Текст книги "Пупсик (СИ)"

Автор книги: Андрей Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

– Пупсик! Эй, Пупсик, проснись!

«Это становится традицией», – сказал Ордош.

Если бы не слова колдуна, подумал бы, что это часть моего сна: я чувствовал, как Елка постукивает меня ладошкой по ноге, призывая открыть глаза. Ее голос звучал на фоне привычной утренней песни «Урчание двигателя» в исполнении хора голубей.

Заставил себя разлепить веки и тут же зажмурился от яркого дневного света.

– Что случилось? – спросил я.

– Куда ты дел свое дерево?

– Что?

Елка стояла рядом с моей кроватью в том же минимальном наборе одежды, в котором легла вчера спать. Судя по виду, проснулась она недавно: розовые полосы на груди и щеке, взъерошенные волосы.

– Чо ты сделал с деревом, говорю?

– Каким?

Я засмотрелся на мускулистое тело девушки, не сразу сообразив, о чем та меня спрашивает.

– Эй, проснись! – сказала Елка. – Липу свою куда подевал?

Я вспомнил, что произошло ночью, и навеянные грудью Елки желания отошли на второй план.

Приподнял голову и посмотрел туда, где ночью после работы примостил липу. Дерево, разумеется, не увидел. Отогнал воспоминание о том, как выглядывали корни липы из тела Кошки. Изобразил на лице удивление.

– А где она?

– Ты чо, у меня спрашиваешь?

– А у кого мне спрашивать? – сказал я. – Ты уснула вчера позже меня. Проснулась сегодня раньше. Нас обокрали?

– Прикалываешься? – спросила Елка.

– А где тогда дерево богини?

– Чье дерево?

– Сионора просила меня раздобыть липу, когда мы шли лечить госпожу Гадюку, – сказал я. – Я выполнил ее просьбу. Богиня говорила, что дерево нужно будет посадить. Куда оно делось?

Елка скрестила на груди руки, нахмурилась.

– Ты чо, разыгрываешь меня?

– Я? Ты спала в трех шагах от него всю ночь! Или ты куда-то уходила?

– Ты чо несешь?! – сказала Елка. – Намекаешь, что кто-то входил к нам в комнату, а я этого не слышала?

Я указал рукой туда, где ночью стояла липа.

Рассматривая пустой угол, Елка почесала затылок.

– Прикольно, – сказала она. – Может, Ряба приходила?

– Я спал. Не слышал.

– Вот и я не слышала. Странно. Обычно я чутко сплю. Я это… толчок займу.

Елка направилась в уборную.

Я посмотрел на застывшие стрелки настенных часов. До открытия кафе еще есть время и на то, чтобы умыться, и на то, чтобы выпросить у поварих завтрак. А потом опять предстоит работать одному, только с Рябой. Представил, как снова буду варить кофе, поморщился.

Елка не прикрыла за собой дверь, предоставив мне возможность наслаждаться звуками ее интимных процедур.

«А девочка без комплексов, – сказал Ордош. – Ей и в голову не приходит нас стесняться».

– Слушай, Елка, – сказал я. – А у тебя есть подружка?

– Ты про ту, с которой я сплю?

– Да.

– Есть, а чо? – спросила Елка. – Или чо, я настолько стремная, что должна спать одна?

– А у тебя когда-нибудь был секс с мужчиной?

Елка появилась на пороге уборной. Вытирала руки моим полотенцем. На ее плечах блестели капли воды.

– Ты чо? – спросила она. – Мне рано заводить дочерей!

– Причем здесь дети?

Елка запустила руку себе в трусы, почесалась.

– А зачем еще мне спать с мужиком?

– Ну, затем, зачем и с подружкой.

– Сдурел?! Думай, что несешь!

Елка покачала головой, всем своим видом показывая, что я сказал глупость.

– Ха! Ты даешь! Как с подружкой! Я похожа на извращенку?

– Хочешь сказать, женщины занимаются сексом с мужчиной только для того, чтобы зачать ребенка?

– Так да! Зачем еще?

– Ну, как… – сказал я. – И как это происходит? Где?

– Оставляешь в префектуре заявку, оплачиваешь. Там тебе в течение недели выписывают направление в один из мужских приютов. И ходишь туда раз в месяц, пока не забеременеешь. Все.

– И… как там… все это происходит – в приютах.

– Да как обычно. Раздеваешься. Выпиваешь лекарство. Засыпаешь. Просыпаешь и идешь домой. Все очень просто.

– То есть, засыпаешь? – спросил я. – И даже не видишь, как все происходит?

– А как иначе? – сказала Елка. – Ведь с вами по-другому нельзя. Вы шибко хрупкие! Подохнете – проблем не оберешься.

– И… так всегда? Не знаешь даже, как выглядит отец ребенка?

– Ха! Как он выглядит? Там за косметикой рожи и не разглядеть! Че на нее смотреть-то?

– Действительно, – сказал я. – Зачем? И так у всех женщин происходит зачатие? Давно так повелось?

– А чо, в королевстве по-другому?

– Да, так же…

– Я и говорю: всегда и везде так было, – сказал Елка. – Я это… пойду. Жрать хочется.

Она направилась к своей сваленной в кучу одежде.

«Если все местные придерживаются такой философии, то как нам искать себе женщину? – спросил Ордош. – У меня складывается впечатление, что в отношении меня и моих желаний этот мир настроен враждебно».

«Не переживай, – сказал я. – В конце концов, мы всегда можем отыскать нашу жену и потребовать от нее исполнения супружеских обязанностей».

***

– Чо это ты там приткнула? – спросила Елка.

Рябина поставила на стойку у стены картинку в деревянной рамке. А рядом установила вазу с тремя ветками. Листья на ветках показались мне знакомыми.

«Липа», – подтвердил мои подозрения Ордош.

– Купила в магазине по соседству. Вот увидишь, уже днем в магазинах района раскупят все изображения Сионоры.

– Это богиня любви, что ль? – спросила Елка. – Зачем она здесь? И веник этот на кой?

– Эти ветки девчушка у фонтана продает, – сказала Ряба. – Говорит, уже третью ходку за ними в пригород делает.

Елка вынула изо рта зубочистку.

– Чо, покупают, что ли?

– Еще бы! – сказала Ряба. – Небось, уже за четвертой связкой побежала!

Я выглянул в окно. Яркое безоблачное небо. Мелкая собачонка носится по площади, гоняя голубей. Две старушки сидят на бортике фонтана, что-то обсуждают.

Девочку у фонтана не увидел. Может, не там ищу?

Я печально вздохнул, посмотрев на десяток женщин, что толпились у входа в кафе, дожидаясь открытия. У некоторых женщин в руках заметил ветки липы.

– И зачем они нужны?

– Ты не читала утреннюю газету?

«Газету? – сказал Ордош. – Здесь есть газеты, а мы только сейчас об этом узнаём?!»

«Не видел ни одной», – признался я.

«А мне уже не терпится увидеть!»

– Нет. Я не люблю читать. А чо там начиркали?

– Так, Кошку же убили! – сказала Ряба.

Улыбнулась. Пальцем поправила на ветках в вазе листья.

Я замер, не закончив протирать стол.

– Какую кошку? – спросила Елка.

– Ту самую! Которая хотела отобрать мое кафе!

– Кого из них?

– Так, главную!

– Чо-чо? Ты шутишь?!

Зубочистка, которую Елка вертела в руке, хрустнула.

– Нет, – сказала Ряба. – Обещают в завтрашнем номере рассказать подробнее. А пока известно только, что ночью в дом Кошки пришла богиня Сионора. Две девки, которых богиня пощадила, хором кричат, что видели ее. Точно такую же, как на этом рисунке: в красном плаще. Она прошла по дому, и все вокруг умирали от счастья.

– Как это?

– Не знаю. Утром их нашли с улыбками на лицах, мертвыми.

– И Кошку тоже?

– Нет, – сказала Ряба. – В газете пишут, что на животе Кошки богиня вырастила дерево, липу. И то сожрало все ее внутренности. А на лице Кошки Сионора оставила свой знак – сердечко.

Ряба погладила ладошкой зеленые листики.

Елка посмотрела на меня.

– Липу?

– Да, Сионора так наказала Кошку за нашу девочку, – сказала она. – Все женщины на улице твердят об этом! И каждая несет домой такую вот ветку. Вот увидите, во всех домах нашего района будут стоять веточки в память о нашей Липе и о справедливости богини! А еще говорят, что боги давно о нас забыли! Завтра же утром схожу в храм богов и поставлю у алтаря Сионоры свечку!

– Газета где?! – спросила Елка.

Ее громкий голос заставил Рябину вздрогнуть.

– Дома осталась. Наверху.

– Ключ давай!

– Там не заперто, – сказала Ряба. – На столе она лежит, в гостиной.

Повернулась ко мне и сообщила:

– Теперь мы точно найдем работников. Больше никто не испугается у нас работать.

***

Сегодня, после открытия, впервые за последние дни зал кафе не заполнился сразу. Почти половина мест за столами еще около часа пустовали.

Нет, в основном, все было, как обычно. И квартальная приходила со своим термосом. И заказы на кофе посыпались, как только распахнулась дверь нашего заведения. Но тот факт, что аншлага пришлось дожидаться почти час, намекал, что ни я, ни «фирменный» кофе уже не являемся экзотическими новинками.

Весь день Елка загадочно посматривала на меня: то ли хотела о чем-то спросить, то ли что-то сообщить мне. Но поток гостей не позволил подойти к ней и поинтересоваться причиной ее интереса. А потом я попросту привык к тому, что она следит за мной, перебрасывая из одного угла рта в другой зубочистку, и перестал обращать на нее внимание.

Работать сегодня было как никогда трудно. Нужды в деньгах я больше не испытывал, а удовольствия от забегов с тарелками в руках я не получал и раньше. Наливая очередную чашку кофе, я обещал себе, что работаю в таком бешеном ритме в последний раз. И завтра же возьму выходной. А может и уволюсь.

«Сам-то ты в это веришь? – спросил Ордош. – Ты и дня не сможешь прожить, никому не кланяясь!»

«Попытаюсь, – сказал я. – К свободе, оказывается, не так просто привыкнуть».

Вечером в кафе явились три девушки, которые работали здесь до недавних событий. Повинились, просили взять их обратно. Стреляли в мою сторону глазками, выпрашивая поддержку.

Ряба сперва состроила надменную мину. Но, когда я шепнул ей, что хочу взять выходной, велела девчонкам приходить завтра.

– Какой выходной, Пупсик? А «фирменный» кофе кто варить будет?

Я пожал плечами и сказал:

– Устал очень.

– Только не завтра! – сказала Ряба. – Завтра сядем с девочками и распишем вам график. Теперь тебе будет не так тяжело. Станешь гонять официанток, а сам будешь только варить кофе!

– Хочу отдохнуть именно завтра, госпожа Ряба. Утром придут девчонки. Они все знают и умеют. А я устал. Буду отлеживаться.

Ряба долго мне выговаривала. Пыталась объяснить, что поступаю неправильно, что я неблагодарный и вообще не должен с ней спорить. Я пожимал плечами и стоял на своем. И надеялся, что она меня уволит. Причины работать в кафе я больше не находил, но и бросать работу не спешил, за что выслушивал недовольное ворчание Ордоша. Ну, привык я работать! И избавиться от этой привычки мне трудно.

Сегодня меня не уволили. Несмотря на то, что на все доводы Рябы я отвечал отказом, заставляя хозяйку кафе краснеть и раздувать ноздри. Убедить меня выйти завтра на смену у Рябы не получилось.

Не считая споров с Рябиной, день прошел обыденно: много кофе, беготни и шесть убитых Ордошем крыс. Я затрудняюсь сказать, сколько грызунов колдун обратил в прах за время моей работы в кафе. В столице Залесского герцогства этот ресурс оказался неистощимым.

Ордош поленился искать седьмую крысу: в свою комнату я поднимался, пошатываясь от усталости. Отказался от идеи присесть для отдыха в кресло, заставил себя сразу помыться и завалился на кровать. Колдун сжалился надо мной (и над собой), унял боль в мышцах, пожертвовав для этого голубем. Уже погружаясь в дремоту, я изредка открывал глаза и поглядывал на дверь: ждал, когда придет Елка, чтобы охранять меня ночью. Но та не явилась.

Глава 12

Утром я ушел пораньше, лишив Рябину шанса уговорить меня выйти на смену. В том, что она попытается, не сомневался. Вчера она намекала на это, озвучивая банальности в духе «утро вечера мудренее».

А потому, чуть только рассвело, под пение голубей я запрыгнул в сапоги и, стараясь ступать по общему коридору беззвучно, поспешил на улицу.

Я задал себе на сегодня цель посмотреть город, а именно центр, где еще не был. А также купить новую одежду: старая стала невыносимо тесной. Магические стероиды Ордоша постепенно превращали тщедушного принца в аполлона. А вся имевшаяся в моем распоряжении одежда подбиралась на узкоплечего, проглотившего глобус подростка.

И, кроме того, Ордош заставлял меня задавать немногочисленным прохожим классический вопрос: «Как пройти в библиотеку?». Ответы на него следовали разные, начиная от растерянного хлопанья ресницами и заканчивая путаным маршрутом, указанные ориентиры которого вынуждали меня выяснять все новые и новые детали.

Город произвел на меня приятное впечатление. Дома ближе к центру все больше напоминали произведения искусства: мозаики на стенах, балюстрады из фигурных столбиков, украшенные карнизы, встречались даже статуи-колонны. Подновленные фасады и нависающие над тротуаром балконы с клумбами цветов заставляли меня останавливаться и запрокидывать голову, чтобы позволить себе и Ордошу насладиться яркими красками, которых не хватало в нашем «ремесленном» квартале.

На узких улочках, где с трудом могли разъехаться две кареты, чисто. То и дело замечал женщин в оранжевых фартуках с лопатами и метлами в руках, спешивших убрать с мостовой птичьи перья и лошадиные яблоки. А я-то гадал, почему город не утонул еще в экскрементах, оставленных четвероногим транспортом.

Я брел по городу не спеша, рассматривая все вокруг. Получал удовольствие уже только от того, что просто шел, ни о чем не беспокоясь и глазея по сторонам. Настроение прекрасное, и даже Ордош не язвил, а все больше помалкивал. Появилась мысль приобрести себе шляпу, чтобы иметь возможность вежливо приподнимать ее, здороваясь с прохожими и уступая дорогу каретам и всадникам.

«И еще больше походить на клоуна, – сказал Ордош. – Ты и без шляпы похож на экзотическую зверюшку».

«Ничего ты не понимаешь в романтике, колдун, – сказал я. – Ты этот… как его… материалист!»

«Я голос разума, в голове придурка».

«А вот насчет твоей разумности я бы поспорил. После некоторых событий у меня на этот счет появились бооольшие сомнения».

Улица вела, как мне сказали, к центральной площади. Я шагал по ней не меньше часа и уже видел в ее конце (или начале) арку, за которой приметил что-то похожее на памятник: всадник (готов поспорить, что женщина) удерживал коня на массивном постаменте и грозил небу похожей на обычную здоровенную палку штуковиной. Поругиваясь с колдуном и держа курс на памятник, словно на свет маяка, я не забывал вертеть головой, читая надписи на пестрых вывесках магазинов.

Не сразу услышал стук лошадиных копыт.

Привычно посторонился.

Лошадиное ржание над головой. Запах конского пота.

Сильный удар в плечо швырнул меня к стене дома.

Мелькание перед глазами, чей-то крик, и встреча моего лба с булыжником мостовой.

На фоне звона и гула в ушах различил голоса:

– Она сдурела?

– Совсем безмозглая!

– Чуть лошадь не поранила!

– Она живая?

– Так это мужчина!

Перевернулся на спину. Приподнял голову. Сквозь темную пелену перед глазами стал пробиваться солнечный свет. Когда тьма чуть рассеялась, превратившись в черные хлопья, я увидел над собой лицо девушки.

– Ты жив, пупсик? – спросила девушка.

Ее голос показался мне знакомым. Как и ее голубые глаза.

Я попытался опереться на локоть. Не смог. Скривился от боли в плече.

– Не знаю, – сказал я. – Не уверен. Что случилось?

– Ты бросился под копыта моей лошади!

– Я?

Вытер с глаз слезы. Слезы?!

– Ну, а кто же еще?! Я пыталась тебя объехать. Но ты рванул в сторону! Едва среагировала! Хорошо, скорость была небольшая! Можешь подняться?

– Я?

– Ну, не я же! Давай, держи мою руку, – сказала девушка.

Она вцепилась в мое предплечье и без особых усилий подняла меня с земли.

Больно!

К плечу словно прижали раскаленное железо. Черные снежинки перед глазами. Вновь сгустилась пелена слез.

Надеюсь, я выругался не на местном языке?

«Ничего себе! – сказал Ордош. – Не подозревал, что наш принц знал такие слова».

На местном…

Девушка выпустила мою руку. Я не устоял на ногах, ударился копчиком о тротуар. Воздух вырвался из моей груди: я издал похожий на кряканье звук.

– Ну, знаешь!.. – сказала девушка.

Отбросила за спину золотистую косу. Знакомый жест.

– Ты… грубиян! – сказала она.

И тут же сменила тон: похоже, я выглядел совсем жалко.

Девушка спросила:

– Что-то болит? Ушибся?

Я почувствовал творимое Ордошем заклинание.

Боль исчезла.

Нагрелась руна.

«Кто?»

«Кошка на балконе, что над твоей головой. Не люблю кошек».

Я смотрел на обладательницу золотой косы, на ее подруг, на лошадей. Дежавю. В чем-то похожем я недавно участвовал. Опять этот сочувствующий взгляд. И снова я имею жалкий вид.

– Не трогай меня, – сказал я.

– Я хочу помочь, – сказала девушка.

Я ее вспомнил! Та самая девица, что бросила меня в фонтан! Сейчас на ней другая одежда, нет шпаги. Но тот же конь и те же подруги.

Ее конь фыркнул. Лучше бы Ордош прикончил его, а не кота! По взгляду коня я понял, что этим фырканьем он поздоровался со мной и высказал сожаление, что не затоптал меня насмерть.

– Привет, – ответил я ему.

Девушка близоруко сощурила глаза, присматриваясь.

– Какая прелесть! – сказала она. – Привет. Купил себе туфельки?

– Купил.

– Теперь, я так понимаю, тебе понадобятся новые штаны?

– Без сопливых разберусь, – сказал я. – Езжай, куда ехала.

«Умные учатся на чужих ошибках, дураки – на своих, – сказал Ордош. – А вот кто ты, я никак не пойму. Ты вообще не учишься».

«Потому что я гений».

«Не иначе. Твои поступки так уж точно гениальны. Учти, если она решит пересчитать тебе зубы, я ей мешать не буду».

«Предатель».

Но девушка меня бить не стала. Только нахмурилась и поджала губы.

– Прелестно, – сказала она. – Ты груб и невоспитан. Будь ты девчонкой, я набила бы тебе морду. Но тебе повезло: я не обижаю мужчин, детей и слабоумных.

Я усмехнулся.

– А в фонтан я сам прыгнул?

– Это была случайность, – сказала девушка. – Я тогда… вспылила.

– А я считаю, что это ты груба и невоспитанна.

– Прелестно. Считай, что хочешь. Жив, здоров? Замечательно! Штанишки сам заштопаешь. Счастливо оставаться.

Резко развернулась, от чего ее обтянутые черной кожей штанов ягодицы на мгновение оказались у моего лица, и направилась к коню.

«Что происходит с человеком, когда он влюбляется?» – спросил Ордош.

«Он начинает вести себя, как идиот», – ответил я.

«Значит, я не влюбился. Но она мне определенно нравится!»

– Поехали, – сказала девушка, когда уселась верхом. Обращалась она к своим подругам. На прощанье одарила меня презрительным взглядом.

Дождавшись, пока всадницы отъедут, я посмотрел на свои ноги. Штаны на коленках протерты и испачканы кровью. Не в лучшем состоянии и рубашка.

Я повторил вслух нецензурную фразу, что обнаружилась в словаре принца. И добавил:

– Теперь нам точно нужно в магазин. Поход в библиотеку переносится.

«С чего бы это?» – спросил Ордош.

«Да пойдем мы туда, пойдем! – сказал я. – Как же мы без библиотеки? Но, блин горелый, не в таком же виде?!»

***

Библиотеку мы посетили в полдень.

Не впечатлила.

Мне, привыкшему к уюту и тишине, царившим среди стеллажей в башне архимага, городская библиотека показалась слишком шумной и пустой. И визуально похожей на столовую: посетители допускались лишь в читальный зал, где я насчитал под сотню столов. На каждом из столов – светильник, ножки стульев обернуты кожей. В зале сейчас находилось четыре читателя, библиотекари и я – не густо. О количестве же собранных в этом здании книг я мог лишь догадываться: читателей в закрома не пускали. Книги из хранилища выносили суетившиеся за длинной массивной стойкой библиотекари.

«Я дома», – сказал Ордош.

«И чем тебя не устраивают прочитанные мной экземпляры из коллекции Северика?»

«А тем, что там нет ни слова об этом мире. Мы с тобой до сих пор даже его карту не видели. Я уж молчу о том, что у меня руки чешутся почитать про накопители».

Молоденькие библиотекарши зашушукались, увидев меня, забыли о работе. Но не бросали томные взгляды, не пытались кокетничать – их внимание походило на детское любопытство.

А вот на лице седовласой женщины, к которой я подошел, не дрогнул ни один мускул.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Абонемент, – скомандовала женщина.

Поправила очки. Накрыла рукой исписанную мелким шрифтом бумагу, которую изучала до моего появления.

– Что? – переспросил я.

– Абонемент, говорю, давай!

Звуки ее голоса заметались по залу.

– К…какой?

– Нет абонемента – не морочь мне голову!

Женщина вновь углубилась в чтение, позабыв о моем существовании.

Поспешившие мне на помощь молодые работницы объяснили, что книги в библиотеке выдаются лишь при наличии абонемента, приобрести который можно в префектуре. А префектура находится в нескольких кварталах отсюда. Годовой абонемент там стоил двадцать золотых, а месячный можно приобрести всего за три.

«Недешево здесь обходятся знания, – сказал Ордош. – Судя по тому, сколько зарабатываешь сейчас ты, библиотека для простых смертных – непозволительная роскошь».

«Да… двадцать золотых! – сказал я. – У нас после покупки одежды и денег с собой таких не осталось. Кто мог подумать, что в библиотеку нужно брать такую большую сумму? Того, что лежит сейчас у нас в кармане, даже на месячный абонемент не хватит».

«Значит, вернемся в другой день. А теперь пошли отсюда, пока я не поджег прическу этой очкастой ведьме или не вырастил на ее лице бородавку. Сейчас не помешало бы перекусить».

***

Я зашел в ресторан, который присмотрел, когда мы искали библиотеку. Не поднимая лица, проследовал к дальнему столику. Уселся спиной к залу.

Многолюдно, почти как в кафе Рябины.

Официантку удивило мое появление, но она сдержала любопытство, изобразила приветливую улыбку. Вручила мне кожаную папку с меню, в которой я тут же высмотрел и заказал пару мясных блюд.

«Взгляни на тех девиц, что за соседним столом», – сказал Ордош.

Я украдкой посмотрел на двух смуглолицых женщин. И внешностью, и одеждой те отличались от остальных посетителей ресторана. Женщины оживленно общались на незнакомом мне языке, щедро приправляя слова жестами.

«Те, кто напал на нашу карету, говорили на этом же языке», – сказал колдун.

«Уверен?»

«Абсолютно. Я могу выудить из нашей памяти каждую фразу».

– А кто эти женщины? – поинтересовался я у официантки, когда та принесла мне заказ. – На каком языке они говорят?

– Кто, эти? – переспросила девушка. – Так это имперцы! Лепечут что-то на своем, ни слова не понятно.

«Имперцы».

«Одна из версий местной полиции подтвердилась, – сказал Ордош. – Теперь мы хотя бы знаем, кто уничтожил свадебный кортеж. Осталось еще понять, чем им не угодил наш принц».

***

От прогулки по городу у меня остались хорошие впечатления. И от созерцания архитектуры, и от погоды: до самого вечера я не увидел на небе ни тучки.

Около огороженной высоким забором территории Академии я обнаружил уютный сквер, где бродил до самого вечера. Рассматривал деревья и расставленные вдоль дорожек скульптурные композиции. Полюбовался на пруд. Скормил скопившимся около него птицам несколько булок, что приобрел в небольшой пекарне около сквера.

А потом сидел на скамейке и любовался закатом, украдкой посматривая на влюбленные парочки (девушек), что расхаживали по узким аллеям, взявшись за руки.

Домой возвращался под черным небом, по освещенным фонарями улочкам.

В кафе не зашел. Лишь заглянул в окна, без особого интереса пробежавшись взглядом по заполненному людьми залу. Печально вздохнул, вспомнив о том, что завтра снова собираюсь работать.