, черт возьми?! Убивают, разрушают, а мы ничего не можем с ними сделать? Кто они?!

– Забудьте об этом, агент Молдер. Никаких, "они" не существует. Это игра вашего воображения.

– Черта с два!

– Вы ничего не сможете!

– А вы? Вы хоть что-то можете? Или тоже...

Скиннер сидел бледный. Только на скулах вдруг обозначился лихорадочный румянец.

– Я могу сделать только одно, агент Молдер. С этого момента я возобновляю работу над проектом "Секретные материалы". Это как раз то, чего они опасаются больше всего на свете...

Молдер кивнул и вышел. Отчего-то сдавило горло.

В подвальном кабинете стоял едва уловимый запах плесени, сырости, затхлости.

Молдер осторожно обошел заваленный синими и зелеными папками стол и сел в кресло. Тончайший слой ныли на всем – словно не полгода отсутствовал хозяин кабинета, а всего каких-нибудь два-три дня.

Впрочем, по большому счету, так оно и есть...

Ибо что такое шаг или десять шагов в сравнении с путем... до Южного полюса?

До Луны? Или – до далеких жестоких звезд?

Если Берри прав... был прав, поправил он себя, увы – был... так вот, если Берри был прав, то получается, что интеграция иного разума в нашу жизнь куда более масштабна, чем казалось прежде. Что дело уже не ограничивается какими-то там взаимными обследованиями... нет – именно интеграция, а можно сказать и так: тихое вторжение. Поглощение нашей цивилизации цивилизацией иною, переделка, перестройка по какимто другим шаблонам, и все это делается достаточно медленно и методично, чтобы мы считали это нашими внутренними процессами, пусть не вполне понятными и логичными, но именно внутренними... и с какогото момента станет абсолютно все равно, осознаем ли мы это или не осознаем, потому что процесс станет необратимым...

Или уже стал?

Неизвестно. Скорее всего, еще нет, потому что они опасаются разоблачения.

Или опасаются просто по привычке? Или и это – отвлекающий маневр: наши – мои – силы будут уходить, как в песок, на борьбу с информационной завесой, тогда как реально уязвимое место находится где-то там?..

Он поймал себя на том, что уперся взглядом в постер: "Истина где-то там.." Да. Потому что здесь – только ложь.

Ничего, кроме лжи...

Звучит почти как клятва.

Он поднял телефонную трубку и набрал номер...

Маргарет Скалли подошла не с той стороны, с которой Моддер ждал ее. Он сидел на скамье в парке, глядя себе под ноги и что-то рисуя воображаемым прутиком по воображаемому песку. Из кармана просыпались семечки, и воробьи подбирались к ним все ближе и ближе...

Они чего-то опасались. Возможно, подозревали в Молдере очень большого кота.

– Здравствуйте, Молдер, – услышал он над собой ее голос.

– Здравствуйте...

Он встал и отряхнул брюки..

– Спасибо, что позвонили мне,– продолжала она.

– Не за что, – сказал Молдер. – Новостей нет по-прежнему. Простите... Я действительно ничего не могу сказать, потому что ничего не знаю сам...

– Я уверена, вы делаете все, что можете.

Я не уверен, подумал Молдер. Но я просто не знаю, что еще можно сделать...

Миссис Скалли осторожно опустилась на скамью. Молдер сел рядом. Люди шли мимо – кто-то торопливо, а кто-то прогуливаясь. Шумели фонтаны. Воробьи, наконец, решились – и набросились на семечки, сталкиваясь лбами и ругаясь на темпераментном воробьином итальянском.

– Мне опять СнилСЯ тот же самый кошмар,– сказала она.– Я рассказывала: где Дэйну похищают. Все, как получилось потом... получилось тогда. Я не могу высказать, до чего это было страшно...

Молдер подсыпал воробьям семечек.

– Но еще страшнее, когда вы вдруг просыпаетесь, а кошмар продолжается, – сказал он.

Маргарет резко повернулась к нему, жадно и испуганно всмотрелась в л и но – будто ожидая, что вот сейчас он сдернет маску и превратится в... кого? В Скалли? Или в чудовище?..

Потом глаза ее несколько раз моргнули, заблестели...

– Вам так не кажется? – пробормотал Молдер, несколько обескураженный эффектом достаточно пустой и необязательной фразы.

Она еще несколько секунд смотрела на него, на лице проступало что-то среднее между облегчением и разочарованием... Потом – полезла в сумочку за платком.

– Да, и вот... Молдер сунул руку в карман. Достал цепочку с крестиком. – Я нашел это... там.

Маргарет промокнула глаза, наклонилась и долго рассматривала крестик.

– Да... это ее, моей девочки...

Молдер взял миссис Скалли за руку, развернул ладонью кверху, опустил туда крестик, осторожно загнул пальцы...

Рука ее была теплая, но почти безжизненная.

– Чего я не мог понять: ведь Дэйна носила это, будучи абсолютнейшим скептиком,– сказал он. – Почему?

Маргарет поднесла ладонь с крестиком к лицу, разжала пальцы, слабо улыбнулась.

– Это был мой подарок ей. На пятнадцатилетие. Вот она и носила... потому что мне это было приятно...

– Понятно...

Маргарет несколько раз кивнула – чуть заметно. А потом повторила жест Молдера: взяла его руку, повернула ладонью вверх, вложила в руку крестик, загнула пальцы...

– Вы не хотите оставить его себе? – недоуменно спросил Молдер.

Она погладила его по руке с зажатым крестиком:

– Вы отдадите ей это сами, хорошо? Когда найдете ее, мою девочку... ведь вы же найдете ее, правда?..

Слезы текли по ее лицу, задерживаясь в морщинах.

Несколько дней спустя

Где-то в Ныо-Джерси

Ночь

И здесь никаких следов...

Впрочем, Молдер не рассчитывал чтолибо обнаружить. Он выехал на очередное "место посадки летающей тарелки" с единственной целью: чем-то занять воспаленный ум. Рутинные анализы, определяющие какие-то изменения почвы и воздуха, но в пределах статистических погрешностей; магнитных и хронометрических аномалий нет. Выжженный круг и траве мог появиться л каким-то иным способом...

Скажем, огнеметным выстрелом с низколетящего вертолета.

Он уже готов был предполагать все, что угодно.

Молдер побросал приборы и инструменты в машину – и вдруг испытал острое чувство чужого пронзительного взгляда в спину!

Он обернулся – почти панически.

Но это были только звезды...