Текст книги "Тоже книга"

Автор книги: Андрей Кнышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

«Into the fire!» – кричит она и прыгает в объятия Ромео, но попадает прямо на лошадь.

Джульетте мешает музыка. Метким выстрелом Ромео сбивает с ритма ударника. Музыка почтительно замолкает. Лишь правая биговская колонка продолжает орать. В ней сидит Тибальд. Это агент ЦРУ.

Джульетта уводит Ромео в сад. Там они начинают первый акт.

В это время на лужайку перед домом Капулетти опускается свинцовый дирижабль. В нём семья Монтекки. Толстый слой свинца надёжно защищает их от рвущихся вокруг нейтронных бомб, которыми их встречает семья Капулетти. Все вместе они поют: «Я, ты, он, она – вместе дружная семья!» Они танцуют «Лэди Бамп» и любят друг друга.

Темнеет. Только в одном окне горит свет. Это Тухманов делает деньги. Его любят все.

Акт. 2-й.

Ромео призывают во Вьетнам. Джульетта в отчаянии. Она кусает локти и ломает руки – тем, кто пробует её тронуть. Она верна Ромео. Джульетта поёт:

 
«Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра,
Я, как и прежде, жду тебя,
Я жду у вибросинтезатора».
 

Чтобы скоротать время, Джульетта берёт шприц и делает укол героина в верхний наружный квадрат бедра, и ещё долго чувствует себя героиней. Она поёт: «Зеленее становлюсь травы и вот-вот, как будто с жизнью прощусь я...»

Возвращается Ромео в зелёном берете с автоматом через плечо. На его губах запеклась горькая улыбка. С ней он бежал из Вьетнама через Кампучию, через американскую овощную базу. Он не хочет этой кровавой войны.

Видя Джульетту, лежащую без признаков, в отчаянии он хватает коробку с наркотиками и капает себе в нос смертельную дозу эфедрина.

Ансамль «Дип пэпл» поёт: «Под деревней Крюково погибает взвод...»

Джульетта открывает глаза. Перед ней Ромео без признаков.

Она поёт: «Я знала, что не сможешь ты трёх человек – из автомата!..»

Ромео ещё дышит. Голосом Мика Джаггера Джульетта в исступлении проклинает небо, ниспославшее ей этот социальный строй. Она больше не верит в тотализатор.

«Уйдём назад к природе, к реке, где туман и цветы!» – призывает она. Ромео медленно отходит назад, к природе. Он берёт с собой Джульетту.

В высоком небе белым облаком плывёт титр:

«ХИППИ ЭНД».

УЧАСТНИКИ ДИСКУССИИ О МОЛОДЁЖНОЙ РОК-МУЗЫКЕ И ЭСТРАДЕ (1986 г.)

– регент-запевала мужской группы хора мальчиков Елоховской церкви Ефим Шепчук

– главный редактор непечатного приложения к журналу «Музыкальная пауза» Пал Секамыч Юматик

– сторож подпольно-подземной джазовой рок студии при толкучке Даниловского рынка Семен Аркадьевич Неудобняк

– лауреат нагрудно-прицепного знака «Отличный ударник» рок-группы «Позыв» Иона Шавлоцкис

– декан суфлерского отделения оперного ПТУ им. Черни и Гермера, профессор Христофор Гулькинд

– заведующий кружком художественного свиста кондитерской фабрики «Раковая шейка» Тимирязий Опанасенко

– первая скрипка ансамбля «Виртуозы Сыктывкара», лауреат премии «Золотая пицциката» Ашот Клюпфельдт

– гадкие, низкопробные мальчики Нижнепресненской районной дискотеки, художественный руководитель – подросток высшей категории трудности Слава Богов

– специальный юнкор газеты «Пионерские мурзилки» в Нью-Йорке Веня Костиков

– настройщик-надомник Анафем Пестов

– крановщик течения новой волны Афтандил Шустов

– известный иностранный шпион, распространитель не тех записей, резидент ЦРУ по Химкинскому избирательному округу Айс Брейкер

– старейший работник ЦСУ СССР, старушка-процентщица Татьяна Марковна Юрок

– ветеран любого упорного труда, полный идио... , простите, полный кавалер ордена Красного креста и полумесяца того же цвета, инициатор движения за разгон дископляса поливальными машинами Гранит Сергеевич Запсотин

– поэт-пёсенник, автор более чем 43-х песен на одно свое стихотворение, в том числе «Марша сыроплавильщиков» из одноименного фильма «Пошел!» Антон Калюжный

– и, наконец, музыкальный критик, обзиратель перекидного еженедельника «Музон» Варлен Солнцев

ФРАГМЕНТЫ ДИСКУССИИ О МУЗЫКЕ (1986 г.)[1]1
  Автор благодарит и целует в нос соучастников миниатюры «Дискуссия» ее соавторов: А. Акопова, В. Маркина, С. Шустицкого, А. Язловского, А. Оськина, А. Столярова и Др.


[Закрыть]

1-й: Ну что, коллеги, о чём бы нам сегодня пообсуждать?

2-й: Сегодня у нас молодёжная тематика, поэтому давайте прежде всего выясним, что же такое «молодёжь»?..

3-й: Ну, наверное, это то, что нас окружает?..

4-й: То, что мы окружили!

3-й: Успели окружить.

2-й: Обложить!

5-й: То есть некий круг...

6-й: ...замкнутый!

1-й: ...порочный!

5-й: который надо обу́глить, а углы уже обо́стрить!

6-й: А зачем вообще нам молодёжь?

1-й: По-моему, она была нужна нам на определённом этапе, и со временем она отомрёт...

2-й: Сойдёт на нет!

3-й: Сойдёт...

4-й: Действительно, зачем мы производим молодёжь, – в таком количестве?

5-й: И возьмём ли мы её с собой в завтра?

6-й: Давайте дадим ей время до завтра – чтобы она собралась с мыслями...

1-й: ...с вещами!..

2-й: М-да, конечно, молодёжь – не подарок, но с ней приходится считаться.

3-й: В то же время нельзя так всё огульно охуливать. Ведь есть плохая молодёжь, но встречается и хорошая...

4-й: Да есть просто золотая молодёжь!

5-й: Причём наша молодёжь – не их, которая при первой же встречной инфляции сыплется с Бруклинского моста... как грибы после дождя...

6-й: ...или шляется по дискотекам в погоне за импортными шмотками.

1-й: Большая часть нашей молодёжи умеет грамотно влачить своё существование!

2-й: Ну, что ещё можно сказать о молодёжи плохого?

3-й: Да вы посмотрите на них! (смотрят)

4-й: Это распущенность!

5-й: Это она!

6-й: Ведь как они одеваются...

1-й: ...стригутся!..

2-й: ...ходят!

3-й: ...Они едят!

4-й: ...спят!

5-й: Они плодят себе подобных! И при этом ещё поют?!

6-й: Мало того, они торчат на стройках, околачиваются в экспедициях, мотаются по космосу!

1-й: И думают, что это так и можно!

2-й: Что так будет всегда!

3-й: И растрачивают останки своего здоровья, счастья, успехов в труде и личной жизни. Целую. Ваш Вадик.

4-й: Вы знаете, я пришёл к выводу, что особенно много так называемой молодёжи скопилось в детских садах, яслях, школах, и это крайне опасный синдром, это синдроматично, – ведь под их влиятельную тлетворность может подпасть и зрелое поколение, их 1-я смена.

5-й: Но ни в чём так не проявляется сущностность молодёжности, как в её музыкальностностности. Молодёжная песня – вот главное!

6-й: Да, нам не хватает молодёжных песен!

1-й: Вот только молодёжных песен нам и не хватает...

2-й: Действительно, почему молодёжь не поёт, не подхватывает песни, которые может, а главное должна петь?! Ведь их сочиняют специально обученные для этого солидные люди, на хорошей лощёной бумаге красивым почерком пишут нотные знаки...

3-й: Может быть, надо загнать их в благоприятные для них условия?

4-й: Создать им режим наибольшего благопрепятствования?

5-й: Сплотить, сплавить их... куда-нибудь, в единое целое...

6-й: В какой-нибудь специально оборудованный молодёжный подъезд, подворотню?..

7-й: Я бы шире поставил вопрос: раз есть молодёжные кафе, пусть будут молодёжные рекреации, солярии, молодёжные санатории, и, наконец дома для престарелой молодёжи!

8-й: Надо думать и о завтрем!

1-й: А то, знаете, какая нынче молодёжь пошла...

2-й: Да, молодёжь бывает довольно-таки пошла...

3-й: Да пошла она, эта молодёжь!

4-й: Вы знаете, когда я слушаю их эти импортные песни, я ни слова не понимаю...

5-й: Ну почему, всё понятно. Вот, например: «Ё май хат – ё май сол – ё май хат – ё май сол!.. Ёмай...» Ё моё! Чего тут непонятного?

6-й: Нет, но всё же... То ли дело наши вальсы, наши кадрили! Наши бахи, наши глюки! Зачем нам эти роки?

1-й: Ведь нам это чуждо? Все хором: Чу-уждо!

1-й: Нам это нужно?

Все хором: Ну-ужно!... Э-э, м-м... не ну-ужно!

6-й: Передайте, пожалуйста, очечник. Есть мнение, что некоторые эти, музыкальные эстрады нужно воздержать... отстранить от выступлений! Вот пойдём прямо по списочку...

«Пинфлой»! Вычёркиваем?

6-й дирижирует, все вскакивают:

ТЕХ, КТО СЛУШАЕТ ПИНФЛОЙ, ГНАТЬ ПА-АНОЮ МЕТЛОЙ!

Садятся.

6-й: «Квин-т!»

1-й: «Кван-т!»

Все хором: Вычёркиваем!

6-й: «Авва!»

2-й (поправляет): «Абба!» Ну, пусть пока попоют.

7-й: Теперь вот «Типтайшн» нам нужен? (1-му): Тебе нужен «Типтайшн»?

1-й: Я вообще-то себе уже взял две пластинки.

6-й: Не нужен! Вычёркиваем, никому не нужен!

6-й: Пупа!

3-й: Так она же к нам приезжала!

6-й: И что, осталась?

4-й: Да нет, уехала.

6-й: Вычёркиваем, и в другой раз не пускать!

Далее. «Джескин».

Все хором: Вычёркиваем!

«Депешмот»! Вычёркиваем!

«Маднис»! Вычёркиваем!

«А-ха»! Ага!

«У-Гу!» Угу!

Слушайте, а давайте всем списком?

Хор: Конечно, списком!..

Все вскакивают, 6-й дирижирует хору:

 
НЕ РАБОТАЛ НА КАТЭКЕ?
НЕ ПЛЯШИ НА ДИСКОТЭКЕ!
 

 
НЫНЧЕ ПЛЯШЕТ ОН ПОД СМОКИ —
ЗАВТРА СДАСТ ОБЪЕКТ НЕ В СРОКИ!
 

 
ХИППИ! БИТЛАСЫ! ПАНКИ!
ЗА УГЛОМ ВАС ЖДУТ СТАНКИ!
 

 
НЕ МЕШАЙТЕ ЛЯДОВОЙ,
БИТЛАСЫ ПРОКЛЯТЫЕ!
 

 
ТЫ ЗАДРЫГАЛСЯ В БРЫК-ДАНСЕ?
А НЕ СЛЫШАЛ О СЕН-САНСЕ?!
 

 
ЭЙ! СКОРЕЙ СНИМИ НАУШНИК!
ЭЛВИС ПРЕСЛИ – ЦРУ-ШНИК!
 

 
НЕ СМОТРИ ЗА ГОРИЗОНТ!
НЕ ИСЧЕЗНЕТ ТАМ КОБЗОН-Т!
 

 
СЧАСТЛИВ ТОТ, КТО КУПИТ
ТОННУ ДИСКОВ С НАДПИСЬЮ «АНТОННОВ»!
 

 
ЧТОБ ТЕКЛА КРОВЬ ИЗ НОСУ
В МИРЕ ШОУ-БИЗНЕСУ!
 

 
ХИППАРИ ДА ПАНКИ —
БЛЕДНЫЕ ПОГАНКИ!
 

(исполняя гимнастические упражнения):

 
МОЛОДЁЖЬ! ВЗЯМШИСЬ ЗА ДЕЛО,
ТЫ ЕГО УЖ ЗАВЕРШИ Ж!
 

 
ТЫ ВСЁ ПЕЛА? ЭТО ДЕЛО!
ТАК ПОДИ ЖЕ Ж, ПОПЛЯШИШ!
 

Хор: Единогласно!

Хорошее дело

делаем!

ТОСТ С БОКАЛОМ ЯДОВИТОГО КОКТЕЙЛЯ

Ещё раскрываются в утренней зевоте алые маки ртов, струя одурящий опий расцветающего равнодушия и пресыщенности, и бетонная телебашня, словно гигантский шприц готовится сделать миллионам очередную инъекцию пошлости, а на клумбу увядших страстей легла, помяла их, ленивая одалиска письменного стола, блудливая дщерь слова, готовая отдаться ни за понюшку морока дымной славы.

Но прервём буколики.

Челобей! Конник! Медный конквистадор осклизлых помоек! Торопись, Франциск, в свою Бургундскую обитель, усадьбу коронованных тлей!

Но прежде, чем застрять своими окороками в триумфальной арке истории, въезжая в неё на закорках собственного величия, помни: «Ничто так не радует Аполлона, как заклание резвого рецензента».

«Festina lento!» Спеши, спешившись! Категорический императив старейших. Внемли!

Но разве что клубень маниоки в устах коралловогубой креолки слаще соблазна очно и присно положить себя на сакраментальный алтарь всепожирающей зрительской маммоны.

Стойте, безумные! Неужели мало вам Крисмяускаса, Глойстера и Страпиозы Хмуздравника?

Впрочем, нет более пустого занятия, чем метать гневные обличительные филиппики, стоя без гульфика на крещенском морозе, да и к тому же наевшись с вечера жирной баранины.

И не заумь ли?

Руки, не познавшие глянцевой округлости торца затылка, – не вам нащипывать пиццикато для тех, кто приехал в ярмарочный балаган за сапогами. Не вам вложить персты в язвы.

Однако есть ли нужда припарковывать Пегаса на постоялом дворе? Пусть там гарцует вороная лошадь с цветком мальвы в волосах, осёдланная надтреснутым климактеричным мальчиком.

Кто же напустил эту порчу, в какой уретре гнездится люэс, разъедающий и гусиную кожу спины, как головокружительное декольте, до самого копчика обнажающее пустоту?

Не будем, однако, покушаться на опечатанный сосуд зла, Пандоров ящик запретных тем. Вот ведь он, страшный цепной мопс сидит на страже его. Кто первым положит на его высунутый розовый дымящийся язык карамельку сорванной сургучной пломбы?

Выкати бочку пьянящей скорби на людную площадь, упои всех, и – спустя – ты очнёшься в пустом амфитеатре.

Ветер развевает апельсиновые лохмы костра... Как поумнеет за эти годы и огарок свечи, став меньше...

Валеречивый пиит!

Спрячься за спиною собственного молчания, выйди на твердь в слякотном морганатическом болоте затхлых умствований, обойди лужу вытекшего телеглаза и – не забыв выцыганить прощения, дабы не оборвали тебе ботву ушей – приармянься к ним, нашедшим судьбу свою за этим ристалищем попранной фауны, называемой в обиходе пищей, – над которой скрестили свои пищали сардонический скопец, и ретивый мастодонт, утопивший мослы свои в наледи заливной простипомы, и лукавая приживалка, клеврет языкастого Песталлоцци, козлищи, инородцы и староверы, крестящиеся щепотью вчерашних кудрей, моты, брандауэры и студиозусы, инкрустирующие хрусталиком глаза отварное саго, пурпурную ботвинью и ещё тёплые профитроли, брызжа кислой слюной па румяную кобуру запечёного в духовке агнца, мочёности и скоромное, обложенные вдоль хрустящей белизны скатерти цукатами перстней.

Что это, Герника или Вудсток? Пер-Лашез или Сан-Ремо?

Что общего у тебя, общепитовский фэн и волоокий идальго, у вас, панки и крючники, дети подпольного абортария и гемофилийные отпрыски голубой крови?

И где он, крылатый царь нашего термитника, навсегда застывший в солнечном янтаре своего дня?..

Изыдемте!

Кистенем смысла – по финифти словес!

Вам, незлобивые куртизане, зефиры сексуальной одышки, посвящаю я свой путь.

Так пусть же во взалкавшую гортань вашу с ястребиным клёкотом ринется белая кипень шампанского!

Нирвана?..

Осанна??..

Панама!..

* * *

1592 год... Уже написана «Тайная вечеря», но нет «Капричос» Гойи и «Алассионаты», мир ещё не знает Рембрандта, и фамилия Толстой никому ничего не говорит. Творит Лопе де Вега, не подозревая о предстоящем существовавший Мольера, и в своих «Опытах» Монтень упоминает Овидия, Плиния, Горация но не цитирует Пушкина, Байрона, Гёте, и никто из ныне живущих никогда не увидит Фрейда, Набокова, Наполеона, Ленина, Пикассо, Опенгеймера, Стравинского... Шёл 1592 год...

1990 год... Ещё не заявил о себе в полный голос 14-летний Митя Фокин, ещё не родился Лукинский Н. М., не взялся за кисть юный Меркель и не написана «Ватага гонцов» Фрезо, из хаоса звуков не извлечена гармония 9-й сонаты Томсона. Лишь через 19 лет родится Чарлз Принстон, через 47 лет – Ивашечкин, и 232 года отделяет нас от прихода в этот мир Франца Калля... Идет 1990 год...

Зрелость

Молчание – золото. Не трать его по пустякам

Детство

Взрослые – это падшие дети.

КОКТЕБЕЛЬ

(рассказ экскурсовода)

Коктебель!

Кто не бывал здесь, кто не лазал вверьх-вниз по его каменистым кручам, чуть забрезгует рассвет, – поднимите руки.

Вон отсюда!

Только за последние 4 года в здравнице отдохнуло друг от друга полтора миллиона человек.

Город-курорт, город-труженик, город-музей...

Неверно было бы сказать, что его история уходит глубоко вдаль, – нет, она уходит далеко вглубь.

У римского историка Хитросплетения находим, что сюда забредали ещё аркадские пастухи, влекомые скотом.

В допотопное время в гавань заплывали за золотым руном аргонавты. Плывший с ними в трюме Публий Насон Грядущий писал об этом в своих «Мухоморфозах»:

 
«Здесь были в поисках руна, —
Руна здесь нету ни хрена...»
 

(пер. М. Сабшванд, что существенно)

Коктебель воспет.

Здесь в брызгах прибоя и слюны читал свои вирши безумный Офтальмон Напалков. Это его записал Грум-Гржимайло-младший, помните:

 
«Я каждый камень, Коктебель,
В тебе пометил, как кобель».
 

(перевод Эльвиры Штюркпфельглоссен, поэтический сборник «Содрогнись в поцелуе», Спб., 1912 г.)

А заехавший на пироги к Трюмощеву Финтельплятц так и не вставил в 6-ю строфу своего некро-акростиха подсказанную ему Упырьевым рифму «Терпсихора – пепси-кола».

Богата природа края.

Граф Ланской любил пошуровать здесь в зарослях можжевельника и полакомиться винными ягодами с дамочкой. «Частенько, – вспоминает сторож императорского заказника колхоза «Царя коммунизьма» Михей Трушка, – частенько держал я на прицеле сваво бердана евоные панталоны цвета тела испуганной нимфы».

А вот на этих грядках работал на уборке укропа и инжира ещё А. С. Пушкин, когда, сукин сын, был ещё маленьким, послушным пионэром.

Каких-нибудь 4-5 тысяч вёрст не дошёл сюда Пржевальский со своей приживалкой.

Заслуженной, если не народной, популярностью пользуются местные минеральные воды, бьющие здесь ключом из трубопровода Ессентуки – Бжни – Ёжгород – Коктебель. Обливался этой водой по утрам ещё Мамин-Сибирюк, лечивший здесь свою сибирскую язву. «Трохи оклемался, кажись полегчало», – запишет он в своём дневнике за день до кончины. Вот далеко неполный перечень букета болезней, от которых исцелил коктейль минвод Коктебеля́:

здесь лечат страдающих:

малярией,

неправильным прикусом,

сепсисом пуповины,

сглазом,

блаженностью,

пляской святого Витта,

синдромом Альцгеймера,

грыжей Шморля,

рожей профессора Потапова,

воспалением хитрости,

тихим сапом,

политической близорукостью,

шалгемой,

прихлюстом,

внезапным встрепетом,

майской вопью,

ломотой,

сухоткой,

чесоткой, усушкой и утруской,

пе́ремедью,

гнойным бзиком,

глопотомой,

ябединым хнырсом,

туфтофолой,

хроническим свербитом,

гнусным агаканьем,

коленной подзадью,

сопелью весенней,

нечаянным ветрогоном,

геенной припоминухой,

юрайским гиппом,

мочеточным ударом в голову,

бубонами, угрями, цыпками,

инклюзивной порнухой,

кишмячной кишеллой,

несварением яичек,

расхряслостью среднего уха,

свищом макушечным

и многими, многими другими.

В 1914 году под Кривым Таганрогом в клозете императорского литерного был обнаружен едущий в Коктебель зайцем Орехов-Зуй. Остаток пути он проехал уже зачепившись подтяжками за буфер, по левому рельсу на правой пятке, смазанной бараньим жиром. Так и доехал он, безвестный, босоногий, с батоном финского сервилада подмышкой и орехом за щекой. С тех пор Зуя здесь знают все. Его бил каждый.

Некогда кустистые, а ныне поджарые лысоватые холмы, напоминающие чем-то горы Эстремадуры, облюбовали планеристы. Около 1500 разбивается их здесь ежегодно. Вот почему на одном из холмов в братской могиле покоится прах местной тёлки-рекордистки Нюры, погибшей от руки предателя, пастуха Максима Бруцелёза, подрезавшего стропы её дельтаплана.

А на соседнем холме с отметкой «Высотка 54» в тени под ракитой, подложив под голову томик Жуковского, а под ноги – том своих стихов, чтобы было повыше, – Шалтырин любил слушать, как в листве кроны чирикают воздушные поцелуйчики, – коих прикармливал он засахаренными фигами.

В 15-м веке сюда приходят гишпанцы – за папиросами.

Иудея пытается обосновать здесь свою Палестину.

А в 1792 году город посещают королева Елизавета и герцог Фердинанд. Тут в малахитовом зале главы государств Австрии и Франции подписывают договор о ненападении Венгрии на Турцию.

Братья Алексей и Максим Горькие, находившиеся до этого на Капри-монте, прибыли сюда морем, когда сломали себе левую ногу. В тенистых аллеях парка они любили околачивать костылём с грецких орехов жареные каштаны.

С бутылкой непочатого шипра за пазухой и болтающейся из-под фалд фрака парикмахерской грушей шлялся с утра до вечера по местному Малекону здешний бутлегер Тимка Плафон.

Море здесь своеобычное, – то спокойное, а то вдруг нет.

Старожилам особенно памятно цунами 1929 года, после которого никого из них в живых не осталось.

Коктебель – излюбленное место высадки зарубежных шпионов-аквалангистов. Об этом свидетельствуют их чучела в местном краеведческом музее, об этом поведал нам и начальник погранзаставы полковник Исаак Погранзон. Их привлекают здесь красота, романтика, прозрачность голубой воды, в которой их косяки хорошо видны.

В 1958 году постановлением Крымского полезного Совета решено было отдать солнечные пляжи бухты под лежбище котиков, однако тупые и своенравные твари почему-то облюбовали холодные скалы Земли Франца и Осипа Кобзонов, которые также бывали тут.

В местном ломбарде пылятся милые сердцу вещицы, которые будут распроданы в эту же пятницу через много-много лет на Лондонском аукционе «Сотбис», например такие, как:

– пуговица от жилета Уинстона Черчилля, попавшаяся в пельмене посетителю кафе «Маринка» В. Котову,

– фильдеперсовый чулок Греты Гарбо, в котором она хранила свои сбережения,

– головка сыра «Рокфор» – из продовольственных запасов давно затерявшейся где-то экспедиции «Моя родина СССР» на собаках к острову Пасхи, Рождества и Первомая,

– пломба из зуба Берии, которой была опечатана квартира Ежова,

– коллекция пенковых трубок (139 шт., со слюной Шаляпина, Комиссаржевской, Саввы Морозова, Анны Павловой и собаки Качалова),

– мебельный гарнитур «Аэлита» из приёмной начальника ОВИРа Ждановского р-на т. Сизова с живущей в гарнитуре семьёй отказника Васильчукова,

– клюшка Дзурилы,

– монокль Гогенцоллерна,

– палочка Коха,

– азбука Морзе,

– микрофон-жучок, установленный в нужнике Центрального Дома литераторов для подслушивания их задних мыслей,

– шашка батьки Махно, взятая за фук у батьки конармейцем Сидельниковым,

– белые носочки Майкла Джексона (ненадёванные, 3 шт.),

– набор геморроидальных свечей (70 шт.,) с юбилейного торта маршала Л. И. Брежнева,

– экслибрис писателя Кошкера с надписью «Из книг Булгакова»,

– вентилятор легкомоторного спортивного самолёта «Сессна» Мартина Руста, на котором ему, после отбытия заключения удалось взлететь с Красной площади и пролететь по тому же маршруту в обратном направлении,

– образец лунного грунта с какашками первых корейских космонавтов, собак Плюнь Зин и Глянь Вань,

– ресничка Эйзенштейна,

– сбруя, усы и сапоги квалерист-девицы Нины Андреевны,

– фонограмма с записью Гоголевского смеха (ок. 3,5 часов)

– и многое другое.

Но вернёмся всё же в наш Коктебель.

Регулярно гулял вот здесь, по кромке берега в своей простреленной шинелке Пётр Николаевич Врангель, пока не был сброшен в Чёрное море регулярной Красной армией.

Долго дрейфовала в суровых широтах мужественная полярная станция СП-21, пока не сдрейфила именно сюда.

В 1906 году девственную тишину Суданской шоссейки вспорол первый реанимобиль, привезший на отдых первого крупного царского чиновника и два ящика клизм с оказией.

Здесь учился мыслить нешаблонно Шпенглер; Горяев снюхался здесь с Шуваловым; поговаривают, что в доме № 2 по улице Фрунзе за ситцевыми занавесками коротает остаток дней наци № 2 Мартин Борман со своей боевой подругой Матильдой Шмуц.

«Непочатый край», – так отозвался о тутошних местах Никита Хрущёв.

...Город-курорт, город-труженик, город-музей.

Любят здесь отдыхать и молодёжь, и старики, женщины, раненые и дети.

Красивый вид открывается на город с бухты Барахты.

Широко и вольготно, словно куртизанка на оттоманке, раскинулся на побережье бухты пионерлагерь «Искорка».

А дальше – повдоль заборчика – гли-кось! – притулились плечуком друг к другу профилакторий завода «Ёксельмаш», турбаза торговой фирмы «Внешпосылна-фиг», пансионат колхоза «Красный миллионер», валютный пионерлагерь «Берёзка».

В будущем край ещё более расцветёт: гостеприимно распахнут свои двери лепрозорий, виварий, ведомственный дурдом Союза композиторов, санаторий мясо-молочного направления, ветеринарная лечебница – для алкоголиков, акварий, колумбарий 4-го Главного управления и венерологическая грязелечебница Гопконцерта.

Сюда хлынут тысячи лимитчиков, наркоманов, иждивенцев и бездельников. Качество обслуживания подскочит в 2,5 раза.

Одним словом, добро пожаловать в Коктебель, в этот райский уголок... Д-дурова!..

СЛУЧАЙ

Как-то раз, а может и два, ручная кобыла Борька играла с кобелём Геркулеской в фанты на раздевание, – вспотела и напилась прямо из-под крана холодного клубничного компоту.

Масти, надо сказать, она была сивой.

И начался у ней бред.

С её слов и записана эта удивительная история.

ВЫСШАЯ МУДРОСТЬ

№ 1. Никогда ничего не будет. Всегда будет всё.

№ 2. Старайся чаще бывать везде.

№ 3. Когда что-то появляется, это всегда кому-то мешает.

№ 4. Когда что-то прекращается, всегда кому-то надо, чтобы это продолжалось.