Текст книги "Генерал его величества"
Автор книги: Андрей Величко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 8
«Надо будет прямо на обложках наших авиационных наставлений писать: „Но не держись устава, яко слепой стены!“» – подумал я, глядя с пятикилометровой высоты вниз. Там тройка самолетов группы южных явно искала меня, но пока без особого успеха. С «пересвета» в силу особенностей его конструкции вверх смотреть не очень удобно… но они ведь вообще не смотрели, вот в чем дело! Конечно, залезли на четыре километра – это паспортный предел высоты – и думают, что теперь выше них только Господь Бог. Однако хрен вам, дорогие товарищи, тут еще и я есть, генерал-майор Найденов собственной персоной!
Я узурпировал себе единственный из имевшихся в распоряжении северных гражданский «пересвет» с закрытой кабиной. В ноябре и у земли холодно, а уж на высоте… Правда, пришлось мириться с отсутствием пулемета, но мне он был и не особо нужен. Летнаба я тоже не брал, вместо него был дополнительный запас бензина. Ну и конечно, маленькая хитрость, с помощью которой я и смог забраться на пять километров – перед взлетом я до предела обеднил смесь своим движкам. Мало того что упала мощность, так при даче газа на полную еще и начиналась детонация! Покрываясь холодным потом при очередном стуке из моторов, я, играя газами, потихоньку тянул машину вверх. Наконец на двух километрах движки заработали терпимо, потом на трех нормально… К Гогланду я подлетел на пяти. Мне надо было определить, как будет обходить этот остров вражеская эскадра – с севера или с юга. Естественно, Михаил поставил своим пилотам задачу этого не допустить, вот они и старались вовсю, мерзли, бедняги, в открытых кабинах, портили глаза в тщетных попытках углядеть меня сбоку или снизу… Еще одна тройка болталась по другую сторону острова, но там я уже был.
Так, вот и супостат… Его корабли плыли гуськом, колонну возглавляли четыре новейших броненосца – «Ретвизан», «Победа», «Саша Третий» и «Ослябя» (ей-богу, я совершенно ни при чем, что в одном из приказов он именовался «Ослябля», это ошибка писаря). Кто из них кто, я разобрать не мог. Далее шли четыре корабля такой же длины, но заметно уже – крейсера «Боярин», «Диана», «Богатырь» и «Паллада». Чуть сбоку бодро плыл кораблик чуть поменьше, скорее всего «Новик». Я сосредоточился на головном корабле. Блин, такое впечатление, что эскадра будет не обходить, а таранить остров… Оставалось ждать, запас бензина позволял вести разведку еще пару часов. Но ведь холодно же! Бросив управление и напевая про себя «дуба дам, дуба дам, дуб-дуб дуба-дам», я захлопал руками и затопал ногами, пытаясь согреться. А каково, однако, пилотам противной стороны, сидящим в открытых кабинах без всяких каталитических грелок? И когда же этот Макаров повернет хоть куда-нибудь, а то ладно я, но ведь и его летчики точно в сосульки превратятся. Так, вроде головной поворачивает налево… подождать минут пять для ясности. Точно, и второй туда же повернул! Теперь осталось убедиться, что Макаров не собирается разделять эскадру, это для верности полчаса. А потом на аэродром – и сразу стакан водки! Хотя чего там мелочиться, после такого полета меньше двух будет опасно для здоровья.
Через полчаса полета впереди показался наш миноносец, выставленный для приема и передачи моего сообщения. Я покачал крыльями, он мигнул прожектором – «вижу вас». Я демонстративно повернул налево. Миноносец снова замигал – «вас понял, эскадра идет южнее острова». Теперь он передаст это по радио в штаб эскадры северных.
По приземлении я проверил готовность своей авиации. У нас пока еще никто не летал, я берег самолеты к решающему моменту, и, похоже, правильно – авиагруппа Михаила без всякой нашей помощи уже лишилась двоих, причем один упал в воду. Пилота вроде удалось спасти, но вряд ли ему сильно похорошеет от купания в такое время года…
Нашу эскадру вел якобы генерал-адмирал, а на самом деле – контр-адмирал Небогатов. Его главный недостаток в данном случае обернулся достоинством: попробовал бы какой-нибудь паршивый генерал-майор, да будь он хоть другом всех великих князей и любовником всех императриц, указывать Макарову – сразу отправился бы на… или дальше, а Небогатов внимательно меня выслушал, задал необходимые вопросы и сейчас вел эскадру на врага. Задачей моей авиации было в строго определенный момент «ликвидировать» разведчиков противника с востока от нашей эскадры и якобы невзначай отпустить одного-двух с запада. Я ждал, от волнения даже забыв выпить водки, приближался решающий момент кампании.
Наконец пришел кодированный сигнал со «Светланы» – началось! Завыли моторы взлетающих один за другим «пересветов»… Мне тоже было пора, но, увы, не лететь – теперь мой невооруженный самолет был бы лишним в воздухе, – а плыть. Я отправился на «Забияку», куда незадолго до этого были доставлены чемоданы с моим барахлом – предстояла особая задача.
Тем временем западнее острова Гогланд обе стороны увидели друг друга. Противник шел кильватерной колонной со скоростью порядка семнадцати узлов. Наши имели более сложное построение – три колонны, слева четыре броненосца, в центре и с небольшим отставанием три современных крейсера, а справа антиквариат, то есть «Минин» с «Памятью Азова». Позади левой колонны суетилась минная мелочь. Курсы эскадр пересекались под острым углом. У Макарова было два пути – одновременным поворотом сразу всех кораблей зайти со стороны антиквариата или, пользуясь преимуществом в скорости, последовательно повернуть западнее курса наших броненосцев. При этом в точке поворота его корабли оказывались под огнем наших, сами имея ограниченную возможность ответить, но зато потом вся его эскадра получала возможность охватить голову нашей броненосной группы, а крейсера оказывались в зоне перелетов по основным целям. Макаров выбрал именно этот путь.
А мои самолеты выполняли свою задачу. Михаил сделал ставку на разведку до боя, и я не собирался ему особенно мешать; но вот во время боя его самолеты в небе будут ни к чему. Не факт, что они успеют сообщить Макарову об изменении обстановки, но рисковать не хотелось.
По регламенту учений стороны могли набирать очки тремя способами: уничтожать корабли противника, атаковать район высадки десанта, выйти на пути морского снабжения. Как только Макаров начал свой маневр, Небогатов тут же приступил к моему…
Это только со стороны казалось, что «Светлана» идет первой в колонне современных крейсеров. На самом деле она их как раз в это время обгоняла на своих почти двадцати трех узлах, и теперь резко повернула вправо. Ее сопровождали три миноносца. Что может подумать Макаров, увидев этот маневр? Что наглая «Света» решила прорваться в район путей снабжения, потому как в эскадренном бою ей все равно ничего не светит… Вряд ли он станет отвлекать на нее огонь броненосцев, скорее отправит на перехват пару крейсеров с миноносцами. И действительно, «Новик» взял чуть правее и стал разгоняться.
Тем временем потихоньку начался огневой контакт – флагман противника «Ретвизан» прошел точку поворота. Ему засчитали три попадания, в результате которых он лишился одной из шестидюймовок правого борта и узла скорости. Последовал обстрел идущего вторым «Саши Третьего»… Наши пока обходились без потерь. А «Света» наконец оказалась точно по курсу флагмана! Тут же два миноносца выскочили вперед и подожгли контейнеры с дымовухой – якобы скрыть «Свету» от прицельного огня противника, а на самом деле – чтобы никто не видел, чем она теперь занимается. Весь наш запас «плавучих мин», то есть здоровенных деревянных чурок, был сосредоточен на «Свете» и оставшемся миноносце – они были завалены дровами чуть ли не по мостик. Теперь пришло время им избавляться от хлама на палубе…
Оставалось надеяться, что группа офицеров небогатовского штаба не зря два дня пыталась найти методики учета ветров и течений при сбросе «подарков» Макарову. Собственно, задача «Светланы» на этом была выполнена, дальше ей следовало, пользуясь преимуществом в скорости, удирать куда-нибудь, желательно, конечно, на пути снабжения противника, только туда ведь могут и не пустить… Но генерал-адмирал пошел на отсебятину.
Продолжая прежний курс, «Светлана» теперь оказалась слева от флагмана, примерно в пяти милях. И вдруг она сбросила скорость и открыла огонь по «Ретвизану»! Макаров оказался в интересном положении. Результативность огня засчитывали по предварительным стрельбам, а на них только «Света» показала попадания из шести дюймов с такой дистанции! То есть отвечать из орудий вспомогательного калибра он не мог. Блин, если бы он слегка отвернул и сократил дистанцию с обнаглевшим генерал-адмиралом, весь наш план пошел бы насмарку! Но Макаров решил не обращать внимания, к месту событий приближались «Новик» с «Палладой»: мол, они разберутся… А пока «Света» деловито жгла боезапас – каждую минуту «Ретвизану» засчитывали по попаданию.
У наших броненосцев дела шли строго по плану, то есть весьма хреново. Головной «Сисой» словил уже с десяток снарядов главного калибра, лишился командира, половины офицеров и трети артиллерии. Шедший за ним «Ушаков» с Небогатовым на борту пока держался, а вот «Николаю Первому» не повезло – на втором попадании ему выпало: «Взрыв носовых погребов», – и теперь он болтался в стороне от строя с единственной пушкой и без хода. Затесавшемуся среди броненосцев «Бояну» тоже досталось, а вот «Аскольд» под шумок сбежал. Нечего ему было делать в этой свалке, пусть лучше попробует прорваться к так называемому месту высадки…
Но все на свете имеет один конец, и «Ретвизан» все-таки доплыл до чурок. Посредники на его борту вдруг обнаружили, что море больше напоминает суп с фрикадельками, и пошли доклады – первая мина есть, вторая… На третьей броненосец «затонул со всем экипажем». Только что эскадра Макарова являла собой образец прекрасно управляемого соединения – но вот командир «погиб», и оно превратилось в толпу. Шедший вторым «Саша Третий», вместо того чтоб ударить по тормозам (или что там у него вместо них, контрпар?), попытался отвернуть и тоже вляпался в мину. «Ослябя», обходя мины, оказался под огнем практически всей нашей эскадры, сам находясь носом к ней… Чаши весов Фортуны начали клониться в другую сторону. Или это у Фемиды весы? В общем, южным стало нехорошо.
А я тем временем удалялся от места событий – мой корабль, к удивлению посредника, держал курс на Выборг. Справа на горизонте мелькнул и исчез дымящий всеми пятью трубами «Аскольд» – он спешил к Пулкову. Потихоньку приближался ранний осенний вечер, я стал распаковывать один из чемоданов.
Когда в состав группы северных был включен «Забияка», я как-то не обратил внимания на этот факт, но стоило только увидеть этот «крейсер» вживую… Речной трамвайчик вы себе представляете? Вот и это было нечто вроде того, только малость подлиннее и с мачтами. На его мостике еще можно было чувствовать себя капитаном Бладом, но уж никак не адмиралом Уриу, не говоря уж о Того с Камимурой. Поэтому я, подумав, решил использовать этого мелкого «Забияку» для мелкой пакости южным. Теперь он всю ночь должен был потихоньку красться вдоль берега, чтобы к утру оказаться в Маркизовой луже, между Кронштадтом и Питером. Свободные от вахты матросы сколачивали из находившихся на борту досок нечто условно-шарообразное. Посредник сообщил об этой деятельности в свой штаб, но, судя по всему, никаких инструкций не получил и теперь с интересом ждал развития событий. Наконец, часов в пять утра капитан сообщил мне, что мы на месте.
В воду полетели сделанные за ночь гибриды противотанковых ежей с собачьими будками. А матросы бодро расставляли на палубе извлеченную из моих чемоданов загодя приобретенную в Москве нашего времени китайскую пиротехнику.
– Давайте, ребята, дергайте за веревочки, – предложил я. Вокруг завыло, засвистело, заухало… В небе расцветали невиданные тут разноцветные фейерверки.
– Что это? – спросил малость обалдевший посредник.
– А это мы прорвались к вражеской столице, – я махнул рукой в сторону спящего Питера, – завалили всю бухту самодельными минами и вот теперь обстреливаем правительственные здания. В регламенте учений такого нет, это я просто из любви к искусству разыграл небольшой этюдик… Правда, красиво вышло, ни одна собака даже и не почесалась…
Окончание учений я банально проспал – как лег после своего салюта, так и встал в два часа на следующий день, когда войнушка уже завершилась. Я без особой спешки пообедал на корабле и сошел на берег. Дожидаться общего разбора учений смысла не было, в Георгиевске полно дел, Михаил по пути на Волгу туда обязательно заскочит, да и с Гошей мы будем обсуждать результаты именно там. В Гатчине я написал генерал-адмиралу поздравительное письмо, сделав упор на его блестящую импровизацию, в значительной мере определившую исход гогландского сражения. Письмо заканчивалось словами: «Так что сами видите, зря вы сомневались в своих способностях руководить современным морским боем». Отправив эту хвалебную оду с нарочным, я сел на борт № 1 и отбыл в Георгиевск.
Через пару дней туда прибыл Михаил, привез официальные результаты учений. По очкам выиграли северные. Выход на коммуникации противника осуществили обе стороны, но мы успели раньше. Прорыв к месту высадки десанта получился только у нас. Бой у Гогланда был признан победой южных – мы действительно потеряли на один корабль больше. Правда, учитывая, какие корабли имелись у обеих сторон, результат получался неоднозначный. Макаров ходил хмурый и говорил, что недооценил значения мин как наступательного оружия.
– Как у вас получилось поднять «пересвет» на пять километров? – задал наконец Мишель не дававший ему покоя вопрос.
– Вам как отвечать, господин полковник, с соблюдением правил хорошего тона и субординации или как есть? – поинтересовался я.
– Как есть, – несколько напряглось младшее высочество.
– Потому что я думал головой, а не задницей! Вы что, не понимали простую вещь: в тех условиях высота полета имеет решающее значение? Или за время своего начальствования успели забыть и тот минимум теории, который я давал вам в школе? Отвечайте мне, что делает в моторах «тузика» и «бобика» высотный корректор?
– Изменяет положение иглы карбюратора в зависимости от атмосферного давления, то есть высоты, – отрапортовал Михаил.
– Теперь вы понимаете, надеюсь, что я сделал на лишенных этого автомата движках «пересвета»?
– Да. Вы вручную установили иглы в крайнее нижнее положение. Но это же вызвало потерю тяги у земли!
– А вот тут для взлета требуется некоторая квалификация, согласен. Но не запредельная, тот же Полозов справился бы не хуже.
Я достал из бара пару бутылок пива.
– А теперь предлагаю поговорить более душевно. Пиво будете? Так вот, вы очень хороший командир. Но чтобы стать отличным, вам не хватает одного небольшого, но важного умения – в случае необходимости быстро находить нестандартные решения. Если бы вам кто-нибудь предложил такую идею, вы бы сказали «по уставу не положено» или распорядились бы проверить, насколько это реально?
– Распорядился бы проверить…
– Вот и я про то же самое. Не стесняйтесь спрашивать совета у подчиненных. Отметьте среди них тех, кто говорит дело, и почаще с ними общайтесь. Если есть возможность, вам не помешал бы в ближнем окружении некий «генератор идей» – человек, мнение которого во многом не совпадает с общепринятым.
– У меня есть на примете такой человек, – улыбнулся чему-то своему Михаил, – и я обязательно последую вашему совету.
А на следующий день прилетел Гоша.
– Макаров разрабатывает теорию минной атаки, – сообщил он. – Дядя Алексей ходит гоголем и уже поинтересовался, кто будет командовать на Дальнем Востоке… А ты, конечно, теперь с сознанием собственной правоты начнешь резать по живому. Кого решил обездолить?
– Бородинцев. Не фиг эти утюги спешить достраивать к войне, финансирование надо урезать до уровня, при котором не возникнет необходимости сокращений на строящих их заводах, и все. А Владивостокский отряд крейсеров я предлагаю малость поддержать деньгами и усилить количественно. Во-первых, не дарить «варяг» японцам, обойдутся. И «Свету» с «Аскольдом» – туда. Вот примерно так.
– Дядя Алексей вполне может и не захотеть расставаться со своим крейсером, – заметил Гоша.
– И пусть не расстается, зря, что ли, ему каждый вечер сказки про Блада читают? Я тут на днях еще «Хроники» напишу, если не лень будет.
ГЛАВА 9
Из дневников лейтенанта РИФ М. Н. Беклемишева
12.10.1902
Спуск на воду несколько задержался по причине устранения обнаруженных экипажами и контролерами недоделок. Задержка вызвала сильное недовольство со стороны ВК, так как нарушала некие его планы. Однако все же это событие состоялось сегодня в полдень. Все сильно устали, оркестр отсутствовал по соображениям секретности. Построились в парадном. Речь ВК Георгия Александровича была содержательна, но кратка. Впрочем, речь г. Найденова была еще короче. Он сказал: «Мы строили, строили и наконец построили, ура!» – и все. Госпожа Мария Александровна, одетая в очень красивое, хотя, на мой взгляд, несколько легкомысленное белое платье, чрезвычайно ловко разбила бутылки «бабули Клико» о форштевень «Рака», а затем «Краба». И вот кораблики кормою соскользнули со стапелей в воду один за другим. «На флаг и гюйс! Смирно!» Над кораблями взлетели андреевские флаги. Матросики с великим воодушевлением радостно орали «ура» и кидали в небо бескозырки. Рабочие верфи с неменьшим энтузиазмом швыряли туда же картузы, офицеры отдавали честь, обнажили головы и крестились. Специально привезенный ВК батюшка отслужил молебен и благословил корабли на «подвиг ратный». Теперь портовые сдаточные испытания… и на волю! В моря! Но сегодня – праздник!
Вечером великий князь дал в городе бал. Разумеется, паркет в свете электрического освещения сверкал по совершенно отвлеченному поводу. Присутствовали все офицеры подплава. Шампанское, вальсы, барышни на выданье и их мамаши… Было очень провинциально и очень мило. Потом был уютный небольшой ресторанчик, снятый только для своих. Выпивали, пели. М. А. исполнила под рояль очень забавный романс с такими словами: «Кто же знал, что в далеком девичестве вы метали на дальность ядро!» – эмансипэ! Но бесконечно обаятельна!
Нижним чинам на выбор – трезвая увольнительная или погулять в расположении, в своем кругу. Матросики успели и тут и там. Сначала трезво провернули механизмы в местных бардачках, затем приятно подвыпили в казарме. Хором пели народные и морские песни. Опять никаких неприятных случаев. Несколько даже удивлен! Приятно удивлен, господа!
17.10.1902
Акты подписаны! Погода резко испортилась, туман, осенний затяжной дождь, холодный ветер. Низкая видимость. Каждый механизм опробован, машины провернуты. Корабли строителями сданы, а экипажами приняты. Я, приказом ЕИВ ВК Георгия Александровича, назначен командиром отряда миноносцев специального назначения. Теперь ходовые испытания.
Продукты на борту. Учебные торпеды и мины приняты. Топливные, масляные и питьевой воды цистерны заправлены полностью. За две ночи вышли в Черное море. Вахта вела корабль, подвахта старательно изучала устройство, инструкции и наставления по работе с механизмами. После ходовых испытаний и учебных торпедных стрельб, а также учебной постановки мин опять предстояла сдача зачета. С морковкой или розгами! В зависимости от результата. Впереди нас шли миноносцы из Севастополя, разгоняя всех с фарватера. Негромко и как-то уютно даже урчат тринклеры. Поначалу в лодку прорвался выхлоп с левого мотора, однако «духи» быстро с неисправностью справились. Теперь лодка заполнена только запахом горячего машинного масла и… И придется экипажу научиться правильно пользоваться гальюном!
Корабль превосходно слушается рулей. Днем стояли под РДП и перископами, охраняемые теми же миноносцами, легко отрабатывая против слабого течения. Бугский лиман – он широкий и глубокий. Таким образом, даже с миноносцев нас разглядеть бы не удалось. Мы же отлично их слышим с гидроакустического поста. А вот «Краб» слышен весьма неотчетливо, акустики часто его теряют. Как бы еще навостриться точно определять дальность? Эхолот работает великолепно! Кстати, Анатолий отлично слышит наш «пинг» и его прибор выдает точное расстояние между лодками. Как, впрочем, и наш до него. Есть о чем подумать…
Выйдя в море, мы простились с миноносцами, нырнули на перископную глубину и пошли под РДП на 5 узлах к точке рандеву, где нас ожидало судно обеспечения «Полтава». Вышли точно. Услышали его задолго до того, как увидели. Говорили с Анатолием по радио, он предложил метод триангуляции целей с помощью двух лодок. На самом деле все просто. Зная свое место и место напарника, сообщаем полученный акустиками пеленг на цель друг другу, на карте делаем прокладку – и вот он, голубчик! Пара таких определений – и мы имеем курс и скорость цели. Вычисляем точку рандеву, обусловленную скоростью цели и нашими ходовыми возможностями, и… пожалуйте бриться, басурмане, вы в радиусе досягаемости наших торпед! Полагаю, лодки в боевые походы должны ходить парами…
Михаил Петрович (М. П.) перебрался с «Краба» к нам на «Рак». Мы начинаем первыми. Мерная миля не порадовала. Двенадцать узелков вместо расчетных пятнадцати… Расход топлива резко возрастает, а дальность соответственно резко падает! М. П. недоволен. Я тоже. На аккумуляторах в полностью погруженном положении – проектные 8 узлов! Под РДП… Под РДП случилась первая авария. За шестью узлами началась сильная вибрация трубы РДП, затем разрушение поворотного запорного клапана. Образовалось поступление забортной воды в лодку. Пришлось пробкой выскочить на поверхность. Осмотр показал, что узел деформирован, вышел из строя полностью, к дальнейшей эксплуатации непригоден и требует замены. В течение семи часов произвели замену узла крепления РДП. Михаил Петрович предложил дополнить конструкцию РДП внешним кожухом с обтекаемой формы сечением, что, по идее, должно было также увеличить и жесткость конструкции. Он предположил, что это усовершенствование позволит достичь проектной скорости. При помощи судна обеспечения, на котором располагалась прекрасно оборудованная мастерская, необходимые изменения были выполнены.
При следующей попытке мы легко вышли на 9 узлов! В подводном положении большей скорости мы достичь не смогли даже под тринклерами на самом полном ходу. Однако наша скорость экономического хода определена в шесть узлов. На шести узлах вибрации РДП не наблюдается совершенно. В остальном же устройство при волнении до пяти баллов функционирует вполне удовлетворительно. Запирающий клапан срабатывает штатно. При этом в лодке быстро падает давление воздуха, «поедаемого» тринклерами, и всем закладывает уши. С этим придется мириться, если инженеры ничего не придумают.
Испытание погружением на предельную расчетную глубину лодка выдержала успешно. Все лишние люди были высажены на «Полтаву», оставлена только вахта в сокращенном составе, только на самых необходимых постах. М. П. настойчиво требовал своего участия в погружении, но был мною удален с борта в приказном порядке. И обиделся на меня – совершенно напрасно! Лейтенантов Беклемишевых на Российском Императорском флоте – как собак нерезаных, а вот рисковать Налетовыми, которых ровно один штук, Россия себе позволить не может! Когда я разъяснил ему, что дело не в его личной смелости, а именно в его уникальности, Михаил Петрович был вынужден со мною согласиться.
Мы медленно шли вниз, отсчитывая каждую полусажень, внимательно наблюдая за всеми опасными местами. Достигнув 25 саженей, я приказал дать полный ход, рули глубины на всплытие и продуть балластные цистерны. С дифферентом на корму в 14 градусов и ходом 8 узлов лодка выскочила на поверхность, как какой-то кашалот! Мой чиф заявил, что подплаву пора обзаводиться традициями, и вынудил всех участвовавших в погружении выпить забортной водички по целому плафону от светильника. Доказав личным примером! Пришлось тоже принять свою долю. Однако! Господа конструкторы могли бы выбрать плафоны и поменьше объемом! Все-таки полтора литра морской водицы заметно отличаются от полутора литров пива, да за один присест! Без отрыва!
Осмотрев все подозрительные места, заменили пару сальников и снова пошли на глубину, где провели на этот раз часа три, испытывая разные ходовые режимы и маневренность лодки. Испытания прошли штатно. Потом испытание предельной глубиной прошел и сам экипаж в полном составе. 5 человек вынуждены были списать с кораблей, оттого что при погружении они испытывали совершенно неуправляемый приступ клаустрофобии. Матроса Ивлева даже пришлось выдернуть за штаны из боевой рубки и связать, так как он непременно желал «выйти наружу» и никаких уговоров слушать не хотел. Да, разумеется, это страшно, когда лодка идет вниз и, сжимаемая давлением, тоскливо скрипит всем набором, как будто жалуется на непосильный груз. Да, некоторое волнение испытываешь при каждом погружении, однако все быстро проходит. К этому следует просто привыкнуть… Иначе никак. На четвертом погружении «покатали» М. П. Давно я не видел более довольного человека!
Испытания на скорость погружения оказались успешными. Лодка уходила на перископную глубину за одну минуту. Если потренировать экипаж, то время, пожалуй, еще более сократится. Так нас и 30-узловые миноносцы «без штанов» не поймают…
29.10.1902
Подведя первые итоги, мы признали ходовые качества лодок удовлетворительными.
Следующая часть – испытания на боевое применение. В первую очередь – минные постановки.
Вышли на полигон и провели испытание. По 10 мин выставили из надводного положения на экономической скорости, мины вышли штатно. Еще по 10 мин – на полном ходу. Без замечаний. На экономическом ходу с перископной глубины мины выбрасывались вполне правильно с должными промежутками, никаких изменений в крене и дифференте не наблюдалось. То же и на полном ходу. В завершение выставили мины с глубины 20 саженей. Опять на разных ходовых режимах. Механизмы работали удовлетворительно, и мины встали правильно.
Провели испытательные стрельбы, сначала правым аппаратом, затем левым, потом перезарядили оба в подводном положении. Перезарядка заняла 20 минут. Отстрелялись по кораблю-мишени, идущему на 10-узловой скорости, учебными торпедами без боевого заряда. Из четырех выстрелов четыре промаха! Пузырьковый след торпед ни разу не прошел под корпусом цели. Промазали обе лодки. По результатам испытания вскрылись недостатки:
1. При выстреле в подводном положении лодка демаскируется большим воздушным пузырем, так как торпеда выстреливается из аппарата сжатым воздухом.
2. Вследствие торпедного выстрела лодку выносит на поверхность. А это позволит противнику атаковать лодку противоминной артиллерией.
Решение было тут же предложено инженером Найденовым. Его предложение использовать для вывода торпеды из торпедного аппарата не сжатый воздух, а движущийся в торпедном аппарате поршень под давлением закачиваемой воды, конечно, требует переделки торпедного аппарата, однако полностью избавляет от проблемы воздушного пузыря и нарушения дифференцировки лодки вследствие выстрела, так как масса торпеды замещается водой.
Таблицы для построения торпедных треугольников недостаточно обеспечивают точность выстрела. Прицеливание осуществляется корпусом лодки. Расчет вручную слишком запаздывает. Найденов и Налетов пообещали подумать над этим, однако скорого решения ожидать не приходится. Попытаемся повысить точность торпедной стрельбы тренировками. А пока принято решение стрелять торпедами только по стоящим судам или имеющим скорость не более четырех узлов с минимально допустимой дистанции в три кабельтова.
Наконец, завершив испытания, взяли курс на Балаклаву, где строится секретная черноморская база подводных лодок. Нам разрешен небольшой отпуск. Обсуждали с М. П. практическую сторону минных постановок. Несколько обескураживала конструкторская недоработка – все приготовления мин для постановки (установка глубины, запальных стаканов и т. д.) могут быть выполнены только в порту, так как после их приемки в надстройку заградителя к минам уже невозможно подобраться. И если, предположим, глубина в указанном для постановки месте не соответствует выставленной на берегу, что прикажете делать? Искать другое? В сторонке. Где глубина соответствует, а корабли не ходят! Озадачился М. П. отчаянно. Ушел с центрального пункта в носовой, весь пребывая в задумчивости. И не выходил до самой Балаклавы.
Заходили в порт по очереди, уже ночью, под РДП, следуя за буксиром самым малым ходом. Там в конце залива были уже подготовлены временные закрытые доки, в которые корабли и зашли, ориентируясь на специальные синие фонари. Команды получили премию и недельный отдых на берегу.
9.11.1902
Отлично провели отпуск в Севастополе. К нашему приезду минные шахты «Рака» и «Краба» были усовершенствованы – в них сверху были прорезаны отверстия, приварены откидные люки и сделалось возможным задавать углубление мин в надводном положении лодки. Изрядная гора с плеч. Погода налаживается, ветер стих до двух баллов. Матросики после отдыха на берегу повеселели и горят рвением. Подписали акты проведенных ремонтных работ. Никаких серьезных неисправностей выявлено не было. Все механизмы кораблей отличаются высоким качеством исполнения. ВК Георгий Александрович хорошо платит, однако и требует сурово. А у нас все больше укрепляется уверенность в своем корабле. Не потонем с Божьей помощью посреди моря-окияна!
Перед рассветом вышли в море на учебную минную постановку. Район охраняют наши севастопольские друзья-миноносники. Наша задача – провести минирование подходов к Севастополю учебными минами и избежать обнаружения. Очень непростая задача. Сами по себе миноносцы особой опасности для нас не представляют, так как они хорошо слышны даже стоящие на якоре. Наши акустики прозвали их погремушками, настолько шумно работают машины. Однако помешать нам они могут.
Перед выходом посидели над картами и лоциями. Продумали порядок постановки мин. Первым идет «Краб». Мы идем на два кабельтова мористее. Небо чистое, контролируем курс и место по пеленгам на входные маяки и звезды. Гладко было на бумаге. Туман случился в полном соответствии с планами условного противника. И тут нам помогли два стоявшие на якорях миноносца, освещавшие прожекторами район постановки. Мы успели пометить их место на карте. И, ориентируясь на них как на своеобразные маяки, с помощью шумопеленгаторов контролировали свое место. Теперь туман был на нашей стороне. Еще два миноносца патрулировали квадрат постановки на малом ходу и вполне могли протаранить нас, поэтому мы погрузились на 10 саженей.
