Текст книги "Аська. Ведьма"

Автор книги: Андрей Лазарчук

Соавторы: Ирина Андронати
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

6

Фёдор походил на небольшого медведя и жил в берлоге. Как выяснилось, он ещё не ложился и ляжет не скоро, а может, и вообще эту ночь пропустит, ну её. А пацан пусть спит, это хорошо, дети лучше всего, когда они спят. Прямо не налюбуешься… Стен в берлоге не было, всё книги, лыжи, вёсла, полушубок, спортивные кубки, гитара, фотографии, вымпела, – и он вперевалочку шастал между всем этим, удивительным образом огибая стоящий поперёк берлоги древний красного дерева шкаф; за шкафом стоял гигантский кожаный диван с торчащими пружинами, на котором сейчас дрых Бу. Фёдор был анархист-одиночка и теоретик городской партизанской войны. Аську Стас представил ему как жену своего приятеля, на которого наехали какие-то отморозки, приятель лёг на дно, и теперь они охотятся за семьёй, и вот надо спрятать, посоветуй. В органы обращаться нельзя, среди отморозков замечены были прокурорские. Ну да, такие времена, согласился Фёдор и предложил на выбор три варианта: за границу, или в глушь, или – скрываться в большом городе, то есть либо здесь, либо в Москве. Но Москва – это на крайний случай. Лично он, Фёдор, предпочёл бы третий вариант из соображений парадоксальности, потому что мало кто умеет по-настоящему прятаться в городе, но если хоть чуть-чуть освоить это искусство – хрен найдёшь. Вот эту тетрадку на досуге почитаете… – он достал и подал. Цыганами вы прикинулись – это умно, но недостаточно… впрочем, ладно, об этом мы ещё поговорим. Над внешностью профессионально поработать, новые документы сбацать – это первый шаг. Хуже с биографией… но и тут можно кое-что сделать, пока не заморачиваемся, это задача на послезавтра. Ну что, Аня, будем работать?

Аська кивнула.

Для начала надо вас аккуратненько поселить, у хороших людей – именно у людей, Костя, среди людей, где прятать лист? – в лесу! Но провернуть это так, чтобы все думали, что вы тут давно. Или уезжали и вот вернулись. Понимаешь, Костя? А так, как вы прятались, вы себя на обозрение выставляли, выделялись вы из массы, понимаешь?

– Уже не хочешь ли ты нас определить в табор? – спросил Костя.

– Это было бы идеально, но сейчас – никак, связи утратил. Всех моих корешей цыганских – того, – он провёл пальцем по горлу. – Скоро вообще нормальных цыган не останется… Но вот репатриантов мы из вас сделаем… откуда бы? – а, давай из Грузии, нынче легко поверят. В общем, чайку на грудь примем по триста грамм, одёжка уже высохла, наверное, – и поедем на хату. Вам с сахаром?

* * *

Машина у Фёдора была вполне партизанская – УАЗик с брезентовым верхом. Трясло в нём немилосердно. Как ни старался Костя смягчить эту тряску и прыжки, Бу всё-таки проснулся.

– О, – сказал он, оглядываясь. – Опять куда-то едем?

– Да, – сказала Аська. – Мы теперь, наверное, будем часто ездить.

– Это здорово, – сказал Бу и снова заснул.

Дождь забарабанил по брезенту так, что Аська не услышала, как зазвонил телефон в кармане Фёдора, а только увидела, как он поднёс к уху трубку.

– Да, – донеслось сквозь капельную дробь. – Нет. Не д о ма. – С минуту он молчал и слушал. – Хорошо. Да, это реально. Да. Не понял? Зачем? А-а. Сколько? Всего три? Жмоты. Ладно, сделаю.

Он сложил трубку и сунул в карман. Обернулся:

– Бизнес. Они называют это бизнес…

Стёкла заливало, и Аська никак не могла понять, где они едут. Кажется, Обводный…

– Туточки, – сказал Фёдор. – Ближе не подъехать. Ну да там обсохнете, внутри.

Из темноты и водных струй проступали два столба – наверное, остатки былых ворот. За столбами угадывалось здание, тёмное, суровое, и только вход под козырьком освещён был бессильной красноватой лампой. Под дождём надо было пробежать метров десять.

– Держи, – Костя передал Аське Бу, вылез, принял Бу, свободной рукой подстраховал вылезающую Аську. Передал ей Бу, полез за рюкзаком, закинул его за спину, потом наклонился за сумкой, которая стояла на переднем сиденье. Внутренность УАЗика была темна, светилась только приборная доска. И в этом зеленоватом свете Аська увидела, как Фёдор быстрым движением выхватил откуда-то снизу пистолет, два раза негромко выстрелил в Костю, потом ухватил его за лямку рюкзака, втянул в кабину и газанул с места. Дверь оставалась открыта, ноги Кости волочились по воде.

Аська даже не закричала. Из неё просто вышел воздух. Может быть, получился всхлип.

Потом машина полыхнула рубиновыми огнями, остановилась, вернулась. Аська рукой прикрыла Бу лицо. Но никаких выстрелов не последовало, из машины вылетел пистолет и упал к Аськиным ногам.

УАЗик с рёвом унёсся.

Она наклонилась и подняла пистолет. Он был тёплый.

– Анна Владимировна, – сказали сзади. – Отдайте, пожалуйста.

Это был следователь Порфирьев.

Она почувствовала, как его пальцы уверенно отбирают у неё оружие. Потом Порфирьев достал большой платок и стал протирать пистолет.

– Дурак, – сказал он. – Хотел убийство на вас повесить. Кто же ему позволит… Пойдёмте, пожалуйста. Вас ждут.

– Кто? – спросила Аська, но совсем неслышно. На большее давно не хватало сил.

Внутри, сразу у входа, кто-то подал её полотенце, она машинально вытерла лицо и волосы. Потом посмотрела на Бу. Бу не то чтобы спал – но он не шевелился. Смотрел куда-то вверх. С ним такое случалось.

Она перехватила Бу в другую руку – и локтем ощутила заткнутый за тугой пояс юбки наган. За все эти дни она успела к нему привыкнуть.

На грани слышимости раздавались ритмичные удары. Аська подумала, что это шумит в ушах кровь.

Костя умер, подумала она. Внутри ничего не отдалось. Сердце было как пропитанное новокаином – хоть режь его.

(Костя между тем был ещё жив. Фёдор вытолкнул его из машины, протащив метров двести, и сейчас он полулежал на спине, опираясь на рюкзак, и медленно приходил в себя. Боли пока не было, но он по опыту знал, что – будет. Вот пройдёт шок, и будет боль. Пройдёт шок. Шок можно преодолеть волевым усилием. Нужно сесть. Сесть. Для этого – опереться локтем…

Асфальт закачался, как плот. Костя снова упал и снова потерял сознание.)

– Пойдёмте, – сказал Порфирьев. – Сюда, пожалуйста. Если вам тяжело, давайте я понесу мальчика.

Аська, закусив губу, помотала головой.

Они поднялись на второй этаж. В этот момент в кармане у Порфирьева запиликала рация.

– Что? – спросил Порфирьев. – Ну, успокойте его как-нибудь. Что? Совсем с ума посходили? Нет, конечно. Да не знаю я, как, решайте сами. Укол, да. Хорошо. – Он повернулся к Аське. – Извините. Тут у нас свои трудности. Но вас это не должно беспокоить.

– Потому что я уже мёртвая, да? – спросила Аська.

– С чего вы взяли?

– Только мёртвых ничто не беспокоит.

– Ошибаетесь, – сказал Порфирьев почти весело. – Мёртвым некоторым, если хотите знать, потрудней приходится… Пожалуйста, вон туда, по коридору прямо – и в красную дверь.

И пошёл вниз.

(Некоторым мёртвым действительно приходилось потрудней. Ну, не так чтобы совсем мёртвым, конечно… мёртвым условно. Запертый в подвале Стас улучил момент, попробовал выбраться из клетушки, где его держали вместе с мётлами и досками, – но караульные эту попытку пресекли, слегка Стаса побили и засунули обратно, на всякий случай прихватив его наручником к трубе. Теперь он сидел на мокром бетонном полу и куском доски колотил по трубе. Между прочим, не просто чтобы побузить: над самым полом он нащупал грубый сварной шов, и житейский опыт подсказывал ему, что такие швы довольно часто ржавеют насквозь…

За все эти дни он много раз успел себя проклясть за то, что сначала так легко, как последний лох, повёлся на дешёвую разводку (это он так себя убеждал; на самом деле он абсолютно не мог понять, в чём состояла разводка и где он лоханулся), а потом, когда надо было просто заорать: «Аська, прячься, спасайся!» – струсил и сказал то, что ему велели. Он никогда не предполагал, что в нём так велик нерастраченный запас самоедства…

Звук последнего удара был отчётливо другой – и тут же в замке каморки заскрежетал ключ. Стас отшвырнул доску…)

Аська только сейчас обратила внимание на то, что стены коридора расписаны узорами и увешаны какими-то странными плоскими куклами и страшными масками. Нарочито неяркий свет низких, у самого пола, светильников не позволял охватить взглядом всё сразу, но то, на что падал взгляд, впечатляло и вместе с тем угнетало – хотя описать и объяснить, что она видит, Аська бы не смогла. Непрерывно перетекающие друг в друга тёмные и светлые силуэты – наподобие «Птиц» или «Рыб» Эшера. И на их фоне – чудовищно изломанные или изогнутые человеческие фигуры, и непонятно, что эти люди делают друг с другом, и хорошо, что непонятно.

Пройдя этим коридором, она уже не могла думать ни о чём другом.

Красная дверь выглядела так, будто была измазана кровью, и хотя Аська знала, что настоящая кровь, когда запекается, становится почти чёрной, ей показалось, что она чувствует тяжёлый гниловатый запах.

– Ма, – сказал Бу. – Смотри.

И показал глазами вверх.

Она посмотрела.

Под потолком, широко раскинув полупрозрачные крылья, парил на ниточках блестящий, словно облитый ртутью, голый человек с громадным членом и длинным тонким раздвоенным на конце хвостом.

(Костя очнулся второй раз. Теперь он уже чувствовал боль в правом плече и лопатке и в правом же боку, особенно в боку – там словно искрили электрические провода. Так, подумал он. Надо что-то делать, и быстро. Если зацеплена печень, до больницы не доживу. Он левой рукой осторожно полез в нагрудный карман – там был Аськин телефон и отдельно аккумулятор, свой телефон Костя носил в заднем кармане брюк, и аппаратик был недостижим сейчас – как если бы лежал на Луне. Он попробовал пошевелить пальцами правой руки, они не слушались, ну и чёрт с ними, обойдусь левой, он сдвинул крышечку и, стараясь прикрыть приборчик от дождя, вставил на место аккумулятор, защёлкнул крышку, надавил кнопку – экранчик осветился, Костя ввёл пин-код – вызубрил на всякий случай. Так, теперь родная ноль-один…

Он не успел нажать кнопочки, как телефон издал громкое «ку-ку!», потом ещё раз и ещё. Ну, показывай, подумал он. «Вы понесли наказание средней степени. Вы по-прежнему должны нам четыре поручения», – гласило первое послание. «Позвоните сегодня по номеру 336-57-94, скажите, что готовы взять котов. Коты проживут у вас три недели», – гласило второе. «Вы не выполнили наше поручение и будете жестоко наказаны» – гласило третье.

Не вполне отдавая себе отчёт в том, что он делает, Костя набрал: «Горите вы синим пламенем», – и отправил.

Через несколько секунд пришёл ответ: «Ваш баланс исполненных желаний и выполненных поручений отрицательный. За каждое очередное желание вы будете должны нам три поручения. Вы подтверждаете желание?»

«Да».

«Ваше желание принято».

«Ваше желание будет исполнено в течение часа».

Костя скрипнул зубами от смеха. А вот теперь – ноль один…

Телефон издал короткий писк и погас. Заряд аккумулятора иссяк.)

Аська не притронулась к красной двери – та сама медленно и беззвучно начала открываться перед нею. За дверью было ещё темнее, чем в коридоре. Воздух был полон слоистым дымом, пахнущим сухими сгоревшими цветами.

(Стас посмотрел. Вошёл один Порфирьев. Караульный остался за дверью сбоку, видна была только его рука с дубинкой.

– Чего буяним? – спросил Порфирьев – и, не ожидая ответа, продолжил: – Всё, конец авралу, привезли твоих, доставили в сохранности. Шеф будет счастлив – глядишь, и амнистию объявит…

– Привезли? – тупо повторил Стас.

– Ага, вот только что, я их сам встретил, сопроводил…

И тогда с хриплым воплем Стас одним фантастическим движением вырвал трубу, к которой был прикован, размахнулся – и проломил Порфирьеву череп. Тот рухнул во весь рост.

Стас выскочил из каморки, увернулся от дубинки охранника, отоварил его трубой по плечу, потом по колену, потом, уже лежащего, по шее. Охранник задёргался и вытянулся. И этого убил, равнодушно подумал Стас. Где второй?

Второй забился в угол, тащил из кобуры пистолет. Но, наверное, случайно не на то нажал – из пистолета выпал магазин. Стас подошёл к охраннику.

– Нет, – сказал охранник. – У меня дети…

– А у меня кто? – спросил Стас. – У меня котята помойные, что ли?

Охранник бросил ему под ноги пистолет.

– Я ничего тебе… свяжи, и всё. Наручники… вот ключ…

Стас взял ключ, разомкнул браслеты, жестом показал караульному повернуться, сковал ему руки за спиной. Подобрал пистолет, вогнал на место магазин. Передёрнул затвор.

– Ключи от двери.

– У старшого… – охранник подбородком показал на мёртвеца. – Только это… дверь снаружи отпирается, изнутри – никак.

– Не понял, – сказал Стас. – А если вам приспичит выйти?

– По рации – главному, который на пульте. Он или пошлёт кого, или отопрёт по кабелю…

– И где эта рация?

– У старшого же… Слушай, а чем это так воняет?

– Говном, – бросил Стас и пошёл обыскивать старшого. Действительно, воняло гадостно – даже для его разбитого, а потому почти ничего не чувствующего носа.

Ё-о!.. Не надо было бить этого козла по плечу. Там, в стильном наплечном кармашке, и лежала рация.

– А сменять вас когда будут?

– Через полчаса примерно…

– Ч-чёрт…

Ладно, подумал Стас. Надеюсь, за полчаса с ними там ничего худого не сделают…)

7

– Ты не представляешь себе, как я рад вас видеть…

Это был Ингмар. Конечно, это был Ингмар, кто бы сомневался. Она с самого начала чувствовала, что за всем стоит Ингмар, только боялась себе в этом признаться.

Он совсем не изменился, этот Ингмар. Был всё так же огромен и чудовищно привлекателен. Он сидел за овальным столом, непринуждённо облокотясь о полированную столешницу и переплетя пальцы; с запястья свешивались то ли бусы, то ли чётки. На столе стояли две курильницы и широкая ваза для икебаны. Икебана состояла из причудливой узловатой ветки и трёх высушенных человеческих – наверное, девичьих, очень изящных, с длинными тонкими пальцами – рук. Ещё одна рука лежала рядом, ладонью вверх.

– Подойди сюда, – сказал Ингмар, – я хочу посмотреть на сына.

Аська, не чувствуя ног, сделала три шага.

(Лезть в задний карман за телефоном бессмысленно, подумал Костя, там всё промокло. Попробуем иначе… Он освободил левое плечо от лямки рюкзака и стал по чуть-чуть разворачиваться вправо, готовый в любой момент прекратить движение. Больно!.. переждём. Дышим, дышим. Так, ещё немного…

Вот теперь можно левую руку высвободить всю.

Он дотянулся до правого кармана, выцарапал нож, зубами открыл лезвие и перерезал правую лямку.

Было немыслимо жарко.)

Бу слез с рук, но от Аськи не отцепился, держался крепко.

– Ты что ли мой ещё один папа? – спросил он, хмурясь.

– Просто папа, – сказал Ингмар. – Чтобы ещё один – так не бывает.

– Бывает, – сказал Бу, – я точно знаю.

Ингмар засмеялся, но как-то натужно.

– Вот, – сказал он. – Ты попросил, чтобы я вернулся. Я вернулся.

– И что я с тобой теперь буду делать? – спросил Бу.

(– Это газ идёт, – в ужасе сказал охранник.

– Откуда! – отмахнулся Стас и уже понял, откуда. Так, надо быстро чем-то заткнуть трубу…

Он сунулся в каморку, в которой сидел, и чуть не потерял сознание. Голову мгновенно раздуло, как футбольный мяч, всё кругом звенело и казалось далёким. Газ вырывался из отверстия в полу под давлением, по полу носило какие-то обрывки тряпья, старые газеты – то, на чём Стас спал.

Мы сдохнем, сдохнем, сделай что-нибудь, орал охранник.

Стас, шатаясь, подошёл к входной двери, пнул её, ударил боком. Бесполезно. Он пошёл вглубь подвала, вдруг там найдётся потайной выход, он же обязательно должен найтись. Идти было далеко. Стояли какие-то ящики с надписями, он попробовал прочитать, но не смог. Один ящик он отодвинул, но люка ни под ящиком, ни за ним не нашлось. Охранник бился о входную дверь, кричал.)

– Зачем мы тебе? – с трудом спросила Аська.

– У нас редко бывают дети, – сказал Ингмар.

– У кого это – у нас?

Ингмар улыбнулся.

– Называют по-разному. А так… ты видишь.

– А где твои крылья? – спросил Бу.

– Крылья бывают только у молодых, – сказал Ингмар. – Потом они отваливаются.

– А у меня будут? – спросил Бу.

– Нет, ты же наполовину человек. Но ты и так будешь уметь много всего.

– Бред какой-то, – сказал Бу. – Я хотел не тебя. Я хотел папу Стаса.

– Никаких проблем, – согласился Ингмар. – Будет тебе и Стас. Пойдёмте, я покажу, где вы будете жить.

Он чуть наклонился вперёд и сделал рукой движение – будто похлопал по холке собаку. И тут же плавно поехал вокруг стола. Ну да, он же в каталке, отрешённо вспомнила Аська. Жить мы у тебя будем, значит…

Кресло-каталка обогнул стол и приостановилась перед ними. Рядом с креслом бежала на четвереньках голая девушка с роскошными золотыми волосами. Она стояла на четвереньках и счастливо улыбалась; глаза её просто сияли.

Бу ойкнул и сунулся к Аське, обхватил её, спрятал лицо. И Аська тут же подхватила его на руки и бросилась вон из комнаты.

– Стой! – ударил по затылку властный приказ, но её уже было не страшно и вообще никак.

Дверь попыталась её не пустить, но у Аськи оказалось больше сил и решимости.

* * *

Непонятно как – но Аська заблудилась. Заблудилась в одном коридоре и на одной лестнице. Она как-то спустилась на первый этаж, но оказалась не в холле (смутно помнилась пустая гардеробная стойка слева), а в ещё одном коридоре, одна стена которого до потолка заставлена была старообразными каталожными шкафами; некоторые ящики были выдвинуты, некоторые валялись на полу, сплошь усеянном карточками. Аська, спустив Бу на пол и волоча его за руку (уже не было сил таскать такого тяжёлого), пробежала коридор навылет – и вдруг оказалась в затемнённом зале, разгороженном на клетушки – точь-в-точь их офис, только раз в пять больше – и битком набитом тем застойным звуковым фоном, который возникает в помещениях, где работают одновременно не меньше сотни компьютеров. Жужжание вентиляторов и жёстких дисков, слитное клацанье множества клавиатур и кнопок мыши, звуки исполнения различных команд – и слитное «ку-ку» приходящих «асек». Сотни «асек» одновременно…

Наверное, проход был только вдоль стен. Аська и Бу, стараясь не шуметь, двинулись в обход этого муравейника – и вдруг Аська наткнулась взглядом на знакомое лицо! Выхваченное из темноты светом монитора, оно просто висело в воздухе отдельно от всего.

Это была Гулька.

Но боже, что с ней стало…

– Гуль, – тихонько сказала Аська.

Лицо… пожалуй, и не лицо даже, а грубая бумажная маска и провалами глаз – чуть покачнулось. Там, где должен был быть рот, образовалась неровная щель.

– Бе… ги… те…

– Гуля! Пошли отсюда!

– Уже… позд… никак… беги сама… беги дура беги…

Она побежала.

(Стас понял, что спасения нет. Через несколько минут он задохнётся, как задохнулся и затих бившийся о дверь охранник. От этой мысли ему стало почти спокойно. Если бы так не распирало голову, то было бы совсем хорошо. Тянуло в сон, властно тянуло в сон – как в воронку, в водоворот. Он сел поудобнее, вытянул ноги и стал думать о том, какой он был засранец и дурак по жизни, и сейчас никого не спас, но хотя бы старался, очень старался…)

Вот он, холл. По этой лестнице она поднималась, значит, эта дверь – на улицу. Она шагнула туда, и вдруг сзади что-то громко клацнуло, и вспыхнул сиреневатый свет. Две тени – её и Бу – отпечатались на стене с пустыми вешалками. Аська оглянулась.

Это был просто лифт. Из кабины выкатился Ингмар. На фоне жуткого сиреневого света Аська видела только силуэт, и то какой-то расползающийся.

– Ты хочешь уйти – иди, – сказал Ингмар. – Всё равно вернёшься. Ко мне все возвращаются. Вами так легко двигать… Но сына оставь. Сейчас же. Он должен получить правильное воспитание.

– Нет уж, – сказала Аська.

– Ты осмеливаешься перечить, комарик? Тварь я жужжащая или право имею? Так вот – не имеешь. И если не хочешь по-хорошему…

Аська так и не поняла, что он сделал. Только что это был просто силуэт человека (ну, не человека, но кого-то внешне похожего) на светлом гнусном фоне – и вдруг перед ней оказалось облако тьмы, да нет, не тьмы – сгусток воплощённого ужаса перед ней оказался, бездна перед ней распахнулась – с бесконечно далёким багровым огнём где-то там, в глубине…

Тогда Аська, задвинув Бу за себя, выхватила наган – и не чувствуя ничего и не слыша, стала стрелять в эту вдруг задёргавшуюся, заметавшуюся перед ней бездну…

(Стреляли, подумал Стас. Всё летело перед ним; он скользил по яви, как по чёрному покатому льду. Вдруг его взгляд зацепился за что-то. В проёме двери стоял Порфирьев – человек с размозжённой головой. Потом он пошёл по направлению к Стасу, глядя при этом куда-то вбок и вниз. Он шёл не по-людски: подтягивал ногу на полступни, а приближался сразу на два шага.

– Зомбяки проклятые, – сказал Стас. – Задолбали…

Голова не держалась и руки почти не слушались, поэтому он нажал на спуск, даже не сумев вынуть трофейный пистолет из кармана…)

Аська и Бу отбежали только до ворот, когда всё вокруг стало немыслимо ярким, а их швырнуло на землю и покатило. Створка дверей с визгом и грохотом разбилась о столб, густым жаром опалило спину и ноги – даже мокрая юбка занялась огнём. Аська вскочила, подхватила ошеломлённого Бу и бросилась бежать дальше, в какую-нибудь темноту. Позади ревело пламя. Кажется, кричали люди. Наверное, кричали. Их же там было много, в огне. Но может быть, это всё-таки ревело пламя…

Было светлее, чем днём, но всё равно ни черта не было видно ни впереди, ни по сторонам. Навстречу ей кто-то ковылял, и только в упор она поняла, что это Костя. Аська вскрикнула, бросилась вперёд и подхватила его, и не дала упасть.