Текст книги "Век железа и пара"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Черт побери, подумал я. Было бы мне не девяносто с хвостиком, а хотя бы лет сорок, так попал бы я под обаяние государя нашего Петра Алексеевича! Ничего не скажешь, отошел от первого смущения и попер, как танк на окопы. Ладно, учтем, что в беседе с ним надо воздерживаться от принятия решений под впечатлением от его напора.

Так что я отпил лимонада, прошелся по кабинету, еще раз прикинул, во что может вылиться предлагаемое мной, и наконец сказал:

– Жребий, говоришь? А что, это можно. Но с двумя оговорками. Первая – ты даешь слово, что пять лет от основания компании, то есть пока она будет организовываться, не станешь пользоваться своим правом требовать жребия. Поспорим мы о чем-нибудь, например, но ты меня убедить не сможешь. Значит, если так, придется тебе смириться с тем, что я буду делать по-своему.

– Ладно, пять лет сдюжу.

– Погоди, я еще не кончил. Так вот, после этого еще двадцать лет конфликты будут разрешаться по неравному жребию. Бросаем кости, твои цифры – один и два, мои – три, четыре, пять и шесть. И только после истечения двадцатипятилетнего срока управление компанией станет равноправным.

– С управлением я понял, а как делить будем железо?

– Треть нам, две трети России. Но из своей доли она поначалу должна почти все выделять на строительство железной дороги, да и потом не меньше половины. Тут вот какое дело – для выплавки чугуна нужна не только руда, но и каменный уголь, причем его надо много. Плавильные печи следует ставить именно рядом с угольными шахтами. Однако только на Урале месторождения одного и другого рядом. Здесь же в самом лучшем случае получится сто верст, а если брать от самого богатого углем района до крупнейших залежей руды, то набежит четыреста. Вот тут в первую очередь и надо строить дорогу. А потом, когда чугун начнет плавиться миллионами пудов в месяц, можно будет использовать его и на иные нужды.

– Когда кумпанский устав писать начнем? – вскочил Петр. Ему уже не терпелось. – И как назовем сие предприятие? У англичан и голландцев есть Ост-Индские кумпании. Быть нашей Российской Ост-Австралийской!

– Лучше прямо в названии уточнить, что она образована при высочайшем участии, – предложил я. – Жалко, что ты не император, хотя непонятно почему – Россия же есть самая настоящая империя. И компанию можно назвать Российской Ост-Австралийской императорской. Два учредителя – наш император и ты. И два директора, как договорились.

В этот день мы с Петром вчерне набросали основные тезисы устава будущей компании. Потом он три дня будет обсуждать их со своими спутниками. Я тоже, если позволит состояние ионосферы, проконсультируюсь с Ильей, а затем состоится официальный визит русского посольства в австралийское. Я пообещал, что вечером в честь этого события будет устроен грандиозный фейерверк, но предупредил, что стрелять мы будем из новейших и абсолютно секретных пушек, к которым послов не допустят. Но для господина бомбардира, учитывая сложившиеся дружеские отношения, будет сделано исключение. Если, конечно, он поклянется на библии и поцелует крест в том, что никогда и ни под каким видом ничего об увиденном никому не расскажет. Пусть во время обсуждения устава у Петра свербит мысль – а что же такого мне покажет этот герцог? Глядишь, и документ получится более пригодный для приведения его в желательный для нас вид.

Смысл организации будущей компании для нас состоял в двух вещах. Первое – создать стационарную европейскую базу для отбора потенциальных иммигрантов. Одно дело, когда берешь не пойми кого, и совсем другое, когда эти люди годами работали у тебя на глазах. Вторым же пунктом нашего интереса являлся военный союз с Россией. Ведь при правильной организации дела всегда можно добиться того, что все металлургические и машиностроительные заводы компании без нашего участия окажутся неработоспособными, что придаст такому союзу дополнительную прочность. А нужен он в основном против поползновений морских европейских держав. Потому как времена, когда великую и могучую Австралийскую империю можно было между делом придавить пятью-шестью кораблями, давно прошли. Теперь для этого потребуется эскадра, соизмеримая с Великой Армадой. Но та же Англия десять раз подумает перед отправкой чуть ли не всего флота черт знает куда, если у нее под боком будет иметься неплохо вооруженный австралийский союзник.

Глава 7

Я вышел за пределы площадки, закрытой от любопытных глаз натянутым между кольями полотном. Хватит, чай и на испытаниях настрелялся из этих минометов по самое дальше некуда. А вот Петра оттуда было не оттащить. Впрочем, этого никто делать и не собирался. Пусть резвится, ведь первый же раз в жизни человек стреляет из миномета! А что он уже ухитрился разодрать рукав кафтана, перемазать руки в масле, а физиономию в копоти – так это никому не интересные мелочи. Зато какой из него минометчик получился! Пять секунд на выстрел, я специально заметил время.

Все преимущества новых орудий молодой царь понял сразу, несмотря на то, что сейчас они использовались для фейерверков. Во-первых, миномет бьет навесным огнем, то есть крепостные стены ничуть не помешают обстреливать то, что внутри них. И имеет очень высокую скорострельность – одно такое орудие заменит двадцать мортир похожего калибра. Надо думать, что сразу после салюта он начнет приставать ко мне с просьбами рассказать об устройстве как самого миномета, так и снарядов к нему.

Разумеется, я удовлетворю его любопытство и кое-что расскажу, но не все. И не сразу, объяснив, что не люблю суеты. У нас же на сегодня по плану осталось редактирование и утверждение статей с седьмой по одиннадцатую? Вот закончим с этим и перейдем к минометам, если, конечно, будет еще не очень поздно.

Ибо десятым пунктом шел статус будущих железных дорог, и я хотел документально зафиксировать, что они становятся территориями компании с момента утверждения плана постройки очередного участка. И пусть лучше Петр не очень задумывается, почему записывается именно такое, а спешит поскорее поставить свою утверждающую подпись под окончательным вариантом.

Мне так и не удалось толком проконсультироваться с Ильей по поводу организуемой компании. Во-первых, связь была довольно плохая. Но дело было не в ней, а в том, что Илья начал сеанс с сигнала, что у него важное сообщение, и передал его два раза подряд. Смысл состоял в том, что на днях он уходит в экспедицию, а в Ильинске на хозяйстве остается Михаил. Император решил лично возглавить поиск двух английский кораблей, отправившихся открывать Антарктиду. К походу готовились "Победа" и почти однотипный с ней недавно спущенный на воду "Трабант".

– Чего ты там позабыл? – отстучал я в Ильинск.

– Англичане должны найти нашу метрополию, – пришел ответ. – С нами идет Тахи Каура.

Ага, подумал я, ситуация начинает проясняться. Этот Тахи во время появления Ильи был младшим учеником шамана, но за прошедшие с тех пор четверть века он сильно подрос в должности. В данный момент Тахи являлся верховным шаманом мориори и одновременно оберштурмпастырем Австралийской христианской церкви, ответственным за духовное окормление патагонцев и буратин. А теперь, значит, Илья потащил его с собой на поиски английской экспедиции? Кажется, я понял, что они там задумали. И передал:

– Успехов в разводе, Кашпировские!

– Пошел к черту, конец связи, – пропищали наушники, и я выключил радиостанцию. Ладно, пусть Илья вспомнит молодость, авось и получится что-нибудь интересное.

Дело было в том, что свой путь к машине времени Илья начинал с изучения гипнотизеров, ясновидящих и прочих экстрасенсов. Причем не жуликов, а тех, кто хоть что-то действительно мог. Так что по крайней мере теорию гипноза он знал неплохо, ибо не только читал соответствующую литературу, но неоднократно присутствовал на проводимых специалистами сеансах. Оказавшись на острове Чатем, мой друг несколько раз применял свои знания на практике во время выступлений перед аборигенами. Тем же самым баловались и местные шаманы, наиболее способным среди которых со временем оказался именно Тахи. И теперь они с Ильей собирались найти англичан, для чего взяли с собой все три мои лучшие летающие модели с телекамерами. А найдя, как-то убедить пациентов в том, что они действительно видели австралийскую метрополию. Разумеется, внушаемыми окажутся не все, но это означает только то, что экспедиция вернется домой далеко не в полном составе.

После салюта еще раз мысленно пожелал успеха обеим экспедициям, и английской, и австралийской, а затем отправился к себе, по свежим следам перенести на бумагу свои впечатления о Петре, посмотреть видеозаписи и выделить наиболее интересные моменты. В основном меня интересовали периодические судороги, дергающие его правую щеку, но и все остальное, из чего потом можно будет составить достоверный психологический портрет, тоже лишним не окажется. Ибо всем известно, что одной из доминирующих черт всякого порядочного австралийца является сострадание к ближнему! И, естественно, я исключением из этого правила не являлся, то есть уже начал потихоньку сострадать Петру. Ну в самом деле, что за жену ему подсунула покойная мамаша! Помощи в делах от нее – даже не ноль, а отрицательная величина. Пока царь тут мечется по Европам, причем не знаю как в Голландии, а в Англии он даже любовницу себе не завел, все времени не было, эта дура связалась с оппозицией. Там ведь скоро стрелецкий мятеж начнется, если кто не в курсе. Ладно, с первой супругой Петр неплохо разберется и сам. Но он ведь хоть и не сразу, но найдет вторую, будущую императрицу Екатерину Первую. Однако вот здесь ему лучше немного помочь. Одним из основных достоинств той Кати было умение массажем снимать мучающие царя головные боли. Так у меня про мануальную терапию прорва информации из двадцать первого века! А среди мориори тоже есть неплохие специалисты, работающие по своим методикам. И, разумеется, в школе имени Штирлица третий год учатся просто замечательные девушки, каждая из которых, я уверен, окажется Петру куда лучшей женой, чем он выбрал сам. А точнее, просто вытащил из-под Меньшикова.

Покончив с записями, я глянул на часы – четверть двенадцатого, то есть еще не поздно посетить супругу. Тут мне, конечно, могут возразить, что подобное никогда не бывает ни поздно, ни рано, и я в принципе соглашусь. Но мне нужно было успеть еще и побеседовать с ней по поводу завтрашнего бала, который будет дан в нашем посольстве якобы в честь Франца Лефорта, а на самом деле Петра.

У меня была мысль предложить Элли включиться в работу по снабжению русского царя идеальной женой. Ведь она женщина, ей будет виднее, к каким именно типажам окажется особенно неравнодушен опекаемый. Заодно можно будет уточнить, сколь далеко заходит ее лояльность по отношению к Мосли, то есть что она расскажет ему о нашей беседе и последовавших за ней своих действиях. Ведь я не зря лично принимал участие в изготовлении утыканных драгоценными камнями побрякушек, без которых она не выходила из посольства. Ну нельзя же, в самом деле, выпускать бедную девочку в такой опасный город, как Лондон, без радиомикрофона!

Поначалу Элли чуть не обиделась – она почему-то решила, что я хочу подложить Петру именно ее. Пришлось потратить минут десять на объяснения, что она мне и самому нужна, а для Петра найдутся другие, девушек в Австралии много. Элли поверила, для порядка чуть надулась, что я, оказывается, счел ее женское обаяние недостаточным для выполнения подобной задачи, после чего включилась в обсуждение проблемы. Свелось оно в основном к раздумьям – чего надеть ей, чего мне и каким образом нам следует явиться на бал. Герцогиня решила, что оптимальным вариантом будет приезд на велосипедах.

– Со второго этажа на первый? – не понял я.

– А что, на них можно ездить и по лестницам? Милый, но почему же ты меня до сих пор этому не научил?! Как было бы оригинально, просто слов не хватает. Ну, а завтра мы с тобой явимся на бал прямо с моциона, который будем совершать по Гайд-парку. И почему там до сих пор нет асфальтовых дорожек, как у нас в Ильинске? Скажи об этом королю, а то мне как-то неудобно. И давай еще раз уточним, в каком порядке пойдут мелодии в музыкальной шкатулке.

Под это изделие был замаскирован небольшой комбик. Собственно, для превращения его в музыкальную шкатулку потребовалось всего лишь пустить позолоту по ребрам, вклеить в углы небольшие рубины и снабдить ручкой, какие в свое время были у патефонов. Мы собирались продемонстрировать темным европейцам не только велосипеды, но и вальс. Пусть учатся, а то ведь до рождения Штрауса осталось всего сто с небольшим лет, а про вальс до сих пор никто вообще не слышал.

С моей точки зрения, бал прошел весьма неплохо. Его организацией занимался наш военно-морской атташе лейтенант Кеша Тамахи, и можно было сказать, что по крайней мере роль массовика-затейника он освоил вполне прилично. Русскую сторону, кроме десятка таращивших глаза на окружающее волонтеров посольства, представляли Петр, Головкин, Меньшиков и, наконец, официальный виновник торжества Лефорт. Причем этот явно прибыл в Лондон именно для встречи с нами, потому как в той истории он не сопровождал Петра в Англию, оставшись в Голландии.

Я с интересом присмотрелся к царскому фавориту, именем которого в будущем был назван не самый маленький район Москвы. Да, не знал бы, что ему всего сорок три года, с ходу дал бы лет на десять больше, а потом, может, и добавил бы. Темные круги под глазами, когда-то утонченно-аристократическое, а теперь просто одутловатое лицо… нелегко же ему далась близость к царю.

Лефорт сказал приветственную речь на английском, потом я – ответную на русском, после чего глянул на Меньшикова и провозгласил:

– Господа! Позвольте представить моего друга из прекрасной Франции. К счастью, война уже закончилась, и он может без помех посещать страны, ранее бывшие противниками его родины. Итак, прошу любить и жаловать – виконт Александр де Тасьен!

Своим приглашением виконт был обязан достижениям электроники. Разумеется, как только стало известно, в каком доме остановилось русское посольство, наш резидент и посол отец Юрий тут же озаботился постановкой там прослушки. И вскоре я слушал запись беседы царя с Меньшиковым, где Алексашке было приказано выпить со мной как можно больше. Ага, так я и разбежался гробить тут вам свое здоровье. Как там говорится в татарских народных сказках? Вы сначала с моим меньшим братом справьтесь!

Петр тем временем представил мне Меньшикова, а де Тасьен тут же предложил выпить за знакомство. Мы подошли к барной стойке, и вскоре начался, если можно так выразиться, турнир Россия – Франция. Вообще-то я болел за Алексашку, все-таки в какой-то мере свой, русский, можно сказать, почти австралиец. Но особых надежд у меня не было – я не раз видел виконта в деле.

Чуть забегая вперед, скажу, что царский любимец и будущий светлейший князь проиграл этот турнир вчистую. Уже через полтора часа он был в бессознательном состоянии оттащен от стойки и положен в уголок, а де Тасьен всего лишь приобрел преувеличенную устойчивость походки и некую благородную неторопливость речи. Морда же у него была красной и до начала турнира.

Пока Меньшиков с де Тасьеном занимались дегустацией продукции посольского самогонного аппарата, начались танцы. Все дамы были англичанками, специально приглашенными на бал через Мосли. Кроме моей супруги, разумеется, которая уже второй год являлась чистокровной австралийкой. Мы показали гостям тур вальса под "Амурские волны", потом под Штрауса то же самое проделал Вася Баринов с какой-то вроде как графиней, а затем начались менее экзотические пляски.

Петр во все глаза пялился на мою жену. Однако вскоре к нему подошел Мосли и, привстав на цыпочки, что-то шепнул на ухо, после чего русский царь покраснел и теперь все время старался смотреть в противоположную от Элли сторону. Впрочем, это у него не очень хорошо получалось. Чтобы помочь молодому человеку справиться со смущением, я подошел к нему и завел разговор о стрелковом оружии.

Господин бомбардир воодушевился. Он уже видел наше барабанное ружье из тех, что мы привезли англичанам, и сразу спросил, почем это чудо техники мелким оптом. Услышав ответ, царь помрачнел, но я провел его в мастерскую при посольстве и показал там еще одно свое творение.

Вообще-то оно представляло собой мою вольную импровизацию на тему "Браун Бесс", основного ружья английской армии с тридцатых годов восемнадцатого и до начала девятнадцатого веков. Я чуть уменьшил калибр и укоротил ствол, благодаря чему оружие приобрело хоть какое-то подобие баланса. И усовершенствовал курковый механизм. Теперь он состоял из пяти штампованных деталей и двух пружин. Кроме упрощения производства, моя конструкция позволяла, скусив патрон, сначала насыпать порох на полку, а потом забивать патрон в ствол, что давало возможность несколько увеличить скорострельность.

– Но это не главное, – пояснил я, – вот, смотри. Только никому не говори про то, что увидишь. И держи молот.

Петру была вручена приличных размеров кувалда. Тем временем я достал свой вырубной штамп, раскрыл его, взял небольшой железный лист и докрасна нагрел его паяльной лампой. Затем положил железяку в штамп, прихлопнул крышку и скомандовал:

– Бей!

Царь ударил. Я раскрыл штамп, убрал обрубок листа и высыпал на железный стол все пять заготовок куркового механизма.

– Осталось только снять заусенцы, просверлить четыре дырки и изогнуть детали по шаблону. С такой операцией любой мальчишка будет справляться самое большее после месяца обучения, – закончил я показ передовых технологий. – И Российская Ост-Австралийская императорская компания готова организовать подобное производство в твоей стране.

Петр смотрел на результат всего одного своего удара, широко раскрыв глаза. Ведь он неплохо представлял себе, сколько труда потребует изготовление подобных деталей ранее известными способами. И какой квалификации мастера смогут справиться с этим.

– А стволы? – возбужденно спросил он, – стволы можно так делать?

– За один удар – увы, нет. Но там тоже есть где упростить технологию. В общем, года через полтора можешь начинать заказывать заводам компании такие ружья.

– Долго, – разочарованно протянул царь.

– Кажется, есть такая русская поговорка: "поспешишь – людей насмешишь". Один раз ты уже пытался взять Азов без серьезной подготовки. Показалось мало?

Собеседник помрачнел.

– Мне ведь предлагают союз против шведов, – буркнул он.

– Ага, Саксония и Дания. Да с такими союзниками никаких врагов не надо! Позицию Англии по данному вопросу ты уже прояснил?

– Еще нет, Вильгельм примет меня завтра вечером.

– Вот после этой встречи и вернемся к разговору про последовательность выхода России к морям. Хотя интуиция мне подсказывает, что ничего нового по сравнению со мной английский король тебе не сообщит.

Моя уверенность базировалась на том, что в Северной войне нашей истории, особенно в ее начале, англичане и голландцы хоть и неофициально, но совершенно недвусмысленно поддерживали шведов. А теперь, когда у Вильгельма образовался интерес к прорытию Суэцкого канала, английский монарх тем более постарается направить энергию Петра на создание трудностей туркам.

– Ладно, – предложил я, – давай возвращаться в залу, чай, не последний раз видимся. Посмотрим, как там Александр Данилович против француза – пока держится или уже спекся?

Глава 8

За всеми текущими заботами как-то незаметно наступил новый, тысяча шестьсот девяносто восьмой год. Сразу после сравнительно скромного празднования я занялся примерно тем, чем мой кот Ньютон по прибытии на остров Чатем. И, что характерно, с очень похожим результатом.

Хвостатый, чуть освоившись на новом месте, облазил весь остров в поисках кошек, но его тогда постигло глубокое разочарование. Я же, фигурально выражаясь, перерыл чуть ли не все английские острова в поисках хотя бы одного турка, но тоже потерпел фиаско – турок в Англии не водилось. Более того, де Тасьен заверил меня, что и на атлантическом побережье Франции я их вряд ли найду. Тут надо было двигаться в Средиземное море.

Разумеется, подданный Османской империи нужен был мне вовсе не для того, для чего Ньютону кошка. Я просто хотел уточнить, как наши корабли будут форсировать черноморские проливы – с шумом или без такового. Потому как в связи со скорой организацией Российской Ост-Австралийской компании мне что-то захотелось посетить Азов, и Илья перед самым своим отплытием успел одобрить эту мою инициативу.

Кроме вполне объяснимого любопытства, меня туда влекло и желание не допустить повторной встречи Петра с Августом. А то мало ли чего этот политикан ему насоветует. В прошлой истории, вон, добился подписания тайного договора против Швеции. Нет уж, идет он лесом, вместе с датчанами воевать со Швецией, а Петра, кажется, удалось убедить продолжать движение к Черному морю, но без спешки. Так как он после Англии вообще-то собирался в Венецию, то я предложил ему место на "Чайке". Мол, все равно туда собираюсь, знаменитый город и так далее. И царь с нарочным отправил письмо об изменении своего маршрута в Москву. От меня теперь требовалось так подгадать время отплытия, чтобы известие о стрелецком бунте застало Петра именно в Венеции. Тогда, возможно, мы быстро доставим его прямо в Азов, где он успеет лично сделать необходимые распоряжения о полномочиях остающихся там первых представителей будущей компании.

Однако пока это все были только планы, ни одного живого турка я еще в глаза не видел и очень смутно представлял, что может ждать нас в Дарданеллах и Босфоре.

Все остальное, кроме поиска правоверных, шло своим чередом, и сравнительно неплохо. Из чугунных отливок, предложенных нам английскими мастерами, в брак ушло не более десяти процентов. Я ожидал худшего, потому как англичане до сих пор лили свои пушки из бронзы. Но оказалось, это не оттого, что они не умели обращаться с чугуном, а просто из консерватизма. Надо иметь в виду такое свойство их национального характера, подумал я. Очень полезное качество, особенно когда его проявляет стратегический соперник.

Петр тем временем постигал основы теории кораблестроения, причем более интенсивно, чем в прошлой истории. Потому как кроме английских корабелов с ним занимался и я.

Молодой царь оказался очень способным учеником, схватывающим все буквально на лету. Но если что-нибудь не пошло, то это было уже все. Ни малейших признаков усидчивости мне в нем обнаружить не удалось. В общем, он был из тех, кто в школе получал бы всего две оценки – либо пять, либо два.

– Математику бы тебе подучить с физикой, – как-то раз сказал я ему, – однако у меня просто нет времени заниматься ими с тобой, ты уж извини. Но одновременно с постройкой заводов компания откроет и школы, в том числе одну высшую. Вот там я бы на твоем месте не пожалел времени для прохождения курса.

Продолжать я не стал, ибо сам был пока не уверен, что именно так и будет. Но, скорее всего, математику с физикой в той высшей школе станет преподавать Светлана Баринова, очень способная девочка, до разведшколы учившаяся лично у своего отца, и весьма успешно.

Кроме того, меня порадовала Элли. В беседе с Мосли она сказала всего лишь, что я просил ее убеждать Петра в необходимости выхода именно к Черному морю, мотивируя это невиданным расцветом торговли с Австралией. Ну что же, девочка, похоже, сделала свой выбор и теперь считает себя скорее австралийкой, нежели англичанкой.

Надо сказать, что мой царственный ученик и без всяких убеждений периодически вопрошал меня – а вот я что бы делал в такой ситуации, каковая сложилась у него после взятия Азова?

– Сначала – точно то же самое, что и ты. То есть отправил бы хорошего дипломата заключить с турками мир. Кто там у тебя сейчас, Возницын? Ничего, способный мужик, он справится. Мир, естественно, надо предлагать на условиях, что турки отдадут Керчь. Они, ясное дело, и слышать об этом как не желали, так и в будущем желать не будут. Тогда, угрожая продолжением войны, надо заключить перемирие на два или даже лучше на три года. С этим, я думаю, турки в конце концов согласятся.

Полученное время я бы использовал для подготовки к войне – раз, и для дезинформации противника – два.

– Чего-чего противника?

– Дезинформации, это по-военному так называется обман. Жил когда-то давно в Китае великий полководец, которого звали Сунь Цзы. Он не только одерживал впечатляющие победы, но и написал трактат "Искусство войны", я могу подарить тебе его перевод на австралийский. Так вот, там написано, что война – это путь обмана. Если ты слаб, убеди противника, что ты силен. Кстати, этот пункт ты уже начал неплохо выполнять – турки имеют явно преувеличенные сведения о силе твоего азовского флота. Но дальше Сунь говорит: если ты силен, покажи противнику свою слабость. То есть пусть турецкие шпионы узнают, что построенный в Воронеже флот рассыхается, потому как сделан из дрянного дерева, гниет, а экипажи судов ни к чему не способны. Ведь на самом деле все это правда, так? Но за два года ты должен построить новый флот, предназначенный для взятия Керчи и ее последующей обороны. Небольшой, но качественный и мощный, и вот про него турки не должны знать ничего. И, наконец, самая главная мысль Сунь-Цзы звучит так: война любит победу и не любит продолжительности. То есть готовиться нужно тщательно, не торопясь, а брать Керчь быстро. За неделю, максимум за две, пока турки не успели перебросить туда подкрепления.

– Да как же ее возьмешь за неделю, это сколько же пушек надо с припасами?

– А вот это я тебя должен спросить – где план Керчи? Подробный, с указанием толщины стен, расположения артиллерии, складов, арсеналов, казарм и дворцов начальства? Где карта Керченского полуострова, на которой обозначен каждый овраг, ручей и холм? Вот с чего надо начинать подготовку к войне. Хороший шпион иногда стоит подороже иной армии. Но их готовить надо, сами собой они не вырастают. Между прочим, для составления планов можно использовать не только шпионов, но и воздушные шары.

В этом месте лекция была прервана. Петр, узнав, что в посольстве есть небольшие монгольфьеры, оказался просто неспособен слушать дальше, не посмотрев, как летают эти полутораметровые бумажные мешки. Пришлось выйти в парк и на радость русскому царю запустить воздушный шарик на нитке. Однако после запуска Петр снова вернулся к ранее обсуждаемой теме.

– Красиво ты все говоришь, но мы ведь Азов взяли и без всяких подобных премудростей!

– За два года, – пожал плечами я, – и положив при этом вдесятеро больше солдат, чем турки. Пожалуй, таким примерно образом можно будет взять и Керчь, после чего сил у тебя уже не останется. А у турок их хватит, чтобы выбить тебя не только оттуда, но и из Азова. В общем, я тебе не зря рассказал по Сунь Цзы. Почитай, очень дельные вещи человек пишет, а потом можно будет и продолжить наши интересные беседы.

Но следующая наша встреча началась с обсуждения не тонкостей подготовки к взятию Керчи, а моего предстоящего выступления в Палате общин. Вильгельм сказал, что она должна утвердить сдачу нам в аренду островов Силли в обмен на предоставление англичанам на тех же условиях острова Махорий. И я поинтересовался у молодого царя:

– Петер, можно попросить тебя о небольшой любезности? Я тут завтра собираюсь выступать в английском парламенте по поводу островов, на которых мы хотим устроить сборочную базу для воздушных кораблей. Так вот, ты не против, если я скажу, что в случае неудачи с архипелагом Силли ты тут же предоставишь мне требуемый остров или полуостров на российской земле?

– Но зачем, – не понял собеседник, – на землях компании ты и так будешь являться хозяином!

– Да, но англичане-то этого не знают, ибо нефиг. Кроме того, на самом деле я буду пугать их вовсе не твоим островом. Почему, как ты думаешь, де Тасьен днюет и ночует в посольстве?

– Ага, – догадался Петр, – на самом деле Людовик тебе ничего не обещал? А то уже ходят какие-то слухи. И ты хочешь сказать, что остров тебе предоставлю я, чтобы палата общин подумала, будто на самом деле тебе его дадут французы, просто об этом еще рано говорить? Хитрая, однако, вещь этот европейский политик.

– Ой, да не надо. Когда купцы друг друга надуть собираются, и похитрее комбинации сочиняют. Так ты не будешь возражать?

– Ладно, говори, что я обещал тебе Соловецкие острова на Белом море.

– Отлично! А в знак моей признательности прими, пожалуйста, небольшой подарок – модель железной дороги, которую недавно тебе демонстрировали. Только, будь добр, в Англии ее никому не показывай, потерпи до России.

– Пусть пока у тебя побудет, – сделал над собой героическое усилие молодой царь, но все же не выдержал:

– Вот только прямо сейчас нельзя на нее маленько глянуть?

"Маленько" действительно оказалось не очень продолжительным, и спустя всего полтора часа наигравшийся Петр покинул посольство.

Правда, я и показывал, и подарил ему не совсем полный комплект, паровозик остался у меня. Больно уж реалистично он был сделан, по его шатунам кто-нибудь не в меру умный вполне мог воссоздать конструкцию машины Уатта.

Однако неугомонный Август достал Петра и в Англии, послав туда курьера с письмом. Как чуял, гад, что на обратном пути царю будет не до него! И в этом письме он предлагал уже в будущем году начать совместные боевые действия против шведов с целью отобрать Лифляндию, которая отойдет ему, Августу, а также Ингрию с Карелией, эти достанутся России. И чего ему неймется по поводу той Лифляндии, думал я, слушая запись беседы Петра с Лефортом, Головкиным и Меньшиковым. Лучше бы он свой польский трон хоть как-нибудь укрепил, а то ведь сейчас в Польше не король, а натуральная фикция – самый задрипаный пан в своей деревеньке на того короля может класть с прибором. Или вообще сидел бы смирно в Саксонии, чем у серьезных людей под ногами путаться. Ну ничего, Карл ему скоро крылышки-то пообломает. А от меня требовалось подсуетиться, чтобы под раздачу за компанию не попал и русский царь.

Судя по записи, он придерживался довольно разумной точки зрения.

– Нельзя нам сейчас воевать с Карлом, – возражал он Алексашке, вознамерившемуся прямо этим летом показать шведам кузькину мать, – пока с Турцией нет мира. Именно мира, перемирие тут невместно, как увязнем в Ингрии, вот тут турки и ударят. Так что, Азов им назад отдавать с городками, как того султан требует? Нет уж, будет надежный мир на юге, тогда и про север думать начнем.

– Да и Август с датским Фредериком спешат, ой спешат, – заметил Головкин. – Чего бы им не подождать, пока начнется война за испанский трон? Ихний король больше двух лет не протянет, а тогда уже точно за Швецию никто не вступится, своих дел хватит.