Текст книги "Хроники старого мага (СИ)"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Вещи, открывшиеся мне, были не самые приятные. При дневном свете остатки сушёных вязанок оказались различными видами ядовитых растений. Правда уже иссохшие и потерявшие свои ядовитые свойства. Видимо, один из живших здесь магов, баловался изготовлением разных ядов. Насколько я помню, изготовление ядов в Империи каралось законом, если вы не имели официального разрешения на это. Некоторые яды использовались в медицине в малых дозах, поэтому маги Академии изготавливали такие яды под контролем имперских наблюдателей. Но всем остальным это запрещалось. Поэтому яды можно было достать на черном рынке из-под полы, и за большие деньги. Не помню, чтобы кто-то говорил, что пограничные маги имеют на это право. Надо уточнить. Если же нет, то понятно, почему пробирки хранятся здесь, а не в химической лаборатории. Это же объясняло наличие здесь колб и реторт. В углу я разглядел небольшую, старую горелку. Интересно, она рабочая? А если нет, то можно ли отремонтировать? Под стеклянными колпаками оказались засушенные головы гоблинов, змей и даже орка. Это что? Военные трофеи? Фу-фу. Мне такие подарки не нужны. Кажется, я сказал это вслух. Я понял это, когда сзади раздалось девичье хихиканье. Я обернулся. На пороге стояла девчушка лет двенадцати. За ней стояли ещё два мальчика пяти-шести лет. Они глядели на меня с интересом, но с опаской. Общие семейные признаки, отпечатанные на их лицах, показали, что передо мной стоит сестра и два её брата.

– Что-то нужно?

– Не-а, – сказала девчушка – мы видели, как ты творишь магию и пришли посмотреть. Интересно.

Наверное, да. В их размеренной спокойной жизни было мало развлечений. А чего я ждал? Для них я тоже своего рода развлечение. Я решил не прогонять их.

– Ладно, оставайтесь, но так, чтобы не пострадать. Если скажу отойти, значит отойдёте. И ничего не трогать. Это может быть опасно.

Они с готовностью кивнули головами. Вот только было в их взглядах что-то такое, говорящее мне, что слушаться они не будут.

Одно из больших старых вёдер оказалось предназначенным для мусора. Его там накопилось много. Было не похоже, что его вообще когда-то выкидывали. На дне мусор вообще спрессовался. Я не стал тратить магию на перемещение этого мусора из ведра. Просто донёс мусор до выбранной мною бочки и опрокинул в неё. Пришлось постучать по дну и поскрести найденной веткой, чтобы очистить это ведро. Не знаю, будь оно живым, сказало бы оно мне спасибо? Детишки бегали за мной стараясь рассмотреть, что я делаю. Я старался их обходить, чтобы не задевать. Дело пошло веселее. Они не помогали мне, но создавали компанию. Это повышало настроение мне. Выкидывать инструменты и инвентарь я не стал. Всё может пригодиться. Но ведро стало заполняться остатками растений, битым стеклом (увы, не весь инвентарь пережил долгое хранение), а также всевозможным мусором, оставленным на полках или возле них. Колпаки было выкидывать жалко, но вот их содержимое я с огромной брезгливостью скинул в ведро. Пришлось несколько раз сбегать к бочке. Хорошо, что она была большая и, даже изрядно вычистив мусор из башни, я не смог заполнить её даже на четверть. Мебель была старая, рассохшаяся. Во многих местах с неё слезла лакировка. В некоторых местах она требовала ремонта. Но я оставил это до лучших времён. Нет времени. Я постарался расставить вещи на мебели так, чтобы они все были на виду, и их было легче найти. Тут же в отдельный шкаф я поставил бытовой инвентарь: ведра, коромысло, лопаты, лом, совок и метла. Я испытал определённый азарт, увидев метлу, но она оказалась обычной, не изготовленной для полётов. Пусть стоит, может и пригодиться. Хорошо, когда работаешь в компании. Незаметно время пролетело. Я очнулся, когда гонг отзвонил двенадцать ударов. Полдень? Я оглянулся.

Скоро должен быть обед, а я успел убрать только первый этаж. А если что-то стряслось. Выпроводив детей из башни и прикрыв дверь, я отправился в лазарет. Лазарет встретил меня тишиной. Только тётя Вера, сидя на стульчике, предавалась вязанию. Увидев меня, она удивлённо подняла брови.

– Что-то надо?

– Вообще-то я сам хотел узнать, не случилось ли чего.

Выяснилось, что ничего особенного не произошло. Отряд охотников уже вернулся. Привезли мёртвого гоблина. Раненых нет. Я могу не беспокоиться. Если что-то случиться и будет нужна моя помощь, за мною пошлют. Пока нет боёв, я могу отдыхать. Но дальше крепости пока рекомендуется не выходить. Я удивился. Разве здесь есть куда выйти? Оказалось, что некоторые из предыдущих магов частенько ходили за предел стен. Кто-то собирал травы (я сделал заметку), кто-то ходил в соседнее поселение, там есть кабак (наверное, там погиб маг)и бордель. Капитан ничего такого не позволяет делать в крепости, вот молодёжь туда и ходит. Я решил, что пока не хочу никуда идти. Я сообщил ей, что если буду нужен, то буду у себя в башне, убираться. На лице нянечки отразилось сильное удивление. Оказалось, что ни один из магов до меня никогда не убирал в башне, ну кроме своей комнаты. Я задумался. Как же они настраивались на башню? Оказалось, что в последний раз это сделал маг пятнадцать лет назад. Тогда здесь служил маг, видавший Великие Войны. Но с тех пор нужды в башне не было. Поэтому последующие маги этого и не делали. Они просто отбывали здесь свой срок перед повышением. Молодёжь даже не помнит, как используется башня. Больших набегов давно не было. Я задумался. Но для себя решил, что всё равно настроюсь на башню и отремонтирую её. Не дело это держать оружие в таком запущенном состоянии. Да и самому интересно. Перед уходом я спросил, а когда здесь бывает обед? Нянечка просто ответила, что в два часа после полудня.

Я вернулся в башню. Дети уже были перед дверью как на посту. Я подивился. Дверь же открыта, почему не вошли? Наверное, здесь так принято. Не входить без приглашения. Я улыбнулся им как старым знакомым. На их лицах сразу же засияли улыбки. Да, настанет время, и они научатся прятать свои эмоции, но пока они ещё отвечают на мою улыбку взаимностью. Однако я задумался о том, что дальше их пускать в башню не безопасно. Подняться на верхние уровни башни по винтовой лестнице им будет тяжело. А ждать меня внизу не интересно. Я попытался им это объяснить, но встретил непонимание. Тогда я открыл дверь, заклинил её колышком и указал на лестницу без перил.

– Если кто-то из вас упадёт, мне будет очень плохо. – Сказал я. – Если хотите, ждите внизу.

Конечно, я понимал, что через пятнадцать минут им это наскучит, и они убегут. Было немного жаль. В компании работать было интереснее. Но я не хотел рисковать их жизнями.

Я прихватил ведро для мусора и, аккуратно двигаясь, стал подниматься вверх по лестнице. Дети стояли на первом этаже башни посреди комнаты и провожали меня взглядом. Для начала я зашёл в свою спальню и взял фонарь. Работать в темноте мне не улыбалось, а на втором этаже башни окна отсутствовали. Я разжёг фонарь и спустился на второй этаж. Фонарь давал не очень много света, но его хватало, чтобы осветить всю комнату. Внезапно за моей спиной раздался девичий голосок:

– А это что такое?

Я повернулся. Все трое стояли на площадке и оглядывались по сторонам. Девушка указывала на полку с книгами. Это ненадолго повергло меня в шок. Я много лет провёл среди книг. Я не представлял свою жизнь без книг. Я как-то и забыл, что для большинства людей книги – нечто непонятное и неизведанное. Пока я стоял в ступоре, она подошла к полке и, протянув руку, коснулась корешка одной из книг.

– Это книги – начал я и увидал в её глазах непонимание, – много листов пергамента, скреплённых между собой, на которых на… нарисованы слова. Знающий человек может их прочесть.

Наступило минутное молчание. После чего девушка решительно схватилась за книгу и потянула её к себе.

– Я хочу это увидеть – решительно заявила она.

– Нет! – Закричал я, когда увидел, что она вытаскивает.

На обложке книги большими готическими буквами было написано «Некротеленикон».

– Только не эту – закончил я более спокойным голосом. – Эту нельзя открывать.

Девушка замерла, почувствовав мой страх.

– Эта книга нужна для общения с мёртвыми.

Девушка поспешно отдёрнула руку. Я подошёл и вставил книгу на место. Я прошёл вдоль полок и просмотрел их содержимое. Вытащил одну из книг.

– Возьми, посмотри – сказал я – это книга о целебных травах.

Я передал ей книгу. Она взяла её осторожно и раскрыла. На каждой странице там были нарисованы цветные иллюстрации. Создатель книги постарался на славу.

– Старайтесь не порвать – девушка присела на корточки и стала переворачивать страницы. – Не всё, что лежит на этих полках можно читать, даже мне. – Я подошёл ближе – вот эти знаки под каждой картинкой – и есть слова.

Некоторое время она рассматривала знаки, а потом спросила.

– Зачем ты держишь книги, которые нельзя читать?

– Это не моя библиотека. Она досталась мне такой. – Я ещё раз оглянулся. – Похоже, её создавали не один год. Что-то здесь прописано изначально, что-то привозили с собой другие маги, а что-то – трофеи. Но пожалуйста, без моего разрешения ничего не трогайте.

Было видно, что девушка замялась, набралась решимости и спросила:

– Ты научишь меня читать слова?

Некоторое время я смотрел ей в глаза.

– Зачем?

– Хочу быть умной, как баба Вера. Она единственная из женщин умеет читать слова. Её ещё давно какой-то маг научил. Она одна и ходит сюда, кроме мага, читает слова из книг. Остальным не позволяют, говорят не надо.

– Спроси своего отца – сказал я, помолчав – захочет ли он, чтобы я тебя учил. Я не хочу нажить себе врага в его лице. А теперь давай продолжим уборку.

Она замолчала. Далее всё пошло, как и раньше. Я прикоснулся к внутренней части ведра концом посоха. Я повёл посохом вокруг себя и очертил жестом пространство зала. Произнёс простое заклятие. Вновь подул ветерок. Он свился в вихорь и начал засасывать пыль внутрь себя. Постепенно пыль перекочевала в ведро. Осталось отнести его и опорожнить в бочку. На улице, заглушённый стенами башни, дважды пробил гонг. Сразу же после него пробил второй гонг, призывающий к обеду. Я обернулся к детям.

– Ну, всё. Вам пора. А то родители потеряют.

Дети как будто ждали этих слов. Они развернулись к проёму в полу и быстро сбежали вниз. Девушка вложила мне в руки книгу и побежала следом. Когда её плечи поравнялись с полом, она остановилась, посмотрела на меня и сказала.

– Баба Вера тоже училась без разрешения. Она так сказала.

И скрылась в проёме. Я постоял немного. Вложил книгу на полку среди других книг. Взял ведро, погасил фонарь и, осторожно ступая по ступеням, стал спускаться следом. Когда я вышел из башни, она стояла на тропе и, наверное, ждала меня.

– Нам после обеда приходить?

– Как хотите – ответил я – Самая весёлая часть работы на сегодня окончена. Дальше будет скучно. Надо ознакомиться с библиотекой, понять, что там лежит, разложить по полочкам, а не как попало. Это скучно для вас.

Она обдумала мои слова и убежала. Я вытряхнул ведро в бочку. Отнёс его обратно в башню и отправился в сторону колодца отмывать руки. Пора было обедать.

Обед описывать нет смысла. Мои Мысли были далеко от этого места. С трудом проглотив содержимое своей тарелки, я вновь вернулся в башню. Предстояла долгая работа. Очистить книги, расставить по полкам, классифицировать. Ещё надо понять, какие из них надо прочесть, чтобы после настроиться на башню. Похоже, что этими книгами давно не пользовались. Надеюсь, что они не истлели. Мне как-то не приходилось видеть книги настолько старые. Если же такие есть, то они должны храниться в лучших условиях. Внимательно прослушал, что говорят другие члены отряда. Ничего нового не произошло. С такими мыслями я покинул столовую и направился к башне. На пороге башни меня ждал сюрприз: там снова стояли дети. Я вздохнул, похоже, у меня не будет выбора. Эта не отвяжется, пока я не дам ей того, что она от меня ждёт.

Обречённо я взмахнул рукой, приглашая проходить в башню. Видимо они этого и ждали. Мальчишки исчезли за дверью, и я услышал топот их ног по лестнице вверх. Девушка вошла степенно. А ведь я даже не знал её имени. Я вошёл в башню и стал медленно подниматься по лестнице. Дети ждали меня на втором этаже, находясь в полной темноте. Моё появление в проёме со светящимся навершием посоха вызвало ажиотаж и радостные вопли. Дети радовались этому несложному фокусу. Я разжёг фонарь. Комната осветилась мягким неярким светом. Конечно, после яркого света улицы здесь было темновато. Я повернулся к девушке.

– Ты действительно хочешь научиться?

Она замялась, глянула на мальчиков, и кивнула головой.

– Хорошо.

Дав слово, я решил его исполнить и как можно раньше. Я двинулся вверх по лестнице и, добравшись до люка, открыл его. В помещении сразу стало намного светлее. Пожалуй, именно так и следовало оставить, чтобы было удобнее и светлее работать. Я прошёл в свою комнату, дошёл до стола и обернулся. Как и следовало ожидать, из проёма показалась головка ребёнка. Мальчик осторожно осмотрелся. На его лице отражался испуг и решимость одновременно. Он был намерен идти до конца. Я погасил навершие посоха и вставил посох в подставку, находящуюся здесь для этого. Сзади раздались осторожные шаги.

– На столе ничего не трогать – сказал я, не оборачиваясь назад.

Я бегло осмотрел стол. Мне нужен был лист пергамента. На столе царил беспорядок. Листы пергамента, исписанные неровным подчерком, с помарками и грубыми рисунками. Прежний хозяин всего этого не придерживался правила содержать на столе порядок. Мне нужен хотя бы один чистый листок. Не читая, я стал откладывать исписанные листы в сторону, создавая отдельную стопку.

Попутно я откладывал в сторону чертёжные инструменты, перья и карандаши. К своему удовольствию нашёл несколько чистых листов. Когда на столе образовалось чистое пространство, я придвинул стул и оглянулся. Предстояла достаточно долгая работа, и мне было интересно, чем заняты дети. Они прохаживались по комнате, с любопытством оглядывая её содержимое. Девушка стояла ближе всего ко мне, но, также как и мальчики, всматривалась в окружение. Я попросил их ничего не трогать. Пора было приступать к работе.

На листе пергамента я карандашом начертил большую квадратную таблицу во весь лист. Я расчертил её на тридцать шесть квадратов, разместив их в шесть рядов по шесть квадратов в ряд. Теперь карандашом я вписывал буквы с произношением и переводом в каждый квадрат. Я почувствовал, как она стоит прямо за моей спиной и напряжённо дышит мне в затылок. Я старался не обращать на это внимание. Закончив писать таблицу карандашом, я взял перо. Теперь надо было обвести карандашные буквы чернилами. Я всегда так делал, когда хотел выполнить свою работу чисто. Я открыл баночку с чернилами, покачал её. Она на половину была заполнена чернилами. Поставив её на стол, я обмакнул в чернила перо и стал старательно выводить буквы. Работа заняла некоторое время. Всё это время она смотрела на меня и лист бумаги.

Наконец я закончил. Отложив перо и закрыв баночку для чернил, я стал наблюдать за листом и тихонько дул на него, пытаясь ускорить его высыхание. Я был доволен своей работой.

Наконец лист высох. Я поднял его вертикально перед собой и ещё раз полюбовался.

– А что это? – спросила девушка.

– Прости за опоздание, позволь узнать, как тебя зовут.

Она немного замялась.

– Аликс. – Сказала она и смутилась.

– Аликс, это алфавит. Рисунки знаков, из которых нарисованы слова. Их называют буквы. Каждый такой знак имеет своё звучание. Рассматривая составленные вместе знаки и произнося их звуки, мы узнаём, какое слово они в себе заключают. Возьми этот лист. Прежде, чем ты научишься читать слова из знаков, ты должна заучить наизусть каждый отдельный знак.

Я передал ей лист пергамента. И уступил место за столом, знаком предложив садиться. Она поколебалась и присела на освободившееся место. Указав жестом на лист бумаги в её руках, я продолжил.

– Это Кириллический алфавит. Он признан как единый алфавит на территории Империи. Его утвердил Патриарх Кирилл, потому так и называется. Большинство книг, имеющих хождение в Империи, написаны на нём. В этом алфавите тридцать шесть знаков. Но есть на территории Невендаара более сложные алфавиты. Например, Телерийский алфавит эльфов. В нём сорок девять знаков. На нём рисуют слова эльфы, которых называют Квенья или высшие эльфы. На нём они записывали изначально свои сказания в виде песен. Когда-то в Невендааре имел ограниченное хождение Валинорский алфавит. Говорят, что на нём рисовали слова Валлары, служители Создателя этого мира. Но с тех пор, как высшие эльфы ушли в Валинор, за предел нашего мира, жители постепенно перестали пользоваться этим алфавитом. Все книги были переписаны с использованием более поздних алфавитов. Найти книгу, написанную Валинорским алфавитом практически невозможно. А после Великих Войн и книги, написанные Телерийским алфавитом, тоже стали огромной редкостью. За пределами Империи имеет хождение другой алфавит. Он был изобретён ещё древними эльфами. Получил название Синдарский алфавит. Сами эльфы называют его бытовым письмом. На нём они писали повседневные записи, торговые соглашения, письма друг другу. Этот алфавит можно назвать простым. В нём двадцать пять знаков. Этот алфавит используется не только эльфами, но и гномами и орками. Хотя гномы, помимо Синдарского алфавита используют древние Руническое письмо, называя его священным, но эльфийский алфавит у них в большом ходу из-за удобства рисования знаков. Орки, гоблины и демоны используют Синдарский алфавит без особых изменений. У демонов своего алфавита нет, но есть набор знаков для обозначения магического действия, а также определения их статуса, но сложить из этих знаков слова никто никогда не пытался. Книги на Синдарском алфавите довольно часты. Существует ещё один вид алфавита. Им пользуются северные варвары, живущие далеко на севере. Это очень простой алфавит, такой же простой у них и язык. В нём всего шестнадцать знаков. Он называется Руническим, хотя с Руническим письмом гномов не имеет ничего общего. Изначально этими рунами пользовались их шаманы для выполнения гаданий, после стали использовать знаки для письма. В языке варваров отсутствуют многие звуки, которыми мы пользуемся для общения. Книг у варваров нет. Они делают записи на дереве, кости или камне. Каждый народ использует тот алфавит, который ему более удобен. Для народа, живущего в Империи удобнее всего Кириллический алфавит, и тебе желательно изучить именно его.

Я замолчал и взглянул ей в лицо. На нём было написано непонимание темы разговора. Всё сказанное мною было для неё абсолютно лишено смысла.

– Зря я, наверное, забиваю тебе голову лишней информацией.

– Интересно.

– Но лучше приступить к изучению. Данный алфавит изучают одной строкой. Строка представляет набор слов. Первая буква слова и есть та, которая нужна для изучения. Звучит строка так:

Аз Бога Ведаю Глаголи Добро Есть

Жизнь Земли Иже Как Люди Мыслите

Наш Он Покой Реки Слово Твёрдо

Ук Ферт Хер Ци Червль Ша

Щта ерЪ ерЫ ерЬ Это Vижица

Ёта Iжеи Sело Йжа Юнь Ять.

Я увидел улыбку у неё на лице.

– Что-то кажется тебе смешным?

– Ты использовал… нехорошие слова.

– Какие? – Спросил я, хотя уже знал, какое слово её насмешило.

– Хер – сказала она, немного помявшись. Мальчики посмеялись.

Я вздохнул.

– Вам всем нужно понять простую вещь. С тех пор, как был изобретён этот алфавит, наш язык значительно изменился. Многие слова поменяли своё значение. Слово «Хер» изначально обозначало «равновесие». Мы теперь изучаем алфавит как набор непонятных звуков, но изначально это были строки сакральных знаний. И если первые строки ещё можно понять даже сегодня, то уже четвёртую строку понять невозможно. Это потому, что значения слов поменялись или потерялись. Например, «Ук» означает в древнем языке Зов, «Ферт» – Гордость. А слова «Ци» – целеустремлённость, «Червль» – рубеж, «красная черта» или просто красный, «Ша» – тишина. Поэтому эту строку с древнего языка можно перевести как: зов гордости уравновешивают целеустремлённостью, ограничивая тишиной. Пятую строку можно перевести как: разнообразие твёрдости, единства и творения – это движение. Шестую: познание истины – весьма краткое прикосновение моего духа. Как видите, каждая строка – определённая мудрость, утерянная с течением времени. Теперь только маги да посвященные знают об этом. И так, приступим к изучению. Я буду произносить и показывать букву, а ты повторять за мной.

Я стал карандашом указывать на букву и произносить её вслух. Я ждал, пока она произнесёт это слово вслух за мной. Дело шло медленно. Мы прошли десять кругов по листу. Она довольно чётко повторяла слова за мной, но было видно, что это занятие стало ей прискучивать. Она стала вертеть головой и вести себя невнимательно. Тогда я предложил ей более сложное задание. Я сказал, что буду показывать ей знак, а она должна будет его назвать. Меня ждало разочарование. Она не смогла назвать ни одного знака. Я попросил её пересказать строку алфавита наизусть. Здесь меня ждало второе разочарование – она не смогла произнести ни одного звука. Я начал испытывать разочарование и раздражение. Однако я сдержался. Меня этому учили. По её лицу было видно, что она расстроена. Не хватало только довести её до слёз. Для себя я сделал поправку на то, что она девушка и, вероятно, менее умна, чем мужчина. И потом, жизнь в гарнизоне не способствовала её развитию. Я предложил ей вернуться к началу, но после того, как она отдохнёт. За это время я немного поработаю. Впоследствии, когда я уже преподавал большому количеству людей, мне стало понятно, что подобное поведение и медленное усвоение – это нормально для любого человека. Я поступил очень правильно тогда, что не сорвался на ней. После я понял, почему многие маги ненавидят преподавание. Я оставил её у стола, попросив, чтобы она присматривала за младшими. А сам начал спускаться на книжный этаж.

Я снова зажёг фонарь. Даже со светом фонаря мне было темновато после дневного света моей комнаты. Но всё равно я приступил к работе. Книги на полках лежали в беспорядке. Для начала я решил упорядочить их по темам, а уже после по значимости. Надо было приступать. Я наугад вытащил одну книгу. Это оказалась книга по астрономии. Внутри на страницах помимо текста находились картины небесного свода и созвездий. Я положил книгу на место. Куда поставить книги по астрономии и астрологии я ещё не решил. Соседняя книга, которую я достал, оказалась сводом «Общие заклинания». Рядом с астрономией ей, конечно, не место. Надо переложить её на другую полку. Я повернулся, чтобы оглядеть помещение. Дети уже стояли на этой площадке и смотрели на меня. Это показалось мне забавным. Я двинулся по комнате. Надо разделить все полки на четыре части, подумал я. Отдельно медицина, отдельно магия, отдельно общие науки, отдельно история и прочая литература. Осталось выбрать, где будут находиться эти отделы. Не думаю, что магический отдел будет большим. Я рассмотрел небольшой шкаф на северной стороне. Значит, на южной стороне будет история и прочая литература. На восток поставим медицину, а на запад – общие науки. Положив книгу на шкаф с северной стороны, вернулся к прежней полке. Определившись с направлениями, работать мне стало легче. Я перебирал книги по темам, складывал их в стопки и разносил по местам. И только когда на восточной стороне остались лишь книги по медицине, я решил дать отдых. Надо перебрать ещё три стороны. Отдел получался не очень большим. Но этого следовало ожидать. Книги по хирургии с иллюстрациями. Медицинские справочники по общим заболеваниям. Книга «Септика и Асептика». Лечебники. Книги по Травологии. Применение камней и металлов в медицине. Всё это интересно, но читать буду в лучшие времена. Пора вернуться к изучению алфавита.

– Продолжим учёбу – сказал я, повернувшись к девушке.

Я жестом пригласил её наверх в мою комнату. Мы поднялись по лестнице, и она снова заняла место за столом. На этот раз я усложнил задание. Теперь она двигала пальцем по листу и указывала на буквы, а я произносил их вслух, потом она их повторяла. Мальчики откровенно заскучали. Они уселись прямо на полу. Ситуация, когда она сама указывала на букву, была более продуктивна. Девушка меньше отвлекалась. Дело пошло быстрее. Однако даже после двадцати повторений она не смогла самостоятельно его повторить. Такова правда жизни. Дети легко запоминают какую-то глупую шутку или весёлую песенку, но серьёзные вещи плохо помещаются у них в мозгу. Видимо, так устроен мозг человека. Он не хочет принимать в себя тяготы и реалии нашего мира. Это приходится запихивать насильно, с трудом.

Я снова дал отдых. Теперь, спустившись на книжный этаж, я занялся разбором южной стороны. Сначала требовалось убрать отсюда все лишние книги. Этот отдел, мне казалось, будет самым вместительным. Я не ошибся. На полке остались книги по истории, легенды, песни, даже любовные баллады. Надо полагать, что без этого развлекательного чтива, предыдущие маги могли сойти здесь с ума от скуки и безделья. Даже сейчас этот отдел был больше, чем медицинский. А ведь я ещё не всё сюда перенёс.

Мы снова вернулись в мою комнату. Как и в предыдущий раз, она сама показывала на знаки букв, а я произносил их, она же повторяла слова за мной. Мы снова прошли двадцать циклов. Результатов не дало. Я терпеливо ждал. В конце концов, мне стало безразлично, сможет она читать или нет. Мне было приятно общество этих детей. С ними мне было работать веселее. Понимаю, что в одиночку я бы смог сегодня сделать намного меньше, чем с ними. Поэтому маленькое неудобство по чтению алфавита, меня перестало раздражать. Однако в конце занятия у неё на лице всё отчётливее стал читаться вопрос. Я решил узнать какой.

– Хочешь что-то спросить?

– Я заметила, что здесь некоторые буквы повторяются. Ну, здесь две буквы «и».

Я усмехнулся. Мне вспомнилось, что когда-то я сам задавал наставнику этот вопрос. Наставник ответил, а потом заставил меня повторять его слова до тех пор, пока я не пересказал ответ наизусть. При этом он вколачивал знание посохом в меня, через мою спину. Поэтому объяснение для девушки для меня было не сложным.

– На самом деле Букв «и» – четыре. Все они различаются по длительности и звонкости звучания. Например, «и» знака «Иже» – это длинная «и».

Я произнёс этот звук протяжно.

– Понятно? – Она кивнула головой. – Знак «iжеи» – это короткое «и», а знак «йжа» – самый короткий звук «и». А вот знак «ерЫ» – это тоже «и», но произнесённое глухо и гортанно.

Я снова протяжно проговорил этот звук. Она снова кивнула.

– Вот видишь, один звук, но произнесённый по-разному, даёт сразу четыре знака. – Я вздохнул. – Но это не единственный повторяющийся звук. Например, звук «а». В алфавите этих знаков два: «Аз» и «Ять». Но «Аз» – протяжное «а», а «Ять» – «а» с препинанием, кратким «й» в начале. И означают оба одно – тебя самого. Но «Аз» означает я физическое, тело. А «Ять» – это я разумное, духовное. «Я» физическое хочет, чтобы ты веселилась, прыгала, отдыхала, кушала. А «Я» духовное хочет, чтобы ты учила буквы. И вся разница. Многие в этом мире отдают предпочтение «Аз».

Я показал эти буквы ей на рисунке.

– А ещё повторяются знаки «Это» и «Есть». То есть «Э» и «Е». Повторяются знаки «Он» и «Ёта». Повторяются «Ук» и «Юнь». Все они повторяются по принципу «А». Но это всё гласные звуки. Повторяются ещё и согласные. Это те звуки, которые сами не произносятся, только в сочетании с гласными. Потому и называются «согласные», то есть – прилагающиеся к гласным. Но эти повторяются по принципу звонкости: глухой звук – звонкий звук. Например, «Д – Т». – Я показал на рисунке эти буквы. – Или «Б-П». Но есть буквы, которые повторяются несколько раз: «С-S-З». Здесь звук «С» произносится глухо, а «S» – звонко, и является промежуточным по звучанию между «С» и «З». Но есть ещё более сложный вариант. Это Звук «В». В алфавите дано даже два знака: «Ведаю» и «Vижица». Звучат они одинаково. Применение того или иного знака зависит от назначения слова. «Ведаю» – это знание, что-то постоянное. А «Vижица» – движение. Применение того или иного знака в слове зависит от значения слова. Если слово означает что-то постоянное – то применяют знак «Ведаю». А если что-то подвижное – то знак «Vижица». Но полагаю, что тебе такие тонкости не нужны. Главное, чтобы ты могла понять, что они означают.

На улице отзвонил гонг, призывающий всех на ужин. Я встрепенулся. Уже? Как быстро пролетело время.

– Вы завтра придёте? От этого зависит, возьмёшь ли ты лист с собой или оставишь здесь.

Она поколебалась и сказала, что лучше она будет ходить сюда. Дома у неё могут отнять лист.

– Тогда идите, пора ужинать.

Дважды повторять не пришлось. Головки детей поочерёдно исчезли в проёме люка. Я прихватил посох и стал спускаться следом.

После ужина я отправился в башню мимо площадки для воинских упражнений. Когда я оказался на ней, я стал оглядываться по сторонам. За моей спиной раздался голос.

– Что-то ищешь, сынок?

Я вздрогнул и обернулся. Прямо за мной, в шаге от меня стоял воин, который вчера руководил занятиями сквайров во дворе. Кажется, его звали Раймус. Это был мужчина в годах. Он был выше меня на полторы головы и вдвое шире в плечах. Я попытался сглотнуть образовавшийся комок в горле. Я совершенно не слышал, как он подошёл ко мне. Переборов первое потрясение, я набрал воздуха в лёгкие и ответил.

– Я смотрю место, где можно потренироваться. – Мой голос звучал очень жалким, дрожащим.

Теперь состояние крайнего потрясения отразилось на его лице. Было видно, что он завис. На его лице отразилось неимоверное умственное усилие. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но оттуда вырвалось лишь неразборчивое «К-х-мс». Наконец, он справился с этим состоянием. Его голос уже не звучал грозно. Потрясение отразилось и на нём. Скрипящим голосом он произнёс.

– Вас что, тоже учат драться?

На этот раз в ступор впал я. Так мы и стояли некоторое время, упёршись друг в друга удивлёнными взглядами. Первым нашёлся я. Стало ясно, что предыдущие маги не уделяли внимание воинским упражнениям. Нельзя придавать себе большой вес в среде воинов, ибо магу надлежит быть скромным (по словам наставлений). Я, придав словам скромности, сказал.

– Ну, я хочу попробовать.

На лице воина отразилось усиленное умственное напряжение. Похоже, что понятие «сражающийся маг» было для него столь же нелепым, как и фраза «саблезубый кролик». После минутного напряжения мозгов, он, наконец, выдал фразу.

– Завтра подходи. М… после обеда. – Выдавил он из себя. – Основные занятия закончатся, поработаем с тобой.